А ты знаешь, что означает лаванда?

Антон открывает глаза, когда на улице еще довольно темно, потягивается на кровати и резко вскакивает. Это не его кровать, не его постель, не его комната и уж явно не его квартира. Шестеренки в голове начинают работать и он вспоминает события вчерашнего вечера. И слезы. И объятья. Блять.   Да, Антош, молодец, как спалось на кровати Арсения Сергеевича?  Антон оглядывается: просторная светлая комната, всё эстетично и со вкусом, никакого беспорядка или намека на бардак, как собственно и во всей квартире и когда только преподаватель все успевает. Антон ловит себя на мысли, что их с биологом комнаты отличаются кардинально, тут уютно, здесь чувствуется жизнь: на полках стоят фотографии, на столе аккуратно разложены книги, а подоконник заставлен цветами, при чем похоже, будто эти цветы выращивают сами, а не покупают в каком то цветочном. У Антона же дай Бог кровать застелена будет в его берлоге.    Он аккуратно выходит из комнаты, он даже не удосужился взять с собой телефон, поэтому ищет хоть что то похожее на часы. Когда Шастун заходит в кабинет, на столе замечает электронные часы, которые показывают «4:23», Антон хмыкает, потом вздрагивает от того, что на диване кто-то ворочается, подходит ближе и видит Арсения Сергеевича, который пытается уместиться на этом крошечном диване, поджав ноги и подложив руки по голову. Антона это умиляет, на улице только начинает светать и он может разглядеть каждый сантиметр лица своего преподавателя. Биолог во сне немного хмурится и посапывает, губы слегка приоткрыты, а волосы в полном беспорядке, Антон залипает, залипает на родинки, которыми усыпана щека Арсения Сергеевича, залипает на нос, будто слепленный и вообще ловит себя на мысли, что преподаватель ему симпатичен, что его тянет к своему преподавателю, но когда эта мысль приходит ему в голову, его будто ударяет током. Он не хочет, не хочет снова к кому-то привязываться, это больно. Ни к кому нельзя привязываться, ни к кому нельзя привыкать, ведь когда привыкаешь, ты хочешь всеми силами это удержать, а удержать ничего нельзя.    Антон укрывает преподавателя пледом, а сам аккуратно выходит из комнаты, а потом и из квартиры, просто захлопнув дверь. В свою квартиру идти не хочется, он не хочет ощущать этот контраст, контраст жизни в доме биолога и пустоты в его квартире. Поэтому Антон выходит на улицу и идет к ближайшему магазину 24, вдыхая свежий воздух. Сейчас больше всего хотелось покурить и напиться, но Антон принципиально не пьет – видел до чего это доводит. Он вообще не понимает смысла алкоголя, вот напился ты, забылся, перестал чувствовать пустоту внутри себя, а на следующее утро эта пустота возвращается, еще и в двойной форме, поэтому пить нужно либо немного, чтобы расслабиться и всегда оставаться в уме, либо сразу уходить в запой и никогда не возвращаться. Поэтому в магазине он берет лишь две пачки сигарет, на кассе даже не приходится доказывать, что ему есть 18, потому что там сидит настолько заебаная женщина, что Антон ей даже сочувствует.   Когда Шаста окрикивает какая-то компания мужчин, он уже жалеет, что решил прогуляться и пошел окольными путями через дворы. Он пытается сохранять спокойствие и делает вид, что не слышит криков и вообще он великий слепой и глухой. Молится всем богам, что это не в его сторону кричат и просят прикурить, рассчитывает на удачу. Но когда двое парней нагоняют его и преграждают путь, Антон понимает, что богов нет, а удача явно не его спутница жизни.    — Слушай, пацан, огонька не найдется? — спрашивает парень, не намного старше Антона, с пугающими чертами лица, который еще и явно довольно пьяный. Вот знаете, бывает смотришь на человека и понимаешь, что тот мудак редкостный, Антон пытается не показывать страха, но руки трясутся, когда он дает зажигалку в руки парня. Может они действительно просто уйдут?  — Может и сигареткой угостишь, паренек? А то закончились — подает голос рядом стоящий, который до этого только стоял рядом, хотя стоял это громко сказано, пытался удержаться на ногах, лицо его было  еще более пугающим, покрытым множеством шрамов и ещё не заживших ран.  Наивный, ты, Антош, уйдут они, конечно. — У самого мало, простите, я спешу — говорит Антон, пытаясь выглядеть серьезно, потом делает попытку пройти вперед, но его легко останавливают, кулаком в живот.  Да-да, Антош, уже уходят.  — А жадность у нас не ценится, одной сигареты жалко? — говорит один из парней, заставляя Антона смотреть в глаза, а не сгибаться пополам от боли.   Антон вообще не понимает, он знает, что побить могут за деньги, чтобы отобрать кошелек и драгоценности, но вмешиваться в драку из за сигарет - такое он видит впервые. И его это злит, он терпеть не может пьяных людей, он знает на что те способны, он знает до чего алкоголь довел его мать. Страх Антона отходит на последнее место в голове и разум затуманивает злость.  — Я же сказал, что у меня мало — злобно выплевывает он и делает последнюю попытку пройти. Парней это не на шутку злит и следующий кулак приходится Антону прям по лицу. Один раз, кажется, он попадает кому то по лицу, но в то же мгновение Антон оказывается на земле, его бьют по животу и ногам, он находится между реальностью и отключкой, чувствует только как шарят по его карманам.  — А говорил, что мало. Делиться уметь нужно — последнее что слышит Антон перед звуком уходящих шагов.  Антон лежит на земле, свернувшись в комок, он пытался, но что он сделает против двух амбалов, хоть те и были пьяные, знали куда нужно бить. Он не понимал чем заслуживает этого, не понимает что происходит с этим миром, если люди готовы убить за пачку сигарет. Антон встает с трудом, чувствует как по лицу что то течет, проводит рукой и на пальцах видит кровь.  — Зашибись, вот что домой то не пошел, а лучше бы остался спать в уютной, мягкой кровати Арсения Сергеевича — говорит Антон, пытаясь делать шаги. При каждом шаге тело пробивает резкая боль, а в глазах темнеет — Главное, чтобы сотрясения не было и джинсы зашить можно было, хотя щас вроде так модно — говорит он, смотря на рану на коленке и образовавшуюся дырку в штанах. Антон доходит до своей квартиры и тихонько проскальзывает внутрь, плетется в ванную и пугается отражения в зеркале: из носа течет кровь, скула рассечена, а под глазом красуется фингал, прибавьте к этому еще синяки под глазами, взъерошенный волосы, грязную белую футболку и порванные джинсы.  Да, Антош, за бомжа сойдешь.  Антон вздыхает, достает перекись, обрабатывает все как умеет и смывает кровь, футболку выбрасывает, а джинсы решает оставить, мода все таки. Не сказать, чтобы Антон умел обработать раны, у него просто была перекись, на каждый свой порез он лил перекись, чтобы еще больнее было, ну разве не умничка мальчик? Вообще аптечки как таковой у него даже и не было, где то валялась пачка обезбола, на все случаи жизни, жалко, что душевные не обезболивают, кстати, Антон так и пошутил в аптеке, а на него и в правду посмотрели как на душевно больного, в ванной всегда стоит перекись, а в кухонном ящике валяются леденцы от горла, вот и вся аптечка.     Когда Антон заканчивает с обработкой, смотрит на время, часы показывают «6:42», прикидывает во сколько ему нужно выходить и приходит к выводу, что успевает принять душ. Еще раз осматривает свое тело и видит на спине сине-фиолетовый синяк, наверное когда падал, зацепил поребрик, Шаст вздыхает, включает горячую воду и подставляет голову под струи воды, которые обжигают кожу и щиплют раны. Как только он расслабляется, паранойя внутри наоборот напрягается, потому что Антону кажется, будто кто то звонит в его дверь, но когда он выключает воду, то понимает, что это не паранойя и ему правда звонят в дверь. Не задумываясь о том, кто может находится за дверью он повязывает полотенце вокруг бёдер и плетется к двери.  — Да открываю уже, открываю — пыхтит Антон, когда в дверь начинают еще и стучать. Ходить все еще тяжеловато, при каждом шаге боль пронзает все тело и отдаёт в голову.      Открыв дверь, Антону хочется провалиться сквозь землю, ведь на пороге стоит никто иной, как Арсений Сергеевич Попов собственной персоной. Тот уже было собирается раскрыть рот, но эмоции на лице биолога меняются каждую секунду. Сначала Антон видит злость в перемешку с тревогой, после удивление, а затем еще раз тревогу.    Антон стоит на пороге своей квартиры, с один лишь полотенцем, которое повязано на талии, а с волос стекают капли воды. При виде такой картины Арсений медленно сглатывает, но после напрягается, приметив синяки на теле и рассеченную скулу парня. Когда Арсений проснулся утром, сразу пошел посмотреть как там Антон, но Антона в комнате не оказалось и Арсения почему то одолела злость на этого мальчишку, на то, что тот снова ушел и даже ничего не сказав и не поговорив. Но сейчас, когда биолог смотрит на своего ученика, побитого, с красующимися синяками по всему телу, злость преподавателя уходит куда-то на задний план и его одолевает тревога.     Арсений все такой же заспанный, милый и растерянный, стоит на пороге, а Антон покрывается мурашками, от взгляда преподавателя, от сквозняка.  — Может вы войдете? А то сквозит — фыркает Антон, когда видит замешательство на лице Арсения Сергеевича.     Когда тот заходит в квартиру, Антон просит подождать и пройти на кухню, а сам уходит в свою комнату, что бы одеться, хотя бы для приличия.    