Melek

Всякая усиленная привязанность ко всему земному — страдание Сиддхартха Гаутама (Будда).

      Робкая полноводная луна вызывающе и величиственно дерзко проглядывала сквозь чёрные силуэты переплетённых между собой ветвей спящих деревьев. Огранённые её алмазным сиянием высокие облака будто разделили мир на две разные половины, прорезав в глубине небосклона чёткую острую линию ослепительного света. Из образовавшейся на тёмно-синем полотне прорехи бесшумно вытекали призрачные тени, постепенно превращая сумерки в самую настоящую обитель тьмы. Ночь проносилась над притихшим городом вихрями сновидений и кошмаров в поисках своих уязвимых жертв. Лишь те, чьи сердца были полны беспокойства и совершенно лишены усталости, могли избежать её внезапного нападения и вдоволь насладиться безупречной красотой этих растянутых мгновений насыщенной темноты.       Мысли о сне покинули взбудораженное сознание Селима в тот самый миг, когда он осознал, что не может выкинуть из головы расплывчатый образ Сельды, даже не подозревавшей о подобном внимании к себе со стороны самого шехзаде. Подобно загнанному в собственную ловушку дикому зверю, наследник становился всё более одержимым воспоминаниями о первой встрече с таинственной девушкой, решительно не замечая ничего вокруг, и даже меняющееся с каждой секундой буйное небо не могло привлечь его неповторимой игрой разнообразных оттенков синего, начиная с нежного изумрудного и заканчивая великолепным чёрным. Его утопающий в холодных объятиях лунного света взгляд вот уже долгое время смотрел куда-то сквозь обманчивую даль горизонта, приютив в себе недоступное мерцание невидимых звёзд. Его сердце всеми силами цеплялось за ускользающие сквозь пальцы нити их разговора в саду, противясь любому изменению в интонации её необыкновенного голоса и в каждой фразе, произнесённой его убаюкивающими переливами. Селим старался возбудить в памяти мельчайшие подробности, боясь что-либо упустить, и не позволял себе даже думать ни о чём постороннем, опасаясь, что при любой неверной мысли эти важные воспоминания сотрутся и станут навсегда потерянными в соблазнительном дыхании ночи.       Терраса как нельзя лучше подходила для уютного времяпрепровождения в одиночестве, когда ни одна свеча не играет бликами на мраморном полу, а в ушах заавывает вольный ветер, сквозь томный шелест которого Селиму иногда удавалось выхватить знакомый голосок Сельды, словно напевающий ему нежную колыбельную. Перед ним, равномерно дыша тишиной и хрупким покоем, раскинулся весь Стамбул, заманчиво сверкая во мраке непотухшими огнями пустынных улиц. Ему казалось, что он вот-вот сможет дотянуться до него рукой и прощупать тонкую пелену сна, оградившую город от мирских тревог прочным куполом нерушимого молчания. Луна уже переползла на другую половину необъятного неба, а шехзаде всё ещё не хотелось закрыть глаза хоть на пару часов, чтобы порадовать себя заслуженным отдыхом. Сельда никак не выходила у него из головы, и со стороны это могло бы походить на увлечение, если бы не назойливое беспокойство, зудящее под одеждой подобно стае кусачих муравьёв. Его мысли плавно перетекали к преждевременной кончине Мелек, и тогда Селима охватывало унизительное чувство стыда и ощущение того, что он стал предателем. Как он может позволять себе мечтать о новой подруге, когда в памяти ещё свежи предсмертные стоны умирающей возлюбленной?       