Протокол

      Скай не пустила Йору за штурвал. Она считала его истеричным холериком, который руководствуется исключительно внезапными всплесками эмоций, а не логикой. Вдруг, если он разозлится, то и самолет разобьет? А погодка чем севернее, тем менее приветливая.       Когда впереди замаячила база Кингдома, Скай попыталась связаться с диспетчерской, но как и предполагалось, никто не отвечал. Здесь не было ни души, и это хорошо, облегчит задачу. Самолет она посадила на громадный военный корабль, а после агенты снова оказались на твердой ледяной корке Айсбокса. — С чего начнем? — Скай глянула на Йору, который очень старался выглядеть самым умным. Он указал на главное здание и, не раздумывая, ответил: — С очевидного.       Втроем они наконец-то переместились в местечко потеплее. Конечно, внутри базы было куча обогревателей, но само по себе это место никак не вызывало желание остаться. После недавних разрушений везде проникал ветер, завывая в полной тишине, а атмосфера вокруг давила на агентов, как некогда не сказанная правда.       Йору принялся вскрывать замок у двери, ведущей к лаборатории на первом этаже, где под специальными куполами красовались еще несколько доспехов. Скай в это время осматривалась, а Астра, словно уже зная, куда ей идти, подошла к северному выходу, встала в дверном проеме и смотрела на высокую дозорную башню. Она выглядела встревоженной, но не такой, словно была перед лицом опасности, а словно смотрела на нечто неизведанное, что пугало ее. — Открыл! — держал всех в курсе Йору, а потом бесцеремонно завалился в кабинет. Перед ним будто бы была старая энциклопедия, ведь все записи и пометки ученых остались здесь нетронутыми. Японец принялся лихорадочно читать все подряд, он искал что-нибудь про «голоса», любое упоминание его бы знатно порадовало, но ничего так и не попадалось. — Все нормально? — Скай подошла к Астре, тоже взглянула на вышку, но не нашла в ней чего-то необычного. — Да… — кивнула та, скрещивая руки на груди, — просто странно себя ощущаю. — Если честно, мне кажется, что мы зря тратим время здесь, — Скай перевела взгляд на золотую руку Астры, но долго смотреть не стала. Астра оглянулась на Йору, кивнула в его сторону и ответила: — Ну, ему так не кажется. — Зачем ты подначиваешь его? Если ты знаешь, что здесь ничего не найти, то зачем это все? — Вдруг мы найдем еще какой-нибудь артефакт? — Вдруг? Теперь и ты говоришь насчет вероятностей? — Скай всплеснула руками. — Я думала, ты… да чего я вообще ожидала? — она махнула рукой и направилась в сторону Йору.       Астра вздохнула, отвернулась и снова взглянула на башню. Она плохо знала что австралийку, что японца, и ей не нравилось, что каждый агент доверяет другому, ведь люди — сложные штуки, каждый из них думает свое и интерпретирует этот мир по-своему. Зачем вообще пытаться кого-то узнать или понять?       Поток ее мыслей прервала вибрация телефона. Взгляд африканки метнулся на своих коллег, и, когда она поняла, что они не обращают внимание, достала смартфон из кармана. Как она и предполагала, это опять был странный отправитель с ником «KARANLIĞiN». Неизвестный начал писать ей, как только в новостях замелькали статьи о взрыве в японском штабе корпорации. И если бы любой другой увидел в этом случайность, Астра четко понимала, что странный пользователь явно чего-то добивается.       «Проблемы с REALM?» — было в сообщении. Астра прищурилась, недоверчиво перечитала еще пару раз — просто не знала, что отвечать. Да, эти ребята буквально сидели у нее на шее еще с того самого случая в Гане, но откуда этому KARANLIĞiN вообще что-либо знать?       «Кто ты?» — все-таки написала в ответ Астра.       «REALM знает, что ты укрываешься у Валоранта. Я могу заставить их забыть».       «Что тебе нужно?»       «Подключи меня в систему Валоранта, а взамен я пущу REALM по ложному следу».       «Зачем тебе Валорант?»       «У них есть кое-что мое, решай».       «Откуда мне знать, что REALM купится?»       «Я там работаю».       Я там работаю       Астра прочитала еще пару раз, пока до нее наконец не дошел смысл слов. Все тело вдруг покрылось мурашками, а в голове пронесся странный голос, назвавший африканку «предательницей». Но, с другой стороны, если у Валоранта есть «кое-что», что так нужно этому незнакомцу из форума, почему не дать ему доступ? Однако… простые незнакомцы не могут работать в REALM. — Я не выдерживаю, — Скай подкралась незаметно, отчего африканка, дернувшись, чуть не выронила телефон. — Ты чего? — Все нормально, ты меня напугала, — сказала Астра, — в чем дело? — Йору там все раскидал, разворотил, разбил стекло, я не могу рядом с ним находиться… — Считаешь его слишком резким? — Дебилом я его считаю. — Тут ничего нет! — японец подошел к девушкам, его физиономия была явно недовольной и разочарованной пустой тратой времени, но его об этом уже предупреждали. — Ничего, где говорилось бы про голоса или предыдущих носителей. — Ну я и говорила, что так будет, — Скай пожала плечами. — Да что ты, — японец начал причитать, — тогда нужно было лучше отговаривать. Плохо стараешься. — А какого хера я должна заставлять тебя от твоих же дерьмовых идей отказываться? — Слушай, цветочница… — Еще раз назовешь меня цветочницей, и я тебе зубы выбью. — Может прогуляемся? — прервала их Астра. — Здесь есть что-то… под вышкой, под землей. — Что там? Титаник? — Йору вышел вперед, задрал голову вверх, глядя на вышку, а потом просто покрутил головой, не видя в этом сооружении ничего необычного. — Есть тут какой проход вниз? — не унималась Астра. — Может, через грузовой отсек и дорогу? — Скай указала на тоннель, закрытый решеткой. — Вдруг есть какая-то тайная база внутри гор? — Сейчас проверим, — сказала Астра, вдруг хватая австралийку и японца за руки. Они испарились, перемещаясь именно на то место, о котором только что говорила Скай — не прошло и доли секунды.       Йору неодобрительно взглянул на Астру, отбрасывая ее руку, и, шатаясь, отошел на пару шагов назад. Его переполняла злость, ведь можно было и спросить, но больше всего ему не нравилось, что Скай к этому относилась нормально. Это ведь вторжение в личное пространство!       Астра огляделась. Она четко ощущала что-то странное, что не могла описать, и это чувство заставляло ее идти дальше. Она никогда не была здесь, ей не нравился Север, да и кто вообще придумал такое место? Но она продолжала идти. Эти увязались следом.       Дорога уходила все правее и правее. В какой-то момент показалось, что они идут по кругу, пока перед лицом не появилась высокая и огромная железная дверь. Понятно, что она отделяла какое-то место от внешнего мира, вопрос только для чего?       Астра приложила ладони к двери, закрыла глаза, стараясь почувствовать что-то большее, но тщетно. — Что там? — Скай подошла ближе. — Ты что-то слышишь? — Не-а, — покрутила головой африканка, — но там что-то мощное. Надо сломать дверь. — Как? — Йору усмехнулся, скрестив руки на груди. — Телепортируешь сюда динамит? — Ты вот вроде радиант, а нихрена так и не понял, — покрутила та головой. Астра снова взглянула на дверь, накрыла одной ладонью другую и между ее пальцами вдруг стала появляться розово-фиолетовая материя, которая с каждой секундой становилась все больше.       Йору стоял самый последний, дальше всех от двери. Он зыркнул на руки Астры, потом на дверь, затем на Скай, и, когда Астра замахнулась, он притянул австралийку резким движением руки, закрыв ее своим телом. Он крепко обхватил ее голову, прижав к своей груди, а сам чуть согнулся, будто бы он мог принять форму идеального щита.       В тоннеле стояла плотная пелена из пыли, песка и дыма. Астра ни на шаг не сместилась со своей позиции, а дверь, которая была перед ней, громко завалилась назад, открывая агентам путь. Когда все более-менее улеглось, Йору разжал руки сам того не понимая. Он увидел перед собой озадаченное лицо Скай и предпочел ничего не говорить. Прочистив горло, Йору просто пошел следом за Астрой.       Дверь была здесь совершенно лишней. Ее ставни, словно инопланетное нечто, были насильно вбиты изнутри в твердые породы годами никого не интересующих гор. Чем дальше агенты шли, тем теплее становилось, а вскоре и любой свет, долетающий от последних фонарей в тоннеле, пропал. Втроем они оказались в полной тишине, и Йору принялся искать зажигалку, но Астра остановила его.       Их окружал во истину иной мир, находящийся внутри горы, который уходил глубоко вниз. Свет был не нужен, ведь все растения, которые сумели выжить здесь, сами испускали сильное свечение. Оно варьировалось от темно-голубого до ярко-фиолетового и белого, затем падало на стены, вырисовывая интересные узоры.       Агенты молчали. Никто никогда не видел ничего подобного буквально здесь, под ногами. Астра разглядывала пещеру, пыталась найти что-нибудь еще более интересное. Скай же взглянула вниз, ведь они стояли у самого края. Она была уверена, что дальше им не пройти, но люминисценция сделала свое дело: широкое и глубокое озеро отделяло агентов от другого берега, вода в нем была кристально чистой, гладкой, не потревоженной ни единым дуновением ветра, а на дне его лежал чистый радианит, который, хоть и был от природы черным, блестел словно тысяча бриллиантов, создавая впечатление, будто вода усеяна блестками. — Надо бы посмотреть, что там впереди, — сказала Астра. — Это место прекрасно… — Скай опустилась на колени и запустила ладонь в воду. По поверхности озера пошла рябь, отчего отражение на камнях вокруг принялись танцевать, а сама вода была очень теплой. — Да здесь все понятно, — Йору скрестил руки на груди, — Кингдом добывал тут радианит, да и все. — Если это так, тогда им не выгодно оставлять такую огромную пещеру. Значит, было тут что-то другое, — Астра отошла от края, встала около стены, почти что в самом темном углу, и надела свой капюшон. Она вдруг взмыла в воздух, принимая позу лотоса, и закрыла глаза. — Класс… и что она делает? — японец всплеснул руками. — У нас как раз же есть время помедитировать. — Она может прогуляться по пещере через астральную проекцию, — Скай поднялась на ноги, объясняя парню все, словно он был глупым юнцом, — это самый безопасный вариант все тут осмотреть. Поэтому хватит быть таким придурком и вечно ныть. — А нам что делать тогда, цветочница? — Я же предупреждала тебя… — Скай набрала побольше воздуха и, стоя рядом с Йору, пихнула его ладонью в грудь. — Не раздражай меня, договорились, самурай?       Японец закатил глаза, махнул рукой и направился к лежавшей на земле двери. Ему точно надо было освежиться и проветриться, поэтому он решил вернуться на холод. Все равно Астра будет долго сидеть в своем «астрале», так что у него точно есть время, чтобы еще раз покопаться в бумажках ученых.       Скай проводила его взглядом, и раздражение тут же развеялось. Вообще, она относилась к парню нормально, просто не терпела таких заносчивых индивидуальностей. Вся их проблема, как правило, заключалась в том, что их всегда отвергали: у них не было ни друзей, ни родных, ни кого-то, кто бы поддержал. Однако, все это не значит, что им можно прощать такое поведение. Пусть и правда проветрится, успокоится и придет с холодной головой. Он ведь парень не плохой, просто немного грубый, а это проходит.       Повернувшись к озеру, Скай долго смотрела на блестящие камни на его дне, фантазируя о том, сколько еще может быть таких удивительных мест. Она взглянула на Астру, потом поднялась и сняла с ног ботинки. Сев на край, австралийка опустила ступни в воду и закатила глаза от нахлынувшего ощущения тепла. Вода будто стала еще теплее. Немного подвигая ногами, девушка вдруг заметила на дне что-то, явно блестящее чуть ярче, чем все остальное. Может, оно важное?       Скай быстро сняла с себя одежду, скинув ее горочкой, и нырнула в воду. Она великолепно плавала, поэтому достигнуть дна было не сложно. Австралийка была права, перед ней красовался странный серебряный камень, совсем не похожий на радианит. Ухватившись за него, девушка решила потащить наверх, но камень будто бы был приклеен намертво. Попытавшись еще пару раз, она поняла, что воздух понемногу заканчивался, и поднялась на поверхность. — Слушай, Скай… — послышался у входа голос Йору, который видимо вернулся, чтобы извиниться за свое поведение, — какого хрена! — заорал он, увидев перед собой австралийку в одном нижнем белье. Его глаза и голова разрывались между желанием посмотреть и отвернуться, поэтому он мотал ей хаотично. — Там что-то внизу, — ответила Скай, — нужна помощь. — Ты прикалываешься? — Йору закрыл глаза, однако это тоже не помогло. Непрошеные образы принялись всплывать у него перед глазами примерно так же, как это сделала Скай пару минут назад. Сердце почему-то пару раз глухо ударилось о ребра, Йору уже давно не испытывал ничего подобного. — Раздевайся давай, не ленись, — Скай подплыла к берегу и уцепилась за него руками, ведь озеро не располагало пляжем. — Что, прям так? — Йору размахивал руками, — а ты не хочешь одеться?       Скай вздохнула. Да, ей нужна была капля мужской силы, но она не была настолько дурой, чтобы не понять, как он на нее реагирует. Пусть скрывает это от самого себя сколько хочет, но ему придется ей помочь. — Ты так странно себя ведешь, как будто никогда прежде не видел голой женщины, — сказала она, улыбнувшись, ведь знала, что «взять Йору на слабо» работает безотказно, как и закон притяжения или швейцарские часы.       Парень вдруг резко успокоился, опустил руки, замолчал. Он понял, чего она добивается — тоже не глуп. И это не правда, что он не видел обнаженных женщин! Просто здесь другое, вы не понимаете… он тоже, кстати. — Видел, — низким уверенным голосом сказал он. Японец чуть склонил голову и принялся расстегивать свою синюю куртку. Он бросил ее вниз, затем ловким движением рук снял футболку, а потом расстегнул и ремень на штанах. Вскоре он остался только в нижнем белье, спокойно повернулся, подошел к краю, где как раз ждала его Скай, и нырнул. Австралийка улыбнулась и, набрав воздуха, присоединилась к нему.       Совместных усилий Йору и Скай все равно было недостаточно, чтобы отколоть камень от радианита, которым было усеяно дно озера, поэтому агенты всплыли. Йору вытер воду с лица, недовольный результатом: — Что это вообще такое? — Что-то, чему тут не место. — Серебро какое? — Йору подплыл к выступающему краю земли, чтобы немного передохнуть. — Не-а, — Скай сделал тоже самое, — просто металл, но прикорел знатно. Он здесь быть не должен: все такое красивое, природное, нетронутое… и тут железяка. — Ладно, цветочница, — кивнул японец, — попробуем еще раз. — и снова нырнул. Он помнил, что это прозвище ее раздражает, но теперь он произносил его только лишь чтобы она улыбнулась. И у него это получалось. К тому же, это отвлекало его самого от прекрасных рыжих волос австралийки, ее светлой кожи, усеянной веснушками, и от капель воды, которые застревали среди ее густых ресниц.       Попробовав еще раз, у агентов наконец получилось оторвать странный предмет. По инерции Скай даже отнесло на метр назад, а кусок металла вернулся бы обратно на дно, если бы Йору его не схватил. Австралийка принялась всплывать, потому что выпустила слишком много воздуха, когда ее отнесло.       Она глубоко вдохнула кислород, ухватилась за выступ и с помощью рук подняла свое тело из воды, присаживаясь на теплую и сырую землю. Через пару секунд рядом с ней упала и металлическая глыба, а Йору снова ушел под воду. Видимо, ему нужно было загрести побольше воды, чтобы нормально вынырнуть. — Ну и тяжелая же хренотень, — сказал он, когда его голова показалась на поверхности. Скай потянулась к объекту и перевернула его, чтобы оглядеть с другой стороны. — Это голова робота. — Чего? — Смотри! — она повернула лицевой стороной к Йору и тот тоже увидел схожие очертания. Примерно такие же модели стояли у них на полигоне. Скай снова устремила свой взгляд на робота, а Йору глядел на Скай. Разум в тот момент его оставил, и парень подплыл к девушке, его тело как раз оказалось между ее ног, а руки сами подняли его из воды, будто это была его родная стихия.       