Little girls, listen closely 'Cause no one told me But you deserve to know That in this world You are not beholden You do not owe them Your body and your soul It's just the way it is Maybe it's never gonna change But I got a mind to show my strength And I got a right to speak my mind And I'm gonna pay for this They're gonna burn me at the stake But I got a fire in my veins I wasn't made to fall in line
Christina Aguilera & Demi Lovato, «Fall in line»
В плохо проветриваемом привокзальном помещении пахло сыростью с примесью плесени. Ветхая мебель сиротливо ютилась по углам, неловко прикрывая свою многолетнюю убогость наспех перекроенной аляповатой обивкой. «Мда, ну и роскошные же помещения предоставляет магам маггловское управление полиции!.. А британский аврорат тут явно в особом почёте», — хмыкнула про себя Жоан. Брезгливо наморщив нос, она присела на край покосившегося кресла, которое ей любезно предложила молодая спутница хамоватого аврора. Быстро окинув внимательным взглядом парочку напротив, Жоан анализировала свалившихся им с Аластером на голову собеседников. Неряшливый грубиян с лающим голосом здесь явно был за главного — а значит, соображать должен был неплохо. Много энтузиазма и нахрапа; в бою это, может, и работает на него, а вот при допросах — скорее является слабым местом. Это стоит иметь в виду. Пока их спутники рассаживались, Жоан исподлобья рассматривала одежду, мимику и жесты аврора. Консервативен, порывист и прямолинеен. Явный адепт правил и порядка: солдафон первым делом впихнул иностранцам под нос удостоверение мракоборца, ордер на допрос прибывающих из-за границы за подписью Министра и отрывисто зачитал права. Людей его типажа частенько подводят устаревшие установки, предубеждения и излишнее эмоционирование. Он вояка и идейный борец, а не стратег. Но вот чуйка и интуиция опытного аврора могут сыграть не на руку им с Бэрроу. Лучше бы мракоборцу выбыть из диалога. Миловидная смуглая девица выглядела ровесницей Жоан, хотя при правильном освещении смотрелась моложе на пару-тройку лет — вероятно, стажёрка или чья-то протеже. Тёмные глаза изучали гостей кабинета внимательно, но выражение лица оставалось вежливым и дружелюбным. Она была похожа на кроткую наблюдательную птичку с этим своим носом-клювиком, украшенным аккуратной горбинкой. Симпатичная, даже хорошенькая. И с чего её занесло воевать в рядах таких, как этот патлатый скандалист? Размахивать палочкой наголо и допрашивать не самую приятную публику — сомнительное удовольствие для юной дамы. Идеалистка и борец за правду? Верит в добрый светлый мир и видит в людях только хорошее? Вполне вероятно. С такой можно попробовать договориться и в достаточной степени запудрить ей мозги… В отличие от её громогласного спутника. Этот-то вцепится клещами и не выпустит, пока не вытрясет душу. Служительница закона явно испытывала неловкость за излишне давящую манеру поведения своего начальства и старалась сгладить острые углы ещё до начала беседы, предложив Жоан с Аластером уродливые, но мягкие кресла вместо жёстких деревянных стульев и паршивый водянистый кофе из маггловского автомата. Интересное начало. — Мадемуазель Дю Белль, мсье Бэрроу. Меня зовут Доркас Медоуз, я напарник-стажёр Аластора Грюма в боевом подразделении аврората, — миролюбиво начала диалог девушка, улыбнувшись и представив гостям их немногочисленную мракоборческую коллегию. — Сейчас нас переключили на расследование критических инцидентов, и мы искренне надеемся на ваше содействие. Жоан мысленно повесила медальку себе на лацкан. Пять баллов за наблюдательность! — У нас есть несколько вопросов в связи с недавними… событиями в Косом переулке, — продолжила Доркас. — Полагаю, вы читали о произошедшем в газетах. Кивнув, Жоан состроила сочувственное выражение лица и перевела взгляд на Бэрроу. Тот хоть и был бледнее обычного, тем не менее правдоподобно качал головой в такт словам Медоуз и осуждающе прицокивал в адрес неизвестных террористов. — В связи с режимом повышенной боеготовности мы опрашиваем иностранных гостей столицы, — оборвал вступительную тираду напарницы Грюм, после чего с порога начал сыпать вопросами: — С какой целью вы прибыли в Лондон несколько месяцев назад? Как и в каких локациях вы проводите свободное время? Где вы были 28-го августа? Кто может подтвердить ваше алиби? Не даёт допрашиваемым опомниться. Что ж, предсказуемо. — Похоже, в местном аврорате не особо-то выделяют учебные часы на привитие хороших манер слугам народа, — протянула Жоан с сарказмом, игнорируя идущего бордовыми пятнами мракоборца и нарочито выделив голосом уничижительное «слугам». — Весьма печальное упущение, учитывая тот факт, что вы работаете с людьми. И иногда вам даже везёт разговаривать с теми, кто, в отличие от вас, не обделён воспитанием… Несколько секунд в кабинете стояла оглушительная тишина, точно кто-то бросил Силенцио. Аластер и Доркас позеленели, в то время как рябое лицо старшего аврора алело на глазах. — Ваше чистоплюйское общество лощёных лизоблюдов приятно мне не более, чем вам — моё, — прорычал Грюм, разрывая всеобщее безмолвие. Желваки мракоборца ходили ходуном: вероятно, он был близок к бешенству. — Предлагаю не тратить время и отвечать на вопросы прямо и информативно, мисс Дю Белль. «И снова в точку», — расплылась Жоан в недоброй, предвкушающей улыбке. Консерватор с кучей предубеждений относительно чистокровной аристократии… М-да. Британский аврорат куёт до тошноты типовые кадры: столь экспрессивный и ригидно мыслящий дознаватель выйдет из себя очень быстро. А соображать вне поля боя — перестанет ещё быстрее. Ну что ж… Сыграем на выбывание, господин аврор? — Oh, mon chéri! Наше с господином Бэрроу время и впрямь стоит весьма дорого, мсье Грюм! Что, при всём уважении, вряд ли можно сказать о вашем, — прощебетала Жоан, окидывая многозначительным взглядом потёртый сюртук мракоборца. — Но да, вы совершенно правы: наше чистоплюйское общество лизоблюдов и впрямь устроено весьма любопытно. Например, у нас есть масса вековых традиций, которые требуют уважения и неукоснительного соблюдения из поколения в поколение… Не то чтобы вы в этом разбирались, я понимаю… Не всем повезло родиться в достойной, обеспеченной, знатной семье, — пропела Жоан убийственно ласково и нарочито невинно улыбнулась в ответ окончательно бордовому Грюму. — Мадемуазель Дю Белль, — вмешалась Доркас. — Прошу вас, давайте не будем раздувать конфликт из-за мнимой разницы в социальном положении. Аврор Грюм не хотел вас обидеть. Он, безусловно, бывает резок в запале допросов… Но не со зла. Нам всем стоит вернуться в конструктивное русло. Жоан мысленно усмехнулась. Мерлин, до чего очаровательна эта Медоуз! И как она только попала в аврорат — с его-то грязной работёнкой и туполобыми мужланами! — Назовите, пожалуйста, цель вашего приезда в Британию, — твёрдо повторила вопрос начальника Доркас, перехватывая инициативу диалога на себя. — Дорогая, ну вы-то как женщина должны понимать очевидное! — Жоан натянула мину очарованной идиотки и закатила глаза, одновременно всплеснув руками в пафосном жесте. — ...