«Настанет день, когда вы окажетесь перед узким скалистым ущельем, где река жизни превратится в ревущий водоворот, пенящийся и грохочущий; и тогда вы либо разобьётесь об острые рифы, либо вас подхватит спасительный вал и унесёт в более спокойное место…» Ш.Бронте, «Джейн Эйр»
Она замерла на пороге кабинета восковым изваянием. Роковые секунды оторопелой тишины потекли вязко, мучительно — невыносимо растянуто, словно все действующие лица этой немой мизансцены попали в липкий кисель и теперь реагировали на всё происходящее непростительно медленно. Вдох. Испуганные глаза выхватывают в полумраке полосу обнаженной бледной кожи. Того, чьё обнажение ей видеть явно не полагалось. Выдох. Кровь стремительно приливает к лицу. Она судорожно сглатывает и моргает; ресницы дрожат. Неровный шаг назад. Глухой стук набойки о кладку паркета. Вдох. В кресле справа от входа пасторально восседает Долохов. Молчит. Боковым зрением отмечает выражение лица болгарина. Уставше-обречённое. Глаза-буравчики сверлят и немым намёком гонят прочь. В этот раз она совсем невовремя. Дьявол… Выдох. Наконец, отмерев, круто разворачивается на каблуках. Бормочет под нос сдавленное «Прошу прощения…». Трусливо ретируется из комнаты. Глаза слепит пламя коридорного канделябра. Лопатки обжигает острый, разгневанный взгляд из темноты. Рваный вдох. Под ноги летит Импедимента. Она спотыкается. Хватается одеревеневшей рукой за дверной косяк. Негромко вскрикивает. Пытается не улететь носом в пол. Злой голос точно удар хлыста бьёт в спину: — Далеко собрались, Дю Белль? Вязкий морок накатившего ступора обрывается, разрушенный ледяным гневом, сочащимся из каждого слова этого человека. Мерлин, вот теперь она по-настоящему влипла… Глубокий выдох. Она поворачивается корпусом обратно в темноту кабинета и смотрит магу в глаза. Усилием воли не опускает взгляд ниже. Надеясь, что не выглядит в этот момент совсем уж затравленным зайчонком. Приподнимает подбородок. Старается расслабить мышцы лица и придать своему облику адекватный, достойный вид. Благочестивый. …Как будто бы это не она только что необдуманно ввалилась в кабинет, где Лорд Волдеморт открылся с решительно неожиданной стороны. Ужасающе человеческой.***
Угомонив свой бешеный, скачущий, рваный темп, мысли потекли ровнее; кровь перестала гулко стучать в ушах от нехватки кислорода. Жоан вновь вернула себе способность трезво рассуждать и оценивать окружающую обстановку и теперь всерьёз прикидывала, как выкручиваться из неловкой мизансцены, которая ненароком создалась на ровном месте. Беззвучно ругаясь, она собрала ноги в кучу после магической подножки и уже более уверенно зашла обратно в комнату, тихо прикрыв за собой дверь. Перевела предательски бегающий взгляд на Антонина, кивком поздоровалась с болгарином. Говорить сейчас что-либо первой — точно было не с руки. И без того уже достаточно выдала… Долохов в ответ не шелохнулся, но в глазах его заплясали глумливые бесенята. Внутри Жоан поднялась злость — и также быстро стихла. Нет, а чего она ожидала? Сочувствия? Защиты? Покровительства? Поддержки? От Долохова-то? Да как же. С другой стороны, её всё-таки не прибили на месте, не наорали с порога и даже пока не стёрли память — хотя, может, Жоан была бы и не против. Образ бледной, оттенённой белоснежной тканью кожи запечатлелся в памяти намертво. Вырвать его оттуда теперь можно было только каким-нибудь добротным заклинанием Забвения… Мордред свидетель — сейчас она даже не сопротивлялась бы. Новая, противоестественная реальность вихрем врывалась в сознание Жоан из-под расстёгнутой рубашки тёмного мага. Вероятно, только сейчас, стоя на пороге кабинета Волдеморта и стараясь не опускать взгляд ниже линии его подбородка, она могла в полной мере осознать, насколько же Тёмный Лорд доселе представлялся ей скорее некой абстрактной Силой и Символом, нежели живым человеком. Что всё это время она по-прежнему трусливо отказывалась замечать, что во главе штаба стоит не метафизический Великий Дух, не обезличенный образ чистой Власти, а мужчина из плоти и крови. Привлекательный мужчина. Жоан торопливо сглотнула. Мерлин, это всё совсем невовремя... Не сейчас. Она подумает об этом позже. Только не в данную минуту. Повисшую в потяжелевшем, вязком воздухе тишину оборвал всё тот же неприветливый, резкий тон: — В чём дело? Интонации не сулили ничего хорошего. Маг резче обычного взмахнул палочкой; все пуговицы на его рубашке застегнулись в течение пары секунд. Он ждал объяснений. Жоан сглотнула и, понадеявшись, что её ответ не послышится сейчас жалобным писком, сдержанно пояснила причину своего эффектного появления: — Я не нашла место проведения вечернего собрания, — голос звучал ровнее, чем она ожидала, но хуже, чем хотелось бы. — Друэлла за завтраком сказала, что к шести я должна быть в большом зале. Предоставить Нотту и Эйвери список необходимого инвентаря и зелий для закупки. Чтобы они обеспечили всё, что потребуется мне в целительстве, пока я замещаю Фредерику. И я так поняла, что запланировано общее обсуждение по ряду вопросов, включая греков… Взгляд Лорда сделался утомлённым; лишние детали его явно раздражали. Жоан поспешила перейти к сути: — В общем, вечером ни в большом, ни в малом зале, ни в гостиной, ни в коридорах — я вообще никого не нашла… Все куда-то подевались, — звучало, конечно, по-дурацки. Но являлось чистой правдой. Жоан чуть повела плечами, выказывая растерянность. — Время уже поджимало. Поэтому я решила поискать вас. Вы обычно на месте, если в штабе. Она почувствовала, что опять краснеет. — И вот… нашла. Справа послышалось сдавленное хмыкание Долохова. «Тоже мне, чёрт бы его побрал! — зло подумала Жоан, на сей раз не останавливая эмоций. — Ситуация и без того неудобнее некуда, а этот ещё и зубоскалит!..» Лорд молча сверлил её взглядом. Да и что тут можно было сказать?.. Ей-богу, чистой воды нелепое совпадение! — Я несколько потерялась во времени и пространстве из-за нагрузки, — нехотя призналась Жоан, прерывая тем самым недружелюбную тишину. — И решила, что, возможно, это я сама что-то упустила или перепутала относительно собрания. Она не врала: голова