Торговец Зеркалами

      Рита Скитер довольно усмехалась, запаковывая в пакет материалы напрочь переделанного интервью с Мальчиком-Который-Выжил. Вот еще… Будет какой-то четырнадцатилетний недоносок диктовать ей условия, на которых она издаст свои наработки! Да что он о себе возомнил?! Она перемолола столько судеб! Столько скандалов появилось после ее репортажей! Она — признанная акула пера магической Британии! Да он вообще понимает, на кого тявкнул?       — Никки! — позвала своего домовика журналистка.       — Никки здесь, хозяйка, — поклонилась ей старая домовая эльфийка. — Чего изволите?       — Держи! — журналистка поднялась из-за стола, потянулась, поправила короткий домашний халатик, в котором предпочитала расхаживать по дому. — Подай мне бокал лучшего коньяка, а потом отнеси это Майерсу, этому придурку в кресле главного редактора!       — Слушаюсь, мадам Скитер!       На столе появился бокал дорогущего коньяка, а прислужница самой скандальной журналистки Магической Британии и просто невозможной стервы, исчезла вместе с документами. Рита взяла бокал в руки, подошла к зеркалу, улыбнулась сама себе.       — Миссис Скитер! — улыбнулась она своему отражению. — Разрешите поздравить вас с еще одной сломанной судьбой!       Рита цокнулась с зеркалом бокалом, сделала глоток дивно пахнущего коньяка, усмехнулась.       Да уж… Кто бы мог двадцать лет назад сказать ей, тогда еще начинающей журналистке, что ей будут платить солидные гонорары за то, что она будет заниматься любимым делом, ковыряясь в чужих тайнах и секретах? Ну, серьезно. Новости и информация покупались и продавались с самого основания средств массового информирования. Так почему бы ей сидеть на мизерной зарплате журналиста «Пророка» — а платили в газете и в самом деле не очень много — если есть возможность грести галлеоны лопатой? Конечно, за право публиковаться на первой странице приходилось очень немало засылать «на кофе с шоколадкой» владельцу газеты, но все равно — ее сейф ломился от золота.       При этом, она почти никогда не наглела с гонораром, а потому все были довольны. Хотел Фадж потопить конкурента на выборах? Пожалуйста, тысяча галлеонов — и вот уже Вэнсон, его главный политический соперник уходит с арены из-за опубликованного в «Пророке» компромата. Хотел Люциус Малфой рекламу себя любимого как честнейшего и благороднейшего человека? Пожалуйста! Рита продавала и покупала любую хоть сколько-то ценную информацию. Публиковала все, за что заплатят. А за репутацию шрамоголовой ручной собачки Дамблдора заплатили очень и очень солидные, почти невозможно солидные деньги. И, читая материалы, полученные во время интервью с мальчишкой, она искренне сожалела, что не запросила у заказчика больше. Она была совершенно уверена, попроси она хоть в два раза больше — и заказчик бы доплатил, не раздумывая.       — Хозяйка, — поклонилась ей возвратившаяся прислужница. — Мистер Майерс велел передать, что материал ему очень понравился и что он лично позаботится о том, чтобы ваше интервью вышло в сегодняшнем полуденном выпуске.       — Свободна, — бросила ей журналистка. — До вечера меня не беспокой.       — Как прикажете…       Домовуха исчезла, растворившись в воздухе. Рита рухнула в обожаемое ею кресло у камина, расслаблено откинулась на спинку, сделала еще глоток коньяка — и только после этого заметила, что что-то идет не так.       Пламя как будто замерло. Оно совсем не шевелилось. Равно как замерли песочные часы на столе, замерли несколько портретов, подвешенных на стенах… Все застыло.       — Никки! — громко позвала домовуху журналистка. И с удивлением поняла, что ее прислужница впервые за все время не пришла на зов. — Никки, черт тебя дери!       — Ну, зачем так сразу, мадам Скитер?       Рита вскрикнула, выскочив из кресла, как пробка из бутылки шампанского. Она ведь жила одна! Одна! Да и вообще, это ее убежище было сокрыто ото всего мира! Ее дом защищали самые мощные щиты, какие только ей удалось раздобыть! Самые лучшие маскировочные чары! Никто и никогда не попадал в этот дом! Никто, кроме нее и домовухи Никки, не знал о существовании этого убежища! Она обернулась на месте — и ахнула.       Перед ней стоял Поттер, облаченный в какие-то странные доспехи, сочетающие в себе кольчугу и кожаную защиту. Стоял — и кровожадно ухмылялся.       — Поттер?!       — Здравствуйте, мадам Скитер, — Гарри снял с головы капюшон, кровожадно усмехнулся. — Вижу, вы не вняли моему предупреждению… Зря. Очень даже зря…       — Как ты здесь оказался?! — Рита в одно мгновение достала из кармана палочку. — Ты… Не подходи ко мне!       — А я и не буду, — развел руками тот. — Впрочем, вам это не так уж и существенно, — Гарри усмехнулся, Рита закричала от невероятной боли в голове, упала на колени, выронив палочку. — Рита… Как же вы так… Столько лет успешных интервью… Столько успешно сломанных судеб и порушенных репутаций на заказ — и вдруг вы отступаете от буквы договора? Ц-ц-ц… — он покачал головой, журналистка кое-как смогла распрямиться.       — Ты… Поттер! Немедленно вон отсюда! И тогда, может быть, я…       — Что «вы»? — Гарри усмехнулся, жестом поднял палочку журналистки с пола, переломил ее пополам. — Отзовете статью? Не станете заявлять на меня в аврорат? Глупо, Рита… Вы ведь отсюда живой не выйдете. Впрочем, я, все же, выполню ваше желание и отвечу на ваш вопрос.       — Какой? — журналистка сглотнула.       — Я оказался здесь очень просто, — Гарри усмехнулся. — Вы нарушили контракт со мной. Я это почувствовал — и прибыл, чтобы взыскать с вас за это. Ваше счастье, что первый этап турнира еще не начался, а за ту секунду, что меня нет на месте, думаю, никто не хватится отсутствия Чемпиона.       — Ты… Тебе не хватит сил меня убить!       — Мне? — Поттер захохотал каким-то страшным демоническим смехом. — Рита… Мне подвластно время и пространство. В этой реальности, полной неисполненных и абстрактных желаний, я — царь и бог. Неужели вы думаете, что мне не хватит духу разобраться с одной паршивой продажной дрянью?       — Ты не сделаешь этого!       — В самом деле?       В одно мгновение Поттер оказался рядом с ней. Легко, будто пушинку, поднял ее одной рукой, схватив ее за шею. Рита закричала от боли. Казалось, у нее в один момент закипела кровь и оплавились кости. Она ощущала, что из нее буквально уходит жизнь. Чувствовала, как то, что она представляла из себя, сама ее сущность — мерзкая и приставучая, как навозная муха — покидает ее.       — Ненавижу… — только и успела прохрипеть она за миг до того, как жизнь и душа покинули ее тело.       — Вы заключили контракт. А затем решили сыграть со мной. — Поттер бросил зависшее в воздухе тело журналистки, взял бокал коньяка, сделал маленький глоток, провел от камина полоску алкогольного напитка, швырнул рядом несколько свитков с материалами журналистки. — Вы проиграли, мадам Скитер. А теперь прошу простить, мне пора. Турнир Трех Волшебников вот-вот начнется.       И в момент, когда он исчез, все вновь зашевелилось. Пламя, до того резвившееся в камине, мигом прошло по дорожке благородного напитка, подожгло бумаги, от которых и пошел довольно жуткий пожар. И почти одновременно с этим мертвое тело журналистки рухнуло на пол.

