I don't care, I want you here
As long as you're happy, I don't care
Руки предательски и неконтролируемо дрожат, влажные пряди волос липнут к щекам, Итэр протирает запотевшее от пара стекло и смотрит в своё отражение. Так похож на сестру. Не удивительно — они близнецы. Одинаковые, но совершенно разные, похожи, но так чертовски отличаются друг от друга. По крайней мере, так было раньше. Теперь это лишь блёклое воспоминание. Хотел ли он умереть? Итэр никогда не признается в этом. Смерть не то, о чём думаешь мимолётно, подобные мысли вязкие, как смола, они тянут тебя со всех сторон, пока не захлёбываешься в них и он видит эти искры где-то в глубине своих зрачков. Это не страшно, у Итэра пока есть надежда, есть воздух, он ещё может дышать, потому с силой сжимает кулаки до тех пор, пока от впившихся в ладони ногтей не появляются яркие отметины. Следующие полчаса юноша проводит бродя вдоль комнаты в тревожных переживаниях за едва знакомого человека, который своим поведением почему-то эти переживания и вызвал. Во-первых, он так и не написал по возвращению домой, а во-вторых, Итэр твёрдо решил, что извинится за доставленный дискомфорт. Правда в прошлый раз это закончилось не слишком хорошо. Да и что за привычка — вечно извиняться? «Да ладно, скоро увидитесь» — не отрываясь от ленты в соцсети, бубнил себе под нос засыпающий в куче одеял музыкант. Не нужно говорить вслух, чтобы друг понимал, о...
Сяо ушёл, убежал пару часов назад. Снова испугался. Потому что он слабый и вместо того, чтобы проглотить эмоции, даёт им полную свободу. Это глупо? Однозначно. Он в целом довольно глупый, ведь несмотря на старательные попытки отказаться, позволил вызвавшему такси юноше проводить его до самой машины. Тот даже порывался открыть дверь, не отрывая тревожного взгляда, настолько пронзительного, что шли мурашки. Его глаза полны звёзд, но Итэр всё смотрел то на руки в бинтах, то на лицо гостя, то ещё невесть куда... Сяо чувствовал себя так, будто одним своим видом просто-напросто оскверняет чистый космос. Они ведь буквально никто друг другу, с чего он так разволновался? Потому что случайно узнал, что Сяо хренов суицидник? Хренов суицидник. Если быть откровенным, это не было ложью, только дела прошедших дней совершенно не касаются других людей. Скрепя сердце и помотав головой, чтобы развеять нахлынувшую тревогу, Сяо всё же взял с себя обещание извиниться перед всеми за свои загоны. Когда-нибудь. Сейчас же у него есть проблемы реальнее и одна из них как раз находится в соседней комнате. Переминаясь с ноги на ногу, он осторожно постучал в дверь и, услышав оклик, вошёл в отцовскую спальню. Чжун Ли сидит у изголовья своей кровати с книгой в руках и бросает пронзительный взгляд поверх очков. Он, похоже, с самого начала ждал, когда его нерадивый сын соизволит прийти с объяснениями, по крайней мере, так казалось на первый взгляд. В горле пересохло и парень беспокойно покусывает губы, стараясь унять дрожь голосе. Отец не будет кричать, никогда не кричит. Лишь молча слушает и делает выводы, которые раз за разом разрушают его ожидания, словно разъедающая краски кислота. Отец никогда не говорил, что огорчён, но с каждым разом в его глазах потухают кометы, превращаясь в нефритовую пыль да мелкий каменный дождь. Каждый. Чёртов. Раз. Когда Сяо спорит с врачом, когда сатурация ниже нормы, да когда угодно — он всегда был уверен, что один видит это. — Пап, прости, я правда не хотел так задерживаться, — с порога начал юноша, нервно жестикулируя, чтобы максимально правдоподобно донести свои мысли, — Я перепутал автобус, а потом шёл и встретил однокурсника, точнее не совсем его, мы просто... — Сяо, довольно, — мужчина машет рукой, прося