***
Два дня назад Уговорить Джентри заполнить необходимые отчеты оказалось не самой простой задачей — пришлось пообещать, что следующие две недели Николь будет делать это сама. Но ей просто необходимо было освободиться хоть немного пораньше, ведь путь до Райкерс неблизкий. Добраться до острова, где располагалось несколько тюремных комплексов, можно по единственному мосту, и если Николь хотела вечером помириться с Элис, стоило поспешить. О намерении встретиться с Колтоном, Николь пока решила умолчать — не хотелось лишний раз напоминать Элис о нем. К тому же разговор с ним мог ни к чему не привести, значит, и упоминать об этом не стоило. Чтобы встретиться с осужденным преступником, тем более в тюрьме строгого режима, необходимо заполнить кучу бумажек и ждать разрешения несколько недель, однако жетон полицейского заметно упрощал и ускорял процесс. Николь заполнила заявку в тот же день, как нашла Сару, и ответ пришел всего через сутки. Настраиваясь на встречу с тем, кого ненавидела больше всего на свете, Николь и не заметила, как по пробкам добралась до острова и корпуса имени Джорджа Р. Виерно, где содержался Колтон. Словно в тумане она вышла на улицу и прошла на пост охраны, не замечая ледяных порывов ветра. Фуражка осталась в салоне, а вот пояс с оружием, рацией и прочим пришлось сдать вместе с курткой. Николь хотела переодеться в гражданское, но решила не терять времени — плевать, что подумает Колтон. Когда она прошла через металлоискатель, дополнительно ее обыскала единственная женщина среди охранников. Потом Николь подошла к окну с толстым стеклом, чтобы заполнить необходимые формы — правила поведения, согласие с тем, что, если что-то случится в случае бунта, тюрьма ответственности не несет. Николь слышала истории, когда копы попадали в такие ситуации, оставшись запертыми с озлобленными, жестокими заключенными в здании. Ничем хорошим это не заканчивалось, особенно для женщин. И обо всем этом говорилось в куче бумажек, которые обязан подписать каждый посетитель, независимо от цели. Из окна выглянул лысый, но с густой бородой охранник и криво ухмыльнулся. — Приветик. — Он осмотрел Николь, задержав взгляд на груди, даже не скрывая этого, и протянул стопку документов. — А у него бывают посетители? — подписывая их, поинтересовалась она, стараясь игнорировать недвусмысленные намеки. — В основном адвокат, — ответил тот и задумался, а потом запустил пальцы в бороду, — вроде еще кто-то был пару раз. Но разве ж уследишь за всеми? — Могу я узнать его имя? — оживилась Николь. — Прости, малышка, но такие штуки только через официальный запрос. Но если ты хочешь, кое-что я могу… — Неинтересно, — отрезала она. Охранник фыркнул и указал на дверь с автоматическим замком, открывающимся только с пульта на его посту: — Там тебя встретят и проводят куда надо. — Угу. — Николь кивнула и направилась в указанном направлении. Обстановка мрачных коридоров тюрьмы словно давила сверху многотонным грузом, заставляя нервничать, а ведь это всего лишь административная часть здания. Даже представлять не хотелось, что творилось там, где располагались камеры заключенных. В юности Николь не раз оказывалась в полицейском участке, но благодаря отцу дальше дело ни разу не заходило. Если бы в свое время Бенджи и ребята не взяли вину за нападение на себя, для Николь все могло закончиться тюрьмой. От одной мысли оказаться в подобном месте, она поежилась. — Что можешь сказать о Колтоне? — чтобы отвлечься, да и не терять времени даром, спросила Николь у провожавшего ее огромных размеров охранника. Он был выше ее на две головы и раза в два шире — за таким точно можно почувствовать себя как за каменной стеной. Наверное, в тюрьмы строгого режима и не