***

      — Гарри, ты в порядке? — осторожно поинтересовалась Акира.       — Да, — тот сглотнул вхолостую. — Да, наверное… Просто…       — В первый раз, да? — поняла его девушка, частично взявшая под контроль тело Гарри на все время нахождения в доме Скитер. Тот кивнул, руки у него дрожали. Наверное, только благодаря влиянию духов-спутников, он и не слетел с катушек во время похищения души Риты Скитер. — Понимаю… Не переживай, это по первости с каждым бывает. Не переживай, освоишься со временем. Человек — животное такое, ко всему привыкает…       — Даже к убийствам?       — Ко всему, — включился в разговор Гриффиндор. — Акира права, парень. Первого убитого — это да, помнишь долго. И второго, может быть. Иногда еще третьего… Но со временем привыкаешь и перестаешь замечать это. Кое-кто даже получает удовольствие от процесса. И вот это уже плохо… Нет ничего дурного в том, чтобы убить врага, угрожающего твоей семье, или убить предателя… И уж тем более — покарать человека, нарушившего контракт, это вообще не обсуждается. Но если начнешь убивать ради забавы — это уже проблема с головой. И такое не лечится от слова «совсем»…       — Ну, спасибо, сэр Годрик… Успокоили.       — Я не успокаиваю, я предупреждаю, — как можно более миролюбиво ответил Основатель. — Поверь мне, парень, я видел такое не раз и не два. Люди сходили с ума от жажды крови и убийства. Да что там, даже в моей дружине находились такие… И, поверь мне, ты не захотел бы оказаться на их месте.       — Постараюсь…       — Очень на это надеюсь.       На этом ментальный разговор пришлось свернуть, наступало время тянуть жребий. Гарри вообще очень надеялся, что его секундного отсутствия в промежуток между прощанием с Макгонагалл и входом в палатку к Чемпионам никто не заметит. И отсутствующее выражение лица во время инструктажа играло совсем не в его пользу. Конечно, списать все на нервы не составит труда — он и вправду несколько нервничал, хоть и по иному поводу — но, все же… Он и без всяких нервов привлекал к себе внимание как минимум странной, как для волшебника, броней. Такой пользовались, в свое время, ведьмаки школы волка — неизвестной нигде в этом мире просто потому, что таковая, судя по хронологии магического мира, никогда не существовала. За завтраком на этот доспех не обратили внимание только потому, что его закрывала довольно свободная академическая мантия.       — Валийский зеленый, — прокомментировал мистер Крауч выбор Флер Делакур, отошедшей к своей директрисе. Гарри успел заметить, что обе нисколько не удивлены, но обе же очень напуганы. — Довольно спокойный дракон… Теперь вы, мистер Крам.       Подобравшийся и разом насторожившийся, будто змея перед броском, Крам опустил руку в мешочек, вытащил похожего на шипастую змею дракона темно-красного цвета с совершенно крошечными крыльями. Крауч поморщился:       — У-ух… Китайский лунь породы «огненный шар»… Первый номер, — казалось, министерский чиновник и впрямь обеспокоен судьбой Чемпиона Дурмстранга. Впрочем, уже вскоре он взял себя в руки, равно как и Крам, тоже нисколько не удивившийся своему противнику в испытании. — Мистер Диггори?       Седрик, совершенно бледный, будто мел — должно быть, он так и не узнал заранее, в чем будет суть первого задания — протянул руку к мешочку.       — Шведский тупорылый дракон, — прокомментировал Крауч. — Третий номер. И теперь… Мистер Поттер…       Гарри выдохнул, протянул руку.       — Хвосторога, номер четыре. — Крауч выдохнул еще более печально, чем в случае с Крамом. — Ну что же…       Он вышел на середину палатки, так, чтобы его было видно всем.       — Итак, каждый из вас вытащил себе соперника, — начал объяснять Крауч. — Каждому дракону доверили оберегать золотое яйцо. Ваша задача проста — взять это яйцо. Вопросы есть?       — Один есть, — усмехнулся Гарри. А точнее — Шерлок Холмс, занявший его сознание.       — Да, мистер Поттер?       — Как давно вы привезли этих драконов в Британию?       — Гарри, мальчик мой, неужели сейчас это так ва…       — Важно, профессор Дамблдор, — отмахнулся от него Гарри. — Ну, мистер Крауч? Удовлетворите мое любопытство.       — В конце августа, мистер Поттер, — чуть улыбнулся Крауч. — Удовлетворите и вы мое любопытство. К чему был этот вопрос?       — И заранее везли четырех?       — Да, но…       — При условии, что Чемпионов должно было быть три? — усмехнулся Гарри. — Не просветите меня, для чего было необходимо везти четвертого дракона? Это же какие дополнительные расходы должны быть…       Все затихли. Крауч, журналисты, организаторы, Чемпионы и директора заграничных школ… Все они серьезно задумались. Простой и, в общем, очевиднейший вопрос, заставил целую кучу волшебников серьезно напрячь мозги. Гарри довольно усмехнулся, глядя на добрых полтора десятка волшебников разных возрастов, которые — должно быть, впервые — напрягли свои мозги.       — А ведь и в самом деле, Крауч, — пролопотал Бэгмен. — Почему вы привезли четверых?       — Э-э-м-м…       — Людо, может быть потом обсудим это? — предложил Дамблдор, до того целую минуту сверливший Гарри злобным взглядом. — Зрители уже ждут.       — Ах, да! — тут же подобрался Бэгмен. — Да-да, я пошел. Мистер Крам, вы идете первым сразу по сигналу. Господа судьи, прошу занять ваши места.       Судьи поспешили покинуть палатку, за ними потянулись журналисты. Уже вскоре Чемпионы остались в палатке одни. Через пару минут Бэгмен оповестил о начале Первого Испытания и велел первому участнику приготовиться.       — Всем удачи, — выдохнул Крам, подходя к выходу. — Как завещал великий Маэстро — «будем жить».       Крам и в самом деле выступал в стиле «будем жить»… Точнее — «будем жить недолго, но ярко». За своего дракона он взялся с каким-то невероятным остервенением, почти отчаянием. Бэгмен едва успевал комментировать, с трудом перекрывая рев дракона.       — Вот это дерзость!!! Здорово!!! — кричал Бэгмен. Крики его заглушил жуткий рык китайского огненного шара, трибуны стихли. — Ну и нервы! Не человек, а машина! Да!!! Он схватил яйцо!!!       Злобный рев дракона затих — видимо, драконоводы сумели усыпить огнедышащего «подопечного» и увести его с арены. Бэгмен не стал называть оценки судей — не иначе, как для того, чтобы сохранить некоторую интригу. Вместо этого, уже через пять минут, он позвал следующего Чемпиона. На сей раз — Флер.       Флер дрожала с головы до ног, у Гарри даже шевельнулось внутри некоторое подобие сострадания. Она покинула палатку с высоко поднятой головой, сжимая в руке палочку. Вскоре после начала ее выступления, Гарри насторожился. Он что-то ощутил. Невозможное и невероятное, но очевидное.       — Не уверен, что это мудрая тактика! — доносился веселый комментарий Бэгмена. — Близко!!! Совсем близко!!! Да! Она схватила яйцо! — Голос Бэгмена вдруг резко стал тревожным. — О, черт!!!       Этого Гарри уже пережить не мог. Одно дело — вмуровывать в стену ублюдка, который своими многолетними издевками заслужил небольшую взбучку. Одно дело — карать подкупленную сволочь, решившую навсегда покончить с его репутацией. И совсем другое — вот так просто стоять в стороне и не вмешиваться, когда там, возможно, умирает довольно симпатичная девчонка. Да, она конкурент, но… Черт, не сможет он так просто стоять в стороне. Левая ладонь поднялась в воздух раньше, чем Гарри успел осознать, что он делает. Усилие воли — и все уже привычно замерло, застыв во времени, а сам Гарри помчался вперед.       Увиденная картина его не порадовала. В нескольких сантиметрах от спины девушки завис язычок пламени. Еще немного — и пламя дракона здорово обожжет несостоявшуюся гарпию. Погибнуть она, конечно, не погибнет, но платье с открытой спиной ей больше не носить — это уж точно. Гарри задумался. У него было совсем немного свободного времени, которое он сможет удерживать в одном мгновении. Ситуация осложнялась еще и тем, что он не мог просто переместить ее в другое место, чтобы не вызвать подозрений — иначе организаторы заметят. Наконец, решив, что несколько ссадин на лице для Флер будут предпочтительнее шашлыка из вейлы, он позволил себе приблизиться к француженке в упор, чуть изменить положение ее ноги на насыпи из мелкой щебенки, коей была усыпана вся арена. Еще и немного подкопал саму насыпь — чтобы уже наверняка исправить положение.        