~~~
Перед школой они решают зайти в магазин. Донна не завтракала сегодня, но голод кажется призрачным и не имеющим значения. Она снова закуривает. – Слишком много куришь. Ладно, жди здесь, я сама схожу. Тебе взять что-нибудь? – Только если пива, – Бекки хихикает и идёт к дверям магазина, а Донна понимает, что она бы выпила снова. Это уже совсем не шутка. И определённо не должно быть смешным, но ведь Бекки не знает. Слишком многого не знает. На парковке перед магазином нет ни не души. Перистые облака медленно тащатся на границе неба, лёгкий ветерок приносит запахи гари. Донне чудится загустение воздуха, он дрожит от напряжения, будто сюда движется цунами. Аделеке представляет огромную волну, полную досок, мусора и стекла, огромные чёрные тучи и десятки молний. Если бы только они тоже могли быть чёрными. Она уже почти чувствует запах озона и пытается поймать его, но внезапно затылок разрывает острая боль. Голова взрывается, пятна перед глазами перекрывают небо, и Донна падает. Оседает на асфальт, хватается за голову и пытается не дать себе потерять сознание. Мир разваливается на осколки, Аделеке стонет от боли и чувствует что-то теплое на своей руке. Внезапно её встряхивают, как котёнка, и прижимают к забору. Всё ещё трудно что-то увидеть, но лицо Венди так близко, что она может разглядеть каждую ресницу вокруг её злобных прищуренных глаз. – Ты больше не подойдёшь к Вивеку. Удар в живот. Больно. Донна хрипит и сгибается пополам, такое чувство, что внутренности сейчас вывалятся на асфальт, а мозг медленно вытечет и поползет вниз, перемешиваясь со слезами. Она не понимает ни слова, ей просто хочется, чтобы Венди исчезла. – Я больше никогда не увижу тебя возле него, Донна. Ещё один удар, левее и ниже. Кажется, её сейчас действительно вырвет. Она не кричит, хрипит и пытается поднять голову на Венди, но она влепливает ей пощечину, такую сильную, что если бы Мэри не держала её сзади, Донна бы упала на асфальт. Она хочет раствориться в нём, уплыть подальше от взрывающей боли в голове и вылезающих наружу органов. Аделеке думает, что Венди никогда бы не напала в одиночку. Аделеке думает, что Венди трусиха и ссыкло. – А если ты не поймёшь так, – в живот упирается что-то железное и холодное, – то придётся объяснять по-другому. Я слишком долго терпела тебя, букашка, – Венди дёргает Донну за подбородок, заставляя посмотреть на себя, и Донна смотрит, но видит лишь океан, покрытый зелёными всполохами водорослей. Ей хочется, чтобы Венди долго, долго тонула в нём, задыхалась и мучалась в своих мерзких последних судорогах, чтобы её унесло так далеко на дно, что её никто никогда не найдет. Донне так плохо, что ей кажется, что она видит себя со стороны. Смотрит как Венди снова бьёт её в живот, что-то говорит, но Донна ничего не чувствует. Просто внезапно понимает, что может двигаться, и движется. Летит сквозь дверь магазина прямо в спину стервозной сучке, видит испуганный взгляд Мэри. В последний момент Венди оборачивается, её глаза расширяются от ужаса, и с огромным удовольствием Донна наносит удар. Океан разверзся, поглотил Венди с её грубыми руками и криками, а Донна внезапно открыла глаза. Возле неё лежал камень. «Боже, она действительно бросила камень мне в голову». Донна не может в это поверить. Противный писк в голове не проходит, больно дышать, а вокруг что-то происходит. Кажется, Мэри пытается её поднять, что-то взволнованно говорит, но Донна не понимает. Хватает Мэри за руку, тянет на себя и резко спрашивает: – Где сучка Венди? – девушка непонимающе смотрит на Аделеке. – Какая Венди? Кажется, тебя слишком сильно приложило. Тебе... Донна сжимает её руку так сильно, что Мэри морщится и ноет от боли. – Где. Сучка. Венди? – Мэри испуганно выдергивает руку. – Да не знаю я никакой Венди. Наверное у тебя сотряс, совсем ничего не соображаешь. Ты валялась здесь, а я, кажется, подошла и хотела помочь, думала, тебя какой-то мудак на машине сбил и уехал. Я уже вызвала скорую, они едут. Мэри