Шантаж - дело неблагородное

Сокращенные пятничные уроки в преддверии праздника послужили причиной оживленного гула, что заполнил станцию деревни Хогсмид. Многие решили сорваться в поездку домой пораньше, и Гермиона не стала исключением. Небольшая сумочка с заклятием незримого расширения, нагруженная подарками для родных и для всех членов семейства Уизли, к которым она прибудет в воскресенье на Хэллоуин, большего и не надо. Так или иначе, но от «свидания» с Кормаком волшебница все же извлекла выгоду и сейчас со спокойной душой шла с Джинни к нужному вагончику. Та тоже закупилась необходимым. Мальчишки же озадачились поисками только сейчас, потому рассчитывали отправиться домой самым последним рейсом. Впрочем, Рона это вполне устаивало – после той сцены они с сестрой все еще не решались заговорить друг с другом. Надо отдать должное, младшая дочь семейства Уизли держалась молодцом – гордо поднятая голова, открытая улыбка, заливистый смех. Но, сколько она не храбрилась, тяжелый взгляд все равно выдавал внутренний шторм, который успокоится только со временем. О Майкле подруги не заикались. Гермиона могла представить всю степень обиды от предательства, но напоминать и копаться в том, чего уже нельзя было изменить, она не стала. К чему расковыривать и без того болезненную рану на сердце Джинни? Только о Роне та еще могла говорить. – Я бы извинилась, если и он в свою очередь ответит тем же. Только сильно сомневаюсь, что это произойдет. – Рональд тот еще ребенок, – согласилась Гермиона, – но, уверена, он пойдет тебе навстречу. Дети, знаешь ли, они такие – импульсивные, но отходчивые. Особенно если вовремя подсунуть им что-нибудь вкусненькое! Купе заполнил дружный девичий смех, от которого обеим волшебницам сразу полегчало. Джинни была не единственная, кто до того момента пребывал в минорном настроении. – Кто бы сказал, что Гермиона будет скучать по близнецу, с которым все время препирается на почве вредилок, никогда бы не поверила! – Ничего я не скучаю! – притворно фыркнула староста, скрещивая руки на груди. – Его моська и так все время перед глазами скачет, теперь же наслаждаюсь тишиной и спокойствием. Они с Фредом простились быстро и сразу после уроков. Проводить Гермиону парень не смог, поскольку время поджимало, а у него были грандиозные планы отыскать в Хогсмиде или, на крайняк, потом к Косом Переулке самый подходящий подарок. Конечно, такая дотошность к нему была вызвана не только предстоящим праздником – пришла пора возвращать накопленные за это длинное приключение долги. – Что-то не вижу тени умиротворения от тишины и спокойствия. – Просто отвыкла со всей этой беготней за Маклаггеном, дай мне побольше времени. И когда ты успела заделаться такой занудой? От такого смелого заявления Джинни потеряла челюсть где-то на полу купе. Насколько ей было известно, не в обиду Гермионе, но именно старосту за глаза называли самой ворчливой занудой школы, а у истоков прозвища одни из первых стояли близнецы. – Гермиона Джин Грейнджер! Тебя Фред этому научил? Школа едва отошла от новости о вероломном нападении Маклаггена на близнеца, а тут новый шок – староста и вечный хулиган теперь вместе! Правда, самих виновников сенсации слухи уже не волновали. После все этих приключений Фред с Гермионой отчетливо поняли, что дни в компании друг друга бесценны. А как он тогда радовался, когда девушка приняла предложение встречаться практически сразу и без тени страха на лице за свою репутацию? Носился по внутреннему дворику посреди ночи, куда пригласил на разговор, да кричал все известные слова, что в полной мере могли бы описать его счастье. Джордж посоветовал брату назначить такой важный разговор вне стен Хогварста, по коридорам которых мог шастать Филч и испортить момент своим триумфальным появлением. Да и так в закоулках дворика Гермионе было куда спокойнее. Девушка, конечно, тут же принялась его одергивать, грозить, что на его истошный крик сбежится пол школы. – А ты заставь меня замолчать, – хитро улыбнулся Фред, мягко притягивая её к себе. Она и не знала, что его голос мог быть настолько нежным. Равно как и не знала, что сама поддастся его вызову, сама приподнимется на носочки в попытке сократить существенную разницу в росте. Однако этот смешливый злодей упорно стоял, выпрямившись во весь рост, и давился от смеха, сочувственно наблюдая за её тщетной попыткой. – Я тебя сейчас по-другому молчать заставлю! – лицо Гермионы обожгло негодованием, а рука уже потянулась за верной палочкой. – Жди сладких кошмаров этой ночью, Фредерик Гидеон Уизли! Она ведь никогда еще не целовалась, а он смеет открыто над ней смеяться? Такой ответственный момент, волнительный! Может, у него уже и был опыт с Анджелиной или еще с кем, но можно было бы проявить хоть толику понимания? Нет, этот рыжий бес никогда не упустит шанса застать врасплох и насладиться её злостью, что со стороны казалась ему такой милой. Но, поняв всю серьезность угрозы и важность момента, голова у паренька быстро встала на место. Хохот сник, а улыбка медленно растворилась. Вместе с этим исчезло и желание Гермионы немедленно наставить