Mother of Wolves

Кейтилин никогда раньше не была в Орлином Гнезде, и от вида замка у нее перехватило дыхание. Построенный высоко на Копье Гиганта, каждое окно открывало захватывающий вид на окружающие холмы и долины. Они вошли первыми через Палату Полумесяца. Слуги в небесно-голубых ливреях усадили их на кушетки перед ревущим камином и предложили закуски после трудного подъема. Тем временем другая группа слуг отнесла их вещи в их новые покои. Кейтилин, ее дети и Петир будут поселены в Девичьей башне, в то время как гвардейцы, которых она привезла с собой из Винтерфелла, разместятся в комнатах ниже их. Пока они отдыхали, горничная сказала им, что Арренам сообщили об их прибытии и они готовятся к надлежащему приему. Наконец Джон и Лиза спустились в Палату Полумесяца, Лиза держала их сына на руках. Джон Аррен выглядел почти так же, как и тогда, когда Кейтилин видела его в последний раз, все еще сильный и бодрый, несмотря на свой возраст. Лиза немного располнела и побледнела с тех пор, как была девочкой, но ее длинные каштановые волосы все еще сияли, как чеканная медь. Ребенок у нее на руках был крошечным, дрожащим существом, еще более бледным, чем его мать. — Леди Кейтилин, — сказал ей Джон громким голосом, который эхом разнесся по всей комнате. — Так чудесно снова тебя видеть. Лорд Бейлиш, примите мою благодарность за то, что сопроводили мою невестку и ее детей. Он кивнул в сторону Петира, признавая его, но больше ничего не говоря. Как только Кейтилин поднялась на ноги, Джон и Лиза остановились, держась на почтительном расстоянии друг от друга. Она знала, что жители Долины глубоко заботятся о чести, и ее неосторожность также не сделала ее здесь любимой. — Я тоже рада вас видеть, милорд. Джон обратил свое внимание на детей, явно впечатленный. — Ах, я слишком долго ждал встречи с детьми Неда. Если бы только он мог прийти. — Он передает вам привет, — добавила Кейтилин, — и сожалеет, что не смог быть здесь. Она положила руки на плечи своих сыновей: — Наши младшие сыновья, Бран и Рикон. Наш старший, Эдвин, воспитывается у Карстарков. Мы зовем его Юный Нед. А это мои дочери: Лирена, Санса и Арья. Она указала на каждую из девочек, произнося их имена. Джон поколебался, потом сказал: — Мы познакомились с мальчиком Брандона. Он хороший парень и хорошо себя ведет. — Мне приятно слышать это, лорд Джон, — честно ответила Кейтилин, хотя и была удивлена ​​комплиментом. — А как насчет другого, родного сына вашего мужа? Он все еще в Винтерфелле?, — вмешалась Лиза. В ее глазах был холод, который Кейтилин не могла понять. Это был не тот прием, которого она ожидала. Прежде чем Джон успел упрекнуть жену за грубость, Кейтилин ответила: — Джон Сноу в порядке. Он готовится стать рыцарем в Белой Гавани. Нападки сестры потрясли ее, но она не позволила этому отразиться на своем лице. Джон прервал Лизу, прежде чем она успела ответить. — Почему бы детям не прийти и не познакомиться со своим двоюродным братом? Мы назвали его Робертом в честь короля, но все зовут его Сладким Робином. Лиза, моя дорогая, позволь твоей сестре подержать своего племянника. Лиза бросила на него ледяной взгляд, но сделала, как он ей сказал. Кейтилин чувствовала себя невероятно неловко, держа Сладкого Робина, когда Лиза явно не хотела этого. Сладкий Робин посмотрел на нее с умиротворенной улыбкой и глазами, слишком большими для его лица. Она почувствовала прилив нежности к нему и поцеловала