в минувшие несколько суток у неё и впрямь шла кругом, и соображала Жоан периодически туговато. Беготня между ранеными на кортах и поддержка щитовых полей организовывались ею фактически в одиночку из-за занятости всех остальных. Продолжалось всё это практически без перерывов и изрядно изматывало. Жаловаться вслух было некому, да и некогда. Ну и как-то совестно, конечно, — забот сейчас хватало всем. Поэтому, сцепив зубы, Жоан просто молча делала своё дело, отбросив капризы в сторону. — Собрание перенесли в библиотеку, — соизволил наконец вступить Лорд в диалог. Тон его, безликий, сейчас звучал абсолютно бесстрастно. Что за ним крылось — гоблин его разберёт… — Я решил провести встречу малой группой. Вам в спальню должны были доставить записку с информацией. После обеда. Вот оно что… — Я весь день провела на корте и с ранеными, Милорд, — уточнила Жоан вежливо. — Освободилась совсем недавно. На обеде не была, — она изо всех сил старалась, чтобы её тон не звучал жалобно. Не хватало ещё, чтобы Волдеморт подумал, что она ноет. Хотя, если уж быть честной, поныть хотелось. Потому что устала Жоан просто чертовски. Есть она успевала через раз, а голова вечно гудела от дел и забот. Да и высыпаться в последние дни не получалось. Жоан не могла уснуть на нервах по полночи, ворочалась и просыпалась от кошмаров. Иногда плакала. Увы, но даже зелья в текущей ситуации помогали так себе. К подобной физической и магической нагрузке Жоан в обычной жизни банально не привыкла. И не думала, что привыкать когда-нибудь придётся. Как бы это не вышло боком для её состояния… Истощение и доведение себя до предела сейчас были бы совсем не на руку. — И чем же вы были так заняты вместо обеда? — полюбопытствовал Лорд равнодушно. Отвернувшись, он доставал из ящика и перебирал какие-то бумаги и, казалось, в один момент вообще утратил к присутствию Жоан всякий интерес. — У Каркарова сильно ухудшилось самочувствие после заключительного боя с Кларисс. Мне пришлось задержаться, чтобы он не оказался уже в госпитале. Потом восстанавливала щиты в подвале и в саду. Они вдвоем с Кларисс всё разнесли, а спарринги ещё должны были продолжаться. — Надо же, — протянул, осклабившись, маг, отрываясь от документов. Сарказмом от этого «надо же» можно было умыться с избытком. — И с чего это у Игоря вдруг появилось такое рвение к усиленным тренировкам? Да ещё и без предохранителей и защитных амулетов, вопреки моему приказу о соблюдении безопасности бойцов на корте? — язвительный укол Лорда был мало похож на праздную заинтересованность. — Он… — Жоан запнулась. Объяснять Волдеморту истинную мотивацию действий Каркарова не имело никакого смысла. Эти категории были слишком далеки от лордовского восприятия действительности. Что ему чьи-то привязанности, сочувствие, желание помочь кому бы то ни было… Высмеет и десяток оскорблений вслед припечатает. На пользу честный ответ Жоан не пойдёт вообще никому. Следовало быстро подобрать какое-нибудь более аккуратное объяснение, которое не приведёт и без того полуживого Каркарова на ковёр ещё и к Лорду. Пока и так было не ясно, когда там болгарин придёт в себя после последних встреч с Кларисс… — Он разочарован провалом с греками. Намерен максимально улучшить свою боевую форму. Занимается на корте в поте лица. Не даёт себе поблажек. — Вот как? — на бледном лице прорезалась холодная издевательская усмешка. — Может, в таком случае мне стоить потренировать боевые навыки Игоря лично? Чтобы его недюжинный энтузиазм не пропадал даром? — казалось, Волдеморт видел юление Жоан насквозь и без труда обнаружил попытку заговорить ему зубы. При мысли о тренировках Каркарова напрямую с Лордом внутри у Жоан всё нехорошо сжалось. Сейчас это было бы совсем некстати… Разве что на повестке дня замаячат внеплановые похороны болгарина. Но, зная, с кем имеет дело, виду Жоан не подала и только равнодушно пожала плечами: — Это уж вы сами решайте, Милорд. Вам виднее, какие навыки ваших людей нуждаются в улучшении. Хищный взгляд обжег Жоан, по привычке изыскивая намёки на притворство. Однако сумрак уже плотно сгустился в кабинете, а потому её лицо укрылось в спасительной тени. Что, тем не менее, не означало, что на этом непростой диалог завершится. Повернувшись обратно к столу и убирая часть ненужных бумаг внутрь, Волдеморт резко спросил: — Вламываться в мой кабинет было обязательно? — Я постучала, — возразила Жоан со слабым протестом. — Протарабанили, — отрезал Лорд бескомпромиссно. — Отправлять Патронуса или эльфов с сообщениями вас ни в Шармбатоне, ни дома не научили? Она устало вздохнула. — Телесный Патронус у меня получается от случая к случаю. А уж Патронус с сообщением в моём текущем состоянии — это вообще за гранью фантастики… — признание в своих магических ограничениях было искренним и какого-либо стыда в Жоан не вызывало. Ну в самом деле, Волдеморт в её лице какую-то могущественную колдунью надумал обнаружить или что? — А эльфов для передачи сообщений мы в семье использовать не привыкли, это правда. Поняв, что начинает оправдываться на ровном месте, Жоан суховато подытожила: — Я просто не хотела опоздать на собрание. И пошла самым коротким путём. — Да неужели? Вы — и вдруг боялись опоздать? С чего бы это? Глумился. Куда же без этого. — Потому что… Жоан вновь осеклась в ответе. Говорить магу правду — «Потому что именно вы, дражайший Милорд, в случае моего опоздания опять брякнете очередную гадость и испортите мне настроение на целый день!» — было бы ну совсем не с руки. Он её тогда точно лбом в стену впечатает, и целитель понадобится уже самой Жоан. — Просто рассчитывала быть пунктуальной и не пропустить ничего важного, — наконец выдала Жоан полную банальщину. — Ну и вы обычно злитесь, когда люди приходят к вам на встречи невовремя. А мы договорились на мирный паритет. Ответом Жоан на «мирный паритет» был выразительный взгляд, полный иронии и снисходительности. Она против воли сконфузилась. Мда… вокабулярной креативностью для острых дискуссий и словесных пикировок сегодня как-то не блисталось. Вероятно, утомившись от очевидно бессмысленной болтовни и решив разнообразия ради хотя бы