***
Рон Уизли пребывал в предвкушении. Он был одновременно доволен и опечален. Главным образом из-за того, что ему удалось незаметно утащить у Гарри Поттера парадную мантию, заменив ее старой мантией тетушки Мюриэль — со всеми этими рюшечками, бантиками и бахромой… Рон не сомневался — стоит только кому-то увидеть его персону — и ему тут же найдется партнерша. Потому что идти на бал с нищебродом в затасканной одежде — это одно, а идти с Рональдом Уизли, лучшим другом Мальчика-Который-Выжил, да еще и одетым в новенькую мантию — это другое. Совсем другое. Тем более, что рыжий прекрасно сочетается с зеленым — ему это говорила какая-то мамина знакомая. И вообще, нечего Поттеру постоянно быть впереди, оставляя достойного волшебника из достойного светлого семейства в тени собственной славы. Правда стоило ему выйти из спальни, как раздутое недавними успехами самомнение начало сдуваться, будто проколотый шарик. Всем было абсолютно плевать на него. Да что там… На фоне того же Лонгботтома, надевшего черный мундир с вышитым на груди символом медвежьей лапы и аконита — гербом своей семьи — Рон смотрелся как-то… блекло. Тем более, что Невилл шел не с кем-нибудь, а с Парвати Патил, на которую сам Уизли имел некоторые виды и которая являла собой сейчас эталон элегантности и благородства. Рон побурел от обиды. Да еще и партнерша… С ней тоже была определенная проблема. После их с Гарри ссоры из-за ставок (хотя Рон так и не понял, на что именно обиделся его бывший друг — на сумму ставки или на то, что ему не дали возможность тоже сыграть на тотализаторе у Фреда и Джорджа) популярность Уизли — и до того не самая высокая — вообще улетела куда-то на уровень плинтуса и не торопилась оттуда подниматься. Рон полагал, что дело в бедности. Да. Точно. Именно из-за того, что семейство Уизли не было богатым, никто из девчонок не захотел идти с ним на бал — ни Парвати, отшившая в довольно вежливой форме, ни Лаванда Браун, обратившая внимание на то, что даже будь он последним мужчиной на земле — она бы предпочла гибель человечества, ни даже Флер Делакур, приложившая его своим шармом так, что он еще два часа мог только пускать слюни и гыкать. Ну ничего, он еще возьмет свое… Он заключил договор, по которому скоро станет жить как Поттер! Вот тогда он посмотрит, кто будет смеяться последним! Пока же пришлось просто идти на бал в компании какой-то надоедливой третьекурсницы, согласившейся пойти с ним лишь ради самой возможности оказаться на балу. Быстро спустившись по лестнице и встретив свою партнершу, Рон пробурчал: — Ты готова? — Да, — сморщила носик девушка. Ромильда Вейн вообще уже начала жалеть, что подписалась на подобную авантюру. Конечно, все и так понимают, ради чего она согласилась пойти с Уизли — не она одна пошла «хоть с кем-нибудь, лишь бы оказаться на балу», но все равно неприятно. Конечно, Уизли потрудился где-то найти нормальную парадную мантию, вот только неприятный запах и полное отсутствие манер это не исправило. Даже не сказал ей, как она выглядит… А она так старалась! Больше ради себя, но все равно… Боги, ну почему она не пошла с Невиллом или с Финниганом, с которым пошла эта тупая курица, Джинни? Впрочем, Рон не заметил этого возмущения. Он был полностью поглощен наблюдением. Он очень хотел увидеть, где же Гарри с Гермионой. Он должен был перед ними похвалиться, показать, какой он. И был уверен — стоит ему показать себя, как они сразу осознают свою ошибку и помирятся с ним. Да, Гермиона тоже вдруг стала относиться к нему гораздо прохладнее, чем прежде. Собственно, из-за этого (а также из-за того, что она перестала ночевать в гостиной Гриффиндора) Рон не имел больше возможности списывать у нее домашние задания, а потому его успеваемость с «удовлетворительно» и редких «выше ожидаемого» постепенно опустилась до «отвратительно» и «слабо». Впрочем Уизли не считал, что его эссе были так уж плохи. Это все учителя! На фоне эссе Гарри и Гермионы они просто не замечают иного мнения. Разве не прав он был, когда писал, что для превращения кошки в тарелку нужно взмахнуть палочкой и произнести заклинание? И зачем ему вообще знать все эти законы Гэмпа, законы природного превращения… У него папа в министерстве работает, если ему надо что-то узнать о законах — Рон спросит у него.