Волк в тепле

Я люблю тебя. Я тебя люблю. Я мысленно посылаю эти слова из своих пальцев в его, вверх по руке прямо в сердце. Услышь меня. Я тебя люблю.

Время уже давно перевалило за полночь, а Геральт и Ламберт всё ещё сидели на холме у костра в непосредственной близости друг от друга. Точнее Геральт сидел, а так и не отдохнувший после прибытия в Туссент Ламберт мирно посапывал , завалившись на старшего. Геральт не возражал, он был человеком, любившим любой тактильный контакт, особенно с теми, к кому испытывал определенного рода симпатию. Конечно, вопрос о том, была ли это симпатия, всё ещё тревожил Геральта на затворках сознания. И если обычно ведьмак предпочитал оставлять эту мысль подальше, то сейчас, то ли от близости виновника этих мыслей, то ли из-за вина, беловолосый сдаётся и впускает необычные, местами даже пугающие мысли, себе в голову. "Должен ли я в этом разбираться? — вздыхает про себя Геральт. — Обычно, если такое случается, разбираться надо вместе с человеком, который в этом "замешан". Да, просто чудно выйдет: "Ламберт, хер ты моржовый, что-то в тебе определённо волнует мою натуру, будь добр, сделай с этим что-нибудь или больше не попадайся мне на глаза!". Серьезно, как я могу это обсудить с ним?". Геральт пробегается взглядом по лицу спящего у него на коленях Ламберта: возле уголков рта небольшие морщинки из-за вечной ухмылки, щеки и подбородок покрыты щетиной, немного приоткрыты губы (Геральту отчего-то хочется провести по ним большим пальцем), темные ресницы иногда мелко вздрагивали. "Холера, я сошёл с ума, — уверенно думает Геральт, — Но ведь это не ново: чувствовать такое мужчине к мужчине. Для меня, конечно, ново, но я уже сталкивался с подобным у других. Может, это не считается нормой в наше время, может, таких и зовут выродками, впрочем ведьмакам не привыкать, — он мрачно ухмыляется собственным мыслям. — Цири любит Керис, я вижу это в ее глазах, слышу в лихорадочно радостной интонации, когда она говорит о Керис. Что сказала бы мне Цири?..". "Я приму любой твой выбор, главное, чтобы ты был счастлив", — кажется так она ему сказала тогда, когда они говорили о чародейках. Ламберт, конечно, не особо похож на чародейку... Геральт вспоминает младшего ведьмака в платье Йен в ту самую ночь в Каэр-Морхене и глупо улыбается себе под нос. Если быть честным с самим собой, Геральт уже отчетливо видел картину, он понимал, что чувствует, оставалось только принять это и, пожалуй, забыть. Потому, как строить подобного рода отношения с Ламбертом он даже пытаться не будет. Из гордости или трусости, но ведьмак предпочёл оставить даже думать о том, чтобы попытаться. Их отношения только начали налаживаться, так что Геральт не посмеет нарушить идиллию, что так внезапно воцарилась между ними в Туссенте. Геральт снова рассматривал лицо другого ведьмака, как тот резко вдохнул полной грудью. Если бы беловолосый не видел, что младший спит, подумал бы, что Ламберт пытается вдохнуть его запах... От этой мысли грудь неприятно сжало. Геральт смотрит на всё ещё полуоткрытые губы и думает, что мог украсть у Ламберта крошечный поцелуй, совсем маленький и легкий, все равно тот спит и ничего не узнает. Будет ли он против? Геральт чуть наклоняется, а сердце уже сбивается с ритма. Нет, нет, нет. Геральт одергивает себя, делает глубокий вдох и смотрит на небо. Так нельзя, так неправильно. Но через мгновение он срывается, наклоняется и замирает лишь у самых губ Ламберта, так, что может собственными почувствовать его дыхание. Геральт дышит рвано и поверхностно. Он мимолетно касается губами скулы Ламберта, снова приближается к губам, после чего, зажмурившись, он вновь выпрямляется и падает спиной на траву, стараясь не потревожить при этом спящего на коленях Ламберта. О, бедный-бедный Геральт из Ривии. Со своими принципами, гиперболизированным чувством правильного и понятием совести. Будь он бессовестным выродком, которым его многие считают, жить было бы куда проще. По крайней мере, он не лежал бы, тяжело дыша, на траве с чувством глубокого стыда за то, что так и не осмелился сделать...