Голубее неба

На следующий день ребята снова устраивали выступление «Шоу ужасов Рокки Хоррора». Я официально сегодня заявил о своем отказе от роли Франк-н-Фуртера. Мэри-Элизабет спросила у меня, почему я отказываюсь? А Сэм в свою очередь посоветовала мне не спешить со своим решением, так как у меня сейчас не лучший период в жизни. Тип на данный момент мною руководят чувства, а не ум. Я был неколебим. Сказал, что у меня пропало желание играть на сцену и точка. Труппа пыталась меня отговорить, но я поспешил выйти из гримерке. Направился я в зал, заметил Чарли и присел возле него. Выступление с минуты на минуту должно было начаться. Так было необычно смотреть игру моей бывшей труппы с зала. Эта музыка, эти декорации и фильм на заднем плане. Все это передавали непередаваемую атмосферу. Тут я вспомнил Брэда, который практически приходил на все мои выступление. Возможно он даже сидел на этом месте и глядел на мое исполнение. Не стоило мне снова о нем напоминать. Так прошлую ночь толком не спал. Да еще мистер Смолл звонил моим предкам. Получил от них тоже нагоняй. Думал сегодня сходить на просмотр выступление. Вот пришел. И вместо того, чтобы отвлечься снова вспомнил о Брэде. Чувствовал я себя сейчас очень подавленным. Чтобы хоть как-то отвлечься я завел разговор с Чарли. На удивлением тихоня был очень разговорчив сегодня. Хотя, нет. Это я все время трындел, а Чарли только успевал вставить одну реплику, прежде чем я продолжал дальше. – Чарли, ты когда-нибудь задумывался над тем, что наша компания как две капли воды похожа на любую другу команду. Например на футбольную. Отличие лишь в том, как мы одеты и почему. – Что ты хочешь этим сказать, Патрик? На несколько секунд между нами повисла пауза. – Хочу сказать, что это все полная хрень. От моих слов Чарли побледнел. Не привык тихоня видеть меня в таком состоянии. Я вернул глаза снова к сцене. Попал, как раз на первый выход моего бывшего персонажа Франк-н-Фуртера. Вместе меня играл друг Крейга – Питер, с которым встречается Мэри-Элизабет. Кстати, о ней. Чарли мне успел рассказать, что попросил у нее снова извинение и Мэри его простила. Можно сказать, что история с поцелуем на вечеринке у Боба официально закончилось с хорошим финалом. Но чем же закончиться моя история с Брэдом Хейсом? Я без понятие. Время покажет. Пока что, я лучше отмечу приличную игру Питера. Ясно, что я лучше играл, но все равно этот парень хорошо справляется. Под конец выступления я совершенно раскис. Сил здесь сидеть больше не было. – Чарли, ты хочешь отсюда свалить? – спросил я. – Конечно, Патрик, – отвечает. Мы встали, двинулись к выходу мимо недовольных зрителей, который не понравилось то, что нам обоим резко приспичило выйти из зала. На улице начало смеркаться, первый ночные фонари уже зажглись. Под светом одного из них, как раз стоял мой пикап. Сэм разрешила мне дольше водить пикап. Получается еще месяц я могу колесить на нем, прежде чем придется отдать ей ключи. Короче, сели мы в пикап, насквозь прокуренную. Это я всю прошлую ночь колесил на нем. Пил вино, курил косяки и заедал энергетическими батончиками, тем самым прогоняя сонливость за рулем. Я протянул Чарли косяк. Тот с удовольствием взял. – Кстати, твои предки знают, о том, что ты начал курить? – Разве им стоит об это знать? Только Кэндис в курсе. – Думаешь, она не сдаст тебя? – поинтересовался, заводя машину. – Не думаю, у нас с ней уговор, – отвечает тихоня. Со второго раза завел пикап и мы полетели по дороге, постепенно набирая приличную скорость. Как и прежде я выдавливать все соки из этой