Дикая страсть застилает нам взор Таинственных знаков пылает узор Смерть обмануть, знаем, каждый мечтал Руки сжимают заклятый металл… Пара зыбких теней В отраженьях зеркал Мы начинаем свой ритуал Мы принимаем и проклятье, и дар Под музыку грома окончился бал Пляска жутких теней, духов злых карнавал Умолкли все звуки в тревожной ночи Ты это видел — только молчи… Unreal, «Ритуал»
Преодолев в пару шагов разделявшее их расстояние, Медоуз деликатно коснулась руки Жоан (та не сразу заметила Доркас) и с нарочитым энтузиазмом защебетала: — Какая встреча! Здравствуйте, мадемуазель Дю Белль! Не ожидала, что встречу вас здесь в свой отпуск! Памятуя о вашей рекомендации, решила посетить Каталонию, а вы тоже здесь — вот так сюрприз! Девушка, поначалу растерявшись, в первый миг посмотрела на Доркас несколько обескураженно — вероятно, тоже вспоминая, где и когда они могли видеться, — после чего улыбнулась в ответ не менее дружелюбно и протянула руку для приветствия. — Здравствуйте, аврор Медоуз! И впрямь неожиданная получилась встреча, рада вас видеть! — Жоан Дю Белль лучилась добродушием и готовностью пообщаться. Доркас сникла: на хладнокровную убийцу эта изнеженная профурсетка походила меньше всего. — Разрешите представить вам моего спутника, мистера Рабастана Лестрейнджа. Мужчина вежливо кивнул Доркас, не выражая, впрочем, особой заинтересованности в беседе. Медоуз быстро оглядела Рабастана: хорош собой, сдержан, несколько надменен — типичный британский аристократ. Взгляд, правда, выдавал в нём не слабую породу. Было в чертах лица мага и том, как он смотрел вокруг себя, нечто звериное. А вот мог ли он совершить убийство на побережье?.. Стоило ненавязчиво выяснить. — О, мистер Лестрейндж! Я, кажется, знаю вашего отца… — Я часто слышу эту фразу, — криво ухмыльнулся маг с долей самоиронии. — Не сомневаюсь, — поддержала шутку Доркас и как бы между прочим полюбопытствовала: — Вы здесь давно? Отдыхаете? — Зависит от того, допрос ли это! — игриво подмигнула Жоан Дю Белль в ответ. Улыбка её была искренней и, судя по загару, сама она пребывала в Коста-дель-Гарраф уже давно. — Я приехала сюда в конце ноября, сняла у знакомых семьи замечательный коттедж выше по склону. Устала от капризного британского климата, — доверительно пояснила девица, округлив миндалевидные глаза в обрамлении пушистых ресниц. — Заходите как-нибудь на бокал вина и ужин, Доркас. Моя домовиха из Живерни замечательно готовит, в том числе средиземноморские блюда! Доркас мысленно хмыкнула: ни у неё самой, ни у её коллег из Министерства никаких домовых эльфов отродясь не было. Она с детства научилась неплохо готовить и убираться; большая часть её семьи не владела магией, а эльфами и богатством Медоузы не располагали, как и все их друзья и соседи. Впрочем, вряд ли чванливые богачки вроде Дю Белль когда-нибудь задумывались о том, как живут другие маги вне их элитарного круга. Чистокровные в принципе имели врожденную дрянную особенность — не смотреть по сторонам дальше собственных носов. Вспомнив вдруг, как Жоан Дю Белль невоспитанно, гадко прошлась по Аластору Грюму во время их совместного допроса, Доркас внутренне скривилась. Профессиональный регламент, тем не менее, обязывал её попридержать своё раздражение при себе. Тем более что лично в адрес Доркас избалованная девица из Франции ничего едкого не шипела и презрительно не фыркала. Пока что. — Буду иметь в виду. Благодарю за приглашение, мадемуазель Дю Белль! Доркас мысленно поставила галочку в голове: вменить в вину дамочке было решительно нечего. Да и куда ей — бегать на каблуках с тёмной магией наперевес?.. Такие фифы весь врождённый магический потенциал тратят на укладку волос да подвязку лент на платьях. Остальное делают домовики и обслуживающий персонал. А вот почву вокруг спутника Дю Белль прощупать стоило. Он смотрелся как-то… более внушительно. — А вы, мистер Лестрейндж? Судя по отсутствию загара, прибыли совсем недавно? Неделю, две назад? — Ах если бы, — всё также сдержанно улыбнулся маг. — Я