Mother of Wolves

Утро, когда Рена уехала на Медвежий остров, выдалось ярко-голубым и ясным, в воздухе чувствовался тяжелый привкус ранней весны. Юный Нед пришел в ярость от разлуки со своей сестрой-близнецом, но Кейтилин уже прошла через это с Роббом и Джоном после того, как Бенджен присоединился к Ночному Дозору, поэтому она знала, что нужно сделать, чтобы успокоить его. Старшим детям и раньше приходилось сталкиваться с разлукой, и им было легче смириться с этим. Санса, однако, все еще не могла понять, что значит, что Рены не будет пять лет; это было дольше, чем она жила на белом свете! Вскоре после того, как новость об отправке на воспитание Рены стала общеизвестной, на лежбище Винтерфелла обрушился поток писем, как косвенно предлагающих, так и прямо просящих о том, чтобы их дом принял бы воспитанника. После их первоначального обсуждения Нед присоединился к Кейтилин в составлении планов на будущее детей. Кейтилин воспитывалась как наследница своего отца до рождения Эдмура и поэтому обладала незаурядными познаниями в дипломатии. Напротив, никто не ожидал, что Нед станет преемником своего отца на посту лорда Винтерфелла, и в некотором смысле ему не хватало политической проницательности Кейтилин. Но Нед знал Север лучше, чем Кейтилин. После нескольких дней обсуждений Кейтилин в конце концов признала, что лорд Болтон, скорее всего, не будет самым мудрым выбором наставника для их наследника. Возможно, они бы отдали младшего ребенка, поскольку он все еще был могущественным лордом, и они не могли позволить себе пренебрегать им, но не наследник. Русе Болтон не выказал им ни малейшего признака нелояльности, но и не показал, что любит их. Воспитание требовало доверия, а Нед мало имел его для лорда Дредфорта. Однако он доверял Карстаркам. Рикард Карстарк, лорд Кархолда, ухватился за возможность сражаться на стороне Неда как во время Восстания Роберта, так и во время Восстания Грейджоя. Хотя Болтоны были более могущественными, Карстарки были ближе к Старкам. Нед сообщил Кейтилин, что между этими двумя домами соперничество было почти таким же ожесточенным, как и между Старками и Болтонами, и отношения с одним из них будут пренебрежительными по отношению к другому. По крайней мере, если бы они воспитали Юного Неда в Кархолде, это, по-видимому, приблизило бы его к своим корням. Это также означало, что лорд Рикард, без сомнения, ожидает помолвки между Юным Недом и его дочерью Элис. Хотя это было к лучшему. Юному Неду нужна была невеста с Севера, а Болтоны не могли этого обеспечить. Однако отправка на воспитание Юного Неда потребовало, чтобы Робб и Джон покинули Винтерфелл. Когда Нед предложил ему приютить Джона у своего старого друга Хоуленда Рида, Кейтилин почувствовала странное разочарование. Джон был им бесполезен, спрятанный в болоте. Воспитание должно было принести какую-то пользу, напомнила ему Кейтилин. В ответ Нед сделал предложение, которое она серьезно обдумала: отправить Джона в Белую Гавань раньше Сансы или Арьи. В Белой Гавани Джон мог бы стать рыцарем и, возможно, даже служить присяжным мечом своей сводной сестры в будущем. Кейтилин не сомневалась в обоснованности этого плана, но годы презрения сделали ее чувствительной к отказу или критике. Она боялась, что Мандерли обидятся и как-нибудь обвинят ее. Нед заверил Кейтилин, что не упомянет ее в своем письме лорду Виману, и сделал это так, как будто это была его идея. Тем временем Кейтилин получила ответ от своего дяди из Долины, в котором говорилось, что он был бы счастлив взять Робба в качестве своего оруженосца. Ее желудок сжался, когда она прочитала это. Все трое ее мальчиков покинут ее, и Робб будет первым. Она вспомнила время, когда Робб был всем ее миром, крошечным существом, любимым ею и только ею. Скоро он станет взрослым мужчиной, прокладывающим свой путь в этом мире без нее. Однажды тихим вечером