* Внезапно многие синхронно ахнули, Рон обернулся на звук — и через мгновение зашипел от плохо скрываемой зависти. В холле появились пары чемпионов. Короли и королевы предстоящего вечера — хотя Рона куда больше волновал банкет, который точно должен был быть на балу. Седрик и Чжоу казались блеклыми пташками на фоне Крама и Флер Делакур. Чемпион Дурмстранга, облаченный во фрак, шествовал в полуобнимку с Флер, одетой в нежно-голубое платье. Хотя, конечно, куда больше внимание привлекала даже не сама Флер, а вырез ее платья. Многие парни сразу попали под влияние шарма Флер к большому неудовольствию их партнерш и совершенно невозмутимого волколака в лице Крама, мысленно пожелавшего смерти как минимум половине присутствующих. Но все они меркли на фоне последней пары. А точнее — девушки, на фоне которой меркла даже великолепная и неповторимая французская чемпионка. Лишь после очень долгой неловкой паузы стоящая неподалеку от Рона Парвати сумела из себя выдавить: — Гермиона?! Гарри?!***
— Мистер Поттер! Что это на вас надето?! — Мундир, мадам Макгонагалл, — пожал плечами Гарри. — И не смотрите на меня, как на врага народа. — На балу студентам Хогвартса следует быть в парадной мантии! — В парадной одежде, мэм, — поправил эмиссар. — И вообще — кто сказал, что надо быть в мантии? — Это личный указ директора! — Мне плевать на его указ, это не его компетенция. Тем более, что бальный этикет обязывает мужчин быть в костюме, мундире или фраке. Мантия допускается лишь в исключительных случаях и точно не на балу. Вы же вроде образованная и культурная женщина, росли до падения магической Британии. Да и просто посмотрите на происходящее и на присутствующих студентов. Лонгботтом, Крам, офицеры Дурмстранга, Томас, основная масса чистокровных с Равенкло и Слизерина. Вы много видите мантий? Даже «парадных». Или для вас снова указ директора Хогвартса значит больше, чем закон, традиционные правила и голос совести? Макгонагалл моментально замолчала, состроила такое выражение лица, как будто Гарри ее ударил. Через полминуты она уже была на другом конце зала, отчитывала каких-то равенкловцев за неправильно завязанные галстуки. Гарри посмотрел на нее какое-то время, с трудом удержался, чтобы не сплюнуть. — Интересно, она всегда была такой или это Дамблдор так промыл ей мозги? — Не знаю, — покачала головой Гермиона. — Но это не так важно. — Точно, — согласился Гарри. — Ну что, милая? Кажется, нам пора поздороваться с остальными чемпионами и… — Внимание! Чемпионы и их партнеры! — раздался голос одного из устроителей Бала. — Подойдите, пожалуйста, ко входу в Большой Зал! Бал вот-вот начнется! И в самом деле, стоило лишь Чемпионам занять места и приготовиться, как загремела музыка и двери распахнулись. Гарри чуть улыбнулся своей девушке — и повел ее вперед. Раз уж они на этом балу король и королева — им и открывать вечер первым танцем. И пусть Гарри предпочел бы танго, но и вальс был очень даже к месту. Во всяком случае, куда более к месту, чем предполагавшаяся попса «Ведуний». Мысленно отсчитав ритм, эмиссар, чуть приобняв Гермиону, повел ее в танце по танцполу. Вальс — универсальный танец, но исполнить его можно по-разному и тем самым показать свое отношение не только к партнерше, но и к обстановке вокруг, и к людям, приглашенным на вечер. А иногда — и к самой своей жизни. Широкий первый шаг и очень близкий контакт, не разорвавшийся и на миг. Все те, кто понимал язык танцев и кто наблюдал за танцем Чемпионов, поняли непрозрачный намек — Гермиона полностью принадлежит своему партнеру. Она с ним душой и телом, полностью в него верит, равно как и он готов шагнуть за Грань ради нее. Они вместе не только как партнеры по танцам, но и как любящая пара. И никаких вторжений, никого постороннего между собой они не потерпят. Никто не сможет протиснуться между их душами, как и никто не разделит их тел, слившихся в танце. Движения говорили о них куда больше, чем можно представить. Строго выверенные до каждого