В родовом поместье Розье давно не было так тихо. Обитатели скользили по коридорам неслышными тенями, практически не пересекаясь и не разговаривая друг с другом. Лишь скрип половиц и едва различимые перешёптывания домовиков периодически нарушали могильную тишь Барфорда. Дом словно вымер, любезно предоставляя гостям пространство для уединённого проживания шока, ужаса, тревоги и неизвестности.
Друэлла Блэк, шелестя полами длинного хлопкового платья, спустилась в кухню за Успокаивающим зельем. Четвёртым за последние сутки.
Глаза колдуньи подёрнулись стеклянной дымкой, лихорадочный блеск выдавал беспокойную неделю. Бледная, словно выцветшая кожа, обрамлённая платиновыми волосами, делала её похожей на привидение.
Открыв дверь столовой, она запнулась на пороге. У окна недвижимой скалой замерла высокая тень. Новый хозяин их с мужем поместья всматривался в пелену дождя за стеклом.
Подойти к нему сейчас? Или не отвлекать и зайти в кабинет позже?..
Маг оборвал её внутренние метания, развернувшись всем корпусом на звук открытой двери, и приветственно махнул рукой.
Друэлла подошла ближе и расположилась на банкетке с резными ножками. Мягкая бархатная сидушка сейчас казалась высеченной из камня. Или же, что более вероятно, окаменела сама Друэлла. Позвоночник и мышцы находились в постоянном напряжении. Она плохо спала, практически не ела, а левый уголок губы то и дело подрагивал лёгким тиком.
— Здравствуй, Элла, — интонация Лорда была удивительно деликатной, вкрадчивой. — Какие новости от наших друзей?
Она растерянно молчала. Любые слова казались неуместными и недостаточно эмоциональными, чтобы передать напряжение последних дней. Успокоив растревоженный ум, Друэлла безучастно рапортовала:
— Ко всем приходят с расспросами. Джагсон, Лестрейнджи, Малфой, Эйвери, Нотт, мы… Заходили к каждому, и не единожды. Пока — в формате вежливого интереса. Но кто знает, что будет завтра… — обычно звонкий тембр звучал глухо и безжизненно. — Сигнуса допрашивали трижды. Меня и Беллу не трогали, Министерство снисходительно относится к женщинам. Всех остальных препарировали с энтузиазмом. Соблюдали все формальные почести, достойные чистокровной аристократии, конечно же… — Друэлла горько усмехнулась. — Но факт остаётся фактом: мы под подозрением. И, видит Моргана, повод у них есть.
Лорд выслушал её, не перебивая. На его лбу прорезались глубокие морщины. Кожа казалась бледнее обычного, губы плотно сжаты.
— Я сожалею, что эта операция завершилась…
так. Мы не могли предугадать, — он досадливо поморщился. — Никто не мог.
Друэлла замерла недвижимым изваянием, ожидая продолжения. После нескольких мучительных секунд тишины Лорд добавил:
— Надеюсь, что скоро череда допросов подойдёт к концу. Аврорам нечего предъявить чистокровным: вы никого не взрывали. На ближайшие несколько месяцев мы уходим в подполье. При любом исходе министерского расследования. Вряд ли эти идиоты хоть что-то найдут. Если они допустили
такое у себя под носом… — в его голосе прорезалось плохо скрываемое презрение. — Нам самим предстоит разобраться, кто это устроил. А главное — зачем.
В столовой вновь повисла пауза.
— Придётся подождать, пока ключевые источники информации придут в себя, — заметила Друэлла негромко. — И смогут внятно разговаривать.
Ближе всех к эпицентру оказались Кларисс и Жоан. Обе уже неделю находились в состоянии острого шока. И если одна спустя несколько суток начала хотя бы покидать комнату — пусть и не произнося ни звука, — то вторую никто не видел все семь дней.
