Неравный обмен

Every minute that I dialed back in time Every single existence rewinds Something secretive hidden inside Your mind

Жизнь каждого из людей пронизана тонкой невидимой нитью времени, на которой точками-узелками отмечены самые важные события. Она начинается рождением, когда человек становится самостоятельным существом, отделенным от матери, и заканчивается смертью - разделением души с физическим телом. На протяжении жизни каждый человек принимает множество решений: хорошие или плохие, все они являются важными, ключевыми. Они влияют на развитие нашей личности, образуют новые и новые повороты, знакомят с новыми людьми, в жизни которых наше появление может неожиданно стать таким же узелком, после появления которого ничего уже не станет, как прежде. Каждый день - новый глоток воздуха, каждый человек - новое событие. На линии времени Сяоши узелков было немного, но каждый из них был крепким, ключевым. Безусловно важным. Исчезновение родителей, встреча с Цяо Лин, встреча с Лу Гуаном, открытие фотоателье "Время". Без всего остального, по мнению самого Сяоши, он бы прожил с легкостью. Всё остальное - череда пустых дней, наполненных бесцельным ожиданием. Возможно, однажды они вернутся. Каждый день отнимал от остатков надежды ещё пару процентов. Когда-то от неё совсем ничего не останется. Когда-то ничего не останется и от самого Сяоши. Лу Гуан подставил ладонь для удара. Сяоши хлопнул. Ему было уже всё равно. Он стал наблюдать, хотя ему до дрожи не хотелось видеть всё это снова. Он так устал от этой работы, что и подумать тошно. - Ты принимаешь работы молча, отпускаешь студентов кивком. Ничего не говори - в аудитории тишина. - Принял. - Это она. Дай ей десять минут. Стой, что ты делаешь? - Я не насильник, Чэн Сяоши. - Действуй по плану! - Спокойно, уже почти всё. Ответы на тест лежали в нижнем ящике стола. Он даже не был заперт как следует! Лу Гуан раскрыл дело меньше, чем за десять минут. Их личный рекорд. Хлопок, треск разрывающегося времени. Почему он сам не подумал об этом? Почему он никогда не думает, как следует?! - Хорошо, ты быстро справился. Молодец, Лу Гуан. - Подожди, Чэн Сяоши... - Мне надо пройтись. Он покинул фотоателье, и ноги сами понесли его в ближайший заброшенный парк. Он забыл накинуть толстовку, к вечеру похолодает. Уже сейчас его руки покрывались мурашками от прохладного ветра, но Сяоши только это и нужно было: холод отрезвляет. Если задуматься, то какой была бы его жизнь без "Времени"? Если бы его родители не исчезли, оставив его, совсем маленького, без поддержки и заботы? Кем бы он стал, будь его жизнь нормальной с самого начала? Тонкий голосок в подсознании прошептал: ты никогда не был нормальным, Сяоши, твои способности всегда были здесь, прямо внутри твоей головы. Он бы точно так же ходил в школу, играл в баскетбол, пил молочный чай с друзьями - с другими друзьями? Он бы поступил в универ, который помогли бы выбрать родители, и дома его всегда ждали бы с радостью и любовью - в его настоящем доме. Он бы ссорился с ними по мелочам, но всегда мирился - он отходчивый. Был бы он плохим человеком? Стал бы одним из тех ребят, что насмехались над ним из-за отсутствия собственного дома и отца с матерью? Встретил бы он Цяо Лин и Лу Гуана? А если встретил, как бы себя повел? Раскрылись бы его способности в таких условиях, или это произошло из-за травмы и покалеченной слишком рано души? Что же, в таком случае, произошло в жизни у Лу Гуана? Его эмоции были его слабостью, которую он умело обращал в силу. В прочный внутренний щит. Слишком много вопросов, на которые ему никогда не узнать ответов. Ответы ему совсем не нужны. Только не теперь, когда ничего изменить уже не получится. Возможно, они давно мертвы, но он никогда не узнает правды. Он просто больше не будет искать. Старая беседка, до безобразия увитая плющом, располагалась в дальнем конце парка. Сяоши плюхнулся на узкую круговую лавочку и поджал под себя одну ногу. Запачкал джинсы. Слишком многое изменилось за последние два дня. Его швырнуло от одной проблемы - невозможности что-то изменить, к другой, такой же невозможности, но более тяжелой, более концентрированной. Он даже не мог понять, что именно изменилось. Не мог объяснить, почему видеть зло, но не иметь ни единого пути, чтобы исправить всё собственными руками, оказалось настолько плохо. Так же плохо было Лу Гуану всё это время? Он ничего не говорил, а Сяоши не спрашивал. По умолчанию считал, что быть исполнителем сложнее. Какой же он идиот. В той ситуации с парнем-баскетболистом, каково было Лу Гуану? Знать с самого начала, что всем этим людям суждено умереть, но продолжать строить из себя безразличие, чтобы Сяоши не переволновался, не натворил чего лишнего. Было ли ему всё равно? Раз любопытно, то сам у него и спрашивай. - Эй, Лу Гуан, тяжело тебе было всё это время знать так много? Ты страдал, когда видел, как погибают невинные люди? Тебя это хоть капельку волновало? Да нет, бред какой-то, кто ж такое спрашивает. Сяоши прилег головой на сложенные руки: столик посреди беседки был старый и обшарпанный, можно занозу словить. Руки и ноги онемели, и холод не ощущался. Может, он потом заболеет, а может и нет. Сознание плыло, перегруженное огромным объемом мыслей, и вскоре отключилось, погрузив Сяоши в блаженную темноту. Последним образом промелькнул Лу Гуан, в темноте их общей комнаты склонившийся над ним низко-низко, пахнущий мятой и медом, и отчего-то грозой. Разве тогда была гроза? Определенно, ничего такого не было. Чэн Сяоши спал, и во сне он бежал под дождем за расплывчатым черно-белым силуэтом, но никак не мог ни приблизиться к нему, ни ухватить за краешек широкой белой рубашки. Было больно, и во сне, как и всегда, эта боль казалась оправданной.