брали других. — Да ничего, — пожал плечами тот, — спокойный, никаких стычек с другими заключенными, в одиночке не был ни разу. Вообще, эти ублюдки уважают его за то, что он сделал с той девчонкой-копом. Николь пришлось призвать все свое самообладание, чтобы оставаться внешне спокойной. Ее буквально разрывало от гнева и из-за того, что Колтон заработал репутацию, и из-за того, как охранник назвал Элис и насколько непринужденно говорил о случившемся. Как будто обсуждал вчерашний матч, а не поломанную жизнь. Стиснув челюсти, Николь глубоко вдохнула, но смогла промолчать. — Он много времени торчит в лазарете, так что, может, доктор знает больше, — продолжал тем временем охранник как ни в чем не бывало. — В лазарете? Почему? — удивилась Николь. — Ты же сказал, что он в драках не участвует. — Кто его знает, да и мне насрать. Я бы этих уродов вообще не лечил, а еще лучше — перестрелял, как собак, чтобы не жрали деньги налогоплательщиков. — Точно, — вырвалось у Николь — в этом она, пожалуй, согласна с ним. — А могу я поговорить с этим доктором? — Не-а, он приходит пару раз в неделю. Или когда кто-нибудь заточкой в живот получит. А так он вроде в больнице работает. Тут у него, по ходу, хобби — такой же больной ублюдок, раз помогает этим отбросам. — Врачи помогают всем, независимо от положения. Они клятву дают. — Ну и идиоты, — заключил охранник и остановился у одной из невзрачных, ничем не отличающейся от остальных, дверей. — Ты знаешь, как его зовут и в какой больнице он работает? — Да какая мне разница? Он мне нахрен не сдался. — Прежде чем открыть дверь, охранник повернулся к Николь. — С ублюдком тебя будет разделять прочное пуленепробиваемое стекло, но я все время буду присутствовать рядом, если вдруг начнет чудить. Хотя этот вряд ли. Николь промолчала, подумав о том, что, на самом деле, Колтон должен радоваться, что их будет разделять что-то — соблазн закончить то, что она начала в злосчастном подвале, слишком велик. Толкнув дверь, охранник вошел первым, а вслед за ним и Николь. Колтон уже ждал, бездумно пялясь по сторонам. В оранжевом тюремном комбинезоне он выглядел совсем не так, как его запомнила Николь. Волосы отросли и теперь слегка прикрывали уши. На когда-то гладко выбритом лице красовалась борода — видимо, для того чтобы прибавить мужественности, — но слишком жидкая и торчащая какими-то клочками, отчего выглядела жалко. Да и вообще вид у Колтона был какой-то бледный, особенно на фоне яркой одежды. Бровь и щеки рассекали несколько шрамов, а нос заметно искривился и приобрел горбинку, после того, как Николь практически размозжила его лицо голыми руками. Воспоминания об этом приятно грели душу — не только у Элис остались напоминания в виде шрамов. Николь не хотела показывать Колтону никаких эмоций, поэтому сжала кулаки настолько, что ногти впились в ладони. Это немного отрезвило, но скрыть отвращения так и не удалось. Выдохнув и приняв уверенный вид, она решительно сделала шаг вперед. Колтон заметил ее и расплылся в хищной улыбке, отчего захотелось выбить ему зубы. Не меняя выражения лица, он следил за каждым движением Николь: как она подошла ближе, села на жутко неудобный железный стул, прикрученный к полу, как взяла трубку и поднесла к уху. Все это она делала, неотрывно смотря в холодные серые глаза. Колтон отвечал не менее прямым, вызывающим взглядом. Наконец он соизволил тоже снять трубку с крючка. — Привет, Ники, — промурлыкал Колтон, заставив сжать челюсти плотнее и тяжело сглотнуть, чтобы скрыть хоть часть эмоций. Николь понимала, что он всего лишь играет с ней, пытается вывести из себя, спровоцировать, но ничего не могла поделать с собой, жгучей ненавистью и желанием придушить его прямо здесь, наплевав