что случилось.

... Я чувствовал вкус металлического ствола пистолета у себя во рту. Я боялся открыть глаза, потому что передо мной снова стоял бы ОН, идеально красивый, смертельно опасный и всемогущий. И, конечно, я заплакал. От страха, от злости, от бессилия… *** Это началось ещё когда мы жили в трёх соседних студиях в Каменке, 40 минут пешком от метро Комендантский проспект. По утрам я вставал с постели и выходил на балкон, с которого была видна только непробиваемая стена леса. Я подолгу смотрел на облака, которые никак не могли убежать за колючую проволоку, и от нечего делать подсчитывал количество километров, отделяющих их от неба. Я жил в квартире с Сидовым. Если выйти из нашей берлоги и дойти до конца коридора направо, там будет квартира Равиля, а напротив неё квартира Феди. Федя был школьным другом Сидова, они ещё со школьной парты вместе курили и нюхали всё что курится и нюхается. Федя был хороший и честный парень, походивший чем-то на гангстеров с Grove Street. Жить в Каменке нам приходилось из-за трудного финансового положения и нашей любви ко всему, что находилось на границе легального и незаконного. Мы так и не поняли толком, чего мы хотим, но вопрос был слишком философским, чтобы задавать его самим себе. Почему мы покинули «Солнечную Лагуну»? Сложно сказать. Безрадостное это было занятие — сидеть на крыше в десять часов вечера и видеть, как садится солнце. А ещё, наверное, нам было тесновато в одной трёшке. И, главное, я не совсем понимал, куда плывём по течению жизни. В общем, переехали, наверное, в поисках чего-то нового, необычного, того, что сможет порадовать наши унылые аристократические сердца. В то время я был сильно потерянным, часто говорил и думал о смерти, иногда сидя на крыше в полном одиночестве. А Сидов, наоборот, как всегда был максимально собран и весел, и, когда мы просто лежали на диване, любил внезапно включить музыку и пойти потанцевать по квартире. Мы с ним составляли странную пару — он постоянно улыбался, а я долго тряс головой и смеялся не потому, что было смешно, а потому, что я ничего не чувствовал, и моё сознание пыталось выдавить из меня хоть что-то, чтобы я совсем не был похож на ходячий труп. А Сидов смотрел на меня и смеялся, как всегда. Мы понимали друг друга без слов. Он до сих пор был моим самым близким другом. Когда наступало время собираться на вечернюю прогулку, мы отправлялись вместе. Мы каждый раз отправлялись на крышу. Оттуда с высоты видно было разное — может, закат, может, звёзды. Это очень помогало отвлечься мне от внутренней боли. И я бы так и справлялся со своей депрессией и чувствовал хоть какую-то стабильность, если бы не мои сны. В них начал приходить ОН. В первый раз я встретил его летом. Это случилось в такой же день, как и сейчас. Я решил вздремнуть на балконе. Ночь была ясной и тёплой, звёзды — огромными. Я закрыл глаза и почти сразу провалился в царство Морфея. Поначалу мне виделись только размазанные силуэты и невнятные ассоциации, но потом я будто бы прозрел. То, что я увидел, заставило меня открыть глаза. Я лежал на спине и смотрел в синее небо. Ветер нёс по небу пакеты и редкие оторванные листья. Я поднялся на ноги и огляделся. Это было большое поле для гольфа, и я стоял в его середине. Вокруг никого не было. Никого, кроме одного человека. Я подошёл к нему. Этот человек в точности выглядел как я. Только он будто бы весь сиял. У него были идеально белые волосы, белые шорты, белая рубашка-поло, белые кроссовки, белые носки и белая кепка для гольфа. В руках он держал белую клюшку. И кожа у него была белая. А глаза… у него были светло-зелёные глаза. И в тот момент они смотрели мне прямо в душу. - Хороший денёк, не так ли, Тёма? - он явно сказал это мне. - Да, ты, пожалуй прав, - я не знал как к нему обращаться. Он не представился. - Похоже, тебе