прибыл вчера и совсем ненадолго, чтобы встретиться с мадемуазель Дю Белль. Уезжаю сегодня вечером, — на словах про встречу с Жоан взгляд Рабастана Лестрейнджа едва заметно потеплел. Похоже, они и впрямь пара. — Меня ждут дела в Британии. Мой младший брат устраивает ряд приёмов в связи с завершением обустройства их с женой семейного поместья; моего присутствия ожидают. — Вы, должно быть, читали в газетах о свадьбе Рудольфуса Лестрейнджа и Беллатрисы Блэк, — вставила Жоан проникновенно, заговорщицки понизив голос. «И впрямь, что ещё может быть в голове у эдакой куколки, кроме светских сплетен?» — задалась риторическим вопросом Доркас. — О, конечно, — согласно пробормотала Медоуз вслух. — Такое значимое событие! Поздравляю с расширением семьи. Никто из присутствующих не озвучивал этого вслух, но все прекрасно понимали, что самой Доркас оказаться на подобном мероприятии не светило ни при каком раскладе; разве что в качестве метрдотеля или официантки. Ох уж это справедливое социальное разделение в обществе… Доркас постаралась удержать нейтральное выражение лица, присущее почтительной маске аврора на службе. Чтобы ни единый мускул не выдал её истинного отношения к чистокровным, их укладу, чистоплюйству и уж тем более её настоящих мыслей о том, в каком глубоком гробу она всех их видела. — А как проходит ваш отпуск, Доркас? Как вообще проводят отпуск авроры?.. Что вам особенно понравилось в Каталонии? — сыпала бессмысленными вопросами безоблачно улыбающаяся француженка. Лицо её при этом не выражало ни единой связной мысли: казалось, что светлый ум Жоан Дю Белль не озабочен ничем, кроме собственного отражения в зеркале и дурацкой болтовни. Вопрос, тем не менее, поставил аврора Медоуз в тупик. Наморщив лоб, она судорожно соображала. С учётом того, что они с Долишем и Уильямсоном прибыли сюда лишь два дня назад и сугубо по работе, никакие достопримечательности Коста-дель-Гарраф посмотреть физически Доркас не успела. Вдруг вспомнив о красочной вывеске с объявлением турне какой-то заезжей гадалки, Медоуз решила, что это вполне подойдёт, и потому восторженно затараторила: — О, в эти края пожаловала редкая провидица! Могущественная, с настоящим даром прорицания! Очень рекомендую посетить! Сегодня она принимает на побережье последний день — очередь невероятная, к ней буквально не попасть! Но она действительно видит судьбу и, как говорят, гадает на любовь и смерть. Лентяйки вроде глуповатой Дю Белль наверняка должны любить подобную чепуху. — Ничего себе! Звучит загадочно и маняще, — рассмеялась Жоан звонко и тряхнула каштановой копной кудрей. И как только у француженок волосы лежат столь нарочито небрежно, но всё же изящно? Даже в знойную жару и под постоянным солёным ветром с моря!.. Вот где настоящая магия. — Полагаю, что мы прогуляемся туда сегодня, да, Рабастан? Она с надеждой заглянула магу в глаза и прильнула поближе. — Как скажешь, — выдал Лестрейндж бесстрастно, занятый какими-то своими мыслями. Если бы не прибытие в Каталонию всего день назад, Доркас бы что угодно поставила на то, что у этого хищного красавчика рыло в пушку. Хотя, кто знает, может он просто считает ниже своего достоинства общаться с такими, как она. А среди людей своего круга отстранённый Рабастан Лестрейндж вполне может быть душой компании. — Что ж, Доркас, мы, пожалуй, пойдём гулять дальше, — протянула мягкую ухоженную ладонь для прощания Жоан Дю Белль. — Пока Рабастан не уехал обратно в Британию… Она капризно надула губки и посмотрела на спутника с неодобрением. — Всего доброго, Жоан. Мистер Лестрейндж, — кивнула Доркас магу. Парочка чинно удалилась, ненадолго задержавшись у столба с объявлением о гастролях гадалки. С ума сойти, неужто девица и впрямь собралась к прорицательнице?.. Ну точно — одни опилки в голове! К Доркас подошли Уильямсон и Долиш. — Ну как? — Ничего, — Медоуз покачала головой. — Избалованные детки богатых родителей на случке. У него — ещё хоть какой-то проблеск мысли в глазах, а она в принципе вряд ли может думать о чём-либо, кроме платьев и удачного замужества. Тут глухо. — Что ж… ищем дальше, — заключил Уильямсон.***
