Жилец

Леви сидел в беседке и читал. После музея охота к рисованию пропала. Стоило взять в руки планшет или скетчбук, как тут же всплывал в памяти Эрвин, вглядывающийся в картину Каналетто. У него в тот момент было такое лицо… как у поэта или святого. Или сумасшедшего. Впрочем, это все одно и то же. Он вздохнул. Из-за проклятого Эрвина он уже три раза перечитывал одну страницу. Он принялся за чтение в четвертый раз, и тут у него пискнул телефон. Писал его однокурсник. Он грозился за лето проехать автостопом через всю страну, и Леви был уверен, что он сейчас где-нибудь под Каранесом. Но нет. Он был в Тросте. «Hola, Леви! — писал он. — Я в Тросте. Затусим?» Леви задумался. Затусить с Эреном означало: «давай обойдем все местные бары и потратим все наши деньги, потом ввяжемся в драку, а из полиции нас вытащит мой брат-адвокат». Пока Леви думал над ответом, прилетело второе сообщение: «Кста, можно к тебе помыться, а то в хостеле сломался душ? А отец сказал, чтобы я не попадался ему на глаза». Леви представил себе появление Эрена в доме и усмехнулся. Мать торчит сутками на работе, а Эрвину пусть будет неприятно. «Да. Насчет затусить. Я за, но давай не как в прошлый раз». — «А что было в прошлый раз?» — «Вот именно, что никто не помнит, но нога у меня до сих пор иногда болит». — «Ладно, в этот раз будем скромными. Кидай адрес». Эрен возник на пороге через два часа. Он был без рюкзака, так что ночевать не собирался. Леви сразу отправил его в ванную. Видит бог, парню это нужно. Он сильно загорел во время своего путешествия, обзавелся новой татуировкой и парой шрамов. На левой руке сильно прибавилось фенечек. Длинные волосы он собрал в узел на затылке. Они сидели на кухне и болтали. Эрен рассказывал про свои приключения, показывал сделанные в пути наброски. По его виду можно было решить, что он вернулся откуда-нибудь из Перу, но он проехал только от Шиганшины до Каранеса и от Каранеса до Троста. Дальше он собирался на север. Леви немного ему завидовал, но сам никогда бы не согласился на жизнь в палатке или в хостелах. Причем палатка на фоне хостела казалась еще приличным вариантом. Эрвин появился на кухне, когда Эрен рассказывал, как решил подработать администратором в хостеле и чуть не стал жертвой ограбления. Он в лицах показывал, как пытался отбрехаться от мужика с ножом. Появление Эрвина оборвало рассказ на полуслове. «Че за нибелунг?» — шепнул он Леви. — Это наш квартирант, — сказал Леви. — Комнату у матери снимает. Эрвин, это мой однокурсник, Эрен. Его семья тут живет, но он с ними не разговаривает. Эрвин протянул гостю руку. — Прикольные фенечки. Сам плел? — Спасибо. Нет, это все подаренное. Могу тебе сплести. Хочешь? Ответить Эрвин не успел. — У нас тут приватный разговор, вообще-то, — проворчал Леви. — Не мешай. — Сидели бы у тебя тогда. Эрвин пожал плечами и демонстративно открыл холодильник. Он извлек кастрюлю с вчерашним супом и, наблюдая за реакцией Леви, поставил ее на плиту. Леви сверлил его злыми глазами. Еще немного и ощерится, как енот. Или волк. Но Эрвину плевать. Что он сделает? Порвет еще одну фотографию? А если полезет в драку, сам виноват будет. Если бы он тогда в кафе просто сказал: нет, я не хочу показывать свои работы, Эрвин бы его понял, — но нет, «не дорос». Ты кем себя вообразил? Шагалом? Или этим, как его… Каналетто? — Суп скис, — сообщил Леви. — Воняет. — Нет. Пахнет нормально. — Пахнет вкусно, — протянул вдруг Эрен, и оба уставились на него так, будто только сейчас его заметили. — А что? Я бы поел. Можно? И он улыбнулся своей лучшей улыбкой, которая не один зачет ему закрыла. Леви бы удавился за умение так улыбаться. У него самого улыбка выходила какая-то звериная. Даже у Кенни не такой звериный оскал. У матери тем более. Наверняка папаша поднасрал, кем бы он ни был. Леви подавил желание стукнуть Эрвина крышкой от кастрюли и вздохнул. — Ладно, давайте тогда нормально пообедаем. Как он ненавидел их обоих в этот момент! Эрвин с Эреном болтали, будто сто лет знакомы. Эрвин, оказывается, тоже в двадцать лет мотался по всей стране. И