***
- Луз, скажи, зачем ты отправилась в административный корпус после отбоя? – первой свидетеля опрашивала сторона обвинения в лице адвоката Миллеров, которая решил обойтись сегодня без заигрывания с публикой. - Чтобы позвонить маме, - девушка растерялась и не сразу поняла, что нужно говорить в микрофон. - Поясни ситуацию, пожалуйста. Почему ты пошла именно в администрацию? - Ну, там есть телефон. - Ты не могла воспользоваться смартфоном, например? - У меня его не было… В смысле, по правилам пользоваться гаджетами на территории лагеря запрещено. Ни у кого их нет. - Но можно пользоваться общим телефоном в секретариате? - Ага, в специально отведённые часы можно позвонить. - Луз, почему ты не воспользовалась телефоном до наступления в лагере комендантского часа, если всё так просто? – женщина в дорогущем костюме облокотилась на стойку перед свидетелем, но наблюдала она за реакцией в зале. - У меня закончились жетоны. Их выдают нам каждую неделю. Приходишь в секретариат и меняешь жетон на один звонок, - Носеда приметила среди зрителей процесса кивающих Уиллоу и Гаса, словно они соглашались с каждым её словом. - Ты много звонила на той неделе и поэтому у тебя закончились жетоны? - Нет, не совсем, - нехотя выдавила из себя Луз, пытаясь смириться, что увильнуть вряд ли удастся. - А что случилось? - Их конфисковал вожатый. - Ты помнишь какой именно вожатый так поступил? - Протестую! Какое это имеет отношение к делу? – разразился недовольством адвокат «Благословенных островов». - Отклоняется. Отвечайте, мисс Носеда, - велела судья. - Это был Хантер, - произносить имя девушке не хотелось. - Спасибо, Луз. В родительский день, как нам известно, случилось много событий: мама не приехала, твоя команда проиграла, да ещё и подруга получила серьёзную травму, затем у вожатой случился эпилептический припадок прямо у тебя на глазах. Ты была подавлена, чувствовала себя одиноко и хотела поговорить с мамой, верно? - Верно, мэм. - Но тебе не разрешили сделать звонок? - Вечером секретариат был уже закрыт. - Тебя пытались утешить? Кто-то из вожатых обратил внимание на твоё настроение? - Я не помню, - тихо вымолвила Носеда, - Простите. - В конце концов, не найдя выхода из ситуации, ты решила нарушить правила лагеря и пробралась в административный корпус? - Да, мэм. - Можешь подробно описать, как всё происходило? - Кхм… Я сломала замок на двери, зашла в кабинет, взяла со стола телефон, набрала номер мамы и ждала её ответа. На пороге появилась Боша, - Луз знала, что рано или поздно придётся заговорить об увиденном, но как же ей хотелось отложить этот момент на как можно долгий срок, чтобы забыть побольше, - Я попросила дать мне время. Когда подошёл Хантер, Боша захлопнула перед ним дверь кабинета. - Я уточню кое-что, ладно? – деликатно вмешалась адвокат, - Боша – это прозвище Лонни Миллер, верно? - Угум. - Значит, она решила помочь тебе? Несмотря на ваш конфликт? - Выходит, что так. - Как понимаю, вожатый Хантер пытался силой отворить дверь, которую держала Лонни? - Не совсем… Он стучал и грозился наказать нас. Ломать дверь он стал позже. Когда мисс Кикимора поднялась. Мы услышали её голос. - В тот момент ты всё ещё пыталась дозвониться до матери? - Нет, тогда я подбежала к Лонни, чтобы помочь. - Почему вы просто не открыли дверь, узнав голос старшей вожатой? - Не знаю, наверное, испугались, - Луз окончательно поникла. Липкие пальцы пощипывали ручки стула. Её взгляд врезался в мраморный пол, но спустя мгновение всё равно наткнулся на встревоженные лица мамы и Иды. - У вас были причины опасаться мисс Кикиморы? - Ом, простите, я не понимаю вопроса. - Мисс Кикимора причиняла тебе или другим детям в лагере какой-либо вред? - Она