на последствия. — Новая прическа. — Колтон оценивающе взглянул на ее короткие волосы. — Мне не нравится. Хотя мне и старая не нравилась. Все это время кривая ухмылка не сходила с его лица, тогда как Николь еле удерживала хотя бы подобие спокойствия. Впрочем, она прекрасно знала, что ее выдают и играющие желваки, и сжатые в тонкую линию губы, и отрывистое дыхание. Ей было просто необходимо взять себя в руки, чтобы заговорить. Вот только как это сделать, когда все мысли только о том, как хочется пристрелить сидящего напротив человека? — Как поживает Элис? — непринужденно спросил Колтон. — Часто думает обо мне? — Не смей произносить ее имя ты, кусок дерьма! — процедила сквозь зубы Николь, еще крепче сжав трубку. — Она давно забыла о тебе! Колтон снисходительно усмехнулся и чуть подался вперед: — Мы оба знаем, что это не так. Элис вспоминает обо мне каждый раз, когда видит оставленные мной подарки. — Сверкнув хищным огоньком в глазах, он провел пальцем по ключице, как раз в том месте, где располагался один из шрамов Элис. — Как бы ты ни отрицала, Ники, теперь мы с ней связаны. Я всегда буду частью ее жизни, хочешь ты этого или нет. От каждого его слова Николь буквально выворачивало, но не только от отвращения к нему — еще и от того, что он прав. Элис никогда не сможет избавиться от воспоминаний, и сколько бы времени ни прошло, они будут преследовать ее до конца жизни. — Ты гребанный ублюдок! — Николь не сдержалась и ударила трубкой по стеклу с такой силой, что оно задребезжало. Отголоски разума кричали, что так нельзя, но часть души, которую переполняла животная ярость, надеялась, что стекло разобьется и больше ничего не будет отделять ее от Колтона. Что она сможет наконец сделать то, что давно стоило бы. — Офицер! — грозно окликнул охранник, хотя с места не сдвинулся. — Полегче. — Извини, больше не повторится, — как можно более спокойно бросила Николь, тогда как внутри буквально трясло от гнева. Она снова поднесла трубку к уху — все-таки здесь у нее есть конкретная цель. Колтона же ее представление явно только повеселило. — Все такая же несдержанная. И что она в тебе нашла? Чем такой дикарь, как ты, мог привлечь столь утонченную натуру, как Элис? — Я не убиваю людей. — Николь с ненавистью сверлила его взглядом, как будто это могло прожечь в нем дыру. — Ой ли? — усмехнулся Колтон. — Ты думаешь, что так сильно отличаешься от меня? Но я вижу все в твоих глазах, Ники. Если бы не это стекло, что бы ты сделала? Ты хочешь меня убить. И я знаю, что ты довела бы дело до конца в моем доме или в больнице, если бы не Дайсон. Ты такой же охотник, как и я, просто слишком слаба, чтобы признать истинные желания. — У нас с тобой нет ничего общего, — четко выговаривая каждое слово, процедила Николь, на что Колтон лишь одарил ее снисходительной ухмылкой. — Я здесь не для болтовни. В городе появился подражатель, ты... — Подражатель? — перебил тот и расплылся в довольной улыбке. — Высшая степень восхищения. Николь тошнило от него, его движений, чувства собственного превосходства, будто не его «безупречный» план раскрыли два года назад. — Ты что-нибудь знаешь о нем? — Она снова попыталась скрыть эмоции, но это ей никогда особо не удавалось, что уж говорить о моменте, когда перед ней сидел самый ненавистный человек на планете. — Ники, — Колтон пристально посмотрел ей в глаза, тогда как от такого обращения в очередной раз передернуло, — ты мне не нравишься, и мне надоело говорить с тобой. Но, — он сделал паузу, словно оценивая реакцию на свои слова, — Элис я расскажу все что знаю. Николь предполагала, что этим закончится, но просто не могла не попытаться поговорить, чтобы оценить, насколько информация Колтона может быть полезна. Даже