Не святой

Ведьмак не размышлял о том, подвёл ли он вождя дунэдайн или нет. Сейчас он допил пиво, и отправился в свою комнату рассмотреть нежданный дар. Шкура оказалась очень большой, толстой и пушистой, правда, слегка потрепанной. Видимо сняли её с матерого. Волчий дух был стойким. Кому же она могла успеть послужить? И чего в ней вообще необычного? Решил взять её с собой, и выяснить возможные свойства в пути. Чутье подсказывало, что неспроста преподнесли эту вещь именно сейчас. Остаток дня он провел в подготовке эликсиров и продумывании предстоящей охоты. На небе появились мелкие звезды. Ведьмак чутко спал. Перед глазами возник Лютик. Неожиданно мрачный. Белый Волк уже преследовал кого-то. Почему-то он был на четырёх ногах. Зрение и слух обострились, будто бы после эликсиров. Но все же его отвлекло нечто. Вот показался провал пещеры. То, что он ищет, там. Почти нашёл его. Оно нужно ему… — Геральт! Геральт! Не ходи туда! Ты разве не помнишь? — крик. Лютик? Знакомый запах. Нежный и заставляющий сердце трепетать. Предназначение… Предназначен… Кто? Кому? «Нет Предназначения. Его не существует. Единственное, что предназначено всем — это смерть». Чёрная кавалькада. А вот и король Гона — в ало-красном плаще. Но что это? Шлем, поверх него корона, а под ними ничего. Он мчался прямо на ведьмака. «Не догонишь», — яростно подумал Глангараф, и скатился с кровати. Он больно ушибся и встал, потирая ногу. За окном протягивало робкие лучи холодное осеннее солнце. В Пригорье пропел петух, и ночные мороки рассеялись.