семья сидела у пылающего камина, рассказывая истории о своем дне и наслаждаясь обществом друг друга. Кейтилин вышила шаль, в то время как Санса упражнялась в рукоделии на носовом платке. Мальчики, все с гордостью щеголявшие синяками с тренировочного двора, сидели на ковре, рассказывая ей и Неду о своих успехах в оружии. Юный Нед положил голову на колени Джона, а Робб сел у ног дяди. Нед держал Арью на руках, слушая своих мальчиков и время от времени делая соответствующие замечания и расспросы. Не раз Кейтилин отвлекалась на мужа. Его непринужденное обращение с малышом, заботливое внимание, которое он уделял детям. Она чувствовала себя в безопасности, когда он был рядом, и находила его поведение одновременно успокаивающим и милым. Возможно, он и не был таким высоким или красивым, как Брандон, но с возрастом такие вещи все меньше и меньше имеют для нее значение. Кейтилин с трудом могла поверить, что когда-то боялась его. Теперь ей казалось очевидным, как день, что он был человеком чести, правды и милосердия, даже в большей степени, чем многие мужчины, которых она знала на Юге. Эти размышления причиняли ей безмерную боль, потому что она знала, что он не питает к ней такого высокого уважения, как она к нему. Как он мог, что она была запятнана внебрачными родами? Он женился на ней ради своего дома и ладил с ней ради их детей, но их союз не был союзом равных. И кроме того, она была уверена, что он все еще тосковал по своей умершей возлюбленной, матери своего незаконнорожденного сына. Нед никогда не говорил о ней, даже с Джоном, потому что даже после всех этих лет это все еще причиняло ему боль. Казалось таким несправедливым, что она вышла замуж за человека, которого любила, но не могла быть любимой, что она всегда будет оставаться в тени какого-то призрака. Иногда это заставляло ее обижаться на Джона. Пока Нед держал его рядом, у него всегда будет напоминание о своей возлюбленной. Она сделала все возможное, чтобы подавить эти чувства. В конце концов, Нед более чем терпел присутствие Робба, когда большинство мужчин не стали бы беспокоиться о незаконнорожденном ребенке своего брата, особенно о том, которого родила его собственная жена. Вид нежной привязанности Неда к Роббу напомнил ей, что она должна оставаться доброй к Джону. Мейстер Лювин прервал уютную сцену сообщением, полученным с помощью ворона из Кархолда. Лорд Рикард должен был прибыть со своими сыновьями и дочерью в течение двух недель, намного раньше, чем они планировали. Визит Карстарков вызвал у Кейтилин один из ее обычных приступов перфекционизма. Она больше не испытывала непреодолимой потребности произвести впечатление на прислугу, но благородный дом-совсем другое дело, особенно когда на карту поставлено так много. Робб и Джон знали, что нужно держаться подальше, в то время как Эдвин и Санса демонстрировали свои лучшие манеры, но Теон Грейджой сопротивлялся строгому режиму Кейтилин. Не раз она проклинала тот факт, что не могла просто вышвырнуть его из Винтерфелла. Королю Роберту все еще требовалась уверенность в послушании лорда Бейлона. Когда отряд Карстарков прибыл в Винтерфелл, визит прошел так, как и ожидала Кейтилин. Лорд Рикард был высоким, крепким мужчиной с длинными черными волосами, тронутыми сединой, и строгим выражением на узком лице. Все его дети были очень похожи на него: темные волосы, обрамляющие узкие лица, и серо-голубые глаза. Кейтилин мало что помнила о лорде Рикарде после визита, последовавшего за рождением близнецов; она была так озабочена сохранением респектабельного вида, что почти не обращала внимания на самих своих гостей. Его сыновья были намного крупнее и выше, чем она помнила. Элис, его единственная дочь, еще не родилась на тот момент. Ее дружелюбный, энергичный дух расположил к ней Кейтилин и Неда. На приветственном пиру она с удовольствием танцевала с Юным Недом и обоими его