Неуловимые сомнения до того вскружили голову Селиму, что он едва не потерял контроль над собой и не застонал в голос от тяжести всего, что на него навалилось. С одной стороны от него стояли Мелек и его преданные чувства к ней, а с другой – беззаветный интерес к Сельде и возможность начать новую жизнь. Окончательно запутавшись в собственных желаниях и обязательствах, шехзаде испустил глубокий прерывистый вздох обречённости. Здесь, вдали от чужих глаз, он был волен вести себя, как угодно, но даже это не могло заставить его сорваться и допустить нового всплеска гнева, чего не случалось с ним довольно давно благодаря практике с Джихангиром. И всё же, неукротимое стремление вновь увидеться с Сельдой и получить несметное удовольствие от звучания её волшебного голоса почти лишало его воли и безостановочно толкало объятое нетерпением сердце прочь из груди. Наследник знал, что лишь это поможет ему полностью исцелиться и наконец снова начать наслаждаться жизнью в роли шехзаде.       – Ты опять не спишь?       Раздавшийся словно из ниоткуда участливый голос Джихангира выдернул Селима из липкого омута страхов и переживаний, обрушившись на его плечи подобно шквальному урагану. Испытав непередаваемое облегчение, шехзаде с улыбкой обернулся на брата, стоявшего позади него в ночной рубашке с длинными рукавами, и посторонился, молчаливо приглашая его встать рядом.       – Не смог заснуть, – также тихо ответил Селим и не слукавил: мысли о Сельде действительно лишали его всякого желания вздремнуть. – А ты как сюда попал? Неужели хочешь разделить со мной участь одинокого мечтателя?       Шёлковая ткань на миг соприкоснулась с шершавой поверхностью кафтана, и Джихангир бесшумно вырос сбоку от наследника, устремив непроницаемый взгляд в небо. По нему было видно, что он сам ещё не ложился в постель, будто предчувствовал, что этой ночи суждено стать для них обоих временем бодорствования.       – Я почувствовал, что тебя гложет тревога, – пояснил младший брат, и Селим тут же вспомнил, что уже слышал о подобной связи между Охотником и его Ангелом Хранителем. Благодаря этой связи Ангел всегда может вовремя прийти на помощь своему подопечному, как только ощутит на себе опасные изменения в его состоянии. – И, дай угадаю, дело в той самой служанке? Это из-за неё ты бродишь по дворцу словно тень и ни с кем не разговариваешь?       В другой ситуации Селим бы решил, что кто-то другой на месте Джихангира осуждал его за такую замкнутость, но его духовный проводник был выше этого. Он точно не станет обвинять наследника в предательстве, если узнает, насколько Сельда запала ему в душу. Может, даже даст мудрый совет и одобрит его искренние намерения.       – Ты прав, – признался Селим, тяжело вздохнув, и опустил взгляд на город. Почти все огни погасли, превращая гордые вершины Стамбула в недоступный мираж. – Да, я действительно хочу ближе познакомиться с Сельдой. Мне кажется, она какая-то... Особенная. Рядом с ней я впервые за долгое время почувствовал в себе желание начать всё с начала. А её голос просто творит чудеса! Похоже, я в самом деле хочу быть рядом с ней.       – Но ведь вы так мало знаете друг друга, – мягко возразил Джихангир, и шехзаде с грустью осознал, что он прав. Они даже ни разу не поговорили друг с другом на более откровенные темы, чем семья и тайна имени. – И потом, она не принадлежит твоему гарему. Если ты и захочешь быть с ней, то только с согласия повелителя и её отца.       – Но ведь она танцевала передо мной! – в отчаянии вскричал Селим, не заметив, как повысил голос и судорожно вцепился в перила. – Как же ей удалось пробраться в первые ряды наложниц, не будь она частью гарема?       Бросив на брата неуверенный взгляд, Джихангир молча пожал плечами. Селим едва не взвыл от досады и безысходности. Он просто обязан найти как-нибудь выход! Что, если это его последняя возможность вернуть всё в прежнее русло?       – Может, она солгала, чтобы увидеть тебя? – в полголоса предположил Джихангир, заглядывая в лицо старшему шехзаде своими огромными лунными глазами. В них искрилось столько надежды и желания помочь, что наследник растаял от благодарности. – Ты же знаешь, слухи во дворце расходятся быстро. Возможно она прознала о тебе от настоящих наложниц и рискнула своей жизнью, чтобы увидеть тебя своими глазами.       – Но почему тогда она сказала мне об этом? – удивился Селим, внезапно поняв, что совсем запутался. Что ещё эта девушка скрывает от него под робкой вежливой улыбкой?       – Очнись, брат! – неожиданно воскликнул Джихангир, вперив в него лихорадочный взгляд. – Она готова пойти на все, лишь бы заполучить твоё внимание! Ты ещё не понял? Сельда несомненно и совершенно точно влюблена в тебя!       Внезапная дрожь сладостного самодовольства пронзила затылок Селима и нежными цепями блаженства расползлась вдоль ровной спины, заставив плечи безудержно встрепенуться. Растерявшись от столь необычного всплеска эмоций, шехзаде расплылся в мечтательной ухмылке, даже не думая о том, чтобы остановить нескончаемый поток запретных мыслей, забурливший в его сознании после этих слов. И как он сразу не догадался, в чём дело? Эта девушка и правда поражала его своей хитростью, умело замаскированной под смущением и умилительной кроткостью, и это лишь вызывало к ней больше уважения. Пусть она не отличалась красотой внешне, но зато внутри она была прекрасна, словно сияющий умом и добротой драгоценный камень. Селим вспыхнул от смущения, вспомнив, с каким обожанием и неуловимым озортсвом она смотрела ему в глаза, и главное делала это совершенно открыто и смело, несмотря на его высокий статус. Под её хрупкм и некозистым телостроением скрывалось столько силы и отваги, что наследник невольно проникся к ней ещё большей симпатией.       – Ты в этом уверен? – на всякий случай уточнил Селим, хотя в его душе уже не осталось ни капли сомнений.       – Не быть мне твоим Ангелом, если это ложь, – твёрдо кивнул Джихангир. – По всему видно, что она жаждит твоего внимания. Наивная глупышка, она, видно, не знает, что для начала нужно вступить в твой гарем.       Однако Селим уже не слушал разумные рассуждения брата, полностью поглотившись призрачным намёком на какое-то движение в темноте прямо в поле его зрения, похожее на трепетное дрожание лёгких крыльев ночной бабочки. Неуловимая юркая тень степенно плыла по гравийной дорожке безмолвного сада, двигаясь в сторону дворцовых ворот, и, судя по расслабленной и неспешной поступи, не преследовала цель от кого-либо скрыться. Вот и теперь она по неосторожности попала в плен жадного взгляда Селима, который безошибочно распознал в заострённых краях подвижного силуэта свою новую знакомую, Сельду, чьё позднее пребывание в Топкапы в такое небезопасное время суток рождало в его голове множество всяких вопросов. Оказавшись во власти гибкой грации её стройного тела, шехзаде шагнул ближе к перилам балкона, не смея оторвать глаз от расплывчатой фигурки на фоне одинаково тёмных деревьев. Джихангир, похоже, тоже её заметил, поскольку прекратил разговор и молча замер рядом с братом, бросая на него многозначительные взгляды.       – Что она делает здесь в такое время? – почему-то шёпотом спросил Селим скорее обращаясь к самому себе.       – Наверное, её отпустили домой, – спустя мгновение ответил Джихангир. – Раз у неё есть такой уважаемый и известный отец, как Мустафа паша, то неудивительно, что она предпочитает ночевать в собственном доме.       Рассеянно кивая в такт его словам, Селим затаил дыхание, до последнего провожая девушку завороженным взглядом. На какой-то сумасшедший миг ему даже показалось, будто фигура остановилась, и прямо на него блеснули в темноте озорные глаза Сельды, несмотря на то что они должны были сливаться в окружающей их тьмой, будучи счастливыми обладателями бездонного чёрного оттенка, зыбкого и изящного, как кора остролиста. Лишившись всякого самообладания в крепких нитях желанного навождения, Селим очнулся только тогда, когда ему на плечо легла мягкая рука Джихангира, привлекая его внимание.       – Я иду спать, – сообщил он, коротко улыбнувшись. – Увидимся утром!       – Доброй ночи, брат, – добродушно отозвался Селим, осторожно обнявшись с Джихангиром на прощание.       Как только уступчивый мрак бесшумно поглотил силуэт младшего наследника, заглушив звук его лёгких шагов, Селим тут же обернулся на сад, до боли в глазах уставившись в непроглядную темноту. Скромный лунный луч бережно ступил на устланные галькой тропинки, освещая путь, который совсем недавно проделала Сельда, только сейчас её там уже не было. Не оставив за собой никаких следов, девушка таинственно растворилась во тьме так же неожиданно, как и появилась, а покинутый парк погрузился в утомительную тишину и оставался совершенно пустынным под зорким наблюдением звёзд, словно узнаваемой издалека тени живого существа там никогда и не появлялось.       Медленно взобравшись на самую вершину небесного царства, ленивое солнце с гордым величием расположилось на уютном троне из облаков, явно наслаждаясь своим правлением в этот особенно жаркий весенний день. Белогривые скакуны проворного ветра отбивали мелодичную дробь по земле сильными копытами и от стараний раздували широкие ноздри, поднимая над необъятными просторами лесов и холмов пронзительный свист. Их хвосты заплетались в непокорный вихрь, что с грубой властностью гнул к почве податливые тела распустившихся цветов и деревьев, а летящие из-под мускулистых ног мелкая пыль рассыпалась по сухому воздуху, подобно вновь посеянным семенам жизни и покоя. Пока уставшие тени бездумно скользили по освещённым лучистым сиянием улицам, всё вокруг преображалось благодаря щекотливым заигрываниям солнечных лучей с малейшей частичкой тепла, что хранило в себе любое живое существо.       По согнутой в неудобной позе спине Селима беспрепятственно резвился ветер, приятно охлаждая кожу сквозь плотную ткань кафтана, но прыгающие по телу пятна огненной позолоты знойно припекали плечи и затылок, делая и без того нестерпимую обстановку ещё более невыносимой. Тепло, поднимающееся с поверхности ровной крыши потоками жара, впитывалось в одежду и обжигало открытые участки рук не хуже настоящего пламени зажжённой свечи. Несмотря на всяческие неудобства, разом обрушившиеся на шехзаде, как только он расположился на вершине одного из домов в самом менее оживлённом районе города, наследник по-прежнему был полон несгибаемой решимости довести начатое дело до конца. Пусть его мышцы уже затекли от долгого пребывания в одном положении, а ожидания съедали изнутри его трепещущее сердце, ни одна на свете сила не могла заставить его отступить. Зоркий и до предела настроенный взгляд Селима снова и снова метался по улицам Стамбула, пытаясь охватить разом весь открывшийся ему обзор, и цеплялся крупицей бесценного внимания за любое движение на пустынных дорогах, надеясь заметить её.       Сельда вот уже несколько дней не появлялась во дворце, и у кого бы Селим не интересовался этой таинственной пропажей, никто не мог найти этому объяснений. И хотя шехзаде до последнего не хотел думать о самом плохом, ему претила сама мысль о том, что ей, возможно, очень нужна его помощь, а он даже не знает об этом. Поэтому наследник твёрдо дал себе обещание во всём разобраться прежде, чем станет слишком поздно, и начать решил с того, что выяснил место проживания Сельды от её самых близких подруг среди служанок. Он понимал, что по дворцу, скорее всего, пойдут разные слухи, но ему было всё равно. Все его мысли занимало странное поведение девушки, так что вскоре у него просто не осталось сил на то, чтобы медлить. Выбрав удобный момент и свободное от обязанностей время, Селим тайком пробрался на крышу не очень высокого дома поближе к морю и скрывался там с самого рассвета, в любом незнакомце или даже крохотной тени от пархающего листа стараясь приметить узнаваемые жесты и парящую походку Сельды. Минуты сменялись часами, и вот солнце уже перевалило за полдень, но она так и не объявилась. Шехзаде уже был готов признать, что служанки ему солгали, однако не собирался так просто сдаваться. Его грудь всё так же наполнялась свежестью и окрыляющей свободой, стоило ему вспомнить безупречный голос Сельды, и это придавало ему уверенности. Она несомненно была рядом, и Селим чувствовал на шее её трепетное дыхание, как если бы её душа незримо парила над его плечом.       