если он и знал что-то, это не стоило того, чтобы Элис столкнулась с самым страшным кошмаром. — И не надейся! — рявкнула Николь. — Ты никогда ее не увидишь. Колтон криво ухмыльнулся и после недолгого молчания тихо сказал: — Передай Элис, что я скучаю и жду, когда мы закончим то, что начали. — Пошел ты! — Николь швырнула трубку, со звоном ударившуюся о металлическую поверхность стола и резко встала. Охранник метнул в ее сторону грозный взгляд, но она примирительно подняла руки. — Мы закончили. Прежде чем уйти, Николь смерила все еще улыбающегося Колтона уничтожающим, полным гнева и ненависти взглядом. Но его, похоже, это не то что никак не трогало, а забавляло. Выдохнув, Николь усилием воли развернулась и направилась к выходу, затылком чувствуя взгляд Колтона. Не зря на входе в тюрьму необходимо сдавать оружие — если бы не это, то от того, чтобы пристрелить ублюдка, не смогли бы удержать даже охранники. Давно Николь так остро не жалела, что не прикончила его два года назад. Выйдя в коридор, она глубоко вдохнула. Напряжение не отпускало, но дышать стало немного легче. Охранник внимательно следил за каждым движением, но сейчас, когда Колтон не смотрел на нее через прочное стекло, когда она не видела хищной, самодовольной ухмылки, не слышала ненавистный голос, контролировать себя было гораздо проще. Забрав вещи и попрощавшись с охранниками, Николь поспешила прочь из тюрьмы. Это место и так не вызывало ничего, кроме уныния и чувства безысходности, а теперь казалось, что даже воздух здесь отравлен одним присутствием Колтона. Нет, Николь ни за что не даст Элис и близко подойти к тюрьме. Лучше всего будет ничего не говорить о разговоре — с нее и так достаточно стресса в последние дни. Сев в машину, Николь заказала доставку из любимого ресторана Элис. Когда она доберется до Бруклина, примирительная еда будет ждать у самого подъезда. Своим поведением Николь обидела Элис и хотела объяснить, что вела себя так только потому, что волнуется.***
Николь видела, как Элис посмотрела на нее, узнав про встречу с Колтоном. В ее глазах читались гнев, обида, боль. Их зрительный контакт продолжался всего несколько мгновений, но Николь успела ощутить себя предателем. Но ведь, не рассказав о визите в тюрьму, она думала в первую очередь об Элис, о ее чувствах, о том, как это может на нее повлиять. Не хотелось бередить еще толком не зажившие душевные раны. — Сэр, — наконец смогла выдавить из себя Николь, — я подумала, что Колтон может помочь. — И как? Помог? — с иронией спросил Бэйкер, на что она отрицательно мотнула головой. — Что он сказал? — Ничего. — Николь отвела взгляд в сторону — ей совсем не хотелось пересказывать разговор с Колтоном и уж тем более говорить, чем он в итоге закончился. — Так уж и ничего? — недоверчиво прищурился капитан. Стоя у окна, Уинтерс молча наблюдал за разговором и не вмешивался, видимо, давая им самим разобраться. Однако сомневаться в том, что он все подмечает и оценивает, не приходилось. Все-таки профайлеры, особенно такие опытные, как Уинтерс, немного пугали, ведь видели гораздо больше остальных. — Он сказал... — Николь осеклась и взглянула на Элис. От нее почти физически чувствовались волны старательно подавляемого гнева. И пусть виду она не показывала, но плотно сжатые челюсти и напряженные движения пальцами в надежде хрустнуть ими говорили сами за себя. — Он сказал, что будет говорить только с Элис... Николь заметила, как та нервно сжала кулак, больше никак не выдав эмоций. Судя по внимательному, несколько сочувствующему взгляду, Бэйкер тоже заметил движение. Уинтерс смотрел на нее всего несколько мгновений, и по непроницаемому лицу понять, о чем он думает, было просто невозможно. — Очень