машины. Люблю я скорость. Мне кажется сейчас, когда я еду на большой скорости, будто таким образом убегают от своих навязчивых мыслей. Знаю, звучит бредово, но мне помогает. Сперва я молчал. Вставил в радио кассету в магнитолу. Зазвучала: «The Smiths — Asleep», которую записал специально для меня Чарли и подарил на вечеринке «Тайного Санта». Когда заиграла следующая песня на кассету, тихоня у меня спросил: – Это ведь именно та кассета со сборником песен, которую я тебе подарил на вечеринке «Тайного Санта»? – Да, Чарли. Я всю ночь и день его слушал. Повторяю, у тебя отличный вкус в музыке. Я растянул усталую улыбку. Похоже сонливость и усталость снова берет надо мной вверх. Взбадривающие батончики и вода закончились. Стоит сейчас заехать в близлежащий придорожный магазинчик, чтобы затарится всем необходимым. Заодно угощу Чарли батончиками, если он их до этого никогда не пробовал. Главное не забыть купить несколько бутылок воды. Пить от них охота. Такой сушняк. Зато бодрят не по-детски. Короче, втопил педаль газа и врубил музыку на магнитоле на полную мощность. При этом все равно мог свободно болтать с Чарли. Мне нужно было выговориться. Тихоня слушал, не перебивая меня. Если сравнивать в этом плане меня и Мэри-Элизабет, то она сразу снежным комом тебя покрывает. У меня же это совершенно по-другому получается. Я раскрываюсь. По-началу вообще молчу, а потом начинаю делиться наболевшим. – Я тебе вот, что скажу, Чарли. Я себя отлично чувствую. И возможно, после магазина я повезу тебя по-некоторым моим любимым местам. Должен ли хоть один раз увидеть местам, где я обычно тусовался, кроме «Биг-Боя». И продолжаю: – И еще через несколько месяц я уезжаю в колледж. Главное перед этим не забыть устроить розыгрыш моему горячо любимому трудовику. Ну так вот, в колледже все будет по-другому. Понимаешь меня, Чарли? – Да, конечно, – ответил он. – Я, кстати, уже представлял, как украшу свою будущую студенческую комнату. У моего будущего соседа хороший музыкальный вкус. Я вижу свою комнату в кирпичной кладке, на которой будут красоваться постеры групп. И обязательно прихвачу с собой еще мою музыкальную стереосистему. Буду иногда мешать другим студентам. Ну ничего, ведь в этом и заключается студенческая жизнь. Ты меня понимаешь, Чарли? На сей раз он только кивнул, когда я заворачивал на парковку придорожного магазинчика. – В колледже должно быть все по-другому. Иначе и быть не может, чувачек чувачный. Именно так и будет, Патрик. Я припарковал пикап. – Ты вправду так считаешь? – Конечно. – Спасибо тебе большое, Чарли. Вышел из машины и побрел сам в магазинчик. Накупил разных энергетически батончиков, чипсов, воды и у кассеты продавец с неким отвращением оглядел меня. Похоже ему было заметно, что моя одежда не первой свежести. Плюс душ давно не принимал. Представляю, как я выгляжу сейчас со стороны. Помахал фальшивым удостоверением личности, чтобы купить бутылку красного вина. Оплатил всю покупку и перед выходом посмотрел в стекло. Даже за нечеткими очертаниями было видно мой уставший вид. Темные круги под глазами, засаленные волосы. Я раньше никогда себя не допускал до такого. Что же со мной сделал Брэд. Я совершенно размяк и выбился из колеи. В пикапе я угостил Чарли батончиками. Исходя из его слов, он их никогда прежде не ел. Съел сразу две штучки. Спустя несколько минут тихоню схватил страшный сушняк. – Зато как бодрят! Сказал Чарли закрывая бутылку с водой. Я улыбнулся ему. Затем снова перевел глаза на дорогу. Сейчас я хочу, как следует подкрепиться. Весь день, кроме батончиков, чипсов, я ничего