Лилии и миндальный тофу

Проснулась Люмин уже на постоялом дворе. Если быть точнее, то на руках Яксы, пока он поднимался по ступеням «Ваншу» все выше, минуя стойку ошарашенной Верр Голдет. Он лишь обернулся, мазнув по женщине непроницаемым взглядом, и сказал: - Аптечку и бинты в мою комнату. Растерянность хозяйки можно было понять. Ни для нее, ни для ее мужа Хуай Аня не являлось секретом проживание в их гостинице бессменного постояльца. Как и его род деятельности. Удивляло другое: раньше Сяо никогда не приносил раненых в свою обитель. Тем более в свою комнату. И уж тем более на руках. Максимум – доставлял всех несчастных в гавань Ли Юэ, под опеку Бай Чжу и его протеже. Однако нетипичное поведение Адепта оправдывалось тем, что Путешественница, пожалуй, единственная из смертных, кого он подпустил достаточно близко. В их с девушкой первую встречу, помнится Верр, он удивил и ее, и Аня*, обнаружив свое присутствие под крышей постоялого двора. Обычно он не показывался на глаза незнакомцам. И, разумеется, хозяйке гостиницы хватило времени разглядеть пострадавшую. Возможно, она чем-то очаровала Сяо, хоть в этом он никогда не признается. Поэтому, переглянувшись с подоспевшим мужем, Верр кинулась исполнять поручение Адепта. Что же касается самого Защитника, он не думал ни о каких таких глупостях, периодически опуская взгляд и проверяя состояние своей подопечной. Своей? Хмф… Какая глупость. Без сомнения, жива, и теперь ее жизни уже ничто не угрожает. Сверху на Люмин, в районе живота, чтобы не сильно затруднять дыхание, отдыхала маленькая фея. Девушка совсем не была тяжелой, и, что больше всего напрягало Сяо, она крайне комфортно лежала в его руках. Словно так и должно быть. А когда большие глаза цвета янтаря распахнулись и она увидела его, на ее лице вспыхнула робкая слабая улыбка. Это… нервировало. Почему он не доставил ее, как и всех раненых прежде, к Бай Чжу? Об этом Завоеватель демонов** тоже не задумывался. Возможно, причиной стало то, что он сам в состоянии вправить плечо Путешественницы и не хотел еще больше травмировать его во время передвижения. Словно в подтверждение рассуждений, лицо девушки исказилось от боли, когда его нога врезалась в дверь, ведущую в комнату, рывком распахнув ее. Извиняться Адепт не стал, однако это побудило его к действиям. Крайне осторожно он опустил Люмин на свою кровать, на которой периодически отдыхал (хотя ему так часто снились кошмары, что о полноценном отдыхе он уже и забыл), и снял с нее Паймон, укладывая рядом. Теперь казалось, что, оттаяв, фея бессовестно дрыхла, восполняя силы, и вот как раз ее Якса собирался передать на попечение хижины Бубу. Бай Чжу как никто умел выявлять недуги у живых существ, не относящихся к человеческой расе, и лечить их. К сожалению, лекарства смертных не действовали на Адептов. Никакая вакцина в принципе не могла забрать его боль. Через минуту появилась Верр Голдет, неся в руках бинты, какую-то дурно пахнущую мазь и лечебный чай. Постучать у нее возможности не было, поэтому она неловко кашлянула у порога (Сяо так и не закрыл дверь), привлекая внимание хозяина комнаты. Тот лишь кивнул, не оборачиваясь. Женщина знала, что не стоит входить в его обитель без разрешения. И порядок в комнате дозволялось наводить только в его отсутствие и с личного одобрения. Аккуратно составив все на прикроватную тумбочку, Верр помялась, не зная, может ли еще чем-то помочь. Она могла. Вопрос, примет ли ее хлопоты Якса. Но он разрешил ее сомнения ровным «спасибо». Кивнув, хозяйка скрылась в коридоре, аккуратно притворив за собой дверь. Все это время Люмин молчала, наблюдая за Сяо и мельком рассматривая его жилище. Наверное, она походила по интерьеру на комнаты остальных постояльцев. Удобная широкая