сегодня везёт, - сказал он. - Давай-ка сыграем. Не возражаешь? - Игрок одной рукой схватил клюшку, а другую положил мне на плечо. Его глаза были так близко, что я испугался. Мне показалось, что они видят что-то такое, что мне неподвластно, и могут меня читать. Но бояться я уже не мог. Весь дрожа, я поднёс клюшку к мячу и так ударил по нему, что тот полетел высоко над полем. - Хороший удар, - игрок смотрел вслед улетевшему мячу, а потом повернулся ко мне и улыбнулся. Я не знал, что мне делать. Было в этой улыбке что-то такое, от чего меня затошнило. Я не мог отвести от него взгляд. А он, похоже, видел мои мысли. Он смотрел на меня и улыбался. - Прости, я не представился, - он подошёл ближе и протянул руку. - Я - Тёма Ложка. Лучшая версия тебя. Эти слова эхом разнеслись по моей голове. Меня начало тошнить ещё сильнее. Я сделал маленький шажок назад и едва не упал. Всё, что я смог сделать - это кивнуть. У меня было такое чувство, что я должен что-то сказать, но язык отказывался мне повиноваться. Я стоял и смотрел на Лучшую Версию Себя - его рука всё ещё была протянута мне, и улыбка вновь вернулась на его лицо, только теперь это была уже не улыбка, а нечто зловещее. Я чувствовал запах краски, и постепенно, сантиметр за сантиметром, всё поле поплыло перед моими глазами. Я покачнулся и упал на поле. В глазах стало совсем темно, а потом я проснулся на балконе в своей квартире. Было только 5 часов утра. *** Я сразу позвонил Семёну. Его голос звучал измученно и непривычно глухо: - Curiosum insidias. Я скоро буду. Через полтора часа он и вправду появился в квартире. Я поведал ему о своём сне, на что он ответил мне: - Да. Очень интересно. А знаешь, откуда взялся этот хард-поток, который разрушает твою психику и уродует окружающий мир? Из твоей души. Так сказать, interiore pertemptant tremendum. Здесь. Прямо в тебе. Из твоей великой души. Головокружение или апатия, расстройство сознания или что-то ещё - называй это как хочешь. Но это всего лишь lux insaniae. Маленькая болячка, о которой твоя душа знает даже раньше, чем ты сам. Разводка психики на генетическом уровне. А тебе ещё предстоит вылечить эту душу. Запомни: никто из тех, кто имел дело с энергетикой Вселенной, до тебя так с ней не работал. Никто. Ты первый. И этот сон ты увидел, чтобы о чём-то сообщить мне. Я в жизни такого не видел. Надеюсь, у тебя всё получится. Только запомни ещё одно - твой самый главный страх - это ты сам. *** Потом ОН (так я буду называть Лучшую версию себя) не раз приходил ко мне во снах. ОН беседовал со мной про "Закат Европы" и ложь системы, про мистицизм и связь между нашими мирами, про "Я" и внутреннее "Я" и ещё много, много чего. ОН был умнее и сильнее меня. В диалогах ОН часто пользовался методом Сократа, используя майевтику и индукцию, знатно приправляя всё иронией. ЕГО логика иногда напоминала мою, но иногда была гораздо жёстче. И, конечно же, ОН был красивее. Это, конечно, тоже было понятно, но всё равно ОН затмевал меня во всех смыслах. Со всеми ЕГО жестокостями и благородством. И у НЕГО был, как мне казалось, чуть самодовольный ум - может быть, не во всех смыслах, но очень близко. Иногда ОН выглядел счастливым, иногда печальным. Но при всех этих различиях наши "игры" имели одну общую особенность: я никогда не понимал их до конца. А ОН понимал всё. ОН был инициатором, инструктором, игроком, судьёй и палачом. Но ОН же был и защитником. В одну из ночей мы снова встретились. ОН стоял на самом краю крыши и вглядывался в темноту. Ветер трепал ЕГО прекрасные волосы. В ту ночь ОН был в белом пиджаке, белых штанах, белых туфлях и белой шляпе. В руках ОН держал фонарь. ОН заговорил первым. - Привет, - сказал ОН. - Не бойся. Ты можешь идти. Я тебя провожу. А ты ведь хочешь этого? Мне не нужно объяснять тебе, что ты хочешь, не так