не клал в рот. Короче, заехали в пиццерию. А когда наевшись от пуза мы из него вышли, на улице сумерки полностью вступили в своим права. Тут я вспомнил, что обещал показать некоторые места, Чарли. Я принялся показывать тихоне те места, где я встречался втайне с Брэдом, под музыку из кассеты: «Dusk – Genesis», которую я раз на разом включал. Было чувство, что она наглядно описывает мои теперешние чувства. Хотелось вновь и вновь ее слушать. Чарли это понял. Это я уловил в его взгляде, но онничего не сказал. И еще, когда я показывал Чарли наши места, я почти ничего не рассказывал. Тупо глядел на эти места, вспоминая приятные моменты, которые происходили на этих местах. В конечно итоге, наша поездка завершилась на поле для гольфа, где я больше всего проводил время с Брэдом. Поднялись на высокую поляну. Разуметься, прихватив с собой весь хавчик и бутылку вина. Именно здесь мы устраивали когда-то пикники, а следом развлекались. Поднялись на вершину и я такой говорю: – О Господи! Моя жизнь превратилась в какой-то сериал для подростков. Чтоб я треснул! Чарли улыбнулся. – Зачем ты так, Патрик? Хотя, знаешь, так оно и есть. Далее устроились на траве. Болтали о том о сем и попивали прям из горлышка по очереди красное вино. Внезапно я вспомнил историю про Лили Миллер и ее парне, про которую в прошлом году на одной из вечеринок рассказывал Крис. – Чарли, ты когда-нибудь слышал историю про Лили Миллер? Вставая перед ним спросил я. За моей спиной открывалась панорама на ночной Питтсбург. – Нет, я не знаю, – отвечает, делая глоток очередной глоток вина. Я удивился услышанному. – Правда? Ты сейчас серьезно? Я думал, что брат тебе об это уже рассказывал. Это своего рода уже классика жанра, Чарли. – Вполне возможно. Я не помню. – Хорошо. Если слышал – скажешь. – Понял. – Ну ладно. Так вот, однажды вечером приходит сюда Лили со своим парнем. Ох, как же его еще звали… Помню точно, что он во всех школьных постановках главные роли играл. – Случайно, не Паркер? – Да-да, именно он. Постой, а откуда ты его знаешь? – Моя сестра раньше по нему сохла. – Эй, да? Нифига себе! Градусы от вина били нам уже в голову. Лично по мне это было видно. Стоя перед Чарли я немного покачивался. – Короче, в ту ночь они оба собирались потерять девственность. У них же была такая любовь! Она как следует подготовилась к этому дню. Принесла бутерброды и стащила бутылку вина, а Паркер мафон притащил, чтобы врубить их любимую песню «Сломанные крылья». Я что-то зациклился на название этой песни. Ржал битых десять минут. – И что же произошло дальше, Патрик? – поторопил он. – Ладно-ладно. Ну устроили они тут пикничок, бутерброды, вино, то-се. Дальше начали обниматься. Стерео возле них орет. Все шло отлично, можно было переходить к главному «делу» – и тут вспомнили, что забыли взять презики. Представляешь? Они уже оба нагишом валяются. Обоим невтерпеж, а презики не было. И как думаешь, что было дальше, Чарли? – Я не знаю. – Паркер решил взять пакетик от бутербродов. Короче говоря, поставил Лили раком и отымел пакетик от бутербродов! – ФУ-У-У! – произнес тихоня. – ДА! – отозвался я. А он такой: – Это отвратительно! – Да, так оно и есть. Поляна затряслась нашим смехом. От смеха Чарли забрызгал себя вином. Когда мы оба отсмеялись, я спросил: – Хочешь узнать, в чем же здесь главная фишка? – Ну и в чем же, Патрик? – В то время Лили была отличницей и ей доверили толкать речь на вручении аттестатов. Поднимается в тот день она на трибуну, а про нее каждая собака знает. Представь эту картину! Вот юмора! От смеха у меня даже живот