Marked with an X

      Волдеморт отвернулся сразу же, как выдал в адрес Жоан последнюю едкость, — и более выражения его глаз она не видела.       Всё внимание лидера штаба перехватил Антонин с напоминанием о необходимости перейти к обсуждению греков. Однако произошедшее было уже не отмотать назад. Той мимолетной секунды, что высветила со дна зрачков тёмного мага неожиданный всполох сильнейших эмоций, хватило, чтобы Жоан, обескураженная до глубины души, поражённо умолкла, теряясь в непонимании и попытках переоценить изменившуюся в очередной раз реальность.       Казалось, что это какая-то причудливая фантасмагория. Зеркальный лабиринт, в котором всё сливается со всем, переливается, перетекает из плоскости в плоскость, а затем тут же меняется — неожиданно, неконтролируемо, странно. И этой бесконечно изменчивой головоломкой являлся не штаб как таковой, и даже не происходящее в жизни Жоан в последние пару лет. А Лорд Волдеморт. Со всеми его внутренними течениями и настроениями — ни одно из которых не удавалось ни окончательно поймать, ни полноценно понять.       Голоса вокруг сливались в неясный глухой гул, пока в голове Жоан беззвучно кружились воспоминания о бесчисленных стычках с тёмным магом. С момента их первой встречи — и до сих пор; в Барфорде — и за его пределами. Сцена за сценой, кадр за кадром… Калейдоскоп, который ранее казался ей прямым и плоским, теперь, похоже, обнажил второе дно.       Она не могла понять, что конкретно переменилось этим вечером. Волдеморт не выдал вслух ничего такого, чего не выдавал бы раньше. Но этот взгляд на последней реплике… Это его выражение лица… Жоан теперь чётко и с невольной нервозностью осознавала, что все их дурацкие, откровенно нелепые и колючие диалоги с сегодняшнего дня выглядели… иначе.       Всё это время она пребывала в само собой разумеющейся уверенности, что Лорд терпеть не может её лично. Что по неясной причине конкретно «мадемуазель Дю Белль» злит Волдеморта просто фактом собственного существования. Своим присутствием в штабе, каждой репликой и вздохом. И что бы она ни делала, какую бы пользу ни приносила — Жоан была уверена, что всегда будет вызывать массу лордовского раздражения по умолчанию. Из которого он не преминет в очередной раз поупражняться в колкостях.       Разглядывая из-под полуопущенных ресниц его выточенный профиль, на скуле которого сейчас играла полутень от настенной свечи, Жоан с какой-то отрешённостью резюмировала, что ситуация оказалась гораздо комичнее и абсурднее, чем она предполагала ранее. С изрядной долей неверия ей открывалась до того дурацкая, нелепая истина, что в пору было истерично рассмеяться — даром что обстановка к тому не располагала.       Волдеморт, судя по всему, попросту не умел общаться с людьми.       Совсем.       Да-да. Могущественный тёмный маг, лидер подпольного альянса чистокровных, талантливый стратег, мыслитель и кем он там ещё являлся… словно диковатый мальчишка, выросший как будто в лесу, по какой-то причине не имел вообще никакого понятия, что представляет из себя простое человеческое общение. Дружелюбное, романтическое, приятельское… да хоть какое!       Он умел манипулировать. Управлять. Обаять умел. Шантажировать. Соблазнять. Выспрашивать. Грамотно отдавал приказы. Отчитывал. Поощрял. Требовал. Унижал. Высмеивал. Угрожал.       Изображал общение.       Навострился оперировать людьми как тряпичными куколками в самодельном театре.       Но как разговаривать с кем-либо по-человечески, выражать какой-то интерес, любопытство или, тем паче, симпатию — без злых шуток, без вечных соревнований «кто сильнее», без унижений собеседника и попыток выбить почву из-под ног — великий и ужасный Тёмный Лорд, надо полагать, банально не знал.       Все эти месяцы Жоан подспудно считывала его высказывания и манеры в её присутствии не более как личную неприязнь. И хотя самой ей (пора уже в этом честно признаться хотя бы себе) частенько бывало чрезвычайно занимательно в его обществе — ох, как некстати вспомнился чёртов бал!.. — меньше всего она рискнула бы допустить крамольную мысль, что и Лорду может быть интересно хоть с кем-то болтать не «по делу». Что его может что-то забавлять, например. Не по-злому, а просто. Что ему, осознаёт он это сам или нет, может иногда хотеться поговорить. Не о захвате власти и следующих шагах на этом пути. А о чём-то… ещё.       Жоан не раз задумывалась о причудливой природе отношений Волдеморта с Долоховым. Подмечала, что с болгарином Лорд общается как-то иначе. В лице меняется, в жестах, в мимике. И это их перешёптывание заметно отличалось от патетичного высокомерия мага по отношению к другим обитателям штаба.       