Каникулы проходили просто идеально.
Пожалуй, Гарри мог бы сказать, что он никогда не пожелает каникул лучше. Хотя, по его мнению, любые каникулы в компании Гермионы были бы лучшими. Особенно, если учесть, что сейчас они находятся вне Британии, то их даже побеспокоить сейчас никто не сможет. Ни Дамблдор со своим вечным «Общим Благом», идеей превосходства Света и повернутостью на пророчестве, ни Волан-де-Морт, который принял пророчество на веру, ни придурки из Министерства Магии, ни целый список бывших друзей, отвернувшихся от него в момент, когда он больше всего в них нуждался.
Только близкие и дорогие ему люди.
Каждое утро они вставали как придется — вот она, мечта и реализовавшаяся возможность выспаться! — завтракали в ресторанчике, брали немного вина и фруктов, после чего отправлялись на пляж, выкупленный Гарри вместе с бунгало. Море, солнце, горячий песок на пляже, коктейли, в изготовлении которых у Гарри был настоящий талант (по крайней мере, мистер и миссис Грейнджер были в восторге, да и Гермиона не жаловалась)… Постоянные купания до посинения, первые несмелые попытки дайвинга, часы на пляже — смещение времени позволяло провести вместе гораздо больше времени, чем при других обстоятельствах. Затем обед, снова пляжные игры или походы по городу — все больше по лавкам, рынкам и сувенирным магазинчикам. Ужин, вечеринки, совместные посиделки у камина.
Впервые за долгое время Гарри действительно было хорошо.
— Ты неплохо плаваешь, — похвалила его миссис Грейнджер после очередного заплыва. — Должно быть, ты довольно долго занимался?
— Я в первый раз на море, — Гарри сделал глоток коктейля, откинулся на шезлонге.
— Серьезно?! — ахнула мама Гермионы. — Как-то это не вяжется с тем, что ты проплыл почти километр на одном дыхании и даже не запыхался.
— Я занимаюсь другими упражнениями, — попытался уйти от ответа Гарри, но куда там…
Миссис Грейнджер, наконец, смогла его разговорить на то, чем он занимается и что он любит. Всю прошлую неделю она безуспешно пыталась раскрутить его на личный разговор, а потому, почуяв некоторый успех, она не собиралась отступать. Мистер Грейнджер, надо признать, тоже прислушался к этому разговору. Гарри понял, что придется рассказать хоть что-то.
— Я превосходно фехтую, стреляю, неплохо владею некоторыми стилями рукопашного боя, неплохо танцую — во всяком случае, Миона не жаловалась, хорошо езжу верхом, летаю и великолепно играю в покер. Ну, это так… Из того, что требует каких-то особенных навыков. Но, полагаю, спектр заинтересованности в различных аспектах у меня гораздо шире. От вышивания и ткацкого дела до ювелирных изделий и оценки эксклюзивных вин.
— Весьма похвальное стремление, — смогла, наконец, что-то сказать мама Гермионы спустя полную минуту шокированного молчания.
— Благодарю, — улыбнулся ей Гарри. — Но, на самом деле, все это — лишь незначительные увлечения, дабы разнообразить увлечение магическими составляющими моей жизни.
— Не скромничай, — Джин Грейнджер сделала глоток вина. В этот момент ей как-то не хотелось думать, что именно эту бутылку, что они сейчас распивали, сделали в позапрошлом веке. — Помимо прочего, как я знаю, ты весьма состоятелен.
— Мама! — возмутилась Гермиона.
— Нет-нет, солнышко, все в порядке, — отмахнулся Гарри. — На месте твоих родителей я бы тоже был удивлен, что четырнадцатилетний ухажер их дочери может позволить себе купить остров.
— Что, прости?!
— Ну да, — пожал плечами Гарри. — Я состоятелен, богат и при этом не являюсь придурком, который ничего не желает, кроме как валяться на диване с пинтой пива в руках.
— Но все же… Остров?! Ты серьезно?!