Дойдя до поворота, Жоан оперативно отлипла от Рабастана и неизящно рухнула на ближайшую лавочку, напряжённо потирая переносицу. Какое-то время она молчала, соображая. Лестрейндж смотрел на свою спутницу с долей недоумения, отмечая краем глаза, насколько быстро вновь меняется её лицо. От наивной дурочки, которую Жоан зачем-то демонстрировала аврорше пять минут назад, не осталось и следа: рядом с ним вновь находилась собранная взрослая женщина с оценивающим, холодным взглядом. Нехорошим взглядом. Что сейчас происходило в этой очаровательной голове — одному Мордреду известно… Эти трансформации Жоан уже не в первый раз заставляли Рабастана внутренне поёжиться. И именно этой своей изменчивостью она так отличалась от… — Извини, — наконец отмерла Жоан. — Не было времени объяснять. Мы уже встречались с этой Медоуз. Они с Грюмом допрашивали меня и Аластера на вокзале. Чтобы хоть как-то слить из допроса его и запудрить мозги ей, мне пришлось сыграть роль недалёкой высокомерной скандалистки, единственная задача которой — найти богатенького жениха в Британии. — Теперь понятно. Сейчас нужно было поддержать ту же легенду? — Да. Пусть Медоуз формально в отпуске, фактически — она всё ещё аврор. А мы под прицелом. — Интересно, с каких пор мракоборцы ходят в отпуск группами, — хмыкнул Рабастан. — О чём ты? — Она была не одна. Неподалёку стояли Долиш и Уильямсон, я их узнал. В обычной летней одежде, но они явно на службе. — Интересно, — Жоан нахмурилась. Какое-то время они молчали. — Передай эту информацию в штаб. Там сейчас достаточно народу? Есть с кем обсудить? — Когда как. Разберёмся. — До Лорда новость в любом случае дойдёт, — сказала Жоан больше самой себе, чем ему. — Мракоборцы ошивались здесь не просто так. Неделю назад произошло убийство. Нашли мёртвым британского волшебника, магглорожденного коммивояжёра. Не знаю, кто из наших это был, но тот парень явно не сам отдал богу душу. Это было нападение. Ко мне из штаба в эти дни никто не приезжал… но ведь не я одна могла захотеть погреться на солнце, верно? Лицо Жоан было задумчивым, серьёзным. Рабастан замечал, что в такие моменты взгляд её становился отсутствующим, бесстрастным: она улетала куда-то глубоко внутрь себя, в молчаливый анализ, в то время как снаружи оставалась лишь подходящая случаю маска. У окружающих это оставляло подчас жутковатое впечатление. Видела бы Доркас Медоуз свою собеседницу сейчас… — Почерк наш, согласен, — Рабастан пнул камушек, лежащий на дороге. — Но я не помню, чтобы кто-нибудь из штаба собирался в Испанию. Кларисс, Долохов и Каркаров сейчас в Болгарии. Белла с Рудольфусом постоянно проводят приёмы в особняке. Основной состав тренирует новобранцев, это ты и сама знаешь. Лорд вроде бы где-то на севере Италии. Кристоф, если я правильно помню, на той неделе был в Португалии… но здесь тебе виднее, — перечислил Лестрейндж. — Не виднее, — голос Жоан на словах про отца зазвучал сухо, прохладно. — Вы до сих пор не общаетесь? — Нет. Разговор в этот момент как-то враз перестал клеиться. Повисла неудобная пауза. — Давай не будем о грустном, — улыбнулась Жоан и встала со скамьи. — Прогуляемся, сходим куда-нибудь. Можно к этой прорицательнице зайти: всяко досуг, чем чёрт не шутит. — К прорицательнице? Ты решила глубже войти в роль легкомысленной и недалёкой аристократки? — поддел её Рабастан, негромко смеясь. — В последнюю встречу Лорд галантно заявил, что в моём возрасте женская глупость — это уже не преимущество… Жоан дёрнула плечом и фыркнула. Рассеянно подумав о том, что последняя публичная встреча Жоан с Лордом была, мягко говоря, в целом откровенно странной и ещё долго обсуждалась шёпотом в кулуарах, Рабастан подал даме руку и повёл Жоан вверх по улице.***
