*
Это была первая уборка за месяц. Домашняя рубашка прилипла к телу, мышцы гудели как после тяжелой кардио-тренировки. Эрвин, опираясь на швабру будто на посох, расставлял тарелки на столе. Он даже зажег свечи, удивляясь, что они вообще были в его холостяцкой квартире. Возможно, бывшая жена когда-то покупала. Однако расставив их, Эрвин решил, что эта задумка ужасно глупая по степени своей излишней сентиментальности. Убрал их обратно в шкаф. — Еще бы розы раскидал, — издевательски проговорил вслух Эрвин сам себе, утирая пот со лба. Леви должен был прийти с минуты на минуту, а ему до сих пор казалось все происходящее шуткой. В дверь позвонили. Проскользнула мысль, что сейчас последний шанс притвориться, что его нет дома. Эрвин никогда не знал, что его сердце способно так противно заходиться в груди, чуть ли не мешая дышать. Это ненормально. Дверной замок щелкнул, и Эрвин открыл дверь с дежурной улыбкой, встречая своего гостя, как своих пациентов в больнице: — Привет. Леви был одет в этот раз обычно... Спортивная олимпийка с растянутым воротом, какие-то застиранные джинсы, плотно облегающие стройные ноги, серые кроссовки с заломами трещин на такой же серой подошве. Протискиваясь мимо Эрвина, он тихо поздоровался. — Скажи, пожалуйста, что ты совершеннолетний, — произнес Эрвин, то ли шутя, то ли всерьез напуганный тем, как молодо выглядит лицо парня без макияжа. — Это разве имеет какое-то значение? — приподнимая тонкую бровь, спросил Леви. Он слегка покачнулся, пока развязывал шнурки: — Сейчас уже да. Заметя, как напрягся Эрвин, он негромко хмыкнул: — Шучу, не пугайся. Мне двадцать три. Эрвин так и не понял, что из его слов было правдой. — Переезжаешь? — спросил парень, безразлично оглядывая сдвинутые к стенам коробки. Однако бледные губы его странно поджались, словно от досады. — Да. Надо бы уже давно было… Ты голоден? Леви отрицательно покачал головой, а затем, задумавшись, сказал: — Да. Сильно. — Я заказал еду из японского ресторана, а еще пиццу. Ты ешь такое? — Я все ем, — серьезно ответил Леви, заботливо вешая на крючок олимпийку. Под ней оказалась обычная свободная белая футболка, слегка заправленная сбоку в штаны. — Давай тогда ты пока поешь, а я пойду и приму душ? А то я убирался к твоему приходу, не успел даже сполоснуться, — Эрвин натянуто улыбнулся, почесывая виновато и смущенно затылок. Такой растерянности он давно не испытывал при общении, абсолютно не зная, как следует вести себя. — Ты у меня разрешения спрашиваешь? — спросил удивленно Леви, иронично сводя брови. Отворачиваясь и идя уже на кухню, пробормотал: — Убрался к приходу… Эрвин, вопреки своим же словам, тоже пошел следом.*
Собственная кухня казалась сейчас еще более убогой чем обычно. Маленькая, какая-то вся косая и все равно грязная, несмотря на уборку, а правильная аккуратная сервировка столовых приборов смотрелась не красиво, а до смешного несуразно. Особенно на прожженной сигаретами клеенке. — Пахнет очень вкусно, — сказал Леви, осторожно, несмело садясь за край стола, словно был в дорогом ресторане: — Ты тоже будешь есть? — косясь на соседнюю порцию, спросил он и отпил пепси из высокого стакана, стоящего рядом. — Что-то не хочется, — пробормотал Эрвин, словно завороженный наблюдая, как Леви жадно накручивает на вилку сразу чуть ли не четверть порции лапши. Было такое чувство, что парень старается контролировать себя, но все равно глотает еду, практически не жуя, как голодный дикий зверь. Чиркнув зажигалкой, Эрвин прикурил, опираясь на духовку. Крепкий табак, даже несмотря на привычку, иногда царапал горло. Леви закончил есть быстрее, чем он докурил. Губы Леви теперь казались слегка красными и распухшими от горячей еды. А выражение лица было довольно-сытым и слегка расслабленно-сонным. — Я прополощу рот, а затем можно сразу в спальню, — сказал он, подходя к раковине. — Да, можно, — растерянно кивнул Эрвин. Ему сейчас почему-то было до странного жалко Леви — тот казался ему совсем беззащитным и маленьким. Чувство гадливости к самому себе набирало обороты. Но вдруг, отвлекая от неприятных мыслей, горячие руки обвили его шею. — Спасибо за угощение. Прямо почти как настоящее свидание. Я сделаю тебе скидку, — прошептал Леви, приподнимаясь на носках и целуя где-то за ухом. Он казался тонким и хрупким, несмотря на развитую сухую мускулатуру. Темные волосы щекотали щеку и пахли приторно-клубничным гелем для душа. Эрвин зарылся в них носом, прижимая Леви к себе. Костистый, горячий. Таких обычно неприятно трогать, но Леви хотелось сжимать в объятиях как дорогую сердцу драгоценность. Будто его могут отнять. — Больно, — сказал парень, осторожно касаясь напряженной руки Эрвина: — Постарайся не сломать мне ничего. — Прости, — виновато произнес мужчина, отодвигаясь: — Я все же схожу сейчас в душ, а ты можешь побыть пока в спальне или… может чай? Леви неожиданно негромко рассмеялся, откидывая голову назад: — Эрвин, ты так неплохо корчишь из себя милого джентльмена сейчас, а тогда ведь просто набросился на меня и вытрахал до дрожащих коленок в заплеванном лифте. Давай не будем притворяться и оттягивать? Я буду в спальне. — Хорошо.*