Он встретился с удивленным взглядом Скай — она успела лишь повернуться прежде, чем он поцеловал ее. Японец был так настойчив, что австралийке пришлось наклониться назад, а после и лечь на землю, чтобы он поудобнее навис над ней. Одна его рука по-хозяйски расположилась на талии Скай, другой он удерживал равновесие, а ее ладони не знали, куда себя деть, поэтому просто упирались в его грудь. И он бы продолжил целовать ее дальше, настырнее, ниже, глубже, если бы не тот факт, что они были в пещере и лежали на грязной земле.       Резко прервав поцелуй, как Йору было свойственно, он чуть отвернулся, стараясь не пересекаться со Скай взглядом. Непонятно, чего он ждал, что она его ударит? — Ты чего? — спросила девушка. — Да я… — Йору быстро оглядел себя, потом метнул взгляд по сторонам и, ничего не сказав, скрылся под водой.       Скай приподнялась на локтях, ждала, что он всплывет вот сейчас, но его все не было и не было. Она подползла к выступу, заглянула в прозрачную воду и рассмеялась: японец, скрестив руки на груди, пускал пузыри со дна озера. Видимо, это такая дыхательная практика, чтобы сбросить напряжение. Ох уж эти самураи. Осталось подождать когда Астра снова вернется. ***       Сону резко открыла глаза, подорвалась с постели и удивленно огляделась. Вчера они с Джейми перепили соджу — правда сказалось это лишь на кореянке. Она предупреждала, что все люди ее расы быстро напиваются, в отличии от европейцев и, уже тем более, британцев. Видимо, вчерашний вечер закончился слишком хорошо, поэтому сегодня все их вещи валялись на полу, выложенные дорожкой от входной двери к спальне. Джейми все еще спал на соседней стороне кровати, как будто разговора о том, где и как кому спать не было.       Джетт отправилась в ванную, ей определенно нужно было привести себя в порядок перед сегодняшним днем. А ближе к вечеру она запланировала для себя и Джейми прогулку по более традиционным кварталам Сеула.       Она скинула вчерашнюю одежду и закрыла дверцы душевой кабинки. Включив горячую, словно лава, воду, она подставила лицо: вода пахла приятно и неожиданно для себя, девушка обратила внимание на то, что в шланге была вставлена специальная колба с гранулами. За столько лет, проведенных в Европе, Сону уже и забыла, какими изобрететальными были корейцы. Эти гранулы не только смягчали воду, но и придавали ей аромат, отчего тело после мытья пахло еще приятнее.       Обернувшись в полотенце после, девушка поняла, что оставила всю свою одежду в сумке в коридоре. Главное, чтобы Джейми еще спал! Она медленно приоткрыла дверь и бросила взгляд на кровать — ног там не было. Черт… — Будешь кофе? — послышалось с кухни, а потом до обоняния кореянки дошли знакомые нотки. — Эм… — она яростно придумывала план отхода, — да, давай, и добавь лед, если есть, — Сону вышла в коридор и стала медленно шагать к спальне, а так как это была квартира-студия, если она выйдет к кровати, то британец ее точно увидит. — Мне нужна одежда из сумки… можешь… не смотреть? — Конечно, — спокойно произнес Джейми. Сону заглянула за угол и обнаружила, что парень продолжал стоять у кофемашины, не подавая никаких признаков заинтересованности.       Странно. Кореянка тут же забыла про стеснение и почему-то даже успокоилась. Она словила себя на мысли, что слишком много надумывает за другого человека: а ведь им вдвоем уже давно не семнадцать. Девушка подошла к кровати, опустилась к полкам рядом и выдвинула кожаную сумку. На смену у нее была белая оверсайз футболка, спортивные леггинсы и черно-белая ветровка. Она скомкала вещи, прижимая их к груди и поднялась.       Джейми все-таки повернулся. Он сделал это тихо и незаметно, уперся бедрами в столешницу и, попивая кофе, наблюдал за кореянкой. Та уже поднялась и, заметив, что британец смотрит на нее, обвила себя руками и громко спросила: — Я же сказала не смотреть! — Может мне полотенце понравилось. — Может ты совесть потерял? — продолжала стоять на месте девушка, выронив всю одежду, которую только что взяла. — Ну, ты все еще можешь зайти в ванную, — Джейми кивнул в сторону двери, а потом сербнул горячего кофе.       Сону застыла на месте. С одной стороны, он был прав, почему она вообще стоит тут и что-то доказывает? С другой же… он смотрел на нее так тепло, что ей и не хотелось покидать поле его зрения. Она только открыла рот, чтобы возразить вновь, как Джейми двинулся в ее сторону. Он подошел быстро, она даже не успела придумать новое оправдание, скорее всего потому, что они уже закончились. Как так получилось, что Сону чувствует себя свободнее на поле боя, нежели в безопасной квартире с человеком, которому всегда доверяла?       Джейми встал напротив Сону, коснулся пальцами ее подбородка, заставляя поднять на себя взгляд, потом дотронулся до ее шеи, ключиц, плечей и вел по рукам до того момента, пока не коснулся ее ладоней. Он так устал от недомолвок, и он приехал сюда не для того, чтобы строить новые стены друг между другом, а чтобы избавиться от этого и наконец прояснить все. Или, может, наконец обжечься и идти дальше.       Тело Сону покрылось мурашками. Она глянула на Джейми и наверно еще никогда не видела в его глазах столько нежности и заботы. Она инстинктивно потянулась к нему, не осознавая, что может последовать дальше, а парню этого было достаточно.       Он прильнул к ее губам, схватившись руками за ее талию. Девушка коснулась ладонями его щек, полностью расслабляясь в сильных мужских руках. Джейми повернул Сону спиной к кровати и медленно опустил ее на мягкое белое одеяло. Он наконец оторвался от ее губ, навис над кореянкой, молча изучал ее лицо, а потом опустился к шее. Он водил носом по нежной бледной коже девушки, пока не почувствовал ее руки в своих волосах. Ему нужно было сделать так, чтобы она перестала волноваться и полностью расслабилась, ведь это и есть путь к удовольствию. — Если что, ты всегда можешь меня остановить, — спокойно сказал Джейми, мельком взглянув на лицо Сону. Ее глаза были закрыты, а голова откинута назад, и это даже его улыбнуло. Он отстранился, медленно коснулся места, где полотенце было завернуто за край. — Вообще я хотела тебя остановить, — вдруг начала кореянка, открыв глаза. Британец застыл, внимательно подняв на девушку взгляд. Он не сдвинется с места, пока она ему не разрешит, и не потому, что им движет странное чувство подчинения, желание угодить, а потому, что он ее уважает. — Я хотела, но сейчас не хочу. Хотя, может, тебе самому захочется остановиться, поэтому если что, то ты можешь ничего не говорить и… — Мне остановиться или нет? — перебил ее Джейми, все еще будучи серьезным, хотя на самом деле ему очень хотелось посмеяться.       Сону долго смотрела на него, видела, что он может ждать ее ответа сколько нужно. Он был так спокоен, так размеренно дышал, а его руки вообще не тряслись. — Нет, — тихо произнесла кореянка. — Тогда ни о чем не думай и доверься мне, — Джейми снова коснулся края полотенца и только потянул его, как Сону схватила его за запястье. — Сначала ты, — кивнула она. Британец улыбнулся, закатив глаза. Ладно, пусть будет так. Он оттолкнулся рукой, которой все это время опирался на кровать, и сел прямо. Схватившись за края своей футболки, от быстро снял ее, бросая на пол, а потом принялся изучать реакцию кореянки.       Она привстала, опираясь на локтях, а после одна ее рука потянулась к торсу британца. Она всегда хотела это сделать, каждый раз, когда видела парня обнаженным на тренировках, ее саму тянуло к нему, будто если она не прикоснется, то никогда и не узнает, реальный ли перед ней человек.       Ее пальцы коснулись его накаченной груди, затем медленно опустились на пресс, очень внимательно проходились по рельефу его тела, пока не зацепились за резинку спортивных штанов. Сону бросила мимолетный взгляд на Джейми, а когда она поняла, что он и так все время смотрел на нее, то мигом переключилась на разглядывание полок сбоку.       Джейми издал забавный смешок, потом встал с кровати и дернул за шнурок на штанах, распуская узелок. Легким движением рук штаны уже были на полу. — Еще что-нибудь? — спросил он. — Не знаю, не знаю, пока все.       Покрутив головой, британец снова вернулся на кровать, нависая над кореянкой. Теперь уж он не намерен отвлекаться на такие бестолковые вещи, как одежда. Он снова прильнул к ее губам и на это раз целовал ее медленно, нежно, глубоко. В какой-то момент Сону оторвалась от поцелуя, вдыхая, а Джейми тут же принялся целовать ее шею, спускаясь к груди. Он аккуратно взялся за полотенце, оттянул его в сторону, потом проделал тоже самое с другим его концом. Сону немного смутилась, когда ощутила кожей немного прохладный ветерок и неотрывно наблюдала за реакцией Джейми. Ей было важно знать, что она выглядит привлекательно, пока сторонние мысли не сбили ее с толку.       Британец быстро прошелся глазами по обнаженному телу кореянки, глубоко вздохнул, облизнул губы, медленно приблизился к ее груди и провел по ореолу языком. Он сделал это еще несколько раз, все так же нежно, слушая, как дыхание девушки учащается. Парень не стал долго задерживаться на одном месте и поцелуями спустился к ее бедрам.       Он осыпал ее печатями своей любви неисчислимое количество раз, пока наконец не понял, что она полностью расслаблена. Парень еще раз приблизился к ее лицу, заключая в новый поцелуй, пока его разгоряченная рука нырнула между ее ног. Сону приоткрыла рот, прерывая их поцелуй, но Джейми не спешил отстраняться, а потом до его ушей донесся сладостный стон.       Сам парень был вовсе не спокойным, он еле держался, чтобы не сорваться с цепи и буквально не съесть девушку, но ее извивающееся тело не оставило ему выбора. Он опустился вниз, усыпал поцелуями внутреннюю часть ее бедра и приступил к тому, чего давно хотел. Ему было так важно, чтобы ей стало хорошо, что мог поклясться — он еще никогда ни для кого так не старался.       Он целовал ее там, она запустила руку в его волосы, он поглаживал ее живот, она аккуратно коснулась пальцами ног его широких плечей. Через незашторенное окно в комнату проникли яркие лучи солнца и вокруг стало очень тепло. Легкие гардины затанцевали на неожиданно заглянувшем через приоткрытое окно ветерке. Солнечные лучи принялись танцевать по всей кровати и тем, кто был на ней, совсем не стесняясь своего присутствия. ***       Чембер сразу отправился в Нью-Йорк. Рейна сбросила ему координаты и француз долго гнал по шоссе, искренне не понимая, на кой черт мексиканка позвала его за черту города. Как они думали, Алеф должен был быть в здании Кингдома в центре Нью-Йорка, но та локация, которую представила Рейна, была уж слишком от туда далеко.       Ничем не примечательный лесной дом стоял, окруженный деревьями, в полной темноте. Мужчина еле смог припарковать автомобиль в паре метров от сооружения, ведь дальше дорога была разбита.       Он подошел к двери и постучал пять раз, ведь света внутри не заметил. В его руке как раз находилась бумажная папка с досье на Сайфера, которую он должен был отдать. Улюлюкивание сов и вой волков вокруг заставлял его немного нервничать, но все это продолжилось только до того момента, как Рейна открыла дверь.       Француз ввалился в дом, захлопнув дверь за спиной. Он глянул на мексиканку, потом обратил внимание на стол с парой зажженных свечей, где уже были разложены карты Таро, и расслабился. — Я достал, что ты просила, — махнул он кипой бумаг и прошел к столу, кидая ее рядом с картами. — Почему ты так нервничаешь? — мексиканка подошла следом, присела на подлокотник старого кресла. Когда зрение француза привыкло к темноте, он разглядел пару пушек, лежавших на диване позади Рейны. Хорошо, что она позаботилась о своем оружии. — Потому что отсюда мы не успеем в штаб и то, что я рисковал своим arrière-garde будет напрасно. На кой черт тебе эта халабуда? — Сайфер сказал, что Алефа вывезли по тайному шоссе в одну из его резиденций, потому что кто-то нашептал, что мы придем за ним туда. — В Протоколе крыса? — Вряд ли среди агентов… — А, может, и не вряд ли, — Чембер плюхнулся в кресло напротив, чуть потянул за галстук, расслабив его. — Эта Астра, она мне не нравится…       Рейна бросила взгляд на досье, потом глянула на Чембера, как бы ожидая ответной реакции, но он просто молча сидел. Она схватила папку, открыла ее, что-то почитала, пролистала пару страниц, загадочно кивнула и вернула папку на место. — Если после всего она пропадет, я прострелю тебе яйца. — О, — Чембер всплеснул руками, — мои яйца мне дороже, чем эта стопка с явным la nombre de contradictions. Делай, что хочешь, но теперь твоя очередь выполнять договор. — Нашел там еще что-нибудь? — Да не особо… — на лице Чембера вдруг расцвело осознание, он медленно поднял на Рейну глаза, а его рот был приоткрыт, — я… вообще-то нашел папку с исследованиями Сантос насчет тебя, Сейдж и твоей сестры. — И когда ты думал мне об этом сказать? — спросила мексиканка с презрением. — Я забыл! Устал мотаться по твоим поручениям. Но я бы вспомнил. А зачем ты вообще спрашиваешь? — Потому что я говорила, что ты обнаружишь очень важную информацию, которую неплохо будет взять с собой. Ты просил предсказание — я дала его тебе. — А… ты про карты… — мужчина перевел взгляд на разложенную колоду, что-то в середине его груди царапало, и он не понимал, почему чувствует себя так неуверенно рядом с этими кусками картона. — А ну-ка разложи мне еще что-нибудь, — он мотнул пальцем, все еще воспринимая это как очередную настольную игру. Рейна медленно опустилась на свое кресло, продолжая держать спину ровно, а голову гордо. — Здесь и так уже лежит. — Что узнала? К нам приплывет русалка и поможет всех убить? А, может, фея? — Чембер откинулся на спинку, самодовольно улыбаясь, а потом он глянул Рейне в глаза. — Слушай, я не пытаюсь тебя обидеть, просто je me moque de toi. Я никогда не поверю, как бы ты ни старалась меня убедить. — Ты так боишься, что потеряешь свое величие и влияние, что люди перестанут видеть в тебе того богатого успешного мужчину, который может все, что прячешься за обесцениванием очевидных вещей, которые тебе просто неподвластны, — она указала на карты, — но я все про тебя знаю. Поэтому как бы сейчас мне ни было приятно смотреть на твою красивую мордашку, я в любой момент могу узнать, что за ней прячется.       Чембер замолчал. Рейна всегда выглядела невероятно загадочно, как и все южные женщины, но эта «магия» придавала ей своеобразный шарм. Он вроде как пугал француза, кричал ему «убирайся», «она помешает тебе», но мужчина уже не мог. Здесь было интереснее, нежели когда-то с Сабиной, здесь каждый сам за себя и против друг друга. — И что ты уже знаешь обо мне? — спросил Чембер, метко замечая вздымающуюся вену на шее мексиканки, потом ее грудь, изящные руки, скрещенные ноги. — Что ты обманешь меня и тебе нет оправдания, — с загадочной ухмылкой произнесла Рейна, — еще не знаю, где и как, но это точно будет. Наверное, ты и сам еще не решил, но это в твоей природе, поэтому ты скоро придумаешь. — И почему ты еще не порешала меня? — улыбнулся француз. — Может, ты мне тоже для чего-то нужен? — Теряю терпение, чтобы узнать, что же это. Но, может, ты давно не обжигалась? — Ох-ох-ох, — наигранно засмеяла его мексиканка, — посмотрите на этого ловеласа. Приятно было трахать маленьких девочек и представлять того, кто заставляет твое сердце заходиться? — Не понял, — Винсент в миг посерьезнел. Его взгляд обжигающим льдом застыл на лице Рейны, в ожидании пояснений. Было в его жизни несколько моментов, о которых он жалел, и никто не знал о них. Он настолько мало говорил о себе какой-то конкретной информации, что по истечению диалога, любому казалось, что Винсент все еще остался тем самым темным жеребцом вечера. Однако в чем была его сильная сторона — он не любил трепаться о своих секретах.       Знаете это странное чувство, подстрекающее тебя сказать еще одно, а потом и еще одно слово о себе? Таким образом ты якобы будешь казаться более «загадочным», будто бы лишняя маленькая деталь придаст тебе шарма, заставит людей хотеть узнать детали. Так вот у Винсента этого чувства не было. Потому что загадочность работает не так.       