Наконец, понимая, что время на исходе, он позволил себе небольшую глупость — поцеловав француженку в носик и, чуть полюбовавшись на весьма соблазнительные формы, видимые сквозь поврежденный драконом костюм, он шепнул:       — За тобой должок, Флер. Уверен, однажды ты вспомнишь про это.       И, убедившись, что теперь жизни девушки ничего не угрожает, поспешил покинуть арену. За помощь в Испытании ни ему, ни Флер это не засчитают — яйцо уже было в руках девушки, то есть с заданием она справилась сама. О результатах трудов своих он узнал уже через минуту, стоя все на том же месте в палатке Чемпионов, с которого стартовал.       — Оу! Мисс Делакур падает! — голос Бэгмена постепенно пришел в норму. — Воистину, из двух зол нужно выбирать меньшее! Черт, а ведь я подумал, что ее вот-вот поджарит!       Гарри выдохнул. Седрик, до того разглядывавший стену палатки с каким-то отрешенным видом, поднялся со скамьи, подошел к выходу.       — Ты ведь знал, — усмехнулся он Гарри. Он не спрашивал, а утверждал. — Черт… А ведь и Флер с Крамом знали.       — Знали, — согласился Гарри. Отрицать это было как минимум глупо.       — Знаешь, — Диггори сглотнул. — Я даже не стану спрашивать, как ты узнал… И даже не буду обвинять тебя ни в чем, тем более, что доказательств у меня все равно нет… Я просто хочу спросить…       — Ну давай, спрашивай, — пожал плечами Гарри.       — Почему ты даже не попытался никак мне сказать? — в голосе хаффлпаффца послышалась обида. — За что? За то, что Чанг полюбила меня, а не тебя?! Или ты все еще злишься на меня за тот проклятый матч в прошлом году?       — Нет, — Гарри все еще оставался спокоен. — Я ни в коем случае не злюсь за тот матч, тем более, что мы все равно выиграли в том году кубок. И уж тем более я не злюсь на тебя за Чанг, которая меня ни разу не интересовала.       — Но тогда…       — И не надо тут говорить, что я не намекал тебе, — перебил его Гарри. — Ты сам не захотел меня слушать.       — Когда это? — сглотнул Седрик.       — А ты вспомни день, когда меня вызвали на беседу к Дамблдору, — напомнил Гарри. — Помнишь, я подходил к тебе? Мне напомнить, что ты ответил мне?       Гарри усмехнулся, подошел в упор к Диггори:       — «Отвали, Поттер! У меня есть более важные дела!» — дословно процитировал он, до невозможности точно скопировав голос семикурсника. — Видит бог, я хотел тебе сказать. Но ты не стал меня слушать, — Гарри хлопнул совершенно побледневшего хаффлпаффца по плечу. — Иди, сейчас твой выход. А потом вернешься к своим «важным делам», которые поставили на тебя четыре галлеона. Обещаю, если сгоришь — я передам твоим «важным делам», что ты ее очень любил.       Седрик сглотнул, посмотрел на выход из палатки — и через мгновение Бэгмен подал сигнал о том, что Чемпион Хогвартса может приступать к состязанию.       Диггори ушел, а Гарри, сделав глубокий вдох, постарался сосредоточиться и окончательно утвердить план действий. Пока Седрик на арене пытался что-то там сообразить на тему «как обойти дракона со знаниями Хогвартса за шесть курсов», Гарри пытался несколько успокоить расшалившиеся нервы. Впрочем, а к чему скромность и попытки маскироваться под простого студента? Они пропихнули его в Турнир, главная задача которого — выжить? Значит он будет играть на выживание. А все эти условности… Тут уже кому как повезет. Наконец, Диггори, с горем пополам, сумел завершить Испытание, потратив на него больше времени, чем Крам и Флер вместе взятые. Настала очередь Гарри.       Все предстало перед ним как в цветном сне. С трибун на Гарри смотрели сотни лиц. В другом конце загона восседала хвосторога. Крылья полураскрыты, свирепые желтые глазки уставились на него. Громадный чешуйчатый хвост, как у ящера, весь в пиках, бьет по промерзлой, присыпанной гравием, земле, оставляя глубокие следы. Она еще не знает, кто вышел к ней. Знает только, что он — враг, нацелившийся на ее гнездо. Вот только не всякому врагу можно противостоять. Всемогущий эмиссар демона против не слишком разумного, пусть и очень мощного, зверя.       