Mother of Wolves

— Я надену черное в следующий оборот луны, — объявил Бенджен однажды утром, когда они прервали свой завтрак в покоях Неда. Кейтилин в ужасе подняла глаза от своей тарелки с недоеденными яйцами. Она знала, что Ночной Дозор-это свалка для заключенных, осужденных и ссыльных. Почему сын благородного дома добровольно согласился провести там свою жизнь, замерзая на куске льда в окружении насильников и убийц? Нед выглядел таким же удивленным, как и она. — Бен, зачем ты это сделал? — Мои причины — мои собственные, — ответил Бенджен, не встречаясь ни с одним из них взглядом. — Мне не нужно спрашивать вашего разрешения, но я надеюсь получить ваше благословение. Кейтилин нахмурилась. — А как насчет твоего долга перед домом? Если ты наденешь черное, ты никогда не сможешь жениться или завести детей.  — Не то чтобы вы все очень нуждались во мне,  — ответил Бенджен с тонкой улыбкой. В конце стола Робб и Джон болтали друг с другом, пока ели, не подозревая и не интересуясь тем, что должны были сказать взрослые. — Вы произвели на свет наследника, и я уверен, что появятся еще. В Дозоре я бы защищал королевство от опасностей, которые лежат за Стеной. — Я понимаю, что служить в Ночном Дозоре — благородное дело, — заметил Нед, выглядя обеспокоенным, — но ты слишком молод. Ты только сейчас стал взрослым мужчиной и к тому же зеленым, как лето. Потрать некоторое время на то, чтобы испытать жизнь, прежде чем решитесь на такой выбор. Глаза Бенджена вспыхнули: — Я достаточно взрослый и знаю, чего хочу от жизни. Это не твой выбор. Я могу присоединиться с вашего разрешения или нет. Кейтилин поджала губы в ответ на грубость Бенджена, но предоставила мужу поучать своего брата. В тот день, когда Бенджен отправился на Стену, Кейтилин все еще пыталась понять, почему он сделал такой выбор. Бенджен был одним из первых, кто встретил Кейтилин в Винтерфелле. В ее глазах он был такой же частью этого, как оружейная и псарня. Иногда она ловила себя на том, что смотрит на его место в Большом зале, почти ожидая увидеть его все еще сидящим там. Близнецам было всего несколько месяцев, и они не знали, что скучают по нему, но Робб и Джон плакали навзрыд, поняв, что их любимый товарищ по играм ушел и не вернется. — Ты не можешь заставить его остаться, тетя Кэт? — взмолился Джон. Он стал называть ее так, потому что Робб всегда обращался к Неду «дядя Нед», когда они были наедине, и Кейтилин обнаружила, что это ей хорошо подходит. Называть ее «леди Кейтилин» было бы слишком формально, но «Мама» было бы слишком фамильярно. Она убрала волосы с его заплаканных глаз и ответила: — Мне жаль, малыш, но твой дядя сделал свой выбор, и я не могу остановить его. Ну вот, теперь все будет не так уж плохо. Он все равно будет писать со Стены. И он всегда будет любить тебя, где бы он ни был. Через несколько дней после отъезда Бенджена Кейтилин заметила новый холод в глазах обитателей замка. Она могла представить, что они думали, что она каким-то образом ответственна за это. Что она вынудила его уйти. Когда она родила близнецов и оказалась любезной хозяйкой, Кейтилин подумала, что смыла пятно от рождения внебрачного ребенка, но трезвая правда быстро приблизилась к ней. Никто не забудет, что она родила бастарда. И она была не так готова, как думала, нести это бремя. Обвинение и осуждение будут преследовать ее всю жизнь, оправданно это или нет. Что еще ей оставалось делать, как не терпеть это? Она будет править рядом со своим мужем как леди Винтерфелла и вырастит его следующим лордом. Она снова забеременела и родила девочку вскоре после того, как Юный Нед и Рена достигли своих вторых именин. Все еще находясь при родах, Кейтилин искала в лице своей новорожденной дочери резкие черты, но была разочарована, обнаружив, что у нее такие же каштановые волосы и голубые глаза, как у самой Кейтилин. Она вырастет в великую красавицу, но она не будет выглядеть, как Старк. Нед, казалось, не возражал. Он с гордостью обнял малышку и назвал ее Сансой. Бенджен прислал со Стены поздравительное письмо, как только узнал об этом. Поначалу все дети были в восторге от рождения Сансы, но близнецам она быстро наскучила. Это напомнило Кейтилин о том, как Эдмур отреагировала после того, как родила