кровать, на которой она лежала, на деревянном полу мягкий ковер, уже упомянутая тумбочка, прежде девственно пустующая, а сейчас непривычно заставленная медикаментами; простой шкаф в углу, где, девушка была уверена, не висело никакой одежды; небольшой письменный стол в противоположном от шкафа углу, такой же пустующий, и крепкий деревянный стул. Вдоль стены, ближе к двери, горшок с растением да пара картин дополняли образ. Вот, пожалуй, и все убранство. В целом комната производила впечатление нежилого помещения, но в воздухе витал аромат отчужденности и одиночества, а простыни пропахли Сяо. Осознав это, Путешественница смутилась, резко отворачивая голову к стене. Однако Якса, снова неверно трактовав ее движение, поинтересовался: - Больно? Блондинка кивнула. Почему-то ей не хотелось нарушать царственность и благородную отстраненность этой комнаты своим голосом. И еще она чувствовала себя неловко, занимая спальное место парня. Но больно действительно было, тут она не лукавила и на поврежденное плечо старалась не смотреть. - Сядь и развернись к стене, – негромко приказал Адепт. Это могло прозвучать довольно грубо, если бы его рука предупредительно не скользнула под спину девушки, поддерживая. С его помощью ей удалось принять сидячее положение. – Вот так. Теперь ко мне полубоком, корпус к стене. Люмин могла только дивиться его сноровке. По всему выходило, что ему не привыкать выполнять подобное. Хоть Сяо и не был лекарем, но за тысячелетия боли и сражений неплохо поднаторел в этом искусстве. Перед лицом появилась прямоугольная деревянная дощечка, невесть как оказавшаяся у парня на тумбочке. Наверное, бегло оценив ее состояние, Верр Голдет здраво рассудила, что та может понадобиться, и принесла вместе с остальным содержимым аптечки. Путешественница догадывалась о назначении увиденного предмета, и думать об этом совсем не хотелось. Поврежденное плечо заныло с новой силой. - Крепко сожми ее зубами, – продолжал наставлять Адепт. – Будет больно. Девушка и так это знала. Несмотря на образ жизни, ей еще не доводилось ломать кости и вывихивать суставы. Но она не смогла противостоять чудовищной силе Короля кабанов, и вот он познакомил ее с этой болью. Когда его туша, яростно завизжав, бросилась на нее из пещеры, Люмин только и успела выставить плашмя лезвие меча наперерез его страшным бивням. Этого оказалось недостаточно. Конечно, дырки в теле она не получила, однако столкновение было таковым, что плечевая кость с мерзким звуком вышла из сустава, а правая рука сразу стала нерабочей. Пришлось переложить меч в левую. Но лучше так, чем остаться насаженной на бивни. Так или иначе, это послужило хорошим уроком. Теперь Король кабанов бездыханно лежит на промерзлой земле, а его победительница корчится от боли в руках Адепта. Хоть жизнь и научила не бояться страданий, все же… все же… девушка страшилась того, что грядет дальше. Успокаивало лишь то, что Сяо будет рядом. И, наверное, постарается максимально облегчить для нее неприятный процесс. Поэтому скрепя сердце блондинка крепко сжала зубами дощечку и для верности зажмурилась, ожидая кошмара. Внезапно на нее нахлынул жар: Адепт сел ближе и начал, кажется, внимательно что-то рассматривать. Путешественница не рискнула оборачиваться, но замерла. - Что за цветы вплетены в твои волосы? – совершенно неожиданно поинтересовался он. – Я никогда таких раньше не видел. Люмин настолько удивилась, что даже глаза открыла, никак не ожидая подобного вопроса. Почему он спрашивает? Якса не казался сентиментальным или склонным замечать детали. По крайней мере, те, на которые обращают внимание люди. Однако от его взгляда не укроется ни малейшее проявление тьмы. - Вивии, – неразборчиво пробурчала девушка, все еще гадая над