ли? Вот и прекрасно. Идём. Тебя давно ждут. Хочу только предупредить, что сейчас будет очень холодно. У тебя есть с собой свитер или куртка? - одежды у меня не было, и он отдал мне свой пиджак. Мы пошли в ночь, пересекли несколько маленьких тупиков и наконец оказались на незнакомой мне площади. Оттуда к крышам домов поднимались узкие лестницы. На одном из балконов горел огонёк, и я заметил на нём два силуэта. - Тихо, - резко прошептал он, - не привлекай их внимания. Силуэты спрыгнули с балкона, и я смог разглядеть их лица. Они тоже были мной. Но лица их были изуродованы, а одежда вся была чёрно-красной. Они стояли на маленькой площади под чужим звёздным небом, и если бы не я, то никто из них никогда бы не узнал, что они были всего лишь моими отражениями в зеркалах, отражениями, которые я иногда видел во время своих ночных прогулок. Я не понимал, зачем ОН показывает мне этих тварей. Они начали подходить к нам, и ОН ударил меня чем-то тупым по голове. В глазах потемнело, а потом я проснулся. *** В следующий раз я увидел их, когда они стали моими отражениями в зеркале. Изуродованные лица с максимально неправильными чертами лица. Изуродованные люди. Я опять видел, как лицо меняется, становится уродливо искажённым, и пытался вырваться, но ничего не получалось. ОН долго не приходил ко мне во снах. Я уже смирился с тем, что схожу с ума, но потом ОН однажды всё-таки пришёл и заговорил со мной. Мы стояли в абсолютно белой комнате. ОН как всегда был одет с иголочки. Я подумал, что выглядит ОН странно. Лицо было совершенно обыкновенное, но оно как-то странно походило на маску смерти. На душе у меня заскребли кошки. ОН заговорил. То, что я услышал, было невыносимо. - Ты проиграл, - сказал ОН. – Даже не понимаешь этого. Ведь тебе казалось, что ты нашёл мир, в котором можно построить самую совершенную жизнь? Так вот, ты нашёл мир, где жизнь так не совершенна, что даже видеть её невыносимо. Ты стал одним из тех, кого я показывал тебе в прошлую нашу встречу. Ты спрятан слишком глубоко внутри себя. И из-за этого твоя душа становится уродливой. Прости, но... - ОН достал из внутреннего кармана пиджака пистолет, - я вынужден это сделать. *** ... Я чувствовал вкус металлического ствола пистолета у себя во рту. Я боялся открыть глаза, потому что передо мной снова стоял бы ОН, идеально красивый, смертельно опасный и всемогущий. И, конечно, я заплакал. От страха, от злости, от бессилия. Я знал, что ОН сейчас это сделает, и мне хотелось напоследок не потерять сознание, чтобы он не решил, что я сразу сдался. Я вспоминал хоть что-нибудь приятное из своей жизни, чтобы успокоиться. И тут я понял о чём ОН говорил. Я не ценю моментов. Я ничего не ценю. Я очень эгоистичен и нелюбознателен, и мне наплевать на всё, что связано с чувствами и с ценностями. Нигилизм убивает всё, что цвело внутри меня последние годы. Как цветок, который начинает сохнуть, если его не поливать. И я сказал это ЕМУ. ОН дал мне право на последнее слово. И я рассказал ЕМУ. Рассказал ЕМУ всё, что есть у меня на душе. ОН всё это знал, но всё равно выслушал. И хотя ОН ничего мне не ответил, я понял, что наконец-то нашёл смысл в своей жизни. Смысл стать лучше, чем я был вчера. Смысл отомстить ЕМУ за всё, что ОН со мной сделал. Смысл превзойти ЕГО. И ОН понял всё. А потом ОН сказал мне: «Иди. Теперь ты такой же, как и я». И я проснулся на балконе в своей квартире. Было только 5 часов утра. Я закурил сигарету и выглянул в окно. Я ощущал себя в разы лучше. Я понял, что теперь смогу свернуть горы и достичь новых высот. И я был прав. Через полгода наша группа стала известна по всей России, музыка начала приносить нам деньги и мы стали настоящими рок-звёздами. ОН иногда приходил ко мне во снах, но не делал ничего плохого. Я понимал, что ОН гордится мной. И я сам гордился собой.