Робба. Юного Неда раздражало все внимание, уделяемое этому новому члену семьи, в то время как Рена просто удалилась в башню мейстера, чтобы приставать к мейстеру Лювину. Они были слишком молоды, чтобы ценить свою младшую сестру, но Робб видел в Сансе развлечение и часами развлекал ее. Реакция Джона была…другой. Он уставился на Сансу, как будто она была загадкой, которую он не мог понять. В конце концов Кейтилин отвела его в сторону и спросила, что его беспокоит. — Ребенок-моя сестра или моя кузина? — он спросил. Она твоя сводная сестра,  — немедленно ответила Кейтилин. У вас один и тот же отец, но у вас разные матери; Санса — истиннорожденная, а ты-нет.  — Кто моя мать? Кейтилин подавила желание нахмуриться. Даже после стольких лет Нед отказывался рассказывать ей что-либо о своей бывшей любовнице. Я ничего не знаю о твоей матери, твой отец никогда мне не рассказывал. — Ты сказала, что Робб был моим двоюродным братом, но если он брат Сансы, а я брат Сансы, разве это не значит, что он тоже мой брат?  — Сводный брат, — поправила Кейтилин. — Робб — сводный брат Сансы, потому что я их мать, но у них разные отцы. Робб — твой двоюродный брат, потому что его отцом был твой дядя Брандон. Джон выглядел безнадежно потерянным. Не волнуйся, ты поймешь, когда станешь старше. — Но ты все еще моя тетя? — По правде говоря, я твоя мачеха, потому что я замужем за твоим лордом-отцом, но ты можешь продолжать называть меня тетей Кэт. Джон драматично вздохнул: — Семьи сбивают с толку! Кейтилин потребовалось все ее самообладание, чтобы не разразиться раскатистым смехом. К этому времени жизнь Кейтилин вошла в привычный ритм, и даже появление нового ребенка не могло сбить ее с толку. Она больше не боялась наказывать своих подданных и не унижалась перед дамами Севера за дружбу. Они знали, чего от нее ожидать, и не было смысла пытаться добиться от них большего уважения, чем они были готовы оказать. Она знала планировку замка так же хорошо, как свое собственное лицо. Только богороща все еще заставляла ее кожу покалывать. Она не возвращалась туда с тех пор, как привела Робба и Джона к сердце-дереву. Нед время от времени водил туда детей молиться, в то время как Кейтилин оставалась в своих комнатах, молясь резным статуэткам своих богов. Однажды ночью, после того как они легли вместе, Нед заметил статуэтки, лежащие на небольшом алтаре. Кейтилин напряглась, когда он встал с кровати, чтобы изучить их более внимательно. — Это твои боги? — спросил он, в его голосе слышались неуверенность и любопытство. — Они представляют моих богов, — объяснила Кейтилин. — Здесь нет септы, поэтому я использую их для молитвы. — Они прекрасны, — заявил Нед, хотя Кейтилин знала, что он говорит это только ради нее. — Я мог бы построить тебе септу здесь, в Винтерфелле, — предложил Нед. Кейтилин задумалась. Он сделал такой добрый жест, но как это будет выглядеть для посторонних? Она не хотела, чтобы это выглядело так, как будто она вынудила его, что она не уважает богов Севера и будет растить детей их господина с чужими богами. И все же ей очень хотелось снова помолиться в септе. Может быть, это не доставит слишком много хлопот. В конце концов, Мандерли из Белой Гавани держались Семерых, и никто бы не усомнился, что они были северянами до мозга костей. Да, пока дети молились Старым Богам, Кейтилин могла держаться своих собственных богов. — Я была бы бесконечно благодарна, если бы вы это сделали, милорд, — сказала Кейтилин своему мужу. Нед начал строить планы на септу на следующий день. По настоянию самой Кейтилин он был сделан маленьким и скромным, построен в углу замка, защищенном рощей гвардейских сосен. Лица Семерых были выгравированы на свинцовом стекле, с небольшим мраморным алтарем у ног каждого из них. Септона привезли из Белой Гавани, хотя большую часть времени он проводил в библиотеке. Кейтилин раздумывала, не взять ли ей с собой септу, чтобы помочь научить своих дочерей становиться настоящими леди. Пока что она отложила это на будущее. Септа в Риверране была огромным залом, сверкающим драгоценными камнями и драгоценными металлами, но Кейтилин думала, что септа в Винтерфелле была в десять раз прекраснее, потому что она принадлежала ей и только ей, подарок от ее лорда-мужа.

