Пластик и сталь — твои вены и сердце Ни чувств, ни эмоций — только рефлексы Вместо души лишь строгие числа Разум твой полностью освободился Unreal, «Сверхмашина»
Поймав предупредительный взгляд отца, Жоан несколько обескуражено, но всё же кивнула Милорду и элегантно присела на край плетёного дивана. Подозвав эльфийку, дочь попросила помощницу оперативно упаковать багаж для внезапного переезда в Британию. Ума не спорить с Повелителем Жоан, слава Мерлину, на сей раз хватило. — Я прибуду на двое суток позже, — уточнил Кристоф, обращаясь в большей степени к дочери. — Увы, часть задач от Милорда требует моего личного присутствия в Испании ещё некоторое время. Помедлив, Жоан осторожно поинтересовалась: — А в связи с чем такая… спешка? Кристоф перевёл беспокойный взгляд на Тёмного Лорда: тот не очень-то любил досужие вопросы относительно своих приказов. Волдеморт же, однако, лишь усмехнулся, глядя на Жоан с неясным для Дю Белля пониманием, и любезно пояснил: — Нашлось убежище ваших заморских друзей. Они прокололись и наследили. Яксли сел им на хвост в Лондоне. Вряд ли греки пробудут на своей временной базе долго, так что нам стоит поторопиться и накрыть их в ближайшие дни. Взвившись, Жоан подскочила с дивана; всю внешнюю элегантность сдуло в доли секунды. Кристоф лишь негромко вздохнул. Глаза Жоан — такие же оливковые и миндалевидные, как у Матильды, — вспыхнули азартом и чем-то ещё, ранее незнакомым Кристофу в собственной дочери. Кажется, то была жажда расправы: смесь ярости, безжалостности и мрачного предвкушения. Очень понятные самому Дю Беллю чувства. — Мерлин, это же лучшая новость за минувшие полгода! Какое замечательное известие! Я сейчас же помогу Бобо собрать мои вещи!.. Метнувшись было к лестнице на верхние этажи, Жоан вдруг притормозила и развернулась обратно к гостям. Лицо её вмиг сделалось растерянным и даже… расстроенным? Волдеморт насмешливо наблюдал за этими экспрессивными порывами — впрочем, не комментируя их. — Боюсь, я не успею прибыть в штаб завтра, Милорд… Самый ранний поезд в нужном направлении отправляется лишь после обеда, а потом ещё паром до острова, трансгрессия в Барфорд… — с Жоан в доли секунды схлынул весь ажиотаж. — Помнится мне, в последний раз мистер Лестрейндж вернулся из Коста-дель-Гарраф, используя портал? — Волдеморт вопросительно приподнял бровь. — Мы его купили у какой-то кочующей ведьмы… — пробормотала Жоан сконфуженно, продолжая стоять у подножия лестницы. «Мы?» — в недоумении отметил про себя Кристоф. С каких это пор его Жоан и Рабастан Лестрейндж идут в связке «мы»? Он что, что-то пропустил? Если да, то Жоан могла бы и поделиться новостями об изменениях в её личной жизни! Кристоф ведь ей отец, как-никак… — Что ж. Ясно, — протянул Лорд с нескрываемым разочарованием в голосе. — Я полагал, что портал создали вы, мадемуазель Дю Белль. В гостиной повисла неловкая пауза. — Но я не умею их зачаровывать, Милорд… — дочь выглядела ещё более растерянно. — Это же сложная магия, необычная. — Сложная? Необычная? — голос Волдеморта сочился изрядным сарказмом. — А вы что, и порталы создавать умеете? — выпалила Жоан прежде, чем успела себя остановить. Маг посмотрел на неё в ответ молча, но весьма выразительно. Не удостоив ответом — и тем самым отвечая. — Да уж, и чем вы только занимались тут полгода, Жоан… Вместо променадов с мистером Лестрейнджем вам стоило бы освоить какие-нибудь полезные навыки. Кристоф хотел было хмыкнуть себе под нос, но, увидев пошедшее бордовыми, уже вовсе не смущёнными пятнами лицо дочери, — поостерёгся. В Жоан явно боролись два желания, каждое из которых исключало альтернативу: она могла либо в бешенстве ответить Волдеморту что-нибудь едкое и разбираться с маршрутом до Британии самостоятельно, либо-таки задвинуть подальше своё самомнение и острый язычок и заполучить портал в Барфорд, попросив Повелителя расщедриться на сложное колдовство. Кристоф наблюдал за развернувшейся перед его глазами внутренней борьбой и с любопытством ожидал последующего исхода беседы, не торопясь, тем не менее, приходить дочери на помощь. Нужда в конце концов победила