На одном льду

Они зашли к Тоше в кабинет и старший жестом руки указал на стул. Парнишка сел, а точнее плюхнулся на него, вызывая ещё больше непонимания у Шастуна. – Слушай, – начал Антон присаживаясь за стол напротив мальчика, – ты выглядишь абсолютно здоровым, мне почему-то кажется, что здесь что-то не так. Старший подал ребёнку градусник, достав из выдвижного ящика в столе, и тот быстро определил его в нужное место. Врач посмотрел на часы, которые висели над рабочим местом, они показали четверть от двух часов дня, подумав лишь от том, как незаметно быстро бежит время, Шаст перевел взгляд на потенциального пациента. – Как зовут тебя? – поинтересовался Антон. – Александр. «‎Ля, какой официоз». Шастун уже как-то привык, что в спортшколе у всех свойские, приятельские отношения. – А что болит-то? Головокружение, тошнота? – спросил старший, скрестив руки на груди. – Ты падал на разминке? Кроме тишины в ответ ничего не последовало. – Эй, я с кем разговариваю? Ну, ответь хоть что-нибудь, ты ведь ко мне пришёл, что это я каждое слово клещами должен вытягивать… Малой ещё больше потускнел и, медленно подняв глаза, выдавил: – Подташнивает немного, – плакаты о здоровье человеческого организма, парень быстро пробегал по ним взглядом, такое чувство, что он чего-то не договаривает, попросту не покидало Шаста и только возрастало. «‎Интересно, и почему тогда в коридоре был бег здорового человека?» – подумал тот. – Живот болит? – уточнил Антон. – Нет. – слишком быстро и резко ответил мальчик, как казалось, выйдя за пределы своих размышлений, в которые, судя по внешнему виду, секунду назад был погружен. «Тошнота без боли в животе и что-то мне подсказывает без температуры… а это уже очень интересно» – раскидывал мозгами Шаст, в своих мыслях, делая акцент на слово «очень». Пять отведённых минут на время измерения температуры прошли и Антон потребовал ртутный термометр обратно. Взглянув на градусник, а потом украдкой на парня, Шастун быстрым движением руки начал стряхивать измерительный прибор, затем убрав на место. Он смотрел на мальца секунд десять, потом тяжело вздохнул и попросил: – Скажи честно, ты решил прогулять разминку? – спросил Антон, продолжая взглядом будто бы добиваться правды от юноши. – Н-нет, - как-то слишком не убедительно прозвучал ответ, больше, который явно был похож на вопрос, чем на чёткое объяснение своего недомогания. Парень уловил на себе такой взгляд врача, после которого было уже глупо что-либо выдумывать, когда тебя полностью раскусили. – Н-ну… то есть да… - глаза начинают бегать из стороны в сторону, будучи опущенными вниз, а естественный румянец прилип к щёчкам. – И вот зачем? – недоумевал Шаст, положив подбородок на руку, опираясь на стол. – Понимаете, Антон Андреевич, – говорил младший, всё также не поднимая глаз, – я в школе капец… э…, в смысле очень сильно устал, – быстро исправился пацан, когда понял, что произнес явно лишнее слово при взрослом человеке (ну, да-да, взрослом, том, что несколько минут назад покупал себе зефирки для какао), ну и… – тянул виновный, не спеша, выкладывать правду, – потом сразу же на каток. Мне нравится фигурное катание, и тренироваться на льду, а вот в зале… нет, раздражает. – Значит ты думаешь, что без разминки в зале на льду тебе будет лучше и проще тренироваться? Я думаю, ты понимаешь, что нет. Более того, говорю, как врач, это опасно. Вот так выйдешь на лёд с не разогретыми мышцами, прыгнешь какой-нибудь Аксель – приземление – разрыв связок. Ты этого хочешь? Конечно же парень отрицательно помотал головой. Шаст продолжил. – Меня, конечно, радует то, что ты признался честно в своей симуляции, однако совет на будущее: лучше так не делай, в лучшем случае ты будешь выглядеть смешно, взрослый ведь уже… а в худшем какой-нибудь врач может ответно не смешно пошутить в твой адрес, например, сделав витаминный укольчик. Антон внимательно наблюдал за реакцией Саши, и когда, тот услышал страшное для большинства детей слово «укол», глаза его быстро превратились в монетки, нервно смотря на врача. Шастун предполагал именно эту эмоцию. – Да, такое возможно. Мы в институте часто с однокурсниками представляли себе истории, как будем лечить симуляцию, и вот, я раскрыл тебе врачебную тайну, надеюсь, на пользу. Слушатель лишь кивнул в знак согласия. – Вот и хорошо, а теперь иди, тренируйся. Парень направился к выходу, тихо бросив неловкое: «спасибо…» Антон повернулся в своём кресле на колёсиках к уходящему и спросил: – Тренер кто? Юноша резко обернулся, не ожидая вопроса. – Арсений Сергеевич. А вы ему не скажете? – о, снова эти невинные глазки, как у ятрофоба перед инъекцией. – Я подумаю, – с загадочной усмешкой произнес врач, добавляя: – не скажу, иди спокойно. Дверь закрылась, и Шастун принялся пить какао, которое уже давным-давно перестало быть горячим, потом он закончил заполнять карты к соревнованиям, после чего хотел отправиться на лёд, чтобы понаблюдать за красотой фигурного катания, но ему позвонили.