не била нас, если вы об этом, - огрызнулась Носеда, не представляя, как можно объяснить её животный страх по отношению к человеку, который всего лишь учил её быть «порядочной девушкой». - Может быть, лишала доступа к еде, отдыху, сну? - Нет, ничего подобного не было. - Спасибо, Луз. Давай вернёмся к Лонни. Ты видела, как она получила травму? - Да, мэм. Она не смогла удержать дверь, когда Хантер дёрнул её на себя, и ударилась лицом об дверной косяк… Это произошло случайно, он не хотел… - Получение травмы сразу стало очевидно? – резко перебила свидетельницу адвокат Миллеров. - У неё пошла кровь из носа. - Девочке оказали первую помощь? - Мы пытались остановить кровь, - голос Луз звучал всё тише и тише. - Мы – это кто? - Я и Хантер. - А мисс Кикимора? - Она велела нам отправиться в зал совещаний. - А сама пошла за медработником? - Я не знаю, мэм. - Примерно сколько минут вы ожидали старшую вожатую? - Эм… По ощущениям часа три. - Три часа?! – женщина уже знала эту цифру из протокола, но отыграла эмоции, как будто совершила пугающее открытие, - Вы просто сидели три часа и ждали? - Мы не могли уйти. Нас заперли в зале. - Ты уверенна в этом? - Да. Каждый из нас пытался выбраться. Ничего не вышло. Мы хотели выпрыгнуть из окна, но не решились – было довольно высоко, - Луз старалась не смотреть в зал, чтобы снова не застать шокированную мать. - Как думаешь, почему Хантер не рассказал эту часть событий? - Протестую! Зачем эти пустые размышления? – просьбу правозащитника лагеря удовлетворили. - Те три часа Лонни Миллер не находилась под наблюдением квалифицированного медицинского работника и за всё это время ей не была оказана профессиональная помощь? - Да, мэм. - Что заставило персонал «Благословенных островов» вызвать скорую? - Лонни потеряла сознание. - Она давала понять, что плохо себя чувствует, перед тем, как потеряла сознание? - Да. На рассвете ей стало нехорошо. Она жаловалась на головную боль. - Но на тот момент у вас не было связи ни с кем из сотрудников лагеря? - Мы звали кого-нибудь, шумели, - пробормотала девушка. - Только тогда на вас обратили внимание? - Да, мэм. - По данным службы связи, звонки с номера секретариата лагеря на номер мобильного Камиллы Носеды - матери Луз Носеды, состоялись в 2:39 и в 2:40. По данным диспетчерской службы спасателей вызов скорой из «Благословенных островов» произошёл в 06:32. Больше трёх часов произошло с момента получения Лонни Миллер черепно-мозговой травмы до того, как ей всё же решили оказать необходимую медицинскую помощь. Четыре часа, которые могли бы спасти жизнь шестнадцатилетней девочке.***
Обшитый тёмными дубовыми панелями зал суда опустел, как только объявили перерыв. Присутствующие выходили в коридоры, чтобы поскорее разобрать услышанное и вынести виновным собственные приговоры, не имея ни малейшего представления о том, что застывший на скамье тощий нескладный мальчишка уже осудил себя и приговорил к бессрочному наказанию. У Боши было бы в тысячу раз больше времени, если бы Огастус Портер не был таким дрянным человеком.***
- Eres el hombre más valiente del mundo, - обхватив ладонями лицо дочери и вытирая с её щек слёзы, Камилла пыталась приободрить Луз перед возвращением за трибуну свидетеля. - No es verdad, mamá, - выдохнула измождённая девушка. - Yo no podría ser tan valiente como usted, - женщине не успела добавить что-либо ещё - секретарь пригласила всех в зал суда. Адвокат лагеря встал с места и неторопливо подошёл к юной Носеде, задумчиво поигрывая атласным галстуком. - Луз, знаешь, почему тебя отправили на летние каникулы в «Благословенные острова»? - Да, сэр. - Можешь озвучить твою версию, пожалуйста? - Помочь мне с проблемами… Из-за