гордость. Добавив в голос мёда (с трудом сглаживавшего бочку дёгтя, бурлящую сейчас в Жоан, что было видно невооруженным глазом), она выдавила: — Милорд, могла бы я попросить вас зачаровать портал до Барфорда? Для меня это действительно сложное колдовство, но ведь такой могущественный маг, как вы, наверняка потратит на подобную безделицу сущие минуты?.. — Жоан обезоруживающе улыбнулась. «Ой лиса!» — Кристоф негромко усмехнулся, поглядывая на дочь лукаво. Впрочем, последняя реплика Лорда про променады с Лестрейнджем Жоан явно задела, и за напускным внешним очарованием она не особо успешно пыталась скрыть озлобленный оскал. Волдеморта её лесть, ожидаемо, не провела, и он только рассмеялся. — А вы своего, как обычно, не упускаете, мадемуазель Дю Белль? — Это означает согласие? — быстро переспросила Жоан, нахально прищурившись. Оттолкнувшись от перил, она приблизилась к Повелителю и изящно опустилась в соседнее рядом с Лордом кресло. Тот лишь окинул собеседницу насмешливым взглядом. Кристоф отметил, что диалог этих двоих был похож на партию в покер: их дискуссия, как и карточная игра, являлась лишь вторичной по отношению к бушующим эмоциям и утверждению власти на поле. Занимательное зрелище. Особенно с учётом того, как стремительно Жоан сдавала позиции и училась договариваться, признавая хоть чьё-то старшинство и авторитет. Кристоф с Матильдой дорого бы отдали за подобное лет эдак дцать назад. — Я, так и быть, возьму вас с собой, Жоан. Если вы соберётесь к полудню и не потащите с собой десяток сумок, — милостиво капитулировал Тёмный Лорд. Просияв, Жоан радостно поблагодарила Милорда и собралась было бежать наверх, паковать с Бобо вещи. — Не так быстро, — властно придержал её за запястье маг, одним рывком усаживая обратно в кресло. — Мне понадобится предмет из драгоценного металла. Достаточно крепкий, чтобы он не разрушился при интенсивном магическом воздействии, и компактный, чтобы его было удобно положить в карман. Я собирался поискать что-нибудь подходящее в местных лавках, но теперь пусть это будет вашей головной болью. Должна же от вас быть хоть какая-то польза! — ядовито припечатал Волдеморт напоследок. Пропустив последнюю фразу мимо ушей, Жоан заозиралась по сторонам. — У меня много украшений, какое-нибудь из них наверняка подойдёт… — Желательно, чтобы вам было не особо жаль эту вещь: магия мощного портала с высокой долей вероятности оплавит металл. Восстановлению подобные повреждения чаще всего не подлежат. Жоан сникла. Кристоф знал, что свои многочисленные украшения дочь любит и трепетно оберегает: испорченной богачкой, разбрасывающейся вещами, она не была. Волдеморт же, в свою очередь, странно воодушевился и вонзил в Жоан пристальный, алчущий взгляд. Та нервно дёрнулась и чуть отпрянула назад, к спинке кресла. Воздух заметно наэлектризовался. — Пожалуй, это подойдёт, — Лорд протянул руку к лицу Жоан (Кристоф несколько смутился и почувствовал себя неловко, отмечая интимность этого жеста) и быстрым движением выхватил из каштановых волос золотую заколку-лилию с россыпью изумрудных камешков в центре. Пискнув от неожиданности и боли (вместе с заколкой маг неосторожно выдернул несколько волос в придачу), Жоан рефлекторно прикоснулась к ноющему месту на голове и посмотрела на Волдеморта вопросительно. — Завтра в полдень жду вас на входе в местный магический квартал. Опоздаете — поедете в штаб на перекладных. И Мерлин вас упаси явиться на собрание невовремя, — завершил Лорд разговор, вставая с кресла. Золотую заколку он забрал ультимативно и без дополнительных уточнений о её ценности для Жоан. — Я сделаю портал в течение семи минут и оставлю готовый артефакт Кристофу. Будьте любезны не забыть его утром, Жоан. Дочь молча фыркнула и упорхнула наверх, не попрощавшись. Новость о нахождении греков, судя по всему, уж слишком её воодушевила. — Дю Белль, — обратился Повелитель к Кристофу. — Вас я жду в штабе через двое суток, со всеми бумагами и контактами нужных людей. — Конечно, Милорд.***
