Торговец Зеркалами

      — Гермиона? — стоило Гарри выйти из Большого Зала, как из Крама начисто вышла напускная глупость, исчез акцент и неловкость. Он повел ее на танцпол, там была возможность спокойно побеседовать, прикрыв разговор дружеским танцем. — Что случилось?       — Я… Я не знаю. Но…       «Так, Гермиона, успокойся… — мысленно приказала себе отличница. — Гарри не просто так попросил сказать ему о том, что происходит».       — Гарри просил передать кое-что, — призналась она. — Просто я немного… Черт, я не знаю, надо ли мне это делать, но…       — Думаю, он точно знает, что делает, — едва-едва улыбнулся Крам, уже чувствуя что-то недоброе. Не нравились ему подобные недоказанности. Ой, как не нравились…       — Гарри просил передать, — Гермиона понизила голос так, что Виктору пришлось прислушиваться, — что к нему пришел его «работодатель». И просил, чтобы мы за ним не шли. Глупости, да?       Крама от подобных новостей бросило в жар, а затем почти мгновенно — в холод. Такой новости он точно не ожидал. Черт… Поди угадай, до чего там договорятся демон и эмиссар. А ведь от результата этой встречи сейчас, может быть, зависит судьба всех, кто находится на территории Хогвартса! Виктор нисколько не боялся за свою жизнь — демонологи очень хорошо защищают собственные души от постороннего влияния — но вот то, что сейчас в опасности находятся абсолютно все остальные люди… Да уж… От этого становилось очень сильно не по себе.       По одному только потерянному взгляду Крама Гермиона поняла, что тот и без информации, которую она готовилась рассказать если потребуется, знает, что из себя представляет «работодатель» Гарри. Может даже знает куда больше, чем она сама. А ведь это может помочь ей понять, как избавить душу Гарри от жуткой перспективы! Да, Гарри иногда вел себя как полнейшая сволочь — особенно до того, как стал эмиссаром — но он не заслужил подобной участи, как вечное рабство у демона. И если понадобится — она на все пойдет, чтобы его вытащить.       — Виктор…       — Для друзей и знакомых — просто Вик, — попросил болгарин. — Мы, конечно, на балу и нужно держать некоторый официоз, но прямо сейчас нас никто не слышит.       — Хорошо, Вик… — Гермиона покраснела от смущения. — Могу я спросить кое-что?       — Твой парень — эмиссар очень и очень могущественного существа, — понял ее без лишних слов Крам. — Если быть до конца точным — он является представителем Гюнтера о`Дима, известного также как «Господин Зеркало» или «Стеклянный Человек». В некоторых источниках его также называют «Владыка Клавикус». Христианским фанатикам, знающим Святые Писания от и до, он известен как демон Бегемот — покровитель желаний и греха чревоугодия.       — А что это значит? Ну, звание эмиссара? Что Гарри — раб демона желаний?       — Не совсем, — Крам задумался, не зная, как объяснить непосвященной в демонологию девушке всю подоплеку. — Как бы объяснить… Такие демоны, как Гюнтер, не держат у себя рабов. Но их сфера влияния так огромна, что без помощников они не справляются. Иногда люди могут желать, чтобы их желания выполнил не сам демон, а посредник. Иногда — чтобы он исполнил желание и не приходил больше. Иногда могут просто огородиться от него особыми ритуалами… И в таких случаях демон пользуется эмиссарами. Они не рабы и даже, чаще всего, не являются его должниками. Гюнтер предлагает эмиссарам исключительные возможности и способности за помощь в исполнении существующего договора или за заключение новых соглашений. Разумеется, после подписания договора сотрудничества.       — Ты что-то знаешь об этом демоне? — на этих словах Гермионы Виктор закружил ее в очередном па. — Вик?       — Знаю, — кивнул Крам. — Любой человек, хоть мало-мальски знакомый с зачатками демонологии, знает о Гюнтере. В конце концов, это демон желаний… Ходит слух, что однажды, дабы еще больше усилить свое влияние в этом мире, он создал легендарный артефакт, через который люди могли увидеть самые глубокие, самые потаенные желания своей души. А потом, будучи не в силах исполнить его самостоятельно, люди искали помощи у того, кто может исполнить их чаяния. У самого Гюнтера или эмиссаров       — Еиналеж?! — ахнула Гермиона. — Боже… Гарри же… Он же смотрел в это зеркало! Оно было здесь, в Хогвартсе, когда мы учились на первом курсе…       Танец постепенно подходил к концу, им пришлось прервать разговор. Крам удостоверился, что никто не находится слишком уж близко к ним, наклонился к самому уху девушки:       — Завтра в библиотеке. Секция о водяных чудовищах. Буду ждать там с десяти утра и почти до самого закрытия.       Гермиона кивнула. На душе стало значительно легче. Похоже, только что ее расследование и попытка помочь Гарри сдвинулись с мертвой точки. Покраснев, будто гриффиндорское знамя, отличница кое-как смогла прошептать:       — Спасибо…       Пары ушли с танцпола, Крам предложил сходить за напитками и немного передохнуть. Но дойти до стола они не успели. Где-то на полпути Чемпион Дурмстранга остановился на мгновение, улыбнулся.       — Идет. Они закончили.       — Кто идет? — не поняла Гермиона. — Ты о чем?       — Твой возлюбленный, — Крам выдохнул. — Но только он… Он какой-то другой. Что-то с ним не так.       — Откуда ты можешь это…       — Я чувствую его ауру, — пояснил болгарин. — И она другая. Не такая, как была, когда он уходил. Не знаю… Это может означать что угодно — от того, что Гарри как-то переиграл Гюнтера до того, что сейчас в этот зал зайдет слетевший с катушек гибрид демона с человеком и разнесет здесь все к чертовой бабушке.       — И что делать? — Гермиону подобное известие напугало не на шутку.       — Пока — ничего, — покачал головой Крам. — Но если я скажу — или прячься, или беги со всех ног куда подальше. Хорошо?       — Угу.       Дверь приоткрылась, Гарри осторожно просочился сквозь толпу, быстро стал приближаться к столику Чемпионов. Казалось, гриффиндорец не идет, а буквально просачивается сквозь людей, будто тень или призрак. Внешне он ничем не отличался от себя прежнего. Разве что…       — Боже…       — Что?! — насторожился Крам. Он знал Гарри гораздо меньше, чем Гермиона, а потому приготовился услышать, что такого необычного она увидела в собственном парне.       — Он… Он что — плачет?! — для Гермионы это был шок. Она лишь единожды видела, чтобы Гарри плакал — когда Сириус открылся ему. — И бледный еще… Но и улыбается ведь! Что вообще происходит?!       Больше им сказать ничего не удалось. Во всяком случае, так, чтобы Гарри этого не ощутил и не услышал. Эмиссар приблизился к ним, остановился, выдохнул, сияя усталой улыбкой, доверительно посмотрел в глаза собственной девушке.       — Все закончилось, — прошептал он, обнимая ее.       Объятия на балу были грубым нарушением дипломатического раута и вообще этикета мероприятия, но Гарри было плевать на все. Он ликовал. И ликовал настолько, что все возможные сомнения в его неискренности или в том, что перед ними не Гарри, а демон, разом отпали. Крам, понимая, что что-то происходит, любезно накрыл их отвращающим куполом. Гарри показал ему большой палец, с трудом смог оторваться от Гермионы.       — Все закончилось, — повторил он.       — Гарри? — не поняла отличница. Крам впрочем тоже понимал, что чего-то он не понимает.       Эмиссар, все еще глупо улыбаясь и украдкой утерев проступившие слезы счастья, вытащил из воздуха небольшой свиток пергамента, развернул его перед остолбеневшими друзьями.       — Гарри, — первым решился озвучить совершенно невозможное предположение Крам. — Слушай… Мне ведь не кажется?       — Это — мой контракт, — эмиссар вздрогнул, свернул свиток, движением ладони отправил его в небытие.       — Но это означает… — начала догадываться отличница.       Гарри кивнул.       — Я свободен!