сомневаюсь, что это хорошая идея, — наконец сказал капитан, на что Элис едва заметно выдохнула с облегчением, — справимся сами. — Сэр, я бы хотела помочь, — снова осторожно предложила Николь. — Без тебя обойдемся, — буркнула Элис себе под нос. — А своей работы у тебя нет? — проворчал Бэйкер. — При всем уважении, капитан, — все же подал голос Уинтерс, — нам не помешает лишняя голова. Тем более, детек... офицер Сандерс знакома как с делом Колтона, так и с делами убитых девушек в Лоринберге. Николь благодарно взглянула на него и заметила, как Элис недовольно поджала губы. Не рассказав ничего о визите в тюрьму, Николь всего лишь хотела оградить ее от очередного повода для стресса, коих за последние несколько дней и так свалилось достаточно на ее еще неокрепшие плечи. Но, похоже, Элис опять все поняла по-своему. Необходимо все объяснить ей, пока не поздно. — Ладно, — наконец вздохнул Бэйкер, — на время расследования припишу тебя к убойному. Только отметься у Бойса и скажи, чтобы нашел тебе замену на следующие несколько смен. В обычный момент Николь порадовалась бы такой удаче. Вернуться к работе детектива, пусть и всего на пару дней, о чем еще можно мечтать? Но сейчас голову занимали совсем другие мысли. Снова чертов Колтон влиял на ее жизнь и отношения, даже не подозревая об этом. В очередной раз Николь пожалела, что не убила его, когда выдался шанс. — Сандерс! Вызывает Земля. — Бэйкер нахмурился, наверняка удивившись отсутствию реакции с ее стороны. Он, как никто другой, знал, насколько ей хотелось вернуться в убойный отдел. — О... Да, спасибо, сэр, — выйдя из ступора, затараторила Николь, но следить за Элис не перестала, хоть и постаралась делать это не так явно. Бэйкер недоверчиво прищурился, но не стал заострять на этом внимание и обратился ко всем: — Я подготовлю документы и присоединюсь к вам. — Я сообщу Мэтту, и мы все организуем. — Элис кивнула и направилась к двери. Уинтерс молча последовал за ней, Николь же немного замешкалась, прежде чем выйти. Предстоял очередной неприятный разговор с Элис — за последние дни таких было больше, чем за несколько месяцев отношений. Но и избежать Николь его просто не могла, как бы ни хотелось. Элис покинула кабинет капитана, даже не взглянув на нее, и поспешила к столу Мэтта. Кажется, она совсем не была настроена разговаривать — пришлось придержать ее за локоть. Дернувшись словно от разряда тока, Элис резко развернулась и одарила Николь нахмуренным взглядом. Потом огляделась и, видимо, осознав, что здесь они привлекут слишком много внимания, кивнула в сторону коридора, сказав идти за ней. — Черт, — выругалась себе под нос Николь, провожая взглядом ее удаляющуюся спину. Не стоило скрывать от Элис столь важные для нее вещи. Недосказанность уничтожила их отношения в прошлом, и Николь приложит все усилия, чтобы этого не случилось сейчас. Глубоко вдохнув, она решительно направилась к коридору. Элис ждала на лестничной площадке, где их точно никто не потревожит. Пока шла, Николь обдумывала, что скажет, но, когда плотно закрыла за собой дверь, не успела и рта раскрыть. — Какого черта, Ники? — Элис редко использовала подобные выражения, предпочитая избегать ругательств. Ее голос звучал почти спокойно, но Николь знала этот тон и что за ним кроется. Элис прекрасно умела контролировать речь, жесты, поведение, успешно скрывая истинные эмоции от окружающих. Даже от Николь. Но если другие могли ничего не замечать, то Николь всегда видела, что то, что показывает Элис, лишь вершина айсберга. И если раньше у них не было секретов друг от друга, то Колтон изменил все. Слишком многое никогда не станет как прежде. Оставалось надеяться, что однажды они смогут доверять друг другу так, как