его в белый лоб. — Он прекрасный ребенок, — похвалила Кейтилин. —Привет, дорогой, я твоя тетя Кейтилин. Она снова положила его на руки и присела на корточки, чтобы ее дети могли лучше его разглядеть. — Будь осторожна, — отругала Лиза визгливым голосом. — Он хрупкий. — Конечно, — пробормотала Кейтилин, выпрямляясь. Заметив волнение сестры, Кейтилин передала ей мальчика. Вмешался Джон Аррен. — Ну, у вас у всех было долгое, утомительное путешествие. Пожалуйста, позвольте моему стюарду проводить вас в ваши комнаты. Визит Кейтилин к сестре обернулся огромным разочарованием. Ей так хотелось увидеть Лизу, но Лиза явно не хотела, чтобы она была рядом. Дети, казалось, достаточно хорошо ладили со Сладким Робином; особенно Санса, которая души не чаяла в своем маленьком кузене, как в любимой кукле. Кейтилин была рада этому, но на лице Лизы всегда читалось тихое отвращение, когда их дети играли вместе. Иногда Кейтилин хотелось стереть надменное выражение с лица сестры, но она удерживала руку. Что еще более сбивало с толку, Лиза, казалось, была почти…все еще увлечена Петиром. Лиза морщилась и ухмылялась больше, чем обычно, всякий раз, когда Петир разговаривал с Кейтилин, но, казалось, превращалась в влюбленную служанку, когда он обращал на нее внимание. От этого Кейтилин стало не по себе. В каком-то смысле она должна была быть счастлива, что ее сестра помирилась с их старым другом, но обстоятельства их отчуждения пролили странный свет на отношения Лизы и Петира. Джон Аррен, казалось, ничего не заметил. В течение всего визита Кейтилин боролась с неуверенностью в том, как подойти к ситуации. Должна ли она высказать свои опасения Джону? Если бы он не знал о предыдущих отношениях Лизы и Петира, это могло бы вызвать у Лизы порицание. Как бы холодно ни относилась к ней Лиза, она все равно оставалась сестрой Кейтилин. Кейтилин не могла подвергнуть свою собственную сестру такому же позору и жестокому обращению, которое перенесла она сама. Она бы никому такого не пожелала. Наконец Кейтилин решила, что ей следует промолчать. В любом случае, у нее не было никаких доказательств того, что нынешние отношения Лизы и Петира были чем-то большим, чем близкая дружба между двумя людьми, которые выросли вместе. И все же Кейтилин чувствовала себя удивительно неловко из — за всей этой ситуации. Однажды вечером она попросила личной аудиенции у лорда Джона, которую он с раздражением принял. Он спросил ее о цели встречи, когда они сели в его покоях. — Дочь привратника, Мия. Я уверена, что вы знаете о ее происхождении. Лорд Джон не мог бы выглядеть более удивленным, если бы она серьезно спросила, умеет ли он летать. — Да. Я заботился о матери, когда она забеременела от Роберта. Я чувствовал определенную степень ответственности за его поступки, поэтому привел ее в свой дом. Почему такой ребенок может вас заинтересовать? — Я подумала, что она могла бы стать подходящей невестой либо для моего родного сына, либо для сына Неда. Ты знаешь Роберта лучше, чем кто-либо другой. Одобрил бы он это? — Думаю, что да, — кивнул лорд Джон. — По крайней мере, он не стал бы возражать. Он не проявляет особого интереса ни к одному из своих родных детей, но ему всегда нравилась идея соединить свою кровь с кровью Неда. Но почему бы не предложить брак между истиннорожденными детьми? — Ни для кого не секрет, что я непопулярна, — прямо заметила Кейтилин. — И я сомневаюсь, что наш король готов