Зелья от колдомедиков и еду француженке доставляли домовые эльфы. Грязная посуда и пустые флаконы не всегда возвращались обратно. Что происходило за запечатанными дверьми импровизированной палаты — не знал никто. Уйдя в добровольную изоляцию, их гостья уединилась один на один со своим ужасом и страданием.
Её отец предупредительно и безапелляционно запретил кому бы то ни было приближаться к спальне дочери, не давая, впрочем, никаких объяснений происходящему. Всё это выглядело довольно странно. Тем не менее, обитатели Барфорда с пониманием отнеслись к самочувствию Жоан: как ни крути, именно её браслеты позволили сторонникам Лорда выжить в пылающем месиве.
Опираясь на этот факт, даже лидер штаба отложил все разбирательства до момента возвращения своих людей к мало-мальски адекватному состоянию и способности рационально мыслить. Однако и его терпение было не бесконечным. А значит, совсем скоро они будут вынуждены вытащить Жоан из искусственной клетки — против чего настойчиво протестовал старший Дю Белль. В эти дни Кристоф выглядел как никогда сосредоточенным и серьёзным.
— Беллатриса сможет рассказать что-то полезное, пока Дю Белль и Бэрроу приходят в себя? — прямо спросил Лорд, пронзительно глядя в глаза собеседнице.
Что ж. Рано или поздно этот разговор должен был состояться.
— Моя дочь не вернётся в штаб, — бесстрастно уведомила Друэлла.
Спорить здесь было не о чем. Решение она уже приняла.
Тёмный маг вопросительно поднял бровь.
— У меня не так много детей, чтобы отправлять их на бойню, — озвучила она очевидное. — Я готова предоставить поместье, финансы, поддержку в высшем обществе, тренировочное оборудование… Но не свою дочь, — никакие компромиссы Друэлла более не рассматривала.
— Ты не находишь парадоксальным, что именно твоя дочь — единственная из эпицентра — осталась на ногах и в здравом уме после происшествия в Косом? — мягко уточнил Лорд.
— После
происшествия!? — Друэлла подскочила с банкетки и разъярённо зашипела, точно дикая кошка. — Ты хоть понимаешь, о чём говоришь,
Том?! Её могло разорвать на куски! После такого побоища нам даже хоронить было бы нечего! — её трясло от страха и злости. — Я видела фотографии в «Пророке»! И Мерлин свидетель, я не готова прочитать в утренних сводках о трупе собственной дочери!
Её собеседник опасно прищурился.
— Не переходи на личности, Элла, — презренное маггловское имя, в запале произнесённое Друэллой, явно его задело. — Мы давно не в Хогвартсе.
— Если бы речь шла о чём угодно ином, я бы быстро сдулась, ты меня неплохо знаешь, — она криво улыбнулась. Морщинки вокруг глаз прорезались чётче. — Но сейчас мы говорим о моём ребёнке. И здесь — уволь, никакой попятной с моей стороны не будет. Даже на вежливый пиетет ты можешь не рассчитывать.
— О… Гляжу, ты уже продумала конкретный вариант наступления?
— Безусловно, — не стала спорить Друэлла. — Беллатриса выйдет замуж в ближайшее время. Через две недели мы объявим имя жениха. Ей как раз исполнится восемнадцать.
— Мы? — иронично переспросил её Реддл.
— Я выдам Беллу замуж через пару месяцев. Надеюсь, что на другой континент. Пусть сидит смирно в каком-нибудь помпезном поместье, подбирает наряды для светского раута и планирует потомство. Лишь бы подальше от всего этого, — Друэлла неопределённо повела рукой.
Лорд недоумённо скривился. Вероятно, подобный вариант растраты боевого потенциала Беллатрисы Блэк его глубоко разочаровывал.
Друэлла вспыхнула:
— Мерлин, она же ещё ребёнок, Том! Вчерашняя школьница! А ты забросил её в самое пекло, где на её глазах люди горели заживо, разорванные взрывами!