миллиметра, но очень естественные. Открытый телемарк, крыло и еще один телемарк, дабы обогнуть по внешнему кругу замерших и сбившихся на мгновение Седрика и Чжоу, оставшихся как бы в кольце и вынужденных несколько умерить темп — ясный намек на то, кто здесь на самом деле правит бал, а кто — простой гость. Гарри не видел в Диггори конкурента, но поставить на место оборзевшего не в меру хаффлпаффца — как Гарри узнал, за историей со значками стоял таки Диггори, решивший таким образом унизить его руками Малфоя — было необходимо. А вот Дурмстранг и Шармбаттон были у пары на хорошем счету. Это тоже поняли все, ведь Крама и Флер король и королева бала миновали совсем иначе, разминувшись буквально спина в спину — в прямом смысле, Гарри даже коснулся края пальчиков Флер при выходе из контакта — демонстрируя друг к другу полное доверие, как будто встретились не конкуренты или соперники, а очень добрые старые друзья. Гарри и Гермиона буквально летали по танцполу, не сводя друг с друга влюбленных взглядов и не отвлекаясь ни на что. Да никто и не посмел их остановить, пока не закончилась мелодия. По окончании танца, Гарри поцеловал руки Гермионе и Флер, пожал похожую на медвежью лапу руку Крама — он готов был поклясться, что в этот момент в толпе зрителей щелкнул как минимум один объектив — и, отведя Гермиону к столу, смог, наконец, осмотреться. Стены зала серебрились инеем, с темного, усыпанного звездами потолка свисали гирлянды из омелы и плюща. Длинные обеденные столы исчезли, вместо них — сотня столиков, каждый человек на десять. На столиках уютно горят фонарики. Оформлено все довольно неплохо. Не слишком изящно, кое-где заметны мелкие косяки, но было видно, что организаторы над оформлением старались как могли. Зато без излишеств и очень хорошо выдержан стиль. Дамблдор, возглавлявший судейский стол, встретил подошедшие пары сияющей улыбкой, Каркаров и мадам Максим обменявшись довольными улыбками, смотрели на Крама и Флер. Людо Бэгмен в пурпурной мантии, расшитой золотыми звездами, громко аплодировал вместе со всеми. Не было только мистера Крауча. Вместо него пятым за столом судей важно восседал Перси Уизли в темно-синей, с иголочки, мантии. Остальные места предназначались для участников состязания с их дамами. Бал и в самом деле был шикарен. Танцы, светские беседы ни о чем. Вкусная еда и легкая выпивка с приятной музыкой… Конечно, без эксцессов не обошлось — кто-то перебрал вина и начал буянить, кого-то поймали в ближайших от Большого Зала классах за попыткой перевести отношения в горизонтальную плоскость, кого-то пришлось разнимать, дабы не допустить смертоубийства. Пожалуй, впервые за четыре года в Хогвартсе Гарри был полностью счастлив, равно как и Гермиона, не сводящая с него восторженно-влюбленного взгляда. После очередного танца, когда Чемпионы решили немного передохнуть и выпить по бокальчику в честь успешно реализованного торжества, взгляд Гарри вдруг зацепился за одного из гостей. Невысокий, короткая стрижка, иссиня-черные глаза. И довольно аккуратный кафтан, выполненный на восточный манер, в котором дух Геральта моментально опознал офирские одеяния. Заметив Гарри, человек прервал разговор, едва заметно кивнул ему и указал взглядом на выход из бального зала. — Господа и дамы, — эмиссар поднялся из-за стола. — Прошу меня простить, я вернусь к вам через несколько минут. — Гарри? — осторожно уточнила Гермиона. — Все хорошо? — Да… Да, все нормально. Думаю, я немного перебрал и мне нужно немного освежиться на воздухе, — Гарри наклонился к девушке, сделал вид, что целует ее в щечку и прошипел так, чтобы услышала его одна только Гермиона. — Незаметно передай Краму, что здесь мой «наниматель» и не иди за мной ни в коем случае, — и добавил уже куда громче. — Виктор, кажется во время нашей недавней встречи мы договорились, что я уступлю тебе один танец с моей девушкой? — Да-да-да, я помню об этом, друг мой, — болгарин улыбался, хотя лицо его оставалось серьезным и сосредоточенным. Умница-волколак моментально сообразил, что дело нечистое и что его, по сути, просят присмотреть за Гермионой, не отпуская ее далеко от себя. — И