————————————————————

Зима наступила вскоре после рождения Сансы. Будучи девочкой, Кейтилин не находила эти слова Старков ужасно впечатляющими, но в тисках настоящей северной зимы она понимала их суровость. Зима близко. Снег валил с пугающей скоростью, совсем не похожий на летние снега, с которыми она столкнулась, когда впервые приехала сюда. Северяне, возможно, и были воспитаны для холода, но Кейтилин была южанкой, которая до недавнего времени никогда не заходила дальше на север, чем Близнецы. Ее комнаты были самыми теплыми в замке, построенными над естественным горячим источником, так что нагретая вода согревала стены замка, как кровь в теле человека. Только по этой причине она могла вынести зиму. Кейтилин боялась покидать свои покои и никогда не выходила на улицу. Пусть северяне посмеются над ней. Она переживет северную зиму, но это не значит, что ей это должно нравиться. Поздняя осень была безумной попыткой собрать и сохранить как можно больше продовольствия, особенно с учетом того, что поля два года оставались без присмотра из-за войны. Но теперь ничего не оставалось делать, как пережить зиму. Ни земледелия, ни охоты, ни соколиной охоты; только поддерживать замок и пытаться согреться. И рассказывать истории. Старая Нэн была самой старой женщиной в Винтерфелле, может быть, на всем Севере, и у нее, казалось, была по дюжине историй за каждый прожитый год. Дети были очарованы ею, хотя Кейтилин часто задавалась вопросом, подходят ли такие сказки для маленьких ушей. После двух темных, холодных, тихих лет белый ворон прилетел на лежбище мейстера Лювина, предвещая возвращение весны. Не прошло и недели, как черный ворон приземлился на старика, неся послание со словами, такими же темными, как его крылья. Железнорожденные сожгли флот Ланнистеров и заявили, что они не являются подданными короля Роберта Баратеона, что Бейлон Грейджой их единственный истинный король. Кейтилин не могла унять дрожь, когда Нед читал письмо вслух. Она вспомнила ужасные истории, которые слышала от Маллистеров однажды летом, когда сопровождала отца в Сигард. Пытки и террор, опустошенные деревни и разрушенные септы, вечный страх перед морем и тем, что оно принесет. Девушек уносили, чтобы заставить лечь со своими пленниками, которые скорее покончили бы с собой, чем жили в таком осквернении. Король Роберт призвал верных лордов и рыцарей поднять свои знамена против железнорожденных в защиту своего правления. Нед, защитник Кейтилин от сурового осуждения, которое испытывало к ней большинство его подданных, был вынужден оставить ее наедине с детьми, рискуя умереть, когда его единственные наследники были еще совсем малышами. Слезы грозили навернуться ей на глаза, но Кейтилин сохраняла внешнюю маску спокойствия. Внутри паника заполнила каждую щель ее разума, и ночные кошмары о том, как Юного Неда, Рену и Сансу обвиняют в том, что они бастарды, преследовали ее по ночам. В то утро, когда армия Севера должна была выступить из Винтерфелла, Кейтилин провела детей в покои Неда для тихого, уединенного прощания. Ее сердце сжалось, когда он поднял Сансу, все еще полусонную и раздраженную, и поцеловал ее в гладкий белый лоб. Возможно, это был последний раз, когда она видела своего отца, оплакивала Кейтилин, и она даже не узнает об этом. Близнецы были еще недостаточно взрослыми, чтобы понимать, что такое война, но Робб и Джон были совсем рядом. Мальчики вцепились в меха Неда, слезы текли по их бледным маленьким личикам. — Ты вернешься, отец? — Джон