— У меня на ученическом счету было чуть больше пятидесяти тысяч золотых галлеонов, каждый из которых весит по тридцать одному грамму с четвертью. Это больше полутора тонн чистого золота. Я снял половину, переплавил, часть пустил на изготовление различных цепочек, колец, браслетов и всего такого прочего. И через пятые руки продал мелкими партиями. Может быть, не самый честный способ, но тридцать миллионов — это тридцать миллионов.*
— Но Гарри… — Гермиона сглотнула. — А как же гоблины? И как ты нашел способ… Да и как же тогда… Мы же выкупали галлеоны по пять фунтов. Они же не могут быть золотыми?!
— Могут, — пожал плечами Гарри. — И гоблины прекрасно это знают. Откуда, по-твоему, у этих ребят такие запасы и влияние на оба мира — и магглов, и волшебников? К сожалению, для наших зеленокожих друзей деньги — единственное и главнейшее божество. И они пойдут на все, чтобы его заработать. Магглам и магглорожденным они говорят, что эти деньги исполнены из сплавов, что они зачарованы или просто, что переплавка галлеонов будет преследоваться по закону. А чистокровные — особенно, из консервативных семей — просто не знают цену этому золоту. Или же гоблины не позволяют им лично контролировать свое золото и операции с ним. Вот и все.
— То есть, ты можешь в любой момент продать золото, серебро и бронзу как металлы, получить за это деньги и потом купить гораздо больше галлеонов?!
— О, да, — улыбнулся Гарри. — Будь моя воля — я бы уронил банковскую систему магического мира за неделю. Но это была одноразовая акция. Я не собираюсь наглеть.
— Почему? — удивился уже Дэн Грейнджер.
— Гоблинам плевать, что происходит в мире, пока это не трогает их интересы, — пояснил Гарри. — Им абсолютно плевать на то, сколько у меня маггловских цветных бумажек. Для них это не деньги. В чуть меньшей степени им плевать на золото, владельцем которого являются не они, а древние магические семьи. Но вот если задеть их личные хранилища и резервы… — Гарри покачал головой, сделал глоток напитка. — Против меня лично они ничего не смогут сделать. Хотя бы потому, что возможности эмиссара делают меня, фактически, бессмертным и почти неуязвимым. Но у меня есть слабое место.
— Какое?! — голос Гермионы дрожал. Она без всяких лишних слов поняла, что имел в виду Гарри.
— Ты и сама знаешь, — кивнул он. — Это вы. Я наложил на вас мощнейшую защиту, какую только мог. Но я не могу контролировать вас каждое мгновение, равно как не могу контролировать поступки гоблинов. Вероятнее всего, они не пробьют мою защиту, но…
— Я понимаю, — кивнул отец Гермионы.
— И уверяю вас… — улыбка Гарри превратилась в жуткий, почти демонический оскал. — Если они хотя бы попытаются что-то сделать вам — я вырежу их всех под корень.
— А если они нас… Ну…
— Тогда мне достаточно лишь пожелать, чтобы вы вернулись в этот мир. Или откатить время назад. Это будет трудно, но я справлюсь.
— И тебе…
— И мне хватит возможностей, — усмехнулся Гарри. — Вы представить себе не можете предел моего могущества. Впрочем, — он хохотнул, — я тоже не могу.
Раздавшийся рядом громкий хлопок заставил их всех вздрогнуть. Гарри с такой силой сжал бокал, что тот превратился в груду стеклянной пыли.
— Какого черта?!
Появившийся мгновением позже домовик поклонился.
— Нилли виноват, хозяин Гарри. Но хозяин Гарри просил сказать, если директор Хогвартса будет что-то обсуждать касательно вас и мисс Грейнджер. Нилли виноват… Простите…
Гарри выдохнул, моментально приходя в сознание.
— Все нормально. Не извиняйся, Нилли, ты ни в чем не виноват. Просто твое появление было… ммм… неожиданным. Так что случилось?
— Директор Дамблдор собрал вокруг себя несколько знакомых из числа так называемого «Ордена Феникса», — поклонился домовик. — И велел им привести хозяина Гарри в Хогвартс любой ценой.
— Ух ты… Любопытно, — Гарри почесал нос. — Черт… А я надеялся, что старик сдохнет до того, как… Ладно, не важно, — он поднял взгляд на домовика. — Но ведь ты бы не пришел только из-за этого, верно? Ты узнал что-то еще?