И вдруг так странно, так неожиданно в мимолётном взгляде обнаружить нечто совершенно новое — допустить, что Волдеморт может испытывать какой-то интерес и к ней… к ней! К той, которую он уже как только ни высмеивал и в каком только свете ни выставлял из раза в раз! Точно искренне не понимая, а как ещё можно-то?       Это у него со всеми людьми так работало? Или с теми, кто не Антонин? Или только с женским полом?       После хеллоуинского бала в честь свадьбы Беллы и Рудольфуса Жоан, хоть и с определенными усилиями воображения, но вполне могла представить, как Лорд при желании смог бы уложить в постель понравившуюся ему девицу. Дело, впрочем-то, не мудрёное, особенно при его внешних данных и харизме. А вот представить, как этот же мужчина за женщиной может ухаживать — как ухаживают все нормальные, обычные люди — и о чём-то потом с этой женщиной в постели разговаривать… не удавалось никак. Цветы? Подарки? Предложение сходить в ресторан? Прогулки по набережной? Признания в любви? Ха-ха. Здесь даже богатая фантазия Жоан давала тотальный сбой и выключалась, оставляя в сознании пронзительный звон.       Иронично, правда, что за свои тридцать лет ни за какого «обычного мужчину, умеющего ухаживать» Жоан замуж так и не вышла… с ними ей всё время было скучно.       Скучно. Скучно. Скучно.       Сухо. Пресно. Блёкло. Предсказуемо. Тягомотно.       Никак.       Она грустно фыркнула и покачала головой, пробормотав себе под нос что-то неразборчивое.       — Вы что-то сказали? — вежливо обратился к ней Абраксас, на бледном благородном лице которого застыла искренняя обеспокоенность.       Жоан перевела взгляд на стол. Там уже лежали разложенные по всей столешнице бумаги. Какие-то схемы, доклады… даже рисунки. С внутренним содроганием Жоан узнала на одном из набросков ту странную темнокожую колдунью-воительницу, которая пришла на подмогу грекам в последний момент.       — Уже известно, кто она?       — В общих чертах, — бесстрастно отозвался Долохов.       — Имени у неё нет. Есть псевдоним, под которым её знают в определённых кругах.       Нотт задумчиво рассматривал женское лицо на бумаге.       — Определённых кругах?       — Она наёмница, — пояснил Антонин. — За деньги убивает. На заказ.       — Не просто наёмница, — от холодной усмешки Волдеморта Жоан против воли чуть вздрогнула. — Идейная наёмница. Она берёт не все заказы. Убивает только тех, кто, по её мнению, противоречит кодексу чести. Закону, порядку, морали.       — Это как? — наморщила носик Белла, задиристо поглядывая на портрет неизвестной. — Сама убивает за деньги, но считает других козлами? Кто её жертвы тогда?       — Продажные политики, мракоборцы. Из Министерств и авроратов разных стран. Нечистые на руку бизнесмены, если продают некачественные зелья или неработающий инвентарь. Гоблины, прибирающие к рукам чужие капиталы. Продавцы тёмных артефактов по всей Европе. Нежить разная. В общем, убирает тех, кто наживается на чужом горе.       — По всей Европе?! Так она не только в Британии обитает?.. — у Жоан внутри всё заныло от досады. Это явно усложнит им поиски.       — Где она обитает, пока вообще непонятно, — с ядовитой любезностью откликнулся Лорд. Опять злился на недостаточность сведений, хотя пока и сдержанно. — Появляется из ниоткуда. Без заминок выполняет заказ, обычно быстро. Исчезает в никуда. Кто такая, где родилась, училась, чем живёт, как зовут — ничего не известно.       — Но под каким-то же именем её знают среди наёмников? — продолжала настаивать Жоан. — Те, кто её нанимает, как-то её ищут, выходят на контакт?       — Знают, — невесело улыбнулся Долохов. — Эриния. Ищи-свищи — одному Мордреду известно где. С таким-то прозвищем…       Бледные паучьи пальцы болгарина перевернули лист с чернильным портретом женщины и пододвинули ближе к краю стола. Маг задумчиво рассматривал её лицо, о чём-то размышляя.       — Эриния?..       Жоан напрягла память, пытаясь выудить из закромов что-то полезное. Слово было знакомое.       — Богиня мести, — облегчил её старания блестяще образованный Кристоф. — По легенде, эринии появились как следствие первого на земле кровопролитного преступления. Они творцы правосудия. Мегера, Алектои Тисифона. Это самые известные.       Отец — ходячая энциклопедия, в самом деле! Бабушка Франсуаза может почивать на лаврах спокойно.       — Надеюсь, она такая всё-таки одна, — выдала Жоан с заметным напряжением, вспоминая внушительные боевые навыки воительницы. — Если окажется, что с греками в связке идут ещё три профессиональные наёмницы, это нам уже совсем не с руки. Этих-то за столько лет никак не поймаешь… Как ветер голыми руками хватать.       — По нашим сведениям, она одна, — успокоил Нотт. — И орудовала всегда самостоятельно. Ни в каких шайках не состояла, ни с кем ни на какие заказы вместе не выходила. Появляется среди наёмников редко. Берёт заказ, оперативно и чётко его выполняет, пропадает на долгое время.       — Где она с греками-то тогда связалась?.. — раздалось недовольное бормотание Беллатрисы. Вопрос был хороший. — И зачем?       — Судя по выдуманному имени, её кто-то когда-то сильно обидел, — задумчиво размышляла вслух Жоан. — И она теперь считает себя праведной карательницей. Убивает «плохишей» за деньги. Это укладывается в философию греков. Они ведь тоже считают, что меняют магическое общество в лучшую сторону. «Очищают» его от скверны чистокровных.       Внутренне она усмехнулась, отмечая иронию происходящего.       Одни террористы пытались очистить общество «от скверны чистокровных». Другие — «от скверны грязнокровок». У каждых под это дело была подтянута целая философия и миллион обоснований. И сама Жоан присоединилась ко вторым, чтобы отомстить первым… хотя глубоко внутри считала и тех, и других — фанатиками, помешавшимися на власти и идее собственного превосходства.       По сути же — в этой канители хороши были все. Абсолютно у каждого рыло в пуху и руки в крови. Правых и праведных не было, вообще ни с какой из сторон. Одни убийцы против других убийц. И где-то между ними — мельтешат запуганное общество обычных волшебников и растерянные Министерства Магии и аврораты разных стран…       — Меня больше интересует, где и как она скрывается, — подал голос Мальсибер. — Способный боевой маг. Натренированная, сильная. Быстрая. На редких заказах такие навыки не наработаешь. Она должна где-то упражняться, с кем-то периодически взаимодействовать. Элементарно зарабатывать галлеоны, где-то жить, тренироваться, покупать еду, ингредиенты для зелий, одежду… Попадаться людям на глаза. Магическое сообщество не очень-то велико.       — Да. И здесь её внешность выступает главной зацепкой, — кивнул Волдеморт. — Мадемуазель Дю Белль во время схватки предусмотрительно проверила эту «Эринию» на различные маскировочные чары. На грим, оборотное, иллюзии — тоже. И проверка показала, что никакими маскировками свою внешность эта женщина не изменяла. То есть мы исходим из того, что в реальности она выглядит так специфично, как выглядела во время боя. А значит, неизбежно должна цеплять глаз прохожих.       — Тогда ей остается жить только в глухом лесу, — развёл руками Эйвери. — И на свет выходить под оборотным. Ну или прячась в мантию с головы до ног…       — Всё может быть проще, — внезапно вновь присоединился к диалогу Долохов.       Взгляды собравшихся переключились на него.       — Взгляните на рисунок, — предложил болгарин, до сих пор молча разглядывавший черновой портрет.       Все сосредоточились на иллюстрации. Малфой палочкой невербально подтянул пергамент к центру стола и покрутил лист вокруг оси, чтобы Пожиратели могли рассмотреть изображение.       Белла осторожно поинтересовалась:       — И?.. Что мы должны здесь увидеть?       — Вот именно, — Долохов кисло улыбнулся, обнажая мелкие острые зубы. — Ничего примечательного. Если смотреть на чёрно-белый эскиз.       В напряжённой от любопытства тишине библиотеки раздался резкий выдох. Жоан посмотрела на издавшего негромкий звук Волдеморта; в глазах мага отражалось понимание.       — Ну конечно. Цвета. Мы всё время цеплялись за эту деталь…       Они с Антонином кивнули друг другу, без слов соглашаясь с выдвинутой версией.       Жоан, чувствуя себя не очень-то догадливой и надеясь, что не она одна осталась в недоумении, с осторожностью уточнила:       — Не проясните, что именно вы с Антонином поняли, Милорд? Боюсь, мы не успеваем за вашей мыслью.       — Цвета, — повторил Волдеморт. — Всё дело в цветах.       Понимания Жоан это не добавляло.       — Ну же, Дю Белль! — раздражённо прошипел маг. — Какие её приметы запомнились всем вам при встрече? Как вы её описывали? На что обратили внимание первым делом?       — Что она как будто альбинос, — растерянно протянула Жоан, так и не осознавая, к чему именно клонит Лорд. — Хотя темнокожая. Негроидной расы. А волосы, брови и ресницы — пепельно-белые. И глаза серые. Почти прозрачные, как у скандинавских девушек. Это… странное сочетание.       — Вот именно! Вы обратили внимание на цвета. Вся необычность в них — и только! — синие глаза мага сверкали озарением. Он явно был доволен собой и Антонином. — Но посмотрите на её портрет! Который набросали одноцветными чернилами, контуром. Где нет никаких цветов. Представьте, что вы не знаете, кого он иллюстрирует. Что вы видите?       