всхлипнул: — Ты не уйдешь и никогда не вернешься, как дядя Бен? — Я сделаю все, что в моих силах, чтобы вернуться, — пообещал Нед ребенку, его голос был хриплым от непролитых слез, — В этом ты всегда можешь быть уверен. Сердце Кейтилин дрогнуло. Если Нед умрет, у Джона ничего не останется. Ни отца, ни матери, ни имени. Как странно думать, что и она, и этот ребенок занимали такие схожие позиции, их жизни строились на ненадежном насесте, который был благосклонен Неду Старку. По крайней мере, Кейтилин и ее дети могли бы найти убежище в Риверране, если Север отвернется от Юного Неда, но она сомневалась, что ее отец найдет место для бастарда Неда в своих залах. В ту ночь она не торопилась укладывать Джона в постель, чтобы напомнить ему, что он не так одинок, как может бояться. Прошло всего несколько недель с тех пор, как Нед ушел на войну, и Кейтилин снова оказалась беременной. Она не могла позволить себе быть сентиментальной и погрязнуть в страхе, что этот ребенок может вырасти без отца; она была Леди Винтерфелла, когда Дом Старков находился в состоянии войны. У нее были союзники, а именно Мейстер Лювин и Вейон Пуль, но не было друзей. Во время Восстания Роберта она оставалась в безопасности в замке своего отца, ее единственным занятием было воспитывать ребенка Брандона и держаться подальше от всех, пока ее дядя управлял Речными землями. Теперь она управляла Севером в отсутствие Неда, и ей приходилось выполнять обязанности мужа так же, как и свои собственные. Как ни печально, но в это время Кейтилин пренебрегала детьми. Она любила их ничуть не меньше, но тяжесть ее обязанностей была такова, что она скорее отдала бы их нянькам и сиделкам, чем быть их матерью. По правде говоря, она даже не замечала этой тенденции до одного вечера, когда поймала Робба, пробирающегося в ее покои, и он спросил: — Ты все еще любишь нас? Кейтилин никогда не забывала об этом ударе, хотя никому об этом не говорила. Ко всеобщему огромному облегчению, Восстание Грейджоя продлилось всего несколько коротких месяцев с незначительными потерями со стороны тех, кто остался верен королю Роберту. Королевский флот разбил силы лорда Бейлона, и люди короля вторглись на Железные острова без особой жалости. Окончательная победа была одержана при осаде Пайка. Как рассказывали вороны, многие храбрецы отличились, и Повелителя Кракенов снова заставили преклонить колено перед Железным Троном. Нед написал ей письмо с Пайка, в котором говорилось, что Роберт приказал ему забрать последнего оставшегося в живых сына Бейлона Грейджоя с собой в Винтерфелл. На самом деле заложник, хотя он этого не говорил. Кейтилин не понравилась эта идея, но все уже было сделано, и она не могла позволить себе оскорбить короля, пытаясь отказаться. Через девять лун вместе со своими пятерыми детьми Кейтилин встретила своего мужа и его нового подопечного у ворот Винтерфелла. Теон Грейджой был тихим, грустным, угрюмым мальчиком. Кейтилин не могла завидовать его страданиям. Его лорд-отец опозорил себя и их дом и заплатил за это ужасную цену. Он потерял в бою двух старших братьев, был оторван от матери и сестры и проведет остаток детства в чужом замке с мечом на шее. Нет, Кейтилин не могла не пожалеть беднягу, хотя он ясно дал понять, что не хочет ее жалости. Кейтилин родила менее чем через две недели после возвращения Неда, и они назвали свою третью дочь Арьей в честь бабушки Неда. У нее были темные волосы, серые глаза и вытянутое лицо Старков, к радости Кейтилин.