В этом мире не так много истин, но одна всё-таки остаётся неизменной: невозможно в достаточной степени подготовиться к тюрьме, войне, стихийному бедствию и встрече с Лордом Волдемортом. Заметно нервничая, Жоан оправила складки льняного платья и одёрнула рукава светлого пиджака — в десятый раз за это суетное утро, — схватила со стола чашку с остатками кофе и осушила её залпом; из-за слишком быстрого, рваного глотка Жоан закашлялась, подавившись, снесла бедром стул, возмущённо скрипнувший в ответ на столь неуважительное отношение, и окончательно утвердилась в мысли, что дальше тянуть уже нельзя. Пора было выходить, пока Лорд и впрямь не отчалил в Британию без неё. Хотя куда бы он отчалил, если портал остался у Дю Беллей?.. Однако исследовать этот вопрос на практике что-то совсем не хотелось: вот уж точно не с Волдемортом играть в такие игры. Жоан в очередной раз проверила содержимое компактной багажной сумки (отец, слава Мерлину, помог с хорошими чарами расширения и облегчил три внушительных дочерних чемодана до габаритов одного небольшого походного саквояжа) и полубессознательно коснулась алого кулона провидицы на шее; после чего взяла с комода оставленную Лордом золотую лилию и закрепила ту в волосах. Жаль, что украшение необратимо пострадает после перемещения. Это была любимая её заколка, да ещё и подаренная бабулей Джейн, когда Дю Белли навещали её и маггла-деда в Америке несколько лет назад. А как изумруды красиво оттеняли оливковый цвет глаз самой Жоан!.. Впрочем, о таких сентиментальных деталях Лорд Волдеморт, жадно выцепивший украшение прямо с её головы, поинтересоваться не удосужился. Хорошо, что он вообще согласился взять Жоан с собой в Барфорд и поделился порталом. Для нормального человека — мелочь, конечно… но разве Лорда можно отнести к категории нормальных людей? Тихо прыснув себе под нос, Жоан закрыла входную дверь, прощальным взглядом окинула приветливый прибрежный коттедж, приютивший её на прекрасные, спокойные полгода, и направилась к воротам.***
— Мадемуазель Дю Белль, — поприветствовал Лорд. Маг был одет непривычно легко, по-летнему: белая хлопковая рубашка, охристые брюки из костюмной ткани и такой же жилет. Надо же, как будто обычный турист, визуально ничем не выбивающийся среди десятка магглов, ленно плывущих по раскалённой полуденным пеклом широкой улице, от которого не спасала даже тень густой цветущей растительности. Никакого багажа у него с собой не наблюдалось; только небольшой кулёк в левой руке, перехваченный тесёмкой. — Благодарю за пунктуальность, — добавил Лорд к вящему удивлению Жоан. Она мысленно поставила галочку у себя в голове: не зря поторопилась. — Не сочтите за труд, — Волдеморт протянул странный куль, кивком головы прося её убрать тот в сумку. — Мой груз рискует вызвать ненужное любопытство. А моё пребывание в темномагической части местных развалов, как я предполагаю, могло не остаться без внимания. Не задавая вопросов, Жоан быстро спрятала свёрток в багаж и молча ожидала дальнейших указаний. В конце концов, им провести-то друг с другом — всего пару минут! Зашли в проулок, активировали портал, аппарировали в Барфорд и разошлись каждый по своим делам. Больше пустых нервов, чем реальной проблемы. И надо ей было растревожиться этим утром на ровном месте!.. «Видимо, — подумала Жоан, — меня так сильно выбили из колеи внезапность возвращения в штаб и новость о нахождении греков». …Кстати, а как их вообще обнаружили? — Милорд? Маг вопросительно воззрился на неё. Пара минут до аппарации у них оставалась, — так почему бы не проявить любопытство? — философски заключила Жоан. — А как именно нашли убежище греков? Что их выдало? — Сентиментальность, мадемуазель Дю Белль, — холодная, презрительная усмешка исказила привлекательное лицо. — Мерзкая дрянь, которая изрядно портит и подводит даже самых думающих людей. Настала очередь Жоан для вопросительного взгляда. — Я на всякий случай назначил людей следить за могилой Линоса Аманатидиса. Он похоронен в окрестностях Эмберли — видимо, греки околачивались в Британии в то время, когда младший братец Рексенора изволил почить. «Какая-то странная у греков тяга к Британии...» — мелькнула мысль на краю сознания Жоан и тут же пропала, вытесненная более