закрыть на это глаза. Брак с королевскими детьми был бы воспринят неблагоприятно для остальной части королевства, но брак между бастардами не мог быть спорным. — Роберта мало заботят желания королевства, — пожаловался лорд Джон. — Как только ему в голову придет эта идея, он захочет, чтобы его наследник женился на твоей старшей дочери. — Да, но это было бы не так неразумно, как ты опасаешься. Неда по-прежнему любят и считают благородным человеком. Это все равно будет значить больше, чем…твоя репутация. Вы говорили с Недом об этом плане? — Да. Я послала ему ворона вскоре после того, как приехала, и он сказал, что не будет против. Он сказал, что Роберту, возможно, больше понравится Мия с Джоном, потому что он сын Неда, а не его племянник. Лорд Джон кивнул: — Весса, ее мать, с радостью отправила бы свою дочь на такой брак, но я не уверен, что Мия была бы довольна. Она своенравна, похожая на мальчика, и очень любит свою здешнюю жизнь. — Она похожа на Арью, — Кейтилин не могла не улыбнуться. — Но она все еще молода. Ее можно должным образом научить быть хорошей женой. — Тогда я не вижу ничего, что удерживало бы ее здесь, кроме одобрения Роберта. Завершение их визита наступило недостаточно скоро. В очередной раз Петир предложил добровольно сопровождать их, и лорд Джон, казалось, был рад этому. Когда Лиза услышала об этом соглашении, она топнула ногой и вышла из комнаты. Как и предсказывал лорд Джон, и король Роберт, и Весса с энтузиазмом поддержали брак между их дочерью и Джоном Сноу. Вскоре было решено, что Мия должна покинуть Долину со свитой Старков. В Винтерфелле она научится приспосабливаться к своему новому положению, а во время остановки в Белой Гавани встретится со своим новым женихом. Они остановились на два дня у Кровавых Врат, несмотря на их скромные удобства, чтобы Кейтилин могла проводить больше времени с Бринденом и Роббом. Она очень скучала по своему старшему сыну и дорожила каждым часом, проведенным с ним. Иногда она все еще была потрясена тем, насколько он вырос. Скоро он заработает свои шпоры, отрастит бороду и вернется в Винтерфелл взрослым мужчиной. В последнюю ночь своего визита Кейтилин и Робб не спали, разговаривая у камина, когда остальные легли спать. — Итак, Джон собирается жениться на Мие Стоун? Странно об этом думать. Кейтилин склонила голову набок: — Почему так? — Ей нравится Микель Редфорт. Я не думаю, что он заметил ее, но он ей очень нравится, — объяснил Робб. — У нее нет с ним никаких шансов, — практично заметила Кейтилин. — Лорд Хортон слишком горд, чтобы женить одного из своих сыновей на бастарде, даже если в нем течет королевская кровь. Это гораздо более разумная партия для нее. — Это не значит, что она будет рада этому, — заявил Робб. — Женщины редко бывают такими, — напомнила ему Кейтилин. — У нас все по-другому. Независимо от рождения, мы мало что можем сказать о том, за кого выйдем замуж. Вот почему мы должны сами создавать свое счастье. Я так и сделала, и моя мать, и ее мать до нее. Так устроен мир. Мия тоже научится этому. Несмотря на это знание, Кейтилин все еще чувствовала укол вины, когда на следующее утро увидела бледное лицо Мии, ее влажные глаза и дрожащие губы. Для Кейтилин поездка на Север была пугающей перспективой, несмотря на то, что за ней стояли годы планирования, но, должно быть, это было еще более важно для ребенка, чья жизнь менялась всего за несколько недель. Кейтилин поклялась