И вот, спустя столько лет никто не знал о нем ничего личного, кроме места работы, национальности и имени. Хотя, последнее тоже может быть ненастоящим. Черта с два он поверит, что какие-то картонки рассказали Рейне об этом. С другой стороны, раз в год и палка стреляет. Так откуда она узнала? — Не понял, — повторил француз, продолжая сверлить мексиканку взглядом. — Я думаю, понял. — А… — Чембер снова надел на себя обворожительную улыбку, медленно кивнул и почему-то подумал, что Рейна ничего не знает. Ему было удобно так думать, ведь если он спросит, то подтвердит ее слова. К тому же, у них было незаконченное дело, ради которого они тут собрались.       Он щелкнул пальцами, и в ладони появился золотистый пистолет. Он без колебаний плюхнул его на стол, прямо на карты, а потом вывалил туда еще и свою винтовку. — Я приготовлюсь, — сказал он, — если ты не против.       Рейна хмыкнула, поднялась с кресла, схватив досье на Сайфера, и скрылась в соседней комнате, пожелав узнать его содержание в тишине. Нельзя отрицать, что такое поведение только забавляло француза, но его так же ужасно раздражали эти карты. Конечно, его оружию не нужна подготовка или чистка, пушки всегда в рабочем состоянии, но ему нужно было, чтобы мексиканка ушла.       Как только та скрылась за углом, мужчина уставился на ненавистные картонки. Да что это такое? Каждая из них говорит примерно об одном и том же, и что теперь? Что еще эта женщина может знать? Это Сайфер раскопал? И теперь она заставила Винсента найти что-то ценное для марокканца, чтобы тот в свою очередь накопал чего-то грязного на него? Да, так складывается логично… однако у Сайфера не может ничего быть, потому что Винсент уже давно позаботился о пустых строках в любом своем досье. Не могут это быть карты, потому что это нереально. Хотя, воскрешать людей тоже нереально, и все-таки…       Чембер подошел к окну, откуда открывался самый лучший вид на резиденцию Алефа. Через тонкие и голые деревья можно было разглядеть парочку охранников у главного входа, но идти до него придется знатно. Винсент еще никогда не замечал, насколько его мозг быстро работает, просчитывая миллионы ходов наперед. Он бросил взгляд на стол с картами, осмотрел деревянную мебель, потом еще раз глянул на далекий дорогой дом. — Нам вдвоем не победить их всех, — громко начал Чембер, медленно подходя к столику. Он поднял свои пушки, позволяя им раствориться в воздухе, и надменно глядел на карты Таро.       Рейна ему не отвечала. Тогда, убедившись, что мексиканка все еще находится в другой комнате, он принялся искать фонарик в полках старой столешницы.       Покрутив увесистый фонарик в руках, француз опять подошел к окну. Именно оно выходило прямиком на резиденцию Алефа и, если вспомнить достаточно простую азбуку Морзе, можно заманить сюда небольшое количество людей. Этим Чембер и занялся. Он сигналил светом, пока наконец не заметил, что четверо высоких мужчин двинулись в сторону домика.       Француз мигом погасил свет. Рейна вышла из-за угла и вопросительно развела руками: — Что такое? Что ты сделал? — Ускорил процесс? Упростил задачу? — Чембер самодовольно кивнул. — Пора на выход, быстро. — он метнулся к месту, где Рейна оставила свои пушки и, подняв их, бросил мексиканке в руки. — Мы так не договаривались, — нахмурилась Рейна. — Я думал, ты все уже предсказала, — Чембер подошел к женщине, заглянул ей в глаза, улыбаясь своей остроумной шутке и наслаждаясь отсутствием пространства между их фигурами, — отнесешь досье в машину?       Рейна не двигалась ни на миллиметр. Они казались такими разными, но были на самом деле абсолютно одинаковы. Он слишком умен, чтобы кто-либо его понимал, она — слишком загадочна, чтобы ее кто-то разгадывал. И все вместе выдавало ужасно ядерную смесь гордости и безумия.       Ничего не ответив, Рейна сделала то, что ее попросили: покинула дом. Она намеревалась отнести кипу бумажек к машине, бросить ее в багажник, а затем вернуться за своими вещами, но как только вышла, над ее головой пронеслось пару пуль. Ей пришлось резко опуститься на колени, затаившись позади кузова, и прислушаться к шагам.       Чембер услышал выстрелы, когда в его руках уже разгоралась спичка. Он быстро глянул на дверь в надежде, что Рейна сейчас не ворвется обратно, и этого не случилось. Француз подошел к столу, с которого на него так уничижительно смотрели карты Таро, и отпустил спичку. Она закружилась, пока не достигла твердой поверхности, а затем огонь будто бы вцепился своими невидимыми руками в карты. Чембер видел, как они не хотели загораться, но в конечном итоге сдались, под напором самого сильного элемента в мире.       Это было завораживающе. Смотреть, как горит то, что доставляло тебе столько хлопот, всегда будет более, чем удовлетворением. Чембер вернулся мыслями в реальность. Он щелкнул пальцами — в его ладони появился пистолет — и медленно приоткрыл входную дверь. По хрустящим промерзшими листьями шагам он понял, что противники близко. Чуть отодвинув голову назад, француз заметил Рейну, сидящую тихо за кузовом автомобиля — она глянула на него с застывшим вопросом на лице, на который мужчина никогда не любил отвечать. Пусть все всегда выглядит так, словно он гениально импровизирует.       Как только шаги стали невероятно отчетливыми, Чембер пнул ногой дверь от себя, сбивая сразу двоих. Рейна поднялась из-за кузова, выстрелила в двух других военных, которые шли позади тех, что Чембер успел толкнуть. Француз вылетел из объятого огнем дома, скользнул в дорогих штанах по капоту машины и бросил мексиканке ключи.       Она приложила ладонь к стеклу, быстро залезла через разблокированную дверь на место водителя, и вставила плоский ключ в разъем для электронного замка. Те двое мужчин, которых француз вырубил деревянной дверью, начали приходить в себя и достаточно резво подниматься. Не успел еще Чембер залезть на пассажирское сидение и закрыть дверь, как Рейна нажала на педаль газа. Машина рванула вперед, вдавливая противников в крепкие деревянные стены горящего дома, потом резко сдала назад, развернулась, чудом не зацепив ни одного дерева, и вылетела на одинокую дорогу.       Надо признать, что горящая лачуга в чаще леса смотрелась уж слишком эффектно. — Минус четыре, — довольно произнес Чембер, кинув свой пистолет на торпедо машины. Рейна казалась ему очень серьезной и собранной, пока, видимо, не заметила горящий домик. Она зарычала, глядя в левое зеркало, а потом с досадой ударила по рулю. — Как они вообще нас нашли… — спросила женщина. — Может, стоило не включать свет? — Какой план? — Убить Алефа. — Это не план, а конечная точка. — Другого у меня нет. Моим главным планом всегда была ты, — Чембер взглянул на Рейну, чуть наклонив голову на бок, делая самый соблазнительный и мягкий взгляд, на который он только был способен. — Что, кинешь меня к ним, как гранату? — Должно сработать, ты так не думаешь? — Чембер кивнул. — Тут сверни.       Рейна дернула руль, отчего заворот произошел максимально резко, а после она вдавила по тормозам, остановившись на половине пути к воротам к резиденции. Внутри нее играл странный адреналин, которому пора бы уже было исчезнуть, и она не знала, виноват ли здесь Винсент. Во всяком случае она не планировала впадать в зависимость от слов француза.       Она достала ключ, бросила им в Чембера, проверила свой нож, прикрепленный к кожаному ремню на талии. — Выходи. — сказала та, покинув автомобиль. Чембер решил не спорить, просто захлопнул за собой дверь и остался стоять в ожидании. Рейна достаточно отчетливо кивнула в сторону забора, окружающего резиденцию, а ее блестящие глаза делали из мексиканки настоящее олицетворение охотящейся в темноте пантеры.       Подобравшись к кустам, которые росли рядом с калиткой, они остановились. Горящий дом за их спинами был действительно отличным отвлекающим маневром, ну или хотя бы чем-то, что заставляет всех на этой территории немного нервничать. Мексиканка выхватила нож, поудобнее перебросила его в ладони и взглянула на француза: — Их там пятеро у входа. Две большие лестницы, ведущие к главной двери. На втором и третьем этажах есть совмещенные балконы, идут во всю длину этажа. Сколько внутри — не знаю, там по ситуации придется. Делаем все тихо, иначе ты умрешь. — Я-то? — хмыкнул Чембер. — Из нас двоих, ты смертный. Поэтому просто прикрой меня от пули в голову. — А она убьет тебя? — Пуля в голову любого убивает. Только не делай вид, что запугаешь меня тем, что знаешь мою слабую сторону. Это даже для тебя не эффектно, — добавила она и поднялась, направляясь к воротам, ведь разведгруппа, которая отправилась к домику, оставила их не закрытыми.       Чембер провел рукой по воздуху, и в его ладонях появилась винтовка. Он аккуратно раздвинул острые ветки кустов и просунул туда ствол пушки. Сказано — сделано.       Рейна прошмыгнула через ворота и снова скрылась в тени особняка. Она держалась стен, голых деревьев и все еще пышных кустов, тихо шагая. Женщина провела пару секунд, чтобы изучить поведение охранников: куда и как они ходят. Первая жертва как раз должна была подойти к дорожке у ворот.       Рейна не могла объяснить, что с ней происходило, когда наступало время обнажать свои клыки. Она буквально начинала чувствовать биение сердец людей, окружающих ее, и не сказать, что это всегда упрощало задачу. Когда тень вооруженного автоматом мужчины полностью закрыла от света фонаря куст, мексиканка, словно кошка, выпрыгнула на свою жертву. Она зажала его рот свободной ладонью, впиваясь длинными ногтями в мягкие щеки, потянула рукой назад, чтобы он запрокинул голову, и в тот же момент одним легким движением перерезала ему горло. Он упал на нее, но женщина подхватила его тело, тихо оттаскивая за куст, чтобы никто ничего не увидел.       Ее руки снова окрасились в алый, пусть даже она и не обращала внимания. Остальных двоих убрать было немного проблематичнее: никакой растительности вокруг, одни яркие фонари и, сто процентов, еще несколько человек на балконе. Рейна все еще надеялась, что Чембер сдержит свое слово. Она глянула в сторону кустов за ограждением, но не смогла рассмотреть ни единого отблеска ни его глаз, ни оружия. Значит, пусть реагирует быстро.       Рейна чуть выглянула из кустов: один мужчина был у самой двери особняка, другой — мониторил южную часть забора. Расстояние до обоих было приличным, однако мексиканка уже распланировала все до мелочей. Она перебросила нож другой стороной, схватив его за острие, и прищурилась.       Она встала, замахнулась, бросила нож и попала самому дальнему мужчине в затылок. Тот, что стоял у двери, сразу обернулся в ее сторону, открыв огонь — Рейне пришлось перекатиться из кустов на каменистую дорогу, чтобы не попасть под пули. Как назло в нее засветил прожектор, и тогда охранник у двери наконец отчетливо заметил ее фигуру. Секундное молчание — она выстрелила первой. Мужчина в порыве тоже успел спустить курок, но когда падал замертво, его пуля пролетела чуть меньше чем в метре от Рейны.       С балкона упало еще одно тело со свежей дырой в черепной коробке. Рейна глянула наверх, заметив еще двоих, и ринулась к двери, которая как раз была защищена крышей. Вокруг началась суматоха, ясное дело, что все, кто был в поместье, сейчас либо вываляться наружу, либо забаррикадируются изнутри. Винсент правда держит свое слово: через пару секунд под звуки двух выстрелов с балкона рухнули оба противника.       Рейна только добралась до лестницы, как кто-то начал стрелять в нее сзади, со стороны ворот. Ее ранили в живот — пуля пролетела насквозь — мексиканка упала на колено, находясь на предпоследней ступеньке, схватилась левой рукой за кровоточащую рану и обернулась, тыча перед собой пистолетом. У ворот еле-еле шел хромающий человек, вся его одежда была черной, будто бы он извалялся в угле, а кожа и волосы — полностью обуглились. Он был не жилец, но все-таки как-то умудрился добраться сюда.       Рейна, не думая, выстрелила один раз, попав ему в грудь, потом второй и третий, а он все ковылял и ковылял, как раз поднимая руку для нового выстрела. Женщина услышала, как позади открылась дверь.       На сгоревшего мужчину набросился Чембер, пнув его ногой по обратной стороне колен.       Рейна обернулась к двери и тут же получила по предплечью огромным тяжелым военным ботинком. Ее пистолет улетел куда-то в сторону, а сразу после мужчина достал свою пушку, направив ствол на лицо женщины. Она успела сгруппировать две свои ладони вместе и упереться ими в ствол, чтобы удерживать его в стороне от своего лица. Военный этот был не то, что тяжелым, а просто громадным, женщина сопротивлялась как могла, но рана давала о себе знать, и мексиканка чувствовала, как истекает кровью. Ей срочно нужна свежая душа.       Чембер ударил обуглившегося мужчину прикладом по голове. Тот упал лицом в камешки, но все еще шевелился. Француз быстро глянул на то, какой огромный мужчина выходит из открывающейся двери, и, щелкнув пальцами, сменил винтовку на пистолет.       Рейна закричала от того напряжения и прикладываемой силы, с которой она сопротивлялась приближающемуся стволу пистолета, стоя на одном колене буквально на ребре ступеньки. Громадный мужчина ухватился двумя руками за ручку пушки и Рейна уже не могла сопротивляться.       Винсент выстрелил сгоревшему военному в затылок, а потом до его ушей донесся истошный крик мексиканки. Он еще никогда не ловил себя на мысли, что она может умереть, потому что этого просто не могло быть — здесь точно так же, как с картами. Он бросил взгляд на ступеньки и быстро, даже особо не целясь, выстрелил в противника.       Он попал ему в шею. Мужчина схватился за открывшуюся рану, значительно ослабляя свое давление на пистолет. Чембер выстрелил еще, начиная шагать ближе к лестнице. В этот раз пуля попала в колено: мужчина завалился почти что на четвереньки перед Рейной. Она мгновенно отпустила одну свою руку, впиваясь острыми ногтями в глаза военного. Тот заорал и пару раз спустил курок своего пистолета, прострелив мексиканке левую ладонь. Она так разозлилась, что даже не обратилась на это внимание.       Наконец поднявшись и все еще держа свои пальцы в глазницах военного, Рейна начала забирать себе поверженную душу. Тело мужчины иссохло за несколько секунд, а все раны женщины также быстро затянулись. Поднявшись на ноги, она откинула голову военного в сторону.       Чембер успел подойти к лестнице, когда Рейна восстановила свое здоровье. Стреляя второй раз, он специально не задевал жизненно-важные органы, потому что захотел посмотреть, что же мексиканка сделает дальше. Он четко понимал, что мог поставить не на того и проиграть все, но этот адреналин буквально сожрал его. Однако стоило ему услышать приближающиеся голоса за приоткрытой дверью особняка, он тут же схватил женщину за запястье и отвел в сторону. Они прижались спинами к стене, переводя дух. — План хреновый, — улыбнувшись, сказал француз. — Мне нужен пистолет… — Рейна кивнула в сторону дороги из камней, где ее пушка лежала прямо напротив двери. — Можешь подержать мой револьвер, — продолжал усмехаться Чембер, но все-таки протянул женщине оружие. Та закатила глаза, приняла предложение мужчины и, пусть на долю секунды, но улыбнулась. Это, конечно, был не револьвер, а просто пистолет, но здесь и не в этом было дело. — Ты… правда самая невообразимо удивительная женщина, каких я только видел, — вдруг произнес Винсент. Его глаза были широко раскрыты, они гуляли по всему лицу Рейны, не будучи в силах остановиться на чем-то одном.       Она хотела бы чем-то ему ответить, вот только в чем был смысл его слов? Еще месяц назад они не знали о существовании друг друга. Что-то странное происходило в поведении Винсента: в нем словно жили два разных человека.       Чембер кивнул в сторону двери, схватился за ручку и дернул ее на себя. В руке Рейны мгновенно появился темно-фиолетовая сфера, которую она направила внутрь здания, а после и она сама забежала за порог. Пропускать дам вперед — это ведь так галантно.       