— Один из тех людей приходил к директору вчера, хозяин Гарри, — снова поклонился Нилли. — Сказал, что они отследили какие-то карты…
— Карту, — поправил Гарри. — Черт, — он повернулся к мистеру Грейнджеру. — Говорил же вам, что лучше мне заплатить за бар!
— Гарри, что происходит?! — насторожилась мама Гермионы.
— Потом! — он повернулся к домовику. — Нилли… Умоляю, скажи, что они все еще не знают, где именно нас искать!
— Знают, хозяин Гарри, — уши домовика повисли. — Они уже вот-вот будут здесь.
Гарри заскрежетал зубами и зарычал от ярости. Ну почему?! Почему старикан никак не захочет подумать о вечном, вместо того, чтобы портить ему жизнь! Он закрыл глаза.
— Спасибо, Нилли, — решился он наконец. — Ты свободен. Возвращайся в Хогвартс. Как и раньше, тебе запрещено что-либо рассказывать кому-либо обо мне.
— Хорошо, хозяин Гарри.
— А вы… — Гарри повернулся к Грейнджерам. — За мной.
Никто не посмел ослушаться. Гарри моментально стал совершенно другим. Еще четверть часа назад он беззаботно улыбался, рассказывал о себе, даже шутил и смеялся с ответных шуток, да и вообще выглядел как простой подросток. Но уже сейчас… Сейчас перед ними стоял не Гарри Поттер, а эмиссар демона, готовый защищать все то немногое, что было хорошего в его жизни. Зрачки Гарри на мгновение расширились, взгляд сверкнул золотом. Дэн Грейнджер, на мгновение заметивший этот взгляд, содрогнулся. Он уже видел именно такой взгляд. Когда-то давным-давно. Пустой, холодный, почти мертвый взор профессионально подготовленного убийцы, который будет защищаться до конца.
Гарри подвел их к небольшому шкафу (хотя Гермиона готова была поклясться, что еще вчера его здесь не было), открыл дверь, толкнул заднюю стенку — и она просто растаяла, открывая проход в какую-то комнату. У него уже был план. Просто так люди Дамблдора это убежище не найдут, но тогда по возвращении в Хогвартс старик с него глаз не спустит и шагу ступить не даст. По крайней мере, пока не откинет копыта. Да и его ищейки будут повсюду. Так что следовало дать им найти его здесь, где он полностью контролирует ситуацию.
— Подождите здесь, пока я не разберусь с ними, — попросил он. — Зная старика, прибытие «охотников» будет не более, чем через полчаса.
— Уверен, что тебе не нужна помощь? — поинтересовался Дэн.
— Уверен, — кивнул Гарри, пропуская Грейнджеров в комнату. — Да и вы мало чем можете помочь против отряда боевых магов.
— Но…
— Потом, господа и дамы! Все потом!
Гермиона подошла к нему, обняла.
— Гарри… Обещай, что будешь осторожен? Пожалуйста! Я боюсь за тебя.
— Не стоит, солнышко, — он поцеловал ее в макушку, зарылся носом в волосы. — Это им нужно бояться…
***
— Поттер!
— Здравствуйте, профессор Снейп, — Гарри отсалютовал отряду Ордена и зельевару лично бокалом дорогого коньяка. — Чем обязан в заслуженные каникулы?
— Поттер, директор Дамблдор желает вас видеть. Прямо сейчас.
— В самом деле? — Гарри сделал глоток. — Почему он тогда сам не пришел, а послал своих верных собачек? Поговорили бы спокойно, обсудили, почему он так страстно жаждет столкнуть меня лбами с Волан-де-Мортом… Здесь климат гораздо лучше, чем в Хогвартсе. Я слышал, теплый пляж для пенсионеров полезнее холодного замка.
— Да что ты о себе возомнил, сопляк! — вступил в разговор Грюм. Ну, то есть Барти Крауч под личиной Грюма — надо было быть слепым, чтобы не распознать оборотное зелье. — Как ты смеешь так говорить о…
— Не больше, чем он того заслуживает, — Гарри сделал еще глоток. — Не желаете выпить? У меня тут великолепная коллекция коньяков и виски.