— Я бы никогда не отправил туда твоего ребёнка, если бы хоть что-то предвещало подобный исход! — обрубил маг её обвинительный опус, вновь вернувшись к ледяному, властному тону.
Глаза опасно сверкали красным. Он злился.
— И не льсти себе, Элла! Решение о замужестве Беллатрисы будет принимать Сигнус, но уж никак не истеричная мамаша на взводе! Блэк, слава богу, мыслит куда более трезво, чем ты. Сколько Успокоительных зелий ты влила в себя за неделю? — колко поддел он, окидывая Друэллу насмешливым взглядом, точно нашкодившего котёнка. — Литр? Два? Какие решения в таком состоянии, Элла?
—
Единственно правильные! — взвизгнула та. Ещё минута — и она совершенно по-маггловски набросится на него с кулаками. — Если ты не обеспечиваешь безопасность Беллы, то это сделаю я!
— Я делаю то, чего не можете все вы! — рыкнул Реддл. Ещё с их школьных времён он терпеть не мог эмоциональных всплесков на пустом, по его мнению, месте — да ещё и в свой собственный адрес. Похоже, её собеседник дошёл до стадии бешенства. — Изнеженные чистоплюи, захлебнувшиеся во власти собственных сантиментов!
— Ты никогда не сможешь этого понять! — Друэлла больно ткнула ему в грудь тонким пальцем с острым ногтем. — У тебя нет детей! И сильно сомневаюсь, что когда-нибудь будут! Все мы — лишь пушечное мясо на шахматной доске, Том?! — злобно осведомилась она. — В угоду твоим целям и амбициям!?
— Хорошенького же мнения ты о чистокровной аристократии Британии, дорогая! — он расплылся в опасной, мрачной улыбке. — А заодно о собственном муже и дочери. Держишь их за идиотов?
— Держу Беллу за ту, кем она и является: за малолетнюю дурочку, наивно очарованную взрослым, привлекательным предводителем революции! — отрезала Друэлла, не пасуя перед провокацией. — Это ведь такое романтичное и загадочное амплуа, да, Том? Всё как ты любишь! Мы оба прекрасно знаем, что вся эта чехарда с беготней по корту — не более чем желание юной девушки обратить на себя внимание значимого мужчины в твоём лице!
— О, милая Элла, тут ты совершенно права, — ядовитая ухмылка Реддла противоречила смыслу сказанных им слов. Он перешёл в атаку. — За внимание значимого мужчины Беллатриса действительно борется. Но речь вовсе не обо мне, не так ли?
Друэлла тяжело дышала. Бледная ухоженная кожа пошла некрасивыми бордовыми пятнами. Маг зашёл на тонкий лёд её и без того хрупкого самообладания.
— Не моя вина, что вы с Сигнусом породили трех дочерей без единого наследника мужского пола, — всякая насмешка пропала из тона Лорда: сейчас перед Друэллой стоял уже не мальчишка со Слизерина, а предводитель военного штаба, чьим голосом можно было резать металл. — Не моя вина, что твой супруг не смог с этим смириться и обесценил всё созданное вами в браке. И уж тем более не моя вина, что Беллатриса так жаждет отцовского признания, что готова прыгнуть под любое заклятие на корте или сгореть заживо на очередной вылазке штаба, — припечатал он безжалостно. — Не втягивай меня в огрехи собственного бесталанного воспитания, Элла. Твоя дочь желает чувствовать свою ценность, а не ошибочность существования. И нравится тебе это или нет, метод она выбрала далёкий от традиционного замужества и вышивания кружевных салфеток.
Они стояли друг напротив друга, точно готовясь сцепиться: невысокая худенькая женщина в изящном платье, собравшаяся отчаянно защищать своё дитя, и нависший над ней темноволосый мужчина с крепко сжатыми челюстями, чья армия требовала новых талантливых бойцов.
Аристократическое воспитание напрочь отказывало Друэлле: её душил липкий, животный страх матери за своего ребёнка — древний, как само бытие.