насущными вопросами. — Рексенор приехал навестить могилу Линоса? — Именно, — подтвердил Лорд, скривившись в отвращении. — Сантименты и привязанности, — последнее слово он буквально выплюнул, — являются червоточиной в любом, даже самом гениальном уме. Так что ваш Аманатидис — обыкновенный болван, который погорел на собственном простодушии. Яксли сел ему на хвост и незаметно довёл до заброшенного здания, находящегося в ведении Министерства. Греки облюбовали укромные развалины на окраине Лондона, которые магически хорошо защищены, но никому из канцелярских крыс не интересны ввиду невостребованности. Сейчас там дежурят мои люди. Греки ещё на месте. Притом, что Рексенору Аманатидису Жоан не сочувствовала ни на йоту, его мотивация и действия были ей по-человечески понятны. В конце концов, Линос — член семьи, родной брат, ближайший кровный родственник после смерти их с Рексенором родителей, да ещё и верный последователь, с которым они вместе состояли в одной группировке. Само собой, старший брат скорбит — насколько этому чудовищу, убившему больше полусотни людей, вообще доступна скорбь. Бросив украдкой изучающий взгляд на Лорда, Жоан как-то сразу поняла, что пояснять всю эту логическую цепочку тёмному магу бесполезно чуть более чем полностью. У него явно были какие-то личные счёты со всем, что касалось нормальных человеческих отношений, близости, доверия и пресловутой привязанности. Себе дороже — лезть с ценными замечаниями в сомнительную волдемортовскую мораль. Они неспешно двинулись вглубь проулка. Тот оказался на удивление тихим и изолированным от остальной улицы: петлял кишкой и заканчивался уютным двориком, увитым плющом. Светло-серый камень, глубокие арки и каменные лестницы — типичная Каталония. Людей — ни магов, ни магглов — здесь не было. Палочка Жоан, прикреплённая застёжкой к подкладке расстёгнутого пиджака, вдруг оживилась и с энтузиазмом начала испускать серебристые клубы дыма, по форме напоминающие слёзы. Вздохнув — как бы в очередной раз не опалить дорогую шёлковую ткань одежды… — Жоан привычным движением перехватила из крепления нагретое магией древко за изящную резную ручку и несколько раздражённо вывела пару знакомых пассов в воздухе. Фыркнув напоследок, палочка выбросила последний искрящийся сгусток серебристо-пепельного дыма и успокоилась. Наблюдавший за происходящим Лорд молча воззрился на Жоан; она торопливо прятала разгулявшуюся палочку подальше в багаж. В глазах мага читалось едва заметное любопытство, которое он успешно скрывал за деланным безразличием. Похоже, мысленно усмехнулась Жоан, уникальные особенности материалов для изготовления волшебных палочек не входили в сферу исследовательских интересов Волдеморта. — Ваша палочка всегда ведёт себя так же малопредсказуемо и своевольно, как её хозяйка? — наконец соблаговолил поинтересоваться Лорд напрямую. — Орешник, Милорд, — отозвалась Жоан миролюбиво, про себя гадая, был ли это очередной волдемортовский упрёк в адрес её характера… или всё-таки комплимент. — У моей палочки, как и у любой другой, изготовленной из этого дерева, есть уникальная, но малополезная способность — обнаруживать под землей воду. Если где-то поблизости есть подземный колодец или скрытый источник, палочка из орешника всегда без спроса и предупреждения начинает испускать серебристые клубы дыма. — Орешник, значит, — со знанием дела кивнул собственным мыслям Лорд. — Многое объясняет. — Простите? — Самые чувствительные палочки, больше всего заточенные на эмоциональное состояние владельца, — клятый Мордред… В волшебных палочках, судя по всему, этот уникум тоже разбирается, заключила Жоан с фоновой досадой. — Безукоризненно преданные, умирающие вместе со своим хозяином, не передающиеся в дар или по наследству. Но становящиеся непредсказуемыми в случае, если их обладатель вышел из себя и потерял внутреннее равновесие. Даже эта чудаковатая ориентация на обнаружение под землёй воды, — Волдеморт едва заметно поморщился, — самой чувственной и вольной из четырёх стихий, — говорит о чрезмерной эмоциональности. И артефакта, и обладающего им волшебника. Ни один серьёзный