Жоан протянула руку к листу бумаги и, забрав из центра стола эскиз, рассмотрела изображение так, как если бы видела впервые.       Спустя полминуты до неё, наконец, дошло.       — Дьявол. Я поняла, — пальцы Жоан едва заметно подрагивали от возбуждения. — Если не знать об этой аномалии, то на иллюстрации без цвета мы увидим обычную темнокожую женщину. Самую заурядную. Без особых примет.       — Именно, — удовлетворённо хмыкнул Долохов. — Вся её особенность — в необычном цвете волос и глаз. Если убрать эти примечательные детали… она легко сольётся с интернациональной толпой где угодно.       — А значит, — в голосе Мальсибера теперь звучала заметная удручённость, — ей достаточно сделать волосы, брови и ресницы тёмными, как у типичных представителей её расы. И изменить цвет глаз. Трансфигурация уровня пятого курса… — он разочарованно застонал. — Даже оборотное не потребуется! Хватит простенькой магии или, того проще, краски. И тогда наёмница будет выглядеть абсолютно заурядно. И искать её где-либо — всё равно что кельпи в океане пытаться обнаружить!       Все за столом разом приуныли. Зацепка с внешностью наёмницы не вела никуда. Получалось, что найти колдунью был шанс только тогда, когда она вновь вынырнет из тени в своём обычном облике, чтобы взять очередной заказ. А до той поры она могла скрываться где угодно, включая территории магглов. И выглядеть как обычная темнокожая женщина, которых на улицах и магического, и маггловского мира бродило пруд пруди.       — Вот тебе и Эриния… — безрадостно подвёл итог Кристоф.       Жоан же, уйдя глубоко в размышления и воспоминания из прочитанных когда-то книг, неожиданно для самой себя отметила ещё кое-что.       — Змеи.       — Что?       — Змеи. На голове у неё, — она мотнула подбородком в сторону пергамента с рисунком. — По легенде, они у эриний на головах были. Я на иллюстрациях видела.       Белоснежные дреды и впрямь выглядели так, как если бы на голове у наёмницы извивались сотни тонких змеек.       — А вы своих издалека подмечаете, — язвительно хмыкнул Лорд, припоминая, должно быть, знаменательный выход Жоан на балу.       Она не стала поддаваться на провокацию.       — Я вижу, что этот миф и образ мстительницы могут для неё много значить, Милорд.       — И? — он продолжал иронизировать. — К чему нам лирика её внутреннего мира?       — К тому, — растянула губы в недоброй усмешке Жоан, — что лирика внутреннего мира неизбежно найдёт отражение в мире внешнем. И если мы разберёмся, чем руководствуется эта наёмница, то рано или поздно сможем её поймать… на живца, например.       На долю секунды ей почудилось одобрение во взгляде тёмного мага.       — У нас в штабе как раз достаточное количество политиков и бизнесменов… — продолжила Жоан, не замечая, что улыбка её становится совсем уж зловещей. Беллатриса смотрела на подругу встревоженно. Антонин — с возросшим интересом. — И про любого из них можно пустить соответствующие слухи. А то и вовсе подстроить нелицеприятную сцену… С каким-нибудь публичным скандалом в газетах, например.       — Ты что, предлагаешь… — осторожно вступил в беседу Кристоф, оглядывая дочь с изумлением.       — Да. Нанять её самим, — хмыкнула Жоан, пожимая плечами. — Разыграть спектакль.       — Что ты на этот раз выдумала? — в голосе отца слышалось заметное напряжение и даже некоторое возмущение.       Похоже, Кристоф разом вспомнил все мыслимые и немыслимые причуды своей дочери, помноженные на её периодическую взбалмошность, и теперь всерьёз опасался, какую идею та рискнёт подбросить для поимки не просто наёмницы, но ещё и террористки. Он явно уже по привычке прикидывал, чем это будет чревато и для Дю Беллей, и для всего штаба, и даже для случайных прохожих.       — Мы сами можем создать убедительного живца. Того, кто станет для Эринии подходящей приманкой, будущей «жертвой». И одновременно выпустить на сцену обманутого и оскорблённого «заказчика». Тоже из наших рядов, — Жоан видела, что и Лорд, и Пожиратели, и отец слушают её предельно внимательно, и постаралась максимально кратко изложить суть своей идеи. — Заказчик якобы захочет расквитаться с «непорядочным» политиком или торговцем. И будет старательно искать кого-то, кто возьмется за наведение порядка и справедливости, коль уж Министерство не реагирует на жалобы бедных обывателей. Имитация заказа на убийство. Сыграем с наёмницей в этот её миф, но на нашей территории и на наших условиях, — подытожила Жоан. — Рано или поздно она откликнется.       Кристоф смотрел на дочь обескураженно и явно размышлял о том, когда и где он так просчитался с воспитанием благочестивой девицы на выданье, раз теперь из неё выросло… это.       — Почему ты думаешь, что она клюнет? — Долохов впился пытливым взглядом своих колючих буравчиков куда-то в область переносицы Жоан и теперь придирчиво, с большим вниманием изучал её.       — Наша «Эриния» живёт в какой-то ей одной понятной сказке. Разыгрывает её из раза в раз. Находит несчастных и попранных, присоединяется к ним. А затем благородно «наказывает злодеев», словно она — живое воплощение Возмездия. Играет в праведную героиню-мстительницу, пусть и в тени, как наёмница. Раньше одна играла, а теперь вместе с греками. Эта её зацикленность на ролях и сценарии и будет для нас полезна. Если создать специально для неё искусственный спектакль, то вслед за своим мифом она придёт уже в наш театр. На наших, повторюсь, условиях. И, может, и греков с собой приведёт. Тогда будет шанс поймать их всех разом.       Долохов, подумав, сдержанно кивнул, вслух не проронив ни звука. Он за каждое слово платит что ли, в самом деле?..       — Умеете, если постараетесь, мадемуазель Дю Белль, — на сей раз одобрительную интонацию Волдеморт демонстрировал вполне открыто.       Жоан против воли зарделась и постаралась скрыть смущение за невозмутимостью. Где-то сбоку ревниво фыркнула Беллатриса.       За столом вновь повисло молчание. Пожиратели задумались над предложением. Озвучил общее мнение Малфой:       — Обдумаем детали. Идея неплохая, Жоан. Может получиться, — Абраксас бросил быстрый взгляд на Лорда, без слов уточняя, согласен ли Повелитель с его суждением. Волдеморт медленно кивнул, думая будто о чём-то своём. — Не быстро, конечно, получится… Но расставить сети и начать выжидать — мы можем.       — Обсудим, — согласился Антонин и неожиданно подмигнул Жоан, ощерившись в подобии подбадривающего оскала. На его упырьей физиономии выглядело это жутковато, но, не считая эстетического фактора, сам посыл показался Жоан приятным и даже… милым.       — А насчёт местонахождения самих греков какая-то информация есть? — поинтересовался Кристоф. Впрочем, судя по тону, без особой надежды.       — Улетели на мётлах восвояси, — скривился Мальсибер.       — Понятно. Не отследить.       Теобальд нервно постукивал костяшками по столешнице.       — Ну засветиться же они где-то могли? — Беллатриса вопросительно склонила кудрявую головку набок. На юном личике читались возмущение и недюжинный боевой запал. Дай ей волю — в одиночку побежит греков искать. И судьба Аластера её, видимо, ничему не научила.       — Были бы идиотами — могли бы, — буркнул Антонин.       — А они не идиоты.       Счастливым на этот счёт вернувшийся к диалогу Волдеморт совсем не выглядел.       — Они либо удрали из страны. Либо скрываются в лесах. Либо засели ещё в какой-нибудь заброшенной министерской локации… если располагают сведениями из архивов. На худой конец — сливаются с толпой в маггловском мире. Хотя с внешними данными Налбата это будет непросто…       Звериная рожа уродливого полувеликана мигом всплыла перед глазами Жоан. Она рефлекторно поёжилась.       — Насчёт их оружия что? Сфера или как там её, — потребовал Лорд отчёт. — Сведения вы какие-то раздобыли?       Отвечать Повелителю никто предусмотрительно не торопился.       Жоан обвела встревоженным взглядом собравшихся. В воздухе сгущались напряжение и плохо контролируемый страх.       — Что за механизм они использовали? Это артефакт или проклятие какое-то? Как действует? Как нейтрализовать? Что выяснили? — лидер штаба сухо сыпал вопросами и оглядывал своих сторонников нетерпеливым взглядом.       Собравшись с духом, слово взял Нотт. Видимо, как наиболее авторитетный и наименее проштрафившийся последователь.       — Ни в одной из наших библиотек не нашлось упоминаний ничего подобного, Милорд, — Эдмунд поспешил склонить голову, пряча глаза. — Я направлял запросы с описанием сферы знакомым магам, на досуге коллекционирующим редкие артефакты. И продавцам лавок — и обычных, и темномагических… Никто о подобном даже не слышал. И каков механизм колдовства у этого предмета, и как его можно нейтрализовать — мы, к сожалению, пока не знаем.       Жоан почувствовала, как на последних словах Нотта волоски у неё на загривке встали дыбом. Потому что на короткий миг во взгляде Лорда мелькнуло такое неконтролируемое, жгучее бешенство, что на целую секунду ей искренне показалось, будто там полыхали настоящие алые искры. Которыми Волдеморт, вероятно, мог бы сжечь и Нотта, и всех собравшихся заживо…       Она вжала голову в плечи и напомнила себе, что самое важное во время любой лордовской бури — вести себя как с разъярённой змеёй: добровольно заткнуться, отстраниться, не смотреть в глаза, по возможности не дышать и самое главное — ни в коем случае его не провоцировать. Выплеснет яд — и тогда уже можно будет продолжать адекватный диалог по делу.       