Торговец Зеркалами

      — Вот такие вот дела, Гермиона, — закончил свой рассказ Гарри. — Не знаю, как ты ко мне после этого отнесешься, но я рассказал все, что только знал о новом себе. А дальше… Решай сама. Если ты решишь, что больше знать меня не желаешь — можешь уйти. Я совершенно на тебя не обижусь. Понимаю — такое трудно принять и…       — Не говори глупостей, — поморщилась от такого предложения Гермиона. — Демон ты или не демон — не важно. Ты — мой лучший друг, с которым меня связывает очень и очень многое. И, наверное, единственный, кто со мной не ради домашних заданий.       — И все же… — Гарри выдохнул. — Я могу быть опасен. Эти контракты, сила… Да хотя бы просто моя слава, за которой точно найдутся охотники и охотницы.       — Я же тебя люблю, дурак! — Гермиона обняла его.       Она об этом, конечно, никому и никогда не скажет, но ей бы очень хотелось, чтобы каждый вечер проходил вот так: они вдвоем, обнимаются, накрывшись теплым и мягким пледом, он рассказывает ей что-нибудь, а она просто может прижаться к нему, ощущая себя рядом с ним, как за каменной стеной и, наконец, позволить себе быть не сильной и самостоятельной — а именно такой ее пытались вырастить родители — а простой девушкой. Любящей и, как она надеялась, любимой.       Гарри обнял ее, вызвав очередную волну нежности в сознании девушки.       — Я тебя тоже люблю.       Гермиона покраснела еще сильнее, чем прежде. И, дабы хоть как-то сгладить свое смущение, спросила первое, что пришло в голову:       — Что ты будешь делать с этим всем? Ну, со своими возможностями и с этим… заданием.       — Да, толком, ничего, — пожал плечами Гарри.       — В смысле?       — В прямом, — улыбнулся Гарри. — Пойми, Гермиона… Гюнтер — это не Волан-де-Морт, который просто хочет моей смерти, это не Малфой, которому важно сделать мне подляну… Это даже не Дамблдор, который так любит давать второй шанс тем, кто этого иногда не заслуживает. Именно поэтому я играть с ним не собираюсь. Совсем.       — Но…       — Миона, пойми, — Гарри почесал нос. — Гюнтер о`Дим — это даже не существо из нашего мира. Он может переиграть кого-угодно на любых условиях. У меня в перстне — больше десятка душ. Великие волшебники. Охотники на монстров. Разбойники. Люди самых разных сословий и склада мышления. Даже из различных отражений реальности. Гюнтер переиграл всех до единого, включая таких людей, как Основатели Хогвартса. Да и зачем мне пытаться как-то выпутаться?       — Ну, а как же твоя душа? — Гермиона, глядя на удивленное лицо собеседника, попыталась объяснить, что имеет в виду: — Тебе не становится неловко от осознания того, что в любой момент ты можешь умереть, а твоя душа…       — Исчезнет? — Гарри хмыкнул. — Нет, нисколько. Я не знаю, что бывает после смерти. Может быть, меня ждал бы христианский ад. Или скандинавский Хельхейм. Или просто перерождение в какой-нибудь камень…       — Почему камень?       — Потому, что единственное, чего мне не хватает в этой жизни — это покой, — пояснил Гарри. — А камень — прямо-таки отображение покоя. Он лежит — и никакого действия, если его не пинать. — Гарри усмехнулся. — В общем, если даже мой дух будет поглощен каким-либо демоном и я перестану осознавать себя… Ну, это ничем не хуже, скажем, горения в огне до конца времен во имя доброго бога… Так что да — меня подобная ситуация не пугает. Волнует — это да, может быть. Но не пугает абсолютно. Да и зачем пугаться?       — Но почему ты пошел на это? Зачем?       — По крайней мере, с новыми возможностями я могу гарантировать нам с тобой не только безопасность, но и очень комфортную жизнь, — Гарри улыбнулся. — Во всяком случае, никто не будет влиять на нас с тобой. Вернее — не сможет повлиять без нашего с тобой ведома и согласия. И в мире волшебников подобная самостоятельность стоит очень и очень много.       — Гарри…       — Да.       — Что «да»?       — Все «да». Для тебя — что угодно «да».       Гермиона смутилась еще больше.       — Черт… Тут так тепло и уютно. И уходить совсем не хочется.       — Ну, так зачем уходить, если не хочется? — Гарри улыбнулся. — В самом деле, Гермиона? У меня тут тепло, уютно, мягкие диванчики, много книг. И никакого шума, кроме того, что мы с тобой натворим сами.       — Но ведь школьные правила! — Гермиона попыталась возмутиться, но явно больше для виду, чем из реального стремления следовать каким-либо правилам.       — А что «правила»? — не понял Гарри. Улыбнувшись, он подманил с полки устав Хогвартса. — Та-а-ак… Правила… Ага, вот. «Всем студентам, за исключением случаев, предусмотренных в уставе, после отбоя следует находиться в гостиных своего факультета, не покидая их иначе, как для спасения жизни, здоровья, чести и достоинства или в иных случаях крайней необходимости». В целом, перебравшись сюда, ты не нарушишь устав Хогвартса. Ты будешь находиться в гостиной своего факультета, — эмиссар подмигнул отличнице. — А то, что студенты факультета Гриффиндор вот уже несколько десятилетий проводят ночи непонятно где, в какой-то там башне, а не здесь, в своей казарме — так это их проблема, а не наша.       — Но мне в любом случае нужно сходить в башню, — как-то странно засомневалась Гермиона. — Ну, забрать вещи, учебники... Всякое такое…       — То есть, в остальном тебя все устраивает?       — Ну-у… Еще пообещай мне, что кровати будут разными.       — Хм, — Гарри усмехнулся. — Ну, как пожелаете, так и исполним. Только тебе, смотрю, домовиков совсем не жалко, да? Кровать каждый день менять…       — Гарри!       — Шучу-шучу, — он хлопнул в ладоши, перед ним тут же объявился один из домовиков. — Перенеси имущество мисс Грейнджер в мои апартаменты. И никому, включая директора, ни слова — отлучу. Все ясно?       — Килти все понял, — кивнул домовик, после чего исчез. Гарри обернулся к своей девушке.       — Ну вот. И не нужно никуда ходить.       Он улыбнулся, подманил бокал, к которому Гермиона так и не притронулась за все время его рассказа.       — Вина?

***

      Следующий день стал для школьных сплетниц особенно урожайным. Еще бы — сразу три невероятно важные новости, о которых, разумеется, нужно было уведомить абсолютно всех на свете.       Во-первых, выяснилось, что вещи Гермионы Грейнджер исчезли из спальни четверокурсниц Гриффиндора. Мало того, сама она, как и Гарри Поттер, последние две ночи провела не в спальне факультета. Да еще и к завтраку заявлялась довольная, будто объевшийся сметаны кот. Являлась, сопровождаемая в полуобъятиях никем иным, как самым желанным парнем всего Хогвартса. Сопоставив два и два, многие девушки, начиная с третьего и заканчивая седьмым курсом, осознали простую истину — Гарри Поттер и Гермиона Грейнджер, все же, встречаются. К концу завтрака в этой новости появились пикантные дополнения — оказывается, они все это время тайно встречались. И отнюдь не только для того, чтобы выпить чаю. К обеду Гарри с удивлением для себя услышал, что он, оказывается, имеет отличницу по шесть раз в день. А к вечеру вообще начал ходить слушок, что Гермиона уже глубоко беременна и ждет от него второго ребенка.       Во-вторых, Рон Уизли стал выглядеть как-то странно. Ну, то есть — совсем странно, даже по меркам его обычной «повернутости». Рон ходил по Хогвартсу с видом, будто все вокруг — его вотчина. Глядеть на то, как он старательно задирает нос, пытаясь смотреть на всех свысока, было, по меньшей мере, забавно. Если бы не вся абсурдность ситуации, многие бы решили, что Уизли пытается пародировать Малфоя, но увы… Впрочем, это нисколько не сказалось ни на его манерах за столом — вернее, полном их отсутствии — ни на академических успехах, ни даже на манере общения. Совсем наоборот — в его речи добавилось чванства, какой-то напускной величественности… В общем, смотрелось забавно.       Гарри только улыбался, глядя на то, как выпендривается его бывший лучший друг. Ну, разумеется… Зачем ему теперь дружба с каким-то там мошенником, козлом и вообще расходным материалом, от которого нужны только деньги и слава, если уже вот-вот на него свалится все — и известность, и золотые горы, и всевозможные блага, и, на сдачу, красивейшая девушка на свете. Ага, два раза, мистер Уизли. Хотели получить жизнь, как у Гарри Поттера — вы ее получите. Но не прямо сейчас, а летом. Точнее — незадолго до лета. Не говорите потом, что не хотите жить, как жил все это время «шрамоголовый придурок». Контракт-то уже все, заключен. Без шансов на расторжение.       