тёмный маг, ориентированный на сложное, бескомпромиссно подконтрольное колдовство, такую палочку никогда не выберет, — подытожил Лорд категорично. — Слишком много свободы для инструмента, призванного служить хозяину. — Что ж, — улыбнулась Жоан примирительно, совершенно не настроенная спорить о взглядах на характер магических инструментов и их роль. Сама-то она к своей палочке относилась весьма трепетно и считала её скорее добрым другом, который не раз выручал, а не слугой. Но у Лорда Волдеморта, куда ни плюнь, всё одно: все обязательно должны служить. Ему, конечно же. — В таком случае и мне, и моей палочке однозначно повезло, что я — не серьёзный тёмный маг. Жоан пожала плечами и застегнула сумку, мысленно готовясь к сложному перемещению в Британию. Умудриться бы не выплюнуть свои внутренности прямо на начищенные ботинки Лорда после приземления… То-то будет номер. — А сердцевина? — внезапно поинтересовался её спутник, лениво оглядывая залитый полуденным солнцем каменный проулок. Задавая вопрос, он смотрел куда-то в сторону, словно разговаривал с воздухом. Жоан даже показалось, что она ослышалась. — Милорд?.. Откровенно говоря, она несколько растерялась. Как-то это было слишком… лично. И, пожалуй, неожиданно. Как если бы Лорд Волдеморт вдруг ни с того ни с сего поинтересовался, какое бельё на ней надето. — Что внутри вашей палочки? — повторил Лорд свой вопрос, наконец развернувшись в сторону Жоан всем корпусом. Колючие глаза внимательно, пристально изучали её; стало ощутимо не по себе. В области солнечного сплетения утробно заворочалось непрошеное волнение. — Чешуя змеи… Плотно сжатые губы напротив изогнулись в саркастической ухмылке. — Вот как… Ей показалось, или на дне обычно настороженных, льдистых глаз зажёгся лукавый, одобрительный огонёк? С чего бы это?.. — И какую же змею освежевали ради создания вашей, смею полагать, эксклюзивно изготовленной на заказ волшебной палочки? — ухмылка Волдеморта сделалась совсем уж глумливой. — Сильно сомневаюсь, что свою шкурку пожертвовал какой-нибудь заурядный дворовый ужик. Не с вашей самолюбивой, тщеславной и самонадеянной натурой, мадемуазель Дю Белль. Ставлю на королевскую кобру или экзотическую гадюку. Бессовестно насмешничая с присущим ему цинизмом, Лорд выжидательно воззрился на Жоан. Отмерев от краткосрочного наваждения, она с деланным достоинством уведомила: — Яванский ксенодерм. — Ну кто бы сомневался… — Волдеморт негромко рассмеялся, на сей раз — вполне беззлобно. — Очень в вашем стиле. Уникальная и единственная в своём подвиде змея, которая, согласно поверьям, украла чешую у дракона и теперь расхаживает по миру «в чужой коже», удивляя зоологов и аборигенов. Я так понимаю, Жоан, вы планируете ещё не раз подбросить мне и штабу сюрпризы? — взгляд его подёрнулся опасным инеем. Температура раскалённого воздуха Коста-дель-Гарраф в доли секунды потеряла пару-тройку градусов. — Прошу простить мне мою дерзость, Милорд, но иногда мне кажется, что вы придаёте слишком серьёзное значение моей шкуре и сердцевине, — ответила Жоан уклончиво. — Мы оба знаем мою незамысловатую роль, которую я с готовностью выполняю на благо штаба. А палочка… это просто палочка. Жоан улыбнулась, нарочито демонстрируя очаровательные ямочки на щеках и кокетливо заправила прядь волос за ухо, надеясь переключить внимание не в меру заинтересованного Волдеморта с щекотливой темы. — Палочка как никакой другой артефакт отражает нутро её владельца, — отрезал Лорд, рассматривая Жоан более проницательно, словно внезапно открывшийся для него с новой стороны причудливый экспонат. Её жеманное кокетство оказалось начисто проигнорированным. В который раз — что не могло не внушать определённую досаду. Жоан поспешила потупить взгляд и натянула на лицо безмятежное, рассеянное выражение. …Однако неудобный вопрос уже сам собой слетел у неё с языка. — И какое же нутро отражает ваша палочка? — выпалила Жоан на выдохе, сразу же жалея, что заикнулась об этом. Нашла, к кому лезть с такими расспросами, ну в самом деле!.. Лорд, кажется, тоже опешил от подобной наглости, и, вероятно, только его бесконечное удивление