Рейна перестреляла всех, кто был в прихожей и на лестнице, ведущей на второй этаж, прежде, чем Чембер закрыл за собой входную дверь. Он мог поклясться, что не услышал и писка, а все этот прекрасный глаз, который висел в воздухе около стеклянной люстры и резко перебрасывал свой взор из стороны в сторону. В следующий момент от лопнул, словно воздушный шар и бесследно исчез.       Чембер осмотрелся. Всюду было очень тихо: ни следа ни Алефа, ни кого-то, кто еще мог бы его защищать. Как на зло электричество тоже отключилось, но даже в темноте дорогого особняка француз отчетливо видел, насколько весь костюм, да и руки Рейны измазаны в крови. Она обернулась к мужчине, кивнула в немом вопросе, но тот лишь покрутил головой, отводя взгляд. Почему же она так красиво выглядит, когда вся пропитана кровью?       Чембер сделал шаг вперед, медленно заглянув в арку, ведущую на кухню: там было пусто. Тогда, он указал пальцем вверх, как бы намекая, что нужно подняться по лестнице.       Мексиканка опять пошла первая. Ступеньки не скрипли, были из мрамора. Шагая выше, Рейна делала это боком, мониторя все, что могло произойти на втором этаже: одной рукой она держала пистолет, а в другой уже подготовила новую сферу.       Как оказалось, здесь были лишь три двери: одна, полностью стеклянная, вела на балкон. Благодаря Чемберу там было ни души. Француз нежно обвил запястье Рейны своими холодными и длинными пальцами, заставляя ее глянуть ему в глаза. Он поднес указательный палец к губам, а потом достал из внутреннего кармана жилетки одну визитку, протягивая ее женщине. Когда она взяла ее, француз кивнул в сторону правой двери, а сам направился влево.       Разделиться было не проблемой, а вот соединиться вновь — очень даже. Но Рейна почему-то вообще не переживала: отвлеченные мысли понижают скорость твоей реакции, и это не то, что нужно сейчас.       До дверей они дошли одновременно, глянули друг на друга и, нажав на ручки, зашли за порог. Рейна оказалась в абсолютно пустой комнате: везде разбросана мебель, валяются бумажки и документы, а стекла лежат осколками на полу. Не отпуская пистолет, она подошла к случайно выбранному листку и, склонившись над ним, принялась читать. Как и предполагалось, это были всего лишь какие-то личные финансовые отчеты, не имеющие в глобальном плане никакого смысла.       Она выпрямилась, прошлась взглядом по столу и вдруг ей на глаза попался охваченный огнем домик далеко впереди. А ведь там, сука, остались ее карты. Мексиканка машинально глянула на оружие, которое держала, и вспомнила о Чембере: почему она вообще сейчас здесь, делает то, что он сказал ей?       С улицы донеслись крики. Рейна перегнулась через стол и обнаружила, что от горящей лачуги по их души бежит как минимум дюжина наемником — а назвать иначе даже язык не поворачивался. Если так взглянуть, то ребята просто выполняли работу, которую им поручили, но ведь они знали, кого собираются защищать. Проверив магазин, женщина поняла, что им срочно нужно придумать план отступления.       Чембер вошел в комнату и сразу же пожалел об этом: там, где еще пару секунд назад была его голова, прилетел томик Чехова. Француз успел лишь съехать спиной по двери на ягодицы, а потом перекатиться в сторону, чтобы русские рассказы не довели его до шишек на голове.       В помещении было темно, а еще ужасно душно, а напротив окна стояла накаченная высокая фигура мужчины. Он жутковато сжимал кулаки, а на костяшках его виднелись кастеты. — Bonsoir, — с присущей ему легкостью произнес француз. Он медленно поднялся, отряхивая штаны от песка и грязи, и уже рассчитывал, куда лучше ударить.       Противник был неразговорчив. Он громко хрустнул шеей и, шагнув вперед, замахнулся для первого удара. Чембер мастерски ушел от кастета на правой руке незнакомца, но что-то странное вдруг пихнуло его в спину: по инерции он накренился в сторону противника, а тот вмазал ему по челюсти.       Отлетев в сторону окна, француз схватился ладонью за разбитую губу и в немом вопросе глянул в пустой угол, откуда его только что кто-то толкнул. Кроме темноты ночи там ничего не было, а незнакомец тем временем подошел к нему и замахнулся снова.       Чембер мигом залез на стол у окна, схватил лежащее на нем барахло и бросил в стекло. Оно разбилось не полностью, но даже такого зазора хватило бы мужчине, чтобы смыться на балкон. Только француз сгруппировался, чтобы перекатиться через подоконник. Кто-то толкнул его ноги обратно, будто бы поджидал по ту сторону окна. Длинные пальцы незнакомца схватили Чембера за плечо и швырнули со стола ближе к двери.       Француз решительно не понимал, что с ним происходит: здесь были только они вдвоем, он же внезапно не ослеп? Впервые поправив свои очки, Чембер поднялся на ноги, бешено соображая, что ему делать.       Рейна услышала грохот в соседней комнате, когда подошла к дорогому книжному шкафу. У нее всего возникал вопрос: зачем тратить так много денег на большие дома, когда тебе по сути нужно только что-то мягкое для приятного сна. Она прошлась глазами по корешкам, но не увидела ничего необычного, однако вот общая площадь комнаты ее смутила: казалось, она должна была быть больше, на метра два точно. Ее зоркий глаз зацепился за одну из книг, на корешке которой не было написано ни единого слова, как вдруг рядом появилась чья-то фигура, буквально сбивая ее с ног.       Это был Чембер. Он сам не ожидал, что повалит напарницу, поэтому тут же протянул ей руку и помог подняться. За стеной было слышно, как напавший незнакомец ломает и крушит все на своем пути, включая дверь, которая по звукам слетела с петель, когда он вышел в коридор. — Какого хрена происходит? — нахмурилась Рейна. Чембер схватил ее за запястье и отвел подальше от двери, очевидно предполагая, что бежать им некуда. — Там какой-то радиант, — пожал он плечами, небрежно прижимая пальцы к разбитой губе. — Какой? — Мы не успели познакомиться, — он выхватил у Рейны пистолет, проверил магазин, и всучил ей его обратно. — Я не очень понимаю, что конкретно он делает… — Ты что… — мексиканка ехидно улыбнулась, заглянув французу в глаза, — боишься? Ты страшишься смерти? — Скажи что-нибудь полезное!       Но только Рейна открыла рот, как незнакомый радиант ворвался в комнату. Жаль, что и этот дом нельзя было сжечь до тла, ведь он был построен в основном из камня. Женщина резко направила на него пистолет и выстрелила пару раз прямиком в грудь, но фигура мужчины растворилась в воздухе, словно была воздушным шаром, наполненным цветным дымом изнутри.       Широкая ладонь, разрезавшая дым, словно масло, прилетела Рейна по щеке. Ее отбросило к книжной полке, отчего примерно половина бестселлеров попадала прямо ей на голову.       Чембер накинулся на мужчину со спины: он смог повиснуть у него на шее, держа в правой руке нож, но радиант со всех ног попятился и с рыком зажал француза между своей спиной и холодной стенкой. Чембер больно ударился головой, и когда противник отпрянул, просто свалился на колени.       Рейна схватила первую попавшуюся книгу и швырнула ее в голову незнакомца. Тот среагировал мгновенно: остановил фолиант своей ладонью, грозно глянув на мексиканку. Чембер в это время достал нож и глубоко вогнал его острее в голень противника. Тот взвыл от боли, бросил книгу на пол, вынул нож и замахнулся им на француза.       Женщина принялась быстро искать ту самую книгу без названия: она точно знала, что она особенная. Как та и предположила, том был ключом к потайному коридору, который вполне мог вести в секретную комнату. Оно потянула за корешок, книга накренилась, а шкаф сам принялся отъезжать в сторону.       Чембер быстро юркнул между ног радианта, поднялся и выстрелил ему в спину. Противник снова превратился в пыль и песок. Француз резко обернулся, ведомый странным чутьем, и отпрянул назад: перед его лицом пронесся клинок, чуть ли не отрубив ему нос. — Нам надо туда! — крикнула Рейна, обращая на себя внимание всех. Чембер повернул голову к ней, обнаруживая открывшийся проход, а незнакомый радиант уже замахивался в сторону Рейны своим ножом.       Все происходило словно в замедленном действии: Чембер вынул из кармана жилетки визитку, незнакомец бросил нож, Рейна инстинктивно подалась назад, чтобы избежать колотой раны. Визитка и нож, хоть и преследовали разные цели, но достигли финиша примерно одновременно. Оружие крутилось в воздухе: то лезвием, то рукоятью вверх — вонзилось в ребро книги. Визитка успела попасть за книжный шкаф и застрять в стене. Книга-механизм вернулась в исходное положение и запустила тем самым закрытие тайного прохода. Рейна повалилась на спину, перед ее лицом пролетел острый предмет.       Сухой звук запечатанного запасного коридора. Тишина. Рейна вдруг закричала, принялась сквернословить на испанском, схватилась за рукоять ножа и попыталась вынуть его из книги, но он засел глубоко.       Чембер и мужчина пересеклись взглядами: первый снисходительно улыбнулся, принимаясь медленно шагать назад, а второй, состроив злобную мину, снова сжал кулаки.       В коридоре особняка послышался рев бегущей орды. Кажется, та самая дюжина наконец добралась до входной двери и теперь мчалась по мраморной лестнице на второй этаж.       Рейна, все еще держась за нож, обернулась к Чемберу. Она надеялась, что у него будет план на такой случай, или хотя бы набросок плана. Но его взгляд, который она все-таки встретила, не говорил ни о чем, кроме сожаления: о чем ему было сокрушаться? Неужели они и правда умрут сейчас? — Pardonne-moi, chérie, — сказал он и щелкнул пальцами.       Что Рейна, что радиант, который еще недавно хотел прикончить Винсента, остались в тишине. Первая не могла поверить, что ее напарник только что бросил ее на верное растерзание, а второй просто не понял, что произошло, однако ему явно понравилось, что на «вечеринке» осталась только женщина.       Крики наемников, которые поднимались по лестнице, быстро привели Рейну в чувства: она имела больше шансов один-на-один. Резко поднявшись, она схватила второй книжный шкаф за пустую полку и потянула на себя. С чего она решила, что он не привинчен — не ясно — однако мебель с грохотом приземлилась на пол, закрывая собой дверь.       Радиант ухмыльнулся, как бы говоря ей: «да я и без своих напарников сотру тебя в порошок, девчонка». И, кажется, здесь он был бы прав, если бы только знал, в какое бешенство мексиканка может впасть. Склонив голову, Рейна подарила противнику самый угрожающий взгляд, который когда-либо демонстрировала, а потом она развела руки в стороны и все ее тело внезапно охватил темно-фиолетовый цвет: кожа стала нечеловечески темной, татуировка и радианитовое сердце напротив — принялись гореть ярко, как и глаза — а ее аура буквально источала черный дым. Она подняла нож, который обронил пару минут назад Чембер, и крепко сжала его рукоять. В дверь принялись ломиться.       Радиант поудобнее расположил кастеты на своих руках и, хрустнув хрящом на шее, напал. Рейна отпрянула в сторону, завела левую руку назад, словно кошка, готовящаяся расцарапать лицо, и призвала фиолетовый глаз. Она бросила его за спину нападающего, а после и сама переместилась позади него. Чисто машинально он обернулся, но глаза накрыла фиолетовая пелена, которую невозможно было убрать.       Рейна замахнулась ножом, целясь противнику прямо в шею, но тот, будто бы ведомый чем-то, схватил руку женщины, когда острее клинка было в паре сантиметров от его сонной артерии. Он пнул ее ногой в живот — она отлетела в противоположный угол комнаты, а глаз лопнул, словно пузырек. Женщина через боль в позвоночнике хватала ртом воздух, пока радиант медленно шел к ней. Он так бесил ее, он явно думал, что он «мужчина», что он «сильнее», что он «лучше» и что он «победит». Мужчины всегда так думают, даже когда ничего из себя не представляют. Хотя, более того, они так думают в основном, когда ничего из себя не представляют. — Счастливчик, — сказала она, кашлянув, — я последнее, что ты видел.       Рейна резко поднялась, ухватилась за ручку на выдвижной полке в столе и, вырвав ящик, ударила им радианта по голове. Он защитил свое лицо, выставив правую руку между полкой и своей головой, но в этот момент Рейна всадила ему нож между ребер.       Мужчина свободной рукой отбросил женщину от себя, будто отмахивался от мухи. Рейна чуть отшатнулась от удара. Он, находясь в шоке, быстро глянул на торчащий нож из своего бока, а потом вдруг загреб своей пригоршней пучок волос Рейны, потянув ее на себя. Мужчина то ли от ярости, то ли от боли, сам озверел: он дернул ее за волосы сначала назад, а после, когда ее голова идеально легла в его ладонь, с ожесточением приложил ее лбом об стену.       Рейна ничего уже не почувствовала. Она только увидела, как падает на пол, а на стене перед ней остается огромное кровавое пятно. Она рухнула на спину, пытаясь понять, где находится, стоит или лежит, день сейчас или ночь, она умирает или выживает.       Противник попятился назад, медленно принялся вынимать клинок из своего бока, стонал от боли и весь дрожал, но все-таки смог отбросить нож в сторону.       Рейна медленно приходила в себя. Она перевернулась на бок, увидела, как мужчина старается остановить кровь, хлынувшую из раны, но она ведь знала, куда надо бить. Радиант сквозь свои же болезненные стоны нагнулся, поднял нож и двинулся в сторону женщины. Ей даже не хватило сил, чтобы закатить глаза от такой «очевидности» его решения, однако он оказался рядом с ней слишком быстро. Его ботинок ударил ее по плечу — резко, сильно, больно — она опять оказалась на спине. Да, она женщина, и да — она слабее физически. Но ведь дело не в том, кто крепче, а в том — кто останется жив после.       Радиант опустился на колени, навис над мексиканкой с ножом в руке. Он видел, что та явно лежала перед ним с сотрясением или ушибом мозга, а, возможно, даже внутренним кровотечением, поэтому он замахнулся клинком и ударил.       Рейна сгруппировала руки, словив его кулак в свои ладони в самую последнюю секунду. Ее лицо не выражало ничего — даже старания. Она просто лежала на полу, держала клинок перед своим лицом изо всех оставшихся сил, и смотрела мужчине в глаза. Его лицо исказилось в раздражении, боли и упорстве, с которым он давил и давил. Клинок опускался ниже с каждой новой секундой, вот он уже касался красивой кожи мексиканки, но на нее лице страх даже не промелькнул. Левой рукой она впилась пальцами в глубокую рану на боку радианта: тот немного ослабил давление, но через секунду начал вновь, чтобы быстрее закончить свои мучения. Однако что-то пошло не так: он вдруг почувствовал, как сила оставляет его тело, а рана на боку будто становится больше и… засыхает.       Он попытался надавить своим весом на руку, продавить клинок дальше, вонзить его в ее горло, но перед глазами начало темнеть, и через мгновение он отключился. Его клинок все-таки вошел в ее горло. Женщина почувствовала, как захлебывается собственной кровью, но не убирала руку из его раны. Она быстро достала клинок из шеи и высосала всю душу из умершего радианта: ее трахея и черепная коробка снова стали как новенькие, но тут в комнату наконец прорвались остальные наемники.       Чембер оказался по ту сторону тайной двери и чуть не впечатался лбом об противоположную стену, из которой как раз торчала его визитка. Какой же он умный, что придумал такой телепортационный девайс. Мужчина на секунду замолк, прислушиваясь к шуму сбоку, и в его голове даже промелькнула мысль, что Рейну не надо было вот так бросать… однако все это меркнет и бледнеет в сравнении с тем фактом, что сейчас он стоял в слабоосвещенном узком коридоре, который уходил глубоко вниз. Спускаться придется пару минут, а в конце его, кажется, ожидала железная дверь.       Пока он спускался, всячески оглядывал свой костюм, как будто бы шел на свидание, хотя капли засохшей крови все равно магическим образом не уйдут, так же как и синяки и ссадины.       