————————————————————

Первые дни Теона в Винтерфелле были испытанием для всех участников. Он не переставал повторять, что железнорождённые никогда не кланялись «жителям зелёных земель», что его отец будет штурмовать стены Винтерфелла, чтобы спасти его, и отрубит голову лорду Старку в отместку за сыновей, которых он потерял. Терпение Кейтилин по отношению к мальчику с течением времени иссякало. Все превратилось в пыль, когда однажды днем Робб и Джон прибежали к ней, требуя знать, был ли Теон прав, когда сказал, что их вышвырнут из Винтерфелла за то, что они бастарды. — Он мальчик, говорящий в гневе и горе, — заметил Нед. — Он не понимает смысла того, что говорит. — Он достаточно хорошо понимает. Ты не можешь позволить ему так говорить, тем более с нашими детьми, — возразила Кейтилин. Нед, сделав движение, совершенно неожиданное для обеих сторон, наклонился вперед и поцеловал ее в лоб: — Берегите детей, а я разберусь с мальчишкой Грейджоем. Он мой подопечный, а не твой. Кейтилин кивнула, когда тепло поцелуя Неда коснулось ее кончиков пальцев. Вскоре после этого обсуждения Нед получил приглашение от Роберта, в котором говорилось, что он планирует отпраздновать свою победу над Грейджоями и завершить год грандиозным турниром в Ланниспорте. Когда Нед сообщил эту новость Кейтилин, она настояла, чтобы он присутствовал. — Ты только недавно вернул меня. Неужели тебе так хочется избавиться от меня? — пошутил Нед. Кейтилин не улыбнулась. — Король воспримет это как оскорбление, если ты не пойдешь. Ты герой восстания, разве ты не должен гордиться этим? Нед выглядел смущенным: — Я только выполнил свой долг перед моим королем. Мужчины не должны искать похвалы за то, что они делают то, что должно быть сделано. Что ей было делать с таким мужчиной? — Желания Роберта — это ваш долг, и он хочет, чтобы вы присоединились к нему в Ланниспорте. Нед засмеялся: — Ты ко всему относишься так серьезно, Кэт. Роберт будет ворчать и жаловаться, если я не приду, но он придет в себя после того, как выпьет достаточно. В любом случае, я слишком скучаю по дому, чтобы уезжать сейчас. Они больше не поднимали вопрос о турнире, пока ворон с острова Медвежий не сообщил им, что лорд дома Мормонтов, Джорах, взял в жены девушку из дома Хайтауэр во время турнира. Нед был хорошего мнения о Джорахе. Они не были близки, но отец Неда мог сказать о Мормонтах только хорошее. Джорах так отличился во время осады Пайка, что сам король Роберт пожаловал ему рыцарское звание на окровавленных камнях разрушенного замка. Через год после свадьбы лорд Джорах взял свою невесту в турне по Северу, включая Винтерфелл. Леди Линесса была стройной девушкой с золотистыми волосами и гладкой, как сливки, кожей, вдвое моложе своего мужа и едва вышедшей из девичества. Ее изящные южные украшения контрастировали с платьями из плотной шерсти и мехами, которые она стала носить с тех пор, как приехала на Север. Сердце Кейтилин потянулись к ее сердцу. Здесь еще одна южанка вышла замуж за северянина, чужака, непривычного к их обычаям. Линесса, вероятно, сочла переход более трудным, чем Кейтилин, поскольку Старомест находился дальше на юге, чем Риверран, а Медвежий остров — дальше на севере, чем Винтерфелл. Это заставило Кейтилин чувствовать себя гораздо менее одинокой. На вторую ночь, когда Мормонты остались с ними, Линесса призналась Кейтилин в своем несчастье в уединении покоев Кейтилин. Медвежий остров обманул все ее ожидания. Выросшая в роскоши и декадансе самого богатого порта Простора, она никогда не думала, что другие части королевства не были такими прекрасными. Медвежий остров, жаловалась Линесса, был унылой, сырой, холодной тюрьмой, лишенной всех удобств, к которым она привыкла. Кейтилин внутренне вздохнула. Если бы только ее самым большим беспокойством, когда она приехала в Винтерфелл, было то, что там не будет певцов, которые развлекали бы ее, пока она ужинала. Несмотря на ее раздражение, Кейтилин мягко сказала ей, что все не так плохо, как кажется, и что однажды она привыкнет к Северу. Линесса не оценила ответ. Слишком поздно Кейтилин поняла, что ей нужен союзник в её антипатии, а не совет. Линесса действительно прониклась симпатией к Рене, если не сказать больше. Она питала нежность ко всем детям, но Рена была ее явной любимицей. Шестилетняя девочка считала Линессу самым красивым созданием, которое она