прекратить беспрерывный поток оправданий, и поправляет очки на переносице, — Ты уже взрослый и имеешь право заниматься чем хочешь. Я прошу тебя только быть осторожным и не подвергать себя и своё здоровье опасности. Голос тихий и спокойный. В который раз отец не выглядит сердитым, а успокаивает и внушает доверие. Сяо не верит в его слова, но чувствует себя защищённее. И это ужасно. Потому что он не заслуживает такого. —Я не был в опасности, — он с ногами залезает в потрёпанное временем кресло у кровати, в котором часто любил спать в детстве, — Я был в гостях, мы ели пирог. Юноша обнимает колени и кладёт голову сверху, как если бы был совсем маленьким и рассказывал об очередном дне в младшей школе. Историю знакомства с Альбедо он, по понятным причинам, решил умолчать, — не хватало расстроить отца сильнее, чем расстроил уже. Лжи, как таковой, нет, да и если была бы, то во благо. Вроде как за грех не считается. — Ел пирог и не стащил кусочек для своего старика, — ухмыльнулся мужчина, подтягиваясь, чтобы потрепать сына за волосы. Последний, едва заслышав шутливую интонацию, вновь вскочил на ноги, нещадно краснея от накатившего смущения. Его отец всегда такой — в самый неподходящий момент просто берёт и перестаёт быть серьёзным! Возможно за это его и любят подчинённые на работе. — Обещаю, в следующий раз стащу для тебя весь пирог! — Я рад, что ты нашёл друзей, Сяо, — после недолгого молчания, Чжун Ли смеётся и мягко улыбается, — Выпей лекарство и ложись спать, тебе нужен отдых. Оставим вечер кино на другой день. Это было слишком больно. Сяо послушно кивает и покидает спальню. Улыбается, но снова врёт. Он не нашёл друзей, он не выпьет лекарство. Если честно, эти вещи кажутся такими глупыми сейчас, что хочется рассмеяться на месте. Но кое-что всё же оставалось правдой — ему действительно нужен отдых....
Утро проходит тихо. Сяо почти уснул на паре, почти уснул в коридоре и решил бы, что стоит выпить немного уже полюбившегося бодрящего напитка, но у него совершенно нет настроения подниматься на другой этаж, чтобы найти автомат. Глаза буквально слипаются от усталости, он так и не спал ночью, утопая в куче тревожных воспоминаний, и сейчас это выливалось в перманентную головную боль. Больница, капельницы, таблетки. Повышенное давление, плачущая медсестра, солевой раствор, тошнота... Психиатр... Отвратительно, если честно. Но это его вина и его наказание, которые других людей не касаются. Особенно тех, на кого ему не всё равно. А ему, по непонятным причинам, не всё равно, и он пришёл к этой мысли часов в пять утра, когда в очередной раз переваливался с боку на бок в попытках спрятаться от всего навалившегося в складках одеяла. Но разве возможно убежать от того, что сам в себе несёшь уже долгие годы? Конечно нет, это просто очередной самообман. Потому что Сяо глупый и не умеет справляться с такими вещами, а его сердце бьётся издевательски слабо в моменты безысходности. Он старался не думать, углубившись в изучение параграфа по ядерной физике, но это, ожидаемо, прибавляло сил даже меньше, чем неприятные мысли. Для здоровых людей нездоровый сон вреден, ему же бессонница, на пару с участившимися пропусками приёма препаратов, давалась в разы сложнее. Чем дольше мозг пытался погрузиться в формулы и графики, тем больше хотелось спать и сильнее подкашивались ноги, всеми силами отвлекая от поставленной задачи. Жалкий и беспомощный. Как же он устал от всего. Сяо закрывает книгу и трёт пальцами глаза. Лучше найти место, где будет достаточно безлюдно, чтобы никто не мог его видеть в таком помятом состоянии. Он просто немного отдохнёт до следующих занятий и вернётся как ни в чём не бывало. В университете таких мест немного — самих только первокурсников в этом году поступило больше обычного, — но один уголок всё же приходил на ум. И идти туда не хотелось от слова вообще. Но выбора нет и, если честно, Сяо даже не пытался искать отговорки, потому что с каждой минутой нахождение в шумном месте становилось всё более невыносимым. Аккуратно сложив учебник в рюкзак, парень быстрым шагом направился в сторону туалета в самом дальнем крыле здания, откуда его словно ветром сдуло ещё вчера. Иронично до посинения. Он облегчённо вздыхает, когда шумный коридор остаётся за дверью, умывается прохладной водой и смотрит в зеркало. В грязном от разводов стекле невозможно разглядеть отражение, только мутную тень и, в целом, ничего кроме тени в себе он и не видит. Не важно, нужно просто немного отдышаться. Только иногда мышца в груди смеётся и крови становится недостаточно воздуха, а Сяо замечает и не придаёт этому никакого значения. Ведь нет смысла противиться тому, что его отравляет, это бесполезно. Но шёл он очень быстро, а в полутьме небольшого помещения оказалось слишком душно, и вот ему приходится опуститься на холодный кафель, опираясь дрожащими руками о раковину. Голова идёт кругом, пульс бьёт в ушах и Сяо пытается зажмуриться, чтобы собрать мысли в кучу и остановить этот вихрь внутри. Вдох и выдох. Сознание вот-вот на пороге пучины своих же страхов, но внезапно раздаётся спасительный, режущий уши грохот, дрожь морозом проходится по всему телу и потерянный в пространстве студент испуганно оборачивается на звук. Мысли в ряд заполнили голову вновь. Кто-то нажал слив унитаза, он здесь не один? Кто вообще осмеливается пользоваться туалетами здесь? Теперь он точно не будет здороваться с людьми за руки, какая мерзость. И в принципе... к чёрту дыхание. Второй день подряд он за доли секунд выметается из университетского туалета, еле держась на ногах, и в итоге останавливается только в проёме одного из балконов верхнего этажа. Почему именно балкон и верхний этаж остаётся загадкой даже для самого Сяо, в конце концов, он не слишком думал о том, куда бежит. В нос ударил едкий запах табака. Юноша часто моргает и рвано дышит, оглядываясь по сторонам — далеко же его занесло на сей раз. Похоже это то самое место, которое молодые и уставшие превратили в общественную курилку. Лучше исчезнуть отсюда поскорее. Но, к большому сожалению, здесь уже были посетители. Два мирно куривших студента не сразу заметили присутствие третьего человека, что почти надеялся тихо уйти восвояси. Его планы улетучились, словно сигаретный дым, стоило сделать шаг в сторону выхода. — Кто это тут такой ма-а-аленький? — бархатный голос мурашками пронёсся вдоль позвоночника и обратно, заставляя замереть на месте. И Сяо знает, чей это голос. А как не знать? Каждый день ведь ходит в столовую, как-никак. Вот он — Кэйа Альберих, собственной персоной. Друг Венти и известный пьяница. Шут. А слева его рыжий друг, кажется, приезжий. Те, кто на первый взгляд меньше всего вписывался в давящую атмосферу этого места, но думать об этом сейчас было бы лишней тратой ресурса. Сяо последний раз устало прикрывает глаза, изображая полное равнодушие к чужим словам, и выпрямляется. Нельзя показывать свою слабость, он справится. Но третьекурсники, похоже, даже не заметили его стараний. — Малыш, что ты забыл здесь? — рыжий парень говорит странно и с акцентом, тушит сигарету о бетонную стену и сверлит гостя наигранно-безразличным взглядом. Хотелось бы задать тот же вопрос или, как минимум, уточнить, кого эта шпала ебучая назвала «малышом», но лишние разговоры только сильнее ухудшали его и без того шаткое состояние. К тому же с ними говорить — себе дороже. В конце концов, один из них близкий друг