уберегло Жоан от одаривания каким-нибудь зловредным проклятием прямо в проулке — в наказание за нахальство и непозволительное для её статуса любопытство. Справедливости ради, проклятие Волдеморта рассказало бы о владельце палочки не меньше, чем сама палочка… Неловкая пауза затягивалась. Жоан уже хотела было извиниться и забрать свой вопрос обратно, когда тишину летнего зноя разрезал невыразительный голос: — Тис. Перо феникса. Тринадцать с половиной дюймов. Не на заказ, — добавил маг с кривой ухмылкой. «Надо же, какое интересное сочетание!» — успела отметить про себя Жоан, будучи искренне поражённой. — «А он ведь действительно выдающийся тёмный волшебник, раз смог приручить такой своенравный магический инструмент…». — Время не ждёт, — не настроенный на поэтическую демагогию, Лорд бросил быстрый взгляд на наручные часы. — Нам пора возвращаться в Барфорд. Жоан кивнула, с немым облегчением обрывая продолжение этой странно интимной беседы. Она потянулась к золотой заколке с россыпью изумрудов и, внутренне подобравшись, начала готовиться к неприятной аппарации на дальнее расстояние. Если к ней вообще хоть когда-нибудь можно достаточно подготовиться… Неожиданно за её спиной раздался низкий баритон с заметным каркающим акцентом: — Синьор, синьора. Позвольте проверить ваши документы и палочки. Обернувшись, Жоан увидела двух мужчин. Крепко сбитые, смуглые, с обманчиво-расслабленными выражениями на лицах: взгляд магов исподволь выдавал повышенную внимательность и настороженный интерес к иностранным гостям. На лацканах формы у обоих поблескивали серебряные пауки на тёмно-синем глянцевом кружке — значки испанского Министерства. Вероятно, какая-нибудь группа по соблюдению социального правопорядка, или что тут они соблюдают в этой их вечной сиесте. Едва успев удивиться стремительности расширения их с Лордом маленькой компании, Жоан по инерции потянулась к багажной сумке, чтобы достать удостоверение личности и недавно убранную палочку, но тут же уловила на периферии зрения, как её спутник скользнул змеем навстречу незнакомцам; помедлив, она остановилась. — Что ж, мы с большим удовольствием, — насмешливо отозвался Лорд на недвусмысленный приказ. Голос мага отдавал льдом; всё внутри Жоан жалобно сжалось от нехорошего предчувствия. — Разрешите уточнить, с кем имеем честь беседовать? — Министерство Магии Испании, — охотно пояснил тот из собеседников, что был повыше. — Группа регулярных профилактических проверок. Дежурные Морено и Суарес. — Вот как, — Волдеморт прохладно улыбнулся, делая ещё один шаг вперёд. Красивые губы скривились; взгляд опасно сузился. — Похвальная бдительность, господа. От мрачного предзнаменования в его голосе сердце Жоан упало куда-то в пятки. В воздухе разлилось острое напряжение. — Экспеллиармус! Странгуллатио! Звенящий свист разрезал воздух. Служители правопорядка с едва слышным вскриком повалились на колени как подкошенные болванчики в бесплотных попытках вдохнуть хоть толику кислорода и абсолютно безрезультатных порывах стянуть светящиеся алым лассо, которые неумолимо затягивались смертельными узлами вокруг бычьих шей. Красное древко тисовой палочки Волдеморта сейчас в упор смотрело на задыхающихся мракоборцев, равнодушно оглашая вынесенный хозяином приговор. Пальцы Морено и Суареса неестественно скрючились в отчаянном жесте; дрожащие в агонии руки не могли избавиться от магической удавки. Собственные палочки дежурных валялись поодаль. Любые трепыхания испанских мракоборцев оставались абсолютно тщетны. Жоан громко ахнула и споткнулась, дёрнувшись было вперёд. Она не знала, что именно ей стоило сделать, но как-то остановить, прервать эту жуткую расправу было необходимо!.. Сомкнувшиеся вокруг её предплечья стальным хватом пальцы властно остановили это неосознанное движение. Лорд Волдеморт стоял рядом с совершенно бесстрастным выражением лица и со скучающим видом поглядывал на мучения магов, цвет лица которых сделался иссиня-бордовым; глаза обоих мракоборцев налились кровью. Они задыхались. Онемев от шока, от какого-то зашкаливающего неверия в реальность происходящего, Жоан