Беззаветное ожидание Селима растянулось, казалось, на целую вечность, но не осталось без должной награды. Где-то ближе к закату, когда алый диск солнца подбросил в тлеющий огонь своих лучей немного румяной янтаринки, а ветер сменил своё направление и помчал верных скакунов к горизонту, резвый взгляд шехзаде внезапно наткнулся на знакомый некозистый силуэт, чьи чёткие линии ярко выделялись в густеющих сумерках, словно тени по негласному договору обходили столь неприметное и маленькое существо стороной. Не считая нужным прятать аккуратную голову с распущенными чёрными локонами под покровом капюшона, как это делали большинство жительниц Стамбула, Сельда танцующей бабочкой передвигалась по городу вдоль одинаково серых домов и вела себя совершенно спокойно и расслабленно для беззащитной девушки, попавшей в беду. На её губах даже поблёскивала лёгкая улыбка, а веки едва прикрывали её глаза цвета беззвёздной ночи, что яснее всяких слов говорило наследнику о том, что его догадки почти все оказались неправдой. Вот Сельда ловко обошла плечом зазевавшегося мужчину, едва не сбившего её с пути, и свернула прямо в сторону того самого дома, где притаился Селим. Шехзаде порывисто пригнулся к крыше, почувствовав, как тело плотно льнёт к нагретому камню, и удивлённо проводил девушку взглядом, ослеплённый внезапной догадкой о том, что её жилище, возможно, располагается прямо под ним. Опережая беспорядочный круговорот собственных мыслей, Селим рванулся вперёд, проскользив грудью по шершавому камню, и свесил голову вниз, успев опустить взгляд ровно в тот момент, когда Сельда уже протянула руку к двери своего дома.       – Сельда! – яростно позвал её Селим отрывистым шёпотом, стараясь не привлечь внимание других прохожих. Девушка мгновенно втрепенулась, обескураженно оглядевшись, и попятилась назад, явно находясь в двух шагах от панического бегства. – Это я, Селим. Смотри наверх!       Блуждающий по улице взгляд Сельды резко переметнулся вверх и в немом изумлении уставился на шехзаде, вспыхнув каким-то новым оживлением. Лицо девушки отразило сразу несколько эмоций всего за несколько секунд, включая полное непонимание происходящего и сверкающей своей искренностью неподдельной радости, которая тут же сменилась отталкивающим подозрением.       – Шехзаде, это Вы? – наконец совладав с собой, пролепетала Сельда, с опаской приближаясь к крыше. – Как Вы туда забрались, во имя всего святого? И почему Вы разговариваете со мной?       – Взбирайся, – с загадочной улыбкой кивнул ей Селим, одним небрежным взмахом головы возвращая упавшие на лоб светлые пряди в идеально уложенную причёску. – Я тебе всё объясню. Только не пугайся, ладно?       Сначала шехзаде показалось, что она откажется, но спустя один томительный миг, ставший для него решающим, Сельда проворной прытью забежала за дом и без тени смущения или страха вскарабкалась на крышу по сваленным у стены бочкам и доскам, которые раннее использовал наследник. Селим бросился к ней и учтиво придержал под руку, помогая устоять на ногах, а после опустится на немного остывший камень рядом с ним. Солнце медленно закатывалось за безграничный край моря, окрашивая множество бриллиантов на его поверхности в самые нежные оттенки изумрудов и сапфиров. Как только девушка устроилась по удобнее, наследник с потаённым лукавством в глазах взглянул на неё и с облегчением прочёл в её глубоком взоре ответную тягу к небольшой шалости.       – Итак, зачем Вы здесь? – первой нарушила мнимое молчание Сельда, искусно играя на ослабленных струнах тишины своим великолепным голосом. – И как Вы узнали, что я здесь живу?       – Я не знал, – смутился Селим, неловко почесав затылок. Почему-то снова разговор с этой девушкой вгонял его в неизбежное оцепенение по каким-то непонятным причинам. – Это вышло случайно. Ты много дней не появлялась во дворце, и я заволновался, что с тобой что-то случилось. Служанки сказали, в каком районе ты живёшь, и я пришёл сюда, чтобы тебя найти. А с этой крыши я просто наблюдал.       Совсем недавно, когда мысль об этой затее только зародилась в голове Селима, он и представить не мог, как станет оправдывать своё странное поведение и сможет ли сказать всю правду, но теперь, рядом с Сельдой, под укорозненным прицелом её нежного взгляда, он чувствовал себя как никогда свободным и раскрепощённым. Способным рассказать этим выразительным глазам, похожим на две спелые вишни, всё самое сокровенное и личное, что только было у него на сердце. Самим собой, каким не ощущал себя с тех пор, как стал Охотником. Он знал, что может доверить ей всего себя и ничуть об этом не пожалеть. Ему до сих пор было сложно это объяснить, но общение с Сельдой каким-то образом помогало ему открыться и забыть о всех проблемах, накопившихся за день.       – Шехзаде, уверяю Вас, со мной всё хорошо, – поспешила успокоить наследника Сельда, невинно улыбнувшись. – Моя мама немного приболела, я ухаживала за ней все эти дни. Так мило, что Вы посидели здесь весь день ради меня, но я бы сообщила Вам первому, если бы попала в беду.       – Правда? – тупо спросил польщённый Селим и тут же мысленно отругал себя за такую беспечность. Как он может вести себя настолько несобранно на глазах девушки из дворца, которая им восхищается? – То есть... Я рад, что ты в порядке. Но я пришёл не только за этим. Я хотел задать тебе несколько вопросов.       – Несколько вопросов? – взволновалась Сельда, нервно покосившись по сторонам. – Конечно, всё, что угодно, шехзаде.       Заметив, что девушка не находит себе места от внезапной тревоги, Селим сообразил, что его слова, возможно, прозвучали как приказ, поэтому поторопился принять самое будничное и расслабленное выражение лица, чтобы не пугать её ещё больше. Острые плечи Сельды робко поникли, выдавая смятение, но взгляд оставался преданным и честным, что не могло не восхитить наследника. Эта девушка определённо была необычайно храбра, хоть и пыталась это скрыть под кроткостью и стыдливостью.       – Для начала, пока мы здесь, я разрешаю тебе обращаться ко мне по имени, – дружелюбно начал Селим, поддерживая благоприятный настрой. – А теперь скажи мне, как тебе удалось всех обмануть и выдать себя за девушку из гарема?       – Если честно, мне пришлось подкупить нескольких служанок и евнухов, – робко призналась Сельда, заискивающе пряча взгляд. Было в её игривом смущении что-то необычайно очаровательной и трогательное, так что на неё просто невозможно было злиться. – Остальное я сделала сама. Знаю, это было неправильно и подло, но мне так хотелось попасть в твои покои, что я забыла обо всём.       – Вообще-то, я поражён, – с искренним восхищением подмигнул ей Селим, в самом деле испытав новый прилив восторга и уважения к слабой на вид девушке, однако хитрой и сильной умом. – Не бойся, я не стану наказывать тебя за это. Всё уже в прошлом.       Несмотря на явное волнение, волнами исходившее от Сельды рядом с шехзаде, девушка не подавала виду, что хоть немного боится, и в ответ на его похвалу залилась нежным румянцем, окрасившим её бледную кожу в сладкий цвет сочного персика. Не в силах сдержать умиление, наследник незаметно придвинулся ближе, лишь бы не терять из виду её светлое лицо.       – Ты свободна, не так ли? – как бы невзначай спросил Селим, и Сельда утвердительно кивнула, а затем с живым любопытством посмотрела на него.       – А ты?       Непрошенная дрожь липкого испуга зародилась где-то на дне мощной груди Селима и вырвалась на волю неукротимым всплеском постыдной паники, заставив всё его тело безудержно трепетать в объятиях вечернего ветра. С трудом обуздав восставший в сердце давно позабытый страх, шехзаде в последний момент успел отвернуться, чтобы Сельда не заметила откровенного замешательства, поселившегося в его глазах. Он инстинктивно напрягся, словно готовясь к неожиданному нападению, и внутри него всё сжалось в тугой ком тревоги, не давая вздохнуть полной грудью. Кажется, ещё никто не интересовался у него этим вопросом с тех пор, как он стал Охотником, и он никогда бы не подумал, что ответить правду будет так сложно. Чужое мнение и принятие имели для него столь большое значение, что ему очень хотелось угодить всякому, кто проявлял к этому малейший интерес. Особенно, когда дело касалось тех, кто был ему небезразличен.       – Нет, – выдавил из себя Селим, шумно сглотнув и старательно пряча взгляд. – Я... Я уже сделал свой выбор...       – Я вижу, тебе трудно об этом говорить, – сочувственно проворковала Сельда, невесомо коснувшись его предплечья своей изящной рукой. Её ладонь оказалась настолько близко к краю оков, что шехзаде невольно вздрогнул. – Но я и так уже обо всём догадалась. Ты Охотник, верно?       – Как ты узнала? – Селим с таким рывком повернулся к девушке, что ощутил приятный хруст в шейных позвонках.       Из щуплой груди Сельды вырвался бархатный смех, вслушиваться в неповторимые переливы которого доставляло такое же наслаждение, как и мелодичные нотки её шёлкового голоса. Селим в удивлении посмотрел на девушку, гадая, была ли это насмешка или такой странный способ поддержать его.       – Увидела, – беспечно отозвалась Сельда, перестав смеяться. Как ни старался шехзаде, он не смог распознать в её податливом тоне даже призрачного намёка на осуждение и настороженность. Неужели она совсем его не боится? – Я не стала ничего говорить, чтобы не смущать тебя. Я знаю, когда в твоей душе есть место благородству и чести, предназначение совсем не имеет смысла.       – Ты в самом деле так думаешь? – в трепетной надежде спросил Селим, поддавшись вперёд. Он ощутил, как земля уходит у него из-под ног от чувства невероятного облегчения, наполнившего лёгкостью его собранное тело. Кажется, впервые за долгое время он встретил человека, которому было всё равно на его выбор. От этой новости хотелось и радоваться и тосковать одновременно.       – Ну конечно! – добродушно усмехнулась Сельда, чуть толкнув шехзаде локтём в плечо. – И всё же, мне интересно, как именно это случилось.       Весь восторг и преждевременное ликование мгновенно сменились новым приступом пугающей тревоги, из-за чего Селим в который раз ощутил прилив жаркого стыда за собственное прошлое. Раньше он думал, что спустя время сможет забыть о том роковом дне и беспрепятственно рассказывать об этом, кому угодно, но воспоминания держали его мысли под контролем и словно намеревались свести его с ума, находя отражение в кошмарах и даже самых безобидных снах. Ощущения, которые испытал Селим в тот день, время от времени накатывали на него снова с прежней силой, будто ему вновь предстояло пережить своё перевоплощение в Охотника. Ничто не давало ему забыть те страдания, но разговоры об этом причиняли ещё больше мучений тем, что всем этим личным вопросам суждено было остаться без ответов.       