Тон Волдеморта, взявшего слово после отчёта Нотта, был ожидаемо ледяным, шипящим. Убийственным.       — Ты хочешь сказать, дорогой Эдмунд, что магически бесталанные грязнокровки, убивающие волшебников с помощью маггловских технических механизмов, каким-то неведомым образом вдруг стали гениями по изготовлению уникальных артефактов и изобрели нечто, о чём никто из профессионалов этой области никогда не слышал? Я верно понимаю твою мысль?       Что там Лорд «понимал», было уже не важно. Это очевидно. Жоан тихо радовалась тому, что Нотта его авторитет и роль казначея хоть как-то защищали от расправы не отходя от места; хотя молнии в библиотеке витали практически ощутимые. Прочим оставалось только не перебивать руководителя штаба в его гневе и не вызывать огонь на себя.       — Господа, вам что же, совершенно нечем меня обрадовать?.. — Волдеморт обвёл надменным взглядом всех собравшихся, яростью пригвождая каждого к месту. На глаза Беллатрисы навернулись слёзы раскаяния. — Какая жалость… Я надеялся, что могу рассчитывать на таланты и связи хоть кого-то из вас. Весьма… разочаровывающе.       Он откинулся в кресле назад, не говоря ни слова и будто бы упиваясь унижением своих ближайших сторонников.       — Милорд, — робко пискнула расхрабрившаяся Белла, — отец также отправлял запросы по моей просьбе… И сам изучал древние фолианты… — она сбилась, переводя дыхание и пряча тёмные, увлажнившиеся вмиг глаза. Лорд не перебивал свою протеже. — Безрезультатно… Мне очень жаль… Мы так старались…       — Вы старались недостаточно.       Ледяной тон резал, бил наотмашь.       Беллатриса, совсем сникнув, совершенно по-детски утёрла слезу на щеке кулачком и негромко всхлипнула; Жоан же внутренне вспыхнула, постаравшись притом не поднять ни головы, ни взгляда, — чтобы выражение её лица ненароком не удостоилось внимания Волдеморта. Попадёт ему под горячую руку — и огребёт так точно… Тем более что злости у неё поднялось немало.       Ну в конце-то концов! Тоже ещё, великий воспитатель! Нашёл, на ком отыгрываться в красноречии! На вчерашней школьнице, ну в самом деле!..       — У меня есть одна идея, Милорд, — неожиданно подал голос Кристоф.       «О нет… Нет, нет, нет! Папа, ну хоть ты в это не лезь!» — мысленно взмолилась Жоан.       — Я слушаю.       Голос тёмного мага стал бесстрастным.       — Возможно, стоит спрашивать не тех, кто продаёт готовые артефакты в лавках. И даже не тех, кто изучает или коллекционирует их на досуге, — рассеянная улыбка отца Жоан совсем не понравилась. — Библиотеки магов, даже чистокровных, могут быть бесполезны в этом вопросе. Разумнее было бы обратиться за информацией к тем, кто сложные артефакты создаёт. И исследует их профессионально, в закрытых лабораториях. Собирает информацию со всего мира, включая редкие источники.       — Вы клоните к чему-то конкретному, Дю Белль?       Блеск. Кажется, патетичные отцовские речи вызвали у Лорда только ещё больше раздражения.       — К кому-то конкретному, — по-прежнему добродушно улыбаясь продолжил Кристоф.       У Жоан внутри возникло интуитивное чувство, что после этой фразы отца ничего хорошего конкретно ей можно не ждать.       — У нашей семьи есть друзья во Франции. Их сын — исследователь магии. Много лет занимается изучением и разработкой уникальных проклятий и редких артефактов в специальном подразделении при Шармбатоне и французском аврорате. Его специализация — преобразование магических импульсов через использование предметов. Он путешествует по всему миру, имеет доступ ко многим закрытым архивам в похожих организациях разных стран. Полагаю, Мишель мог бы нам помочь…       «Нет… Нет!.. — Жоан едва не подпрыгнула в кресле от злости. — Только попробуй! Только посмей!..»       — Я правильно понимаю, что вы можете пригласить этого молодого человека в штаб, Кристоф? — мягко уточнил Лорд с повышенным интересом. — В качестве, скажем, эксперта…       — Конечно! — заверил Кристоф. — Мишель Де Вержи совершенно точно не откажет мне в просьбе! Тем более что для него всегда представляли особое любопытство неразрешимые загадки, к которым никто не знает, как подступиться!       На этой фразе отец, будто подспудно издеваясь, послал Жоан многозначительный взгляд — и она могла поклясться, что заметила на его морщинистом лице такое злорадное торжество, что, не будь они на людях, Жоан без промедления вкатила бы дражайшему папочке с его наигранным добродушием форменную истерику.       Твою мать… это же надо было додуматься!       Он ведь нарочно! Как пить дать, нарочно!       