поведением знакомого. - Лилии? – с готовностью отозвался он, задумчиво хмыкнув. – В гавани и в полях рядом с деревней Цинцэ я видел глазурные лилии, но они не похожи на те, что носишь ты. Такие растут в твоем мире, откуда ты прибыла? - Д… Люмин не договорила, и ее голос сорвался на низкий гортанный вой, отчасти заглушенный из-за сцепленных зубов. Пока она отвлекалась на завязывающийся разговор и думала о резких переменах, произошедших с Сяо, он одним резким движением дернул плечо, и с тошнотворным хрустом кость вернулась в сустав. Сознание затопила боль, ослепляя, оглушая и дезориентируя, из глаз брызнули слезы, и блондинка едва не перекусила палку: так сжалась ее челюсть. Она очень жалела, что так и не удалось уплыть в забытье, хоть на время оставив израненное тело. Все Архонты Тейвата решили над ней подшутить и заставить ее испытать весь спектр боли. Сквозь вату в ушах и грохочущий пульс с трудом донесся голос Адепта: - Все закончилось. Девушка с ненавистью выплюнула бесполезную более деревяшку и, сморгнув слезы, просипела: - Это было подло! - Но эффективно. Ты слишком напряглась. Мне нужно было тебя отвлечь. Не то чтобы я действительно интересовался цветами, хотя информация оказалась… познавательной. Его пальцы пробежались по здоровому плечу, мягко разворачивая Люмин, и Якса придирчиво ее осмотрел. Затем взял с тумбочки бинты и начал со скрупулезностью скряги фиксировать травмированную руку, мягко, но надежно пеленая. - Несколько дней придется походить с повязкой. Отек спадет, и ты снова сможешь пользоваться рукой, однако первое время советую не напрягать ее чрезмерными нагрузками. Звучало так, что сейчас Сяо попросит Путешественницу из комнаты, чтобы отдохнуть самому, но, к ее удивлению, его пальцы небрежно коснулись щеки, стирая непрошенные слезы, а затем переместились обратно на здоровое плечо, осторожно надавливая и укладывая на постель. В руках у парня оказалась баночка с неприятно пахнущей мазью бурого цвета, и он щедро зачерпнул ее, предварительно сняв перчатку, чтобы без предупреждения начать обрабатывать многочисленные порезы, видимые глазу. Больно было, и очень, потому что лишь сейчас девушка опознала резкий запах. Вытяжка из заоблачного перчика***. Она скорчилась от неприятных ощущений, но эта маленькая неприятность терялась на фоне пульсирующего плеча. Подопечную сковала неловкость. Она лежит перед Адептом совершенно беспомощная, а он наносит мазь на ее царапины и ссадины, полученные и во время битвы с Королем кабанов, и прежде. Что со стороны вполне могло казаться интимным поглаживанием… Потихоньку приходя в себя после испытанных страданий, блондинка тихо хихикнула. - Что тебя развеселило? Смеяться резко расхотелось. Ситуация и собеседник не располагали. Ее смешок скорее можно расценить как состояние аффекта, нежели адекватное поведение. Люмин вздохнула, отводя взгляд. Казалось странным объяснять такие очевидные вещи. Но, насколько она могла судить, Сяо действительно старался сторониться мира людей и вряд ли имел богатый опыт в общении с ними. - Ты смущаешь меня, – наконец тихо призналась она, про-прежнему с преувеличенным вниманием рассматривая стену напротив. – И смех был попыткой разбавить неловкость. - Смущаю? – чуть нахмурился парень, продолжая втирать остро пахнущую вытяжку пастообразной формы. – Значит, это чувство испытывают люди, когда им обрабатывают раны? Смущение? Путешественница снова вздохнула. Обсуждение ситуации смущало еще больше. - Я воспринимаю это не так, – тихо пробурчала она и, сама не зная почему, продолжила: – Я лежу в твоей постели, ты касаешься моего тела… Это – смущает. - В моем видении я лишь оказываю первую помощь нуждающейся, – сухо произнес Якса и резко отдернул руку от женского тела, вытирая