всяких разных событий, - девушка мямлила, не находя подходящих слова. - Прости? - Чтобы я стала нормальной! – признание Луз полоснуло Камиллу, словно удар хлыста. - «Откорректировать нестабильное поведение, сформировать социальные навыки, привить положительные жизненные привычки», - зачитал выдержку из договора адвокат, - Твоя мать хотела, чтобы образовательная программа лагеря способствовала твоему личностному развитию, всё верно? - Да, сэр. - У твоей матери были причины считать, что ты нуждаешься в «коррекции нестандартного поведения»? - Ну, думаю, что да. - Тебя дважды отчисляли из школы. В первый раз за порчу общественного имущества, а во второй раз за систематические нарушения распорядка учебного заведения. Это правда, Луз? - Да, сэр, это правда, - Носеда стыдливо сжала плечи. - Ты приносила в школу змею? - Просто, чтобы показать. Ничего такого. - Твоя змея укусила одноклассника? - Это был черный полоз, он совсем не ядовит… - Подскажи, Луз, твоё пребывание в лагере было продуктивным? – вкрадчиво поинтересовался мужчина, которого бы Джонс точно определила к отряду «типичных васп*». - Эм. Что вы имеете в виду? - Ты получала «страйки» за нарушение правил лагеря? - Ох! Да, сэр. - Как часто? - Достаточно часто. - На какой день тебя переселили в Дом размышлений? - Чего? – Луз прыснула от смеха – как только домик наказанных не обзывали. - Что-то рассмешило тебя, Луз? Может быть, смерть ровесницы? - Полегче! – пригрозила судья. - В Дом Совы меня поселили в первый день смены. - Угум, так называемый Дом Совы предназначен для изоляции ребят с поведенческими трудностями на время их адаптации в лагере, - снисходительно пояснил адвокат присяжным, - Подскажи, Луз, тебе удалось своим примерным поведением получить право переехать в обычное общежитие? - Нет, сэр… Но мне нравилось жить в Доме Совы. - Вместе с такими же нарушителями, как ты? - В моём отряде были отличные ребята, - возмутилась девушка, - Не думаю, что стоит делать из них каких-то психопатов. - Мы тебя поняли, Луз, спасибо. Тебе известно, что в администрацию на тебя поступило несколько письменных жалоб от других детей? В том числе от погибшей Лонни Миллер. - Ну, я догадывалась. - Ещё от Эмити Блайт, которая по необъяснимым причинам выбрала твою команду для участия в соревнованиях по флагболу. Как думаешь, почему? - Она посчитала, что так силы будут более равными. Что это будет честнее. - Может быть, ты каким-то образом мотивировала Эмити Блайт совершить такой поступок? – мужчина сбавил тон, будто секретничал с одноклассницей на уроке. - Вы спрашиваете про угрозы? Их не было. Мы хорошо с ней ладим, - резко отрезала Носеда, вцепившись в ручки стула. - А как же жалобы на тебя? - Несколько недоразумений. - Значит, когда Эмити поранилась во время игры, ты по-настоящему беспокоилась о новой подруге? - Да, сэр. - Лонни нарочно совершила фол? - Она сказала, что всего лишь хотела победить, а не ломать кому-либо ноги, - за четыре часа в заперти подростки успели поделиться друг с другом очень многим. - Кхм, Луз, ты сказала моей коллеге, что была очень огорчена в родительский день, верно? - Да, сэр. - Ты была настолько взвинченной, встревоженной, что даже выломала замок в секретариате? - Да, сэр. - Иными словами, ты была не в себе? - Я была в себе! – вскрикнула девушка. - То есть это было твоё обычное состояние? - Нет… Ох, ладно, я была не совсем в себе. - Если ты была не в себе, то как можешь поручиться за то, что было сказано тобой сегодня? - Хей! Может быть, мои эмоции немного… пуф… выбили меня из колеи, но я находилась в сознании, я понимала, что происходило вокруг, - затараторила свидетельница. - Тогда почему твои первоначальные показания не сходятся