Штольман и нечистая сила

Захмелевший Ребушинский Щи без устали хлебал, И графинчик запотевший Алчным взглядом поглощал. А в трактире шум людской – Это люд мастеровой Водку пьет и гомонИт, Да без устали чудИт. «Что за гадкий городишко, Ох и хапнул я здесь лишка! И народец здесь гнилой, Да с пробитой головой». Тут же вспомнил про газету: «Приложил я ведьму эту… Чую ждет меня успех! Девку снять бы для утех». Ребушинский усмехнулся, Плотоядно облизнулся. Из графина в рюмку слил – Душу водкой полечил. Вдруг на улице движенье: Крики, шум и раздраженье. Не прошло и пять минут, Папа Витя тут как тут. Перед носом крутит шпагой, Да легко так, без напряга… Журналист едва живой, Побледнел и крикнул: «Стой!» Папа тут же разъярился: «Ах ты, крыса! Уж напился! Ты об дочери писАл??! Гадкий потрох и нахал!» Ребушинский в нападенье: «Это что за выраженье! Не пристало адвокату Маты лить, да по ушату». Виктор густо покраснел, Оскорбленья не стерпел. Газетенку шустро смял, В его глотку затолкал. Да схватил его за шкварник, И об стол…Словно ударник Мордой лихо протащил, Припечатал что есть сил. И сорвал аплодисменты… Славы чудные моменты! Люд в кружочек возле встал, Журналюгу освистал. Виктор вышел, как герой, Да в пролетку…и домой. Первый раз за поведенье Получил он одобренье. Ребушинский стал жевать, Да без устали икать: «Надоело жрать газету, Да терпеть эту вендетту. Этот город надо снЕсть, Да всю публику извЕсть». И поплелся он домой. Хоть побитый, да живой. Ну а что же братец Петр… Важный чел, словно осетр. По дороге шел с графином, Думал о себе любимом. Как в трактир войдет неспешно, Подойдет к врагу сердешно, Коньячком начнет плескать… Наш герой! Ни дать..ни взять. Вдруг навстречу экипаж… А вокруг ажиотаж. Люди в стороны бегут… И орут, орут, орут. Дядя Петя под колеса. Тут же приступил к расспросам. «Вы откуда и куда?! Честь имею, господа». Те в ответ: «Мы до Парижу… До французского престижу!» Петр сказал: «Я с вами…да, Дорогие господа». Дядя шмыгнул в экипаж, Да вошел в такой кураж, Что о Викторе забыл. Вот таким он братцем был. Вспомнил только по дороге, Да в тревоге весь…в тревоге: «Виктор, жди, приеду я… Через год, иль через два». Телеграмму Петр отбил, До Парижу укатил. Хорошо графинчик был – Совесть коньяком глушил.