сводными братьями, что Кейтилин решила воспринять как многообещающий знак. Лорд Рикард отличался вежливым, уважительным нравом, но в своих тщательных наблюдениях Кейтилин уловила скрытую жестокость в этом человеке, которую она упустила при первой встрече с ним. Такая безжалостность могла бы сослужить им хорошую службу, если бы у них была гарантия лояльности лорда Рикарда, но могла оказаться опасной, если между ними возникнет конфликт. Кейтилин отметила, что ей не следует слишком доверять лорду Рикарду. До того, как визит Карстарков закончился, Робб и Джон направлялись в Белую Гавань; Робб направлялся на встречу со своим двоюродным дедушкой в Долине, Джон планировал остаться при Дворе Водяного. И, как и его сестра-близнец до него, Юный Нед покинул Винтерфелл вместе со своими гостями. Хотя она и ожидала этого, Кейтилин остро ощутила укол пустоты Винтерфелла после того, как четверо старших детей уехали. Нед заметил, что она задумалась, и однажды вечером пришел к ней в комнату, чтобы поговорить с ней. Он застал ее сидящей у туалетного столика и расчесывающей волосы. — С вами все в порядке, миледи? — Да, — рефлекторно ответила Кейтилин, хотя на самом деле это было не так. Это удивило ее больше, чем то, что Нед пришел к ней просто спросить, как она себя чувствует. Нед не выглядел удовлетворенным ее ответом и взял стул, чтобы сесть рядом с ней. — Ты не выглядишь как обычно. Если тебя что-то беспокоит, ты можешь сказать мне, — мягко сказал Нед. У него не было такого легкого способа подбирать слова, как у Брандона, но искренность в его тоне была безошибочной. Кейтилин покраснела под пристальным вниманием мужа. — Я скучаю по детям, вот и все. Я знаю, что это к лучшему, что им нужно было уехать, но все равно трудно не видеть их здесь. — Я чувствую то же самое, — Нед нежно взял ее за руку, — Но мы не должны позволять этому сильно беспокоить нас. Как вы сказали, детям пойдет на пользу воспитание. Робб и Джон получат рыцарские шпоры, а Юный Нед узнает, что значит быть Северным Лордом. Рена обожает леди Мормонт. У тебя все еще есть Санса и Арья…и я. Вопреки здравому смыслу Кейтилин подумала, что видит настоящую любовь в глазах Неда. Несмотря ни на все проблемы, включая своих бастардов и потерянных любовников, она так сильно хотела его поцеловать. Целовать, пока у нее не перехватит дыхание. Все остальное, казалось, растаяло, когда все внимание Кейтилин было приковано к лицу Неда, его глазам, губам и голосу. Какой от этого может быть вред? Если бы он не чувствовал того же, она бы не была разочарована. У нее не было никаких ожиданий. Его губы были мягкими и теплыми, когда она поцеловала его. Нед сначала напрягся, но вскоре растворился в поцелуе. Он обнял ее, крепко обняв за талию. Мир снова обрел четкость, когда на него обрушилась вся тяжесть происходящего. Любил ли ее Нед? Было ли возможно немыслимое? Когда они оторвались друг от друга, они были такими же запыхавшимися, застенчивыми и легкомысленными, как новые любовники. В это мгновение Нед, казалось, помолодел. Его губы растянулись в робкой улыбке, серые глаза были мягкими, как туман. О, он сделал это. Это было. Когда Кейтилин обрела дар речи, она призналась: — Мне повезло, что я вышла за тебя замуж. Ты лучший муж, о каком я могла только мечтать. Его уши приобрели самый милый оттенок розового, — И являешься самой замечательной женой, о которой только может мечтать мужчина. Кейтилин обняла его за сильную шею, вне себя от радости. Возможно, боги сочли нужным наконец проявить к ней жалость. Любовь Кейтилин и Неда расцвела, как цветок при первом дуновении весны. В первые годы их брака у них сложились прочные товарищеские отношения. Им не потребовалось много времени, чтобы стать любовниками. Влюбиться в Неда было все равно что надеть старое любимое пальто и позволить его теплу окутать ее. Это было все равно что начать строить дом