Сознание сквозь архаичный морок ещё пыталось робко напомнить, что ей стоит немедленно заткнуться и выпить Успокаивающее зелье. Но остановиться она уже не могла: накопленный стресс вырывался истошным визгом, раздирающим звенящую тишину Барфорда. Она плакала и кричала, твердя что-то нечленораздельное и размахивая руками, обвиняла всех вокруг — от мужа и Лорда до законотворцев с их бездарными аврорами, — и обещала кару небесную каждому, кто уронит хоть прядь с головы её драгоценной старшей дочери.
Благородные родители из Священных Двадцати Восьми пришли бы в ужас от подобного зрелища.
В конце концов, накричавшись до хрипоты, Друэлла бессильно обмякла и повисла в руках Тома безвольным мешком, содрогаясь всем телом и глухо рыдая в рубашку мага. Реддл замер, не останавливая её порыва.
— Ты… Не понимаешь… Вы все не понимаете… И Сигнус тоже… — она неразборчиво бормотала отдельные фразы ему в подмышку, не ожидая ответа.
Ей просто надо было выплакаться.
Наконец Том мягко отодвинул Друэллу от себя, усаживая обратно на банкетку. Рубашка промокла насквозь, и первым делом он поспешил её высушить.
«Мерлин, какой же эгоцентричный, помешанный на самолюбовании…» — додумать обличительную речь Друэлла не успела: последние моральные силы её покинули. Физические, впрочем, тоже.
Хотя чего она ждала? Утешать кого-либо Реддл не умел никогда. Да и откровенно говоря — не считал нужным. С чего бы ему делать для неё исключение? Не проклял и не приложил лицом об подоконник — и на том спасибо за невообразимую для его сомнительной личности эмпатию.
Том отошёл на несколько шагов, вновь задумчиво рассматривая потоки дождя за окном. Капли приглушённо стучали по толстому стеклу.
— Я сделаю максимум для того, чтобы твоя дочь не пострадала в штабе и за его пределами, Элла, — Реддл обернулся через плечо, взглянув на неё максимально серьёзно.
Друэлла пристально изучала синие глаза, ища в них подвох.
— Ты слышишь меня? Всё, что в моих силах.
— Возьмись тренировать её лично, — внезапно для самой себя выпалила Она. Том удивлённо вскинулся. — Ты лучший боевой маг Британии. Хотя кого я обманываю — на всём континенте! Научи её обороняться и нападать так, чтобы она стала неуязвимой для врагов и союзников.
— Но я не обучаю школьников, Элла, — отрицательно покачал головой Реддл. Красивое лицо выражало изрядный скепсис. — Тренировками занимаются Долохов, Нотт, Бэрроу…
— Нет, Том, — бескомпромиссно обрубила Друэлла. — Если ты хочешь, чтобы я доверила тебе своего ребёнка, — ты возьмёшь Беллатрису под своё крыло. Полностью. Без полумер и запасных нянек.
С минуту он задумчиво вглядывался в её лицо. Решимости и упорства идти до конца ей было не занимать — она всё-таки Розье.
— Хорошо, — кивнул Реддл наконец, больше самому себе, принимая окончательное решение. — Я возьму над ней патронаж. Но послушай и усвой раз и навсегда, Элла: если вы с Сигнусом передаёте мне свою дочь, то из её воспитания вы удаляетесь. Оба. Ты уже и так дала девчонке всё, что могла. А от Блэка как от папаши толку нет, — неприятная правда резала по больному, но спорить Друэлла не решилась. В конечном счёте, Том констатировал очевидное. — Беллатриса будет слушаться меня и следовать за мной. Безоговорочно.
Друэлла только моргнула, не прерывая его жёсткую речь. Мерлин, она совершала сделку с Дьяволом…
— В обмен на верную службу и преданность Лорд Волдеморт подарит ей высшую милость — свои знания, умения, опыт и расположение, — продолжил он рублено. — Разочарует — отошлю обратно в отчий дом с позором. И пусть за пазухой у мужа хоть крестиком вышивает, хоть тройней разродится. Меня её дальнейшая судьба волновать не будет. Это понятно?