присматривать за Мией в Винтерфелле, как ей хотелось, чтобы кто-нибудь присмотрел за ней. Когда свита Старков повернула назад, Мия села верхом на свою лошадь рядом с Реной, вместо того чтобы сидеть в доме на колесах с остальными, и они быстро подружились. —Со временем они станут настоящими сестрами, — удовлетворенно отметила Кейтилин. Когда они поднялись на борт корабля, Кейтилин отвела девушку в сторону и объяснила, какой чести ей была оказана. Все еще выглядя мрачной, Мия молча кивнула. Корабль пришвартовался в Белой Гавани, и Старки с новой подопечной Кейтилин снова остановились в Новом Замке. Кейтилин и детей щедро встретили в Белой Гавани. Без сомнения, лорд Виман гордился вниманием, которое Старки уделяли его семье, потому что он планировал устроить еще один роскошный пир в их честь. Мия, явно не в своей тарелке, так беспокоилась о празднике, что чуть не расплакалась, даже после того, как Кейтилин заверила ее, что никто не обратит на нее особого внимания. Потратив немного времени, чтобы успокоиться, Мия вытерла глаза и придала своему лицу почти уверенное выражение. Рена одолжила Мие одно из своих старых платьев вместо одежды служанки, которая у нее была. После того, как Мия была готова, Кейтилин привела ее и Джона в маленькую отдельную комнату, чтобы встретиться друг с другом. Джон попытался применить все формы вежливости, которым он научился в Белой Гавани, но Мия давала только вежливые, но жесткие ответы. В конце концов напряжение в комнате усилилось настолько, что Кейтилин отпустила Мию готовиться к празднику вместе с другими девушками. — Я не могу жениться на ней, тетя Кэт! — пожаловался Джон, как только Мия вышла из комнаты. — Она ненавидит меня. — Она не ненавидит тебя, она просто нервничает, — заверила его Кейтилин. — Дай ей немного времени, Джон, и она полюбит тебя, как я полюбила твоего отца. Джон не выглядел счастливым, но он доверял своей мачехе, которая знала, что для него лучше. Во время пира он и Мия сидели вместе под помостом. На этот раз она приложила скромные усилия, чтобы узнать его получше, и им, казалось, стало немного уютнее друг с другом. Санса должна была оставаться компаньонкой Винафрид и Виллы Мандерли до тех пор, пока не достигнет совершеннолетия или не найдет мужа, а ее старший сводный брат будет рядом, чтобы присматривать за ней. Как всегда маленькая леди, она поблагодарила лорда Вимана и его семью за оказанное ей гостеприимство и сердечно попрощалась со своей семьей. Прежде чем они ушли, она поцеловала Брана и Рикона в щеку и заставила их пообещать, что они вырастут благородными и сильными, как Джон Сноу. Кейтилин находила все это довольно очаровательным. Им потребовалось немного времени, чтобы они вернулись в Винтерфелл. Вид его серых гранитных стен успокоил Кейтилин и напугал Мию. Оказавшись внутри, Нед сердечно обнял своих детей, притянув их всех четверых сразу в свои объятия. Мия была удивлена, когда он тоже обнял ее. — Я знал тебя ребенком, хотя сомневаюсь, что ты это помнишь. Нед рассказал ей. — Нет, милорд. Мия робко призналась. — Я помню, как крупный мужчина с черными волосами и голубыми глазами подбрасывал меня в воздух, когда я была совсем маленькой, но не более того. — Не волнуйся, дитя, — тепло сказал Нед, — Я был бы очень рад снова познакомиться с тобой. Ты мой почетный гость и скоро станешь моей снохой. Впервые с тех пор, как она покинула свою мать и свой дом, Мия искренне улыбнулась.