помогает Донне подняться. Она уже не сопротивляется и угрюмо молчит. Девушка аккуратно вытирает Аделеке лицо, когда Бекки, наконец, выходит из магазина. Увидев Донну, она бросает пакет и подбегает к ней, отталкивает Мэри и с перекошенным от злобы лицом спрашивает: – Какого хера ты с ней сделала? – замахивается для удара, но Донна успевает перехватить её одной рукой, второй продолжая держаться за живот. «Боже, какая она красивая». – Не надо, Бекки. Мэри хотела помочь, – Бекки с подозрением смотрит на девушку, но больше ударить не пытается, – кажется, меня сбила машина. Я упала и ударилась головой о камень. Скорая уже в пути, – она хватается второй рукой за голову и прислоняется к забору. Смотрит на Бекки и чувствует, как тепло разливается в районе сердца, ведь Бекки действительно не всё равно. И это так красиво, что хочется плакать, но Донна уже плачет, и плачет давно. Разница всегда лишь в причине. Трясущиеся пальцы тянутся к пачке. – Пиздец, – словарный запас Бекки непререкаем. Донна согласно кивает и закуривает. Вдалеке еле различимы звуки сирен, постепенно приближающихся к парковке. – Бекки, ты знаешь Венди? – Кого, прости? – Твоя подруга, вероятно, слишком сильно ударилась. Может, шок или ложные воспоминания. Не обращай внимания, врачи разберутся, – Донна не стала спорить с Мэри, лишь убедилась в том, что у неё есть проблема. Не считая Незнакомца, умирающей мамы и никотиновой на пару уже с алкогольной зависимостей. Либо она окончательно сошла с ума, либо здесь происходит что-то странное. И она обязана выяснить, что именно. Цикличность происходящего продолжает пугать до дрожи в коленях. Неугасающий интерес пугает ещё больше. Когда Донна едет в машине скорой помощи, вяло отвечая на вопросы про водилу, которого пришлось придумать, она лишь надеется, что не стала убийцей в свои семнадцать лет. Венди сука и заслужила пару ударов в морду. И в живот. Но не смерть. «Это действительно пиздец, Бекки. Передавай Вивеку привет от меня».~~~
Передать привет Донна пытается сама. Дрожащие пальцы с трудом попадают по экрану, но вызов не идёт, номер не существует, а чуть позже Бекки пишет, что не знает, о ком идёт речь, и всерьёз опасается, что Аделеке повредилась рассудком. Хорошо, что Ким додумалась держать рот на замке перед врачами. Пока Донну везли на скорой и перевязывали, пока она пыталась дозвониться по номеру, которого не существует, человеку, которого, видимо, тоже больше не существует, Аделеке смотрела на отражение мигалок в окнах проезжающих мимо машин, в лужах и падающих на стекло каплях, а в голове была ужасная безнадёжная пустота. У неё сильно трясутся руки, болит живот и безостановочно текут слёзы, а внутри развёртывается нечто огромное и непреодолимое. Донна теперь почти уверена, что не сходит с ума. Она ведь не смогла бы выдумать что-то настолько настоящее, особенно учитывая, что номер Вивека не исчез из списка контактов. Его имя было там, пиксели размывались от слёз, но собирались в цельную, реальную надпись. Донна набирает номер снова и снова, но на том конце провода нет ничего. – Донна, вы точно не помните, как выглядел этот автомобиль? – глаза работницы скорой были почти не безразличны. Подруга мамы – Сара, врач, говорила, что на такой работе быстро привыкаешь к ужасам, однако самым сложным было не это, а умение сохранить чувство сострадания, не пропуская при этом каждую рану через себя. Женщина в скорой, кажется, была как раз такой – сочувствующей, но твердой и спокойной. – Я не видела его. Он сбил меня со спины, помню только громкий звук тормозов. Когда пришла в себя, на парковке уже никого не было, – слова словно сами приходят в голову, ложь вытекает плавно и закономерно, даже лучше, чем Донна ожидала. Слишком просто для неё. Аделеке долго думает, хотя, может, течение времени сбилось в голове, минуты превращаются в часы, а часы в годы. И все эти годы она лежит на трясущейся от езды кушетке, смотрит в потолок и вспоминает, когда она научилась так хорошо врать.