— Поттер!
— Снейп!
Зельевар побелел от гнева и ненависти. Гарри довольно оскалился. Изводить декана Слизерина было очень приятно. Особенно приятно, если вспомнить, как сам Снейп изводил его по поводу и без.
— Что вы на меня так смотрите? — эмиссар улыбнулся. — Я думал мы тут обмениваемся знанием о фамилиях. А если вы просто давите мне на мозги, пытаясь как-то меня отвлечь — то зря. Ваш второй отряд уже, вероятно, увяз на рунных полях. Жалко будет молодых ребят, которые поперлись сюда по приказу некоего полковника Грюма. Они хотя бы знают, за что умрут? А Артур Уизли, который думает, что незаметно просочился через запасной выход? Он примерно понимает, что сегодня сдохнет из-за амбиций старика с длинной бородой, а не за личные идеалы?
— Ты что несешь, щенок?! — взорвался гневом Снейп.
Гарри поднялся с кресла, на его ладонях засияло серебро магической волны, разбуженной эмиссаром.
— Никто не смеет угрожать мне или моим близким, — прорычал он.
Через мгновение ему в грудь влетело оглушающее от Грюма, а в спину попало сразу три разных заклятия от группы авроров, которые таки сумели миновать рунные поля и зашли сзади. Простого человека такая ударная мощь точно выбила бы из сознания, но эмиссар даже не покачнулся.
— А вот это вы сделали напрасно…
Он отпустил чары времени. Через мгновение поисковый отряд прекратил существование в привычном смысле. Гарри злорадно оскалился. Он выбил их из времени, навечно заморозил в бесконечной временной петле. Что бы они ни делали, это не будет иметь смысла. Для них началось новое исчисление времени, ограниченное тем отрезком, что он им отмерял. Вечная секунда, после которой они будут возвращаться в прежнее место раз за разом, забывая все то, что происходило в прошлый цикл. И так будет продолжаться, пока он не решит иначе. Гарри поправил воротник рубашки.
— У вас будет время подумать о своем поведении.
***
Все вокруг на мгновение померкло. Гермиона едва не вскрикнула от неожиданности. На несколько секунд все исчезло, казалось боль пронзила каждую клеточку организма. Тело сковало холодом, как будто она оказалась в ледяной воде. Она уже почти пожалела, что вообще попросила Гарри показать предел его способностей. Зачем?! Вот кто ее за язык тянул?! Гермиона хотела закричать, но не успела. Ощущения исчезли так же быстро, как и появились. Гермиона часто задышала, ее немного повело, но Гарри успел ее подхватить.
— Спокойно. Спокойно. Дыши глубже, — в руках у девушки оказалась фляжка, предложенная Гарри. Гермиона рефлекторно сделала один глоток, закашлялась.
— Боже… Что это такое?
— Выжимка из зотла, — чуть улыбнулся Гарри. — Абсолютно безвредный напиток, помогающий мозгу подготовиться к восприятию нереального. Помогает сориентироваться в Пустоте, расслабиться во время ее влияния и несколько восстановиться, если уже побывал вне восприятия человечества. Но больше глотка за раз нельзя пить. Тогда он становится мощным галлюциногеном.
— Слушай… — Гермиона отдала Гарри флягу, осмотрелась вокруг. — Гарри, можно вопрос?
— Давай.
— Что это, черт возьми, такое?! — она повела пальчиком вокруг. — Где мы?!
Она, наконец, смогла оглядеться. Окружающее пространство чем-то походило на небольшой остров посреди гигантского — до горизонта — пустого пространства, чем-то похожего на ночное небо в безлунную ночь. Тем не менее, все было хорошо видно, как если бы был ясный день на земле. У Гермионы все сжалось внутри. Небольшой клочок пространства — примерно с поле для квиддича — похожего на аккуратную лужайку (разве что трава была фиолетовой, а не зеленой, как ей положено быть), ночное небо — и больше ничего. Гарри дал ей немного времени отойти от первичного шока.
— Это два вопроса, а не один, — эмиссар чуть улыбнулся. — Но все равно отвечу. Это наша с тобой небольшая прогулка в пространстве между мирами. Если быть точным — по крошечному островку стабильности в этой Пустоте. Островку, который является моим собственным миром, где я правлю бал даже больше, чем на Земле.