какое-то время не докапываться до не самой расторопной последовательницы штаба, Волдеморт левитировал в руки Антонину какие-то папки и кивком головы указал им с Жоан на дверь. Кабинет остался позади. — Позже меня на собрание вы уже не придёте явно, — бросил маг через плечо, удаляясь в сторону лестницы впереди их малочисленной процессии. Жоан устало и откровенно понуро поплелась следом. Антонин всё так же молчал и только невыразительно хмыкал себе под нос, походя на тощую скалящуюся гиену. В декоративном коридорном зеркале Жоан мельком привиделась изможденная, лохматая дама неопределённых лет с осунувшимся несчастным лицом и собранными в гульку потускневшими волосами. Обычно приятный глазу каштановый оттенок сейчас приблизился к какому-то мышиному, потеряв всякий блеск и лоск от недостатка времени и сил на долженствующий уход. Замызганное, помятое в суетливой беготне платье грязно-болотного цвета — единственное, которое было не жаль испортить случайно пролитым на подол зельем или чьей-то кровью, — дополняло эту безрадостную картину. Мысленно перекрестившись и с сожалением посокрушавшись, что в таком убогом виде её будет лицезреть местная аристократия во главе с щедрым на бестактные замечания Волдемортом, Жоан искренне понадеялась, что это было не её отражение, а какой-то призрак, вурдалак или боггарт. Обман зрения на фоне усталости — тоже подойдёт. Ну или кем-то злонамеренно заколдованная зеркальная поверхность, которая шутки ради безжалостно превращает в уродца любого, кто в ней ненароком отразится. Настолько поганый и жалкий видок Жоан за собой не могла припомнить с момента похорон мамы и Роберта. И то, даже тогда эльфы её мало-мальски причёсывали и одевали во что-то приличное. А сейчас… Дожили! Очевидная потеря веса в её случае тоже не добавляла красоты. Заметно проявившаяся худоба при обычно мягкой, округлой в нужных местах комплекции Жоан не становилась изюминкой или желанным достижением, а банально портила свою обладательницу. Жоан с досадой скрипнула зубами, поспешно отвернулась от зеркала и постаралась не думать о плохом. Из сожалений о временно растерянной девичьей прелести в недружелюбную реальность её выдернули уже в следующую секунду: — На будущее — имейте совесть и мозги не беспокоить меня по подобным мелочам. Где в доме собрались все гости, вам могут подсказать портреты и домовики. Широкая спина впереди поднималась по лестнице на верхние этажи Барфорда, не приглашая к диалогу. Прелестно. В итоге Жоан не только застала врасплох неодетого Волдеморта, но ещё и, кажется, до глубины души оскорбила самим фактом обращения «не по адресу» к особе, считающей себя не меньше чем монаршей… А потому справочным бюро, пардоньте, «не подрабатывающей». Проблеяв привычное «Да, Милорд», Жоан устало волочила ноги в сторону библиотеки и вяло уповала на то, что собрание пройдёт достаточно быстро. Внутри, тем не менее, её одолевали тяжёлые, смурные мысли. И, что ещё хуже, непрошеные переживания и эмоциональный сумбур. Весь этот гремучий коктейль в текущий период, да ещё и по отношению к вышагивающему впереди бесстрастной глыбой айсберга персонажу — был ну совсем некстати. «С чего это, в самом деле, оказавшись в растерянности и незнании, из всего Барфорда я побежала именно к нему в кабинет? — мелькнуло на краю сознания. — Чего я ждала? Радушия и любезности? Джентльменской обходительности? Общительности и расположения? Почему вообще сочла разумным искать какие-либо ответы и пояснения в его обществе?» «Дурость, — заключила Жоан безжалостно. — Твой оптимизм на фоне усталости превращается в беспросветный идиотизм, дорогуша. Ты зарвалась и забыла, где оказалась и с кем имеешь дело. Сама виновата». Тем не менее, счесть хорошей идеей добровольный поход в кабинет Волдеморта — было полбеды. Куда более поразительным для Жоан оказалось то, что она до такой степени растерялась, столкнувшись с внезапными изменениями волдемортовского гардероба. Замерла истуканом на пороге, а потом ещё и нелепо засуетилась, попыталась убежать восвояси, точно нашкодивший ребёнок… Что это, чёрт возьми, вообще было?! Она же не невинная девица, не краснеющий от вида обнажённого тела стыдливый подросток и не пугливая мямля! Так какого чёрта, увидев обычную расстёгнутую рубашку на обычном человеке мужского пола, она столь сильно оторопела и попыталась стремглав самоудалиться, а ещё лучше — выкинуть это воспоминание из головы куда подальше? Ключевое озарение вспыхнуло в сознании, в один миг ставшем кристально чистым и ясным. Господи… Конкретно об этом она точно добросовестно старалась не задумываться примерно никогда. В столь сильное смятение Жоан привёл не тот факт, что тёмный маг предстал перед её взором в несколько более откровенном виде, чем предполагала установленная между ними субординация. Да, это смущало. Да, против воли волновало… но всё же. Мужчин в своей жизни Жоан видела достаточно — и в куда более раздетом виде, что греха таить. Однако ни один из этих мужчин не был Лордом Волдемортом. Не отдавая себе в том отчёта, весь этот год Жоан бессознательно продолжала относиться к лидеру штаба как всё-таки к чему-то в большей степени хтоническому и антропоморфному, нежели к обычному человеку. Волдеморт в её восприятии был буквально чем угодно — говорящей головой, торчащей из дорогой мантии и вещающей умные мысли, машиной для схваток и убийств, руководителем восстания чистокровных, чистой силой, по нелепой случайности заключённой в бренное тело, талантливым политиком, искусным интриганом и оратором, дипломатом, манипулятором, язвительным оппонентом в спорах, уникальным сверхразумом, не скованным никакой моралью… В общем, кем угодно. Но только не земным мужчиной, у которого под одеждой скрывается та же самая кожа, что и у любого другого представителя их вида. Мордред свидетель, при всей силе своей фантазии Жоан с трудом смогла бы воссоздать в воображении картинку, как этот странный мрачный тип, например, невинно спит в своей постели, гуляет на природе, расслабленно любуясь пейзажами, слушает вечерами музыку, переживает о чём-то глубоко личном, подбирает одежду каждое утро, принимает