и обнаружить, что он уже наполовину готов. Нед открылся ей еще больше, она открылась ему. Когда он признался, что, по его мнению, ее каштановые волосы были самыми красивыми, которые он когда-либо видел, Кейтилин вспомнила, как она когда-то волновалась, считал ли он ее привлекательной. Казалось, это было тысячу лет назад. Эти два незнакомца, такие неуверенные и подозрительные друг к другу, никак не могли быть ею и Недом. Теперь она все чаще приглашала его в свою постель, как для детей, так и для удовольствия. Когда Арье был год, Кейтилин родила еще одного сына. Прошло достаточно времени, чтобы горе превратилось в ностальгию, чтобы рана, нанесенная смертью Брандона, закрылась и зажила. Кейтилин и Нед чувствовали себя в браке достаточно уверенно, чтобы назвать своего второго законнорожденного сына в его честь. В конце концов, они вместе растили сына Брандона в течение восьми лет. Чуть меньше чем через год после рождения Брана Кейтилин родила еще одного ребенка, мальчика, которого они с Недом назвали Риконом. Во время ее недавних беременностей Нед души в ней не чаял. Он всегда был добр, но теперь, уверенный, что она заботится о нем, он постоянно заботился о ее комфорте. Она привыкла к его поцелуям, его тревогам, его восхищению ее волосами. Когда их вассалы приехали в Винтерфелл, все уважение, которое Нед питал к ней, было очевидно для всех. И впервые Кейтилин почувствовала, что она действительно его жена, леди Винтерфелла. Не какая-то притворщица, наполовину скрывающая свое лицо от стыда. Мейстер Лювин предостерегал ее от повторной беременности еще несколько лет. Было небезопасно рожать троих детей за столько лет, и ее телу требовалось время, чтобы выздороветь. Хотя Кейтилин прислушалась к его предостережениям, она все еще сияла от своего успеха. Она более чем обеспечила будущее Дома Старков с двумя своими младшими детьми. Как и Робб и Санса, Бран имел внешность своих родственников Талли: каштановые волосы, голубые глаза, высокие скулы. У Рикона были каштановые волосы и серые глаза, с равным сочетанием лиц Неда и Кейтилин. Рена, Юный Нед, Робб и Джон ненадолго посетили Винтерфелл, чтобы познакомиться со своими новыми братьями и провести время со своими младшими сестрами, прежде чем им снова придется уехать. Кейтилин снова почувствовала укол от их ухода. Она стала чаще писать своим рассеянным детям. Робб писал длинные похвалы своему двоюродному дедушке, часто заполняя страницу рассказами Черной Рыбы, которые Кейтилин уже знала наизусть. Несмотря на ее опасения, что Робба подвергнут остракизму за из-за своего внебрачного рождения, он стал близким другом братьев Редфорт и Домерика Болтона, который был подопечным их отца. Единственной кислой каплей была Лиза, которая не хотела иметь ничего общего со своим незаконнорожденным племянником. Джон любил Белую Гавань и свое обучение рыцарству. Его кровь Старков значила больше, чем незаконнорожденное происхождение, что позволяло ему занимать почетное место при Дворе Водяного. Другие оруженосцы Мандерли не проявили к нему милосердия на тренировочном дворе, но он сказал, что это только поможет стать лучшим воином. Хотя Мандерли поклонялись Семерым, они держали богорощу, которая, как писал Джон, была его любимым местом в Белой Гавани. Письма Юного Неда из Кархолда были краткими, резкими и бесстрастными. Лорд Рикард был таким же суровым, каким казался, а его сыновья оказались грубее, чем ожидала Кейтилин, но она сказала себе, что Юному Неду нужно быть закаленным человеком, если он когда-нибудь возглавит Север. Более обнадеживающими были его рассказы об Элис Карстарк, с которой он очень хорошо ладил. Прошло всего три года с тех пор, как Рена отправилась на воспитание, когда Север пострадал от удара, которого никто из них не ожидал. Джорах Мормонт был пойман при попытке продать нескольких браконьеров проходящему тирошийскому