раньше. — Эл, прости, что не сказала тебе... — Что встречалась с моим самым... — Элис шумно выдохнула и судорожно облизнула губы. Но заканчивать фразу и не нужно, и так ясно, что она хотела сказать — самым страшным кошмаром, монстром, разрушившим жизнь. Как бы Элис ни старалась показать, что все в порядке, что она прекрасно справляется с собой, с эмоциями, это дело и связь с Колтоном сильно влияли на нее. Возможно, даже больше, чем она осознавала. Николь не хотела еще сильнее выводить ее из с таким трудом достигнутого равновесия, поэтому стоило осторожнее выбирать слова. — Разговор с ним все равно ни к чему не привел. Я решила не говорить тебе об этом, чтобы не вспоминать о нем лишний раз. — Николь потянулась, чтобы коснуться руки нервно фыркнувшей Элис, но та не позволила. — А тебе не пришло в голову, что я хотела бы знать, что он говорил обо мне? Что он не будет разговаривать ни с кем, кроме меня? — Зачем? Что бы это изменило? Ты бы встретилась с ним? — Нет. Но это должно быть мое решение. Не твое! — Я волнуюсь о тебе. Как ты не можешь этого понять? Я не могу просто взять и перестать это делать. — Я тебя об этом и не просила. — Сделав глубокий вдох, Элис вернула голосу привычное спокойствие и невозмутимость. — Ты говоришь о честности, а сама скрываешь важные для меня вещи. Немного лицемерно, не находишь? — А ты... Ты тоже скрывала важные для меня вещи! О таблетках, к примеру. И что-то мне подсказывает, что ты бы ничего не сказала, если бы я не нашла их! — выдохнула Николь, запоздало подумав, не перегнула ли палку. — Потому что таблетки — моя проблема. — Элис немного подалась вперед и буквально впилась взглядом в глаза Николь. — Блэйд — тоже моя проблема. И я сама могу решить свои проблемы. — Отношения работают не так! — Вот именно. Поэтому не стоит делать что-то за спиной. — Я думала только о том, что лучше для тебя. Хотела оградить тебя от этого, Эл, — тихо сказала Николь — ей совсем не хотелось ссориться с Элис еще больше. Совсем наоборот, но разговор уже перешел в нежелательное русло, и как повернуть обратно, она не знала. — Мне не десять лет, мне не нужна защита. Я хочу, чтобы с моим мнением считались. Не уверена, что мне вообще нужны отношения, где все решения принимаются за меня. — Это еще что значит? — Николь начинала волноваться, к чему все идет. — В точности то, что я сказала. — Теперь в тоне Элис появилась холодность. — Мне нужно работать. С этими словами она развернулась и быстро скрылась за дверью, оставив Николь растерянно смотреть вслед. Такого итога она точно не ожидала и до конца не верила в серьезность сказанных слов. И пусть Элис звучала весьма решительно, это всего лишь бурлили эмоции. Николь тоже наговорила совсем не то, что собиралась, но и сдержаться не смогла. Элис снова закрывалась и отвергала помощь, принимая ее в штыки. Она, как и всегда, боялась показать слабость. Как же Николь убедить ее в том, что рядом с ней Элис не обязательно всегда быть сильной? Что ей не нужно прятать эмоции? Такие проблемы закрадывались в их отношения и раньше, но все усугубилось после похищения. И Николь понятия не имела, как это исправить. Но в любом случае, сейчас Элис нужно время, чтобы остыть и успокоиться. К тому же где-то в Нью-Йорке обосновался серийный убийца, которого нужно найти как можно скорее, пока не пострадала еще какая-нибудь женщина. А значит, Николь должна спуститься к офицеру Бойсу, чтобы наконец приступить к делу. Она решила воспользоваться лестницей, чтобы не терять времени на ожидание жутко долгого лифта. Два этажа пролетели за несколько секунд, отчего появились мысли, зачем вообще все ездят на лифте, когда так гораздо быстрее и полезнее. Николь про себя усмехнулась, подумав, что нужно