парализованно, беззвучно наблюдала за развернувшейся казнью и едва дышала. Краем сознания она отметила, что дорожная сумка больше не находится у неё в руках: багаж сиротливо валялся на мощёной плитке. В ушах звенело, кровь хлынула в голову, отливая от заледеневших конечностей. Всё произошло настолько быстро и неожиданно, что Жоан намертво сковал необъяснимый, опустошительный ступор. Кажется, нечеловеческий ужас ощущается именно так. Волдеморт же сохранял полную невозмутимость — совершенно противоестественную, бесчеловечную, с учётом происходящего. Незнакомые Морено и Суарес уже практически посинели, когда Жоан глухо, надрывно просипела: — Остановитесь, прошу… Посмотрев на неё в ответ со злым, опасным весельем, Волдеморт нехорошо ухмыльнулся. У Жоан мороз по коже прошёл от этой его мрачной, многообещающей улыбки. Живот скрутило спазмом; тонкая струйка пота зазмеилась вниз по позвоночнику. Маг повернулся обратно к их нежданным гостям и издевательски протянул: — Что ж… раз дама просит. Вспыхнули два зелёных луча. Испанцы ещё несколько секунд удерживались в вертикальном положении — неестественно, гротескно, жутко, — после чего растянулись на асфальте со звуком ухнувшего вниз куля с мукой. В остекленевших глазах обоих застыл нечеловеческий ужас. Больше не было ни хрипов, ни шума возни — ни единой попытки отвоевать толику дыхания у безжалостной удавки заклятия. Служители местного подразделения Министерства были окончательно, безоговорочно мертвы.***
Голова потяжелела и наполнилась неясным, парализующим туманом; конечности точно налились свинцом. Жоан совершенно иррационально остолбенела, глядя на два тела перед собой. Те растянулись сюрреалистичными поломанными манекенами в лучах полуденного солнца — будничная картина летнего пейзажа абсолютно не вязалась с изуродованными лицами покойников, лежавших бесформенной грудой посреди проулка. Разозлённый её нерасторопностью Волдеморт каким-то отрывистым, резким приказом попытался выдернуть Жоан из ступора, однако ту точно бетоном сковало. Кажется, Лорд даже дёрнул её несколько раз на себя, но всё было тщетно: Жоан не соображала вообще ничего и пребывала в состоянии острого шока. В конце концов, раздражённо прошипев что-то гневное, маг с заметным усилием развернул её спиной, оттолкнув подальше от тел Морено и Суареса. Судя по вспыхнувшим искрам и запаху палёной плоти, тела служителей аврората Лорд предпочёл примитивно сжечь прямо в проулке. Точно те были обычной помехой на дороге, а не живыми людьми буквально недавно. Внутри Жоан разливались звенящая пустота и мерзлая, затягивающая в небытие оторопь. Сильно тошнило, колени подгибались. Она молилась о том, чтобы Мерлин благодушно позволил ей потерять сознание прямо сейчас, выпасть из безумной реальности. Ещё никогда в жизни на её глазах никто не убивал людей так: хладнокровно, бесстрастно, невозмутимо. Абсолютно буднично — и, что самое главное, безо всякой на то причины. Просто так. Потому что захотел. И смог. Заколку из спутавшейся причёски Жоан — вновь болезненно, вместе с тонкой каштановой прядью — Волдеморт выдернул молча, грубо, не предупредив и не спросив разрешения. — Дайте руку, — скомандовал он. В голосе звенела сталь. Этот металлический, беспрекословный приказ был последним, что услышала Жоан перед активацией портала. Её мелко трясло. Ярко вспыхнув и засветившись, золотая лилия начала оплавляться, перемещая Жоан в Британию в цепкой хватке убийцы.***
В саду Барфорда их уже ждали. Малфой, Нотт и Эйвери встречали своего господина. Долохова с ними почему-то не было: вероятно, он ещё не вернулся из Болгарии. Мужские голоса доносились до Жоан точно сквозь толщу воды: глухо, замедленно. Смысл слов несколько терялся. Она ни на йоту не пришла в себя после бессмысленной, жестокой казни, свидетельницей которой её вынужденно сделал Тёмный Лорд. «Он сумасшедший, — билась в голове отчаянная мысль. — Беспощадный, аморальный, жестокий. Только наглухо больной, бесчеловечный ублюдок мог убить двух невиновных между делом, наслаждаясь их ужасом, болью и обречённостью». — Вы задержались, Милорд, — встревожено посмотрел на часы