работорговцу. Нед промчался через Волчий лес и Ледовый залив, но к тому времени, как он прибыл, Джорах и Линесса уже сбежали. Он нашел Мейдж Мормонт, тетю Джораха, отвечающую за остров. Она отрицала какую-либо причастность к преступлениям своего племянника и сказала Неду, что сообщила о Джорахе, как только узнала о них. Медведица добавила, что Линесса утопила дом Мормонтов в долгах, требуя драгоценности, мирийские ковры и певцов для собственного развлечения, а также экзотические маленькие безделушки, чтобы осыпать Рену. Нед объявил, что заберет свою дочь с собой домой, к унижению и ужасу всей семьи Мормонтов. После того как отец и дочь вернулись в Винтерфелл, Кейтилин крепко обняла свою старшую дочь. Той ночью, расчесывая темные волосы Рены перед сном, Кейтилин сказала: — Мне жаль, что тебе пришлось пройти через это, Рена. Мы с твоим отцом действительно думали, что лорд Джорах и леди Линесса были хорошими людьми. Они были недобры к тебе? Рена ответила: — Нет, мама. Лорд Джорах не проявлял ко мне особого интереса, но леди Линесса души во мне не чаяла, как будто я была ее собственной дочерью. — Ты понимаешь, почему твой отец должен привлечь их к ответственности? — Рабство — это мерзость в глазах богов и людей, — ответила Рена с мрачным пониманием в голосе. — Да. Твой отец — Хранитель Севера, и поэтому он обязан поддерживать королевское правосудие. — Ему обязательно убивать лорда Джораха и леди Линессу? Я знаю, что они сделали что-то плохое, но они не жестоки. Разве их нельзя наказать каким-нибудь другим способом? Кейтилин вздохнула. — Неважно, насколько они тебе понравились. Они обесчестили себя, свои дома и Север. Они нарушили закон и должны быть наказаны, как того требует закон. И так оно и будет, если они когда-нибудь снова покажутся в Семи Королевствах. — Так вот почему мне пришлось покинуть Медвежий остров? Мне там понравилось. Разве леди Мейдж не могла воспитывать меня? Она не сделала ничего плохого, и все ее дочери были добры ко мне. Разве я не могу вернуться? — Подумай о том, как это будет выглядеть в других домах. Кейтилин читала лекцию. Она закончила причесывать дочь и прислонилась к маленькому столику рядом с туалетным столиком. — Бесчестие одного человека затрагивает всю семью. То, что сделал лорд Джорах, плохо отражается на леди Мейдж и ее дочерях. Воспитание ребенка великого лорда — это высокая честь. Другие лорды будут удивляться, почему твой отец позволил тебе остаться на острове Медвежий, несмотря на скандал, вместо того, чтобы воспитывать тебя с одним из них, и это заставит их ревновать. Рена нахмурила брови, глубоко задумавшись. Через мгновение она спросила: — А как же наше бесчестие, мама? У вас с отцом обоих были бастарды. Значит ли это, что я тоже испорчена? И Юный Нед, и Санса, и Арья, и Бран, и Рикон? Эти слова вонзили стрелу в грудь Кейтилин. Слезы выступили у нее на глазах. — Да, — выдохнула она. — Нет. Я имею в виду, что ты и младшие дети ни в чем не виноваты. Ты еще не родился, когда это случилось, но люди смотрят на тебя по-другому из-за того, что мы сделали. — Если дом Мормонтов обесчещен, и наш дом тоже обесчещен, почему я не могу вернуться на Медвежий остров? — возразила Рена. — Потому что мы с твоим отцом слишком усердно работали, чтобы восстановить Дом Старков, чтобы выбросить его, — заявила Кейтилин тоном, в котором чувствовалось противоречие. — Мы не можем позволить преступлению лорда Джораха запятнать нашу семью, как это произошло с ним. Твой отец не может позволить своим вассалам думать, что проступок не имеет последствий. Рена надулась, но больше ничего не сказала. Позор дома Мормонтов оказал любопытное влияние на репутацию Кейтилин. Поскольку Кейтилин и Линесса были единственными южанками, которые недавно вышли замуж за северянов, люди не могли не сравнивать их. Леди Кейтилин, возможно, и была запятнана, слышала она это