— Да, — Друэлла не колебалась.
— Чудно. Сообщи мужу и перевози девчонку в штаб со всем барахлом.
Она согласно склонила голову.
— Один момент, Том.
— Да?
— Замуж Белла всё равно выйдет в ближайшее время. Это вопрос решённый.
— Бога ради, — такие незначительные детали его явно волновали мало. — Задача её мужа — не мешать мне. Я не терплю вторжений в образовательный процесс. Не хотелось бы оставить Беллу вдовой вскоре после бракосочетания. Всех энтузиастов по части хранения домашнего очага можешь отсылать к гоблинам сразу.
— Мы учтём это в приоритете.
— И ещё кое-что, Элла, — его голос опасно понизился на несколько градусов. — В пределах штаба будь любезна использовать
моё имя. Ты начинаешь слишком часто пересекать недопустимую черту, которая в какой-то момент может стать критической. Лишнее раздражение нам в отношениях ни к чему, не так ли?
— Да, Милорд, — почтительно присев в реверансе, Друэлла откланялась и пошла за новой порцией зелья.
На душе стало куда спокойнее.
***
Она вздрогнула от возни под лестницей и резко вскинула палочку. Из-под груды хлама выкатилась испуганная Вилли и опасливо попятилась. Уши домовихи подёргивались, она беззащитно выставила вперёд себя морщинистые ладошки, показывая, что безоружна. На плече крохи висел грязный заштопанный носок.
Кларисс опустила руку и покачала головой, извиняясь без слов.
Полторы недели в штабе прошли точно на пороховой бочке: она передвигалась бесшумной тенью и вздрагивала от каждого шороха. Зелья для сна, сваренные, как когда-то в детстве, заботливыми руками мамы, практически не помогали. Она всё время находилась на взводе, нервы были выкручены до предела. Изображения изувеченных тел и грохот взрывов преследовали её наяву и в забытье — и от этого ада не было никакого покоя.
Кларисс скользнула в сторону гостиной и тут же наткнулась на Каркарова. Тот выглядел изрядно поистрепавшимся и до сих пор прихрамывал на одну ногу. Его и Рабастана взрыв таки зацепил — не сильно, хотя кто знает, что было бы с ними всеми без амулетов и быстрой реакции.
— Тебя искала Фредерика, — отрешённо проинформировал он.
Ни лоска, ни флирта, ни насмешки. В глазах болгарина как будто выключили лампочку.
— Спасибо. Давно?
— Минут десять назад.
Она кивнула и задержалась на доли секунды на его лице. Бледный, как и все они. Уставший. Напуганный?
Каркаров внимательно посмотрел в ответ и внезапно участливо спросил:
— Как ты?
Она замялась, не зная, что сказать.
Как будто мир перевернулся? Земля ушла из-под ног? Тартар разверзся на её глазах?
— Нормально, — выдавила, наконец, Кларисс. — Прихожу в себя.
Болгарин разглядывал её с нечитаемым выражением и, наконец, неловко похлопал по плечу — вероятно, в знак поддержки.
Дружеские жесты без примеси фарса и пошлости явно были ему в новинку, поэтому выглядел этот невинный жест… трогательно.
Трогательный Каркаров! Мерлин, какая ирония… Кларисс едва удержалась, чтобы не фыркнуть, и капитулировала в поисках матери.
Фредерика с Беллой нашлись в одной из малых зал. Обе выглядели несколько взволнованно.
— Милая, вот ты где! — всплеснула руками старшая Бэрроу. — Нам понадобится твоя помощь.
Кларисс вопросительно посмотрела на мать.
— Терпение Милорда подошло к концу. На выходных он хотел бы обсудить произошедшее и опросить свидетелей, — пояснила Фредерика. — В твоей дееспособности сомнений нет, но Жоан…
— Нам бы её проведать, — неловко переминаясь с ноги на ногу, закончила Белла.