когда-либо видела. Каждое утро Линесса расчесывала и заплетала волосы Рены в косу по моде Простора, и Рена сияла от гордости за то, как красиво она выглядела. За несколько ночей до того, как Мормонты планировали вернуться домой, они поужинали с Кейтилин и Недом в покоях лорда. Линесса спросила: — Милорд, ваша старшая дочь была для меня таким утешением. Она восхитительный ребенок и напоминает мою маленькую племянницу Маргери Тирелл. Мы с Джорахом с удовольствием приютили бы ее на Медвежьем острове, если вам это будет угодно. Нед, удивленный, ответил: — Нам нужно дать нам некоторое время, чтобы обдумать это, леди Линесса. Джорах казался таким же удивленным, отметила Кейтилин, но она знала, что он жаждет сделать свою новую жену счастливой, поэтому она не беспокоилась, что он будет возражать. — Мне не нравится идея отослать Рену, — прямо сказал Нед Кейтилин той ночью, когда они были одни в покоях Кейтилин. — Лорд Джорах — благородный человек, и его жена кажется очень милой, но я буду слишком по ней скучать. — Не думайте, что мне доставляет удовольствие мысль о расставании с моей собственной дочерью, — заметила Кейтилин, — но мы должны подумать о том, что лучше для нее и нашей семьи. Ты же знаешь, что Север меня не любит. Подумайте о последствиях, которые будут, когда вас больше не будет рядом, чтобы защитить нас. Нам нужно заключить более тесные союзы с нашими вассалами. — Нам не нужно посылать Рену на Медвежий остров, чтобы укрепить связи с Домом Мормонт, — возразил Нед. Вместо этого мы могли бы попросить воспитывать одну из кузин Джораха. Боги знают, что у его тети более чем достаточно дочерей. — И бросить ей в лицо предложение леди Линессы? Как ты думаешь, что она это поймет? Нед глубоко вздохнул, набираясь терпения. — Я не знаю. Кейтилин поднялась с туалетного столика, где расчесывала волосы, и села рядом с мужем на кровать. — Когда я впервые приехала в Винтерфелл, ты сказал мне, что хочешь только, чтобы твоя семья была рядом, вот почему ты привез Джона и Робба в Винтерфелл, несмотря на позор, который они нанесут обоим нашим именам, потому что ты боялся потерять то, что у тебя осталось от семьи. Я понимаю, что ты понес много потерь во время войны, но времена изменились. Его серые глаза затуманились печалью. — Я не думаю, что ты можешь понять, — тихо сказал он. Эти слова резанули Кейтилин, как лезвие, но она подавила свою боль. — Возможно, ты прав, — она заставила себя продолжить тем же теплым тоном. — Но времена изменились. Твой самый близкий друг восседает на Железном Троне, и когда Грейджой будет побежден, никто больше не подумает бросить ему вызов. Ваша семья в большей безопасности, чем была много лет назад, но она не останется такой, если вы не предпримете мер для обеспечения защиты ваших детей, когда вас не станет. Им нужна любовь ваших знаменосцев, им нужны союзы и хорошие браки. Теперь Кейтилин поймала себя на том, что умоляет. — Не думайте об этом, как о том, чтобы отослать их прочь; вы защищаете их на будущее. — Вы настроены на это, — заявил Нед, его тон слегка дрогнул. — Не только Рена, но и все они.  — Не все, — прошептала Кейтилин, пытаясь развеять его беспокойство. — Но многие из них, да. Моя репутация делает их уязвимыми. Можете ли вы быть уверены, что ваши лорды последуют за Юным Недом, или они будут сомневаться в нем из-за меня? Нед поморщился, и Кейтилин поняла, что поймала его. Тем не менее, подтверждение того, что ее действия подвергли опасности ее детей, перечеркнуло любое удовлетворение, которое она могла бы испытывать от победы в споре. — Что ты имела в виду? — Я знаю твои чувства к лорду Болтону … — Кейтилин! — …но он ваш самый могущественный знаменосец! Если он поручится за Юного Неда, остальные последуют его примеру. По крайней мере, большинство из них. Это займет всего несколько лет. — А если нескольких лет воспитания окажется недостаточно? — бросил вызов Нед. — Каковы бы ни были ваши чувства к лорду Болтону, его сын замечательный мальчик. Помолвка с Реной пойдет на пользу всем сторонам. Глаза Неда окаменели. — Ты много думала об этом, — заметил он, и в его тоне послышались нотки отвращения. Кейтилин подавила свой гнев: — Да, потому что я люблю наших детей. Долг каждой матери — обеспечить лучшее для своих детей, и я использую для этого инструменты, которым научил меня мой отец. Я в долгу перед ними. Еще до того, как