Они загулялись, потеряли счёт времени, и на свой поезд Рабастан успешно опоздал. Нервничая, Лестрейндж толкался по местному магическому проулку в поисках торговца порталами на дальние расстояния. Это был единственный шанс попасть в Британию вовремя и не получить выволочку от руководства. Жоан посетовала, что порталы нынче стоят целые состояния, особенно когда речь идёт о путешествии с континента на остров, на что Рабастан философски заметил, что содранная с него Лордом шкура будет стоить гораздо дороже. Время приближалось к позднему ужину, а искомый торговец или лавка так и не находились: казалось, что испанские маги в принципе никогда никуда не торопятся, путешествуют крайне редко и живут в постоянной безоблачной сиесте, как и все местные магглы. Наконец кто-то сердобольный посоветовал им поискать некую Цильду. Та, со слов горожанина, сопровождала в странствиях пресловутую гадалку, о которой Жоан с Рабастаном ранее слышали от аврора Медоуз, и могла зачаровать нужный артефакт за хорошенькую сумму. Пожав плечами, пара направилась в узенький квартал, выглядевший как местный аналог Лютного. Покосившееся двухэтажное здание тёмного кирпича на закате ощущалось несколько мрачно и даже настораживающе. Чья-то сморщенная голова (Мерлин, кажется, настоящая человеческая!..) висела перед входом на цветных нитках с бусинами и особого оптимизма не внушала, но других вариантов у них всё равно не было. Осторожно постучав, Жоан и Рабастан ждали. Около минуты ничего не происходило. Жоан припомнила, что Доркас упоминала о последнем дне гастролей гадалки, и невольно подумала, что, быть может, та уже собрала пожитки и уехала втирать всякую чушь дальше по стране — однако за дверью раздалось суетливое шарканье, после чего дверь им открыла молоденькая девчонка лет четырнадцати: тщедушная, белобрысая, вертлявая, с востреньким худющим личиком и поджатыми губами. Странноватого кроя платье, как у детишек из кочевых индейских племён, множество перьев, бусин и талисманов — и, что примечательно, удивительно цепкий, въедливый для подростка взгляд. — По чью душу пришли? Мы уже собираемся, — ворчливо выдала девица вместо приветствия. Белёсые брови сошлись на переносице. — Здравствуйте, — поклонился Рабастан. — Мы ищем мисс Цильду. — А на кой вам Цильда? — прищурилась та с подозрением. Приветливости ни во взгляде, ни в голосе не прибавилось. — Сюда все приходят к Ома Паллада Иоле, великой сказительнице и прорицательнице, ведающей суть бытия и смотрящей прямо в души смертных. Жоан с трудом удержалась, чтобы не фыркнуть от высокопарной презентации неизвестной гадалки. — Мне нужен портал до Лондона, мисс… Рабастан прервался. Худощавая коротышка не сочла нужным им представиться. — Портал? — девчонка презрительно скривилась. — Какая примитивщина! В этом вся суть европейских магов! К вам приезжает человек бесчисленных знаний, мудрейшая и могущественная Ома Паллада, а вы приходите к ней на порог за безделушкой, которая заменит метлу! Опешив от такого отчитывания, Жоан посмотрела на Рабастана в некоторой растерянности. Как ни крути, а создание и грамотное зачаровывание порталов считалось сложнейшей магией: это умение стоило приличных денег и не каждому давалось. Что уж говорить про перемещения между странами… Ситуацию надо было как-то выруливать: если Рабастан не попадёт в штаб вовремя, на ближайших тренировках ему придётся выполнять роль манекена для битья. Хорошо если у новобранцев, а не у опытных бойцов. — Мы с безусловным уважением относимся к великой прорицательнице, — дипломатично вступила в диалог Жоан. — И будем рады, если кроме талантливой мисс Цильды нас примет и Ома Паллада Иола. Увы, мы прибыли поздно, но были бы очень признательны за приём. Улыбнувшись одними губами, Жоан достала бархатный кошелёчек, из которого тут же раздался характерный звон монет. Алчно зыркнув на кошель, тощая девица буркнула: — Входите. В коридоре было темно и тесно, пахло зельями и благовониями. Повсюду были развешены ловцы снов и амулеты, изображения и маски самых разных духов и божеств всех возможных пантеонов. На полках ютились черепа мелких зверушек, различные камни и минералы, сухоцветы, флаконы с бог весть какими варевами и