схватило. Ржать уже не было сил. – Ну ладно, Чарли. Продолжаем разговор. Расскажи городскую легенду, – показал я рукой на него. – Ладно. Была одна девочка. Звали ее Стейси Буфер. Сиськи у нее выросли наверное уже в четвертом классе. – О, комарик укусил. Уже интересно, продолжай! – И она давала парням их пощупать. Я уставился на него. – И это все, Чарли? Это твоя городская легенда? – Ну да, – пожал плечами он. – Тебе хоть что-то обломилось? Чарли отрицательно покачал головой. – Конечно, нет. Ты пошел домой слушать песню: «The Smiths – Asleep». – Ха-ха, это правда. Я с Чарли продолжили рассказывать друг дружку разные байки, которые под градусом могли только вспомнить. Спустя несколько историй и долгих минут смеха, я подошел и сел возле Чарли. – Хочешь услышать мою последнюю историю? – Да, давай, Патрик. – Итак. Жил один парень. Голубой, прям как небо. А отец про сына ничего такого не знал. Однажды он пришел раньше домой, хотя не должен был в тот день возвращаться. Сразу же пошел к нему в комнату и застукал сына с каким-то парнем. Он начал его избивать. И не просто пощечин надавал, а всерьез, – я остановился и поднял заполненные слезы глаза на звездное небо. Едва сдерживался, чтобы не заплакать. – Тот парень говорит: «Не смейте! Вы его же убьете!». А сын орет: «Убирайся!» И… в конце концов… парень просто ушел … Я на несколько минут замолчал. Было больно. Я вновь посыпал соль на рану. – Чарли, почему никого нельзя спасти? – Я не знаю, Патрик. – Забудь. Я теперь свободен. Могу встретить любовь всей своей жизни в любую секунду. Теперь все по-другому и это хорошо. Просто мне нужно найти кого-то, да? Тихоня кивал, когда я повернулся к нему. Приблизился к его лицу и поцеловал его маленькие тонкие губы. Потом медленно отстранился, глядя ему в глаза. Тут я не выдержал, положил свою голову на его грудь и заплакал, повторяя: – Прости, Чарли. – Ничего. Все нормально. – Нет, правда. Прости. – Все хорошо. Ничего здесь нет страшного. Затем тихоня принялся меня успокаивать и повторять, что все хорошо. Когда спустя несколько минут я успокоился, то сказал: – Спасибо, еще раз тебе за то, что помог мне тогда в столовой. – Не за что. Далеко за полночь, когда разговор иссяк, мы съели несколько энергетических батончиков, чтобы слегка протрезветь. После я отвез обратно домой Чарли под гремящую в салоне пикапа музыки сборника тихони. По дороге мы ехали молча. Сегодня вдоволь наговорились. Поделившись со всем с Чарли, мне стало легче Я довез Чарли до его дома, заехал прямо на подъездную дорожку. Снова обнял тихоню. Не удержался и вновь его поцеловал. Он даже не сопротивлялся. Так сидя в пикапе мы недолго целовались. Однако, открыв глаза вместе лица Чарли было лицо Брэда. Я зажмурил глаза, помахал головой и передо мной был тихоня. Все бы ничего, но то ли от вина, то ли от косяков, то ли от чрезмерного употребления энергетических батончиков или от приведенной физиономии квотербека, на меня накатила снова волна грусти. Снова завел речь про него… Чарли, как всегда внимательно меня слушал. Дал мне выговориться. В конце, когда я излил душ, сказал: – Уже не знаю, сколько раз я тебя благодарил за вечер, но спасибо, что выслушал мою болтовню. Нагнулся, притянул к себе и поцеловал, в который раз Чарли прямо у его дома. Эти поцелуи ничего не значили. Если существуют дружеские поцелуи между парнями, тогда это был именно он. Или говоря простыми словам «поцелуй без обязательств». – Друзья для этого и существуют, Патрик. Мы обнялись и я умчался на пикапе к себе домой, продолжая слушать кассету Чарли. В который раз за этот