Замужество, конечно же! Рядом громко поперхнулся кофе Аластер Бэрроу. Вода пошла носом, ирландец закашлялся. «Тоже мне, находка для шпиона! Даже подыграть не может!» — выругалась про себя Жоан. — В родном Париже женихи, конечно же, наперечёт? — осклабился Грюм, демонстрируя, что не верит в эту наспех скроенную версию ни на йоту. — Что за чушь вы несёте! С каких пор Лондон стал столицей моды на успешные бракосочетания, милочка? Несколько раз оглядев мракоборца снизу вверх с плохо скрываемым презрением, Жоан вздохнула: — Моргана, вы ведь и правда чудовищно несведущи в вопросах приличий… И как вас только выпустили из провинциальной казармы в приличное общество!.. — она громко фыркнула. — Мадемуазель Дю Белль, — начала Доркас предупреждающе. — …Я, так и быть, любезно восполню недостающие пробелы в вашем образовании, аврор Грюм, — благополучно перебила стажёрку Жоан, прячась за маску высокомерия, выпестованную за годы выживания в доброжелательном светском обществе Франции, после чего добавила ядовито: — В конце концов, на той провинциальной ферме, где вы, судя по всему, росли, общение со свиньями очевидно было в большем почёте, чем общение с дамами из высшего сословия. Демонстративно принюхавшись и скривив нос, Жоан набрала побольше воздуха и миролюбивым тоном терпеливого лектора продолжила, обращаясь в большей степени к Медоуз: — В приличных европейских домах преимущественно приняты династические договорные браки. С учётом того, что этих домов не так много, — она бросила ещё один снисходительный взгляд в сторону мракоборца, — чистокровные семьи часто путешествуют за рубеж и укореняются связями с именитыми родами из других стран, чтобы избежать вырождения. И смешения высокородных кровей с кровями плебейскими, конечно же. Остротой намёка, сквозящего в её последнем предложении, можно было проткнуть насквозь точно спицей. Кажется, это было последней каплей. Яростно плюясь Жоан в лицо, подлетевший к ней Грюм пролаял: — Если вы, зажравшиеся чванливые идиоты, считаете, что спариваясь, точно собаки на случке, становитесь чем-то лучше других волшебников — вы глубоко заблуждаетесь! Смирившийся с неизбежностью подобного исхода напыщенной тирады Жоан, Аластер Бэрроу стремительно достал волшебную палочку и направил её на орущего почти-тёзку. — …Кроме снобизма и задранного до небес самомнения вы ничем не отличаетесь от остальных людей! — продолжал плеваться Грюм, игнорируя протестующий писк напарницы, повисшей на его руке. — Я всех вас выведу на чистую воду, понятно?! Если хоть кто-то из вас, понаехавших самоназванных аристократов, окажется замешан во взрывах и убийствах в Косом — вы будете гнить в Азкабане у дементоров до конца своих дней! Там вместо хрустальных тарелок жрать будете из железных мисок, руками! — Какие громкие обвинения при полном отсутствии оснований и доказательств для оных, — холодно прищурившись, Жоан поднялась с кресла. — Настоятельно рекомендую следить за языком, аврор Грюм. После подобных выпадов в адрес благородных семей Европы с безупречной репутацией жалоба в Министерство — лишь вопрос времени. Мракоборец тяжело дышал; подрагивающие от ярости белки глаз налились кровью. То, что нужно. — При всём уважении к доблестным служителям аврората и их светлой миссии — увы, но продолжать этот диалог мы готовы только с вами, мисс Медоуз, — завершила свой выпад Жоан. Мало что понимающий Бэрроу на всякий случай кивал ей в такт с непроницаемым выражением лица. — Мне плевать, на что вы там готовы! — проорал Грюм, размахивая руками. — Это допрос, а не светская беседа! Я буду… — Хватит, — выпустила из палочки несколько искр Доркас, предупредительно глядя на начальника. — Аластор, прошу. Я самостоятельно завершу допрос мадемуазель Дю Белль и мистера Бэрроу. Грюм вскинулся и собрался вступить в спор: на сей раз — уже со своей напарницей. — Они не преступники, Грюм, — устало покачала маленькой птичьей головкой Доркас. Эмоциональный накал диалога, судя по всему, изрядно её вымотал. — Это не более чем вежливая беседа для сбора большего количества информации. Я точно справлюсь. Оставь нас, пожалуйста. Жалобы в Министерство на превышение полномочий нам ни к чему. Бросив тяжёлый, не предвещавший ничего хорошего взгляд на Медоуз, спустя долгие несколько секунд мракоборец нехотя кивнул. Идея ему явно не нравилась. Исходясь нецензурной бранью, он вылетел из кабинета, шарахнув дверью. Жоан выдохнула. — Мадемуазель Дю Белль, мистер Бэрроу. Давайте продолжим, — вернув на место вежливую улыбку, вновь села на место Доркас. Этот бой они у авроров выиграли.***
Спустя полчаса Жоан с Аластером вышли на площадь вокзала. Свежий воздух ощущался как никогда приятно после плесневелой затхлости кабинета для допросов. Конечно же, аврорат заинтересовался биографией семьи Жоан. Конечно же, вызывало вопросы их с отцом прибытие в Лондон и последующие взрывы в Косом. Смерть Роберта и Матильды в парижском теракте была неплохим мотивом для мести, хотя и очевидно притянутым за уши — что, безусловно, понимала и сама Доркас Медоуз, расспрашивавшая Жоан куда активнее, чем сидевшего рядом в качестве декорации Аластера. На вопросы девушки-мракоборца Жоан отвечала значительно дружелюбнее и охотнее: в конце концов, взрывать она никого не взрывала, а в обнаружении местоположения греков так вообще была заинтересована больше всех присутствующих. «Да, мы приехали с отцом в Британию, да, временно поселились у Блэков, как и чета Бэрроу… Да, ходим иногда по званым приёмам, общаемся с другими семьями чистокровных в своём кругу… Да, с женихами в Париже дела не очень… И