Волк в тепле

"Знаешь, что я сегодня делала? Жила. Снова жила. Снова дышала. Снова очутилась на земле. У меня снова появились руки. И глаза, и губы…" Эрих Мария Ремарк "Триумфальная арка"

Гнездо гнильцов ведьмаки нашли к полудню. Оно располагалось ожидаемо неподалёку от кладбища, где падальщики находили себе пропитание, раскапывая свежие могилы. — Холера, много их, — шепчет Геральт, окидывая взглядом снующих по кладбищу монстров. — Что такое, — чуть ли не поёт Ламберт, — красавчик испугался? Ему не отвечают. — Это, что, гуль? — Ламберт прищуривается, наклоняясь чуть вперед. — Твою мать, этого еще не хватало, да у них тут пиршество. — Где ты его видишь? — Геральт тоже щурится, смотря в ту же сторону, но не видит ничего кроме статичных каменных плит надгробий. — Во-о-он там, — Ламберт указывает пальцем, но заметив, что второй ведьмак все еще смотрит в неверном направлении, лишь раздраженно цокает языком. — У Белого Волка глаза отказали, — фыркает младший. И Геральт уже готов начать словесную перепалку, да вот только рука, легшая на плечо, сбивает весь пыл. Ламберт одной рукой придерживает его за плечи, стоя за спиной, второй указывает куда-то в сторону склепа. — Видишь? — терпеливо спрашивает Ламберт, подстраиваясь под уровень зрения старшего. Геральт медлит секунду, чувствуя чужое тепло. — Теперь да, — кивает медленно беловолосый, после чего Ламберт отстраняется, однако, Геральт отмечает, что его рука все-таки задержалась на плече старшего дольше, чем следовало бы. Ведьмаки с потрясающей синхронностью выпивают по одной склянке "Грома" и достают серебряники. Ламберт обрабатывает меч маслом для падальщиков и без лишних слов протягивает бутыль Геральту, чтобы тот подготовил и свой меч. Оба подкрадываются сначала к гулю: на данный момент он представлял большую опасность, нежели гнильцы, а потому его надо было убрать первым. Ламберт наносит первый удар, рассекая тело монстра от шеи вправо к низу спины, гуль издаёт рычащий вой и, к большому негодованию ведьмаков, из склепа на них выбегают еще два гуля. Первый, с рассеченной спиной, напрыгивает на Ламберта, но тот успевает отпрыгнуть вбок, одновременно отрубая конечность одному из выбежавших гулей. Геральт пронзает плечо одного монстра, и тот начинает от боли действовать в разы агрессивнее, без раздумий прыгая на беловолосого. Геральт, успевая среагировать, отступает на один шаг назад и в полёте распарывает чудовищу брюхо, оно падает замертво у его ног. В это время Ламберт, выкрутил финт с атакой, добивая первого гуля. На рёв гулей на кладбище сбегается добрая часть гнильцов — положение становится проблематичным. Ламберт отрубает голову последнему гулю, когда они с Геральтом оказываются в закрытом кольце, окруженные гнильцами. Ведьмаки кружат в бою спиной к спине, успевая в нужный момент уклониться, чтобы очередной поверженный гнилец не обрызгал ядом. Геральт прикрывает Ламберта, пока Ламберт прикрывает Геральта. Словно только так всегда и было, словно это единственное, что всегда оставалось неизменным, словно это то, в чём они оба всегда нуждались. Геральт сосредоточен на бое, но в сознании невольно всплывает воспоминание: они сражаются с Дикой Охотой, их окружают и Геральт начинает терять надежду, потому что Трисс не начала атаку после сигнала. А потом с неба начинает сыпать огонь, но Геральт этого не замечает, он думает лишь о том, как пробить стальной панцирь солдата Дикой Охоты. В последнее мгновение Ламберт успевает среагировать, творит щит Квеном и прижимает Геральта к земле. Белый Волк всё ещё помнит, как тогда звучало его имя, произнесенное чужим чуть ли не испуганным голосом. Из раздумий его вытягивает тяжёлая рука, отбрасывающая назад за