***

      — Так, — как понял Гарри, Крам был сильно обескуражен. — Давай проясним кое-что? Ты — эмиссар Гюнтера о`Дима… И ты получил в руки свой собственный договор еще до момента, как полностью выполнил обязательство перед Господином Зеркало. В качестве последнего обязательного поручения ты должен отправить Дамблдору смертельный сюрприз. Но если сюрприз не сработает — он соберет в лапках все три дара смерти и тебе придется забрать его душу, рискуя в процессе либо сдохнуть, либо сильно покалечиться, либо попасть под обвинение в попытке убийства Великого Светлого. Я ничего не упустил?       — Ничего, — согласился Гарри. — Наверное, даже слишком хорошо описал все произошедшее. Впрочем, в пределах Хогвартса мне ничего не грозит.       — Дамблдор в пределах Хогвартса сильнее, чем ты думаешь, — попытался вразумить его Крам.       — Вик… — Гарри запнулся, не зная, стоит ли говорить. — В пределах Хогвартса, если на то пошло, я — царь и бог.       — Серьезно?       — Скажем так, если Дамблдор в этой школе — управляющий, то я — хозяин, — Гарри на мгновение проявил перстень на пальце.       Гарри знал, что такой демонолог, как Крам, превосходно чувствует потоки энергии и ауры. И примерно представлял, какое недоумение сейчас испытывает Чемпион Дурмстранга, прощупывая перстень. Совершенно бледный болгарин, постояв совершенно молча несколько секунд, вдруг усмехнулся, обновил контур тишины вокруг них.       — Кажется, понимаю… И кем ты командуешь, кроме Основателей?       — Много кем, — ушел от ответа Гарри. — Но основная соль тут в Основателях. Пока я здесь с ними — замок будет считать меня потомком всей четверки разом. Так что Дамблдор в Хогвартсе меня даже поцарапать не сможет. Даже если очень захочет.       — Довольно смелое заявление.       — Проверено на собственном опыте. Несколько сглазов, ритуалы явно не ученической мощи, зелья, приготовленные настоящим мастером алхимии и зельеварения. Поверь, за последние два дня я отразил больше нападений на себя и Гермиону, чем за предыдущие три года. И гарантирую, что как минимум в нескольких из них заметен краешек длинной белой бороды.       — Уверен, что не нужна никакая помощь?       — Пока что — нет. И очень надеюсь, что я правильно понял мотивы Гюнтера в момент, когда он отдал мне договор.       — Вы о чем вообще?! — привлекла к себе внимание Гермиона.       Гарри с Крамом переглянулись. Говорить? Не говорить? Ведь если не говорить — сама потом попытается докопаться. А Гарри — а точнее дух Геральта, которым он управлял — прекрасно знал, что Господин Зеркало делает с теми, кто пытается докопаться до его истинного имени, личности и происхождения. Пример профессора Прометиция Шезлока из Оксенфуртской Академии слишком хорошо демонстрировал нежелание Гюнтера раскрывать даже самые небольшие крупицы информации о своей природе. И Гарри опасался, что не сможет защитить девушку, если та вдруг — даже случайно — спровоцирует гнев Стеклянного Человека. Но и если сказать как есть — предсказать реакцию отличницы будет трудно… Наконец, Гарри решился.       — Когда демон отдает эмиссару контракт — это значит, что человек переходит на позицию свободного охотника, — пояснил Гарри. — Выполнив последнее поручение, я получу абсолютную свободу действий и большую часть знаний и возможностей Дамблдора — если, разумеется, смогу его прибить. Но у этой свободы есть не очень приятное побочное явление.       — Какое? — сглотнула Гермиона.       — После получения вот такой «свободы», эмиссары получают возможность действовать не по указке Гюнтера, — пояснил Крам. — Но они все еще остаются эмиссарами, а потому если Гюнтер их попросит — отказать ему будет трудно и опасно. Их способности остаются с ними, но остаются и некоторые обязанности. Эмиссары отдают Гюнтеру некоторый процент от собственных контрактов, они зависят от него в некоторой мере. Если демон пожелает — он может лишить эмиссара сил, и можешь не сомневаться, что он это сделает в максимально неподходящий момент.       Крам замолчал, давая ребятам возможность немного переварить произошедшее. В Зале заиграл вальс, Виктор вежливо поклонился, снял купол тишины.       — Подумайте пока, — сказал он. — А я пойду. Не хочу расстраивать такую девушку как Флер. А то она, похоже, уже заскучала.       Крам ушел, Гарри с Гермионой остались одни. Впрочем ненадолго…       — Предатели! Сволочи! Ненавижу вас!       К ним, едва переставляя ноги и качаясь, будто матрос в бушующий шторм, приближалось тело в знакомой мантии бутылочного цвета. Гарри воздел очи горе. Все же бал… Не хотелось портить такой приятный вечер конфликтом с идиотами. Но что сделаешь? Хаму и пьяному море по колено. А уж пьяному хаму… Отодвинув Гермиону себе за спину, Гарри прорычал сквозь зубы:       — Уизли…       — Вы! Вы! — орал Рон. — Предатели! Сволочи! Да я… этого…       — Что?        