Ну и третьей новостью, которую смаковали сплетницы Хогвартса, была Рита Скитер. Точнее — ее внезапное исчезновение после столь странного, скандального интервью. И странные останки волшебницы, найденные на пепелище в западном Уэльсе. Как раз там, где когда-то давно, по слухам, был дом этой самой Риты Скитер. Теории ходили самые разнообразные, одна бредовее другой. Кто-то списывал исчезновение журналистки на кармическое воздаяние, кто-то полагал, что Гарри Поттер нанял кого-то, чтобы ее убить. Кто-то вообще считал, клялся и божился — и чуть ли не готов был свидетельствовать — что это был один из членов тайного культа Поттера, что поклонялись Герою, будто богу.       И все бы ничего, если бы весть о недавнем конфликте Гарри с журналисткой не дошла до аврората. Какая-то совершенно чокнутая старая карга с большими связями, еще большими золотыми запасами и какой-то совершенно нездоровой любовью к материалам Риты Скитер подала заявление о том, что это Гарри Поттер убил скандальную журналистку, чтобы она не раскрывала его тайн и секретов. В иной ситуации от подобного заявления просто отмахнулись бы, а его создателя сдали бы в Мунго с подозрением на сумасшествие — и на этом история бы закончилась. Но, видимо, старуха занесла генералам спецслужб столько, что на Гарри реально было открыто дело.       Об этом сам Гарри, кстати, узнал только в пятницу вечером, через два дня после инициации расследования. И узнал, кстати, довольно необычным образом. Просто посреди ужина к нему подошла какая-то странно бледная Макгонагалл и сказала, что за ним пришли из аврората. Гарри выругался.       — Чтоб им провалиться… Поесть не дадут, — он поднялся из-за стола, поцеловал в щеку Гермиону. — Не волнуйся, родная. Я быстро. Расскажу нескольким излишне инициативным идиотам кое-что — и сразу домой.       — Мистер Поттер…       — Ни слова, мадам Макгонагалл, — Гарри поправил костюм, смахнул с плеча невидимую пылинку. — Все, что я скажу, может быть использовано против меня не только офицерами спецслужб. Так что лучше я поговорю только с аврорами. Где они меня ждут?       — В кабинете у директора.       — О! Великолепно, — Гарри в предвкушении потер руки. — Заодно сразу пусть глава Визенгамота засвидетельствует. Идемте, профессор. Будем с нашими «неподкупными» стражами порядка беседовать.       И, сопровождаемый десятками взглядов, вышел из Большого Зала.       В кабинете Дамблдора его уже ждали едва не десяток человек. Собственно, хозяин кабинета — все так же улыбающийся и сверкающий золотыми очками-половинками; двое решительного вида авроров (судя по нашивкам на мантиях — оба в чине лейтенанта), подобравшиеся при виде Героя; какой-то худосочный чудик лет семнадцати, позже представленный как писарь аврората; адвокат заявительницы — высокий дядька лет шестидесяти с повадками отставного генерала; и, непосредственно, заявительница — сгорбленная бабка неопределенного возраста (от восьмидесяти до «столько не живут»), тут же набросившаяся на Гарри с проклятиями.       — Инфера торментур!       Гарри не дал ей этого сделать. Движение ладони — он даже не стал доставать оружие, справедливо полагая, что авроры расценят это как акт агрессии — и его снова окружает золотистое сияние, вроде того, которым он защитился от пламени дракона. Вспышка огненно-оранжевого цвета врезалась в защиту, раздался весьма противный звон, как будто кто-то невероятно сильный с грохотом разломал рыцарские латы в коридоре Хогвартса. Все, включая сумасбродную старуху, замерли. Гарри, все еще не опуская щит, обратился к аврорам:       — Господа, прошу занести в протокол данное проявление немотивированной агрессии в мою сторону, — Гарри повернулся к старухе и скорее прорычал, чем сказал: — Опустите палочку. Иначе — клянусь — на одного человека здесь станет меньше. Проклятие адских мук — это, конечно, не круциатус, но, все же, развязывает мне руки.       — Ты! Мелкий, паршивый…       — Вы не настолько красивая, чтобы так хамить, — перебил ее Гарри. Понимая, что сейчас на него опять польются словесные помои, он прорычал: — Молчать, старая карга! А то рот зашью!       Наверное, миссис Бэнкс — а именно так звали премерзкую бабку — привыкла к совсем другой манере обращения с ней. Ну, еще бы. Деньги и положение в обществе, в сочетании с крайне скверным характером, заставляли всех прежних собеседников лебезить ей и чуть ли не в ножки кланяться. Так что, встретившись с дерзостью, старуха, что называется, сломалась. Она только и смогла, что вхолостую открыть рот, сотрясая щеками и подбородками, коих у нее было целых четыре, и рухнуть в кресло, изображая, как ей стало плохо. Авроры и адвокат зашевелились, пытаясь как-то привести ее в чувство. Гарри усмехнулся.       — Не придуривайтесь и не хватайтесь за грудь. Сердце находится на несколько сантиметров ниже. Ну, или у вас схватило верхние доли левого легкого, в чем я очень сильно сомневаюсь. У легочной эмболии симптомы другие.       Все снова замерли, Гарри прошествовал по кабинету, взмахом палочки сотворил из воздуха довольно удобное кресло. Откинувшись в нем, Гарри отстучал по ручке кресла необходимый ритм для вызова домовика.       — Чашку кофе. Без сливок. Два сахара и кубик льда, — дождавшись затребованный напиток, Гарри сделал глоток кофе, кивнул сам себе, повернулся к шокированным собеседникам. — Ну, я слушаю ваши претензии.       Авроры — не иначе, как благодаря профессиональной выдержке — наконец, перестали смотреть на него, как на чудо природы. Пока адвокат обмахивал старуху платочком, старший из пары начал объяснять:       — Мистер Поттер, видите ли… — он кашлянул. — К нам поступило заявление…       — К кому это — «к нам»? — Гарри понял, что на него у авроров нет ровным счетом ничего. Было бы что-то — разговор шел бы не здесь, а в казематах аврората.       — Простите?       — Да, сэр? — Гарри усмехнулся. — Вам не понятен мой вопрос? Могу повторить.       — «К нам» — это в аврорат, — огрызнулся младший аврор. Не иначе, как один из тех, у кого язык мягкий. Начальству задницу лизать привычный… — И если ты не понял это по форме, мальчишка…       — Такую мантию я могу купить у мадам Малкин за десять галлеонов, — усмехнулся Гарри. — И еще за двадцать в Лютном мне продадут подобные нашивки. Совершенно настоящие. Может, даже трофейные. Так что форма — не аргумент.       — Ах ты…       — Вы, — поправил Гарри. — И предъявите ваши удостоверения.       Аврор запнулся. Достав из кармана небольшую книжечку с символом аврората, он показал ее Гарри. Тот усмехнулся.       — Господин возможно-лейтенант, предъявите ваше удостоверение в развернутом виде.       Аврор покраснел, будто гриффиндорский стяг, раскрыл «корочку», чуть ли не ткнул ею Гарри в лицо, тут же убрал ее прочь. Гарри усмехнулся.       — Ну что же, лейтенант Банни, я готов выслушать претензии аврората ко мне.       Аврор подобрался.       — Где вы были в момент убийства Риты Скитер?       — А ее убили? — не повелся на подначку Гарри. — Черт, неожиданно. А мне так понравилось ее прошлое интервью со мной…       — П… Понравилось? — даже перестала изображать из себя умирающую миссис Бэнкс. — Но… но это же… Как же это…       — Понравилось, — подтвердил Гарри. — Несколько приукрашено, конечно, но куда в прессе без художественного вымысла? — Дальше он принялся вполне правдоподобно изображать слабое — совсем почти незаметное — волнение: — Я ведь ей даже предлагал дальнейшее сотрудничество… Как жаль… Так ее убили?! А кто? А когда?       — Эм-м-м… — авроры снова запнулись. Они ждали совсем другой реакции. Да и кто мог подумать, что детский, в общем-то, прием не сработает на этот раз? Положение спас старший из авроров, тот, что был более адекватен:       — Да, мистер Поттер. К сожалению, она мертва. Правда, мы не уверены, что она именно убита, но, согласитесь, уж больно «вовремя» случилась ее смерть. Сразу после столь скандального интервью с вами. И мы, конечно, понимаем все, но…       — Но надо отработать все возможные версии, понимаю, — согласился Гарри. Вернее, Шерлок Холмс, ведь именно он последние несколько минут тонко чмырил всю эту компанию. — Так, когда ее убили?       — По нашим сведениям, она погибла двадцать четвертого ноября, во всяком случае, на это все указывает.       — В таком случае, боюсь, ничем не смогу помочь, — Гарри пожал плечами. — У меня с мадам Скитер сложились довольно неплохие отношения, я точно не ожидал ее смерти и уж совсем точно не желал ей гибели. В любом случае, если вас интересует, где я был, то я отвечу: я был на первом Испытании Турнира Трех Волшебников. Это могут подтвердить как минимум полтысячи зрителей. Лицензий на маховик времени или на трансгрессию у меня нет… Да даже если бы и был — я понятия не имею, где нашли мадам Скитер…       Переговоры с аврорами продолжались еще несколько минут. Что характерно, ни старуха Бэнкс, ни адвокат, ни Дамблдор даже не пытались вмешиваться в их беседу. Только молча наблюдали за происходящим. Гарри отвечал почти что честно, не позволяя заманить себя в словесные ловушки, но на прямые вопросы отвечал правдиво. Да, был знаком; да, общались; да, давал интервью; да, заключал контракт — на этих словах Дамблдор очень насторожился; нет, не убивал и не просил никого; да, очень расстроен ее гибелью… Наконец, когда у авроров закончились вопросы, старший объявил:       — Ну, что же… В целом, все ясно, — он пожал плечами. — И все же, мистер Поттер… Я понимаю, что вы невиновны и что любой суд, случись что, призовет вас максимум в роли свидетеля, но… Поймите и вы меня — таков порядок…       — Смелее, господин лейтенант. Вы же не девушка перед процессом дефлорации.       — Да-да, кхм… — Аврор чуть усмехнулся. — Так вот… В связи с тем, что процесс пока еще идет, я вас попрошу в ближайшие несколько недель пределов Британии не покидать. Это не приказ или постановление, просто просьба. Мало ли, у нас к вам возникнут еще какие-то вопросы.       — Хорошо, — легко согласился Гарри. — На этом все?       — Все, — кивнул аврор. — Только подпишите, пожалуйста, протокол допроса.       — Давайте, — Гарри принял от писаря бумаги, быстро перелистал их, после чего улыбка резко исчезла с его лица. Он поднял взгляд на авроров, от холода во взгляде те поморщились. — А почему форма протокола не соответствует стандартной для свидетеля?       — Гарри, мальчик мой, — Дамблдор, казалось, лимон съел от простого вопроса. — Так ли ва…       — Во-первых, я не ваш мальчик, директор Дамблдор. Во-вторых, да. Это важно. Поскольку протокол оформлен на бланке для допроса подозреваемых, меня не смогут классифицировать как свидетеля в данном процессе. Только как обвиняемого. Если вам в этой стране закон не писан — это не значит, что все могут отступать от юридических норм своей страны, — он поднял взгляд на писаря, протянул тому протокол допроса. — Перепишете на бланке для свидетелей — подпишу. В противном случае, я буду расценивать это как попытку противозаконного допроса. И гарантирую вам от имени семьи Поттер — последствия будут… неприятными. Очень неприятными.       Совершенно бледный писарь, с молчаливого кивка аврора, принялся быстро переписывать протокол на бланк для свидетелей. Гарри дождался, пока он закончит, быстро перечитал записи, кивнул, щелчком пальцев оставил на протоколе витиеватую подпись, закрепил ее магическим оттиском, наложил чары единого текста. Теперь не смогут перенести его подпись на обвинительный бланк, а то знает он, как это делается…       — Так, господа… А теперь попрошу у вас бланк для комментариев допрашиваемого.       — Простите, мистер Поттер? — сглотнул аврор. — А вам для чего?       — Как это «для чего»? Напишу свои комментарии, разумеется, — он повернулся к писарю. — Ну, я жду.       — Гарри, неужели это столь необходимо? — Дамблдор последние полчаса только что бороду свою не жевал. — В конце концов, случись что — я мог бы помочь тебе…       — Потому что того требует закон, директор. А просить у вас помощи… Нет уж. Мы оба слишком хорошо знаем, какова цена за сделку с дьяволом.       Взяв пергамент и перо он быстро написал несколько строчек, подписал, скрепил оттиском — и отдал пергамент аврорам.       — Не вздумайте уничтожить, — усмехнулся он. — По-хорошему советую.       — Мистер Поттер, — побледнел младший аврор, перечитывая протокол. — Мистер Поттер… Зачем это? Меня же уволят!       — А что, я написал что-то не то? — удивился Гарри, после чего принялся цитировать: — Такого-то числа, во столько-то был доставлен на допрос с нарушением норм обращения со свидетелями. Допрос проходил вне специально отведенного помещения, в присутствии третьих лиц, без предоставления возможности связаться с адвокатом. При магическом нападении не произвели действий, регламентируемых актом номер такой-то от такого-то. Не представились по форме, не предоставили возможности удостовериться в отношении к правоохранительным структурам… Вроде, все правильно…        Гарри усмехнулся, взмахом ладони испарил кресло.       — Приятного несения службы, господа и дамы. Честь имею.       И вышел из кабинета вон.