рунические талисманы. Бегло осмотрев инвентарь, Жоан поймала себя на мысли, что из всего выставленного здесь на продажу с рунами и чем-то на них похожим — она, при всём своём образовании и огромной домашней библиотеке, знает лишь скромную часть написанных вязей. Большинство же, вот так сюрприз, были неизвестны ей не то что в совокупности — но даже по отдельным символам. Ничего себе. Судя по всему, незнакомая Ома Паллада, вопреки насмешливому скепсису Жоан и Рабастана, являлась талантливой и сильной колдуньей и касалась не самых безопасных материй магии. Некромантия, вуду, контакт с духами, заговоры на крови?.. Чёрт знает что тут понамешано. Впрочем, несмотря на некоторую чудаковатость локации, в целом впечатление от дома создавалось приятное и даже… загадочное. Девица тем временем с характерным для старых зданий скрипом открыла потрескавшуюся дверь справа по коридору, молча приглашая гостей следовать за собой в небольшую кладовую. Паук, примостившийся в углу, был очевидно возмущён таким внезапным вторжением. Также без слов и пояснений ведьма-подросток пошла копаться в старом ржавом сундуке, набитом каким-то хламом. Рабастан недоуменно переглянулся с Жоан, но вопросов задавать не стал. Место как-то интуитивно располагало к тишине. Достав из сундука самую обычную серебряную пуговицу на сиреневой верёвочке, девчонка без обиняков спросила: — Куда надо попасть? — В Лондон… — растерянность на остроскулом лице Рабастана проступала всё более явно. Впрочем, Жоан ощущала себя не менее обескураженно от какой-то сюрреалистичности, нереальности происходящего. — Сколько людей? — Один, — Лестрейндж запнулся. — Вы передадите информацию мисс Цильде? — Передам, конечно, — хохотнула юная собеседница. В коридоре за их спинами раздались шарканье и металлический звон. «Ну наконец кто-то из взрослых!» — подумала Жоан устало. На пороге кладовой возник силуэт женщины; ростом она была на голову ниже Жоан, а телосложением — коренастее. Лица и одежды новоприбывшей толком не было видно в полумраке, однако по сопутствующему звону можно было догадаться, что на ней надето множество украшений. — Цильда! — голос незнакомки звучал негромко, низко, с хрипотцой. — Почему гости в кладовой, а не в комнате для приёмов? — Гости изволили прибыть за порталом, а не за судьбой, Госпожа, — едко расхохоталась мелкая проныра. «Так вот это — и есть Цильда? Ведьма, которая может выполнять столь сложную магию, как создание порталов на дальние расстояния? Вот эта белобрысая пигалица?!» — Жоан окончательно потерялась. Какой-то сумасшедший дом. — Напои гостя чаем да хорошенько поработай, — наказала, судя по всему, та самая Ома Паллада Иола. — А гостья пойдёт со мной. Жоан почувствовала, как вокруг её запястья сомкнулась железная хватка провидицы, после чего её вежливо, но твёрдо потащили куда-то вглубь дома. Она едва успела пискнуть что-то Рабастану, но дверь кладовой с грохотом захлопнулась, и Лестрейндж остался с язвительной Цильдой один на один. Оставалось уповать на то, что он всё-таки опытный боевой маг и уж от этой мелочи как-нибудь отобьётся, ежели что. Провидица тем временем привела Жоан в жутковатую комнату — не менее, чем коридор, заставленную всяким магическим и темномагическим хламом. Хотя, конечно, хламом Жоан нарекла это несколько опрометчиво и скоропалительно: то, что это был алтарь не третьесортной гадалки, а опытной тёмной колдуньи, практикующей ритуалы на грани дозволенного, Жоан стало понятно сразу. Черепа, кинжалы, куклы вуду, карты Таро, пластины с изображениями богов и духов, множество свечей с травами, глиняные и каменные статуэтки, неизвестные плетения из соломы и бусин с непонятным назначением, бутыли с законсервированными телами змей и мелких животных, прибитые к доскам насекомые всех мастей и размеров, разноцветные камни, минералы, бледные кости (вздрогнув, Жоан отметила, что те напоминают человеческие) и куда более опасные, сложные амулеты заполняли собой всё пространство помещения. Сглотнув, Жоан шагнула вперёд. Ома Паллада