Торговец Зеркалами

      — Мне показалось, или ты с кем-то беседовал?       — М? — Гарри поднял взгляд на подругу. — Что, прости? Я просто задумался.       — Говорю, ты с кем-то разговаривал, пока я стояла у стойки?       — Ах, да… Я…       Гарри едва не вскрикнул, скрытый магией перстень на пальце нагрелся так сильно, что едва не оставил ожог. Видимо, в планы Гюнтера не входило, чтобы об их сделке узнал кто-либо. По крайней мере, не вот так сразу. Однако боль так же резко исчезла, как и появилась, стоило Гарри перестать думать о том, что надо бы рассказать Гермионе об этом… А о ком, собственно? Волшебнике? Нет, не годится. Уровень возможностей Гюнтера, судя по всему, простирался много выше возможностей даже самого могущественного мага. Джинна? Нет, тоже не подходит… Демона?! Да, пожалуй, Гюнтер походил на воплощение демона если не во всем, то в очень и очень многом. Так что Гарри решил солгать. К его удивлению, вышло также легко, как сказать "квиддич".       — Подходил очередной умник, желающий высказать мне все, что он обо мне думает и указать мне мое место в иерархии волшебного мира, — он вздохнул, принял у подруги чашку чая — Гермиона не очень любила сливочное пиво, а других теплых напитков (кроме того самого глинтвейна, которым Гарри угостил Гюнтер) было не сильно много: чай, кофе, весьма паршивое какао и горячий шоколад. — Спасибо… И знаешь что… Пожалуй, я не хочу прятаться ото всех… — он достал палочку, быстро снял с себя чары маскировки. — Не хочу. Это лишнее…       — Гарри, — Гермиона положила ему руку на плечо. — Все нормально?       — За исключением того, что почти никто мне не верит, кроме тебя? — Гарри чуть усмехнулся. Кольцо чуть нагрелось. Камень с душой Ольгерда фон Эверека вспыхнул едва заметным свечением. Гарри даже показалось, что в его ушах раздалось одобрительное хмыканье. — Впрочем, знаешь… Ну их всех. Пусть хоть весь этот мир рухнет, но я вечно буду признателен столь прекрасной и миловидной девушке, как ты, за то, что ты не отреклась от меня в момент, когда я больше всего в тебе нуждался.       — Гарри… — отличница порозовела. — Не смущай меня… Для этого ведь и нужны друзья, верно? Чтобы быть рядом в трудную минуту…       — Разумеется, — Гарри, не вставая с места, исполнил некоторое подобие поклона, взял ладошку девушки в свои руки, погладил ее, осторожно, без резких движений, коснулся их губами. Идеальная юная девичья кожа. Мягкая, ухоженная, теплая… Очень хотелось касаться ее как можно больше и чаще. — Но ведь мы можем стать и не только друзьями, правда? Можем быть вместе. Не только в трудную минуту, но и вообще…       Гермиона покраснела, а сам Гарри насторожился, прислушиваясь к ощущениям. Гарри присмотрелся к чуть обомлевшей подруге. Сознание наполнили образы. Влюблена, но не рискует признаться. Нервничает. После его поступка пульс подпрыгнул сразу на добрых два десятка пунктов. Очень красива, только основную массу времени эта красота скрыта неудобным балахоном, именуемым школьной мантией. Умна — ну, это он и до этого знал… И, похоже, сейчас испытывает когнитивный диссонанс от того, что он обращается к ней не как к подруге-однокурснице, а как к девушке. Переживает, но и, одновременно, сама того не подозревая, хочет, чтобы он не останавливался. Хоть и считает происходящее каким-то сном или чем-то в этом духе.       — Гарри… Не говори глупостей. Мы же… Ну…       — Друзья. Разумеется, — согласился он. — И, смею надеяться, всегда ими будем, что бы ни случилось. Но… — он, повинуясь какому-то наитию, сделал небольшую — не более двух секунд — паузу, глядя прямо в янтарные глаза девушки, не моргая и не отводя взгляд. — Ты мне очень и очень нравишься. Не только как подруга, но и как девушка. И довольно давно, на самом деле. Просто… Я давно хотел тебе сказать, но как-то все не решался и не решался…       — Гарри… Я… — девушка смутилась. — Но ты… Это же…       — Идет в полный разрез с логикой, пониманием, научным обоснованием и совершенно не имеет под собой ни малейшей более-менее фундаментальной подоплеки, — Гарри чуть улыбнулся, глядя на совершенно растерявшуюся от такого поворота событий подругу. — И, тем не менее, это так…       В сознании Гарри возник образ высокого мужчины лет сорока. Крепко сложенный, широкоплечий. В одной руке он держал старинного вида саблю, другой показывал Гарри поднятый вверх большой палец. Должно быть, это и был тот самый Ольгерд фон Эверек. Должно быть, дух, заключенный в кольце, помогал ему, давая подсказки на каком-то тонком духовном уровне. Во всяком случае, иным образом объяснить свое не в меру обострившееся красноречие, Гарри никак не мог. Вскоре дух исчез из сознания, но Гарри успел усвоить подобный сигнал. Он все делает правильно. И, пусть это и было крайне странно, Гарри абсолютно не был против того, что у него появились такие вот незримые советники.       Гермиона совсем смутилась. Дабы хоть как-то сгладить свое смущение и выиграть время, она сделала глоток чая.       — Гарри… — она кое-как сумела обуздать чувства. — Слушай, я… Правда, это было очень и очень неожиданно, но… И я понимаю, что ты, наверное, отчаялся и все такое, но… Мне… Мне, наверное, надо несколько осознать происходящее… Да и остальные. Они же, наверное, не поймут и будут думать, что я… — отличница совсем покраснела, отставила чай в сторону. — Просто мне казалось, что ты интересуешься Джинни?       — Нам с тобой некуда спешить, — он чуть отсалютовал подруге чашкой с чаем. — Что до остальных… Знаешь, мнение людей, которые единогласно записали меня в обманщики, мне глубоко безразлично. По крайней мере, теперь. А по поводу Джинни Уизли… Говорить не хочу. Да, она — сестра моего бывшего лучшего друга. Да, она должна мне свою жизнь и все такое. Да, она вбила себе в голову, что будет моей девушкой, женой или еще кем-то…       — Откуда ты знаешь?       — Вспомнил кое-что из того, о чем мне рассказал заключенный в дневнике Реддла дух. Джинни писала в дневник все, что считала личными тайнами. Реддл любезно рассказал мне о некоторых вещах. Как она пыталась обратить мое внимание на себя. Как боялась, что я ее не приму и что ради достижения цели она готова на все… Да и эти ее постоянные оговорки, обмолвки, вечные попытки привлечь меня к себе, — Гарри вздохнул. — Слишком уж это навязчиво и броско. Наверное, именно поэтому никто не обратил внимание на то, что я всего лишь наблюдал за этими поползновениями, не принимая их и лишь из чрезмерной вежливости не оказывал рьяного сопротивления. Зря, как я теперь понимаю… Впрочем, у нее все равно бы ничего не вышло в этой ее охоте за моим сердцем, — он подмигнул Гермионе. — И все потому, что оно уже давно похищено самой красивой и умной девушкой на земле. И эта дерзкая похитительница так любезно сидит сейчас рядом со мной.       После такой речи отличница совсем разомлела, засмущалась, покраснела, будто знамя Гриффиндора — и, утерев проступившие на мгновение слезы, уткнулась носом ему в грудь. Гарри, повинуясь интуиции, приобнял ее, чуть улыбнулся, поглаживая шикарные кудри девушки. Похоже, он справился с ситуацией, заодно и высказал то, что уже много недель не давало ему покоя. Кем бы ни был этот Ольгерд — он точно знал, как расположить к себе девушку. В самом деле, Гермиона давно уже стала ему гораздо ближе, чем просто подруга. И почему он раньше ей не признался? Ведь были же идеальные моменты…       В этот момент дверь «Трех Метел» распахнулась, в зал ввалилась довольно большая компания. Гарри нахмурился. Среди вошедших он, похоже, разглядел причину. Рональд Уизли. Вот, кто не давал ему сказать Гермионе о своих чувствах. Всегда, стоило им остаться одним в подходящей атмосфере — не важно, будь то тихая ночью гостиная Гриффиндора или же задержка вдвоем в классе астрономии — как-то он раньше не обращал внимание на то, что они вдвоем всегда уходят с башни