Химия жизни

Наши занятия с Этери Георгиевной продолжаются. И я понимаю, что за первую четверть у меня впервые без чьей-то помощи выходит твердая «5». В последний день четверти мы оказываемся на уроке физкультуры, и нам предстоит сдавать зачет на опорном прыжке через козла. — Блин, Алёнка, я же не прыгну! — ворчу я, глядя на этот капец. — Медведева, ты так каждый раз говоришь и прыгаешь. Хватит уже, — ворчит в ответ Косторная, продолжая растягиваться у стены. Я занимаюсь примерно тем же. — Мальчики сдают первыми, девчата пока могут покидать мяч, — Сергей Викторович бросает нам пару баскетбольных мячей. К сожалению, свобода кончается довольно быстро, и мы понуро плетёмся к козлу. Я понимаю, что он поднят довольно высоко и мне страшно. К счастью, я не первая в списке. Но моя очередь наступает слишком быстро. — Медведева, вперёд! Я плетусь к линии разбега. Прыгаю удачно, как мне кажется до последнего момента, пока я не ударяюсь копчиком о козла. Боль в первую секунду настолько дикая и пронзающая, что я не могу даже дышать. Сергей Викторович склоняется надо мной и щёлкает пальцами перед лицом. — Женёк, ты как там? Живая? Врача? Я мотаю головой, встаю, дохожу до лавочки. Сажусь радом с Лизой Туктамышевой. Боль уменьшается, но до конца не проходит. В раздевалке прошу у Алёнки таблетку обезбола — знаю, что есть. — Женя, сходи к врачу. Если это не просто ушиб, в чём я почти уверена, то последствия могут быть хуже, чем просто боль, — Косторная проговаривает замечание, но таблетку всё же протягивает. — Да ладно, если завтра не пройдет, схожу, — но в душе понимаю, что никуда не пойду, даже если не пройдет. Мы плетёмся на химию. Почему плетёмся? А потому что сегодня контрольная. — Готовы? — Этери Георгиевна раздаёт задания по столам, на моём листике черкануто, что она ждёт меня, как обычно. Я киваю, но не знаю, позволит ли спина сделать это. Таблетка не очень помогла, болело всё сильнее и сильнее с каждой минутой. В итоге, я прошу Аньку сдать мою работу и едва выхожу из класса после урока. К пяти я стучусь в квартиру Этери и молюсь, чтобы она открыла дверь поскорее. — Женя? Я думала, ты не придешь, — она удивлённо смотрит на меня. — Почему? — я удивлена не меньше. — Щербакова сказала, что тебе плохо. Заходи, чего на пороге стоять? — Глупости. Всё со мной нормально, — прикусываю язык, потому что нихрена мне не хорошо, я едва стою. Похоже, ушибом не отделалась. — Иди, садись, я сейчас, — Тутберидзе приносит с кухни две чашки чая и ставит одну передо мной. — Ну как, домашнее сделала? — я киваю и чуть морщусь. Она не замечает, — Показывай. Я подрываюсь с кресла, чтобы протянуть тетрадь, но спину прорезывает боль, в глазах темнеет, отчего я опускаюсь просто в пустоту.

***

POV Автор Этери пугается, когда у ученицы закатываются глаза, и она ничком падает ей на руки. — Эй, Женя, Женёк, ты чего это? Что с тобой? — ловит она ученицу, заодно проверяя, что температуры у девчонки нет. — Блин, Женя, ну и тяжёлая же ты! — ворчит она, укладывая девчонку на диван. Проверяет пульс, выдыхает. Это просто обморок. Вылетает за аптечкой в другую комнату. — Ну, давай, моя хорошая, возвращайся, — Этери проводит нашатырём у носа ученицы.

***

В себя я прихожу, кажется, на диване в той же комнате. Возле меня противный запах нашатыря. — Тьфу, уберите эту дрянь. — Женя, ты как? — учительница садится рядом и всматривается в лицо. — Нормально, — я пытаюсь встать, но рука Этери Георгиевны не дает даже сесть. — Лежи. И часто ты в обмороки падаешь? — спрашивает она, убирая нашатырь в аптечку. — Первый раз в жизни. Простите, мне так стыдно, валяюсь тут… — я не успеваю продолжить - спину снова пронзает боль, и я вскрикиваю. — Ты чего? – не понимает Этери Георгиевна, подходя к дивану. — Спина болит. Я ушибла сегодня на физкультуре, — сознаюсь, потому что смысла врать больше нет. — Так вот оно в чём дело. Почему у врача не была? — произносит она, чуть ругая меня, но в голосе всё равно слышны нотки заботы. — Да ну. Само пройдёт. Я чё, первый раз в жизни ударилась что ли… — пожимаю плечами. — Сними футболку, я посмотрю, — просит Тутберидзе. — Да ну. Буду я тут перед вами полуголая ещё лежать, тем более вы же не врач, — отказываюсь я. — В институте, на химико-биологическом, учат всему. И даже медицине. Плюс курсы, на которых я училась дополнительно, учителю же положено. Снимай, либо я сниму сама. Я молча стягиваю футболку и переворачиваюсь на живот. Минуты три в комнате стоит тишина, а я ощущаю чужие руки, которые ощупывают весь позвоночник сверху вниз, на уровне поясницы. Я вскрикиваю при первом же прикосновении. — Потерпи чуть-чуть. Мне надо понять, что у тебя не смещены позвонки и не сломано ничего. Наконец, она убирает руки, достаёт из аптечки тюбик с какой-то вонючкой и намазывает мне поясницу. Накрывает сверху полотенцем и теплым платком. — Ты как? Не жжёт? – интересуется у меня. — Нормально. Не надо со мной так возиться, я не маленькая. — Женя, мне не сложно. Но мне не нравится твоя спина в целом. Ты была у ортопеда хоть раз? — Этери помогает сесть, но компресс пока оставляет. — Нет… Я это, врачей боюсь… — я опускаю голову. — Почему же? — она интересуется, паралелльно проверяя домашнее. — Они маму залечили… — я едва держу слезы, — у нее была просто пневмония, а они сказали, что туберкулёз: положили в диспансер, а когда поняли - было поздно… — Она умерла? – осторожно интересуется Этери. — Нет, но теперь живёт в хосписе, потому что почти парализована от этих лекарств, — я не выдерживаю и реву, — а я с бабушкой живу. — Ясно. Ну, ну, успокаивайся, — она прижимает меня к себе, — А ты домашнее правильно сделала. Но домой сама ты не дойдёшь с такой спиной и заниматься не сможешь. — Да дойду, тут недалеко, – я пытаюсь встать и у меня получается. — Точно? – я киваю и прощаюсь до следующей четверти. И уже на улице понимаю, что мне понравились её руки на моей спине, а внизу живота странно тянет. — Блин, Женя, нет! Ты не могла влюбиться в девушку, а тем более в своего преподавателя, — успокаиваю я себя, но понимаю, что это правда. Я влюбилась в Этери. Нет, не так. Я влюбилась в свою учительницу. Ну как это вообще так? И вот, примерно с такими мыслями, я иду домой, почти не ощущая боли в спине. Надо у неё выспросить, чем она меня там намазала.