душ, расчесывает волосы или имеет иные телесные и эмоциональные потребности, присущие всем остальным людям. Он появлялся в штабе готовым вылощенным образом — как рупор, как архаичная сила, как символ чего-то там многозначительного про власть, завоевания, хитроумные планы, подковёрные конфликты и будущие перевороты. Жоан ни разу за этот год не наблюдала, чтобы он просто пил кофе, любовался закатом, болтал с кем-то о том, что ел на завтрак и какой у него любимый десерт, делился, где бывал на выходных, что ему снилось, насколько неудобная у него новая обувь или что он хотел бы купить на ярмарочной распродаже. Всё, что представлял из себя этот молодой мужчина для окружающих, — это совокупность того, что он сам строго дозированно транслировал о себе вовне, и пула его грандиозных планов на будущее с присыпкой из неадекватных масштабов талантов и могущества. Даже на расстоянии вытянутой руки подле него казалось, что что угодно обыденное ему попросту чуждо. Было ли у него прошлое? Что он представлял из себя за рамками штаба? Где жил? Чем увлекался? О чём мечтал? Кем очаровывался? О чем грустил? Как его на самом деле звали, в конце концов? Миллион вопросов без ответов — лишь внешний вылизанный образ, к которому нет ни единой возможности подступиться. Проклятие прилетит быстрее, чем удастся задать Лорду вслух хоть один из этих бесчисленных вопросов. И вдруг вот так неожиданно, лоб в лоб столкнуться с тем, что этот далёкий от всего приземлённого тёмный маг и идейный лидер состоит из тех же плоти и крови, что и иные смертные, и под рубашкой у него самое обычное (хотя, что лукавить, весьма соблазнительное) мужское тело, и дышит он тем же воздухом, и сердце у него бьётся как у всех остальных… в текущий момент было для Жоан попросту обескураживающе. Кажется, живого мужчину в нём она отчётливо разглядела только один раз — на балу в честь свадьбы Беллы. Когда он ненароком ворвался в текст магической клятвы Жоан, данной отцу. Вот тогда он и ел, и вино пил, и с людьми общался, и танцевал, и прикасался к ней кожа к коже, и даже — пора уже себе в этом честно признаться — взволновал Жоан телесно, вполне себе по-человечески. Но это было так давно — в какой-то уже позабытой прошлой жизни — и всего один раз… Теперь тот эпизод полугодовой давности казался как будто бы эфемерным, несерьёзным. Чем-то больше похожим на сон, чем на когдатошнюю реальность. И вот в сегодняшний вечер у этой реальности появилось новое неумолимое подтверждение того, что Волдеморт — вот те на, живой человек. Приятной, видной наружности. Не только маг, но и мужчина. Который, оказывается, тоже выбирает по утрам рубашки, может их расстёгивать среди дня, переодеваться… что там ещё делают самые обычные люди, не имеющие ежедневных фантазий о мировом господстве? Безрадостно бредя по лестницам и коридорам вслед за Лордом и Антонином в сторону библиотеки, Жоан уныло гадала, что ей теперь делать с этой внезапно открывшейся истиной. Практической пользы в приобретённом знании не было никакой: сплошные неудобства и ненужная неловкость в и без того сложных отношениях с лидером штаба. Мерлин свидетель — ещё ни с одним мужчиной, ни разу в жизни у неё никогда не складывалось настолько кривое, куцое, дурацкое и взаимное напряжённое общение!.. «В конце концов, а что это меняет? — разозлившись, мотнула Жоан головой. — Ну, мужчина, ну, живой, ну, притягательный. Что с того-то? Он же не один такой на всём белом свете! Да и какое мне, в сущности дело?» От того, что кроме злобно выплёвывающей проклятья головы у Лорда появилось ещё и тело, для Жоан, её роли и задач в штабе не менялось решительно ничего. Ей бы по крайней мере с этой самой головой разобраться и не попадать под удар лишний раз... А тело… Ну, это просто тело. Туловище. В конце концов, передвигаться же Его Темнейшество как-то должен. И палочку в руках держать. А самой Жоан до этого нет никакого дела. Вот так. Уже бодрее шагая дальше, Жоан силком отогнала подальше предательскую мысль, что беззастенчиво лжёт самой себе.***
Библиотека Барфорда располагалась практически под самой крышей величественного Мэнора и в поле зрения Жоан за минувшие месяцы как-то толком не попадала. Эта комната существовала для неё словно отдельно от остального особняка, и тому было несколько причин. Во-первых, немногочисленные, нужные на постоянной основе книги из хранилищ Дю Беллей Жоан возила с собой в личном багаже — или могла выписать в любой момент из какой-нибудь букинистической лавки. В крайнем случае — попросить у друзей семьи, если нужный экземпляр оказывался редким или единичным. Во-вторых, в местной библиотеке, в отличие от выделенной Жоан гостевой спальни, кто-нибудь посторонний неизбежно имел возможность прервать уединение и глубокую погруженность в тот или иной фолиант. А контактов с окружающими для Жоан порой и так было многовато. Барфорд, всё-таки, был локацией хоть и умеренно гостеприимной, но тем не менее — общественной. Как большой отель или тренировочный полигон, рассчитанный на долгосрочное пребывание чистокровных последователей Лорда. Один на один с собой Жоан могла остаться только за дверью её временной спальни или — украдкой — в одной из двух садовых беседок. Более привлекательную из которых, как Жоан помнила по своему первому приезду в Мэнор, периодически занимал Волдеморт, матримониально именуя «своей». Ну а в-третьих, — и в самых главных — барфордская библиотека была сухим новоделом. То бишь помещением безусловно функциональным, но, как бы это сказать точнее… несколько бездушным. Так как сам особняк обживался семейством Блэков-Розье сравнительно недавно и обставлялся целенаправленно под нужды штаба, то и библиотеку Мэнора создали всего несколько лет назад. Что, конечно, не могло не повлиять на итоговую атмосферу помещения. Да, здесь также имелись полки, книги, свитки, перья, диванчики, пара кресел, столики из дуба, персидский ковер, витые канделябры, панорамное окно, мраморный камин — и даже декор в виде кашпо с цветами, трех картин и парочки статуэток. К обстановке помещения было не придраться: вкус и рука Друэллы (не без помощи вездесущей Амадетт