Почувствовав под рукой холод остывшего камня, Селим молча встал на ноги, выпрямившись во весь рост, и обвёл властным взглядом лежащие перед ним владения Стамбула, как никогда радуясь возможности застать его во всей красе в это время суток. По едва уловимому движению сбоку шехзаде догадался, что Сельда тоже встала и как-то внезапно притихла рядом с ним, видимо решив, что сказала что-то лишнее. Кожей почувствовав исходившие от неё импульсы растерянности и сожаления, наследник мягко подхватил её под руку, желая таким образом показать ей, что совсем не злится. Их взоры на краткий миг пересеклись, выстроив между ними тонкие невидимые нити взаимного доверия, и Селим, не говоря ни слова, мягко увлёк обескураженную девушку за собой, подводя её к краю крыши.       – Куда мы идём? – заволновалась Сельда, вопросительно изогнув бровь, но вместо ответа шехзаде развернулся к ней и нежно сжал её хрупкие ладони в своих, поразившись их стройному изяществу. С благоговейным восторгом в груди он заметил, что она не отстранилась, хотя по-прежнему прибывала в замешательстве.       – Я тебе расскажу, – пообещал Селим, вглядываясь в многогранные переливы заката на поверхности кристально чистых глаз Сельды. – По дороге. Давай прогуляемся по крышам.       – Я согласна, – тихо засмеялась девушка, кокетливо моргнув острыми длинными ресницами. – Только держи меня.       Испытывая воодушевлённый приступ блажённого головокружения, Селим наугад поставил ногу на невысокий выступ следующей крыши и одним прыжком взобрался на него, не выпуская из пальцев костлявых рук Сельды, на которых проступали голубые очертания вен. Девушка с некоторым сомнением покосилась на него, словно раздумывала, но спустя мгновение с осторожностью ступила на ровный камень, с помощью наследника выпрямляясь рядом с ним. Часть её и без того лёгкого веса ушла в натренированные руки Селима, так что он с непривычки не рассчитал усилий и закружил её маленькую фигурку вокруг себя, едва успев перехватить её под поясницу прежде, чем она упадёт на ровную поверхность соседней крыши. С губ Сельды прерывисто сорвался короткий вздох мимолётного испуга, так что она судорожно вцепилась в кафтан Селима на его плечах, пытаясь удержать равновесие. Когда угроза бесславного падения миновала, Селим внезапно осознал, что держит девушку в полупрогибе и беззастенчиво изучает млеющим взглядом её открытую грудь, ничуть не смущаясь происходящего. Сельда, похоже, полностью разделяла его чувства, поскольку не стала сопротивляться и лишь многозначительно улыбнулась, подтянувшись и прильнув к его крепкому стану своим дрожащим тельцем. Рука шехзаде скользнула выше по осанистой спине с торчащими лопатками, прощупывая выступающие кости дугообразного позвоночника под покладистой тканью уличного платья, и одновременно с этим девушка оказалась в его бережных объятиях. Селим прижимал её к себе совсем не настойчиво, давая ей свободу действий, но Сельда не воспротивилась, а наоборот, ещё теснее соприкоснулась с упругими мышцами у него под рёбрами, тревожа их успокаивающими вибрациями своего частого дыхания.       – Поймал, – усмехнулся Селим и мягким давлением помог Сельде лучше устояться на тесном выступе.       Девушка заливисто рассмеялась, всё ещё нервно придерживаясь за надёжное плечо шехзаде, и, к его удивлению, первой перебралась на следующую крышу под ними лёгкими прыжками с одной ноги на другую, оставив изумлённого Селима молча наблюдать за этим своеобразным танцем. Ухитрившись не издать ни единого звука, Сельда остановилась на противоположном краю и жестом поманила наследника, словно поддразнивая его. Сосредоточенно нахмурившись, шехзаде сорвался с места и стремительнее быстроногой лани пересёк крышу по прямой, даже не запыхавшись. В глазах девушки читалось нескрываемое уважение и она уже развернулась, чтобы проделать следующий прыжок, но Селим взял её за руку, как бы предлагая сделать это вместе. Восторженным взглядом Сельда дала ему понять, что согласна, и вместе они пригнулись к земле, приготовившись покорить очередную городскую вершину.