— Что?!
— Что-то смущает? — Гарри уже откровенно веселился.
— Твой собственный мир?!
— К вопросу о магических возможностях, — пожал плечами Гарри. — Мы же маги. Не все же нам превращать булавки в пуговицы, верно?
— Но… — Гермиона открыла рот от удивления. — Но… Но… Я… И ты говоришь это так, будто ты… Ну, не знаю… Разогрел сандвичи?
— Все еще не понимаю, что в этом такого?
— Так… — Гермиона сглотнула. — Прости, конечно, но это был уже перебор. Гарри… Создание своего мира?! Ты серьезно? Но. Но-но-но… — Гермиона часто задышала. — Боже, это слишком.
— Ну, до бога мне далеко. Очень далеко. Во всяком случае, я догоню его не в этом тысячелетии, — улыбнулся Гарри. — Весь этот идиотизм с законами мироздания… Боже, он сводит меня с ума…
— С какими законами?!
— Ну, знаешь… Все это. Небо, Земля, вода, светила, растения, животные, живые существа, Свет и Тьма… — усмехнулся эмиссар. — И все это за одну неполную неделю! Как бог — или кто там это был?! — все это успел-то, а? Черт, да я даже тот клочок стабильной материи создавал месяц с лишним… Кажется, создание нашей реальности — это была чья-то курсовая. Впрочем, это объяснило бы то, сколь много в этом мире ошибок…
— Гарри!
Гарри оторвался от собственных размышлений, поднял взгляд на девушку.
— Гарри?
— Что, Гермиона? — улыбнулся эмиссар.
— Это не нормально…
— И тем не менее, это так, — выдохнул Гарри.
— Может, ты хоть немного объяснишь? — Гермиона сглотнула. — Пожалуйста… Я просто пытаюсь хотя бы немного понять…
Гарри выдохнул. То, что он познал. Все его знания о том, как устроены миры и как устроена магия в них. Все это до сих пор выбивало из колеи даже его и его «подопечных», запечатанных в кольце. Что и говорить о простой девушке, не имеющей к этому ни малейшего отношения? Нет, для него Гермиона была многим. Он и правда очень ее любил и любит. Но посвящать ее в грязь происходящего он не был готов. Тем более — так рано.
— Хорошо. Я расскажу, — сдался он наконец. — Может, заодно и пройдемся? Совместим приятное с полезным. Хотя этот крошечный островок сложно назвать приятным местом. Тут еще работать и работать.
Гермиона только лишь кивнула. В этот момент Гарри уже не казался ей человеком. Черт… Да как вообще можно считать человеком того, кто по собственной воле сотворил целый отдельный, мать его, мир?! Гарри был куда могущественнее, чем кто-либо. И Гермионе очень хотелось верить, что он не забудет, кем являлся раньше. Гарри, словно услышав ее мысли, приобнял ее, укрыв плащом. Сразу стало легче и теплее, девушка благодарно улыбнулась. Да, Гарри, может быть, и создал целую реальность, но он все еще оставался самим собой. Все тем же мальчиком, который сделал столько всего. Спас ее от тролля и от дементоров, который сражался с василиском и драконами… И все тот же мальчик, которого она увидела тогда на парковке у зоопарка.
— Вообще, идея сотворения собственной реальности лежала практически на поверхности, — пояснял Гарри. — Нужно было лишь правильно сформировать желание и суметь открыть проход в Пустоту. А вот самым трудным шагом было создание самого первого фрагмента.
— Почему так?
— Знаешь, от чего Пустота так называется?
— Потому, что в ней ничего нет?
— Именно, — кивнул Гарри. — И под этим «ничего» подразумевается «совсем ничего». В плане Пустоты нет ничего, кроме того, что ты принесешь с собой. Ни воздуха, ни света, ни даже самого понятия материи. Есть лишь свободные, хаотичные токи энергии. Да что там… Здесь даже понятие времени не существует…
— Но как тогда?!
Гарри улыбнулся.
— Магия, ловкость рук — и никакого мошенничества.