плавно опустилась в кресло у алтаря и жестом пригласила Жоан разместиться напротив. — Не пугайся, дитя. Благодарному гостю в этом доме ничто не угрожает. Теперь, когда на Иолу падал свет десятков свечей, Жоан удалось разглядеть провидицу. Перед ней, сомкнув руки на груди, сидела ведьма с тёмно-бронзовой кожей — ровной, будто у статуи, — густыми волосами цвета смоли, собранными в неряшливую причёску с вплетёнными в неё бусинами, дредами и мелкими косточками. Пронзительный взгляд болотных глаз впивался прямо под кожу и, говоря откровенно, пробирал до дрожи. От запястий и до локтей руки колдуньи покрывали массивные расписные браслеты; тонких пальцев было практически не видно за разномастными кольцами. Ома Паллада будто родилась в надетых на неё сокровищах, которые, впрочем, не могли обмануть внимательного наблюдателя: кожу ведьмы испещряла целая сетка тонких шрамов, похожих на мелкие трещины на керамике. Смуглую шею и декольте провидицы закрывало крупное ожерелье с россыпью каменьев. Вряд ли всё надетое являлось простыми украшениями: скорее, чем-то магическим, умело зачарованным. Бежево-золотой многослойный наряд, расшитый блестящими нитями, также был наследием не местным: нечто среднее между платьем, саваном и сари. «Экзотическая анаконда из заморских стран», — пришло Жоан в голову подходящее сравнение. Ома Паллада Иола вполне могла являться жрицей какого-то индийского или африканского культа, а может и вовсе мексиканского. По её внешности и имени было не очень понятно, откуда она приехала. При беглом осмотре провидица казалась на удивление молодой женщиной — на вид ей было не больше сорока — но испытующий, острый, проницательный взгляд её выдавал мудрость и возраст столь древние, что Жоан при всём желании не взялась бы угадать, сколько лет колдунье было на самом деле. При определенном угле зрения складывалось впечатление, что она вполне могла застать Мерлина и Моргану, а то и вовсе быть их ближайшим потомком. Присмотревшись внимательнее, Жоан едва не взвизгнула и была готова вылететь из комнаты куда подальше, притом на предельных скоростях: от предплечья к открытой шее Ома Паллады деловито полз мохнатый тарантул. Второй, покрупнее, примостился на столе рядом с рукой ведьмы и ластился о тёмную ладонь. Прорицательница между делом нежно поглаживала пушистую спинку своего питомца, точно то был котёнок, а не страшнючее восьмиглазое чудовище. Это у неё домашние зверушки такие?! Брр!.. Жоан поёжилась и вздрогнула всем телом. Пауков она боялась до трясучки. Комната для приёмов и без того выглядела зловеще, а уж чрезмерная близость подобных гадов, да ещё вместе с трупиками мелкого зверья, законсервированными в банках по периметру, так и вовсе не добавляли месту привлекательности и уюта. Шутить и иронизировать как-то сразу расхотелось: быстро и без слов стало понятно, что собеседница Жоан — могущественнейшая ведьма. — Итак? — мягко улыбнулась Ома Паллада, беря в свои руки ладонь Жоан и разворачивая её. — Тебя привели сюда сами норны, Жоан Дю Белль, прядильщицы судьбы. И твоя ближайшая судьба уже сплетена, дорогая. Жоан не знала, чему ей стоит удивляться больше: тому, что провидица откуда-то знает её имя, хотя они не успели друг другу представиться, или тому, каким образом в явно южный или восточный магический культ вплелись скандинавские норны?.. — О, дитя, — тихо рассмеялась Иола. — Лица мои с годами меняются, как и пантеоны, которым я служу на земле. Но суть одна, и магия едина, и моя задача проводника неизменна уже сотни лет. — Сотни лет?.. Мерлин, это уже какой-то полный абсурд! Жоан собралась было открыть рот и выдать в противовес нелепой байке что-то рациональное, логически обоснованное, но её прервали на полуслове: — Три сердца, Жоан Дю Белль. Ты пришла ко мне за тем, чтобы узнать про три чёрных сердца. — Прошу прощения?.. — Три чёрных сердца будут в твоих руках, дорогая. Тяжёлая ноша, тяжёлые решения, сложнейший выбор. Ты ведь уже делала его однажды, не так ли?.. Колдунья вонзила в лицо Жоан насмешливый