они родились, я поставила под угрозу их благополучие, когда обесчестила себя. Позвольте мне поступить правильно по отношению к моим детям, милорд. Я умоляю тебя. — Я… Глаза Неда снова смягчились. — С помощью лорда Болтона? — Он дал вам какие-либо основания сомневаться в нем? Он устрашающий, и у его дома сомнительная репутация, но сам этот человек был верным вассалом, — отметила Кейтилин. — Он хорошо служил тебе во время Восстания Роберта и против Грейджоев, не так ли? Он сохранил покой короля и честно заплатил по заслугам. И если есть законные основания сомневаться в его верности, не лучше ли привязать его к вашему сыну любовью? До того, как он поддался искушению действовать в соответствии со своими худшими наклонностями? Лорд Аррен любил вас с Робертом так, как будто вы двое были его собственной кровью. Роберт не смог бы занять трон без знамен Аррена, и лорд Аррен не поддержал бы ваше дело, если бы ваши отцы не воспитали вас вместе с ним. У Неда закончились возражения. — Я должен был бы знать лучше, чем спорить с Талли. У тебя были какие-нибудь другие идеи о том, куда отправить наших детей? Теперь более уверенно, Кейтилин объяснила. — У лорда Мандерли есть две внучки, близкие по возрасту к нашим девочкам, может быть, немного старше. Я уверена, что он был бы счастлив, если бы Санса или Арья составили им компанию. Один из вассалов моего отца взял бы другую девочку, возможно, Маллистеры или Пайперы. Я менее уверена в Роббе и Джоне. Было бы подозрительно, если бы мы оставили их в Винтерфелле с нами, в то время как другие дети были в другом месте, но я не хочу рисковать обидеть кого-либо, попросив их забрать незаконнорожденных детей. Мой дядя, возможно, захочет взять Робба в оруженосцы, и он сможет проводить время с моей сестрой и ее сыном. Но Джон… Я не знаю, что нам делать с Джоном. — Я не думаю, что мы должны отдавать на воспитание Джона, — выпалил Нед. Как один человек может быть таким разочаровывающим?! Как он мог не видеть, какое послание это пошлет Северу, королевству? Может быть, он действительно видел. Мысль о том, что Нед любил своего бастарда больше, чем ее, и больше, чем своих детей от нее, причиняла ей боль, которой она не ожидала. За годы, которые они провели вместе, она полюбила его, сама того не замечая. Она не знала, как сильно хотела его любви — не его благосклонности, его любви, — пока он не сказал это. Боги любят играть с мужчинами и женщинами, как однажды предупредил ее старый рыцарь из Риверрана. В то время Кейтилин была с этим не согласна, но с тех пор она стала мудрее. Вся ее взрослая жизнь превратилась в череду странных, неожиданных обстоятельств. Она родила внебрачного ребенка от мужчины, а потом вышла замуж за его брата. Она воспитывала бастарда своего мужа так, словно он принадлежал ей, в то время как любая здравомыслящая женщина проклинала бы каждый его вздох. Вся эта ситуация была такой неловкой. Нед женился на ней ради войска, но он не мог любить ее. Он любил мать Джона и, вероятно, все еще оплакивал ее. Сердце Кейтилин налилось свинцом. Она не могла соперничать с мертвой женщиной. Какие бы недостатки ни были у матери Джона, они были бы стерты горем и тоской. Но Кейтилин была живой женщиной; Нед каждый день свидетельствовал о ее слабостях и недостатках. Хуже того, он, вероятно, думал, что она все еще хочет его брата. Между ними было слишком многое, слишком много призраков, чтобы они могли соединиться в любви, как рыцари и девы в песнях, которые она так любила в детстве. Когда она получила известие о смерти Брандона, Кейтилин увидела, как ее мечты о любви превратились в пепел. Теперь, после многих лет размышлений обо всем, что было позади, то же самое безнадежное чувство снова поразило ее. — Нет, — Нед покачал головой. — Прости меня, это была глупая идея. Я что-нибудь придумаю для Джона. Не стоит недооценивать любовь, которую питают ко мне мои вассалы. У меня нет друзей, и я уверен, что смогу найти кого-нибудь, кто будет его воспитывать. Ты прав. Джон ничего не может унаследовать от меня, и я не всегда буду рядом, чтобы защитить его. Ему понадобятся друзья и сторонники, не только его брат. Небольшая доля облегчения немного смягчила боль. Это была простая оплошность, он не хотел пренебрегать ею и согласился с ее планами. Теперь оставалось только смириться с тревожным открытием, что она влюблена в своего мужа.