с удовольствием принимаю эту честь, если, конечно, мисс Грейнджер не возражает. Гарри кивнул ему с благодарной улыбкой, поспешил на выход. Незаметно миновав Большой Зал, Гарри выскользнул в холл, а затем и в полупустой внутренний двор. Разумеется, Гюнтер уже ждал его там. — Как вы смогли миновать защиту? Для вас вообще не опасно являться на бал? А если бы Дамблдор вас узнал?! — Я рад, что ты меня узнал и весьма признателен, что ты обо мне беспокоишься, Гарри, — Гюнтер несколько раз хлопнул в ладоши, изображая аплодисменты. — Но, право, не стоило проявлять по отношению ко мне столь великое беспокойство и опасение. Знаешь, Гарри… Ты исправно мне служишь, вовремя платишь по счетам и ты единственный со времен Акиры, по чьей вине у меня нет проблем. Я восхищен твоим талантом решать неприятности. И потому я бы хотел отблагодарить тебя еще кое-чем, кроме твоих способностей. — Я эмиссар, Гюнтер. Это моя работа. А я привык делать работу хорошо, даже если она не доставляет удовольствия. — Но тебе ведь нравится, не пытайся это отрицать, — демон усмехнулся. — И, отвечая на твой вопрос, я тебе так скажу… С твоей помощью я приблизился к исполнению контракта с Дамблдором настолько, что уже могу спокойно находиться с ним в одном помещении и не опасаться, что он меня заметит. Собственно, в основном за этим я и прибыл. — Вы добыли ему воскрешающий камень, — моментально сообразил Гарри. — И я должен отдать его ему? — Именно, друг мой, — Гюнтер протянул ему перстень с черным гербом. — Держи. И обязательно убеди Альбуса надеть его на палец. Чем быстрее — тем лучше. — И почему мне кажется, что на этом перстне проклятие? — Тебе не кажется, — Гюнтер усмехнулся. — Это бывший крестраж, но проклятие касания все еще работает. — И Дамблдор не прибьет меня на месте? Я ведь останусь носителем мантии-невидимки, которая ему так нужна для комплекта. — Понятия не имею, — пожал плечами Гюнтер. — Да и меня не должно это волновать. Придумай безопасный способ… Ну, безопасный для себя, разумеется. И после этого мы разойдемся, как в море корабли. — И что после того, как я отдам Дамблдору камень и мантию? — уточнил Гарри. — Я снова стану простым смертным? Или мне ждать чертей с вилами, которые утащат меня в ад? Или еще чего похуже? — Все будет зависеть исключительно от тебя, парень, — Гюнтер достал из сумки свиток пергамента. — Убивать тебя или забирать твою душу у меня нет ни малейшего желания. Ты слишком выгоден и честно отдаешь мне долю с каждой души. Рита Скитер, ее прислужница-домовуха, а теперь и Рон Уизли, с которым ты заключил такой мастерский контракт… Он завидовал тебе сегодня. Очень завидовал. А это уже нарушение контракта. — Я видел, как его трясет от невозможности что-то сказать. И нет, я не заберу у него душу, — покачал головой Гарри. — Не вот так сразу. Я знаю, что он мне завидует. Пусть завидует. За его семьей должок и я не дам ему уйти вот так просто. — Я и не заставляю тебя, — Господин Зеркало усмехнулся. — Но и ты должен понять, что его поступки сильно нарушают ваш договор. — Настолько сильно, что я уже чувствую, как упырь в «Норе» сошел с ума и набросился на отца и мать семейства? — Нет, — покачал головой Гюнтер. — Даже совсем наоборот. Он обрел разум. Вернее, вспомнил, что до превращения в упыря он был Томасом Пруэттом… И ему очень не понравилось, что его собственная дочь превратила его в нежить. Он всего лишь мстит за себя. Так вот… — он протянул эмиссару договор. — Держи, Гарри. Это мой тебе подарок к Йолю. Отныне ты мне почти ничего не должен, но я буду рад, если ты продолжишь пользоваться своей силой во благо нам обоим. Но помни, кому ты обязан своей силой и помни, что до того, как ты вручишь Дамблдору камень и мантию — мы не полностью в расчете. Это просто символ моего к тебе доверия и веры в твою честь. А теперь - прошу простить. Мне пора идти. И Гюнтер о`Дим исчез, оставив совершенно потерянного Гарри во дворе. В одной руке он держал Воскрешающий Камень, а в другой — то, о чем и подумать прежде не мог. Неожиданный и воистину королевский подарок королю бала. В руках у него был его собственный Контракт. Он снова был свободен.