Он подошел к двери. Она была наглухо закрыта изнутри, а на стене рядом торчала лишь небольшая сенсорная панель — просила ввести код блокировки. Чембер улыбнулся, его позабавила такая безобидная вещичка, хотя замок был круглым и открывался по принципу сейфа, у француза все равно рука была набита на такие вещи.       Он вынул из кармана пятисантиметровое кольцо и приложил его к круглому ползунку на замке, достал свой телефон, немного запыленный после всех драк, и нажал на экране кнопку «начать». Кольцо принялось крутить ползунок, подбирая нужный код, а мужчина просто наблюдал за прогрессом на своем телефоне.       Что-то громыхнуло сверху. Чембер расслабленно оглянулся на тайную дверь наверху лестницы и прислушался, однако продолжения не последовало. Ему было так интересно узнать, чем же все закончилось и глянуть на мертвое тело либо Рейны, либо того неизвестного мужчины. Забавно, что же будет, если мексиканка все-таки выжила… жаль, если ее красота просто пропадет.       Кольцо кратко завибрировало, француз услышал характерный щелчок двери. Он сложил все свои девайсы в карманы и щелкнул пальцами, обзаведясь в ту же секунду золотистым пистолетом. Один вход — один выход… как непродуманно.       Чембер нажал на ручку и резко оттолкнул дверь от себя. Его тело двигалось быстро: вот он уже вошел в небольшой рабочий кабинет, держа на вытянутой руке пистолет. Его ствол был направлен на человека, сидящего за дорогим деревянным столом, окруженным такими же не дешевыми книжными шкафами и стеклянными полками, заполненными брендовым алкоголем.       Алеф был здесь совершенно один, его лицо даже не выразило никакой эмоции. Кажется, директор Кингдома наблюдал за всем действом через камеры видеонаблюдения, которые как раз выводились картинкой к нему на компьютер. — Привет, Винсент, — сказал он, чуть наклонив голову вперед. — Пойманное животное отгрызет себе лапу, только чтобы спастись, — француз стоял на месте, в паре метров от стола, и держал середину лба Алефа на мушке, — что отгрызешь сегодня? — Экхардт погиб из-за тебя? — Из-за тебя, — улыбнулся Чембер, — это же ты не рассказал ему ничего, и это был ты, кто заставил его работать на Эверетт-Линд. — Ну ладно, — пожал плечами Алеф, — убьешь ты меня, кто тогда будет управлять Кингдомом? — Кто-то не такой псих, как ты. — Это я псих? — указал на себя пальцем мистер Пэддингдтон. — А сам-то? Я же знаю, ты пришел сюда с девушкой. С той радиантшей, которая буквально бессмертная, но ты и ее угробил.       Чембер молчал, но улыбка медленно сползла с его лица. Алеф так уверенно сказал, что Рейна умерла, что француз на секунду ему поверил. Неужели все? Входная дверь под своим весом медленно начала закрываться, а потом и вовсе бесшумно затворилась. Да и кто вообще сюда зайдет? — Что, молчишь? — Алеф даже чуть расслабился. — Ты мне кое-что должен. — Да ну? — Должен рассказать о проекте «Проксима». — Что это за проект такой? — усмехнулся Алеф, медленно опустив руки на колени. Его несговорчиваость начинала бесить француза, поэтому он дернул рукой с пистолетом и произнес громче: — Руки, чтобы я их видел! — Воу-воу, — Алеф тут же поднял пустые ладони, держал их на уровне лица. За дверью вдруг что-то громко хлопнуло, но ни Чембер ни Алеф не отрывали друг от друга взгляда. Первый был и так уставший, весь в песке и пятнах крови, пытающийся докопаться до правды, а второй — почти смирившийся со своей скорой кончиной, но все еще тянущий время, надеясь на подмогу.       Чембер знал, что еще парочка минут и Алеф начнет торговаться, сдаст любую информацию взамен на свою жизни, однако этого момента еще нужно было дождаться. Проект «Проксима» всегда был темной лошадкой Кингдома, и Чембер постоянно пытался добыть информации, но каждый раз упирался в тупик, тыкался туда-сюда как слепой котенок. Он чувствовал, что этот проект куда более опасный, чем опыты Сантос, или чем проект «Омега-Земля». Все еще скажут ему спасибо…       Громкий удар по металлу. Дверь мгновенно открылась, впечатываясь в стену — загадка только, как она не слетела с петель. Чембер быстро оглянулся и заметил ее — Рейну.       Женщина стояла на пороге, держала в одной руке черный пистолет, который явно украла в процессе драки, а во второй — нож. Почти 80% ее тела было покрыто свежей и засохшей кровью, волосы были уже далеко не темно-каштановыми — с них капали красные капли; лицо, словно в боевой раскраске викингов, тоже пропиталось кровью. За ее спиной вся лестница была усеяна трупами охранников, причем многие из них были не в лучшей кондиции. Тишина. Здесь больше не было никого: никого, кроме них троих.       Она смотрела исподлобья на Винсента злобно, словно запечатлела предателя, словно сейчас выпьет и его кровь на закуску. Дышала медленно, ни одна вена на ее шее не вздымалась, как это обычно бывало. Рейна сделала шаг за порог, все еще прожигая Винсента взглядом: он же только изредка бросал на нее взгляд, видимо боясь выпускать Алефа из виду. — О, так она жива, — весело произнес Алеф. Кажется, он тоже почувствовал, что агенты недавно поссорились, и теперь ожидал удачной минутки, чтобы улизнуть. — Болтаете? — низким и мертвецким голосом спросила мексиканка, и только сейчас француз обратил на нее внимание. Он продолжал держать Алефа на мушке, но не мог оставить даму без своего чуткого взгляда. — Ma chére, он должен рассказал мне тайну. Мы с тобой спасем мир. — Да? — Рейна плавно взглянула на Алефа, наклонив голову, а потом просто подняла руку с пистолетом и, особо не целясь, вышибла директору Кингдома мозги. Его тело дернулось, а красно-розовая пюрешка окрасила стену и полки позади.       Винсент даже не успел среагировать: его глаза бегали по трупу Алефа, а рот приоткрылся в немом вопросе — а ведь он почти добрался до правды, теперь ему точно никто не расскажет, теперь все нужно делать заново.       Рейна обошла Винсента и встала перед ним, словно осматривала манекен в магазине. Она отбросила пистолет в сторону, ведь в нем уже закончились патроны, но нож все так же держала крепко. Что же ей с ним сделать? Может, вспороть живот, или выколоть глаза? Нарисовать улыбку Джокера? Отрезать язык? Впиться губами в шею? Прижаться к его груди? Две последние опции кажутся не отсюда… — Что ты… — Винсент наконец опустил руку, заглянув в глаза Рейне, но внезапно забыл свой вопрос, — да как ты выжила… — Я бессмертная, ты забыл?       Рейна, хоть и была ниже Чембера, глядела ему в глаза, не особо поднимая головы. Он сейчас ощутил себя маленьким мальчиком, впервые встретившим сильную женщину. Все фильмы, которые он когда-либо смотрел о представительницах слабого пола, где они одним взглядом приказывали мужчинам, что делать, были просто жалкой пародией на реальные ощущения. О чем он думал дальше — ему уже было неизвестно.       Он схватил Рейну за горло и впился в ее губы. Левая рука взяла мексиканку за талию, и француз принялся шагать ближе к широкому дорогому столу. Рейна бросила нож, переместила руки на щеки мужчины и зашагала назад, пока не уперлась бедрами о стол.       Винсент жадно целовал ее пухлые губы, ощущая на своем языке смесь железа от крови, в которой было испачкано ее лицо, и карамели. Он был просто невероятен в поцелуях, заставляя мексиканку хотеть этого еще и еще. Она и сама была с горячей кровью в венах, но этот мужчина, кажется, на клеточном уровне знал, что должен делать.       Рейне так хотелось убить его за то, что он бросил ее, но в тоже время она желала, чтобы его руки, губы и тело не оставляли ее ни на мгновение. Ладони мексиканки соскользнули с лица француза на его грудь, вымазывая белоснежную рубашку в загустевшей коричнево-алой крови, и очень жадно сжала его мышцы. Она, все еще отвечая на его многочисленные глубокие поцелуи, быстро расстегнула пуговицы его жилетки.       Выдержка мужчины оказалась на долю секунды слабее: он оторвался от Рейны, тяжело дыша, уперся своим пахом в ее, ослабил прижавший горло галстук, подсунув пальцы под узел. Винсент еще никогда так быстро не возбуждался, еще никогда он не был таким животным, как сейчас. Он глянул на такое же обезумевшее лицо мексиканки, раскрашенное будто бы боевыми рисунками, и понял, что не один чувствует странное притяжение.       Рейна грубо оттолкнула руку парня от его же горла и, схватив за ослабший узел, потянула на себя. Левая рука буквально впечаталась в грудь француза, заставляя его чуть нахмурить брови в немом вопросе. Пальцами забираясь между пуговицами в щель рубашки, женщина специально вырвала добрую половину, слушая, как пуговицы ударяются о стол и падают на ковер.       Винсент не смотрел на пуговицы, как и не был против испоганенной рубашки, его взгляд был приковал к бездонным глазам Рейны, и он снова накрыл ее губы в поцелуе. Он чувствовал, как ее острые ногти впиваются в его грудь одновременно с тем, как нежный и мокрый язык сплетается с его, и от этого по всему телу пробегали мурашки, концентрируя все свое напряжение в паху.       Очки Винсента чуть съехали от жадных поцелуев Рейны. Он отстранился от нее, чтобы их снять, но мексиканка, заметив это, хищно ухмыльнулась. Она провела языком по своим небольшим клыкам, выдохнула воздух в лицо мужчине, и стекла моментально запотели. Он смотрел на нее через небольшие щелки, открытые ему лишь потому, что очки висели буквально на кончике носа.       Она что, играет с ним? Думает, что ведет? После выходки с очками, Винсент наклонил голову вниз и вбок, хищно глянув в глаза женщине. Он специально чуть ни не намертво остановил темп их летящих со скоростью света прелюдий, чтобы дать ей понять, что у него нет никаких mommy issues.       Рейне чуть расслабила пальцы, которыми держала его почти развязанный галстук. Он стянул с себя очки, кладя их куда-то на стол, повернул мексиканку спиной к себе, завел ее руки назад, схватив запястья одной своей ладонью, и грубо нагнул женщину вперед, заставляя лечь животом на стол. Его действия были машинальными, но не подсознательными. Он знал, что делал, потому что делал это уже не раз.       Член упирался в ширинку брюк, неприятным трением напоминая о себе. Мужчина мгновенно нажал на фастекст с правой стороны костюма Рейны и можно было наконец толкнуть эти тяжелые 30 слоев баллистической ткани вниз. Он уцепился за край ее шорт и одним резким движением сдернул их.       Его длинные пальцы мигом расстегнули свой ремень, пуговицу и ширинку, приспустили штаны и нижнее белье, дотрагиваясь до чувствительной кожи. — Долго будешь любоваться своим дружком? — недовольно фыркнула Рейна, на что Винсент гортанно рассмеялся и без предупреждения вошел во всю длину. Рейна громко простонала, но скорее больше от удивления и острого угла, под которым француз ее держал. Она чуть подалась вверх, чтобы приподнять голову, но Винсент запустил пальцы в ее слипшиеся от крови волосы и, схватив их в кулак прямо у затылка, прижал ее голову к столу. Теперь она ничего не может делать без его ведома: руки, зафиксированные за спиной, шея и голова намертво придавлены, а положение ее ног он надежно закрепил своими, заставляя ее расставить их как можно шире.       Он стал двигаться так, как хотелось, в первую очередь, ему. Приоткрыл рот и дышал глубоко, чуть ли не через зубы, запрокинув голову, закрыв глаза на пару секунд. Ему было так хорошо и приятно, ему даже не было ничего от Рейны нужно, он слишком хотел удовлетворить себя. Снова глянув на женщину, он услышал ее стоны, так ритмично появляющиеся каждый раз, когда он входил. Он не видел лица мексиканки, только ее профиль, да и он туда не смотрел, а вот ее спина, тонкая талия и большие упругие ягодицы заставляли француза сильнее возбуждаться. Его связки издали что-то похожее на рычание пантеры. — О, да, — протянул он с тем же рыком и начал двигаться быстрее. Его тело заставляло его ускоряться, обжигая в районе паха. Винсент нагнулся вперед, остановился, хотя жаждал продолжать, но знал, что сейчас просто взорвется. Он отпустил ее волосы, однако уперся локтем у головы Рейны и снова придавил ее ладонью. Контроль, контроль, его возбуждает контроль и ощущение вседозволенности. Другой рукой он продолжал держать ее запястья и, кажется, там останутся синяки, потому что он сжимал их со всей силы. Но Рейна ничего не говорила по этому поводу, ведь любое ее слово затыкалось толчком, и ей приходилось только стонать — ничего иного француз слышать не хотел.       Он снова начал двигаться внутри нее, но уже не в полную длину, однако с изменившимся углом большая амплитуда была и не нужна. Уж он-то знал, особенно слыша так близко ее стоны: она будто сейчас заплачет, но если бы ей что-то не нравилось, она бы не была такой ужасно мокрой внизу.       Он знал, что ей тоже хорошо, мужчина всегда был «слишком большим», но у Рейны внутри там было очень неплохо. Он содрогнулся от ощущения, что больше не может держаться, громко по-животному рыкнул и резко достал член. Взял его правой рукой, продолжая стимулировать, а левой просто упирался в стол, рядом с ягодицами мексиканки. Она медленно развернулась лицом к французу и просто наблюдала за тем, как он доводит себя. Ей, если честно, тоже было все равно: она получила те ощущения, которые хотела. И тем не менее Винсент был хорош, еще и красивый — и не только лицом, но и членом. Ух, это важно.       Винсенту нужно было буквально пару мгновений. Беловатая липкая жидкость выплеснулась прямо на живот женщины: она глянула на нее, потом стянула с француза этот надоедливый галстук и вытерла им свой живот. Рейна скомкала ткань, бросив ее в сторону на пол. — Ma chère, ты убила моих детей. — Нахрена они мне сдались, — фыркнула она, уже натягивая обратно свою одежду. Она оттолкнула от себя Винсента и подошла к валяющемуся около двери ножу. Это был ее нож, и она здесь закончила. — Ну скажи, что тебе не понравилось, — рассмеявшись, произнес француз, застегивая ширинку и ремень штанов. Он выдавал это как шутку, но на самом деле боялся, что чисто из вредности она могла бы сказать, что он ужасный любовник. Рейна обернулась к Винсенту, немного помолчала, а затем на ее лице нарисовалась легкая улыбка: — Я этого не сказала. — Ну вот… — тоже расплылся в загадочной улыбке француз. Правда его хорошее настроение не долго таким оставалось: телефон в кармане завибрировал от звонка. ***       База в Филиппинах славилась своей неприступностью и самым лучшим рейтингом для желающих после пойти работать на любом месте в пирамиде Кингдома. Несомненно у Совы и Сейдж будет куча проблем, если они хотят кого-то оттуда достать, причем против его же воли. — Пока вы туда долетите, — принялся объяснять Сайфер, сидя на кресле у себя в кабинете, — я пробьюсь во внутренний круг их защиты, — он указал пальцем на экран ноутбука, где как раз шел какой-то процесс, — буду контролировать камеры и ворота с дверями. Вам придется посадить самолет на заброшенном аэродроме в горах, а оттуда спуститься, иначе вас заметят. — Там наверняка датчики движения… — сказал Сова, — мне нужен план здания. — Загружу в дрон, — Сайфер, не глядя на русского, вытянул перед ним ладонь, куда блондин без лишних слов положил свою маленькую железную сову. Он ловко достал из нее шнур, подключил к разъему в ноутбуке и принялся печатать код. — А еще там будут прожекторы, электронные замки и радианитовые подавители, — Сейдж все это время обеспокоено стояла в дверях, — почему бы не отправить туда Питера… — Мне кажется, Бримстоун до сих пор не особо доверяет ему, — пожал плечами Сова, — хотя парень неплохой. — Сова-Сова, какая у тебя добрая душа, — захихикал Сайфер, — вам кстати придется туда по прямой лететь. На базе очень легко могут засечь прыжок, тогда весь план коту под хвост.       Блондин вздохнул. Солнце уже садилось, а лететь придется очень долго. Он обычно играл в нарды или шахматы, когда был достойный противник, а с изобретением пространственных прыжков так вообще перестал чем-то занимать себя в полете. Может, есть вероятность, что когда он прилетит обратно, то Сабина уже будет здесь? Хотя, кусок парящей Венеции никогда не был самым безопасным местом, а особенно для базы Валоранта.       Надо будет поговорить с Бримстоуном об этом, а пока — время сходить на рынок.       