— Кристоф не против? — иронично уточнила Кларисс.
— Против, — вздохнула Фредерика. — Но это уже не важно. Нам надо разобраться в случившемся. Свой лимит терпения Лорд исчерпал.
— Но Кристоф счёл, что будет лучше, если сначала мы втроём зайдём к Жоан…
«по-женски», — процитировала Беллатриса, явно не очень понимая, что имел в виду старший Дю Белль.
— Он считает, что если уж и тревожить его дочь, то стоит начать деликатно. Бедное дитя… — сокрушённо покачала головой целительница.
Матери вечно было всех жаль. В любой другой ситуации Кларисс испытала бы раздражение по этому поводу, но сейчас язвить как-то не хотелось. Она слишком хорошо понимала, через что прошла Жоан. А учитывая, что в жизни той уже было одно пепелище с разбором трупов в завалах… Кларисс содрогнулась.
Жоан можно было только посочувствовать.
— Я так понимаю, есть какой-то план?
— Как сказать… — растерянно пробормотала Фредерика себе под нос. — Жоан полторы недели не выходила из комнаты. Туда даже эльфы с едой и зельями попадали нечасто. Чёрт знает, что там творилось все эти дни. Жива ли она вообще, — она поёжилась.
— Кристоф слишком сильно её опекает, — авторитетно резюмировала Белла, наморщив носик. — Носится как святой отец с великовозрастной дитяткой! — девчонка фыркнула, не скрывая, впрочем, откровенной зависти. Её-то дражайший родитель выпер тренироваться на корт уже через пару дней после взрывов в Косом.
Кларисс мысленно покачала головой. Уж насколько Аллен Бэрроу был…
специфичен в воспитании детей. Но Сигнус Блэк давал фору как ему, так и всем известным ей чистокровным папашам.
— Придержите критику при себе, юная леди, — осадила Фредерика Беллу. — Ей здесь сейчас не место. Наша задача — привести Жоан в состояние, пригодное для коммуникации. Поэтому субъективные оценки оставьте за порогом гостевой комнаты.
Белла недовольно передёрнула плечами, но замолкла.
Они двинулись неспешной процессией к комнате Жоан. По дороге мать Кларисс захватила какие-то склянки и полотенца.
Из спальни не доносилось ни звука. Фредерика деликатно постучала.
— Жоан, милая, мы можем войти?
Ответа не последовало.
— Дорогая, я открою дверь? — голос матери звучал невероятно ласково, как если бы она напевала колыбельную.
Впрочем, на стоявшую в комнате тишину это никак не повлияло. Им так и не ответили.
Кларисс аккуратно отодвинула маму и нажала на дверную ручку, проходя в спальню.
***
Беллатриса юркнула вслед за старшими и ошарашено замерла на пороге…
…Склепа?
Знакомая гостевая спальня Барфорда тонула во мраке и затхлом запахе давно не убранного помещения. Сквозь плотно задёрнутые шторы не пробивался свет. Свежего воздуха в комнате ощутимо не хватало. Всюду валялись мятые вещи, тарелки с остатками пищи и пустые склянки из-под зелий.
Оторопев, она не сразу заметила худое тело, раскинувшееся на покрывале.
Лежавшая на кровати девушка напоминала не то изломанный манекен, не то покойницу. Черты лица заострились, кожа приобрела серый оттенок. Волосы некогда привлекательной, до кончиков ногтей ухоженной француженки свернулись в один грязный спутанный колтун.
Белла перевела поражённый взгляд на спутниц. Обе Бэрроу выглядели не менее обескураженными развернувшейся картиной. Фредерика первая направилась к кровати и решительно сжала предплечье спящей Жоан.
Та не реагировала, но дышала. Тихо и рвано — но всё-таки беспрерывно.