вообще, между нами, девочками, французы — скучные любовники, вы же наверняка меня понимаете, Доркас… Конечно, обсудим это как-нибудь отдельно за чашкой чая или бокалом вина… Вы тоже много путешествовали? Прекрасно! А где в Европе вам понравилось больше всего? Венеция? О да, восхитительные пейзажи!.. А меня так впечатлила Каталония — настоятельно рекомендую посетить в ближайший же отпуск!..» Полчаса пустой по итогу болтовни — и вот они с Бэрроу снова на свободе. Пора возвращаться в Барфорд. — Жоан? — раздался напряжённый голос Аластера сбоку. — Да? — Что… это было? — В каком смысле? — Ты вела себя… странно, — Бэрроу сбился, подбирая слова. Вероятно, не справившись с непростой вокабулярной задачей, Аластер растерянно повторил: — Очень странно. Остановившись посреди оживленной центральной улицы Лондона, Жоан присмотрелась к выражению лица Аластера. Младший Бэрроу разглядывал её с совершенно потерянным, беспомощным взглядом. Мерлин, он так и не понял… Жоан глубоко вздохнула, моля высшие силы о терпении и снисхождении к юности и наивности младших поколений. — Грюм. Его надо было вывести из себя, Аластер. Чтобы исключить из допроса. — Вывести из себя? — ещё более растерянно повторил Бэрроу эхом. — Ты потому вела себя так… невыносимо? — Ну конечно. Я думала, это очевидно, — вскинула брови Жоан. — Он взрослый, опытный мракоборец. Не знаю, насколько он умён, но интуиция у него должна работать отменно, раз он ещё жив и исправно служит в аврорате. Если бы нас допрашивал он сам или они вдвоём перекрёстно с этой Медоуз — прогнозировать исход разговора было бы сложно. Мы же не продумывали никакой совместной легенды нашего приезда и пребывания в Британии. Они не совсем дураки и понимают, что мы не достопримечательности магического Лондона посмотреть приехали. — Ну мы бы сказали… что-нибудь, — пробормотал Аластер, изучая открывшуюся с новой стороны спутницу совершенно обескураженным взглядом. — Это всё-таки было… весьма грубо. — И что бы мы им сказали? — прошипела Жоан раздражённо, не выдерживая напряжения последнего часа. Ещё моральных стенаний праведного Бэрроу ей не хватало! — «Извините, господа авроры, мы считаем ваше промаггловское правительство — идиотским, неэффективным и потонувшим в лицемерии, а потому приехали целыми семьями в Британию под знамёна тёмного мага, который хочет устроить революцию и захватить власть. На досуге мы вовсю разбрасываемся запрещёнными заклинаниями, калечим магглорождённых и тех, кто их поддерживает. А недавно вот пытались сорвать ваше убогое шествие сквибов, да день не задался — его и без нас рванули грязнокровные фанатики, переметнувшиеся от Гриндевальда». Вот диалог-то получился бы! — иронизировала Жоан, злясь на тугоумие Аластера. В самом деле, ну очевидные-то вещи можно уже понимать, пусть даже в таком нежном возрасте! — Зуб на подрывателей и чистокровных Грюм явно точит в одинаковой степени. И, судя по его поведению, нас он тоже заблаговременно увязал с ними в одну компанию. Благодаря же сегодняшней сцене — он счёл меня высокомерной чистокровной дурой, накатившей в Британию в поисках богатого папика, который согласится соединить своё состояние с состоянием Дю Беллей, — на лице Аластера мелькнуло понимание. Аллилуйя! — По итогу, сейчас в глазах Грюма я — идиотка, скандалистка и великосветская ханжа. А это куда более полезная перспектива в нашем случае, чем даже призрачное подозрение в связи с террористами или иными противозаконными британскими группировками. Вопрос снят? С полминуты Бэрроу молчал, переваривая произошедшее. Наконец, он протянул Жоан руку и повёл её в переулок для аппарации. Небо заволокло унылой серостью. Накрапывал мелкий холодный дождь. Магглы поспешили укрыться под как один мрачными чёрными зонтами и пёстрыми крышами магазинов. — Знаешь, Жоан… — вдруг аккуратно, вкрадчиво прошелестел Аластер, опасливо косясь на неё. — Иногда я не совсем уверен, того ли человека мы называем Тёмным Лордом. С негромким хлопком они аппарировали.***
Гомон в малом бальном зале Барфорда стоял невыносимый: казалось, что поздравить её с совершеннолетием приехали всевозможные родственники, включая самых далёких троюродных тётушек, чьих имён Беллатриса толком не помнила и чьи слюнявые поцелуи вызывали страшное раздражение, которое приходилось прятать под натянутой дежурной улыбкой. Нарочито молча и невыразительно из всех гостей себя вела только Андромеда: она таки соблаговолила вырваться из Хогвартса на торжественный приём в честь дня рождения Беллы и официального объявления о её помолвке. Но весь вид средней сестрицы выражал заметное напряжение и нежелание находиться среди благородных чистокровных семейств. Что именно так смущало Андромеду на приёме, Белла не знала, да и времени узнать подробнее о происходящем в душе у сестры не оставалось: они с Нарциссой и младшим Малфоем прибыли в Барфорд буквально на сутки — утром их уже ждали на занятиях. Вычурно разодетый Каркаров галантно обхаживал какую-то дальнюю родственницу Сигнуса с континента, стелясь и разливаясь медовыми реками обольщения. От сквозящей в тоне болгарина сладости подташнивало всех вокруг, окромя его новоявленной пассии. И как только женщины ведутся на этого хлыща?... Младшие кузены, девятилетний Сириус и восьмилетний Регулус, носились по всему залу точно заколдованные мётлы и то и дело выкатывались кому-нибудь под ноги бесшабашной кучей малой. Их перемещение можно было отслеживать по громким аханьям и взвизгиваниям то тут, то там. Несколько раз слышался характерный звук разбивающихся бокалов из эксклюзивных запасов Розье, после чего братьев догонял раздражённый скрипучий голос тётки Вальбурги, которая давно отчаялась выбить дурь из старшего сына. Сириус был неисправим. Остатки напористого материнского воспитания Вальбурга изо всех сил вкладывала в более покладистого и сговорчивого Регулуса. По крайней мере, до той поры, пока тот не попадал под убийственное обаяние и неукротимый характер заводилы-брата: как только Сириус затевал очередную каверзу — все увещевания Вальбурги Блэк становились решительно бесполезны. Цимуса в тотальную неэффективность воспитательных мер добавлял тот факт, что все проказы младших племянников активно поддерживал захаживающий с визитами дядюшка Альфард. Он, в отличие от Вальбурги и Сигнуса, в принципе был тем ещё экзотическим крикаду в роду Блэков: собственной жены и детей не имел, как и работы, а потому активно участвовал в приобщении мальчишек к возмутительно бескультурному досугу — по своему образу и подобию. Вальбурга шипела себе под нос, что при такой поддержке от дорогого родственника достойного воспитания и удачного будущего ее сыновьям не видать. Вот только перманентно скучающий от чопорности супруги Орион Блэк души не чаял в шурине и зазывал Альфарда в их поместье как можно чаще, точно вливая струю свежей воды в застоявшееся болото. Быстро оценив угрозу бунта на соседнем корабле, к своим дочерям Сигнус Блэк Альфарда предусмотрительно не подпускал. В гости к ним с Друэллой экспрессивный бунтарь практически не заезжал, за исключением обязательных светских визитов. Беллу это печалило. Наблюдая за той вакханалией, что устроили Сириус и Регулус, Беллатриса мстительно жалела, что телесные наказания в семьях чистокровных давно отменили. Порка мальчишкам была бы не лишней! Правда, не сказать, чтобы аналогичным образом исключался вариант наказания магического… но этот щедрый талант полностью взял на себя их с сёстрами отец: Сигнус нередко бывал жесток и резок. Тем не менее, дисциплину в его доме соблюдали неукоснительно. Вальбурга же, хотя и кричала громко, детей никогда не била и зловредными заклятиями не наказывала. Глубоко внутри Белла угрюмо завидовала той свободе, которой обладали её младшие кузены. Обоим повезло появиться на свет не только в семье мягкого и сговорчивого Ориона, получать поддержку жизнерадостного Альфарда и иметь достаточно терпимую к шалостям, хоть и крикливую мать — но ещё и родиться мальчишками! А значит, в день их восемнадцатилетия им вряд ли придётся вместе со всеми гостями ожидать новостей о собственном браке. Родители обещали торжественно объявить имя её избранника и заключить помолвку на празднике. Заранее о том, с кем именно ей предстоит прожить всю жизнь, Беллатрисе (очень мило!) никто не сказал. Ожидание приговора выматывало. И оставалось лишь надеяться, что её жених не будет годиться ей в отцы и окажется не очень-то отвратительным типом. Беспокоил Беллу, впрочем, ещё один вполне конкретный практический вопрос. О том, чем мужья и жены занимаются в общей спальне после церемонии бракосочетания, она имела крайне расплывчатое представление: пока девчонки на родном факультете бегали по свиданиям, влюблялись и вовсю крутили романы, сама Беллатриса усиленно училась и тренировала боевую магию. Самовольно притащенного из школы жениха отец бы оценил сильно вряд ли, а вот высокие результаты учёбы и сложные заклинания — вполне. Не сказать, правда, чтобы похвала Сигнуса хоть раз прозвучала открыто, прозрачно и сообразно достижениям старшей дочери… но Беллатриса, тем не менее, очень старалась. О своей грядущей роли жены и любовницы Белле, безусловно, стоило расспросить старших подруг. Насчёт богатой осведомлённости Кларисс она не была уверена до конца, а вот Жоан с её свободными американско-французскими нравами однозначно должна была неплохо разбираться в вопросах любви, в том числе — плотской. Вздохнув и пригубив кисловатого вина, Беллатриса отрепетированно улыбалась, кивала и благодарила за поздравления, отвечала на ничего не значащие реплики такими же ничего не значащими репризами, и вся эта вечеринка вызывала у неё стойкую ассоциацию с похоронами, а отнюдь не с днём рождения. Несмотря на подаренный Жоан яркий шёлковый шарф с рисунком крыльев стрекозы по кайме, украшавший сейчас тонкую шею именинницы, Белла ощущала себя приговорённой к казни, отсрочить которую уже не представлялось возможным. И дело было даже не в самом замужестве, сколько в бессмысленности этого действа как такового. Она хотела быть воительницей, амазонкой, верной спутницей Тёмного Лорда!.. А вместо этого в ближайший месяц ей придётся выбирать блюда для свадебного стола и примерять консервативные подвенечные платья. Скука смертная! Хотя, возможно, если бы замуж она выходила за Лорда Волдеморта, предсвадебная суета воспринималась бы совсем иначе… Горестно вздохнув в ответ собственным мыслям и удивив тем самым парочку маминых подруг, воззрившихся на богатую наследницу дома Блэков с недоумением, Белла со стыдом припомнила свою нелепую попытку заговорить об этих фантазиях вслух. Да ещё с кем! С Антонином и Себастьяном! С самыми, Мордред их подери, «эмпатичными» слушателями душевных излияний на свете! Пару дней назад, изведясь от томительного ожидания, Беллатриса попыталась вынюхать, кому же её всё-таки сосватали. За поздним завтраком с Долоховым, Бэрроу и вернувшейся из Франции нервной Жоан Белла начала перебирать всевозможные варианты кандидатов на роль её будущего мужа. Взрослые посмеивались и вместе с ней иронизировали над гипотетическим замужеством с каким-нибудь повесой Каркаровым (Сигнус бы скорее удавился собственным галстуком и проглотил волшебную палочку, чем позволил этому наглому прощелыге даже взглянуть на его дочь в подобном ключе), но потом Беллатриса имела неосторожность поделиться своей сокровенной фантазией, тайной мечтой: браке с Лордом Волдемортом!.. Первым отреагировал Себастьян, заржав настолько бесстыдно, неожиданно и громко, что испугавшаяся его гогота домовиха Вилли обронила поднос со свежеиспеченными булочками на пол и тоненько запричитала писклявым голоском, потрясая в воздухе худосочными ручками. Долохов неопределённо гмыкнул и саркастично приподнял плешивую бровь, а Жоан — вот ещё тоже предательница! — уставилась на Беллатрису так удивлённо, точно та говорила об организации движения за права домашних эльфов и гоблинов, а не о своей возможной любви с тёмным магом. Изрядно нахохлившись и добавив в голос вызова, Белла воинственно спросила: — А почему бы и нет!? С чего вы взяли, что это невозможно!? Ее энергичный запал был встречен плачущим от смеха Себастьяном новым взрывом хохота. Антонин усмехнулся, но в открытое издевательство не перешёл, а вот растерянная Жоан попыталась ответить за всех троих: — Дорогая, ты, безусловно, очаровательная юная леди и завидная невеста… Но Волдеморту… Как бы это сказать помягче… — она замялась, подбирая слова. — Вряд ли интересно что-либо и кто-либо, кроме его войны, политики и власти. Мне в принципе сложно воспринимать его как живого мужчину из плоти и крови: уж слишком он далёк от всего земного и человеческого… Потому меня так обескуражила твоя