предложить такие упражнения Джентри. В малюсенький кабинет офицера, руководившего патрульными, она, как обычно, вошла без стука. От этого помещения без окон, пропахшего сигаретным дымом и дешевым одеколоном, у нее всегда начинались приступы клаустрофобии. Зато ее напарник любил захаживать сюда, чтобы поболтать со старым приятелем Эндрю Бойсом. Кажется, они вместе учились в академии, но Николь не была уверена, потому что почти не общалась с обоими на не связанные с работой темы. Бойс сидел за заваленным бумагами столом, расслабленно развалившись в кресле. В пепельнице тлела сигарета, и Николь поморщилась от запаха, тут же защекотавшего нос — стоило бросить курить, как табачный дым начал невероятно раздражать. В углу ворковал криминальную хронику маленький допотопный телевизор, а рядом, присев на край стола, Джентри уплетал пончик. Николь хотела обратиться к Бойсу, но напарник громко ознаменовал ее появление: — Сандерс! Неужели ты соизволила притащить свою задницу? У нас смена началась полчаса назад. Влепи ей выговор, Энди. — Меня вызывал капитан. И следующие несколько смен я буду работать с детективами убойного, — одарив Джентри холодным взглядом, спокойно сказала Николь. — Хм-м, я не видел никаких распоряжений. — Бойс задумчиво вскинул руку и по обыкновению провел ладонью по жестким курчавым, даже несмотря на короткую стрижку, волосам. — Это решилось только что, он сейчас готовит документы и пришлет их. Если не веришь, можешь позвонить ему. — Все-таки подлизалась к ним, — хмыкнул Джентри и выудил из коробки еще один пончик. — Это как-то связано с той дамочкой, которую мы нашли? Я думал, это дело не для убойного, она ведь жива. — Оказалось, там все сложнее, — объяснила Николь и нетерпеливо посмотрела на Бойса: — Нужно что-то подписать или я могу идти? — Зайди попозже, когда я все оформлю. — Тот лениво затянулся сигаретой и вздохнул: — Ну вот, теперь еще искать, кем тебя заменить. Вечно от тебя одни проблемы, Сандерс. — Хоть отдохну от тебя, — с набитым ртом хохотнул Джентри. Николь смерила его испепеляющим взглядом, но отвечать не стала — слишком испорчено настроение, слишком много других мыслей, слишком хотелось приступить к работе над настоящим делом, а не патрулированию. Бойс закатил глаза и махнул в сторону выхода. — Кстати! — воскликнул Джентри, когда Николь уже собиралась уйти. — Энди, помнишь того типа, что приперся еще раньше нас? — Ага, — зевнув, кивнул тот. — И? — Он заявил, что пропала его жена. Подумал, что это может пригодиться Сандерс и ее друзьям-детективам. Уж очень описание смахивает на ту порезанную дамочку. — Джентри пожал плечами и достал очередной пончик. Николь живо развернулась и с интересом посмотрела на Бойса: — С каких пор ты принимаешь заявления о пропавших? — Я и не принимаю, просто этот идиот Кинли не хотел этого делать, потому что еще, видите ли, не прошло двадцать четыре часа. Пришлось вмешаться. Бойс производил впечатление ленивого, безразличного ко всему копа, неохотно выполнявшего работу, но за этот поступок Николь была ему благодарна и даже немного зауважала. Не каждый пойдет на то, чтобы немного нарушить протокол и помочь — гораздо проще отказать, прикрывшись дурацкими правилами. — Ее зовут... — Бойс отодвинул пепельницу, приподнял несколько бумаг и, выудив оттуда лист, протянул Николь. — Оливия Миртл. Не знаю, поможет ли, но имейте в виду. — Спасибо, — рассеянно кивнула она и вышла, просматривая краткую информацию на ходу. Пропавшая женщина на фото, видимо, оставленном мужем, и впрямь очень походила на Сару — красивая брюнетка чуть за тридцать. Конечно, с их делом это могло быть и не связано, но если это так, то субъект нашел новую жертву, а значит, у них очень мало времени.