***

Могильники были затянуты густым туманом. Держа меч наготове, Волк медленно продвигался сквозь медленно расступающуюся мглу. Нарастало чувство ничем не подкрепленной тревоги. Хотелось бросить меч, спрятаться и загородиться руками. Действие напитка ещё подчиняло разум и чувства, многократно усовершенствованные мутациями. Но физически справиться было нереально. Медальон трясся. Сначала это было простое подрагивание, потом бешеная дрожь, потом Глангараф перестал обращать на это внимание и сосредоточился на главном. Глангараф стиснул зубы и начертал магический щит. Аура вокруг колыхнулась, выдавая присутствие призраков. Ведьмак поднял меч. Они окружали. И все сильнее накатывали тоска, безнадежность, желание поскорее умереть. Он ещё не видел врага. Туман расступался. Вот царапнула иссохшая кисть. Глангарафа спасла нечеловеческая реакция. Оборот, взмах. И конечность бьётся на земле, как оторванный хвост ящерицы. По наитию рубанул вперед. Раздался страшный визг. Всё ясно — кольцо сузилось донельзя. Не ждите пощады. Он рубился и уставал. Ударил Знаком. Призраки отпрянули. И он побежал, волоча меч, к ближайшему кургану с каменным островком на вершине. Ведьмак позволил прижать себя к кургану, и начал пробивать дорогу ко входу в склеп. Ему казалось, что мир померк, а сам он оглох от страшного визга. Вот и вход… «Не ходи туда!» — Не ходи! Ты разве не помнишь?! Это был уже не Лютик из сна. Кто-то окликал охотника. — Лезь наверх! — снова донеслось откуда-то издалека. Глангараф с размаху вогнал меч в ножны и уцепился за вычурную арку. Снизу протянули костлявые пальцы, ожгло могильным холодом. По спине прокатилась неприятная судорога. Чья-то сильная рука схватила, удержала Глангарафа. Тот смог забраться на отвесную площадку, вырвав ноги из тисков смерти. — Спасибо… — Я рад, что ты жив, — откликнулся некто. Ведьмак, чуть отдышавшись и не забывая о беснующихся внизу призраках, наконец быстрым взглядом окинул спасителя. Арагорн! — Стоило мне предупредить тебя, как ты сразу же полез на рожон, — тускло заметил Следопыт. — Твоё письмо малость запоздало, — в тон ему проговорил ведьмак. Следопыт внимательно рассматривал его лицо, которое подверглось страшным метаморфозам от зелий. — Но не время сейчас. Они скоро придут сюда. — По платформе уже шкрябались когтистые руки. Вой не умолкал, и слова охотников тонули в нем. — Как их победить? У тебя же нет арнорских кинжалов! А обычного оружия они не боятся! — вскричал Арагорн, поднимаясь на ноги. — Зато есть вот это. — Серебряный меч был покрыт странного цвета маслянистой жидкостью. Ведьмак выписал сложную фигуру клинком, на мгновение проявился разрез, перечеркнувший несколько полупрозрачных фигур. — Зачем ты носишь с собой эту шкуру? — крикнул Арагорн сзади. — Мне её дали, — пробормотал Волк, — со словами, что поможет, как и прежним владельцам… Если бы ведьмак мог обернуться, то заметил бы глубокое удивление на лице Следопыта. А спустя пару мгновений по ушам хлестнул приказ: — Надевай! Откатившись от края платформы, за который уже цеплялись многие холодные пальцы, Глангараф посмотрел на Арагорна, бросил ему меч и завернулся в легшую неожиданно плотно «одежду». Арагорн произнёс нараспев некую фразу на синдарине. Ведьмаку захотелось стать на четвереньки. Он проделал это, и попытался возмутиться, но у него получилось только взвыть. Он щёлкнул зубами на ближайщую тень, та глухо зашипела, но поползла прочь. Позади соратник Волка издал изумленный возглас. А затем засвистел серебряный меч в его руках… Глангараф прыгнул. Небывалая сила наполнила его руки и ноги. Слух и нюх усилились так, как никогда не усиливались после принятия эликсиров. Он завыл — громко, мотнул хвостом. Тени шарахались прочь. Он уже не боялся их — это они боялись его… А иные кричали — это Арагорн касался их волшебным лезвием. Туман рассеялся, призраки таяли один за другим. Грудь ведьмака в волчьем обличье переполняло дикое, звериное торжество. Солнце пробилось сквозь пасмурный заслон. Мёртво белели скелеты на поле боя — все, что осталось от королевства Кардолан. А из манящего отверстия в кургане тянуло могильным смрадом… Глангараф сделал шаг вперёд. — Белый Волк! Он резко обернулся. Арагорн шёл к нему. С ведьмачьего меча стекало масло. Глангараф усилием воли встал на задние лапы и потянул шкуру на груди. Ему очень не хотелось перевоплощаться… Когда презент от эльфа упал рядом, ведьмак подошёл к одному из иссохших скелетов. Он был увешан золотом и серебром. Глангараф снял несколько потускневших браслетов и отправил их в сумку. Затем встретился взглядом со спутником. С минуту они глядели друг на друга. — Почему ты не дал мне войти в курган? — Ты бы погиб. А твоя душа стала бы безвольной игрушкой Врага. Ведьмак хмыкнул. Дунадан перевёл взгляд на волчью шкуру.  — Я не думал, что колдовство действует до сих пор, — признался Арагорн. — Когда-то в эту шкуру дочь могущественной феи одела своего возлюбленного, чтобы спрятать его от вражьих глаз. История умалчивает, что случилось дальше с этой вещью. Хвала Единому, что она попала к нам! Глангараф вздохнул. — Как бы то ни было, она мне ещё пригодится. Мне, кроме того, нужно получить награду за заказ. Я готов отдать половину — с учётом того, что ты спас наши жизни. Арагорн мотнул головой. — Нам не на деньги надеяться, Белый Волк. Мы были бы рады твоему мечу на нашей стороне… Сожалею, что тебя пришлось запереть в лагере. Я до сих пор не знаю — друг ты или враг, и много ли среди нас таких как ты? На твоих руках я вижу много крови, и тьму в сердце. Глангараф ждал. Слова неприятно удивили. Он никогда не рассказывал вождю дунэдайн о прошлой жизни. А тому известно даже невысказанное. — И пришёл напомнить тебе о выборе. Ведьмак вдохнул полной грудью холодный воздух. И пнул отрубленную кисть, сплошь в золотых кольцах, с которой он пару минут назад снимал трофеи. — Я уже сделал его. И Это красноречиво указывает, какой. Не жить здесь моему нейтралитету. Последнее было сказано непримиримо и жёстко. — А к вам я обязательно вернусь. Мне лишь нужно убедиться кое в чем. И не погибнуть при этом.