Сова так успокаивался. Он бродил между лавочек, огибал снующих туда-сюда людей, а так как был выше всех, вообще не переживал, что его могут ограбить или еще чего. Он носил непримечательную одежду и кепку, шагал медленно и всегда что-то покупал.       Он старался покупать фрукты, потому что сладости не любил, но сладкого хотелось. Сабина его пристрастила к инжиру, особенно свежему, поэтому его Сова покупал в любой непонятной ситуации. Блондин шел вперед и старался ни о чем не думать, как бы проветрить свое сознание и с чистой головой направиться в Филиппины.       Его здоровый глаз заметил хорошую фруктовую лавку впереди: стоит подойти и посмотреть на продукты поближе. Немного наличных он держал уже наготове в своей ладони, но не успел подойти. Двое мужчин перегородили ему дорогу: они были одеты в какие-то знакомые комбинезоны, а потом все его тело пронзил острый электрический разряд. Русский свалился на колени, его руки поместили в наручники и защелкнули их за его спиной, а на голову надели плотный мешок. Как интересно, что гражданские были настолько запуганы творящимися вокруг событиями — будь то Кингдом, зеркальная Вселенная, терракт на Эверет-Линд или даже тут в Венеции — что просто проходили мимо.       Его уволокли, он не мог встать. Посадили сначала в автомобиль, а позже погрузили на борт самолета. Через мешок он ничего не видел, но старался слушать и вести себя спокойно — он точно знал, что паника в таких ситуациях не поможет, да и кто он такой? Что, его ни разу не увозили вот так? Интересно только, кому же он так понадобился.       Спустя пару долгих часов полета, в котором у русского затекла спина, его снова переместили: из самолета в вертолет. Довезли до какого-то здания в центре шумного города, грубо хватали за плечи и пихали то вперед, то назад, а потом внезапно все звуки ушли. Его пихнули — он присел на кожаный круглый стул; в нос ударил знакомый запах лаборатории, чистоты, сухости, йода. Кто-то куда-то удалился, русский услышал, как закрылась та самая пуленепробиваемая дверь. Он знает, где он.       Спустя пару минут в комнату опять кто-то вошел, сорвал мешок к головы блондина, и ему в глаза тут же ударил белый раздражающий яркий свет. Он взглянул перед собой и заметил ее: невысокая, в белом халате, все так же держит руки в карманах и вешает ручки стержнем наружу — Мишель Сантос.       Сова молчал. Он уже понял, что просто так ему отсюда не выбраться. Зачем он нужен? Он ничего не скажет, ни о Протоколе, ни о Сабине. А что кроме этого с него еще взять? — Здравствуй, Сова, — произнесла Мишель. Они его боялись, это точно. Закрыли его одинокого внутри пуленепробиваемой камеры, где Сабина обычно держала подопытных, и говорят сейчас с ним через микрофон. Спустя минуту он высвободит свои руки и хотя бы сможет походить по камере, чтобы размяться. — Я предполагала, что ты будешь молчать. Видишь ли, — она встала, — ты никогда не был частью этой цепочки. Прошу, не обижайся, но тебя никогда не должно было появиться между нами с ней.       Сова знал, к чему она говорит это, но молчал. Для чего вопросы, она все равно не ответит, да и если они взяли его, то Сабины тут точно не будет. — Да… — грустно протянула Сантос, кивнув самой себе, — Сабина всегда была сложной девушкой, согласись? Очень умной, тоже, но ей никогда не хватало смелости пойти чуть дальше, она останавливалась прямо перед финишной прямой. Мне это надоело, — ее интонация сменилась с теплой, словно мать говорит о своей дочери, на грубую и ледяную, — я видела, сколько она понимает и как много утаивает от меня. Но ее записи… она же хранила их где-то у тебя, да?       Сова продолжал наблюдать. Да, Сабина тогда попросила его не спрашивать, что это и для чего, просто складывала в ящик в шкафу, да и все. Он доверял ей тогда и сейчас, поэтому особых вопросов никогда не возникало. Кстати, может, ему потянуть время? Он пару дней назад отправил Сабине кусок ткани с кровью Аресы, вдруг это поможет? — Ты как-то… вдруг изменил ее с увлеченной помощницы на своенравную холодную ученую. Понимаешь, почему тебя никогда не должно было случаться? — Справедливости ради, не Вы создали Протокол «Валорант», — покрутил головой Сова. — О нет, не я, — выпалила она, — но я могла бы им руководить, если бы не тот скандал. Лиам так быстро за нее заступился, я не успела дожать начальство. Но, думаю, еще одно предательство, и она сломается наконец. — Я не предам ее, можете хоть все зубы мне вырвать. — Ты нет. Однако если она не с тобой, я думаю, ты знаешь… — Сантос специально не договорила, неаккуратно бросая фразу, и внимательно глядела на реакцию русского. К несчастью для нее, он остался спокоен, как скала. Сабина не дура, она знает, что делать. ***       Сейдж пришла к Бримстоуну сразу, как телефон и радионаушник Совы перестали отвечать. Она еще с самого утра чувствовала, что с ним что-то случится, но как правило ее интуиция сильно преувеличивала происходящие события. — На базаре нет камер, — Сайфер уже сидел за компьютером и копался в видеозаписях. Бримстоун, прильнул к дверному косяку. — Вот! — Сайфер указал пальцем на видео. — Смотрите, это явно униформа Кингдома. — Однозначно, — кивнула Сейдж, склонившись над монитором, — это униформа людей, работающих в лабораторном отделе. — Какого хрена происходит вечно… куда они его увезли? — Ну либо в Токио, либо в Нью-Йорк, — пожал плечами марокканец, — пока они не прилетят, я мало, что смогу сказать. — Давайте предположим, что они везут его в Америку, — сказала китаянка, глянув на мужчин, — ведь там сейчас Сабина. Они могли давным-давно схватить Сову, зная, что он постоянно ходит на рынок, но сделали это только сейчас. — Что, это какой-то заговор, по-твоему? — спросил Бримстоун. — По-моему, там сейчас что-то страшное твориться. А вдруг они его пытать будут? — Они так могут узнать, что нам нужна Неон для портала, — Сайфер медленно перевел взгляд с Сейдж на Бримстоуна. Все замолчали: слово босса будет решать, что им делать дальше.       Мужчина в берете задумался. С одной стороны, они правы. А с другой стороны… вдруг Кингдом увез Сову в Токио? Грузно вздохнув, Бримстоун сказал: — Сейдж, бери Питера и езжайте за Неон, а я позвоню Чемберу, он сейчас как раз в Нью-Йорке. А ты, Сайфер, сообщи мне, как только увидишь Сову где-нибудь. — Есть, босс, — усмехнувшись, протянул марокканец, — только чай себе сделаю, — добавил он и, поднявшись, оставил Бримстоуна и Сейдж одних. — Надеюсь, с ним все будет хорошо, — обеспокоено произнесла китаянка. — Да что с ним может случится? Вам пора собираться.       Сейдж ничего не ответила, она и не ждала, что Бримстоун разделит ее переживания на таком же уровне. Прикусив язык, девушка кивнула и пошла выполнять задание. Конечно, Питер был не лучшим напарником, таким себе «волком-одиночкой», но он знал филиппинскую базу лучше, чем любой здесь. А если верить Чемберу и его словам о том, что та девушка с характером, Питер как раз имеет большой опыт в общении с непослушными радиантами.       Когда все ушли, оставив кабинет Сайфера открытым, рядом со столом на секунду появилась фиолетовая вспышка. Чья-то фигура вставила небольшую флешку в разъем на компьютере марокканца, подождала пару секунд и так же неожиданно исчезла.       Сайфер, неся кружку с котиками, наполненную странным травяным чаем Скай, вернулся к своему рабочему месту. Он застыл на пороге, заметив, что на экране красовались срочные новости CNN, в которых говорилось о «двух радиантах, причастных к трагедии в Венеции», а вместе с сюжетом прилагались и две фотографии с камер наблюдения. Это были Омега-Джетт и Феникс. — Твою ж мать… — протянул Сайфер. ***       Сабина очень долго ждала Доминика, сидя в машине. Она забыла свое пальто и шарф в том противном здании, когда бежала босиком к парковке. Села на пассажирское кресло и молчала, прижав колени к себе. Ей пришлось включить печку, потому что с неба стал падать снег. Неужели Рождество близко? Когда в последний раз она открывала подарки на этот праздник…       По радио началась последняя новостная программа на сегодня, Сабина терпеть не могла их слушать. Зачем же говорить, насколько все в мире плохо? Неужели и так не понятно? Она крутила другие радиостанции в поисках музыки, но везде были они — новости. Пришлось послушать.       Доминика все не было. Женщина смотрела в лобовое стекло, прожигая взглядом дверь парковки: люди приходили и уезжали, но нигде не было того белокурого парня. Может, Сантос уже съела его? Может, ему нужна помощь?       Нахрен. Сабина резко пересела на водительское кресло, нажала на кнопку двигателя и без лишней мысли отправилась прочь отсюда. Если живой — доберется как-нибудь, а если мертв уже — зачем он нужен.       Пока она медленно поднималась в лифте, все думала о сегодняшнем дне. Она начинала чувствовать себя некомфортно даже в своей квартире, хотя одиночество там было всегда в радость. Американка ощущала, что за ней постоянно следует какой-то плохой сгусток энергии, и что это он сейчас забирает весь воздух из легких, хотя лифты никогда ее не страшили.       Она вышла на своем этаже и сразу направилась в сторону входной двери. Еще издалека Сабина заметила небольшую бумажную коробку, ожидающую ее. Больше на этаже никого не должно было быть: один этаж — одна квартира, такова богатая жизнь в Нью-Йорке. Даже не поведя бровью, брюнетка открыла посылку: среди старых газет с очень знакомым запахом одеколона, был прозрачный запечатанный пакет, внутри которого лежала окровавленная ткань. Только один человек до сих пор упаковывает «хрупкие» посылки с помощью газет — русское воспитание.       Поднявшись, Сабина выбросила коробку в специальную урну, а пакет забрала собой в квартиру. Она бросила кровавые туфли на коврик и босиком прошла к рабочему столу. Вся ее кожа была липкой и одновременно сухой от запекшейся грязи, пота и крови. Все вокруг в крови, постоянно все такое… В полной тишине она села за стол, даже не стала надевать докторский халат, не стала мыть руки, не стала заплетать волосы или надевать перчатки. Что-то в районе сердца говорило ей, что нужно спешить.       Она взяла небольшой стерильный контейнер, опустила туда ткань и залила прозрачным раствором. Когда весь этот сок из запекшейся крови и воды перемешался, Сабина взяла пустой цилиндр шприца и набрала в него пару миллилитров получившегося материала. В соседней колбе она развела немного синеватый химикат, а потом туда вылила то, что получила ранее. Все это выходило у нее чисто машинально, женщина даже не думала о том, что делает. Капнув получившейся прозрачной жидкостью на стекло под микроскопом, она наконец заглянула в окуляр.       Быстро отпрянув от микроскопа, женщина минуту просидела в тишине. На ее глазах радианит разрушил клеточную структуру человека. Неужели, радианты появляются не таким образом? Может, у этого экземпляра облучения было слишком много? Сабина достала кусок биоматериала, который нахально собрала с трупа того Генри, которого убила каблуком сегодня в туалете. Проделала все тоже самое, получила новый образец и взглянула на него в микроскоп. Здесь не происходило того, что она увидела на предыдущем примере.       Она отодвинулась от стола, проехав пару сантиметров на своем стуле. У нее затекла спина, но она не обращала на нее внимание, просто пялилась куда-то вперед, где стояли все врачебные приборы, но как будто бы их не видела. В голову вдруг начали лезть былые воспоминания о Сантос, о Кирре и Инь Вэй, а потом все превратилось в картинки, которыми просто было усеяно ее прошлое. А ведь то прошлое было временем, когда она еще не была «стервой».       Сабина резко поднялась со стула: он отъехал еще немного назад; развернулась и пошла в ванную, по дороге снимая с себя разорванное на бесполезные тряпки платье. Ей было все равно, сколько оно стоит, ей было обидно, что у нее опять не получилось быть просто красивой и умной, и что опять приходится идти в душ.       Открыв теплую воду, женщина просто уперлась руками перед собой и свесила голову, закрыв глаза. Вода нежно забралась в ее грязные волосы, а потом обволокла и все тело, и женщине вдруг показалось, что кто-то позади нее заключает ее в ласковые объятия, и она бы даже узнала эти руки, но… Никого там, конечно же, не было, ей просто не хотелось быть одной и она расплакалась: молча, тихо, слезы пеленой расстелились перед приоткрытыми глазами, и Сабина не издала ни звука. Она смотрела вниз, как по ее ступням стекает грязь и кровь, а потом слезы закончились. Вода уносила и растворяла в себе все, что никому никогда не нужно знать, через нее всегда забывается все, что должно быть забыто, приходит то, что должно быть услышано, и исчезает то, чего никогда не должно было быть.       Точно. Радиантов никогда не должно было быть, потому что люди никогда не должны были им облучаться. Это как с радиацией. Но Спайк ведь как раз и забирает радианит — отовсюду, только жадно и резко, взрывая все на пути.       Выключив воду, Сабина открыла душевую кабинку, встала мокрыми ногами на коврик и, даже не обернувшись в полотенце, просто прошла к своему рабочему месту. Нагая, она села на кожаное кресло и еще раз взглянула в микроскоп. Кажется, Киллджой присылала ей отчет насчет Спайка когда-то. Отъехав к другой части стола, Сабина открыла свой ноутбук и влезла в запароленный архив: там были не только данные от агентов из Валоранта, но еще и парочку электронных копий папок со времен работы на Сантос. Ей нужно лишь прочитать, как работает Спайк и сделать его маленькую, жидкую версию. ***       Доминик пришел очень поздно. Он не обиделся, когда понял, что машины на стоянке не было, даже напротив — ему полегчало, ведь не надо было сразу придумывать очередную ложь. Нет, он не соглашался с Сантос, пока она не коснулась той проблемы, которая день и ночь волновала Доминика. Нет, не надо называть его жалким — он принял условия Мишель только под конец, взвесив все плюсы и минусы.       Сабина ему нужна. Просто нужна, это нельзя объяснить, он еще никогда в жизни не был так заинтересован. Но можно ли пользоваться лишь интересом, заключая сделки? Почему-то он был уверен, что все получится.       Ему даже не пришлось пользоваться ключом: Сабина не заперла дверь. В квартире было тихо и темно, тепло, но неуютно. Он аккуратно разулся, замечая, как небрежно валяются на ковре туфли, а впереди в коридоре кажется лежало платье. Глаза быстро привыкли к темноте, в основном благодаря вечно сияющему Нью-Йорку, и Доминик заметил отпечатавшиеся следы, ведущие из ванной в главную залу. Если пройти еще немного, то там был бы кабинет Сабины. Раньше он никогда не видел, чтобы в этой квартире был грязный пол.       Парень сегодня не заходил в свой клуб. Первая ночь за многие годы, проведенная вне его стен, первая ночь, проведенная в трезвом уме и с большим грузом на плечах. Во что же он вляпался снова… но задание не было сложным, даже безобидным.       Доминик прошел через зал с камином, проигрывателем и плазмой прямиком в рабочий кабинет брюнетки. Думал, что заметит там беспорядок, но на удивление все было чистым, только странный контейнер был заполнен физраствором с какой-то жидкостью. И на эти аквадискотеки он дает ей деньги? Хотя, может это и правда что-то важное. Теперь это его уже никогда касаться не будет, он и так достаточно ждал.       Доминик прошел в спальню. Эта комната оставляла в его голове много вопросов, начиная от того, почему кровать стоит по середине, заканчивая тем, почему у брюнетки не было штор абсолютно нигде. Она спала с левой стороны в позе давно скучающего фараона и, кажется, видела десятый сон. Подушка была немного мокрой, и Доминик понял, что она принимала душ накануне, откуда и появились странные следы. Все это было ей не свойственно: ни грязь, ни мокрые волосы перед сном, и он понял — она что-то сделала.       Сабина распахнула глаза: ее тело ощущало чье-то присутствие. Чувства были такими же, как когда-то в очередном приступе сонного паралича, но это было далеко в детстве. Кругом еще стояла зимняя ночь, только лишь снег усилился, а потом женщина заметила слабый свет с кухни.       