Шантаж - дело неблагородное

Маклагген шел по коридорам старинного замка, направляясь в кабинет по трансфигурации. Сегодня именно там он назначил приватную встречу, однако до неё оставалась четверть часа, которую можно было потратить на размышления. Заглянув в пустующий кабинет, парень присел на парту. Было достаточно темно, отчего волшебник прибегнул к использованию простенького заклинания. Выставив перед собой палочку, шестикурсник уверенно произнес: «Люмос». На конце палочки зажегся холодный огонек, освещая предметы в радиусе метра, но Кормаку многого и не надо. Понаблюдав за волнами мерцающего света, он медленно прикрыл глаза. В последнее время он старался чаще бывать в компании старосты. То предлагал помощь, то пытался завести разговор о своей успеваемости, о больших амбициях проявить себя в спорте. Как ему казалось, подчеркивание своих достоинств представит его в наилучшем свете. Но, вопреки ожиданиям, Гермиона Грейнджер постоянно находила повод ускользнуть. К тому же, от внимания не укрылась странная перемена в интонациях её речи, появилась даже неприкрытая холодность, объяснить которую Маклагген не мог. Помимо всего прочего, после инцидента с Фредом, староста постоянно отправлялась в больничное крыло. Такое ярое внимание к близнецу потрясло его до глубины души и разжигало клокочущую ревность, но сегодня Гермиона Грейнджер обязательно пропустит свой визит. Не могла же она подвести профессора МакГонагалл и не явиться на назначенные «дополнительные занятия». Естественно, Кормак выдумал их как предлог для встречи тет-а-тет. Парень считал себя достаточно завидной партией для любой девушки и такого удара по самолюбию не мог стерпеть. Чтобы ему предпочли прогульщика и шута? Полнейший абсурд. От личных сокрушений парня отвлек скрип двери. В проходе показался женский силуэт. – Профессор еще не пришла? – Гермиона прикрыла за собой дверь и шагнула навстречу собеседнику. – Извини, но она просила передать, что занятия отменяются. График не позволяет. Но, я хотел с тобой поговорить кое о чем, что напрямую касается твоей репутации, – шестикурсник спрыгнул с парты и подошел к старосте почти вплотную. Это девушке явно не понравилось, поскольку она тут же отшатнулась, увеличивая дистанцию между ними. Насторожившись, Гермиона сосредоточенно вглядывалась в лицо сокурсника, которое казалось пугающим в холодном отсвете освещающего заклинания. И какие еще занятия по трансфигурации? Теперь слабо верилось, что они вообще имели место быть. – Я внимательно слушаю. – Хорошо. Знаешь, тот случай с вашей отработкой у мадам Стебль меня изрядно напугал. Благо, то злополучное растение не нанесло никому физический вред, – начал Кормак, словно удав, вкрадчивым голосом гипнотизируя девушку. Услышав про официальную версию своего прикрытия, староста напряглась. Еще до прихода в кабинет у нее было нехорошее предчувствие. – Да уж, тот еще случай. Между тем, обладатель золотистых кудрей продолжил: – Майкл мне рассказывал, как на прошлом занятии по травологии профессор освежила им память инструкцией по взаимодействию с бубонтюбером, чтобы избежать похожих случаев, но вот что странно, – парень не сводил немигающий взгляд со старосты, отчего у последней побежал холодок по телу. – В тот вечер, когда ваша компания пропустила ужин из-за отработки, я первым решил поинтересоваться у профессора Стебль, дабы развеять недопонимание, и ты представляешь? – лицо Кормака исказила гримаса замешательства. - Мадам была уверена, что не назначала никакую отработку. – И впрямь странно, – староста невольно отступила на шаг назад, лихорадочно пытаясь найти нужные слова. – Возможно, она утомилась, или у нее просто вылетело из головы. Маклагген подпер свободной рукой подбородок, изображая глубокий мыслительный процесс. На мгновение, девушке показалось, что её ответ убедил сокурсника, но расплывшаяся коварная улыбка говорила об обратном. – Гермиона, вранье тебе не к лицу. Рука девушки нащупывала спрятанную в кармане мантии палочку. Магия ложной памяти пока не была ей подвластна, и перспектива избавиться от проблемы таким простым путем казалось далекой от действительности. Как назло Фред был единственным из близнецов, кто мог подменить воспоминания Кормака, и все еще не пришел в сознание. – О чем ты говоришь? Я не могу