Малфой) чувствовались в каждой детали. Но ни завораживающего запаха чернил, пыли и пергамента, ни ощущения старины, величественности — какого-то особого уюта, присущего только старинным книгохранилищам, — в этой библиотеке пока не сложилось. Собственно, находясь в нервозных поисках места, куда Пожиратели могли бы перенести сегодняшнее собрание, о библиотеке Жоан даже не подумала. Эта часть Барфорда попросту не отложилась у неё в голове. Что ж… теперь будет иметь в виду и это помещение тоже. В коридоре из-за двери библиотеки слышались приглушенные голоса. Но стоило Лорду повернуть ручку и войти внутрь во главе их скромной группы — негромкий гомон тут же стих, а внимание немногих собравшихся переключилось на вошедших. Взгляд Жоан быстро пробежался по приглашенным. Кроме неё самой, Волдеморта и Долохова здесь собралось всего шесть человек. И впрямь — совсем компактная компания. На двух диванах разместились Эдмунд Нотт, Грегор Мальсибер, Теобальд Эйвери, Абраксас Малфой и — несколько неожиданно — сосредоточенная сверх меры Белла; тёмные беспокойные глаза девчонки перебегали с одного лица на другое. При появлении в комнате Волдеморта, однако, нетерпеливый жадный взгляд замер на нём и подернулся пеленой немого обожания. Ближе к окну обнаружился и отец; в добром здравии и неплохом, судя по радушной улыбке, настроении. В суете последних дней Жоан умудрилась пропустить его возвращение в Англию, и когда именно Кристоф прибыл обратно в Барфорд — она понятия не имела. Единственное кресло у камина оставалось свободным. Крупное, с резным орнаментом на тёмном дереве, похожее на трон на фоне остальной мягкой мебели библиотеки. Для кого именно оно предназначалось — Жоан догадалась без труда. Волдеморт занял своё место. Привычных вступительных речей и привлечения внимания аудитории не было. Собрались «все свои», и Лорд сразу перешёл к делам, обратившись к Мальсиберу: — После вылазки все выжившие восстановились? — Да, Милорд. Но у Корбана и Уолдена ещё постельный режим. Они под наблюдением частных целителей. — Поправятся — пригласи их ко мне, — промолвил Волдеморт почти ласково. Грегор кивнул, нервно оглаживая ещё не до конца зажившими после взрывов пальцами рыжую бороду. Голос его звучал хрипло, как будто лязгающе. Без дополнительных пояснений Жоан стало как-то понятно, что после этого аутодафе у Лорда постельный режим Яксли и Макнейра будет продлён на неопределённый срок. Неудача штаба — в том числе их ответственность. Иллюзий относительно добродетели и снисхождения Лорда к проштрафившимся Жоан давно не питала. — Греков и вылазку обсудим в конце. Начнем с общих вопросов. Что по распределению финансирования? — вопрос адресовался уже Нотту и Эйвери. Те поочередно перечислили последние статьи расходов и заверили, что волноваться не о чем: денег у штаба на все нужды, подкупы и продвижение сторонников на необходимые посты хватало с лихвой. Услышав упомянутый порядок сумм, Жоан мысленно присвистнула. Знало бы Министерство, что и в каких масштабах зреет у них прямо под боком… что ни говори, а галлеоны решают очень многое. Особенно в вопросах власти и сфер влияния. И Волдеморт силу финансовой, а не только магической и социальной поддержки своих идей, явно не умалял. — Милорд, — обратился Абраксас. — Мы с господами казначеями обдумывали, каким образом было бы выгоднее распределить расходы на крупные инвестиции. И появилось одно толковое предложение. — Слушаю. — Спонсирование приюта-пансиона для несовершеннолетних волшебников, — озвучил идею Малфой. Нотт и Эйвери согласно покачали головами, выражая одобрение. Брови Жоан непроизвольно взлетели вверх. Остальные за столом выглядели не менее заинтересованными. — Министерство с подачи Гойла и Трэверса запустило проект по созданию адаптивной среды для сирот, у которых после смерти родителей не осталось родственников в магическом мире. На время учебы в Хогвартсе вопрос с их проживанием и развитием решается сам собой. Но возвращаться на летние каникулы — или жить до поступления в школу — им фактически негде. Из-за этого приходится размещать детей-волшебников в маггловских приютах. Все присутствующие в комнате, включая самого Абраксаса, непроизвольно скривились. Белла разве что не плюнула на пол от омерзения; молоденькое личико натурально перекосилось. У Долохова едва заметно дёрнулись ноздри и уголок губы. Кристоф тоже выглядел недовольным и осуждающе качал седой головой, не одобряя незавидную судьбу сирот. Лишь Волдеморт не демонстрировал никакой реакции; бледное лицо застыло непроницаемой фарфоровой маской с полным отсутствием мимики. Он даже не моргал. Однако… Жоан показалось, или на последних словах Малфоя в глубине злых синих глаз тёмного мага полыхнуло… что-то? Додумать мысль она не успела; Абраксас продолжил: — В общем, текущее решение — явно не лучшее. Ни для самих детей, ни для магического сообщества в целом. А альтернатив на данный момент нет. Отдельный приют для сирот, обладающих магическими способностями, был бы предпочтительнее. При должном освещении этой новости в «Пророке» мы получим больше сторонников чистой магической среды, замкнутой на самой себе. А заодно продвинем Гойла и Трэверса ближе к необходимым должностям. Это и было бы полезно для их карьерного роста, и, при хорошей информационной кампании, укрепило бы имидж чистокровных семей в целом. Почва для продвижения ваших идей и власти, — Малфой почтительно склонил голову, — станет ещё более благодатной, Милорд. Выражение лица Волдеморта во время всей этой речи оставалось по-прежнему бесстрастным. Он никак не комментировал идею сторонников. Не критиковал, не поддерживал, не высмеивал, не задавал вопросов… ни-че-го. Маг молчал, практически не двигаясь, и о чём-то думал. Прерывать его безмолвие никто не смел. В повисшей пронзительной тишине Жоан услышала стук первых капель начинающегося дождя по панорамному стеклу. — Материалы должны попасть не только в «Пророк». Но и во все крупные издания магической Британии и Европы, — наконец медленно произнес Лорд. Голос его был сухим, как песок. — Пусть Руквуд и Яксли возьмут на контроль. Важно не просто подать новость в