Мысли в голове путались. Тело сладко сковывало от предвкушения, а внутри будто все ныло и кричало о неправильности происходящего. Эрвин бы соврал сам себе, если бы сказал, что не хочет трахнуть Леви. Именно трахнуть. Ему хотелось по-звериному заломить тому руки, уткнуть носом в подушку и отыметь так, чтобы стоять потом было сложно. А еще в то же время ему хотелось просто позаботиться об этом странном парне, предложить дружбу и помощь. Однако ни то, ни другое он прекрасно знал, что делать не будет. Повязывая махровое полотенце на бедра, Эрвин придирчиво оглядел себя в круглом зеркале. Бывало и лучше. Открыв дверь ванны, он тут же оказался в своей полутемной спальне. Леви обнаженный лежал поверх простыней, отвернутый лицом к полузашторенному окну, за котором горели огни соседних панелек. Эрвин подошел ближе, очерчивая взглядом изгиб угловатой талии и острого позвоночника. Ступни ног Леви были совсем небольшими и странно женственными. Кожа совершенно белой и чистой, если не считать пары странных шрамов у лопаток. Они были продолговатые, рельефные. Напоминали немного следы от обрезанных крыльев, которые так часто показывают в фильмах про ангелов. От этого глупого сравнения, пришедшего вдруг в голову, Эрвин непроизвольно улыбнулся. Укладываясь рядом, он легонько поцеловал темный затылок. Леви никак не отреагировал, и мужчина заинтересованно приподнялся, заглядывая в лицо. А Леви спал. Как делают в детстве или мультиках, подложив под щеку сложенные руки. Вид его был умиротворенный и расслабленный, только тонкие брови слегка хмурились. Эрвин вновь непроизвольно улыбнулся. Зачем-то прошептал: — Спокойной ночи, — вспоминая, как долго не говорил этих ласковых будто прощальных слов. Он загнул край тяжелого пухового одеяла, накидывая его на Леви, аккуратно подтыкая края спереди. — Что? — тихо спросил парень, сонно промаргиваясь: — Извини, я, кажется… — Всё хорошо. Я тоже устал за сегодня. Можно лягу рядом с тобой? — Ты у меня опять разрешения спрашиваешь? — коротко зевая, спросил Леви. Поворачиваясь, он прижался к Эрвину всем телом: — У тебя красивые губы — их хочется целовать. И глаза красивые. Мне нравится голубой цвет, море напоминает. Однажды я был на море, — говорил он сбивчиво, быстро целуя плечи и ключицы. — Я не был. Там хорошо? — Да, наверное. Я не помню. — Леви… — протяжно выдохнул Эрвин, вновь сгребая парня в медвежьи объятия: — Коснись меня. Пожалуйста. — Где? — издевательски спросил тот, а затем, не дожидаясь ответа, скользнул прохладной рукой под полотенце. Надрачивал однако он как-то неуверенно, будто боясь сделать что-то не так, но Эрвину сносило крышу лишь от осознания того, что его касались пальцы Леви, о котором так часто грезилось. — Ты тоже помоги мне, — жарко прошептал парень, нетерпеливо толкаясь стояком в чужое бедро. Эрвин послушно, аккуратно взял в свою руку напряженную влажную плоть. Оттянул вниз чувствительную кожу, стараясь повторить ритм задаваемый Леви и ловя губами протяжные чужие стоны. Когда они закончили, Леви практически тут же начал вновь засыпать. Сквозь полуразомкнутые веки, проговорил: — Меня нещадно рубит. Блять… Извини, если ты еще хочешь, то можешь так меня трахнуть, а я просто в отключке буду. Некоторым ведь нравится такое. Эрвин неопределенно пожал плечами. Ему тоже хотелось спать, тело было приятно сладко-расслаблено после оргазма: — Некрофилам каким-нибудь возможно. Он осторожно гладил рукой растрепанные темные волосы. Леви хмыкнул, брезгливо морщась: — Мерзко тебе от меня, да? — Нет, — спокойно ответил Эрвин, вглядываясь в лицо напротив. — Врешь. Ведь даже мне да, — тихо пробормотал Леви и обнял себя руками, слегка сгибаясь, будто от сильной боли: — Я на самом деле уже полгода не работаю так, — признался он. Затем отодвинулся, подсовывая свои руки Эрвину к лицу. Ладони Леви были все в желтых мозолях, с загрубевшими потрескавшимися трещинками на пальцах: — Видишь? Я по-честному зарабатываю, — растерянно произнес он, словно перед Эрвином действительно нужно отчитываться. — Вижу, — мягко ответил тот, коротко прижимаясь губами к маленькой ладони, целуя. Он хотел было спросить, почему тогда Леви решил ответить на его звонок и прийти, раз уже завязал, но вместо этого сказал: — Ты устал, и тебе необходимо немного поспать. Я принесу еще одно одеяло, а завтра утром сварю тебе горячее какао, и мы еще раз поговорим. Получив в ответ короткий кивок головы и благодарную хрупкую улыбку, Эрвин поцеловал Леви в лоб, непроизвольно улыбаясь и уже во второй раз желая ему спокойной ночи.