влюблённость и мысли о замужестве в его адрес. И это уже не говоря о том, что он, если я верно посчитала в уме, — ровесник твоих родителей. — Любви все возрасты покорны, — огрызнулась уязвлённая Белла, насупленно глядя исподлобья на этих не к месту рациональных снобов. — Покорны, — согласился Долохов внезапно. — Если человек умеет любить и заинтересован в отношениях. Следующий удивлённый взгляд Жоан был адресован болгарину. — Если умеет любить? Долохов поморщился и отвёл глаза, явно жалея, что встрял со своим поспешным комментарием в глупую женскую болтовню. — Вообще-то теперь и мне стало интересно, — прошептал старший Бэрроу заговорщицки, краем глаза опасливо косясь на дверь: казалось, что у Волдеморта везде есть уши. И вряд ли этим ушам понравились бы застольные сплетни о его личной жизни. Вздохнув, Антонин нехотя процедил: — Мы давно знакомы с Повелителем. За десятки лет мы многое прошли вместе. И сколько я его знаю — сердечные привязанности всегда были ему… чужды. Равно как и намерение создать семью. — Ты хочешь сказать, что у него никогда не было отношений? Вообще никаких? — округлила буквой «О» изящно очерченный ротик Беллатриса. — Взрослый мужчина всё-таки должен иметь… потребности, — неровно краснея, выдавил Себастьян, вынося на свет немой вопрос всех присутствующих. Скривив тонкие губы, Долохов выругался на родном наречии и припечатал по-английски: — Мордред, ну и глупость же мы обсуждаем! Дрянная и бессмысленная тема! Положа руку на сердце, не согласиться с ним было сложно: буднично обсуждать даже гипотетическую возможность наличия половой жизни у Лорда Волдеморта — и впрямь казалось верхом абсурда. Беллатриса почувствовала, как ее лицо пошло алыми пятнами не только от смущения, но ещё и от нелепости, какой-то тотальной неуместности подобных бытовых разговоров о её кумире. — И всё же?.. — уточнила Жоан, пытливо заглядывая болгарину в глаза. Собственные миндалевидные глаза Дю Белль с расширившимися зрачками горели искренним любопытством и каким-то первородным ведьминским огнём — истово женским, диким, древним, какой доступен лишь жрицам плоти в храмах Афродиты. В тот момент Беллатриса отчётливо и окончательно поняла, что её новая подруга, в отличие от самой Блэк, в делах телесных и любовных — опытна и сведуща. И храни Моргана и все маггловские боги тех, кто решит сыграть с ней партию, поставив своё сердце на кон. Жоан Дю Белль явно имела представление о том, через какие таинства и действа лежит путь к телу мужчины; но, что еще страшнее, — какой лесной тропой вытоптана дорога к его душе. — Удовлетворение потребностей не означает наличия отношений, — оборвал мысленные рассуждения Беллы абсолютно несентиментальный Долохов. — Здесь почти все взрослые люди, должны понимать разницу, — он строго и многозначительно посмотрел на Себастьяна с Жоан, немой угрозой обозначая конец обсуждения столь скользкой темы. Кивнув его ответу, Белла взяла пирожное с нового подноса, принесённого Вилли, и продолжила развивать свою наивную, но такую желанную духовно-любовную линию: — А всё-таки, взял же он меня учиться у него! Обучает тёмной магии, боевым заклинаниям, а? Других ведь не берет! А меня взял! — Взял, — кивнул Бэрроу. — Потому что твоя мать после взрывов в Косом налетела на него разъярённой гарпией и потребовала либо дать тебе вольную ото всех военных действий, — Белла открыла было рот, чтобы на выдохе выпалить всё, что она думает о таком самоуправстве, но Себастьян продолжил: — Либо взять под своё крыло и лично научить нападать и защищаться, чтобы после очередной заварушки в Барфорд не привезли твой фрагментарный труп. Возмущение резко закончилось, а Беллатриса так и осталась сидеть с заклинившей челюстью, гротескно отъехавшей вниз и вбок. — А ты откуда знаешь об этом? — вдруг прищурилась Жоан. — Моя мать рассказала, — Бэрроу пожал плечами, констатируя очевидное. — Мы втроём с Кларисс и Аластером вообще-то тоже возмутились, что Лорд взялся учить пусть и талантливую, но всё-таки малолетнюю соплячку. Пойти с такой жалобой к Милорду было равносильно самоубийству… И мы вылили недоумение и сопутствующие страдания на матушку. Полагаю, что спустя несколько суток слушать наши стенания ей надоело, поэтому она популярно объяснила нам причину обучения Блэк лично у Лорда. В любой другой ситуации Белла непременно вспылила бы, высказав Себастьяну все, что она думает о его высокомерных выпадах в адрес её возраста и боевых навыков. Но сейчас она была слишком шокирована и обескуражена новостью, которая дошла до неё лишь через третьи руки. — Моя мама?.. Волновалась?.. Попросила Лорда?.. Пошла к нему… с таким? — ей не хватало слов, чтобы выразить всю глубину удивления и растерянности. Привычная картина семейной системы трещала по швам, словно сломанная мозаика. — А ты думала, Милорд на досуге сам решил от нечего делать зацепить себе дополнительную головную боль в лице плохо натренированного балласта? — поинтересовался Долохов скептично. Рожа у болгарина в такие моменты делалась пренеприятная. Вот ведь сухарь! — Ах, ну конечно. Юные создания вроде тебя всегда ведь считают родителей недалекими дураками, которые, само собой, недостаточно любят и вечно чего-то недодают своим чрезмерно изнеженным в дорогих особняках отпрыскам, — щеристая улыбка Антонина походила на оскал. — Если бы недалекие детишки знали, каких трудов и сил стоит родителям их благополучие, они бы десять раз подумали, прежде чем роптать на отца и мать, сыпля бесконечными претензиями о недолюбленности. Болгарин в очередной раз скривился, точно съел прокисший лимон. А очнувшаяся от шока Беллатриса успела краем сознания удивиться, откуда Долохову-то могли набить оскомину детские выкрутасы кого-либо: сам он положил свою жизнь на службу Лорду. И с подростковыми претензиями, как ей казалось, очевидно не сталкивался. Вынырнув из эмоциональных воспоминаний недавнего утра, Белла нехотя вернулась к обязанностям хозяйки торжества. Все приглашённые гости уже прибыли, а значит, отец и мать вот-вот объявят о помолвке. А заодно и о том, кто в ней будет участвовать со второй стороны. Какая всё-таки ирония! Внезапно Беллатриса почувствовала невесомое касание на предплечье и перевела взгляд на нового собеседника. Мягко улыбаясь, к ней подошёл Рудольфус Лестрейндж. — Волнуешься? — спросил он проницательно. Беллатриса состроила