последними — как тут же являлось это рыжее недоразумение и портило момент. А в остальное время…       Гарри серьезно задумался. Похоже, Гюнтер что-то, все же, подлил ему в глинтвейн. Или, быть может, чары кольца так сильно прочистили ему мозги… Но теперь — и Гарри это прекрасно понимал — он думал как-то иначе. Как будто кто-то или что-то знатно прочистило ему мозги. Соображалось значительно легче, а логические цепочки, порой, возникали так быстро, что он успевал осознать до конца лишь отправную точку в цепи и конечную мысль, начисто пропуская все то, что соединяло их. Почему он все свободное время уделял только Рону? Почему никогда не пытался сдружиться с остальными студентами? Почему остальные не пытались как-то подойти к нему и поговорить? Мысль сформировалась так быстро, что он не до конца отследил цепочку фактов, размышлений и разного рода сопоставлений, но осознал самое главное: Рон, каким-то незаметным образом, отгонял от него всех тех, кто хотя бы пытался наладить с ним, Гарри, контакт. А он и не замечал… Радовался, что после десяти лет одиночества у Дурслей, у него появился человек, которому можно довериться и семья которого так и норовила заставить его привязаться к себе…       Рон тоже его заметил. Точнее даже, заметил то, что они с Гермионой сидят вместе и обнимаются. Встретившись с Гарри взглядом, рыжий нахмурился, его кулаки на мгновение сжались, в глазах сверкнула чистая ненависть, как будто Гарри отнял у него что-то, что Рон полагал своей добычей. Вспышка в сознании едва не заставила Гарри зарычать. Не «что»… Кого. Неужели Рон метил на место возле Гермионы? Но почему именно она? Да и каковы шансы, что умница-отличница с понятием о красоте, нравственности и великолепным воспитанием, заинтересуется ленивым раздолбаем, который не может даже поесть так, чтобы не заляпать себя и все вокруг? Вспышка. Ну, разумеется… Наверняка, не один только империус в мире волшебников может лишить человека собственной воли. Кажется, в список претензий Гарри к бывшему лучшему другу, только что прибавилось еще несколько пунктов… Как там говорил Снейп в Воющей Хижине? «Дай мне повод… Умоляю… Дай мне повод — и, клянусь, я убью тебя».       Пожалуй, впервые за неполные четыре года, Гарри был полностью согласен с преподавателем зельеварения. И впервые же, обнимая теперь уже свою девушку, чувствовал себя совершенно счастливым.       Впрочем, долго радоваться ситуации не пришлось. Гермиона как раз собиралась отлучиться на минутку, так что Гарри предстояло, как он думал, немного побыть одному. Дверь трактира снова отворилась, в помещение зашла компания, которую Гарри сейчас видеть не хотел больше всего. Рита Скиттер, ее фотограф и какой-то мужичок, больше похожий на средней руки воришку, чем на светского человека. Мужичок указал кивком на Гарри и на Гермиону, как раз направившуюся в сторону стойки. Журналистка буквально просияла, увидев, что герой ее последней статьи, оказывается, совсем не одинок и что теперь есть такой великолепный повод для написания очередной скандальной публикации. Собственно, именно поэтому Рита и поспешила к ним. Гарри оскалился. Хочет интервью? Ладно, будет ей интервью.       — О-о, мистер Поттер. Надо же, а я и не думала, что встречу вас здесь, — солгала журналистка, без особого спросу подсаживаясь третьей за их стол. — А ведь нам с вами в прошлый раз так и не дали как следует поговорить. Раз уж у нас с вами выпал такой великолепный и, полагаю, уникальный шанс, то, может быть, вы с вашей невестой, не откажетесь от небольшого интервью? Буквально пару слов! Что ты чувствовал, Гарри, когда кубок выбросил твое имя и когда от тебя все отвернулись? Ты считаешь справедливым то, что кубок признал чемпионом Хогвартса также и мистера Диггори? А что ты можешь сказать о своих чувствах к той юной леди, что так любезно оставила нас одних?       — Хотите интервью? — он усмехнулся, глядя прямо в бессовестные глаза журналистки. — Почему бы и нет? Раз уж все считают, что я — жадный до славы, то почему бы и не оправдать их ожидания, не так ли?       Гарри усмехнулся. Дух Ольгерда фон Эверека, до того помогавший ему признаться Гермионе в своих чувствах, поспешил вернуться в кольцо, его место занял новый «советник». На сей раз — невысокая, хрупкая девушка азиатской внешности. Ее лицо было отмечено каким-то потусторонним символом. Гарри откуда-то знал, что ее зовут Акира и что до недавнего времени она, как и он сам, была своего рода эмиссаром Гюнтера о`Дима. Предлагала сделки, контракты и договоры другим людям, с каждой сделки имея свой процент могущества, знаний и опыта. И даже не смотря на то, что Гюнтер, в итоге, разочаровался в ней и заключил ее душу в перстне, она все еще оставалась верна ему. И именно она сейчас подсказывала Гарри, как вести себя с журналисткой.       — Знаете, я бы даже предложил вам нечто большее, чем «несколько слов», — начал он, не до конца осознавая, что именно делает. — Скажем, я мог бы рассказать вам о некоторых вещах, происходящих в Хогвартсе, но все еще не освещенных в прессе. Так сказать, небольшая подковерная игра. Незримая, неразглашаемая… Эксклюзивная… И, разумеется, достойная столь великой акулы пера, как вы. Не желаете? Уверен, вы душу продадите за то, чтобы узнать о некоторых тайнах Хогвартса.       — О, Гарри… Неужели это действительно ты? — Рита проглотила наживку с крючком, леской и удочкой. Казалось, только что сбылись все ее тайные желания и чаяния, которые Гарри видел теперь, как на ладони. — Боги, куда делся тот скромный и ужимистый мальчик, столь активно пытавшийся ускользнуть от моего внимания?       — Считайте, что я его убил, поглотил его душу и упрятал ее в драгоценный камень, — ни капли не солгал Поттер. — И знаете… Раз уж у нас с вами назревает полноценное и выгодное для нас обоих сотрудничество — давайте, от греха подальше, заключим хотя бы устный договор?       — И в чем будет его суть? — сглотнула в предвкушении журналистка.       — Я вам рассказываю о некоторых своих приключениях в Хогвартсе, а вы это опубликуете слово в слово с тем, как я вам расскажу. Вы опубликуете то, что я вам расскажу, в воскресном выпуске «Пророка». Строго по черновику, который я подпишу своей рукой. Не отклоняясь ни на знак. И ничего, помимо этого, не публикуя. В том числе и то, что мы с Гермионой встречаемся — эта информация пока еще не готова к подаче, нужно правильно подобрать время. Скажем… — он задумался. — Незадолго до Рождества будет весьма кстати. Это главные условия.       Рита не задумалась ни на секунду. К удивлению Гарри, прожженная журналюга даже не стала уточнять других условий. Гарри протянул ей ладонь:       — Итак… Мы договорились?       Рита тут же, как будто опасаясь, что он передумает, пожала протянутую ладонь:       — Договорились.       Разумеется, Гарри знал, что она согласится, ведь в ее сознании уже стояли образы. Крайне занимательные образы того, как она раздувает из его рассказа невероятных масштабов скандал. В конце концов, магией она не клялась, договор на бумаге не зафиксирован, так что Рита считала, что формально она ничего сопляку-Поттеру не обещала. Да и едва ли сопляк будет кому-то жаловаться, если что-то пойдет не так. Так она думала ровно несколько секунд, что Гарри позволил ей наслаждаться мнимым превосходством. Конечно, он все понял. Все эти мысли буквально читались на самодовольном лице наискандальнейшей акулы пера Магической Британии. А затем он произнес заветную фразу, после которой у Риты уже не было пути назад.       — Сделка, мадам Скитер…       На секунду Рите показалось, что мимо нее пролетел холодный ветерок. Впрочем, уже через мгновение она и думать об этом забыла, вместо этого приготовившись записывать за четвертым Чемпионом. И тот ее не разочаровал.       - Строчите, Рита... Началось все за несколько дней до моего одиннадцатилетия...