с тем, что ты говоришь сейчас? Луз раздражённо откинулась на спинку стула. - Луз Носеда утверждает, что отправилась в административный корпус, чтобы позвонить маме. Сторона обвинения предоставила суду данные по звонкам, которые доказывают сказанное девочкой. Но есть небольшой нюанс. Если изучить сводку службы связи за предыдущие сутки, то мы обнаружим, что в 19:06 из секретариата уже был совершён звонок Камилле Носеда. - Но это не я звонила. - Всё в порядке, Луз. Твоё эмоциональное состояние объясняет, почему ты не запомнила этого. - Ваша честь, позвольте обратиться к миссис Носеда для комментария по возникшему обстоятельству? – опомнилась адвокат Миллеров. - Есть ли в этом смысл? Мать имеет право не свидетельствовать против дочери, - вмешался правозащитник «Благословенных островов», но судья дала добро стороне обвинения. - Миссис Носеда, вы получали звонок от Луз в 19:06 в родительский день? Камилла встала, прижимая к себе сумку. - Мне звонили. Но это была не моя дочь. - А кто? - Какая-то девочка сказала, что Луз очень расстроена из-за того, что я не приехала, и что ей плохо в лагере. - «Какая-то девочка», - передразнил адвокат Белоса, обращаясь к присяжным. Уиллоу отрицательно покачала головой, отвечая на безмолвный вопрос Луз. - Нам уже нужен адвокат или всё ещё обойдётся? – вздохнула миссис Носеда, опустившись на скамью. Идалин крепко обхватила ладонь женщины.***
- Ты тоже думаешь, что мой сын убийца? – Лили встретила младшую сестру на ступеньках здания суда. - Обсуждать это здесь – ужасная идея, - шикнула Идалин, указывая на расходящихся после слушания людей. Вдова Виттебейн не сдвинулась с места. Ей необходим был ответ – любой ответ, лишь бы правдивый, чтобы жизнь продолжила идти своим чередом или окончательно остановилась. - Твой сын сломал девчонке нос по невообразимой тупости, но убили её «Благословенные острова»! Удивительно, что подобное не случилось раньше. Прохожие оглядывались на разгневанную женщину. Охранник медленно стал приближаться, держась за дубинку на поясе. - Случилось, - сухо заметила старшая из сестер. За десять лет она не нашла подходящего момента, чтобы сказать об этом, и вряд ли когда-нибудь его дождётся. - Хватит размазывать сопли. Пошли домой. Нам ещё нужно придумать, как вытащить твоего Хантера из лап Белоса, - бывшая вожатая быстро слетела вниз по лестнице. - После обследований врачи предположили, что причиной развития у тебя эпилепсии стала черепно-мозговая травма, – Лили вдогонку следовала за младшей Клаторн по залитой солнцем улице, - Помнишь твои каникулы в лагере? Я тогда работала там старшей вожатой. И на родительский день к тебе приехали родители… Они никогда не приезжала ко мне. Мне было обидно до безумия. Мы с тобой ещё и повздорили. Помнишь?.. Когда все разъехались, поздно вечером ты собиралась с подружками пойти купаться на озеро. Я застукала тебя и выписывала «страйк» за «страйком», чтобы заставить вернуться в домик. Ты не слушалась. Стала вырываться. Тогда я толкнула тебя… Толкнула со всей силы… Ида, ты разбила голову об крыльцо. - Я не помню этого, - замешательство остановило Идалин - она посмотрела на сестру, надеясь, что та бредит. - Знаю! Сначала казалось, что ты издеваешься надо мной, но потом поняла – ты правда забыла, - выпалила женщина, задыхаясь от оглашённой правды, - Я должна была сделать хоть что-нибудь для тебя! Белос убедил, что всё будет в порядке. Что не нужно создавать шумиху, ведь у меня маленький сын. И он только лишился отца… Мне было так страшно. Я просто позволил этому происходить. Через несколько недель в школе у тебя произошёл первый приступ. - На репетиции оркестра, - женщина не заметила, как начали трястись её запястья.