————————————————————

Дочери и подопечная Кейтилин не давали ей легко сделать из них леди. Рена брала уроки у мейстера с большим энтузиазмом, чем большинство детей, и сделала библиотеку своим вторым домом. Она прилагала сносные усилия в женском искусстве, но по-настоящему не интересовалась им. Арья была наполовину мальчиком, наполовину волчонком; такая же энергичная, как ее братья, и в два раза больше хлопот. Она всегда попадала в те или иные неприятности и была упряма до крайности. Нед мог бы счесть выходки их младшей дочери забавными, но ему не составило труда сделать ее подходящей для приличного общества. Мия, по крайней мере, предприняла твердую попытку быть леди, но ее обычное воспитание мешало ее усилиям. Она легко расстраивалась из-за собственных ошибок. Санса, напротив, была леди от рождения. Она могла петь, танцевать, шить, писать стихи и играть на арфе, как самая элегантная принцесса Юга. Но Сансы здесь не было. Поначалу Кейтилин сопротивлялась идее нанять септу для обучения своих девочек, потому что такая практика не была распространена на Севере, но к тому времени, когда Арье исполнилось пять, она поняла, что не сможет сделать из нее леди без посторонней помощи. Первой септой была женщина с суровым лицом по имени Мордейн, которую ей рекомендовал отец. Через полгода Кейтилин заметила, что Септа Мордейн не внесла никаких изменений в поведение Арьи. Когда Рена пожаловалась, что Септа Мордейн всегда оскорбляла их троих, особенно Мию, Кейтилин решила, что Септа Мордейн ей не подходит. Она наняла другую септу по имени Джонипар, которая была такой хрупкой и тихой, что Арья совершенно ошеломила ее. Не прошло и месяца, как Септа Джонипар почти умоляла ее уйти. Наконец Кейтилин попросила леди Леону порекомендовать новую септу из Белой Гавани. Септа Лидея прибыла вскоре после того, как Септа Джонипар сбежала, обладая внешностью бабушки, который успокоил девочек. Она сказала Кейтилин, что у Арьи просто слишком много сдерживаемой энергии, но она выгорит сама собой, когда она станет старше. Тем временем она рекомендовала Арье брать дополнительные уроки танцев и частые прогулки верхом, чтобы утомить ее. Септа Лидея знала, что не сможет заставить Рену, Арью и Мию полюбить женское искусство, не так, как это сделала Санса, поэтому она пообещала позволить им преследовать свои собственные интересы, если — и только если — они выполнят поставленные перед ними задачи к ее удовлетворению. В первый раз, когда Арья пропустила урок вышивания, чтобы поиграть с сыном конюха в богороще, Септа Лидея запретила ей садиться на лошадь в течение оборота луны и дала ей три дополнительных часа вышивания днем в течение этого времени. В ужасе Арья решила никогда больше не перечить своей септе. Кейтилин беспокоилась об очередной неудаче, но Септе Лидее удалось превратить девочек в сносных леди. Ее младшие сыновья были противоположностями. Бран был самым милым ребенком, на которого могла надеяться любая мать. Он был щедр со своим временем и любовью и относился к Мие Стоун так, словно она была его сестрой по крови. Даже в свои худшие дни он никогда не срывался и не проявлял своего гнева. Ее единственной проблемой с сыном было то, что он настаивал на восхождении на стены и башни Винтерфелла. Она никогда не могла забыть свой ужас, когда в первый раз увидела его, сидящего на полпути к Старой Башне. Ее разум не мог понять, как он забрался так высоко. Как бы часто она ни отговаривала его, он всегда забывал и снова отправлялся в восхождение. Она была уверена, что он знал планировку Винтерфелла лучше, чем кто-либо другой, кроме Брандона Строителя. Ему нравилось быть на высоте больше, чем на твердой земле. Наконец Кейтилин оставила попытки остановить его. Бран никогда не падал, и она молилась, чтобы он никогда не упал. Рикон был вызовом. В большинстве случаев он был счастливым ребенком и мог даже быть таким же милым, как Бран, если бы захотел, но под поверхностью у него скрывался свирепый характер. В детстве он был суетливым, шумным и требовательным, и все еще сохранял эти черты, когда вырос мальчиком. Все в Винтерфелле