прессе. Но и вплести в неё нужные смыслы. Задать направление общественной мысли, — он чеканил каждое предложение, точно резал. — Ориентацию на то, что волшебникам стоит вступать в браки только с волшебниками. Беречь детей от тлетворного влияния магглов. Поддерживать стабильность и закрытость магического мира. Нужен прецедент. Который возьмут на заметку и будут лоббировать другие страны, — подумав, добавил: — Также потребуется проведение ряда приёмов. И пара-тройка международных пресс-конференций. Чтобы Гойл и Трэверс стали официальными лицами этой инициативы. Примелькались. Облик благородных чиновников, которых волнует судьба сирот и всего магического мира. Казалось бы, Лорд просто перечислял перечень задач. Отдавал приказы сторонникам. Рисовал перспективу политических решений. Сдержанно, рационально. Ничего… необычного. Но при звуке этого безэмоционального голоса в последние несколько минут — Жоан сделалось непроизвольно жутко. Она не понимала, что именно не так. Что происходит с Волдемортом — и с ней самой, сидящей рядом. Не могла отследить доступную взаимосвязь, как ни силилась. Как бы там ни было, все её внутренности будто в один момент свернулись узлом и подёрнулись льдом, а по спине стекала струйка пота. Неужели только она заметила, что воздух в библиотеке словно сгустился и потерял десяток градусов в температуре?.. С чем это связано?.. — Детали обсудим отдельно, — скальпель ледяного голоса совершил последний росчерк, закрывая тему. Жоан против воли отметила, что выдохнула. И не только она: лица всех за столом заметно расслабились. — Что насчёт моего последнего поручения, Эдмунд? — Изобретённые вами защитные чары успешно внедрены в большинство закрытых подразделений и архивов Министерства, Повелитель. Изобретённые Волдемортом… что?! …Где?!? Высказать удивление вслух Жоан не успела: это, слава богу, сделал за неё отец. — Милорд, прошу извинить моё чрезмерное любопытство… — Не утруждайтесь, Кристоф, — договорить отцу не дали. Прервавший его Нотт быстро пояснил: — Несколько месяцев назад Господин создал уникальные защитные вязи. Практически непроницаемые, многослойные — редкого мастерства работа. Теперь они успешно защищают секретную информацию и все основные подразделения в Министерстве. — Это я понял, — Кристоф дёрнул плечом. Чувствовалось, что он пребывает в раздражённом нетерпении. — А с чего нам подносить британскому Министерству такой бесценный подарок? — С того, — жуткая улыбка разрезала бледное лицо Волдеморта, — что теперь ко всем архивам и локациям у нас имеется неограниченный доступ. Кто знает, когда он может понадобиться… Это иногда случается в самый непредсказуемый момент. Долохов ухмылялся, покручивая между костлявых пальцев перо для письма. Этот-то уж точно раньше всех был в курсе любых лордовских планов… — Ни один волшебник в мире теперь никак не сможет вскрыть эту защиту, — улыбка мага стала шире и походила на оскал. — Зато в любой момент смогу вскрыть я. Как единственный автор этой самой уникальной защитной системы. — О чём достопочтенное Министерство, конечно же, не в курсе, — ввинтил Нотт, ухмыляясь в унисон Долохову. — Изобретение передавалось на самый верх через десятки рук подкупленных и околдованных чиновников. Которые утверждали, что это они работали над созданием обновлённой магической защиты, и собственной головой гарантировали её стопроцентную безопасность. Что произойдёт с головами министерских работников, когда Волдеморт всё-таки надумает лично вскрыть какой-нибудь архив или куда-то проникнуть — Жоан сразу же усилием воли постаралась не думать. Ей и без того по ночам с большим трудом удавалось заснуть… — Теперь дорогая Юджина и толпа её припевал уверены, что оплот Министерства незыблем и твёрд, — удовлетворённо кивнул Волдеморт. — Противник, наивно уверенный в своём превосходстве, становится неосторожен. И начинает совершать ещё больше ошибок… Жоан, не скрываясь, пялилась на лидера штаба во все глаза. Округлившиеся, стоит сказать. Эта его идея была проста… и абсолютно гениальна. Волдеморт просто взял, да и проник в самое сердце местной власти! Дал им фантомное преимущество и ощущение всесторонней защищённости, сам при этом нигде не засветился, и благополучно существует дальше вне открытой политической арены, точно призрак!.. Тем не менее, этот «призрак», о котором пока никто ни черта не знает, лично контролирует вообще всё. И всех. Дергает за ниточки, передвигает фигуры на шахматной доске, встраивает своих марионеток куда считает нужным, просчитывает ходы на десяток шагов наперёд и беззастенчиво упивается в закрытых кулуарах своим превосходством, о котором действующая власть ещё понятия не имеет! И это в то время, когда смертоносные кольца удава уже сомкнулись на её хлипкой шее! Положа руку на сердце, Жоан пока не могла заключить, чего она испытывает больше — ужаса или восхищения. Только одно удавалось резюмировать внятно: от интеллектуальных и магических способностей Волдеморта, помноженных на его властность, силу личности, стратегические и лидерские умения, лично у неё моментами попросту захватывало дух. Лорда можно было ненавидеть, возмущаться его методами и аморальностью, ругаться с ним при каждом столкновении и искренне проклинать за отвратительные навыки личного общения, но не заметить эту его уникальность, талантливость, это совершенно альтернативное относительно других людей мышление — оставалось невозможным при всём желании. Вероятно, только сейчас Жоан отчётливо поняла, что конкретно разглядел в Лорде её родной отец. И почему Кристоф решил следовать за тёмным магом. Как ни крути, а с высокой долей вероятности у этого хамоватого умника с его расчетливым подходом — всё в итоге наверняка получится, согласно задуманному. Глаза Жоан вернулись к обычному размеру, когда Нотт продолжил беседу: — Остаётся только одна нерешённая проблема, Милорд. Отдел Тайн. Он существует отдельно от всех министерских структур. И проникнуть туда в обход невыразимцев нам, увы, не удалось. Мы пока даже не знаем, кто эти самые невыразимцы и как там внутри всё устроено. Никаких сведений нет и в документах Министерства. Отдел и его