Медленно поднявшись, она пошла вперед: абсолютно голая, ведь дверца в шкафу очень шуршала, если ее открыть. И пока она шагала на свет, пыталась прислушаться — но гость молчал. Может, он один? Или с компанией? В любом случае, у нее везде есть пистолеты, так что она и себя защитит и свою интеллектуальную собственность.       Трудно описать, почему она чувствовала себя спокойно. Может, ей было все равно на свое тело, потому что оно сейчас не играло никакой роли, кроме физической оболочки. Она вышла на свет, застыв на пороге кухни. За столешницей на высоком стуле сидел Доминик и лениво мешал ложкой уже давно остывший кофе. Она еще никогда не видела его таким задумчивым и… трезвым. Он поднял на нее глаза, но в нем не было ни удивления, ни намека на пошлость. Очевидно, он хотел бы воспользоваться ситуацией в свою пользу, но почему-то этого не делал. — Не замерзнешь? — спросил он, оставляя ложку в стакане. — Ты поздно пришел, — отрезала она, продолжая ровно стоять. — Мы много говорили. — О чем? Ты узнал, что я просила? — Оденься, пожалуйста, — Доминик оперся на свои локти, чуть опустив голову, и глядел на Сабину снизу-вверх. — Даже не предложишь трахнуться? — она внимательно смотрела ему в глаза, стиснув зубы.       Доминик резко поднялся, отчего кофе перелилось через края кружки. Сабина машинально сделала шаг назад, а Доминик — вперед. Она схватилась ладонью за стену, будто бы это добавляло ей какой-то стабильности. — Ты же что-то придумала, пока меня не было? — спросил парень, сделав еще один небольшой шаг вперед. Он уже обошел столешницу и был в паре метров от женщины, взгляд которой отражал первобытное прозрение. Ему нужно схватить ее и этого плохого разговора никогда не будет существовать в ее сознании. — Не подходи, — она выставила свободную руку перед собой, а голос стал совсем тихим на фоне парня. — Ты ведь сделала что-то в своем исследовании. Поняла то, что никто из вас не понял, да? — глаза Доминика бегали по лицу Сабины, как будто бы у него был приступ мании. Он сделал еще один шаг. Женщина попятилась и впервые пожалела, что в ее квартире такие длинные толстые стены: ей бы выбраться в зал, где будет больше места. Наверно, по ее лицу было видно, что он угадал. — Это здесь? — он шагнул еще ближе. — Что ты натворил?.. — Сабина не могла поверить, к чему сейчас приходит ее собственное подсознание. — Отвечай, что это?! — впервые повысил голос Доминик, а потом без стеснения сорвался к ней, делая широкие шаги. — Не подходи ко мне! — закричала Сабина, но ее вопль был совсем не слышен в череде повторяющихся вопросов от парня. Он подошел к женщине, та уперлась спиной о холодную стену, и схватил ее за запястье, хотя первые пару секунд она и пыталась вырваться. Против радианта такого класса, каким был Доминик, ее тело сделать ничего не могло.       Не привыкший к трезвости сознания, Доминик ощущал свое нутро словно ураган. Ему хотелось сделать сразу несколько дел, его мозг рождал столько новых импульсов, и он в них терялся. Он лишь схватил Сабину за запястье и подумал, чтобы она замолчала. Все складывалось, как надо.       Взгляд женщины расслабился, она наклонила голову, смотря на губы Доминика. Он заметил это, снова вспоминая, что она стоит абсолютно нагая. Ее свободная рука вдруг обвила шею парня, притянула его ближе и, убрав его волосы, словно завороженная стала целовать кожу от ключицы до мочки уха.       Парень прикусил губу, откинув голову назад, продолжая получать нежность и ласку. Он резко схватил Сабину за талию, глянул брюнетке в глаза и понял, что она не понимает, что делает. Ее пальцы принялись расстегивать пуговицы на его рубашке, потом переместились на пряжку ремня, и женщина могла бы сама все сделать. Она согнула одну ногу, чтобы опуститься на колени, но Доминик не позволил ей. Он на секунду удивился, что она повела себя так, пока не понял, какая картинка родилась в его голове мгновение назад. Она просто делала то, чего он желал, в этом его сила — но не ее порыв. Он вдруг прижал ее своим телом к стене и прошептал прямо на ухо: — Сейчас ты оденешься, а после сразу пойдешь на улицу и будешь бродить там, пока не наступит рассвет. Ты купишь кофе и забудешь, что было сейчас. Ты не смогла уснуть, поэтому решила прогуляться, — закончил он, сразу же опуская свои руки, и медленно отошел. Не сказать, что ему было приятно ей вот так приказывать, но он мог это делать. Его лицо было горестным, колеблющимся. Его душонка ведь была в безопасности? ***       Болезненный рык прокатился по комнате. Голова Совы висела на его ослабленных плечах, а блондинистые волосы давно растрепались, закрывая глаза. Десятки острых, словно алмаз, квадратных приборов были подключены к его оголенному торсу и впивались в мышцы похлеще самых голодных акул.       Сантос уже около часа мучила его, превратив в подопытного кролика. Чего она хотела добиться? Проверяла на крепком организме свои чертовы теории. Она явно ожидала чего-то, а это занятие было своего рода убийцей времени. Кажется, она ловила неподдельное удовлетворение от чужих страданий, но Сова старался не кричать, потому что она не достойна его мук. — Когда уже все будет готово? — слетело с ее уст, она нахмурилась, согнувшись над ноутбуком, и стала водить пальцами по тачпаду. — Доктор, — позвал ее один из помощников, — если мы не сделаем перерыв, то он может погибнуть. Он ведь не ребенок, не выдержит такого облучения. — Ох, он выдержит, — она перевела взгляд на русского, — он ведь ради нее старается. А мне всегда было интересно, — Сантос поднялась и подошла к стеклянной двери, — если вдруг ты больше никогда не будешь выглядеть, как прежде, она примет тебя? Если внутренне останешься все тем же, а внешне станешь маленьким и незаметным, она снова взглянет на тебя? Не зря она любит змей, Сова, и жаль, что ты не понял этого раньше. — Да убейте меня, что тянуть-то? Раз меня никогда не должно было случаться, сделай это. — Ты меня о смерти просишь? — она дотронулась ладонями до стекла. — О нет-нет-нет-нет, я очень зла на тебя, ты меня выбесил до глубины души, так что ты умрешь только если я умру, а у меня впереди еще миллиарды научных открытий. — Ну раз я навсегда твоя подопытная крыса, — Сова поднял голову, глянув на Сантос через пряди мокрых от пота волос, — что с Сабиной? — Что между вами, объясни? Что это такое? Это любовь? Нет, она такой не бывает. Кто вы друг другу?       Пол содрогнулся. Сова почувствовал странную вибрацию после вопроса Сантос, но ему показалось, что это случилось лишь в его воображении. Кто-то из помощников Мишель подбежал к ней и стал лепетать на ухо слишком быстро, чтобы русским мог разобрать хоть одно единое слово. Его мозг устал, мышцы болели, глаза слезились: последний раз он себя так чувствовал в одиннадцатом классе, когда заболел. — Нет, я никуда не пойду! — крикнула Сантос, отпрянув от стекла. — Что, некому уже остановить его? Он просто человек!       Но помощники все равно уговорили доктора покинуть помещение. Сова остался один, даже свет погас. Он взглянул в далекое окно, замечая, что падает снег: русский очень любил снег и зиму.       Опять странная вибрация. Сова заметил, как со стола упала ручка: она долго катилась пока не достигла пола. Значит, толчки были не в его голове и это не помутнение. Блондин взглянул на свои руки, прикованные специальными наручниками к стене: они мягкие внутри, но крепкие снаружи. Цепь тоже казалась достойной своего применения, да и Сова находился в здании Кингдома, поэтому знал, какое здесь оборудование.       Он попытался встать на ноги, чтобы выпрямить спину. Запястья благодарно закололи изнутри, приходя в себя, но русский не намерен был долго отдыхать. Что-то снова громко бахнуло из коридора: блондин прислушался, но — тишина. А вдруг нечто вырвалось из другой лаборатории?       Сова напряг руки, сжал кулаки, пару раз глубоко вздохнул и со всей силы дернул цепи на себя. Адская боль пронзила его твердые запястья, но правая рука смогла вырваться из наручников. Он разжал кулак, размял пальцы и принялся отстегивать остальные конечности, а так же убирать провода и глупые наклейки, которые оставили врачи.       Дверь в лабораторию открылась. Сова застыл на месте, а потом тихо прижался к стене спиной, чтобы скрыться от того, кто пришел. — Heck, великий воин, ты здесь? — раздался голос с французским акцентом. Потом и лицо Чембера появилось напротив камеры, в которой сидел Сова. Француз тыкал в каждый угол перед собой пистолетом, но когда заметил русского, то тут же убрал пушку. — Ты нормально? — просил он, и принялся искать какую-либо кнопку, чтобы открыть дверь. — Пойдет, — махнул рукой блондин, — откуда ты узнал, где я? — Сейдж позвонила, — Чембер заприметил в полной темноте небольшую сенсорную панель и, шлепнув по ней, открыл дверь, — идти можешь? — он оглядел русского, пока тот, шатаясь, выходил из камеры, и заметил на его теле синяки, а на запястьях и лодыжках кровавые отметины. — Где Сабина? — спросил Сова, схватив свою одежду, которую Сантос любезно бросила недалеко от камеры на пол. — Почем мне знать? — развел руками Чембер. — Нужно сваливать отсюда, пока Рейна меня не décapiter… — Нет, ты не понимаешь… — Сова все еще немного шатался, — нам нужно к Сабине, срочно. — Ладно-ладно, — француз поднял руки, — она у себя? ***       Сабина шла по безлюдным улочкам, слушая хруст свежего снега под ногами. Ей было спокойно и тепло, пока на ресницы падали ледяные снежинки, быстро таяли и превращались в капельки воды. Как и было сказано, она забрела в центральный парк, подошла к ларьку с кофе, который открывался раньше всех и заказала стаканчик латте.       Город в четыре утра все еще спал, однако во многих окошках высоток горел свет — интересно, чем же сейчас люди заняты? Сабина медленно бродила с неизвестной для себя целью, нюхала горячий кофе и ждала, пока он немного остынет. Воздух был легким и свежим, примерно такими же были и мысли женщины: она помнила лишь то, что Доминик пришел поздно, а она уже спала, затем проснулась и больше не смогла уснуть, он посоветовал прогуляться, что она и сделала.       А почему ей не спалось? Сабина всегда была тем человеком, который не игнорирует сигналы своего тела. То, что ей не спалось и странный образ Доминика на кухне были двумя вещами, которым не суждено пересекаться. Воспоминания, словно растопленный клей принялись оседать один на другом, и она уже не могла понять в каком порядке что случилось.       Сабина остановилась. Еще никогда в ее голове не было так пусто. Она завороженно взглянула на стаканчик с кофе в своей руке. Мгновение, и он лежит на снегу, пока напиток окрашивает белый снег в светло-коричневый. Женщина огляделась: вокруг никого не было, даже фонари не работали. Что она здесь делает? Сабина начала нервничать, ее вдруг бросило в дрожь от осознания того, что она ничего не помнит. В кармане не было ни телефона, ни бумажника — лишь пару монет и ключи от квартиры. А потом ее вдруг пронзили вернувшиеся воспоминания: Доминик заставил ее пойти сюда, но почему его силы неизвестным образом пропали? Нужно срочно вернуться.       Она бежала домой со всех ног. Быстро поднялась на лифте, пару раз чуть не выронив ключи, а когда оказалась на своем этаже, сразу же услышала незнакомые голоса. Она покинула лифт и аккуратно заглянула за стену: дверь в ее квартиру была открыта на распашку, там горел свет, а затем в коридоре появились два неизвестных Сабине челвоека, которые несли в прозрачных пакетиках вещи с ее рабочего стола. Их руки были в стерильных перчатках, мужчины прошли мимо брюнетки и даже не обратили на нее внимание, сели в лифт и уехали.       Сабина двинулась вперед. Под ее ногами хрустело стекло, и она правда не хотела думать, откуда оно здесь взялось. Ее рука коснулась холодной дверной рамы. Сабина застыла на пороге.       Ее некогда просторная, чистая квартира была похожа на свалку. Зеркало, что каждый день встречало ее в прихожей, стояло внизу с обломанными краями, треснутое по середине. Верхняя одежда вывернута наизнанку, обувь разбросана. Ее глаза медленно изучали то, что стало с ее домом, пока не уперлись в спину мужской фигуры, стоявшей у одного их окон зала. Он смотрел на Нью-Йорк, держа руки за спиной, а его белые волосы не оставляли Сабине никаких сомнений. Он думает, она там — в парке, а она здесь и видит все, что он сделал. Он продал ее и он ничем не отличается от остальных.       Сабина сделала шаг за порог. Стекло под ее ногами захрустело. Она прошла вперед пару метров — теперь ее взору открылась и кухня, и зал, и рабочий кабинет. Террариум с ее змеей был разбит, пару сантиметров хвоста пресмыкающегося свисали за границы разбитой стеклянной стены. Змею убили, это очевидно.       Доминик вдруг свесил голову, ударился лбом об стекло и, по звукам, всхлипнул пару раз. Сабина молча наблюдала за ним: ее лицо было спокойным и ничего не выражало, хотя ей было ужасно обидно. Ей было жаль себя, но ни одна слеза не появилась перед ее глазами.       Он продал ее. Предал ее. Из-за чего? Хотя разве знание причины оправдывает предательство? Он такой же, как и все остальные. Он снова напомнил ей, почему она стала такой.       Мишель Сантос стояла у окна в своем кабинете, пока Сабина ожидала от нее хоть какого-то объяснения. Доктор смотрела в окно и держала руки за спиной, не стараясь оправдаться. — Зачем Вы сделали это? — Сабина всплеснула руками. — Это ведь ложь и клевета. Скажите им, что это вырвано из контекста. У Вас же есть полные записи! — Нет, Сабина, — Мишель развернулась, подошла к брюнетке и глядела на нее сверху-вниз, — ты виновата, я не буду тебя прикрывать. — Но это была Ваша просьба! Я выступала против опытов на людях! — Однако в той записи ты четко говоришь об их плюсах. — Потому что это Вы попросили меня объяснить обе позиции, — Сабина дрожала от собственной беспомощности. То, что она работала здесь, было чуть ли не мечтой еще со времен университета. Все складывалось хорошо: она была помощницей ведущего ученого K-SEC, занимала должность научного консультанта в «Протоколе Валорант» и наконец-то наладила личную жизнь. — Ну и ты, дура, послушала? — Сантос чуть улыбнулась. — Думаешь, у меня есть время, чтобы охотиться за твоими тайнами? Я в курсе, что ты знаешь больше, чем говоришь, и что твои отчеты о «разломах» заполнены лишь наполовину не потому, что ты глупая. Ты змея, Сабина. — Но это мои исследования, — тихо начала девушка, — почему я должна была сообщать о них? — Что ты сказала? — Вы вешаете на меня скандал за скандалом просто потому, что я поняла, что это портал? И потому, что сказала, что мультивселенная работает? Вы хотите это отобрать у меня? — Эти открытия мои, Сабина, потому что ты всего лишь мой ассистент. Запомни это. А теперь проваливай.       Доминик увидел отражение Сабины на стекле и резко повернулся. Он совсем не ожидал ее здесь застать, как и не ожидал, что его силы перестанут действовать. По ее лицу было понятно, что ей все известно, и она его вряд ли когда-либо простит. Но он это пока не принял. — Сабина, — произнес он, начиная медленно шагать к женщине. Та молча стояла, не двигалась и просто смотрела на лицо парня. Ей было нечего сказать, у нее не было сил кричать на него, да и это бы все равно ничего не исправило. — Сабина, послушай, я ничего из этого не хотел. Она угрожала мне — эта Сантос. Понимаешь? — он остановился в паре метров от нее, смотрел ей в глаза, ожидал ответа. — Ну почему ты молчишь?!       