Арсений отмирает лишь тогда, когда дверь в комнату ученика хлопает, ему неловко находиться здесь и нет, не потому, что это территория его ученика и он пришел без приглашения, нет, просто в этой квартире как пусто и неуютно: выцветшие желтые обои, старая мебель, никакого дополнительного декора или фотографий, только все самое необходимое для жизни. Когда Арсений заходит на кухню, то понимает, что Антон где то врет на счет своей жизни, потому что визуально Арсений не находит того, что на этой кухне готовят и кушают вообще, он уверен, что если откроет холодильник, то там ничего не окажется. Так и есть, в холодильнике полупустая пачка молока и два малиновых йогурта.     Когда Антон входит на кухню и видит, как биолог смотрит в холодильник с недовольным лицом, то понимает, что влип. — Шастун, а Шастун — нарочито наигранно начинает Арсений Сергеевич, а Антон хочет сжаться в комок при таком пристальном взгляде — Что с твоим лицом? Почему ты весь в синяках и ссадинах, когда я укладывал тебя спать, этого не было — говорит биолог, подходя ближе. Укладывал спать? Да, Антош… Тебя теперь спать укладывают, не стыдно?  — Я просто решил прогуляться, а т-т-там эти — заикаясь говорит Антон, он уже смирился со всеми синяками и ранами, выдержал, хотел держаться, не показывать своей обиды на это, не хотел показывать слабость, но рядом с Арсением Сергеевичем хочется быть слабым, хочется быть маленьким мальчиком.  Антош, он же не твой папочка, стоп, что? Папочка? — Ничего такого, правда, просто просили сигарету, я не хотел давать, все в норме, скоро заживет — берет себя в руки Антон и он сам даже верит в свои слова, но он делает шаг в сторону и тело снова пронзает боль, он вскрикивает и испуганно смотрит на учителя, который, кажется, сам готов прибить Антона за то, что тот так нагло врет.  — Нет, Антон, я правда не понимаю, тебе вообще можно одного оставлять? Ты то падаешь в голодные обмороки, то просто на ровном месте падаешь, пропадаешь где то, а сейчас весь побитый приходишь, хотя прошло всего четыре часа, Антон — с осуждением говорит Арсений, а Антон думает лишь о том, что его называют по имени.  — Я же это не специально делаю — говорит Антон и отходит подальше, потому что в глазах преподавателя штурмовое предупреждение.  — Ты вообще обрабатывал раны? — Арсений Сергеевич в миг оказывает рядом, берет подбородок Антона рукой и крутит его голову, чтобы лучше рассмотреть масштаб трагедии — Ничего ты не обрабатывал, Шастун, еще и врешь, что все в норме, отшлепать тебя надо — с нотками злости говорит биолог, а у Антона, кажется, даже уши краснеют — У тебя что, еще и температура? — спрашивает Арсений Сергеевич и не дожидаясь ответа, касается своими губами, лба ученика — Да нет, вроде не горячий.    Антону кажется, что земля уходит из под ног, Антону кажется, что он забыл как дышать, Антон понимает, что его преподаватель по биологии имеет слишком большее влияние на Антона.     Пока Шастун находится в прострации, Арсений начинает искать аптечку в квартире Антона, но не найдя ее, еще больше убеждается в том, что в жизни его ученика что то не так, потому что не может в такой квартире жить счастливая семья, у которой сын учится в одиннадцатом классе, не может быть, чтобы в кухонных ящиках не было специй, не может быть, чтобы в холодильнике было пусто, не может быть, что бы на вешалке висела всего одна куртка, а при входе стояло всего две пары кроссовок, не может быть, чтобы в ванной стояла одна перекись и одна зубная щетка, Арсений понимает, что что то не так, понимает, но молчит. Когда Антон отмирает, говорит, что залил все перекисью, биолог недовольно вздыхает и ведет Антона к себе.     Они сидят в гостиной у Арсения, Антон шикает от боли каждый раз, когда преподаватель мажет раны, а Арсений каждый раз дует, чтобы было не больно. Антон думает о том, что не понимает как за такой маленький промежуток времени стал зависим от этого запаха, он не понимает почему человек, которого он знает неделю оказывает на него такое влияние, почему он так привязался, Антон не понимает, почему сейчас сидит на кресле у своего биолога, а тот дует ему на раны, которые перестают болеть не только на коже, но и на душе, может все таки существует душевное обезболивающее? Антон думает об этом и о том, что все это не правильно, так быть не должно.  Учитель обрабатывает каждую рану тщательно и щепетильно, пытается причинять меньшую боль и дискомфорт, дует каждый раз, когда слышит вскрик и думает о том, как он дошел до того, что в семь утра он будет сидеть и обрабатывать раны своему ученику. Он и сам не понимает как такое произошло, он бы ни за что не занимался этим с каким нибудь другим учеников, позвонил бы родителям и дело с концом, но Антон… Антон это другое, была в этом мальчишке какая то тайна, тайна, которую хотелось разгадать и помочь справиться.  — Может теперь поговорим? — спрашивает Арсений Сергеевич, закрывая аптечку и подросток понимает, что биолог имеет ввиду. гoвoри пpaвду, дaжe еcли твoй голоc дpoжит.