содержимое замкнуты на себе… Извне туда не попадают. — А как тогда попадают? — отозвался Мальсибер. — Где-то же они людей на работу берут. Обучают. Значит, точка входа быть должна. — Информации крайне мало, — Эйвери хмуро припоминал, что мог слышать обрывками от знакомых. — Но вроде как туда вербуют только служащих из самого Министерства. Определенного стажа и с определёнными заслугами… При этом неофициально. Нигде нет списка невыразимцев, никто не знает, кто они и чем занимаются. Что находится в Отделе Тайн, кто в него входит, что они изучают и разрабатывают… загадка на загадке. — Кто-то из Пожирателей должен туда попасть, — это не было предложением. Волдеморт утверждал. И, судя по тону, обсуждение цели или сомнения в ней — не предполагались. — Не проникнуть разово в качестве вора или гостя. А быть полноценно завербованным. Оказаться внутри. Маг чуть подался вперёд, наклонился, положив голову на кулак, и стал задумчиво чертить что-то видимое лишь ему одному пальцами второй руки по деревянной столешнице. Жоан против воли залюбовалась этими медленными, будто дразнящими движениями. Интересно, и давно у него такие красивые руки?.. Или это она внезапно «поплыла», заслушавшись лордовскими рассуждениями и очаровавшись на краткий миг? — Кандидатур с должной репутацией в Министерстве в наших рядах не так много, — произнёс Лорд, размышляя. — Большинство имеют частный бизнес или внушительные наследства. А тут нужен человек на длительной службе у правительства. С репутацией. Заинтересованный, активный. Тот, кто на виду. — Есть конкретные идеи, Милорд? — Пожалуй. Самым подходящим кандидатом в невыразимцы, на мой взгляд, будет Руквуд, — резюмировал Волдеморт. — Он давно работает среди министерских. В меру способен. Имеет некоторое количество заслуг, иногда мелькал на мероприятиях внутри Министерства. Не слишком яркий, но достаточно стабильный и понятный… В общем, займитесь вопросом, друзья. Августа должны заметить те, кто связан с Отделом Тайн. И пригласить в невыразимцы. В течение года. Повисла пауза. — Это будет… непросто, Господин, — протянул Эйвери с заметным сомнением. Слишком заметным. — Потребуется минимум несколько лет… Быстро здесь точно не получится. Очень уж мало вводных. — Теобальд, — Волдеморт взглянул на Пожирателя со странной, блуждающей усмешкой, не предвещавшей ничего хорошего. Эйвери едва заметно вздрогнул. — От своих ближайших сторонников я жду результатов. А не объяснений, почему то или иное невозможно. Будь любезен, обеспечь выполнение задачи. Это тебе удаётся куда как лучше, чем блеять, что «быстро не получится». «Разозлился, — поняла Жоан. — И не только на то, что ему указали на потенциальную невыполнимость задачи. Но и на то, что посмели перечить на людях. Подвергли сомнению позицию лидера. Неосторожно со стороны Эйвери. И глупо. Будь они вдвоём, Теобальд, может, и легче бы отделался. А сейчас — явно не рассчитал с ответом… Будут последствия». Мерлин, а она-то когда только успела усвоить кровожадные правила игры в этом жестоком цирке?.. — Может, всё-таки попробуем дожать Октавиана? — невыразительный голос Долохова переключил внимание собравшихся на себя. — Рано или поздно он будет вынужден пойти нам навстречу. Связи в Министерстве у Розье обширные. Может, он и про невыразимцев знает больше. — У дядюшки тру-у-у-удный характер, — цокнув, закатила глаза Беллатриса. — Он практически не общается с семьей. И про превосходство чистокровных слышать ничего не хочет… Да и Эвана держит на расстоянии от всех Блэков. Паршивая овца, что с него взять? Тут уже Жоан посчитала возможным и безопасным поинтересоваться: — Октавиан? Эван? О ком речь? — Мои дядя и кузен, — отозвалась Белла неохотно. Не самые любимые родственники, судя по всему. — Мамин старший брат, Октавиан Розье. Вдовец, но вроде не прочь был ещё раз жениться. Наследников больше хочет. Он сейчас практически заместитель Министра Дженкинс. Карьеру хорошую построил. И сын у него есть, Эван. Чуть младше меня, в Хогвартсе учится. На одном курсе с Андромедой. Октавиан не очень-то общительный и достаточно брюзгливый. С матерью моей ещё общается иногда, а вот отца на дух не переносит. Против их свадьбы был. Но там не спрашивали никого. Бабушка с дедушкой брак организовывали. «Вот вообще немудрено, что кто-то на дух не переносит Сигнуса Блэка! — против воли подумала Жоан. — Учитывая характер твоего папаши, милая Белла, поразительно, как он сам себя терпит! И как Друэлла от него аж трёх детей родила… Я бы такого муженька придушила подушкой в первую же брачную ночь — и Мерлин свидетель, Визенгамот бы меня оправдал!» Вслух же она промычала невразумительное: — Ммгмхмм, понятно… — Октавиан был бы нам полезен, — продолжал настаивать Долохов. — Хорошие связи. Много выходов на нужных людей можно получить через одни руки. Но прямыми методами его не возьмёшь. — А непрямыми? — рассеянно уточнил Лорд. — Угрозы? Шантаж? Подкуп? «Ну-у-у, пошёл доступный коммуникативный арсенал!» — про себя вздохнула Жоан. — Не тот человек, — Антонин задумался. — Слабые места у него какие, Белла? Чем дорожит? Интересуется? Девчонка задумалась. — Да сыном только и интересуется. И работой своей. — А сын?.. Беллатриса наморщила лобик и начала вспоминать. — Мы мало общались в школе… квиддич он любит, вроде. Дуэли ещё. Эван способный был дуэлянт, да. А, и в Нарциссу был влюблён! Точно. Пару лет назад. Но её потом Люциусу в жёны обещали… — Белла бросила быстрый взгляд на Абраксаса, с которым им вскоре светила неизбежная перспектива стать родственниками. — На этом всё. — Влюблённый юноша… как прекрасно… Вопреки словам Лорда, этот его тон Жоан прекрасным не показался совсем. — Быть может, Нарцисса могла бы пригласить молодого человека на прогулку? Как считаешь, Белла? — тон Волдеморта сделался бархатным, обволакивающим. — Полагаю, кузену будет приятно её внимание… Белла робко прошептала: — Она… с Люциусом… гуляет… — и тут же сбилась, с трудом задышав. В глазах её застыли обожание и трепет. — Да, я помню. И в будущем они с молодым Малфоем обязательно сочетаются браком, — подтвердил Лорд с неестественно дружелюбной, дежурной улыбкой. — Но