пальцы полотенцем. – И в определенной степени рискую. - О чем ты? – вяло поинтересовалась девушка, уже жалея, что затеяла весь этот разговор. Что бы собеседник ни ответил, ситуации слова не будут касаться. Собственно, так и случилось. - Я Охотник на демонов и убил бессчетное количество душ. Я помню предсмертные крики каждой, и они преследуют меня во снах. Это мой крест, и мне его нести. Но иногда даже мне не удается справиться со всей той тьмой, что вырывается изнутри, и я ухожу туда, где никому не наврежу. А теперь подумай, что случится с человеком, если я случайно его коснусь? Он может заразиться, и на одну убитую душу станет больше. Я буду вынужден убить ее. Тебя, если ты не справишься с миазмами. Тебе кажется, это весело? Сяо хотел было вернуть перчатку на свое законное место, но неожиданно обнаружил свои пальцы в ладошке Люмин. Она почему-то снова плакала, и настала его очередь замереть в непонимании. Он обидел ее? Человеческие эмоции так… непостижимы. Однако доводить Путешественницу до слез он категорически не хотел. Хотя и не понимал значения ее жеста. - А я не боюсь, – всхлипнув, отозвалась девушка, и Адепт еще больше нахмурился, явно собираясь возразить. – Если понадобится, я встречусь с твоей тьмой, потому что не хочу всю жизнь шарахаться от любого прикосновения. Мне приятно держать тебя за руку. И никаких изменений я не ощущаю. Но даже если что-то случится – я уверена, что ты до последнего будешь на моей стороне и поможешь справиться. В тебе гораздо больше от человека, чем ты думаешь. - Вот тут ты ошибаешься, – машинально отозвался Якса, по-прежнему не зная, как реагировать на легкое и в то же время затяжное касание. Вообще-то оно было даже теплым… Это имела в виду блондинка, говоря, что ей приятно? Что ж, если рассуждать с такой стороны, то действительно приятно. И хоть рисков это не отменяло, разрывать пожатие не стал, пожалуй впервые идя на поводу у эмоций. Голос его теперь звучал если не мягче, то совсем не гневно: – Я не понимаю вас, людей. Отдыхай. Выпей чаю и попробуй поспать. Здесь тебя не потревожат. - А ты?.. – жалобно протянула Путешественница, ненавидя себя за неслыханное проявление слабости. Что на нее нашло? Просто Сяо говорил такие серьезные и ужасные вещи, что напомнил ей брата. Итэр тоже не относился к миру так легко и романтично и казался гораздо старше своих лет. Они многое вместе пережили, но Люмин не потеряла веры в лучшее и заражала этим остальных. А брат… не смог. И теперь его вообще нет с ней рядом. Сравнение оказалось слабым и мимолетным, и все же слезы потекли сами собой. Возможно, они ввели не разборчивого в эмоциях парня в еще большее недоумение. - Отнесу твою подругу в хижину Бубу. Ей я, к сожалению, ничем не могу помочь, а там о ней позаботятся. - Спасибо… Адепт кивнул, не зная, что еще сказать. Разговор с девушкой оставил странное послевкусие. Она словно достучалась до какой-то его части, о которой он никогда не ведал, и сейчас ему было некомфортно видеть слезы подопечной и подспудно ощущать себя виноватым. А еще почему-то хотелось снова к ней прикоснуться. Напомнив себе, что это крайне опасно и что вообще с ним, Охотником на демонов, случилось, Якса нервно дернул головой, отгоняя глупые мысли, и подхватил на руки маленькое тельце Паймон, направляясь к выходу. И, как классика в подобных ситуациях, на секунду замер, обернувшись. Почему-то ему показалось важным сказать это вслух. - Я верю тебе, Путешественница. Постарайся не поддаться тьме. Оставив Люмин наедине со своими мыслями, он тенью выскользнул в коридор, бесшумно открывая и закрывая дверь. *Обращение Верр Голдет к своему мужу, то, как я его вижу. **Прозвище Сяо. ***Это не вытяжка из заоблачного перчика, а больная фантазия автора.