день. Дофига. Каждодневная вылазка с Чарли давала свои результаты, мне становилось легче. Я продолжал возить тихоню по своим любимым местам. Однажды даже привел его на место, куда парни или мужчины приходят, чтобы найти себе партнера. Мне об этом месте как-то обмолвился Никсон. До отношений с Брэда, я сюда часто наведывался для удовлетворения своих сексуальных потребностей. Сэм не одобряет это, но мне все равно. Короче, я стал не зная для чего объяснять Чарли, как обстоят здесь дела. Если хочешь, чтобы к тебе не приставали, тогда нужно отводить глаза. А если хочешь с кем-то замутить, тогда нужно задержать взгляд на том человеке. Кроме того, взгляд означает еще, что ты не против вступить в анонимные отношения. Никаких переговоров здесь никто не ведет. Увидел, понравился, пошли развлекаться. Что касается развлечения, спустя некоторое время высмотрел для себя светловолосого подтянутого парня. Остановил на нем взгляд. Он на меня. Я отправился к нему, но перед этим оставил пачку сигарет Чарли и ушел вглубь парка с парнем. Чарли остался дожидаться меня на скамейки и сторожить сигареты. Надеюсь, что ничего не перепутает и не прицепит какого-то парня. Вот это будет умора! А пока я это представлял, мы дошли до какого широченного дерева. Не тому друг друга, разделись и начали заниматься сексом. Разумеется предохраняясь. Парень-блондин оказался универсалом, как и я. Повезло, однако. Я вспомнил, как занимался сексом с Брэдом на природе. Было круто. Ох, снова я о нем вспомнил. Короче, мы друг друга отымели, упираясь в крону дерева, а довершении в порыве страсти еще умудрились и поцеловаться. Здесь редко парни целуются, только чпокаются. Не знаю, кто ввел это правило, но здесь было принято именно так упираясь в крону дерева. После этого дела, как ни в чем не бывало вернулись обратном. Чарли сидел на том же самом месте. Видимо никого не подцепил. Впрочем, когда я подсел рядом с ним, Чарли такое мне поведал. Если коротко, то к нему подсел на огонек, какой-то мужчина. Начал с ним болтать, то-се и Чарли говорит дальше следующие: – Вот говорит со мной, а голос! Голос такой знакомый. Будто где-то уже его слышал. Дальше стал вглядываться ему в лицо. Прояснение в разуме и вспоминаю, что это же спортивный обозреватель из теленовостей. Я закурил сигарету. – Правда, Чарли? И что же произошло дальше? – Ой, когда я понял, что это именно он, у меня в голове появились несколько вопросов к нему. Когда он еще завел разговор о спорте, я был уже на сто процентов умерен, что передо мной стоит спортивный обозреватель. Ну так вот. Во время разговора мельком упомянул даже моего брата – Криса! Я был в шоке. А я такой у него спрашиваю: – Ну и как вам работа на телевидении? – Рассказывай дальше! – поторопил я. – Этот мужчина услышав мой вопрос, вскочил, как ужаленный и быстро скрылся. Я расстроился, потому что хотел расспросить у него про Криса. – Вот эта история, Чарли! – катился от смеха я. Был еще и другой случай: Я решил повести Чарли к одному парню, которые продавал кроме разной дряни еще и ампулушки для расслабления. Тип ты их вдыхаешь и сразу же расслабляешься. Сэм и я увлекались этими ампулушками, когда Боб не занимался травой. Короче, приехали к тому парню Джону, однако в этот раз в продаже их не было. Рано я расстроился. Тот парень предложил нам кое-что по круче. Я и клюнул. Купил какой-то флакончик аэрозоля. Вышли на улице и поехали в укромное местечко, чтобы испытать это дрянь. Мы подышали этим аэрозолем. Честно, я и Чарли едва не откинули копыта от этой хрени. Так или иначе, каждая наша вылазка