автостопом, и «на собаках». Про собак Леви не понял, и Эрен объяснил, что это — на электричках, пересаживаешься с одной электрички на другую. — На поезд сесть не проще? — спросил Леви. — Поезд дороже. А еще так интереснее, — сказал Эрвин. — Извращенцы. Леви решил все-таки избавиться от неприятного общества и увел гостя в сад. — Так что у тебя с этим нибелунгом? — спросил вдруг Эрен. — Че у меня с ним? — Ну, ты его или убьешь в конце концов, или трахнешь. Может, и то и другое. Леви замер. Он почувствовал, что краска залила его лицо. Чертов Йегер. — Завали хлебальник. — Ой, как страшно. Ладно, дело твое. Но подкати к нему уже, чего зря страдать? — Никто не страдает. Завали хлебальник, сказал. Эрен подумал, что теперь все ясно окончательно, Леви совершенно не умеет прятать свои чувства, но говорить ничего не стал. С Леви станется и в зубы дать. — Слушай, — сказал он вслух. — Мне еще кое-куда сходить надо, пока я здесь. Встретимся вечером? Куда пойдем? Леви пожал плечами. — Ты у нас знаток злачных мест. — Тогда двинем в «Парадиз». Говорят, там прикольно. Леви было все равно. Он понятия не имел, о чем идет речь. Когда Эрен ушел, он поискал в интернете и выяснил, что это гей-бар в центре. Один из самых старых в городе. Чуть ли не первый. Ладно. Может, туда черт принесет кого-нибудь, кто выбьет у него мысли об Эрвине. А то даже Эрен заметил. Он вернулся в дом и обнаружил Эрвина в гостиной на диване. Работал телевизор, и он дремал под какой-то ситком. Он лежал, закрыв лицо рукой. Футболка задралась, обнажив плоский поджарый живот. Босые ноги он положил на подлокотник. Сквозь дремоту Эрвин услышал, как звякнул колокольчик над входной дверью. И кто-то подошел к дивану. Во сне ему показалось, что это собака. Большая черная собака. Она подошла совсем близко и задышала ему в лицо… Эрвин распахнул глаза и увидел перед собой лицо Леви. — Ты храпишь, — зло выдохнул он и убежал. Нет, ну только этого не хватало! Леви рухнул на кровать и вжался лицом в подушку. С этим надо что-то делать. Невозможно так. И почему он не съезжает? Что его тут держит? Комната такая удобная? Может, тараканов развести? Нет, тогда Леви сам съедет. В баре Эрена не оказалось. Леви с трудом до него дозвонился и выяснил, что того сманили куда-то еще. — Приезжай! Я скину адрес. — Нет. — Прости, Леви. Это случайно получилось. — Я тебе счет за коктейли пришлю, скотина. Хрен я тебя помыться теперь пущу. Он сбросил звонок, сел у стойки и заказал выпить. Раз он решил найти приключение на одну ночь, он найдет. Еще несколько коктейлей спустя он уже танцевал с каким-то долговязым блондином. Он и вполовину не был так хорош, как Эрвин, но тоже довольно привлекателен. Высокий, с правильными чертами лица. Голубые глаза. Имени его Леви не спрашивал, а если и спрашивал, то не запомнил. Блондинчик хорошо целовался и платил за выпивку. — Может… найдем место поуютнее? — спросил блондинчик, целуя его за ухом. — Давай. И они двинулись сквозь толпу к выходу. Леви показалось, что кто-то окликнул его, но он не увидел, кто это был, и решил, что показалось. На улице было свежо. Прохладный воздух немного отрезвил его. Идея найти место поуютнее почему-то уже не казалась такой удачной. Но его крепко обнимали, прижимая к стене в глухом закоулке. — Ты один живешь? — Нет. А ты? — Я тоже не один. — Его рука скользнула по ширинке, и Леви почему-то вздрогнул. — Придется здесь… Леви замер. Ласки блондинчика вдруг показались грубыми. Он перехватил его руку. — Тут воняет. Пошли в отель. Блондинчик поднял его лицо за подбородок. — Хватит ломаться, киса. Я не миллионер по отелям шататься. Давай здесь. Разок по-быстрому. Можешь мне просто отсосать. — Я те не киса. Грабли убери. Леви дернулся в сторону, но сильная рука до боли сжала его плечо. — Тут воняет, — упрямо повторил Леви. — Тут я не хочу. — А то тебя кто-то спрашивает. Блондинчик грубо взял его за лицо и снова поцеловал. На этот раз поцелуй показался Леви ужасно противным. Его будто бродячая собака облизала. Он вывернулся, и тут же сильная рука схватила его за волосы и заставила запрокинуть