Кларисс переглянулась с матерью и уверенно кивнула. Целительница глубоко вздохнула и более активно потрясла Жоан за плечи. Дю Белль вздрогнула и широко распахнула глаза.
Беллатриса затаила дыхание, разглядывая их исхудавшую, изможденную, неестественно безжизненную гостью. Жоан уставилась на вошедших недвижимым, стеклянным взглядом. Казалось, она их толком не узнаёт. Лицо молодой женщины выглядело восковым. Она напоминала безумную.
— Жоан?.. — мягко начала Фредерика. — Милая, ты с нами?
Целительница помогла Дю Белль медленно подняться на локтях. Жоан слабо, едва заметно кивнула в ответ на заданный вопрос.
— Мерлин, дорогая!.. Твои волосы… Сорочка… Нужно срочно принять ванну! — хлопотала Фредерика. — Кларисс, зажги свечи!
Беллатрису будто парализовало. Она ещё никогда не видела совершенно мёртвого взгляда у физически живого человека.
Жоан поднялась с кровати, точно деревянная. Покачнувшись, она едва не рухнула. Белла отмерла и подхватила Дю Белль под руки, удерживая тело от падения. Веса в ней почти не ощущалось, хотя обычно Жоан выглядела пышущей здоровьем женщиной нормальных, человеческих форм. Сейчас же засаленное ночное платье висело на ней словно на садовой жерди.
Пока Кларисс колдовала над светом и распахивала окна, пропуская кислород в затхлую гробницу, бывшую некогда уютной спальней, Фредерика с Беллатрисой вели Жоан в ванну. Та не сопротивлялась и вообще, похоже, мало осознавала реальность.
Зрелище было откровенно жутким.
Усадив живой скелет на банкетку возле лохани, Фредерика начала готовить воду. От горячей жидкости поднимался душистый пар; ирландка щедро вливала в ёмкость зелье за зельем, мешая их с какими-то маслами и травами.
Завершив приготовления, она безжалостно разрезала палочкой сорочку Жоан, пробормотав, что эту кружевную тряпку теперь только на выброс, и попросила разрешения левитировать обнаженное тело девушки в воду с помощью магии, чтобы та не поскользнулась на медных ступеньках. Так же безучастно Жоан кивнула. Ей, казалось, было совершенно без разницы, засунут её в горячий травяной отвар или в жерло вулкана. Колтун спутанных волос вокруг бледного лица производил наиболее удручающее впечатление.
Зашипев от жара воды — первый живой звук из уст Жоан — она устало прикрыла глаза, сдаваясь в хлопочущие руки Фредерики. Целительница поливала голову подопечной из витого кувшина и попросила у присоединившейся к ним дочери мыльный отвар.
— Помой ей волосы, Кларисс. Я займусь массажем лица по точкам. Нужно снять стресс и восстановить нормальное кровообращение. Мерлин знает, сколько она провела без движения и еды. Белла, дорогая, разомни Жоан кисти рук, её пальцы совсем синюшные.
Послушно взяв безвольную ладонь, Беллатриса вздрогнула. Несмотря на кипяток, в котором лежало тело Дю Белль, её руки оставались ледяными.
Великая Моргана, что она с собой сотворила!?
Три женщины колдовали без магии над четвёртой, чей лик упрямо напоминал покойницу с болот. Лишь спустя полчаса кожа порозовела, а губы приобрели человеческий оттенок. В глазах зажегся осмысленный огонёк.
Жоан оживала.
— Сможешь выйти из ванны сама? — участливо осведомилась Фредерика, ощупывая лодыжки Жоан. Кровоток во всём теле восстановился: в лохани лежал уже живой человек, а не прямой потомок вампиров.
— Да, — это было первое слово за полторы недели из уст Дю Белль.
Беллатриса облегчённо выдохнула. Всё это время она даже не замечала, насколько была напряжена. А ещё — и признавать это очень не хотелось — за минувшие пару месяцев она явно привязалась к иностранной девице и симпатизировала ей.