до той поры, как тебе кажется, могла бы Нарцисса подружиться с Эваном ближе? Возможно, пригласить его погостить в Барфорд? — Думаю, могла бы… — голос Беллатрисы понизился до сдавленного придыхания. — Я поговорю с сестрой… Милорд… — Замечательно, Беллатриса, — Лорд отправил юной миссис Лестрейндж более ободряющую улыбку. Ещё менее естественную, чем была предыдущая, но, бесспорно, очаровывающую. Кажется, Белла даже невольно пискнула от радости. — Надеюсь, ты справишься с задачей и оправдаешь ожидания. Не разочаруй меня. Жоан едва не поперхнулась воздухом. Это сейчас демонстрация метода кнута и пряника была, что ли? Мол, смотрите, каким приветливым и поддерживающим наставником я могу быть, когда мне надо поманипулировать чувствами детей, чтобы через них потом надавить на старшее поколение? Притом, что старшая сестра Нарциссы и отец Люциуса сидят вот прям здесь!.. Мда. Какие-то минуты назад Жоан искренне восхищалась лордовским гением. А теперь опять в глубине души испепеляла его — за поразительную чёрствость и какое-то всеобъемлющее бездушие по отношению к другим людям. Точно почуяв её настроение, Лорд перевёл на Жоан холодный, недобрый взгляд, и за считанные секунды практически просверлил в ней дыру. — Перейдём к внутренним вопросам. Судя по тому, как отчаянно вы рвались в мой кабинет, список зелий и инвентаря для закупки вы составили, Жоан? Проигнорировав колкость, она с готовностью кивнула и извлекла из кармана в запахе платья свернутый в узкую трубочку свиток. Практических навыков и опыта в базовом целительстве у Жоан, в целом, было достаточно. Но всё-таки их наблюдалось куда меньше, чем у умелой и наловчившейся Фредерики Бэрроу. А потому уповать приходилось на вспомогательные средства и их разумное использование по назначению. Так что нравится это Пожирателям или нет, но глотать противных зелий для восстановления им теперь придётся значительно больше. А казначеям, что греха таить, предстоит изрядно потратиться. Обнадеживать и создавать у обитателей штаба какие-либо иллюзии относительно её способностей Жоан не собиралась. Лучше она лишний раз по адресу использует правильное зелье, чем попытается поправить палочкой вручную что-нибудь не то, и пострадавший потом остаток жизни будет ходить на карачках и крякать… Прежде, чем отдать список на закупку Нотту, Лорд развернул протянутый свиток сам и пробежался по тексту скептическим взглядом. Жоан против воли задержала дыхание, хотя во всём написанном была уверена. И не зря… — Ну и почерк, — недовольно процедил Волдеморт, сощурившись и вчитываясь. — Вас на первых курсах Шармбатона чистописанию не обучали? На короткий миг Жоан стало даже обидно. Нормальный у неё почерк… самый обыкновенный. А главное, понятный и без труда читаемый. Она же не на курсе художественной каллиграфии сдаёт экзамен, в самом деле! Однако вступать с Лордом в полемику по такой мелочи не было вообще никакого смысла, и потому Жоан вежливо ответила: — Я начала учиться в Шармбатоне только с четвёртого курса. Не знаю, что было на первых трёх. — Оно и видно… — Лорд протянул свиток Нотту. Выражение лица у него оставалось недовольным. Он дополнил: — Пункты четыре, семь и двенадцать закупи в два раза больше, Эдмунд. Указанного здесь не хватит. Мадемуазель Дю Белль, как обычно, себя переоценивает. Жоан почувствовала, как к щекам приливает жар — не то от злости, не то от стыда — и послала отцу многозначительный намекающий взгляд. Мог бы и заступиться, в конце-то концов! Сказать что-нибудь своему кумиру! Кристоф пожал плечами и виновато улыбнулся — мол, я здесь не при чём. С обидами на Повелителя разбирайся сама, дорогуша. Поняв, что поддержки ждать не приходится, а огрызаться самой сейчас не хватит ни сил, ни смелости, Жоан с досадой скрипнула зубами и отвернулась к покрытому каплями и тонкими потёками воды окну, надеясь, что её демонстративная пантомима не смотрится совсем уж ребячески. Слева раздалось очередное насмешливое «гкхм» Антонина, но реагировать ещё и на него Жоан посчитала ниже своего достоинства. Этот упырь с Лордом — два сапога пара! А она — взрослая, воспитанная — ну ладно, умеренно воспитанная — девушка из приличной семьи! И огрызаться почём зря с двумя задирами — ей не с руки. Так-то. — А пока мадемуазель Дю Белль справляется с очередным переосмыслением своего непомерного эго, мы можем перейти к обсуждению изысканий по грекам, — финализировал Волдеморт с гаденькой ухмылочкой. Жоан смерила его презрительным взглядом, молниеносно задохнувшись от возмущения… …И в эту самую секунду воздух полностью схлынул из её лёгких. Ибо Жоан могла поклясться и поставить буквально что угодно, что в глазах мага плясала не только злобная насмешка. Но и совершенно неожиданные для этого обычно сурового и надменного лица — интерес и ребяческое озорство! Мелькнувшее открытие было настолько очевидным — и при том ошеломляющим, обнажающим новую грань их с Лордом взаимодействия все эти месяцы, — что Жоан даже серьёзно разозлиться в ответ на едкий выпад позабыла. Как это вообще может быть возможно? Волдеморт что, просто забавы ради её поддевает и цепляет из раза в раз?.. Не из ненависти или личной неприязни? Не сводя какие-то ему одному известные счёты? Не из садистических замашек и желания всерьёз унизить? А просто… шутя? Это он с ней… общается так? Взаимодействие с дамой по-волдемортовски? О том, что с открытым ртом и округлившимся глазами она, должно быть, выглядит как форменная идиотка, думать Жоан сейчас было некогда. Всё её сознание затопило обвалившееся откровение о персоналии лидера штаба. И что в эти сутки было для неё хлеще — то, что Волдеморт кроме головы имеет ещё и тело, или что он по какой-то причине испытывает к её персоне пусть и криво выражаемый, но всё-таки интерес вкупе со странным влечением в такой вот дрянной форме частенько взаимодействовать, — Жоан при всём желании ответить не смогла бы. Одно оставалось прозрачно ясным: образ Лорда в её восприятии — неизбежно дополнялся всё новыми и новыми фактами и частями. И в целом претерпевал значительные изменения. Мордред… И что ей теперь делать с этим знанием, скажите на милость?..