Лиам ходил из стороны в сторону по конференц-залу, пока Сабина сидела на одном из стульев. Она потупила взгляд на паркет и звуки шагов Бирна принялись отдаваться эхом в ее голове. — Ну почему ты молчишь? — всплеснул руками тот. — Ты должна придумать что-то в свое оправдание, ты слышишь меня? — Я буду говорить правду. — Что? — он остановился, нахмурившись, словно отец ругал дочь за прогул в школе. — Что ты будешь говорить? — Лиам подошел ближе, схватился широкой рукой за спинку стула, который стоял впереди Сабины. — Сантос специально подговорила Кирру наврать, что это была твоя идея. Ты понимаешь это или нет? Ты понимаешь, кто виноват? — Все. — Кирре угрожали! Ты осознаешь, что она пережила? Я пытаюсь не только тебе помочь, очнись, Сабина. Меня уже достало, что ты думаешь только о себе. — Кирра могла сказать правду. Это было ее решение — идти в оперотдел к Сантос. Я никогда не говорила ей, что позволять Мишель «проверять твои способности» это хорошая идея. — Там люди умерли! — Да, так бывает, когда общаешься с Сантос! — прокричала в ответ Сабина. Лиам замолчал: ему самому было нелегко сейчас, он ни в коем случае не обвинял девушку, просто пытался найти лучший способ в этой дерьмовой ситуации. Для него было странным, что все вокруг будто бы специально сплотились против Сабины, потому что она была неплохим человеком и дарила Лиаму много добрых воспоминаний и хорошего настроения. Но иногда в жизни происходят вещи, которые мы пока не в состоянии понять. — Я не смогу спасти и ее, если ты будешь выступать против них двоих. Кирре придется уйти из K-SEC на очень долгое время, — вздохнув, сказал Лиам. — Пусть уходит. Сантос мне эту должность уже не оставит, так что нам вдвоем придется исчезнуть.       Доминик чуть нагнулся, чтобы быть к американке ближе, но так же понимал, что не дотронется до нее сейчас. Ему важно, чтобы она поняла его и поверила ему, но что-то по ауре, которая от нее исходила, он мог ощущать лишь разочарование. — Ты предал меня, — сказала она спокойно. — Я? Нет, что ты, — покрутил он головой, — я пытался защитить нас. Она поставила мне ультиматум, мне стоило послушать тебя и не идти с ней говорить. Я подумал, что помогу тебе, потому что ты тогда спасла мою жизнь. — Что она сказала? — Она угрожала, чтобы я достал то, что ты придумала. Но она не говорила, что это, я до сих пор не знаю. Ты ведь понимаешь, я в науке полный ноль. Если бы они пришли, когда ты была здесь, не знаю, что бы случилось… — Что она тебе пообещала? — А? Нет-нет-нет, у нас не было с ней никакого уговора. Она очень хотела получить нечто твое и я не мог рисковать твоей жизнью. Уж лучше так, чем если бы они и тебя забрали. — Мне кажется, ты не понял: ты продал мою жизнь. — Нет, — покрутил он головой, — я люблю тебя, Сабина.       Фред был не из тех, кто молчал. Он, словно пробка в бутылке шампанского, вылетит, если ничем не зафиксировать. Он был жизнерадостным и очень умным ученым, и с ним было приятно работать. Но что-то в его поведении по отношении к Сабине было странным. Дверь в лабораторию открылась. — Фред? — Сабина поднялась со стула. — Что-то случилось? — Аамир говорит, там какой-то странный разлом в гражданской зоне. Очень интересный экземпляр. — Насколько он опасен? — Ну где-то 7 баллов, — Фред уперся спиной о дверной косяк, засунув руки в карманы белого халата, — что у тебя… слышно? — Да что у меня может быть… — Слушай, — он перебил ее, его явно что-то беспокоило. Фред подошел ближе к брюнетке и пусть и держался уверенно, все равно нервничал. Он пару раз набирал воздух, чтобы начать говорить, но постоянно останавливал себя. — Что-то не так? — поинтересовалась Сабина. Их с Фредом связывали многие годы совместной работы и совместных вечеров за дешевой выпивкой и глупыми играми в карты. Но Сабина уже мало что видела в хорошем свете. — Вы с этим… Александром… часто видитесь. Ты его знаешь? — Ну, я ему глаз зашивала, знаешь, — усмехнулась Сабина, — он сводил меня на ужин за это. — О… он богатый русский олигарх? — Он-то? — рассмеялась женщина. — Ладно, я понял, — кивнул Фред, тоже заулыбавшись, — прости, что говорю здесь и сейчас, но это уже так много лет тянется… — Ты чего… — Я люблю тебя, Сабина, — быстро, но четко произнес Фред, а потом вдруг опустил глаза, ему было неловко встречаться с женщиной взглядами, — я, эм… — Фред, я… это вы с Лиамом решили? — Нет, я правда люблю тебя. — О Боже, — Сабина закрыла рот рукой, — прости, пожалуйста, Фред, но мы с Сашей, мы… — А, так вы все-таки… — он быстро посмотрел в глаза Сабине, а затем неловко отступил на шаг назад, — извини, ничего страшного, я просто не думал, что оказывается наши с тобой отношения ни к чему не должны были привести, по твоей логике. — Фред, прости, я правда не знала, что ты чувствуешь. Я не хотела тебя обижать. — Нет-нет, — он отмахнулся рукой, — все в порядке. Удачи, — добавил он напоследок и ушел.       Сабина как всегда осталась одна. Он был ее лучшим другом и, не надо врать, она правда рассматривала его с романтической точки зрения, но он был… обычным. Он был простым мужчиной, с которым приятно поговорить, который разделяет твои интересы. С раздутой от мыслей головой, Сабина до полуночи просидела в полной тишине лаборатории, пока ее телефон не принялся разрываться от уведомлений и звонков.       Она прибежала в главную диспетчерскую Протокола: благо Кингдом выделил под «Валорант» достаточно этажей. Когда дверь перед Сабиной открывалась, она уже могла почувствовать, какой недоброй была атмосфера внутри.       Там ее ждали Лиам и Аамир, а поодаль от них стоял Саша. Он сторонился всех, хотя на самом деле был благодарен за то, что его приняли сюда. — Наконец-то ты пришла, — всплеснул руками Лиам. — Что случилось? — Может объяснишь, какого хрена Фред сейчас во Франции делает? — Что? — женщина прошлась взглядом по лицу Лиама, затем Аамира, а потом в недоумении глянула на Сашу. — Давай, скажи, что он тебе сказал прежде, чем уехать, — Лиам указал рукой на марокканца и подбоченился. Аамир медленно развернулся на своем кожаном стуле, наконец обращая внимание на реальных людей, а не только на пиксели мониторов, и, долго глядя на Сабину, произнес: — Сказал, что Сабина надоумила его справиться с разломом, поэтому он поехал один. Выглядел он не очень, честно скажу. — Но я не говорила такого… — Молодец, — Лиам поднялся со стула, — ну молодец, как всегда! Я еду за ним, не дай бог он сейчас сунется близко к этому разлому. Слушай, Сабина, ты можешь просто ради интереса не говорить ни с кем по пятницам? Я хотел бы иметь нормальные выходные. — Но я не говорила ему никуда ехать! — всплеснула она руками. — А на кой он ходил к тебе в лабораторию? Вышел оттуда какой, ты говоришь, Аамир? — Ну не злой, но около того. — Ну ты-то не ври, — Сабина указала на марокканца рукой, — вы те еще друзья. Хватит цирк разводить, он пришел ко мне в любви признаваться. — Не смешно, Сабина, — Лиам застыл на месте, его голос был ледяным, — меня это просто достало, рядом с тобой люди постоянно либо умирают, либо влипают в неприятности. — Аамир! — выкрикнула его имя Сабина. — Аамир скажи, что я не говорила ему ехать одному! У тебя же везде камеры, скажи, что я этого не говорила!       Но марокканец молчал. На него смотрели все, но он держался уверенно, не проронив и слова. Лиам вздохнул, разочарованно покрутил головой и вышел из комнаты. Перед глазами Сабина увидела пелену из слез: ей буквально сказали, что если Фред покалечится, это будет на ее совести, но она ни к чему не причастна, она ничего не делала, она не может быть ответственная за действия других людей, сколько бы раз ей не пытались внушить обратное. — Ну, Аамир! — даже когда Лиам ушел, она все равно пыталась добиться правды. — Почему ты молчишь, Аамир? Почему ты молчишь?! Говори, что это неправда, Аамир! Ну?! — она вдруг метнулась к нему, замахнувшись рукой, но перед ней возникла фигура Саши. Он поймал ее руку, схватив за запястье, и выволок в коридор. Она еще долго кричала и плакала, пока русский держал ее в своих объятиях, гладя по спине. Она была не согласна, и он ей верил, он верил каждому ее слову, потому что тоже видел, как все вокруг несправедливы к ней.       Они простояли так очень долго, но Сабина этого не ощущала. Ее тело бессильно висело на крепких руках блондина и лишь иногда брюнетка всхлипывала от накатившей обиды, а русский продолжал гладить ее.       Аамир вышел из комнаты. Сказал, что там что-то случилось. Сове нужно ехать на помощь. И ему пришлось оставить ее.       Сабина отошла на шаг назад от Доминика. Ей внезапно стало противным его лицо, его вид и его одежда, но женщине не хотелось ничего с ним делать. Она бы с радостью ушла куда-нибудь и осталась там навсегда. Перед глазами вдруг всплыл родной домик в Джуно. — Не нужно, — сказала она. — Что не нужно? — Не нужно меня любить. — Эй, ты не веришь мне? Я когда-либо обманывал тебя? Дай докажу, что все, что я сказал — правда. — Лучше бы я послушала его и не возвращалась к тебе, — покрутила Сабина головой, — он был прав, как всегда, а ты меня предал, как все остальные. — Ты про Сову? — Доминик сделал шаг вперед. — Между прочим это он уговор какой-то с Сантос придумал, она мне об этом сказала. Думаешь, если бы это не было так серьезно, я пошел бы на такое? — Прости, но в эту ложь я никогда не поверю. — Либо я, либо он.       Сабина бросила на пол огромную стеклянную вазу. Перед ней уже и так валялись осколки от разбитых тарелок и кружек, но она все не успокаивалась. У двери из кухни стоял Сова, молча выслушивая ее слова. — …еще один секрет, да? Вот, значит, как мы сейчас будем общаться? — она замахнулась еще одной тарелкой, только что взятой со стола. — Ты уже все разбила, — снисходительно произнес русский, подняв ладони в жесте повиновения, — нам завтра не из чего будет есть. — О, я и со сковороды поем! — она бросила тарелку на пол со всей яростью, которая у нее была. — Сабина, ты не даешь мне и слова вставить. — Потому что ты не достоин говорить со мной, после всего, что я увидела! — Я просто поговорил с ней. — Думаешь, я настолько тупая и не вижу, как она постоянно ошивается рядом и как смотрит на тебя, и что постоянно ходит с тобой? Думаешь, если я молчу, то я ничего не вижу? — Сабина схватила нож со стола. Тот самый тупой нож, которым было сложно даже кусок курицы порезать, и направила его на Сову. Он знал, что она ничего не сделает, и что этот шаг скорее диктовало ей отчаяние, из которого он пытался ее вывести. — Я сказал ей, чтобы вести себя так она перестала. Поверь, я все объяснил, она больше себя вести так не будет. — Да чтоб вы все сдохли! — крикнула Сабина и вонзила нож в тканевую салфетку, лежавшую на столе. Лезвие вошло глубоко, но скорее потому, что стол был деревянным и старым. В окно вдруг прилетел огромный сугроб, явно упавший с крыши. Почему-то в этом месяце погода в Джуно была уж слишком непредсказуемой. — Либо я, либо она, — продолжила брюнетка, — либо уходи и никогда больше не возвращайся, иначе я вас всех убью. — Мне не из кого выбирать, — Сова опустил руки и сделал шаг вперед, наступая огромным ботинком на осколки, — я всегда буду между тобой прошлой и тобой будущей, выбирая тебя настоящую, — честно признался блондин, встав перед женщиной. Он не раздумывая заключил ее в объятия, пускай она и демонстрировала, что не особо их сейчас хотела. — Если она еще раз приблизиться к тебе, — тихо говорила Сабина, упираясь губами в плечо Совы, — я разорву ее китайскую рожу. — Она не глупая, ей просто надо было четко описать, что мы с тобой вместе. Что я и сделал. — Не дай Бог она… — Все, хватит, — перебил ее Сова, — из всех тех людей, которые сделали тебе больно, она, поверь, действовала неосознанно. Нам нужно четче обозначить, кто мы друг для друга.       Сабина принялась отходить назад, к двери, пока не ощутила под ногами порог. Доминик же остался стоять в коридоре, глядя на женщину, так стремительно от него удаляющуюся. Ему было непонятно, почему же она так спокойна, и почему до сих пор не выкинула что-нибудь истерическое, как обычно с дамами и бывает.       Тишину, что царила между ними, прервал звук лифта: его двери открылись и кто-то вышел на этаж. По тяжелым шагам было ясно, что это мужчины.       Сова, заметив стекло и спину Сабины, ни о чем больше не думал. Он рванул к ней и застыл, когда оказался за ее спиной: увидев разоренную квартиру с Домиником по середине, он понял все, что произошло. Ему уже больше не болели ни мышцы, ни голова, все как рукой сняло.       С другой стороны встал Винсент. Он подошел за спину женщины чуть медленнее, все перед собой оглядел, посмотрел на Сову и Сабину, затем на Доминика, и оперся рукой о дверной косяк, наклонив голову на бок. Он даже не мог описать, что за чувство вспыхнуло в его груди, но оно было не из приятных. Ему хотелось как-то исправить ситуацию, защитить Сабину что ли, но почему?       Женщина почти не моргала. Она услышала, как кто-то встал сзади, а потом ощутила аромат хвойного леса и свежего снега справа. Через пару секунд слева послышались нотки дорогого вина, табака и орхидеи. Она знала, кто эти двое.       Сова шагнул через порог, чуть толкнув своей грудью плечо Сабины. Она глянула на его спину пустым взглядом, уже зная, что будет дальше. Доминик попятился назад, достал небольшой нож из кармана штанов: — Эй, не стоит подходить ко мне! — он выставил лезвие перед собой, но русского этим было не остановить. Сжав кулаки, Сова вмазал Доминику так, что он мгновенно упал на пол, поцеловав усеянный осколками и прочим мусором паркет. Его голова закружилась, а потом русский поднял его за воротник рубашки. Доминик попытался вонзить нож хоть куда-нибудь, но Сова просто отбросил его руку своей и холодное оружие отлетело в другую сторону. Он хорошенько тряхнул его за одежду, а потом опять бросил на пол, перекинул одну ногу через его торс и, снова схватил левой рукой за воротник, принялся бить его лицо. Удар за ударом наносил Сова своей до жути больной рукой, и он этого не чувствовал.       Винсент прикрыл рот рукой от увиденного. Да, с одной стороны Доминик был его другом, но с другой, Сова был абсолютно прав. Однако, сам француз бы так не поступил, но и не смел его останавливать. Он глянул на Сабину, продолжающую стоять ровно: она внимательно наблюдала за действом, хоть спина Совы и закрывала большую часть картинки, а взгляд ее был грустным. Может, он и не знал ее историю настолько хорошо, чтобы тоже пойти и надавать Доминику по щам, но, судя по ее виду, она сейчас боролась с демонами прошлого в своей голове. Глянув на Сову и слушая, как Доминик захлебывается в крови из-за сломанного носа и выбитых зубов, Винсент чуть было не дернулся за порог, чтобы оттащить русского. Однако вместо этого француз оттолкнулся рукой от дверного косяка и быстрым, даже молниеносным шагом пошел к лифту. Он знал, что он должен сделать со своей стороны, пусть это и было импульсивным.       Сова бил Доминика, пока тот не прекратил издавать каких-либо звуков. Его кулак был в крови: собственной из ран на костяшках, и чужой. Несколько фаланг были явно сломаны, но это не имело для него никакого значения. Он затряс тело Доминика за воротник одежды, глядя ему куда-то в район глаз, хотя было трудно разобрать где что, когда все вокруг красное. Когда тот не ответила, Сова отшвырнул его — голова Доминика ударилась об пол. Сова слез с парня, быстро подошел к ножу, который валялся в другом углу, а потом снова вернулся к недвигающемуся телу. Он перебросил нож с лезвия, за которое держал, на рукоять и уже замахнулся. — Хватит, — тихо произнесла Сабина. Рука Совы осталась в воздухе, он будто бы вышел из транса и взглянул на женщину. До него дошло, что он стоит в луже крови, что его штаны и вся одежда в крови, что он сейчас выглядит, словно психопат, но она смотрела на него так спокойно. — Хватит, — Сабина подошла к русскому. Прежде, чем она оказалась рядом, он бросил нож на пол. Женщина взяла правую руку мужчины и осмотрела ее. Буквально пары секунд ей хватило, чтобы понять, в чем дело, и она повела его в ванную комнату.       Там, за зеркалом, была большая аптечка, которую американка собирала сама давным-давно. Он вынула перекись, йод, бинты и деревянные палочки: что она, не врач что ли?       Сова присел на край ванны, он как раз мог видеть верхнюю часть тела Доминика, пока Сабина обрабатывала его раны. Вдруг рука покалеченного и избитого парня медленно потянулась к ножу, который бросил рядом с телом Сова. Русский дернулся, чтобы встать и довести дело до конца, но Сабина настойчиво заставила его сидеть, упершись ладонью в его плечо. Мужчина повиновался, но смотрел в зеленые глаза женщины с вопросом. — Он не жилец, Сова, — ответила на немой вопрос Сабина, — ты убил его.