бродячего барда. — Прошу прощения, ухожу, — Сяо резко развернулся, порываясь вернуться обратно в учебный корпус, тем более его недолгий перерыв был почти на исходе, но чья-то ловкая рука преградила путь аккурат на уровне глаз. Первокурсник отметил про себя подобное действие уж слишком пафосным и раздражающим, исподлобья бросив на старших хмурый взгляд. Он же хочет уйти, какого чёрта творит этот полудурок? — Могу я пройти? — Полагаю что нет, — пожимает плечами Кэйа, поправляя выбившиеся лазурные пряди. Его лицо становится серьёзным, когда он смотрит на окурки под их ногами, — Ты слишком много видел, малыш. Сяо фыркнул. Можно ведь напрямую сказать. «Видел много» — звучит громко, но даже не ясно, к чему конкретно. Наконец сердце, чувствуя надвигающуюся угрозу, стало биться чаще, подготавливая организм к неизбежному (и очередному) бегству. Так работает мозг: заставляет надпочечники вырабатывать адреналин, чтобы тело быстро мобилизовалось в случае опасности. Только Сяо совершенно не хотелось убегать поджав хвост, но стоит признать, что он действительно выглядел значительно меньше в сравнении с этими двумя, и его шансы на победу падали, даже не взлетев. Ну ничего, попытается, а дальше как пойдёт. Он не слабый. Не в этой жизни. Между тем, стоило погружённому в свои мысли первокурснику заметно измениться в лице, как старшие неожиданно громко рассмеялись, держась за животы. Сяо успел только удивлённо округлить глаза. — Боже, ты видел себя? — задыхался рыжий, — Такая суровая мордашка, я уже думал ты нас заживо закопаешь! Кэйа не отставал и трепал испуганного юношу за плечо, пока тот стоял, постепенно сводя брови к переносице и превращаясь обратно в тёмную тучу. Он не испугался, нет, конечно нет, но какого чёрта? Грёбанные клоуны, почему все здесь пытаются довести его? И снова обзывают этими уничижительными словами! Вот он возьмёт, вырастет и взаправду закопает их! Хотя ему и расти не нужно, чтобы кого-нибудь побить. Но это всё будет попозже. — Можно я теперь уйду? — раздражённо выпалил раскрасневшийся Сяо, стараясь привлечь больше внимания собеседников. Кэйа утёр слёзы, немного отдышался и кивнул, что-то ища в карманах. Смешно ему, видите ли. Вот Сяо вообще не смешно, он, между прочим, снова на лекцию опаздывает! — Ты весёлый малыш, приходи завтра вечером, — напоследок подмигнул Альберих. Сяо не понял, о чём идёт речь, ни когда ему всучили мятый тетрадный листок, ни когда выставили за дверь. Да и в целом не понял, что произошло. Какой-то сумбурный день, хотя в последнее время, нравится ему это или нет, только такие дни и доводятся. В любом случае, он сильно задерживается и сейчас у него нет времени думать о случившимся. Стоит поспешить, чтобы успеть уловить хотя бы часть слов лектора, потому что это физика. Ты либо вникаешь в неё, либо сидишь с глупым лицом. И как бы не было обидно, вникнуть у него не получилось. Осознание того, что он ничего не понимает из того, что говорит преподаватель, дошло достаточно быстро, чтобы стало абсолютно неинтересно слушать дальше. Сяо устало кладёт голову на руки. Хотел отдохнуть, а вышло наоборот и сейчас его снова клонило в сон, что было бы крайне нежелательным действием с его стороны. Он и так отвлёк всех, когда шумно завалился в аудиторию спустя пятнадцать минут после начала и больше срывать занятие просто не имел права. Ну, он сам так решил. От всепоглощающей скуки, сонный студент начал сминать бумажку, которую буквально только что получил из рук третьекурсника и взгляд случайно зацепился за обрывок надписи в самом уголке сгиба. Интересно. Может это чья-то переписка? Сяо тормозит и морщится — отец учил, что читать чужие письма нехорошо, но всё же, оглядевшись по сторонам, разворачивает листок, стараясь как можно осторожнее разровнять его. Никто ведь не говорил, что он вырос хорошим. О том, зачем ему вообще его дали он как-то не задумывался.«Мне нужно, чтобы он пришёл»