ответить за профессора, всего лишь предполагаю, но факт остается фактом. – Сперва я тоже подумал списать все на усталость мадам, но раз ты заговорила о фактах… – Маклагген сделал шаг вперед. – Что ты скажешь на тот факт, что вы с близнецами варили зелье в туалете для девочек? Глаза девушки в ужасе округлились. Губы дрогнули в немом вопросе. Откуда он узнал? Откуда, черт его побери? Вспомнив совет близнеца, девушка собралась с силами. Шестикурсник застал её врасплох, и теперь действовать надо было незамедлительно. – Это бред. Не знаю, с чего ты это взял, но это не так, – под влиянием огромных усилий голос все же прозвучал твердо. Смерив девушку удрученным взглядом, Комак грустно улыбнулся. – Ох, Гермиона, можешь отпираться, сколько хочешь, твое право. Да только что толку? Плакса Миртл битый час жаловалась мне, что вы её из родного места выгнали. Изрыгала проклятия, в основном, в твой адрес, – парень медленно, но верно, надвигался на загнанную в тупик девушку. Все шло в точности так, как он и задумывал. – Это вы украли у Снейпа все необходимое, ведь так? Майкл рассказывал, профессор всему потоку назначил дополнительные проекты до конца месяца, пока виновный не признается. Она пропала. Теперь точно. Маклагген связал все ниточки воедино, не без помощи своего подопечного. Девушка уже пожалела, что так невнимательно относилась к парню Джинни. – Не волнуйся, Гермиона, я не собираюсь вредить тебе и твоей репутации, – ледяные пальцы Кормака дотронулись до сжатой в кулак руки, но Гермиона уловила ложь в его сладком голосе. – Все мы не без греха, я все понимаю. – Даже не старайся, – девушка брезгливо смахнула его ладонь, вспоминая Фреда. Теплые прикосновения рук близнеца разительно отличались от неприятной хватки шестикурсника. – Говори, что тебе нужно? Мадам Помфри уверяла, что близнец с его жизненными силами совсем скоро очнется и поправится, поэтому староста приняла решение. Необходимо подыгрывать Кормаку, до тех пор, пока Фред с ним не разберется. В помощи парня она не сомневалась. Хоть он и рассказал о плане Маклаггена по применению на ней любовного напитка братьев Уизли и просил держаться от того подальше, Гермиона думала, как обратить это в свою пользу. – Я бы никому не сказал, – удивился парень, приглаживая отвергнутой рукой свою мантию. Такая реакция не пришлась ему по душе. Теперь он понимал нерасположенность девушки к его персоне, а потому придется воспользоваться зельем, дабы привести свой план в исполнение. – Но, Гермиона, ты же понимаешь, что компания близнецов Уизли только вредит твоей репутации? Вместе с ними нарушаешь правила, а ведь ты – староста школы! К чему тебе лишние, неверные слухи? Но я могу тебе помочь. В груди начал разгораться пламя гнева. Раньше её шантажировал Фред, но это всегда казалось чем-то ребяческим, а тут на неё серьезно и нагло давили. Она уже ненавидела Маклаггена. Терпение вот-вот готово было лопнуть и из палочки волшебницы могло вырваться непростительное. – Думаю, одно свидание в Хогсмиде помогло бы мне забыть об этом случае. К тому же моя компания только укрепит твой статус примерной ученицы, мы ведь оба отличники. Это куда лучше, чем водиться с подрывающими авторитет близнецами, – парень изучающее наблюдал за всей гаммой чувств, расписанных на лице старосты. Она просто не могла не согласиться, а потому он расслабленно улыбнулся. – Что скажешь? Фред оказался, где ему самое место – на больничной койке, уже завтра состоится матч с Пуффендуем, где он примет участие в роли загонщика, и желанная девушка, пусть и нечестным путем, но станет всецело его. У близнецов наступает черная полоса, а его жизнь только налаживается. Услышав утвердительный ответ, Маклагген покинул кабинет, направившись в Большой Зал. Он не мог дождаться возможности поделиться своими успехами с верным другом, который оказал ему огромную услугу. Гермиона же еще долго не возвращалась в гостиную своего факультета, обессилено привалившись к холодной каменной стене кабинета трансфигурации. Сегодняшний день определенно стал одним из худших. Задели её гордость, вынудили пойти против воли. Но ради дорогих сердцу людей и себя она обязана справиться с выпавшим на её судьбу испытанием. Ничего, ничего, и не из таких передряг выпутывались. Этот Маклагген еще поплатится за свою наглость.