Вероятно, это можно было назвать зарождающейся дружбой?..
Спальня после уборки Кларисс выглядела куда приятнее: мусор и объедки исчезли, неприятный запах унёс осенний ветер через распахнутые створки.
Усадив Жоан в кресло, ирландка расчёсывала той спутанные волосы, пока Фредерика размазывала жасминовое масло по загрубевшей коже.
— Так-то лучше, дорогая… Так-то не стыдно и в люди выйти… А то что сказали бы достопочтенные лорды! И ваш отец! Нельзя запускать себя до такого состояния, крошка! В любых обстоятельствах! — квохтала себе под нос ирландская матрона.
Беллатриса вновь почувствовала укол зависти. Её мать никогда не растирала ей спину пахучими маслами, не купала в ванной и не чесала волосы. Друэлла Розье была холодной, как горное озеро, и всю свою любовь к дочерям выражала в пестовании аристократического воспитания и многочисленных запретах.
Жоан же принимала заботу от окружающих как нечто повседневное: в её семье родители явно заботились о детях лично, а не сбагривали эти функции на штат домовых эльфов. Белла горько вздохнула.
— Совсем другое дело! — довольно расплылась в улыбке Фредерика. — Теперь я вижу перед собой хорошенькую девчушку, а не утопленницу! — мать Кларисс задорно потрепала Жоан за похудевшую щёку и ткнула пальцем в кончик носа, как если бы развалившейся в кресле девушке было лет пять, а не почти тридцать.
Та впервые улыбнулась, отзываясь на беззаветную материнскую ласку Фредерики.
Кларисс закончила с расчёсыванием и высушила волосы, собирая их в незамысловатую причёску.
— Ну и напугала же ты нас, подруга! — в своей манере поддела младшая из двух Бэрроу ожившую Жоан.
Та виновато улыбнулась и погрустнела, разом сникнув, а Кларисс поспешила перевести тему.
— Это всё уже неважно! Ты живая, условно здоровая и разговариваешь! Значит, мы можем начать разбираться в случившемся.
Черты лица Жоан неуловимо ожесточились.
— Мне точно будет о чём рассказать…
— О, дорогая, это всё ты выложишь Лорду! — обозначила планы на ближайшее будущее Кларисс. — Держу пари, он ещё ни одну женщину не ждал так долго!
Все четверо фыркнули, а потом и вовсе расхохотались.
— Мерлин, — выдавила Жоан сквозь слёзы. — Вы даже не представляете, как много дали мне сегодня! После смерти мамы и Роберта, да ещё и комы Кристин я чувствовала себя бесконечно одинокой, покинутой и жалкой… А теперь ещё и эти взрывы… Я думала, что просто не соберу себя. Не смогу найти в себе силы… Спасибо вам!
От переизбытка чувств Жоан просто обняла всех троих — так крепко, как только могла; её руки всё ещё были слабыми. Слёзы потекли ручьём по разрумяненным после кипятка и массажа щекам.
Прижимаясь к женщинам и чувствуя ароматы их духов — лаванда у Фредерики, бергамот у Кларисс и смесь трав и жасмина от Жоан — Белла впервые подумала о том, что, даже если она не получила достаточной порции тепла и заботы от родной матери, ей ведь никто не мешает взять это у… подруг?
Сестринство в её жизни всегда проходило размытыми мазками: они с Цисси и Андромедой родились диаметрально противоположными, и каждая боролась за любовь родителей как могла.
Но что, если принятие и поддержку можно добрать вне родительского дома? Что, если и она достойна того, чтобы кто-то расчёсывал её волосы и натирал ароматными маслами? Что, если эту рваную дыру внутри ещё возможно запаять чем-то, кроме самоубийства в боях на площадке?
Счастливо улыбнувшись, она уткнулась в халат Жоан и прижалась щекой к мягкой от отваров коже.
Барфорд впервые стал похож на дом.