начиналась навеселе. Точнее я тупо заезжал за Чарли и мы мчались по разным местам, которые я хотел ему показать. Я рассказывал тихоне о том, как мне хорошо, о том, что ощущаю свободу. Какие у меня планы на будущее. Что именно сегодня решиться моя судьба. И тому подобное. Чувствовал я себя отлично только до того момента, пока снова не вспоминал Брэда. Воспоминание о нем все еще болью отдавалось в моей груди. Тут никакое вино и укуривание, увы, но уже не помогало. Притом, что после того случая совершенно случайно у двери своего дома я нашел коробку. На ней маркером было выведено мое имя. Хорошо, что я первый нашел, а не предки. Они из тех, что всю почту открывают. Я открыл в своей комнате я эту коробку, а в ней все подарки, которые я дарил за все это время Брэду. На дне я нашел несколько кассет, в том числе кассету со сборником нашей любимой музыкой. Я взял эту кассету, посмотрел на обложку, сделанную моими руками и горько заплакал. До чего же мне было паршиво в тот момент. Я не долго грустил, Никсон позвонил. Звонил он мне каждый день в определенное время, чтобы трубка была у меня и мои предки случайно не подняли трубку. Представляю, что же они подумали бы, если узнают, что учитель и по совместительству, и завуч звонит ученику, болтая с ними часами напролет. Короче, благодаря разговором с Никсоном и вылазке с Чарли, медленно и верно, я возвращался в свой прежний ритм жизни. Стал меньше даже курить. И это круто, а то провонял всю комнату и пикап этими чертовыми косяками. На днях случилось страшное. Я с Чарли снова наведались на то место, где парни и мужчины ищут себе партнера. Надеялся снова пересечься с тем светловолосым парнем. Уж очень мне понравился мне с ним секс. Честно, я крайне редко этим занимаюсь, потому что всегда есть сомнения насчет безопасности. Мало ли что. Решил заниматься этим реже. Короче, приехали на это место ночью. Парней и мужчин тьма. Среди них я и Чарли заметили Брэда с каким-то незнакомцев. Стояли мы не так уж и далеко от них, но Брэд был так поглощен своими делами с тем парнем, что даже нас и не заметил. Вот он парень, который признавался мне в любви, сейчас мутит с другим. А я-то думал, что Брэд полностью завязал с парнями. Хотя, картина пред моими глазами показывала мне совершенное обратное. От увиденной сцены мое сердце пронзило острая боль. Первой мыслью было пойти к нему, но я отказался этой мысли. Брэд больше не достоит моего внимания. Он сделал выбор в пользу другого парня. Если это так, тогда почему я должен продолжать горевать по нему? Брэд продолжает жить. По нему и невидно, что он как-то переживает насчет того, что мы расстались. В тот момент, я почувствовал прилив силы, уверенности себе и сказал самому себе: – Да ну его, Патрик! Ты достоин лучшего парня! С этими словами в своей голове, не предпринимая никаких действий, я зашагал обратно к пикапу. Чарли погнался за мной. На обратном пути всю дорогу провел в молчании. Тут мой взгляд привлекала бутылка от вина. Я взял ее и выбросил из машины. Она ударилось обо асфальт и разлетелась вдребезги. Подъехал к дому Чарли, заехал на подъездную дорожку, обнял, поблагодарил вновь за дружбу и уехал. На сей раз, я не стал целовать Чарли. И тогда сидя в прокуренном пикапе с включенным радио, возвращаясь домой я словил себя на мысль, что даже после всего произошедшего с Брэдом, я продолжаю верить, что есть хорошие парни в этом мире. И я знал, что они есть. Я верил. В понедельник, к моему глубочайшему сожалению, я поехал с Сэм в школу. Мое недельное отстранение подошло к концу. Вчера, после того, как я увидел