очень скоро усвоили его образ жизни. Его вспышки гнева были редкостью, но всегда следовали за несколькими днями обиды. Другие дети беспокоились, когда Рикон обижался. Не раз сиру Родрику приходилось оттаскивать его от какого-нибудь бедного мальчика, которого он избивал на тренировочном дворе. Кейтилин быстро потеряла счет тому, сколько раз им с Недом приходилось вмешиваться между ним и одним из его братьев и сестер, сколько часов они тратили на то, чтобы вывести Рикона из его мрачного настроения. Они с Недом долго обсуждали, как вести себя с Риконом. Кейтилин вспомнила, что сир Патрек Маллистер был таким же беспокойным ребенком, но его отец взял его под свою опеку и вырастил добрым молодым человеком. Излишне любит вино и женщин, но это не вызывает опасений. Они не планировали отдавать его на воспитание, потому что уже планировали отдать Брана на воспитание Русе Болтону, но они не могли придумать другого способа помочь своему младшему ребенку. По крайней мере, Эдмур часто бывал гостем в Сигарде из-за своей дружбы с сиром Патреком, так что Рикон не остался бы без семьи рядом. Кейтилин и Нед также решили не посылать лорду Болтону свое предложение усыновить Брана, потому что они хотели, чтобы по крайней мере один из их сыновей был с ними в Винтерфелле. Когда они сказали Рикону, что его отправляют на воспитание в Сигард, он разрыдался. Кейтилин и Нед не ожидали от него такой реакции, потому что все дети знали, как счастливы, что их старшие братья и сестры являются воспитанниками. — Вы отсылаете меня, потому что я плохой, — причитал Рикон. — Вы больше не любите меня! Минуту они не знали, что ответить, оба были просто ошеломлены и убиты горем, когда их пятилетний сын рыдал перед ними. Он умолял: — Пожалуйста, не заставляйте меня уходить, я обещаю, что буду хорошим. Я никогда никого не ударю, когда мне не положено, и я перестану дергать Арью за волосы, и я перестану подшучивать над Браном. Я обещаю! Затем Кейтилин притянула его к себе и провела рукой по его каштановым волосам. Через несколько мгновений Рикон успокоился, но слезы все еще текли по его бледным щекам. — Милый, мы с твоим лордом-отцом нежно любим тебя. — Это не наказание, Рикон, — сказал Нед несчастному ребенку, — мы посылаем тебя к лорду Маллистеру, чтобы он помог тебе. Он верный знаменосец твоего лорда-деда и будет добр к тебе. Несмотря на их заверения, Рикон покинул Винтерфелл в плохом настроении. Он даже не поцеловал на прощание брата и сестер перед отъездом. Кейтилин могла только надеяться, что он найдет счастье в Сигарде и вернется к ним с извиняющимся пониманием. Она знала, что ей придется часто писать ему, напоминать, что все они любят его и хотят для него самого лучшего. Через год после бурного отъезда Рикона они получили ворона из Белой Гавани, приглашающего их на турнир оруженосцев, организованный лордом Виманом Мандерли. Робба пригласили принять участие, как и его друзей из Долины. Кейтилин сразу поняла, что этот турнир был голой попыткой лорда Вимана выслужиться перед своим сеньором. У него не было внуков, чтобы жениться на одной из их дочерей; единственный из их сыновей подходящего возраста, чтобы жениться на одной из его внучек, Юный Нед, уже был помолвлен с Элис Карстарк. Лорд Виман стремился связать свой дом с ними всеми возможными способами, даже если это включало в себя посвящение их бастардов в рыцари. Кейтилин знала, что Нед испытывал сильное отвращение к турнирам, но он не упустил бы шанса снова увидеть своего сына, дочь и племянника. Он начал строить планы отправиться в Белую Гавань с Браном, Реной, Арьей, Мией и Теоном, в то время как Кейтилин осталась в Винтерфелле с их новорожденным сыном Бартагоном. Хотя они приняли приглашение лорда Вимана, они также знали, что должны найти способы оказать милость другим своим знаменосцам, чтобы не дать разгореться зависти. Кейтилин была крайне удивлена, когда, прежде чем остальная часть ее семьи прибыла в Белую Гавань, лорд Джон Ройс прибыл в Винтерфелл со своим младшим сыном, сиром Уэймаром. Уэймар вбил себе в голову, что его место в Ночном Дозоре. Как третий