взгляд. В болотных глазах отражалось пламя свечей, оставляя глубоко инфернальное впечатление о темнокожей сказительнице. Жоан передёрнуло. «Нет… Неужели… Она знает?» — Я не судья тебе и кому бы то ни было, Жоан Дю Белль. Я лишь служка, чья задача — нести своё бремя проводника сквозь века, — провидица улыбнулась и взмахом руки зажгла ещё три крупных свечи, попутно приманивая к себе неогранённый алый камень и кусок меди откуда-то из закромов комнаты. — Твой новый друг был бы рад овладеть моим даром и прожить десятки жизней вместо одной, не так ли? — Жоан не поняла, о чём идёт речь. Какой друг? Какой десяток жизней? — Стать тем, кто стоит над людьми, вне людей. Но он готов только править, а не служить. Его ведут алчность, злость, страх и жажда власти. А вечная жизнь, Жоан Дю Белль, даётся лишь тем, кто всецело отдаёт её другим. Запомни это. Слабо кивнув, Жоан следила за испестренными шрамами руками жрицы. Та взяла неограненный камень (рубин? гранат? опал?) и медный сплав и поднесла их к свечам — совершенно не боясь обжечься. Огонь охватил минерал и металл, оплавляя их. Кожа Ома Паллады тем временем оставалась не повреждённой пламенем. Краем глаза Жоан опасливо приглядывала за снующими по столу пауками, молясь всем богам, чтобы членистоногие не вздумали поползти в её сторону для более близкого знакомства. В этом случае тащить Жоан домой Лестрейнджу придётся на себе… или, на крайний случай, вызывать Бобо: просто потому, что сама Жоан потеряет сознание от ужаса, как и возможность передвигаться на своих двоих. Ей-богу, голодный крокодил испугал бы Жоан куда меньше, чем зловещие зверушки колдуньи!.. Для полноты картины здесь только живого трупа не хватает. И как только миловидную авроршу Доркас сюда занесло?! Судя по инвентарю Ома Паллады, по ней плачет магический трибунал примерно всех цивилизованных стран. На что здесь могла гадать дружелюбная овечка Медоуз? На любовь, здоровье и судьбу?! — Ты придёшь ко мне вновь, дитя. Тебе понадобится помощь. Куда проще решить, что делать с чужими сердцами, это ты и без меня знаешь. Бесконечно сложно понять, что делать со своим, — ведьма расплылась в сочувственной усмешке. В зрачках её застыли глубокая грусть и сожаление. — Твоё сердце может стать палачом и спасителем, Жоан Дю Белль. Камень и металл приведут тебя ко мне. Ты задашь непростой вопрос и получишь ещё более непростой ответ. А уж выбор, который тебе предстоит сделать, и вовсе чудовищен. Но норны уже сплели твою судьбу, жребий распределил роли в грядущей пьесе; тропа проложена. Тебе предстоит лишь пройти по ней. Духи наставят на путь. — О чём вы говорите? Какая роль? Какие норны? Это же просто… чушь из старых книжек, — в голове застыл вязкий морок; Жоан с трудом соображала, ей казалось, что она тонет в обволакивающем напеве Ома Паллады. Ультимативно нахлобученный на неё колпак избранности вызывал у Жоан сопротивление, страх и гнев, а никак не предвкушение или радость. — О, дитя, это не избранность, нет. Это путь женщины, а не героя. Хотя что считать героизмом… — ведьма горько усмехнулась. — Мы не побеждаем Голиафа силой, но добровольно приносим себя на жертвенный алтарь во имя любви, горячей кровью орошая мёртвую почву и давая той новую жизнь. Звучало совсем уж жутко, но возразить пророчеству Жоан не успела. Соединив руки вместе, провидица на пару секунд прикрыла глаза, после чего раскрыла ладони. Вместо неогранённого алого камня и куска оплавленной меди в них лежал изящный кулон на тонкой цепочке. Острым тонким кинжалом колдунья провела рваную линию по своей коже и оросила украшение кровью. — Это теперь твоё, Жоан Дю Белль. Когда придёт время, ты найдёшь меня. Ома Паллада доверительно передала кулон, на сей раз рассекая резким росчерком лезвия нежную ладонь Жоан. Зашипев, та поморщилась: её кровь смешалась с кровью ведьмы. Кулон в доли секунды впитал в себя бурые капли; рана на коже молниеносно затянулась. — Мы соединены отныне, дитя. Доколе нужда во мне не окажется востребована. Украшение не обязательно