Брэда в том парке об этой встречи я рассказал Сэм. На что она ответила: – Этот хрен не достоит тебя. Рада, что ты убедился в этом собственными глаза. Почему-то я себя так хорошо чувствую. Не знаю. Ощущение, слово с меня упала гора плеч. Привел еще себя в порядок, лег пораньше. Готов к учебе. На сей раз моего уставшего вида никто не испугается. Хотя, круги по кругами продолжат красоваться на моем лице. Через несколько дней должно пройти. К слову, я почти двенадцать часов не курю и не пью. Решил с этой дрянью завязать, как минимум до выпускного. Вот там можно пойти в отрыв. В школе за мое отсутствие ничего не изменилось. Те еже кислые мины у студентов. Парни пантуются перед своими девушки, а те в свою очередь лезут к ним на шею и трутся об штаны. Одной из таких девчонок, кстати, была и Сюзен – бывшая подруга Чарли. Сэм мне на днях рассказала, что на прошлой неделе на одной вечеринки ее сразу трое каких-то парней отымели. Вся школа гудела. А ей хоть бы что. Хотя, я не прав. Что-то все таки здесь изменилось. Выпускники расхаживают по коридорам навеселе. С чего бы? Тьфу! Я совершенно забыл, что учебные год почти окончен. Остался какой-то месяц с небольшим, а для выпускников осталось учится всего лишь две недели. Потом выпускной и вручение аттестатов. Теперь понятно, почему те так расхаживаю. Остальных из-за этого душит жаба. А еще это значит, что можно начинать готовить шалость для школы. В прошлом году идея с клеем была великолепной. В этом году нам, как выпускникам нужно придумать тоже кое-что крутое. Я с Мэри-Элизабет займемся этим. Нашим учителям останется только гадать, что на сей раз их студенты придумают. В одном они тоже уверены. Это будет очередной трешь. Перед началом уроков я зашел в кабинет Никсона. Он радостно меня встретил, покуривая у окна косяк. Обнял меня и протянул пачку с сигаретами. Я отказался. Никсон был крайне удивлен, ведь я никогда прежде не отказывался лишний раз курнуть. Болтая с ним, поблагодарил за то, что он все это время звонил и поддерживал меня. На что Никсон улыбнулся. Прозвенел звонок на урок. Я поспешил на физику, но перед этим, как выйти Никсон заключил меня в крепкие объятия. Дольше, чем по правилам полагается. На ланче поедали бифштекс с жаренной картошкой, кроме Мэри-Элизабет, которая продолжает быть веганом. Наша Мэри завела речь о том, кто с кем будет идти на выпускной. Сейчас все озабочены подбором для себя пары. В этом я убедился на уроках. Слышал за своей спиной лишь шушуканья. Например такого рода: пойдешь со мной на выпускной? Некоторые девушки заливаясь краской соглашались на предложения парней. А некоторые боевые, как Мэри-Элизабет посылали приличными матами далеко-далеко. Одной из таких девушек была Генриетта. Покрыла одного приличными словам, а в конце такая: «Дъявольский отсос!» Я повернулся к ней и спросил: – Ты чего так жестко с этим парнем? Я с Генриеттой подружился, после вечеринки у Элис дома. Она выдает мне следующее: – Этот урод проиграл спор. Решили ему загадать желание пригласить меня на выпускной бал. Суки лагерные! – Закрой рот, эмо! – кричит тот парень. – Я не чертовая эмо, дъявольская ты отрыжка! А девушка эмо из класса такая: – Снова завелась это жирная готка! – Лучше быть жирной готкой, чем суицидальной шлюхой, как ты Ребекка, которую за школой парни по кругу пускают! Ребекка показала ей средний палец. А все это время похрапывающий на стуле учитель от шума проснулся. – Генриетта, следи за словами! – Это не я первая начала! Лучше сделайте замечание этому «дъявольскому отсосу» и «суицидальной шлюхе!». Оставшийся