шепотом, но она осталась верна своему лорду мужу и родила ему шестерых истиннорожденных детей менее чем за десять лет. Леди Линесса, хотя и была девственницей на своей свадьбе, довела своего мужа до разорения и даже не подарила ему наследника, чтобы компенсировать это. Кейтилин чувствовала себя неловко, получая похвалу за чужой счет, но Линесса Хайтауэр сама навлекла на себя свою судьбу. — Она не заслуживает моей защиты, — подумала Кейтилин. Когда племянник приближался ко вторым именинам, Кейтилин решила наконец навестить сестру. Она страстно желала увидеть Лизу и хотела, чтобы ее дети узнали своего двоюродного брата. Нед не мог пойти с ней, так как у него были планы отправиться в Торрхенов удел, чтобы уладить спор между Толхартами и их вассалами, но сказал ей передать Джону Аррену его теплые пожелания. Кейтилин знала, что он любил этого человека как второго отца, поэтому пообещала, что так и будет. Ей не хотелось расставаться с мужем, но она слишком долго была разлучена с сестрой. Она и ее дети сначала остановились в Белой Гавани, чтобы навестить Джона и сесть на корабль до Чаячьего города. Девочки были рады снова увидеть своего сводного брата. Особенно Санса, которая была на седьмом небе от счастья при мысли, что ее сводный брат однажды станет рыцарем. Бран и Рикон встретились с ним впервые с тех пор, как были младенцами, но он им сразу понравился. Кейтилин пыталась сдерживать свою привязанность к Джону на публике, но мало кто скрывал, как сильно она по нему скучала. Мандерли, особенно леди Леона, после этого странно посмотрели на нее, к смущению Кейтилин. После того как лорд Виман устроил для них пир, Кейтилин и ее дети покинули Белую Гавань. Санса и Арья были в восторге от того, что впервые покинули Север, хотя Рена была довольно раздражена этим. Бран тоже рвался в путешествие, пока не сел на корабль и не затосковал по земле. Как иронично, что мальчик, который ничего так не любил, как подниматься на головокружительные высоты, не мог вынести мягкого покачивания волн. В основном он оставался под палубой с Кейтилин и Риконом. Поскольку Рикон был так молод, она хотела держать его подальше от резкого морского воздуха. Когда они прибыли в Чаячий город, в доках их встретило знакомое лицо. Сердце Кейтилин дрогнуло, когда Петир Бейлиш пришел, чтобы проводить ее и ее детей с корабля. Она не видела его много лет, со времени его злополучной дуэли с Брандоном. Он написал ей письмо после того, как ее отец изгнал его из Риверрана, но она сожгла его, не читая. — Ты хорошо выглядишь, — поприветствовала Кейтилин, стараясь, чтобы ее голос не звучал так напряженно, как она себя чувствовала. В ее голове вертелась дюжина вопросов. Знал ли он о своем ребенке, от которого избавился ее отец? Был ли он все еще влюблен в нее? Был ли он когда-нибудь по-настоящему влюблен в Лизу? Говорил ли он с Лизой все эти годы? — Как и вы, миледи, — ответил Петир с изящным поклоном, казалось бы, не изменившимся с их юности. Он смотрел на нее с нежностью, но что-то темное затуманило его серо-зеленые глаза, когда он посмотрел на ее детей. От этого у нее по спине пробежала дрожь. — Какие у вас прекрасные сыновья и дочери. Она коротко поблагодарила его и представила его им. Никогда бы она не подумала, что встреча с подругой детства может быть такой неловкой. — Я не ожидал тебя увидеть. — Боюсь, я не нашел времени написать, — невинно улыбнулся Петир. — Лорд Аррен счел нужным дать мне контроль над таможней несколько лет назад, и с тех пор я работал до мозга костей. — Ты хорошо поработал для себя, — нейтрально заметила Кейтилин. Он пожал плечами: — Это не то, что мой отец представлял для меня, но я благодарен за это. Хватит пустой болтовни, лорд Аррен поручил вас мне, и я должен доставить вас всех в Орлиное Гнездо так быстро, как позволят боги. Лорд Графтон устроил их на ночь в своей крепости, а затем они