Эдмунд. — Всё в порядке? — Почти, — Лорд скривился. Уже бесполезная золотая заколка болталась у него в руке — уродливая, почерневшая, обугленная. Теперь и впрямь только на выброс. — Присели на хвост министерские шавки из испанского аврората. Пришлось разобраться. — Окончательно разобраться? — уточнил Теобальд Эйвери несколько сипло. — Само собой. Времени на пиетет у меня не было. «Времени на пиетет»?! Мерлин всемогущий!.. Жоан посмотрела на тёмного мага ошарашенным, полубезумным взглядом. Её всё ещё потряхивало от увиденного. Что он вообще несёт?! Как можно было так легко, буквально играючи, убить двух живых людей просто потому, что «не было времени» разобраться с ними иначе?! — Они пасли меня от самой лавки Рамиреса, — пояснил Лорд собеседникам. — Вероятно, увидели свёрток. Если бы нас с мадемуазель Дю Белль, любезно упаковавшей в дамскую сумочку мой груз, взялись обыскивать — остаток жизни мы бы провели за решёткой. Услышав из уст Волдеморта своё имя, Жоан нервно дёрнулась. — А вам стоит быть более расторопной! — внезапно переключился Лорд, посмотрев на Жоан со злостью. Глаза мага вновь полыхнули алым. — И не замирать статуей посреди проулка с двумя свежими трупами, когда нам вот-вот предстоит активировать портал! Ответив ему абсолютно пустым, безжизненным взглядом, Жоан лишь молча кивнула, выудила из сумки свёрток, впихнув его стоявшему ближе всех Малфою, и направилась в сторону крыльца, не дожидаясь сопровождения. Тройку встречавших их Пожирателей она так и не поприветствовала. В настоящий момент она вообще оказалась не способна на членораздельную внятную речь. Спина Жоан была пряма и костна, точно в позвоночник ввинтили железную спицу. Платье и пиджак насквозь пропитались смесью пота и ужаса; руки мелко дрожали, а в ушах всё ещё стучала кровь. Всё, в чём она сейчас нуждалась, — это добрая порция Успокаивающего зелья. И бренди.***
Собрание должно было начаться только через три часа. Ещё было время прийти в себя. Хотя, видит бог, чтобы отойти от подобного, на деле ей потребуются не одни сутки. Сейчас Жоан искренне жалела, что не привезла в Барфорд зелья доктора Шаболя. За время полугодового отпуска она навещала светило французской колдомедицины несколько раз и даже проходила профилактические процедуры; доктор заключил, что её состояние носит вполне удовлетворительный характер… Однако как долго она продержится в этом «удовлетворительном» спектре, если у неё на глазах будут регулярно пытать и убивать людей, — Жоан не знала. Возможно, стоит написать отцу и попросить его захватить с собой набор склянок проездом через Париж?.. Первый час в Барфорде Жоан потратила на принятие ванны — и в настоящий момент то была не прихоть, а жизненная необходимость. Пар от горячей воды шёл густой и душистый, остро пахло шалфеем и крапивой. Нырнув в кипяток, Жоан отчаянно, рьяно, с какой-то бессильной яростью начала тереть кожу жёсткой плетёной мочалкой из сизаля: сначала до появления заметной красноты, а затем — и до первых царапин. Самые глубокие из них постепенно начинали кровить и саднить, но Жоан практически не замечала уродующих красных полос на чувствительной мягкой коже. Хотелось содрать с себя пропахшую смердящим запахом ужаса шкуру целиком; смыть весь пот, слёзы, силком выдрать из себя стоявшую перед глазами картину убийства испанских мракоборцев. Она бы согласилась даже на точечный Обливейт, лишь бы больше не прокручивать в голове жуткую сцену казни. …Бордово-синие лица, налитые кровью глаза, скрюченные бледные пальцы, отчаянные и совершенно бесполезные попытки спастись; равнодушное, невозмутимое лицо тёмного мага, сжимающего карающую тисовую палочку и чужие жизни в своих руках… Это было чудовищно. Бесчеловечно. Слишком для неё. Жоан растирала кожу всё сильнее и сильнее, раздирая, соскабливая с себя все события утра рваными интенсивными рывками. В какой-то момент мочалка хрустнула и порвалась, не выдержав амплитуды движений; сизаль сиротливо расплылся на поверхности воды бесформенной плетёной тряпкой. Безжизненно посмотрев на уже бесполезный банный атрибут в каком-то немом отупении, Жоан наконец расплакалась.