***
— Ты уверен, что мы сделали все правильно? — Да, мы должны были их предупредить. — Почему нельзя было сказать напрямую, а если не поймут? — Это слишком опасно. Тем более они должны закончить эту миссию. Просто теперь они будут…***
… осторожнее. Они так решили. Командир и двое старших офицеров, также Рейнбоу, которой пока не дали кличку Майор, но уверенно завоевавшую Железного Капрала. Из офицеров в конечном счёте осталась только она. Но в какой-то момент они забыли, что уже списаны со счетов. Возвращались Ястребы, так отряд назвал себя, ведь миссия была «Ястребиный удар», в половинном составе, но выполнив её. Не доезжая до места встречи с руководством, командир приказал сделать Капралу копию документов и спрятать в особом месте. Кроме того, некоторые листы они вообще решили не отдавать. И как бы оставшиеся в живых товарищи не хотели разорвать на куски свое главное руководство, они понимали, что война должна быть окончена. И только те люди могут её остановить.***
… только вот жаль, что солдаты ошибались.***
Их поймали в капкан, командира повесили, а ещё половина была перестреляна, но кто-то смог сбежать. Первоначальный план прибыть на место не всем помог хоть кому-то выжить.***
— Почему ты так ненавидишь наше правительство? — Спросила внезапно Эпплджек, вырвав Майора из грязной пены воспоминаний. — Они предали нас. Они предали меня. Это звери. … и вновь она окунается в воспоминания с головой. Она бежит по тёмному лесу и в ушах стоит гул от слов, последних слов командира. — Ястребы теперь Чёрные. Теперь выжившие перешли на другую сторону. Свою.***
Так и начались недели агитаций, партизанских войн, встреча с Серебряным Волком, её гибель, многие, многие дни жгучей борьбы за себя. А потом она стала Майором.***
Болтаясь за спиной Эпплджек, глядя в её прямую и жёсткую спину, не слыша вообще ничего, что ей говорили, Майор погружалась в мысли. Она ведь любила когда-то эту девушку, которая теперь везёт её на казнь, пусть даже Эпплджек не осознает это. Страшную, мучительную казнь, где она услышит последние слова товарищей. Ведь в живых остаются только трусы, да? Небо было слишком синим, а трава слишком зелёной. Как же блять она устала. Майор матюгнулась про себя ещё раз, почувствовала эту блаженную горечь и с грустью подумала о матери, запрещавшей ругаться матом. Мама, зачем же ты это сделала… ведь сестрёнка пошла за тобой.***
Отряд подъезжал к пункту, который похоже и был последней остановкой в их пути. Да, она думала её казнь хотя бы будет пышной с кучей народа. Но похоже её просто вздернут на потеху пьяным солдатам. — Кто едет? — остановил на въезде дежурный солдат. — Мы по приказу Главнокомандующего. А я Арчибальд Досткий. — Извините, командир! Проезжайте, конечно! Их впустили. А потом сознание Майора стало мутиться, её стало лихорадить и трясти, появились судороги, а голову резко пронзительно такая боль, что девушка отключилась.***
Сквозь туман Майор увидела лицо молодой девушки и Эпплджек. — У неё много необработанных ран, — врач задумчиво поглядела на пленную, — вообще интересно, как она ещё жива. Этот солдат стойкий. — Ха! — в Майоре внезапно зажегся огонёк азарта, — я не стойкая, я гибкая. И глупо улыбаясь, Рейнбоу посмотрела на Эпплджек. Пленной было очень больно. Так больно, как будто её тело заново избивали и пронзали. Где же была эта боль? Может она вытеснялась все это время душевной?.. Когда-то у неё была вера. А теперь её не осталось. Нечего терять. Душа расслабилась и успокоилась. Ей стало все равно.***
Эпплджек внимательно смотрела на глупо улыбающуюся Рейнбоу, проследила взглядом за рукой врача и увидела шприц с чем-то. — Морфий. — врач улыбнулась Джеки. — Я уже вколола ей, пока вас её было. Но похоже надо ещё. Сделав свое дело, врач ушла, а Эпплджек осталась сидеть на стуле, смотря как медленно засыпает Рейнбоу, иногда вздрагивая. Когда девушка уснула, Джеки не удержалась и, оглянувшись, села прямо на кровать рядом с подругой. Она внимательно смотрела на эти сухие черты лица, заострившиеся с последней их встречи, в том далёком детстве, на разбитые в кровь губы, на дергающиеся синие веки. Любимой явно начинал сниться кошмар, она сопела, дергалась и вот забормотала. Еле слышно, а потом набирая громкость, пока это не стало походить на шёпот. — Я не хотела, не хотела… Мама, мама, — девушка начала плакать и всхлипывать, — Мама зачем ты это… зачем… Сестрёнка… Бормотание перешло в скулеж и тихий плач, а Эпплджек, пораженная, внимательно следила за каждым изменением в лице. — Как ты вообще узнала, что твоя семья мертва, — тихо сказала Эпплджек. — Разве вы не прятались все это время? — Неет! Нееет, не надо! — внезапно Рейнбоу начала колотиться и дико орать, — Сволочи! За что! На крик никто не прибежал, что должно было насторожить Джеки, но она в панике не обратила на эту мелочь внимания. Девушка стала трясти лежащую, чтобы она очнулась, и Рейнбоу кое-как приходит в себя, ещё не понимая, что происходит. — Что, что случилось?! — в ужасе продолжала тормошить её Эпплджек. — Они продали нас, — сказала Рейнбоу, будучи в полусознании, и расплакалась.***
— В смысле продали?.. — Я видела… видела, — всхлипывая, сказала Рейнбоу. — Эти договора… на поставки… я… И в этот момент Майор поняла, что скоро ей придет конец. Гримаса отвращения искривила её лицо, глаз стал дёргаться, а голос поменялся с просящего на жёсткий, дрожащий как натянутая струна. — Вот как. Вот как. Ха-ха. Ты был прав, товарищ. В живых остаются только трусы, — ядовито выплюнула она и с гневом уставилась на Эпплджек. — Ну что, побежишь рассказывать начальству? Ведь только это от меня и надо было, разве нет? Отрежите ещё пару пальцев, сломаете ребра, сдерете ногти и — вуаля! Все что надо есть, надо будет только отходы выкинуть. Отходыыыы. А я буду самым злым отходом в их жизни. — Ты о чем, о чем вообще? — Эпплджек непонимающе взглянула на неё и вдруг решилась и крепко обняла. — Я не отдам тебя, ты моя, моя. Раненная протестующе зашипела и стала дёргаться, но сил явно было слишком мало. Джеки крепко стиснула её такое неожиданно маленькое тело, казавшееся внушительным под слоем грязной военной одежды, и почувствовала, как лихорадочно бьётся такое милое ей сердце. — Я пойду за тобой, не оставлю. Я обещаю тебе. Майор перестала дёргаться, лишь не сломанной рукой аккуратно прикоснулась к лицу призрака прошлого. Сильная ярость ушла так же неожиданно, как и пришла. Только сменилась какой-то щемящей, отчаянной нежностью. Ей стало казаться, что перед ней сидит не просто Эпплджек, но и мама, и сестра, и её давняя, та подруга, что любила играть с ней и слушать пение птиц, ходить ранним утром на рыбалку и прыгать с моста в речку, и… и… так много всяких и… Она услышала шаги раньше Эпплджек. Она знала, что они означают. И прежде чем этот страшный звук вырвал её с кровью в реальность, Рейнбоу неспешно и мягко поцеловала опешившую Эпплджек.