отправились в Орлиное гнездо с Петиром в качестве проводника. Они ехали по ухоженной дороге через долины. Рена настояла на том, чтобы всю дорогу ехать верхом. Сейчас ей было десять лет, и с каждым днем она становилась все более независимой. Сансе было восемь, Арье пять, Брану четыре, а Рикону только три, поэтому они остались с Кейтилин в маленьком доме на колесах. У Петира был добродушный мерин, на котором можно было ездить, но большую часть поездки он провел в доме на колесах, несмотря на тесноту. Добравшись до Редфорта, они некоторое время пробыли у лорда Хортона. У него было четверо сыновей, все они были на несколько лет старше ее детей. Домерик Болтон недавно прибыл в качестве подопечного лорда Хортона и все еще искал свое место в Долине. Кейтилин смутно помнила его с тех пор, как он и его родители посетили Винтерфелл после рождения близнецов. Тогда ему было всего три года, а теперь он был миловидным тринадцатилетним мальчиком. Рена не могла оторвать от него глаз. Перед тем как они уехали на следующее утро, Домерик робко попросил у Кейтилин разрешения написать Рене, когда она вернется в Винтерфелл. Кейтилин осторожно разрешила это. Несколько дней спустя они выбрались на Большую дорогу и добрались до Кровавых Врат. Это была простая крепость с двумя сторожевыми башнями, соединенными крытым мостом, но Кровавые Врата верно охраняли Орлиное Гнездо тысячи лет. Многие армии разбились вдребезги о его стены. Их приветствовали более знакомые лица, ее дядя и сын. В детстве ее дядя Бринден Черная Рыба был ее близким другом, тем, кого она всегда могла найти, когда ее отец был слишком занят или мать слишком больна. Даже во время ее позорной беременности он не избегал ее, как другие. Кейтилин испытала огромное облегчение, снова увидев его лицо. Время, проведенное Роббом в Орлином гнезде, показало, что он становится выше и увереннее в себе. Кейтилин знала, что скоро он будет возвышаться над ней. Она не могла бы гордиться им больше, чем сейчас. После обычного объявления об их намерениях Кейтилин представила своих младших детей их двоюродному дедушке и позволила Брану и Рикону заново познакомиться со своим сводным братом. Как Рыцарь Кровавых Врат, Черная Рыба не имел обыкновения покидать свой пост, а Лиза не любила принимать у себя своего незаконнорожденного племянника, поэтому Кейтилин и ее истиннорожденные дети поднимались на гору только в компании Петира. Путешествие вверх по Копью Гиганта оказалось более сложной задачей, чем ожидала Кейтилин. Подъем был таким крутым и каменистым, что они не могли взять лошадей. Вместо этого их посадили на мулов во главе с женщиной по имени Весса и ее дочерью Мией. С того момента, как Кейтилин увидела девушку, она поняла, что та незаконнорожденная дочь короля Роберта. Сходство было несомненным. Как и Роберт, Мия была высокой и сильной для своего возраста, с густыми черными волосами и глазами, похожими на глубокие голубые озера. В красивом платье она была бы необыкновенно хорошенькой, но вместо этого на ней была одежда простой работницы. Кейтилин не была уверена, сколько лет девочке, но предположила, что Мия одного возраста с Роббом или немного старше. Кейтилин размышляла о том, как важно, чтобы она вышла замуж либо за Робба, либо за Джона. Она не знала, какие отношения были у Мии с ее царственным отцом, знал ли он о ней или заботился о ней достаточно, чтобы сделать такой брак стоящим. Мия не была воспитана как леди, но она была достаточно молода, чтобы должным образом обучиться этикету и женским искусствам. Роберт когда — то хотел жениться на сестре Неда. Кейтилин не была уверена, что он захочет выдать замуж одного из своих истиннорожденных детей за их, но, возможно, он мог бы смириться с идеей женить своего бастарда на бастарде Старка. Через много часов гора выровнялась под копытами их мулов, и они наконец добрались до Орлиного Гнезда.