Сцепив зубы покрепче, чтобы не рявкнуть на Кристофа в присутствии свидетелей, Жоан постаралась медленно считать про себя до десяти, с каждым счетом глубоко вдыхая и выдыхая. Не хватало ещё устраивать семейные скандалы на официальном собрании штаба… Нет уж, Волдеморту на потеху она подобного зрелища точно не предоставит!       …Увы, судя по всему, у провидения и Лорда на Жоан были свои планы, потому что в следующий момент насмешливый голос обратился уже к ней:       — Мадемуазель Дю Белль?       — Ммгмхм?.. — выдавила Жоан нечто нечленораздельное в ответ.       — Вы хотели что-то сказать?       — Ни в коем случае! — с чувством выпалила она сквозь зубы и метнула разъярённый взгляд в сторону отца. — Никаких возражений, Милорд.       — Неужели?       Она обречённо отметила, что маг подался вперёд, чуть приподнявшись на локтях, и испытующе разглядывал её. Внимание его ощущалось обжигающе, остро, и Жоан с надеждой посмотрела на дверь, про себя гадая, когда ей уже разрешат сбежать подальше.       — Ваш бордовый цвет лица говорит об обратном, Жоан. Не лгите мне, когда я задаю вам прямые вопросы, — предупредил Волдеморт. Тон его опасно понизился.       — Это никак не касается деятельности штаба или экспертизы господина Де Вержи, Милорд, — процедила Жоан, уже не надеясь съехать с неприятной темы. — Мишель — отличный специалист в своём деле.       И здесь она не лукавила.       — В таком случае, почему вы смотрите на отца так, точно он засунул вам за шиворот горящую саламандру? — поинтересовался Лорд почти ласково. И снова эта глумливая улыбочка!..       «Вот к чему, к чему тебе эта информация?!» — беззвучно бесновалась Жоан, не позволяя себе выдать наружу истинного содержания своих мыслей.       — Потому что несколько лет назад я отказалась от брака с Мишелем Де Вержи.       Кристоф издал какой-то булькающий звук, привлёкший всеобщее внимание.       Лорд, не удовлетворившись объёмом её ответа и явно почуяв новую кровь, продолжал с издёвкой выжидательно глядеть на Жоан. Она сдавленно уточнила:       — Публично…       Ещё один булькающий звук со стороны Кристофа.       — И эмоционально.       Добавлять дополнительные детали к этим кратким характеристикам её приснопамятного расставания с наследником Де Вержи Жоан нужным не посчитала. От прессы тогда и так еле отделались…       Она торопливо отвернулась, сложила руки на груди, точно защищаясь, и демонстративно уставилась в окно. И потому не увидела его лица, но услышала, как Лорд усмехнулся и язвительно парировал:       — Что ж, одним женихом больше, одним меньше… Эту радость Барфорд как-нибудь переживёт.       Окружающие негромко посмеялись, пытаясь разрядить обстановку.       — Буду премного вам признателен, мадемуазель Дю Белль, если вы не превратите мой штаб в гарем волочащихся за вами обожателей, — припечатал Волдеморт напоследок.       Вскинувшись, Жоан повернула голову обратно и уставилась на мага в упор, не понимая, чего сейчас испытывает больше — гнева или удивления.       Это он сейчас насчет Рабастана так её поддел?! Публично обратил внимание на статус их отношений, при том, что они не были объявлены официально?! Как… непорядочно с его стороны!       Волдеморт что, совсем не понимает, что в обществе так не принято?! Он из пещеры горных троллей спустился?! Очевидно же, что до помолвки обсуждать их с Лестрейнджем отношения считается приличным только в кулуарах! В небольших компаниях близких людей, полушёпотом, с учетом неоднозначности и неопределенности их статуса как пары!       Но никак не на людях, не на публику, выворачивая эту новость словно грязное белье наизнанку!       Но удивление Жоан было вызвано даже не этим. Его тон… Тон Лорда на этот раз вновь был каким-то иным.       Непонятным. И потому в который раз пугающим.       Волдеморт поддевал Жоан не раз и не два. Она уже как нотную грамоту знала большинство оттенков его ядовитости. Он мог раздражаться, мог негодовать, мог цеплять, мог высмеивать, запугивать или ставить на место — да просто издеваться, в конце концов!       Но сейчас, когда речь зашла про Мишеля, про Рабастана, про каких-то гипотетических «обожателей» Жоан в штабе — она впервые услышала в голосе тёмного мага что-то ещё. Странное. Агрессивное. Угрожающее.       Предупреждение?..       Она не понимала.       А тему как-то быстро — быстрее, чем это казалось естественным, — перевёл Антонин:       — Я бы предложил изучить ещё подшивку прессы за минувшие годы. Не только нашу. Но и соседних стран.       — Прессу? — отозвался Абраксас с недюжинным энтузиазмом.       Эйвери подхватил:       — Какую именно? Что искать?       — Мы мало что знаем о греках и их оружии. И о наемнице знаем мало, — разъяснил Долохов сухо. — То, что не попадало в библиотеки или в отчеты аврората, могло попасть в прессу. Странные смерти, нерасследованные теракты и иные происшествия, упоминания о трупах, которые выглядели бы похожим на младшего Бэрроу образом…       Жоан рефлекторно мотнула головой, чтобы отогнать из сознания вид жуткого изувеченного обугленного тела Аластера. Такие леденящие кровь следы и впрямь сложно было бы не выделить в рутине дней… не важно, мракоборец ты или репортёр.       — Времени это займёт прилично… — Нотт покачал головой. — У кого из штаба оно в наличии в таком объёме?       — Думаю, Беллатриса могла бы этим заняться, — подумав, распорядился Лорд. — По крайней мере, британской прессой. Кстати, насчёт прессы, — он щелкнул пальцами, приманивая какую-то газету с одной из библиотечных полок. — Как там дела в Каталонии?       — Рудольфус прислал сову. У них с Рабастаном всё прошло успешно, — отчитался Мальсибер. — Сегодня они уже должны вернуться в штаб.       — Вот как? Замечательно…       Долохов взял газету из рук Волдеморта и развернул её, показывая содержимое первой полосы всем присутствующим.       Это было местное испанское издание, что-то навроде британского «Пророка» или французского «Вестника магов».       Язык Жоан знала в общих чертах, но он ей и не требовался. Слово «Некролог» она отметила сразу, как и человека, чей улыбающийся подвижный снимок пересекала траурная чёрная лента с подписью из соболезнований близким и перечислением заслуг.       На коже возникло ещё не забытое ощущение тепла каталонского солнца, клонящегося к закату. Запах соли и цитрусов. Освежающий бриз набережной. Песок под ногами, хлопковое платье. Новая шляпка в подарок от отца.       Кадр.       «Любовь — прекрасное чувство, сеньорита! Принц и принцесса, полагаю?»       Кадр.       «А вы ведь совсем не похожи на типичную аудиторию подобного литературного жанра!»       Кадр.       «…Или же под легкомысленной обложкой кроется куда более глубокое содержание?»       Седовласый пожилой джентльмен в старомодной шляпе и пенсне, которого Жоан ошибочно приняла за маггла.       Ни к чему не обязывающий разговор на побережье. Они перемолвились парой слов. Улыбнулись друг другу несколько раз. Поболтали о чём-то совершенно незначительном… ничего особенного. Ничего личного.       И всё же видеть его фото в испанской газете с подписью «Некролог» сейчас было горько.       На удивление погано и печально.       Небольшая статья уведомляла читателей о том, что достопочтенный синьор Паскаль Медрано, известный общественный деятель магического и маггловского миров, сквиб от рождения, сделавший для сотрудничества волшебников и магглов множество полезных дел, был найден убитым и сожженным в собственном прибрежном коттедже в Коста-дель-Гарраф со своей семьёй.       «Вместе с синьором Медрано (79 лет) авроры испанского Министерства и маггловская полиция обнаружили тела его супруги Клаудии Медрано (77 лет) и их старшей дочери Сары Борхес (48 лет). Синьора Медрано много лет работала в подразделении Обеспечения социального правопорядка маггловского правительства Каталонии и помогала мужу в его деятельности. Остальные дети (4 чел.) и внуки (7 чел.) четы Медрано находились в поездке в горах, и потому не пострадали.       Никаких повреждений, кроме ожогов естественного происхождения, на телах супругов Медрано и их дочери обнаружено не было. Маггловская полиция вынесла предварительный вердикт, что смерть известных общественных и политических деятелей наступила в результате пожара, вызванного неизвестными причинами. Правоохранители не исключают версию поджога.       Однако наш источник в аврорате сообщил прессе, что причиной смерти всех троих членов семьи Медрано являлось Убивающее заклятие. Последующий пожар был не более чем способом сокрыть следы — или же намерением продемонстрировать презрение к телам усопших. Мракоборцы отмечают, что причиной нападения, вероятнее всего, стала общественная деятельность супругов Медрано.       Исходя из использования Непростительного, предполагается, что преступник был магом. В качестве основной версии мракоборцами рассматривается умышленное спланированное убийство синьора Паскаля. Супруга и дочь либо стали случайными жертвами, либо также были убиты в качестве заявления неизвестного преступника.       Редакция газеты опечалена указанными событиями, выражает соболезнования родственникам и друзьям погибших и призывает всех магов, проживающих в Коста-дель-Гарраф, усилить защитные чары на территории своих коттеджей до момента поимки опасного преступника.       Расследование ведётся».