Зрители на трибунах шумят невообразимо. Болеют они за него или нет? Какая разница! Впрочем, некоторая разница действительно есть. Гарри быстро выследил взглядом знакомую фигурку с чуть растрепанной прической, послал Гермионе воздушный поцелуй. Она верит и ждет. А значит, у него нет права оплошать. Пришла пора действовать…       Гарри усмехнулся кровожадной улыбкой, обостряя собственные чувства до предела. Он пошел вперед, тяжелые сапоги захрустели по гравию насыпи. Он не боялся ее. Может быть, несколько опасался, но не боялся уж точно. Он уже общался лично с силами, куда как превосходящими возможности дракона. Некоторые из этих сил сейчас даже были спрятаны в его перстне. Хвосторога напряглась, дугой выгнула шею, приоткрыла мощную пасть, полную громадных клыков. Гарри чуть усмехнулся. Хочет попробовать его поджарить? Флаг ей в зубы. Не сбавляя темпа, Гарри сделал кувырок вперед, перекатился, зачерпнув в ладонь немного гравия. Пламя прошло над ним почти впритирку, обратив часть насыпи в некоторое подобие магмы. Зрители синхронно вскрикнули.       Гарри на мгновение замер, прицеливаясь — и в глаза драконихе полетела целая горсть щебня, благо, что та держала морду не слишком высоко. Конечно, щебень такому зверю много вреда не нанесет, но вот вывести из строя глаза или заставить зажмуриться на несколько мгновений — запросто. Дешевый ход, конечно, особенно если учесть, что дракон еще и может прекрасно слышать, но тут уж спасли зрители — их голоса, сложившиеся в причудливую какофонию и звучащие отовсюду одновременно, дезориентировали монстра. Уход от удара хвостом — Гарри готов поклясться, что никогда прежде так высоко не прыгал и уж тем более никогда прежде не делал в воздухе сальто без метлы.       — Семь… шесть… — считал он про себя время, через которое самка дракона сможет снова дохнуть огнем.       Трибуны взвыли от восторга и ужаса. Чудовище на мгновение обернулось на этот рев, дав Гарри возможность сместиться чуть в сторону. Весьма вовремя — на то место, где он только что стоял, приземлился мощный шипастый хвост. Быстрый рывок, ради которого пришлось даже на незримое мгновение нарушить законы физики, буквально пробежав по воздуху в миллиметре над поверхностью — и он уже хватает золотое яйцо из кладки. Хвосторога неповоротлива. В этом ее главная слабость. Она большая и страшная, ее масса запредельная. А инерцию, что ни говори, без особой магии не проведешь. Гарри знал — у него будет немного времени до того, как дракониха развернется.       — Два… Один…       Рев пламени заглушился ревом перепуганной публики. На мгновение всем показалось, что Гарри больше нет. Даже судьи в ужасе привстали со своих мест. На несколько секунд пламя дракона полностью укрыло Гарри ото всех. Когда оно развеялось, трибуны ахнули. Гарри стоял на месте. Целый и невредимый. Стоял, окруженный золотистым сиянием, даже не вытащив из кобуры палочку, а просто подняв левую руку, пальцы которой были сложены в причудливый знак.* Стоял — и улыбался, будто ему было настолько хорошо, насколько вообще может быть хорошо волшебнику.       Пламя угасло, Гарри опустил руку, золотистое сияние вокруг него тут же пропало. Трибуны затихли на мгновение, хвосторога оскалилась, глядя на него. Гарри поднял на дракониху абсолютно пустой взгляд. Рык, вырвавшийся у него из груди, напоминал чем-то рык самой драконихи. Та отшатнулась назад. Мощь магии, с которой на нее давил взгляд эмиссара, перебивала даже такие первобытные инстинкты, как материнское чувство, полностью акцентируясь на инстинкте самосохранения. Дракониха боялась Гарри — это в одно мгновение поняли все вокруг. Поняли — и почти синхронно сглотнули, осознавая могущество Героя.       В абсолютной тишине, гриффиндорец отошел от гнезда дракона ровно на границу достижимости пламени, повернулся к судейской трибуне, сплюнул на гравийную дорожку — и медленно, подбрасывая в воздух золотое яйцо, пошел в сторону палатки Чемпионов, насвистывая какую-то задорную походную песенку.