равнодушное выражение лица и постаралась как можно нейтральнее ответить: — Мне не о чем волноваться. Праздник идёт своим чередом. Задержав на несколько секунд внимательный взгляд на её лице, младший Лестрейндж вежливо кивнул, отсалютовал бокалом и отошёл к брату и отцу. Маркус Лестрейндж со старшим сыном сегодня более сосредоточенно рассматривали Беллатрису, а Рабастан так и вовсе умудрился дважды поздравить её с днём рождения: сначала лично, в начале праздника, а затем — приглашая на танец Жоан, волей случая часто оказывающуюся рядом с Беллой. Наконец в воздухе вспыхнул сноп светлых искр из палочки Друэллы, выпущенных в качестве привлечения всеобщего внимания, после чего отец вышел в центр зала и завёл нудную торжественную речь о святости семейных уз и вековых традиций договорных браков в чистокровных семьях. Кульминация праздника стремительно приближалась. Белла залпом осушила очередной бокал вина, уже практически не чувствуя вкуса напитка, и, покачиваясь, пошла к импровизированной сцене, где ей заведомо уготовили роль жертвенной лани на публичном заклании.***
— Рудольфус Лестрейндж!? Серьезно!? — бушевала точно фурия осоловевшая от вина маленькая кудрявая копия Кларисс. — Да он же бессловесный и мягкотелый, как телёнок на пастбище! Какой из него муж!? — Ну, телёнок, может, и бессловесный, но на корте он демонстрирует изрядные успехи. Темномагический потенциал у него что надо, да и характер там, я полагаю, типично лестрейнджевский, — со знанием дела парировала Кларисс. Как обычно — флегматично. Белла в ответ только сердито зашипела. Кларисс видела, что её подругу выбор избранника — не особо обрадовал. Но, так или иначе, Рудольфус Лестрейндж являлся достаточно неплохой партией из всех возможных претендентов на руку юной Беллатрисы. Натура у Лестрейнджа куда более спокойная и сдержанная, нежели у самой Беллы; он происходит из древней чистокровной семьи, прекрасно образован, разделяет идеи Тёмного Лорда, даже вполне хорош собой, хотя до брата, конечно, далеко… Посему Кларисс сделала вывод, что Беллатриса банально бесилась от самого факта выбора её спутника жизни консервативными родителями. В принципе, Блэк можно было понять. Кларисс сия участь успешно миновала: в Ирландии традиции благородных магических родов отличались от архаических британских, и сама Бэрроу замуж не очень-то стремилась, предпочитая мимолетные краткосрочные связи и тренировочные спарринги на боевых площадках. Однако в целом к браку Кларисс относилась позитивно и видела в нём свои плюсы. Правда, не сказать, чтобы любые логические аргументы здравого смысла могли сейчас хоть как-то успокоить пьяную истерику Беллы. — Что думаешь насчёт свадьбы? — перевела тему в безопасное русло развалившаяся прямо на диванных подушках Жоан. Её дорогие туфли на высоких каблуках из какого-то помпезного парижского бутика сиротливо валялись рядом, а сама француженка беспардонно задрала полуголые ноги на спинку дивана и шевелила пальчиками туда-сюда, разгоняя кровь в затёкших конечностях и жалуясь на усталость от дурацких дресс-кодов официальных приёмов. Её очаровательная непосредственность Кларисс неизменно поражала и вызывала симпатию: рядом с Жоан по-настоящему легко дышалось; незачем было что-либо из себя строить или держать лицо. Рождённая в благородном семействе Дю Беллей, Жоан, конечно, умела при необходимости выдержать любую формальную рамку, но вне неё вела себя естественно, и потому люди в её окружении значительно расслаблялись. Кларисс отметила, что даже обычно держащийся точно флагшток сухопарый Долохов периодически выпадал из своей роли чёрствого зануды и становился куда мягче и сговорчивее, сдаваясь жертвой безграничного природного обаяния Дю Белль. В подобные моменты Кларисс иной раз задумывалась, точно ли темномагические заклинания — лучший из способов свалить мужчину с ног… Не владеющая боевой магией от слова совсем, Жоан Дю Белль умудрялась обращаться с окружающими её родовитыми аристократами точно дрессировщица с дикими тиграми: изящно, проницательно, подчас играючи, с весомой долей юмора и флирта. И потому её нейтральный тон и деловитый вопрос достаточно быстро переключили эмоционирующую Беллатрису с тезиса решённого и безотлагательного на тему открытую и дискуссионную. — Свадьбу Рудольфус заботливо предложил мне спланировать полностью самостоятельно. Как я сама захочу, — задумчиво выдала в потолок Белла, разлёгшаяся, по примеру Жоан, в мягком кресле поперёк. — Выбрать дату, стиль мероприятия, локацию, наряды для нас с ним… — Звучит как интересное приключение, — улыбнулась Жоан и, протянув руку, сжала тонкие пальцы Беллы в поддерживающем жесте. — Звучит как большой геморрой, — застонав, ответила та и патетически стукнула себя с размаху по лбу. — Я терпеть не могу всю эту праздничную дребедень! Официозными подготовками всегда занимались мама с Цисси! Мы с Андромедой обычно прятались как можно дальше от их энтузиазма, переживали бурю и молча приходили в назначенное время куда велено! Теперь Андромеда в Хогвартсе и ведёт себя странно, как мордредов тролль! А я здесь совсем одна! Вынуждена разбираться с какой-то глупостью! Кларисс только цокнула в ответ на эту жалостливую отповедь и беспомощно посмотрела на Жоан. Выросшая с двумя братьями, Бэрроу понятия не имела, как обходиться с девчонками в расстроенных чувствах. Жоан же совсем не выглядела растерянной и продолжила как ни в чём не бывало непростой для всех диалог: — Но, дорогая, ты ведь не одна! Твоя мама часто приезжает в Барфорд, Нарциссе и Андромеде всегда можно отправить сову в Хогвартс, а ещё мы с Кларисс могли бы помочь… Сама Кларисс успела только крякнуть в ответ на это сомнительное предложение, но Жоан воодушевлённо продолжила: — …У меня, например, достаточно богатый опыт организации мероприятий! Не сказать, чтобы я очень любила это дело — высший свет и мой характер не особо созданы друг для друга, — но мама часто подключала меня к подготовке её званых вечеров, дискуссионных клубов, интеллектуальных собраний, чаепитий и винопитий с подругами, турниров по волшебным шахматам и Мерлин весть чего ещё. Уж с одной свадьбой мы как-нибудь справимся! — Тем более, что Друэлла вряд ли сможет удержать свой утончённый носик подальше от организации праздника, — добавила Кларисс, хмыкая. — Ставлю сотню галлеонов на то, что она первая принесётся