Гарри поморщился на мгновение, на них уже начинали поглядывать с укоризной. Теперь нужно только угомонить дебошира. Любыми средствами. И где он только так накидаться успел? Нет, понятно, что стол с напитками в свободном доступе, но черт… Там же ничего сильнее вина и «Бьянки»* нет. Конечно, подростку много не нужно, чтобы упиться в сопли, но не так же быстро? От Рона же несло очень сильно, да и сам он с трудом держался на ногах. Да и запах… Так пахнет скорее дешевый сивушный огневиски, чем изысканные вина и коктейли, подаваемые на балу. Явно же с собой пронес, придурок рыжий…       — Предатели! Вы братаетесь с врагами! А я?! Я ваш лучший друг, а в… Ик! В-вы! — Рон поднял совершенно мутный взгляд на Гермиону. — Ну, ладно Поттер, — он махнул ручищей так, что едва не засветил Гарри в нос. — Но ты, Гермиона! Т-ты того… ты не это вот мне тут! Ты должна была пойти на бал со мной!       — Я никому ничего не должна, Рон Уизли! — с надменным выражением лица, достойным королевы, ответила Гермиона.       — Но ты же должна меня этого… Мама же говорила, что… — Рон запнулся, поняв, что ляпнул что-то не то. Но Гарри уже заинтересовался. На лице эмиссара появилась кровожадная улыбочка.       — Нет-нет, мистер Уизли. Договаривай. Что тебе говорила твоя мать? — нахмурился Гарри.       Стоящие неподалеку люди тихо заулыбались. Да уж… Бал без разборки — полк без знамени. Да и когда еще появится возможность вот так просто заглянуть за кулисы жизни Мальчика-Который-Выжил? Тем более, что Гарри и Гермиона, в отличие от их бывшего друга, просто великолепно держали лицо — ни повышенного голоса, ни намека на эмоции, никакого рукомашества и боевых чар вне дуэльного помоста. И это очень сильно прибавило им очков в глазах знати. Чего нельзя было сказать о семье Уизли, репутацию которой — и до того не слишком высокую — Рон своим поведением постепенно опускал еще ниже, чем прежде. Гарри же продолжал давить.        — Что? Впрочем, нет. Я сам угадаю. Что против такого великого волшебника, как ее Роннипусечка, не устоит никакая девушка, — невольные зрители уже хихикали совсем явно. — Вот только есть проблема, Рон.       — Чего-на? Какая, к дракклам, проблема?! Гермиона — моя девушка!       — Могла бы быть, — усмехнулся Гарри. — Вот только, как я сказал, есть маленькая проблема. И проблема эта в том, что у Гермионы иммунитет к различным зельям привязанности. Даже к Амортенции, которой некоторые люди так безнравственно пытаются ее опоить. — Гарри уже откровенно веселился. — Ой… А что это мы так побледнели, малыш Ронни? Ой, как глазки забегали… Какой сюрприз, правда? Похоже, добиваться людей при помощи зелий — это у твоей семьи что-то вроде традиции…       — Ах ты-ы-ы! — Рон нахмурился, попытался замахнуться. — Да я тебя… это! Я тебя вызову на…       — Успокойся! — голос Гарри наполнился металлом, стал каким-то глухим, как будто доносился из-за стены. Пальцы его сами собой сложились в знак Аксий. По счастью, его ладонь была частично прикрыта от посторонних. Да даже если и так — кто подумает, что он пользуется магией из иного мира?! — Ты слишком много выпил, тебе нужно пойти и проспаться.       Рон рассерженно хрюкнул, опустил руки, закачался, махнул ручищей.       — Ай, ну вас на хрен! Что с вами говорить… Пойду я… Вот…       Рон, пошатываясь, потопал в сторону выхода, Гарри выдохнул. Все же Аксий — не самый простой знак. Он очень здорово давит на мозги, похлеще даже, чем империус. Во время тренировок с духом Геральта это был единственный знак, который эмиссару дался не очень легко. Сопроводив Рона взглядом, Гарри повернулся к собственной девушке.       — Не обращай внимание на этого козла, — он поцеловал ее в щечку. — Такие люди, как Рон, вечно всем недовольны.       — Угу, — Гермиона все же чутка расстроилась. — Знаешь… После такого тут и оставаться особо не хочется.       — Понимаю, — вежливо улыбнулся демон. — Я предвидел, что случится нечто подобное. И знаешь, что это значит?       — И что же?       — Что наверху нас с тобой ждет приятная музыка, мягкий диван и романтическая атмосфера.       — А ты романтик, Гарри Поттер, — смутилась Гермиона.       — Все только ради тебя, — изобразил поклон Гарри. — Так что? Смею ли я надеяться на то, что такая прекрасная девушка, как ты, согласится на одно тайное романтическое свидание с вином, свечами и теплым пледом в компании такого невозможно самодовольного и наглого балбеса как я?       — Хмм, — Гермиона серьезно задумалась. — Дайте подумать, мистер Змий Искуситель… А впрочем… Знаешь…       — Идем?       — Идем.       — И пусть весь мир горит в адском пламени.