плечо. Геральт едва успевает поставить ноги, чтобы не упасть, и удивлённо смотрит на Ламберта, только лишь секундой позже замечая, как разрывается гнилец на месте, где только что стоял сам Геральт. — В облаках витаешь?! — Ламберт выглядит раздражённым, но голос выдаёт его беспокойство. — Испугался? — Геральт разрубает последнего гнильца, предусмотрительно отбегая на пару шагов назад. — Все бабы континента рыдать будут, если ты сдохнешь, — фыркает Ламберт, убирая меч. — А ты? — улыбается Геральт, но Ламберту совсем не смешно, он смотрит прямо, явно собираясь сказать беловолосому что-то резкое, но в последний момент прикусывает язык и отворачивается, Геральт считает подобное поведение у Ламберта, как минимум, необычным. Младший ведьмак подходит к гнезду падальщиков и подкладывает "Картечь". Когда гнездо подрывается, Ламберт отходит подальше от кладбища и садится на траву, Геральт — рядом. — Что это было? — не выдерживает в итоге Ламберт. — О чём ты думаешь во время боя? Тишина. — Этим ты меня и бесишь, — чуть ли не рычит младший. — Своим молчанием, — Ламберт откидывается на траву, прикрывает веки. — Неужели тебе так сложно сказать, что происходит в твоей чертовой седой башке? От Геральта не ускользает, как едва заметно вздрагивает Ламберт, когда он ложится рядом с младшим. — Дикая Охота, — на выдохе говорит Геральт и замолкает. У Ламберта дергается глаз, он поворачивается набок, смотрит прямо в жёлтые глаза напротив. — Что? Что Дикая Охота? Почти два года прошло, отпусти уже это. — Я бы рад, но, — Геральт смотрит на медальон Ламберта, — мне кажется, оно не отпускает меня. — Послушай меня, сраный Геральт из Ривии, — подобное обращение не могло не заставить Геральта посмотреть прямо в глаза Ламберта. — Не для того ты прошёл через всё это дерьмо, чтобы сейчас сдохнуть в битве с каким-нибудь утопцем просто потому, что задумался о Дикой Охоте! Ты меня понял? — Да, — выпаливает Геральт слишком уж быстро. — Но... каким образом мне надо перестать думать об этом? Я ведь даже не думаю, оно само лезет в голову, просто всплывает перед глазами... — Раз оно не отпускает тебя, я сам отрублю мерзкие клешни, что держат твоё бредовое сознание, — спокойно отвечает Ламберт, подкладывая руки под голову. — Ты слишком романтичный для ведьмака, ты знаешь? — смеётся Геральт, повторив сказанное самим Ламбертом накануне, ведьмак тихо посмеивается. — Значит, всё-таки стоим друг друга. Ламберт прикрывает глаза и прислушивается, Геральт чувствует это, он знает, что младший без проблем может услышать его учащенный ритм сердца, но почему-то сейчас это не пугает Геральта, а наоборот успокаивает. Он чувствует чистое умиротворение. Впервые за долгое время, после возвращения Цири. — Тебя не ранили? — Геральт чувствует, что настала его очередь проявить заботу. Ламберт качает головой, а улыбка, расползшаяся по его лицу, говорит о том, что он благодарен Геральту за этот простой вопрос. Они лежат на траве около получаса, просто довольствуясь покоем после боя, наслаждаясь тишиной, прерываемой одним лишь шелестом травы и пением птиц. Через какое-то время беловолосый замечает, что дыхание Ламберта стало ровнее и глубже — заснул. Как же это наивно, думается Геральту, вот так заснуть посреди поля, под открытым небом. Насколько надо быть беспечным, чтобы позволить себе подобное? А может ли быть, что Ламберт позволил себе уснуть лишь потому, что здесь Геральт, зная, что тот его прикроет и присмотрит за ним? Подобные мысли пьянили не хуже "Эрвелюса". У Геральта закружилась голова. — Ты с ума меня сводишь, — бурчит Белый Волк и немного вздрагивает, понимая, что произнес это вслух. Впрочем, Ламберт всё равно спит. Под рёбрами жгло. Из дали послышались