разведывать детали и раздавать ценные советы по оттенкам свадебных скатертей и формам салфеток на столах. Фыркнув, Беллатриса едко припечатала в ответ: — И твоя мать-наседка к ней однозначно присоединится! Все трое расхохотались, представив гротескную картину предстоящей подготовки. Последовав примеру подруг, Кларисс отбросила приличия, сползла на мягкий ковёр и скинула туфли. От слишком узкой обуви и недостатка кровотока ноги изрядно замёрзли. Бэрроу махнула палочкой в сторону камина и зажгла огонь, вторым движением погасила свет в люстрах; в комнате сразу стало уютнее и камернее. — И всё-таки, какую свадьбу ты хотела бы? — полюбопытствовала Жоан. — Вы примерно определились по срокам проведения церемонии? — Да какие там сроки… Месяц-полтора максимум, — Белла поморщилась. — Подозреваю, что родители боятся, как бы я не сбежала из-под венца. — Через месяц как раз Хэллоуин, — вдруг вспомнила Кларисс. — Выйдешь замуж накануне Дня Всех Святых. По-моему, очень символично. — О даааа… — протянула Беллатриса саркастично. — И казённый упырь прилагается! — Ну так уж упырь! — Жоан возмутилась и несогласно дёрнула головой. — По-моему, Рудольфус — весьма симпатичный юноша! — Но не такой симпатичный, как его старший братец, а? — подмигнула Блэк хитро, приподнявшись с кресла на локтях. Жоан закатила глаза и нарочито серьезно оттараторила: — Не понимаю, о чём ты! — Ой ли! А то мы не видим, как он вьётся вокруг тебя! — не удержалась Кларисс. — А ты и рада! — добавила Белла мстительно и улыбнулась. Алкоголь явно развязал ей язык. — Ну? Что у вас с ним? — Ничего у нас с ним, — уже по-настоящему рассердилась Жоан. — Пока ничего, — добавила она, чрезмерно внимательно разглядывая потолок и собственные задранные к нему ноги. — Ах ничего, — ласково-понимающе пропела Кларисс, раззадориваясь. — А что насчёт Тёмного Лорда? Глухой грохот рассек уютную тишину комнаты: неловко скатившись кулем с мягкой мебели, Жоан карикатурно рухнула с дивана на пол. Сцена была до того комичной, что Кларисс расхохоталась до слёз. Белла же, однако, выглядела неожиданно напрягшейся. — Кого!? — собрав, наконец, конечности в кучу и водрузив себя обратно на велюровые подушки, переспросила Жоан поражённо. — Я уже даже боюсь уточнять: вдруг опять навернёшься и сломаешь себе что-нибудь, — поддела Кларисс подругу, ловя себя на мысли, что и ей алкоголь развязал язык не меньше, чем перенервничавшей и перепившей вечером Блэк. — О чём ты вообще? — уточнила Жоан с недоумением и непонимающе наморщила лоб. — При чём тут я и Лорд? — При чём — не при чём, а искры между вами в бесконечных склоках летают знатные! — безапелляционно подытожила Кларисс. — Кстати да, — вдруг согласилась с её вердиктом отмершая Белла, припоминая, видимо, отдельные сцены в Барфорде. — Искры… Как же! — проворчала Жоан досадливо. — Да он с первых дней цепляется ко мне по любому поводу и провоцирует на скандалы! Уж не знаю, по какой причине я удостоилась повышенного раздражения Его Темнейшества в мой адрес, но в последние недели я стараюсь лишний раз не открывать рот и держаться подальше… — Это-то и удивительно, — отметила Кларисс, воспроизводя в памяти стычки между Жоан и Лордом. — Милорд обычно достаточно хладнокровен и эмоционирует строго по делу, в основном — в карательных целях. А с твоих выступлений заводится молниеносно, как будто ему лукотруса за воротник сунули. — Великая честь! — фыркнула Жоан и в который раз закатила глаза. — С нервами у вашего Лорда всё ни к чёрту: ему бы не сторонников стращать, а в отпуск куда-нибудь на море съездить. Глядишь, меньше бы на людей кидался… — Ему только не выдай этот доброжелательный тезис, — ухмыльнулась Кларисс. — Изящный способ самоубийства получится, — Жоан рассмеялась. Беллатриса подхватила её звонкий смех: настроение Блэк постепенно улучшалось и надвигающаяся свадьба уже не казалась таким ужасным происшествием. — Персоналия Лорда Волдеморта, конечно, вне конкуренции в рейтинге актуальности. Но давайте всё-таки вернёмся к обсуждению свадьбы, — напомнила о ключевой теме Жоан. От себя и своей личной жизни она, судя по всему, рассчитывала отвести внимание. Что ж, насильно Кларисс в душу никому никогда не лезла. — А нечего обсуждать, — отозвалась Беллатриса лениво. — Я уже всё придумала. — Да неужели? — иссиня-чёрные брови Кларисс поползли вверх. — О да, — расплылась в неожиданно мстительной улыбке Белла. — И я страшно хочу увидеть лица своих мамочки с папочкой, когда завтра за завтраком я озвучу своё решение. — Ты меня пугаешь, — честно призналась Жоан. — Надеюсь, обойдётся без жертвоприношений? — Разве что считать жертвой хрупкое сердце моей матери, — хмыкнула Беллатриса. — В любом случае я уже всё решила. И очень рассчитываю, что Рудольфус не будет со мной спорить. В конце концов, он же сам предложил мне взяться за организацию банкета… Улыбка старшей дочери Блэков не предвещала ничего хорошего, и Кларисс могла только догадываться, как завтра отреагируют на её выступление сами Блэки. Возможно, Жоан стоит поставить перед завтраком отменные защитные чары… А Фредерике — приготовить целебные зелья. — Что ж, мы поддержим любое твое решение, дорогая, — примирительно сказала Жоан тоном, сильно напоминавшим материнский. Интересные у них с Беллой складываются отношения, конечно, — отметила про себя Кларисс. — Ты вроде бы что-то ещё хотела уточнить у нас? — вдруг вспомнила Жоан. — На приёме. Ты говорила, что есть важная тема для обсуждения. — Есть, — призналась Беллатриса нехотя. — Не знаю, как начать такой разговор деликатно, поэтому начну в лоб. С матерью мы об этом никогда не разговаривали, а сестры младше меня. Так что в свои восемнадцать лет я в весьма общих чертах имею представление об… отдельных аспектах супружества. — Оу, — только и выдала Кларисс. Её-то представления на эту тему были подкреплены широким практическим опытом и без всякого супружества. — Что ж… — начала Жоан, потерев переносицу. — Мы с мамой разговаривали на эту тему достаточно подробно с подросткового возраста. Возможно, мы с Кларисс могли бы помочь и выступить в роли проводников для тебя. — Из меня советчик выйдет специфичный, — честно призналась Кларисс. — Я могу только предоставить континентальную статистику. С ирландцами спать лучше, чем с испанцами и англичанами, но хуже, чем с французами и итальянцами. А с венграми и