урок все они срались между собой. Учитель от злости аж покраснел. Кричал, как сумасшедший, особенно, когда Генриетта встала из-за парты и взяла за патлы Ребекку. Началась драка. Он бросился разнимать девушек, а студенты принялись ставить ставки. Многие в том числе и я поставили на Генриетту. Однако бой закончился ничьей. Мистер Алберт повел их обоих к директору. А вот тому шкету ничего не досталось. Сидел себе с дружками и ржал. Он ведь первый зацепил. Хотя, я тоже в этой ситуации виноват. Не стоило мне спрашивать об этом. Это касалось только их обоих. К концу ланча, мы все, наконец-то, определились, кто с кем пойдет на выпускной бал. Я – с Элис, так как она рассталась недавно со своим парнем тоже. Мэри-Элизабет пойдет с Питером, а моя сестра – с Крейгом. В этот раз сам спросил у Сэм, может ли он пойти с ней на выпускной бал. Мэри-Элизабет даже для нас заказала лимузин. Ничего себе! Еще добавила, что работает сейчас над остальным. На чем именно, Мэри не уточнила. В таких делах она очень скрупулезна. Пусть занимается, если Мэри-Элизабет так хочется. Мне-то что. Лично все мои мысли сейчас нацелены на том, как я окончу школу и поступлю в Сиэтл, чтобы больше никогда своей не видеть напротив нашего столика этого квотербека. Держался он как ни в чем не бывало. Кстати, насчет вручения аттестатов. На днях звонила родня отца. Интересовались о том, если могут они приехать ко мне с Сэм на вручения аттестатов, так как не хотят пропустить этот важный для нас обоих день. Заодно хотят и встретиться, ведь в последний раз мы собирались еще на Дне Благодарения. На Рождество отец их не звал, поскольку мы ехали на каникулы на Большой Каньон. Имели собраться все уже на Пасху, но отец был завален работой в фирме по горло. Короче, Пасху отпраздновали без родни. В узком семейном кругу. В тот день моей мечехи не пришлось готовить много блюд. И прикиньте, даже дедуля Илларион звонил и интересовался о том, если он может приехать к нам вручение аттестатов. Что-то мне подсказывает, что дедуля хочет не так увидеть нас, как увидится снова с бабушкой Сэм – Мартой. У них же на День Благодарения завязался роман! На старости лет. Ей богу! В общем, отец и мачеха приняли решения собраться всем в день вручения аттестатов. Возможно остаться даже у нас ночевать. Дом большой. Места много. В том числе и для зада Антуанетты. Щучу-щучу. Так или иначе, это важный для нас день. Так и быть. Пусть приезжают. Плюс и Маркус снова приедет, а это значит, что и прихватит с собой травку. Позовем и Боба. В прошлый раз, он обиделся за то, что я и Сэм все скурили без него. Еще он хочет о чем-то потрепаться с Маркусом. Что-то мне подсказывает, что это связанно с травой. Здесь не нужно быть экстрасенсов, чтобы об этом догадаться. Надеюсь, что на вручении аттестатов дедуля Илларион будет вести себя достойно. И не будет всех называть евреями, как он этот делал на вручения аттестатов у моего отца. Быть может возле бабули Марты, он будет вести себя нормально. Без разных выкрутасов, как он любит. Совсем забыл сказать. В конце учебного на улице меня встретил Никсон. Мы отошли в сторону и он пригласил меня к себе домой, чтобы провести вместе вечер с ним и его лучшим другом и поспешил добавить, что это будет просто вечер. Без каких-либо подводных камней. Я согласился. Почему бы и нет? В последнее время я с Никсоном довольного много общаемся. Как в былые времена. Это и возможность увидеть, где он живет. Да за все годы нашей дружбы, я так и не в курсе о месте его обитания. Я рад его приглашению, а Ник рад, что я согласился. И это здорово.