голову. Второй рукой блондинчик пытался совладать с молнией на джинсах Леви. — Сказал же, не хочу! Он дернулся, но блондинчик развернул его спиной к себе, и Леви оказался зажат между ним и стеной. При мысли о том, сколько на эту стену плевали, блевали, ссали и кончали, Леви чуть не вырвало. Он вывернулся так, чтобы хотя бы лицо не елозило по кирпичам, и блондинчик недовольно заворчал: — Да что ты ломаешься, как целка? Думаешь, я тебя уговаривать буду? Леви увидел, как он замахивается на него, и чудом успел вывернуться. Двинул ему локтем в живот и врезал ладонью по горлу. Блондинчик закашлялся, схватил Леви за рукав рубашки. Но Леви дернулся и дал стрекача. Он выбежал из закоулка, пробежал узкую улочку и оказался на авеню. Горели фонари, по тротуару ходили запоздалые прохожие. Горели вывески кафе. Леви замер. Он еще плохо соображал после выпитого. Надо вызвать такси. Телефона в кармане не оказалось. Черт! Или этот тип его вытащил, или он выпал… Или Леви оставил его на стойке. Зараза! — Леви! Ты в порядке?! Эрвин вырос перед ним, как гриб после дождя. — Я. Да. Ты что тут делаешь? Он осоловело смотрел на Эрвина и с трудом удерживал равновесие. Улица неприятно покачивалась. — Пьян в дрова, надо же, — улыбнулся Эрвин, держа его за плечи. — Пойдем. Поехали домой. Я вызову такси. — Откуда ты взялся? — спросил Леви. — Знакомый позвал в бар. Я тебя там видел. Видел, как тот тип тебя уводит. Не сразу понял, куда вы делись, а потом увидел, как ты убегаешь. Эрвин говорил спокойно, одной рукой придерживая Леви за плечи, а второй роясь в телефоне. — В гей-баре? — переспросил Леви. — Ты же знаешь, что это гей-бар? Леви никак не мог уложить в своей голове Эрвина, выпивающего в баре, где мужики лапают друг друга за жопы прямо на танцполе. — Да, Леви. Я был в гей-баре. Иногда я туда хожу. — Ты же натурал. Леви смотрел на него с таким удивлением, что Эрвин рассмеялся. Он прижал Леви к себе и повел к подъехавшей машине. Леви сильно шатался, путался в ногах, взгляд его остекленел. Он был сильно пьян. Вел он себя спокойно, но соображал плохо. — Так что ты делал в гей-баре? — спросил Леви, когда они сели в такси. — То же, что и ты. Не будь ребенком. — Ты же натурал. — Только по четным дням. Леви качнуло на повороте, и его голова легла Эрвину на плечо. Он быстро что-то считал на пальцах. — Но сегодня четный день. Четверг же. — Уже пятница, — хмыкнул Эрвин. — Леви, я бисексуал, если тебе так важно это знать. Эрвин приобнял его. Леви мирно засопел и дремал до самого дома. Колокольчик тихо звякнул. Кушель уже спала и не слышала, как ее мальчики вернулись домой. Эрвин усадил Леви на кухне. Намочил полотенце и вытер ему лицо. Взгляд его стал более осмысленным. Эрвин сел на корточки перед ним, осторожно взял его за руки. — Леви, послушай меня. Ты меня слышишь? — Леви кивнул. — У тебя рубашка порвана. Этот тип что-то с тобой сделал? Леви замотал головой. — Нет. Он… Он… Он хотел там, но там воняло, и я… Он вдруг замер. До него только сейчас дошел смысл произошедшего в закоулке у бара. Этот тип мог его изнасиловать. Он судорожно вздохнул. — Леви, — снова заговорил Эрвин. — Он успел что-нибудь?.. Ты в порядке? — Да. Он хотел меня ударить, но я ударил первым. И убежал. Рубашку жалко. — Его качнуло вперед. — Меня тошнит. — Пиво в следующий раз пей, а не коктейли. Пойдем. Только тихо. Маму не надо будить. Эрвин помог ему встать и осторожно повел наверх. Леви был непривычно послушным. Он не спорил и не задавал вопросов. Эрвин оставил его в ванной одного. Когда он вышел, с мокрыми волосами и в мокрой у ворота рубашке, взгляд его был уже более осмысленным. Он посмотрел на Эрвина и серьезно сказал: — Спасибо, Эрвин. Матери не говори ничего, ладно? — Конечно. Иди спать. Леви вдруг привалился к нему, будто не мог стоять. Эрвин осторожно отстранил его от себя и погладил по лицу, убрал со лба мокрые волосы. Он вдруг показался ему невероятно красивым. Бледный, с покрасневшими почему-то губами, мокрый. Глаза потемнели и смотрят непривычно мягко. — Спокойной ночи, Леви. — Спокойной ночи. Спасибо.