сын могущественного лорда, он ничего не мог унаследовать и хотел сделать себе имя, защищая королевство от того ужаса, который лежал за Стеной. Это заставило ее подумать о Бенджене. Кейтилин любезно предложила Бронзовому Джону и его сыну свое гостеприимство, и они поздравили ее с рождением младшего ребенка. Она наполнила их сумки едой и припасами на оставшуюся часть их путешествия на север. Все, что Кейтилин слышала о турнире, пришло из вторых рук из письма, которое Нед написал ей позже. Робб выиграл турнир, а Джон выиграл общую схватку, несмотря на их молодость. Роббу было всего пятнадцать, а Джону четырнадцать, двум самым младшим из присутствующих, но оба были посвящены в рыцари хозяином. Домерик Болтон тоже участвовал в этом, прежде чем его сбросил с лошади лорд из Долины по имени Гарольд Хардинг. Кейтилин узнала это имя, потом вспомнила, что он приходился родственником лорду Джону Аррену, и был внучатым племянником старика. Лорд Джон тоже присутствовал на турнире, и она представила, как он, должно быть, был рад снова увидеть Неда. Даже Карстарки пришли, как ей сказали, благодаря приставаниям Юного Неда. Ему не разрешили участвовать, но трем сыновьям лорда Рикарда разрешили. Когда турнир закончился, лорд Мандерли с одобрения Неда устроил так, чтобы Робб получил руку молодой незамужней дочери ленного рыцаря. Услышав эту новость, Кейтилин почувствовала прилив раздражения, потому что ее не предупредили заранее. По крайней мере, свадьба была запланирована на начало следующего года, а это означало, что у нее было время спланировать свадьбу, подходящую для ее старшего сына. Нед вернулся в Винтерфелл с детьми через две недели после того, как Кейтилин получила его письмо. Робб тоже вернулся домой, но Джон остался в Белой Гавани с Сансой, чтобы следить за оставшейся частью ее воспитания. Кейтилин заметила, что в то время как всем остальным было что сказать о турнире, Теон Грейджой был особенно молчалив. — Он поссорился с сиром Джоном Сноу перед схваткой, миледи, — сказал ей Толстый Том, один из гвардейцев, — и с тех пор он дуется из-за этого. Кейтилин решила не обращать на это внимания. Ее мало интересовал парень Грейджой, и в любом случае он был обязанностью Неда, а не ее. Вместо этого она сосредоточилась на рассказах своих детей об этом событии. Арья и Бран не могли перестать говорить о том, как сильно им понравился турнир, видя, как все эти молодые люди с Севера и Долины соревнуются, чтобы показать свою силу, скорость и мастерство. Конечно, Робб и Джон были их фаворитами, но они часами пересказывали каждую сшибку и бой, оценивая достойность соперников. Бран объявил, что хочет быть рыцарем, как его сводные братья, и будет выше их обоих. Мия призналась, что очень гордилась Джоном за победу в общей схватке, особенно потому, что он пользовался ее благосклонностью. Перспектива выйти за него замуж уже не казалась ей такой пугающей, как в прошлом. Когда ее спрашивали о турнире, Рена в основном говорила о Домерике Болтоне и о том, насколько он хорош в турнире, как несправедливо, что его победил напыщенный Гарольд Хардинг из Долины. Увлечение их дочери наследником Дредфорта сделало Неда и Кейтилин более уверенными в том, чтобы они пообещали ему ее руку. Слепой мог бы увидеть, что Домерик ее очень любит, и это была бы достойная партия для нее. Хотя Нед любил Русе Болтона не больше, чем много лет назад, Робб поклялся им, что Домерик совсем не похож на своего отца. Он был вдумчивым, очаровательным парнем с сильным чувством чести и галантности, как раз из тех, что заставляют сердце молодой девушки биться быстрее. Если король Роберт хотел женить своего сына на одной из их дочерей, у него все еще оставалось две на выбор, но всем было ясно, что Рена должна быть с Домериком. Наконец они согласились послать лорду Болтону предложение о помолвке: Рена станет женой Домерика после того, как придет ее девичья кровь. Новость окрылила ее, и она уже строила планы на свою свадьбу со своими друзьями. Через неделю после отправки письма Винтерфелл получил ворона из Дредфорта, в котором говорилось, что Домерик мертв.