носить, но держи его под рукой. В миг страшного отчаяния, когда твоё собственное сердце будет близко к разрыву, ты придёшь за помощью. Смазанно поблагодарив ведьму, Жоан неровно поднялась с кресла. Голова кружилась от ароматов в воздухе, от всей этой таинственной атмосферы и совершенно непонятного предсказания. В историю про многовековую жизнь сказительницы так и вовсе верилось с трудом… но было во взгляде колдуньи нечто настолько запредельное, потустороннее, что напрочь отбивало любое желание всерьёз усомниться в её словах — особенно вслух. — Рассчитаетесь с Цильдой, — кивнула Иола, поправляя золочёную шаль и одним быстрым жестом гася все свечи. — Порталы делает она? Не вы? — всё-таки рискнула уточнить Жоан. — Ох уж эти европейские маги, — тихо рассмеялась провидица. — Вы смотрите глазами, колдуете палочками, пытаетесь постичь магию головой. Сердца и души ваши меж тем закрыты, силы ограничены, а представления о мире и сути магического мастерства безбожно малы… — Ома Паллада покачала головой. — Впрочем, твой новый друг не безнадёжен. Он приходил ко мне однажды, в Албанию. Много лет прошло, лицо моё было иным. Да и он, я полагаю, изменился. Это она о Волдеморте что ли? Мерлин, ну надо же, он и сюда добрался! Жоан почему-то разозлилась. — Что ж… спасибо, Ома Паллада. И за предсказание, и за… — Жоан с сомнением посмотрела на кулон. — …подарок. Возможно, нам суждено ещё увидеться в будущем. — Наши нити в этой жизни уже имеют несколько общих узлов, Жоан Дю Белль. Всему своё время. А моя служба идёт дальше. До следующего узла, милое дитя. Навстречу Жоан из какой-то третьей комнаты вышел — или, вернее сказать, выплыл — Рабастан. В руке у него болталась уже знакомая серебряная пуговица на верёвке. Портал слегка мерцал. — Для перемещения дёрни как следует за нитку, — всё также равнодушно буркнула Цильда. — Рот при аппарации особо не разевай. За портал держись крепко. Иначе тебя, раззяву, размотает на сотни километров. Хоронить будет нечего. — Цильда! — цокнула колдунья. — Твоё гостеприимство оставляет желать лучшего. Наш храм — приют для ищущих душ, а не бульварная закусочная. — Да, Госпожа, — легкомысленно кивнула девица, после чего повернулась к гостям. — С вас сто семьдесят галлеонов. Лестрейндж закашлялся. — Сколько!? Жоан и сама мысленно присвистнула, услышав сумму. — Ты домой хочешь или у нас думаешь переночевать? — осклабилась мелкая пакостница. — Я тебе портал собрала за четверть часа из гоблинового дерьма и веток! — Это факт, — авторитетно подтвердила провидица. Умилительно. Служба службой, боги богами, а оплата золотыми — по расписанию. Жоан едва слышно прыснула. Достав деньги и рассчитавшись, Лестрейндж проворчал себе под нос: — Надеюсь, хотя бы чай был бесплатным. — Прощай, красавчик, — подмигнула Цильда. — А с тобой, бедолажная, не прощаюсь. Ты к нам ещё заявишься, — кинула она в сторону Жоан. По тону девчонки было не ясно, рада она этому факту или не особо. Скомканно раскланявшись со странными ведьмами, Жоан и Рабастан вышли на пустую улицу. Все прохожие из подозрительного переулка уже пропали, воздух ощутимо остыл. Стемнело. Пора было расходиться. — Что ж, придётся рискнуть, — Лестрейндж скептично посмотрел на импровизированный портал. — Надеюсь, в штаб я доберусь сегодня… и целиком. Цильда эта сомнительная какая-то. — Внешне — возможно, — обронила Жоан в задумчивости. — Однако артефакт она тебе создала очень быстро. — И без использования палочки, — подтвердил Рабастан, будто сам не верил своим словам. — Без палочки?! — Жоан охнула. — И впрямь чудеса… Проболтав ещё с минуту, они попрощались. Наклонившись, Рабастан мягко поцеловал Жоан и с громким хлопком исчез, активировав портал. Сумерки окончательно накрыли пригород. Жоан, бредя по магической улочке, пребывала в смутных, рассеянных мыслях о странном предсказании, смешанной мифологии и верованиях Ома Паллады, чудесатых способностях юной хамки-Цильды и не замечала, как всё это время бессознательно крутит между пальцев алый кулон провидицы.