поляками вообще лучше не связываться: ужасные зануды и никудышные любовники. — Прекрасно! Очень информативно! — съязвила Беллатриса, подзывая заклинанием бутылку и доливая вина в наколдованный бокал. — Учитывая, что замуж я выхожу за вполне конкретного британца и спать мне предстоит только с ним, географическая сексуальная сводка сейчас — самое актуальное из просвещения по теме! — Ну извините, — развела руками Кларисс. — Мы с мамой об этом не разговаривали. Я росла с двумя братьями, и подруг у меня было не особо много. Так что узнавала всё на практическом опыте. — Практическом опыте? И родители были не против? — удивлённо спросила Белла. — Ты так говоришь, будто я им отчёт с гоблинской печатью предоставляла! Да и в магической Ирландии нравы куда свободнее, чем в Британии. — Во Франции тоже, — подтвердила Жоан. — Про Америку я вообще молчу. — Блеск, — проворчала Белла. — Из всех возможных лотерейных билетов я вытянула тот, где мне приходится выходить замуж за малахольного юнца из Британии по договорному традиционному браку. — Мне кажется, не всё так плохо, — голос Жоан звучал успокаивающе. — Рудольфус умеет слушать и слышать, хорошо воспитан и деликатен. А это важные качества в мужчине. — Лучше, чем твёрдый стержень, крепкая воля и закалённый характер? — недоверчиво переспросила Беллатриса. — Здесь нет лучшего и худшего, Белла. Есть свои особенности в каждом раскладе. То, что он решился попросить руки, прекрасно зная твой своенравный характер и агрессивность, говорит о недюжинной смелости Рудольфуса. Что насчёт малахольного юнца… Великовозрастный опытный мужчина с куда большей вероятностью овладеет женой в первую брачную ночь без особого спроса и разрешения. И в браке это не будет считаться изнасилованием. Тон Жоан посерьёзнел, едва заметно послышались металлические нотки: очевидно, она не одобряла дань подобным традициям. Кларисс брезгливо поморщилась, представив себе эту омерзительную картину со стороны невесты. — С мужчиной же типажа младшего Лестрейнджа — куда больше шансов обсудить и договориться. Беллатриса задумалась и умолкла, переваривая информацию. — Послушай меня внимательно, — Жоан развернулась к Белле всем корпусом и взяла её за руки. — Самое важное, что должны понимать ты сама и твой будущий муж: никто, никогда, ни при каких обстоятельствах не имеет права тебя касаться, если ты против. Ты слышишь меня? Никто и никогда, Беллатриса, — она проникновенно заглянула в глаза младшей подруге — дочери? — и всматривалась пытливо, ожидая утвердительного кивка. — Твоё тело — храм. И войти в этот храм можно лишь с разрешения, сняв на входе доспехи, грязную обувь и омыв руки. Ты должна беречь себя, заботиться о себе и думать о своём удовольствии. — Удовольствии? — наморщив нос, наследница Блэков скривилась. — Удовольствии, — подтвердила Кларисс. — Женщины его вообще-то тоже получают от сексуальных связей. — Ох и сомневаюсь я… — Кларисс права. Но для этого ты сама должна хорошо знать своё тело. Понимать, как оно устроено, как тебе нравится получать удовольствие, что для тебя приятно, а что — недопустимо. Только зная себя достаточно хорошо, ты сможешь объяснить это мужчине и обучить его ладить с тобой, — Жоан сползла на ковёр к Кларисс и продолжила экскурс посвящения Беллатрисы в мир женского. — Об этом есть какие-нибудь… учебники? — пробормотала окончательно захмелевшая Блэк рассеяно. — В библиотеках волшебников — не особо. Разве что сексуальные магические ритуалы… А вот у магглов — вполне можно найти. — У магглов? — в отвращении выплюнула Белла. — А что тебя удивляет? Магии они, может, и лишены, но физиологически-то мы устроены одинаково. Смешанные браки между волшебниками и магглами потому и возможны, — пожала плечами Жоан, игнорируя каскад негативных эмоций на лице своей юной собеседницы. — Когда я начала созревать, мама отвела меня к обычной женщине-врачу во Франции. Та подробно рассказала мне всё необходимое о моем теле, его устройстве и работе, даже брошюру какую-то дала. Если хочешь, я могу попросить нашу эльфийку прислать мне несколько маггловских и магических книг из домашней библиотеки. Чем больше ты будешь знать о себе самой и своей физиологии — тем будет лучше для вас с Рудольфусом. — И приятнее, — оптимистично добавила Кларисс. — Плюс ты всегда можешь задать нам вопросы. — Что, даже личным опытом поделитесь? — прищурилась раскрасневшаяся Беллатриса. — Если тебе это чем-то поможет, то поделимся, — вздохнув, согласилась Жоан. Кларисс молча кивнула: тут уж ей было чем оперировать. — Не сказать, чтобы опыт у меня был особо внушительным в плане географической выборки, но нескольких неплохих любовников я успела повстречать. — И почему же ты не вышла ни за кого из них замуж? — полюбопытствовала Белла. Жоан тихо рассмеялась и откинула волосы назад: сейчас она напоминала Кларисс разомлевшую наяду в хмельной неге. — Ох, дорогая… Не хочу разрушать твой нежный мир, но далеко не всегда хороший любовник — это хороший муж, а неплохие отношения — повод для брака. — Кристоф так не считает? — встряла Кларисс. — Папа много в чём консервативен и традиционен. Тем не менее, они с мамой тоже не были первыми и единственными друг у друга. — Ваши отношения с матерью меня поражают, — покачала головой Белла, разом погрустнев. — Не могу представить никаких обстоятельств, в которых я могла бы подойти к своей маме и поговорить… о таком. — Ну, деталей я, конечно же, не знаю — это было бы слишком, само собой. Тем не менее, я всё-таки давно уже взрослая девочка и понимаю, откуда берутся дети. В том числе у моих родителей. Ещё до замужества Матильда Браун была дочерью своих родителей: то есть достаточно эмансипированна, независима и феминистична. Идеологии сексуального разгула она не проповедовала. Но право женщины на отношения со своим телом и самостоятельное распоряжение им считала священным, — пояснила Жоан. — Поэтому отец и не пытался выдать меня замуж против воли: в глазах мамы это было бы легализованным способом разрешить невесть кому меня фактически изнасиловать. Кларисс отметила, что Белла уже клюёт носом и слышит их с Жоан через слово, а потому предложила всем разойтись спать. Тем более что завтра им предстояло пережить объявление идеи Беллы родителям о формате их с Рудофусом свадьбы. И что-то подсказывало Кларисс, что этот праздник станет для всех… судьбоносным.