на шутника палочку. Вновь жар смущения начал подбираться, предчувствуя то, что вот-вот должно произойти. Обхватив её покрасневшее лицо в свои руки, Фред осторожно приблизился, вглядываясь в медовую радужку теплых карих глаз. Тогда, в момент первого настоящего полета Гермионы близнец также не мог оторвать взгляд от её лица, на котором расцветали самые разные эмоции – восторг от нового чуда, эйфория и искренняя благодарность, что он был рядом и помог ей открыть глаза. Он очень хотел заставить её испытать похожую гамму эмоций вновь, и его желание исполнялось прямо здесь и сейчас. – Люблю тебя, Миона, – шепот мягко коснулся губ девушки, заставляя все мысли испариться. Сладкое блаженство наступило не сразу. Ему предшествовала щемящая сердце дрожь адреналина от трепетного мгновения. Пальцы волшебницы невольно стиснули утепленную мантию близнеца. Фред стал отдавать предпочтение школьной верхней одежде, которую так любила Гермиона, и чье внимание в это время сосредотачивалось на поцелуе. Поначалу кроткий и осторожный, он с каждой секундой перерастал в уверенный и глубокий, от которого перехватывало дыхание. С каждым движением рук, что переместились с лица возлюбленной на её талию, парень начинал терять контроль. Фред часто представлял этот момент, который всегда заходил куда-то дальше, но воображение не шло ни в какое сравнение с реальными ощущениями. Хоть у него был большой опыт по этой части, но с Гермионой ему казалось, что он впервые касался девичьих губ, прямо как это было давным-давно. Потому Фред улыбнулся, не отрываясь от процесса, ведь понял в чем причина. Никогда еще Гермиона не чувствовала ничего похожего. Когда в кафе мадам Паддифут Кормак хотел украсть её первый поцелуй, она не помнила такого же волнения. Напротив, в секунду критически близкого приближения шестикурсника губы старосты плотно сомкнулись от волны отвращения и презрения к наглецу. С Фредом же они так и стремились навстречу, просили легких умелый укусов, которыми парень в порыве нахлынувших чувств не пренебрегал. Он не был таким спокойным и аккуратным, как Джордж, и его временами знойный характер прекрасно отражался в поцелуе. Голова напрочь переставала соображать, загоняя обоих в угол, где неистовым пламенем разгорались тайные желания. Гермиона постепенно привыкала к новым ощущениям, не замечая опору каменной стены, к которой привалил её парень. Он с жадностью пробовал на вкус её нежные губы, пока она с не меньшей жадностью зарывалась руками в густую копну рыжих волос. На неё нашла странная лихорадка, пронизывающая затуманенный разум и тело. Будто что-то росло, как снежный ком и стремительно неслось на неё, угрожая полностью отключить рациональное сознание. Они не знали, сколько времени унесло это бьющееся в унисон забытье, но причин для беспокойства не было. Как и предполагалось, хулиган не стал бы возобновлять крики, на которые мог прибежать школьный завхоз со своей пушистой спутницей, а удовлетворенный очередным маленьким шантажом с упоением наслаждался огненной страстью. Но, как бы то ни было, всему приходит конец, рано или поздно. Облачка пара вырывались изо рта, что с усилием хватал морозный ночной воздух, когда они смогли оторваться друг от друга. Зацелованные губы онемели, но вопреки этому сердце болезненно ныло от жажды большего. Прочитав в её глазах отчетливое желание возобновить смелые касания, парень самодовольно улыбнулся и, остужая пыл, поцеловал Гермиону в лоб, что конечно же вызвало вздох разочарования. – Бедная Браун в обморок грохнется, когда узнает, – засмеялся близнец, но его тут же пронзила тревожная мысль. – Мы ведь не будем это скрывать? Одолев последние сомнения, Гермиона отрицательно закачала головой. – Мне нет дела до возможных слухов, из-за которых приходится врать или того хуже, впутываться в расследования нападений на друзей. Я усвоила урок – репутация «примерной ученицы» не стоит во главе стола. – А что стоит? – Дорогие сердцу люди. – Другими словами, я? – все пытался добиться признания близнец, что растирал скованные холодом руки возлюбленной. – А ты точно Фред, а не Кормак под оборотным зельем? – с очевидным подозрением спросила Гермиона, поражаясь сходству раздутого самомнения у обоих её поклонников. От имени мерзкого типчика парень тут же поморщился. – Вот сейчас обидно было. Свидетелем разговора служили только звезды, россыпью мерцающие над головами двух бодрствующих учеников древнего замка, что укрывал в своих башнях волшебников и волшебниц в кроватях, прикрытых балдахином и прозрачной вуалью причудливых снов. Пора было и им отправляться в постели, хотя оба прекрасно знали, что едва ли смогут провалиться в царство Морфея после недавнего долгожданного поцелуя. Когда они оказались в гостиной и почти скрылись за проходами в свои спальни, до слуха парня донеслись ответные слова Гермионы, от которых на душе разлилось приятное чувство, в оттенках которого Фред запутался в очередной раз за эту бесповоротную ночь. – Я тоже тебя люблю. Воспоминания мягко заглушали бурчания Джинни, вторя стуку колес отходящего от станции поезда. Впереди ждала дорога домой.