Почерк ровный, но не слишком аккуратный, будто писали в спешке. Слово «он» с нажимом обведено несколько раз. Теперь надпись интриговала ещё больше, вызывая беспрерывный поток догадок в голове. Точно, Кэйа кажется хотел, чтобы завтра вечером, он куда-то пришёл? Но куда? Сяо вертит и разглядывает записку со всех сторон в поисках адреса или чего-нибудь ещё, что могло бы немного разъяснить предыдущее послание, но, кроме размытых жирных пятен на обороте, ничего не находит. Странно... Юноша пытается получше вспомнить содержание их сегодняшнего диалога, но никаких зацепок оттуда извлечь не удаётся, и в итоге он просто раздражённо откладывает лист в сторону. Похуй. Это не больше, чем чужая переписка. Не его дело, может это его даже не касается никак и старшекурсник лишь решил снова над ним подшутить. Потому что они все безмозглые клоуны, которые любят издеваться над людьми. Сяо беспокойно стучит пальцем по столу, в голове понемногу всплывают случайные обрывки недавних разговоров и совершенно ненароком вспоминается вчерашняя встреча с Венти.«— Вообще-то, я хотел предложить тебе сходить с нами на вечеринку...»
Погодите, вечеринка? Ну да, у Альбериха в эту пятницу. Он порвал приглашение ещё вчера и, вроде как, был решительно настроен никуда не идти. Слишком шумно, грязно и людно. Вечеринки — отстой. И теперь его позвал сам... Организатор? Какая честь, однако. С минуту Сяо сидит неподвижно, обдумывая свои выводы, затем, словно сорвавшись, торопливо включает телефон и читает мелкие буквы в строке над электронными часами — четверг. Мероприятие завтра. Но полученный огрызок не слишком похож на то приглашение, что дал ему Венти немного ранее. Говоря на чистоту, это даже не было им или чем-то вроде того. И что-то подсказывало, что это сообщение даже не было предназначено ему.«Мне нужно, чтобы он пришёл»
«—Если ты не придёшь, один мой знакомый расстроится...»
Парень щурится, в уме складывая бесцветный пазл, и совершенно не хочет думать о том, что получается. Может это совпадение? Сяо нервно улыбается: ну конечно совпадение, кому он нужен? Бред какой-то. Никуда он не пойдёт, от греха подальше. Он ведь не глупый. «Он не глупый»— в который раз за утро мысленно повторяет Итэр, прикладывая лоб к холодной стене. Голова тяжелела, он плохо спал из-за терзающих внутренности мыслей, и вот они вновь скребутся наружу. Венти слишком оптимистичен и не понимает такой простой вещи — люди вроде Сяо намного более осторожны и уж точно не суются в шумные места. Конечно, он не придёт. Его никто не ждёт, ему незачем идти и прямо сейчас всё внутри у Сяо мечется от безысходности этого выбора. Экран его телефона зажёгся на пару секунд, уведомляя о пропущенном звонке, но Сяо даже не обратил внимание. Ему кажется, что никто не ждёт его, и прямо сейчас в десятке кварталов и дорог отсюда, юноша с планетами в глазах, сжимая в руках смартфон, старается убедить себя в этом. Он никого не ждёт. —Мне все равно, я хочу, чтобы ты был здесь, — шепчет он тихо, — Но пока ты счастлив, мне все равно. Потому что, по правде говоря, они оба глупые и абсолютно не умеют справляться с такими вещами самостоятельно. Они разные как солнце и луна, но так чертовски похожи, и музыкант-бродяжка в сто первый раз обещает себе написать о них песню, мечтательно глядя в окно, когда получает сообщение от своего друга с третьего курса. Ведь кому-то нужна помощь и Венти не допустит свою ошибку вновь. Никто больше не утонет в бездне. Только не снова. *Wilbur Soot – Losing Face