голоса, кто-то уверенными шагами шёл в их сторону. Геральт прикрыл глаза, притворяясь спящим, в то же время в любой момент готовясь пронзить гостя мечом. — Вот так-так, — слышит Геральт женский голос. — Два спящих ведьмака, — к ним подошёл кто-то ещё. — Ну, работа, видать-то, закончена, — другой голос: взрослый мужчина. — Может, их того, а то много этот просил, — Геральт сжимает зубы, чувствуя как ярость закипает в груди. — Ты сдурел?! — взбудоражено шепчет женский голос. — А что? — Нет, ну, баран есть баран, — негодует женщина, — господин ведьмак? Геральт останавливает ее руку, когда она тянется к плечу Ламберта. — Ох! — сдавленно вскрикивает женщина, Геральт узнает её, видел пару раз в "Куролиске". — Сделаете ему что-то, я с вас три шкуры спущу, — шипит сквозь зубы Геральт, смотря в глаза мужчине, который успел ухватиться за меч. — Нет-нет! Мы вовсе не, — начинает лепетать женщина, а потом сверкает злобно глазами на мужчину и он, наконец, убирает оружие. — Я заплачу за работу. — На сколько вы договаривались? — На двести пятьдесят крон. — Добавите пятьдесят за гулей, что были там же, и еще сто пятьдесят за грязные помыслы, — рыкнул Геральт, глядя на мужчину. — Не испытывайте моё терпение... — Как скажете, господин ведьмак, не надо горячиться, — тараторит дрожащим голосом мужчина, отстёгивая кошель от ремня. — Вот, этого должно хватить... — Если не хватит, мы ещё встретимся, — спокойно говорит Геральт, но все понимают, что это угроза. Когда незваные гости ушли, до ведьмака наконец доходит, что больно уж Ламберт крепко спит, даже для того, кто, возможно, не спал две ночи. Геральт медленно переводит взгляд на лицо младшего и обреченно вздыхает, встречаясь с взглядом кошачьих жёлтых глаз. — Давно ты..? — Да, — ухмыляется Ламберт. — Ты, правда, спустил бы им три шкуры? Из-за меня? — Не понимаю, о чём ты, — Геральт вскакивает с травы, отряхивает ноги. — А ты, оказывается, можешь быть... — Каким? — не выдерживает Геральт, когда пауза со стороны Ламберта затягивается, но тот не отвечает, только качает головой, отчего-то смеясь. Геральт бросает ему кошель с наградой за гнильцов и обещанным дополнением счёта. — А ты умеешь торговаться, красавчик, — хмыкает младший, он предлагает Геральту часть награды, но тот ожидаемо отказывается. — Что думаешь о состязании? Кто быстрее верхом до Боклера? — Приготовься глотать пыль. — О-о, мне кажется, Плотве не понравился твой тон, — смеётся Геральт, взбираясь на лошадь. Геральт не помнит, когда кто-то заставлял его так попотеть в скачках, Ламберт постоянно шёл наравне с ним, не отставая ни на метр, так что Геральт мог увидеть его оскал и горящие азартом глаза. И это зажигало Геральта азартом не меньшим. Вот он Боклер — главные ворота. — Зараза! — смеётся взбудоражено Ламберт. — Ничья! — О, наверняка, Плотва была на миллисекунду раньше. — Миллисекунду? — взрывается смехом Ламберт, а его брови подлетают вверх. Геральт думает, что он необычайно красив сейчас. Без язвительности, надменности, смеющийся. — Теперь пора спросить? — Спросить о чем? — На кой черт нам в Боклер? — смеется Ламберт и у беловолосого в груди разливается горячий мёд. — Погуляем? Такой невинный вопрос, а Ламберт чувствует, словно у него землю из-под ног выбили. — Просто так? — он задыхается на середине слова, но не подаёт вида. — Без заказов, монстров, проклятий? — Да, просто так, — улыбается Геральт. — Город, трактир, Гвинт, вино. — Звучит весьма-весьма неплохо, — Ламберту немного не по себе, но он видит неловкость на чужом лице, возможно, даже смущение, и ему становится легче. — Вполне-вполне, — цитирует Ламберта Геральт, улыбаясь от полученного одобрения. Ламберт смеётся. Кажется им, правда, хорошо вместе...