Торговец Зеркалами

      — Чем занимаешься? — поинтересовалась Гермиона, глядя на те чудеса, что Гарри творил в лаборатории, размещенной в их комнате.       — Искусством, — не отвлекаясь от зарисовки на пергаменте, оповестил Гарри.       — Художественным?       — Некротическим.       Гермиона сглотнула. Она уже пожалела о том, что спросила Гарри о том, что он делает. Пожалуй, она не хотела этого знать. Она ведь только-только смирилась с тем, что ее парень — бывший слуга демона, обретший самостоятельность и, по сути, являющийся чем-то вроде дива — младшего демона, способного на такие чудеса, что даже величайшие волшебники будут на его фоне казаться чем-то несущественным и не достойным внимания. А тут он снова преподносит сюрприз. Некромантия… Нет, она точно своей смертью не умрет…       — Конечно, не умрешь, — усмехнулся Гарри. Кажется, последнюю мысль она произнесла вслух. — Разве что тебе совсем надоест жить. Но я в тот же день уйду за тобой.       — Но мы ведь смертные! Мы так или иначе умрем от старости. Или от болезни. Или…       — Кто тебе сказал такую глупость? — Гарри улыбался, но все еще не отрывался от рунического рисунка.       — В смысле?       — Ну, что мы — смертные и все такое?       — А разве нет?       — Нет, — Гарри отложил листок в сторону, обнял девушку. — Пойми меня правильно, солнышко. Я — сильнейший чародей этого мира. Выше меня стоит разве что Гюнтер и другие божественные сущности. Ну, может наравне стоят другие эмиссары, с которыми наши интересы не пересекаются. Я могу управлять временем и пространством как хочу. Я могу создать свою реальность. Неужели ты думаешь, что для меня будет такой уж большой сложностью даровать тебе бессмертие? Истинное бессмертие. Или вечную молодость. Или еще что-то в этом духе.       Гермиона застыла на месте. Да уж… Похоже, она очень нескоро привыкнет к тому, сколь силен ее избранник. Гарри подмигнул ей.       — Успокойся, солнышко, — улыбнулся он. — Я все тот же Гарри, который списывал у тебя травологию на третьем курсе. Просто считай, что я выиграл в смертельной лотерее, где бонусом было магическое могущество.       — Должно быть, ты сорвал джекпот.       — Все может быть, но истинный джекпот был сорван много раньше.       Гермиона покраснела. Она уже научилась понимать некоторые подтексты выражений своего парня. Ей было приятно, что он так высоко ее ценит. Гарри вернулся к своим зарисовкам. А может некромантия — это не так уж и плохо, как кажется на первый взгляд?       — Так что именно ты делаешь?       — Ты предлагала мне свою помощь, желая прикрыть мне спину, так?       — Ну-у… Да, — признала Гермиона.       — Я не могу тебе позволить стать такой, как я, — развеял ее сомнения Гарри. — Но ты натолкнула меня на замечательную идею. Волан-де-Морт ведь не будет встречать меня один, верно?       — Верно.       — И у него есть своя небольшая гвардия.       — Ну да, Пожиратели Смерти…       — Безвкусица! — оповестил всех призрак Гриффиндора, появившийся из кольца. — Пожиратели Смерти! О чем этот ваш Волан-де-Морт вообще думал? Мерзость! Нет бы назвать свою армию как-то грозно и громко! Или даже окрестить орденом! Орден Адского Пламени! Звучит, а?!       — Звучит здорово, — согласился эмиссар. — Но едва ли Темный Лорд откажется от старого названия своей группы фанатиков. Так что, думаю, бесхозное название нужно применить в более праведных целях.       — Воистину, — согласился теперь уже дух Слизерина. — Огонь священный, огонь очищающий… Огонь праведный и всемогущий…       — Салазар, Годрик! — обратился к ним Гарри.       — Да?       — Помолчите одну минуту, если не хотите потом ходить в телах а-ля Квазимодо.       — Это кто?! — насторожился Гриффиндор.       — Кривой горбун-звонарь в соборе Парижской Богоматери, — отмахнулся Гарри. — Гермиона! Помочь хочешь?       — Хочу, конечно, — с готовностью ответила девушка.       — У тебя с французским, как я помню, в совершенстве? — он дождался, пока Гермиона кивнет. — На второй полке стоит сборник Гюго в оригинале. Прочитай этим умникам-богословам историю Эсмеральды. Уверен, всем понравится.       — А ты?       — А я пока закончу творить моим подопечным новые тела.       Все замерли. Даже выбравшиеся из кольца остальные духи (когда Гермиона читала вслух — заслушивались все, от Гарри до Анники) застыли на месте. Это заявление было для всех неожиданностью. Ровена Равенкло — прирожденная некромант и мастер разума — очнулась первой.       — Ты задумал конструирование плоти?! На всех?! Ты совсем сумасшедший?!       — Спокойно, Ровена! — остановил ее Гарри. Казалось, еще немного — и дух основательницы Хогвартса сам разорвет оковы смерти и вцепится ему в глотку. — Я все продумал!       — Ты — самоуверенный, наглый, дурной…       — Весь в отца пошел! — закончил за нее Гарри.       — Это опасно, идиот! А если что-то пойдет не так?! Ты об этом подумал?!       — Может, прекратишь орать и дашь сказать, наконец?! — в голосе Гарри прорезался ледяной гнев.       Духи моментально стали тише воды ниже травы. Гермиона тоже попритихла. Впервые за долгое время Гарри действительно был взбешен. Настолько, что вода в графине, стоящем на столе, покрылась инеем от пронизывающей все и вся мощи магии подростка. Гарри отдышался, убедился, что самодовольная основательница действительно готова его выслушать.       — Я не идиот, чтобы создавать сразу столько тел. Поэтому воспользуемся другим методом. Сотворить столько тел можно, но это долго и нудно… Так что мое решение — назгулы.       — Кто?       — Серьезно?       Последний вопрос был, разумеется, от Гермионы. Ну, еще бы. Отличница и любительница книг не могла не прочитать «Властелина Колец». И, разумеется, знала о назгулах - полуматериальных призраках. Акира тоже должна была знать, но она промолчала, хоть и улыбнулась какой-то самодовольной улыбочкой.       — Да, я сделаю для вас призываемые полуматериальные тела. Чистая магия, никакого конструкта. Призвал — вы появились в нашем плане реальности и можете действовать самостоятельно на материальном уровне. Отозвал или вы сами сбросили оковы плоти — и вы снова нематериальны.       — Не боишься давать нам временную свободу воли и действия? — уточнила Акира. — А если мы после материализации тебя прикончим?       — А ты это сделаешь? — усмехнулся Гарри.       — Ты не забывай, я раньше тоже была эмиссаром. Мои возможности ненамного меньше твоих.       — И что?       — Ну… — Акира задумалась. — Нет… Наверное, нет… Не смогу.       — Ну и зачем тогда шум поднимать?       — Козел.       — Ты мне тоже нравишься. Но Гермиону я люблю больше.       — Точно козел.       Гарри улыбнулся. Эти периодические пикировки с Акирой ему нравились. Даже очень. Акира была великолепно подкована если не во всех, то в очень и очень многих отраслях человеческой — и не только! — жизни и науки, а потому общаться с ней было очень интересно. Противно иногда, конечно — характер у нее был далеко не сахар — но интересно. И очень познавательно. Хотя Гарри и нередко ловил себя на мысли, насколько он ущербен в плане общей образованности.       — Сэр Гриффиндор!       — Да?       — Легендарная Оружейная Гриффиндора — выдумка? Или как Тайная Комната господина Слизерина?       — Или. Ты же не думаешь, что моя дружина таскала весь арсенал на себе?       — Не думаю, — тут же покачал головой Гарри. — Вот только момент — оно там не погнило все?       — Вот точно кому-то башню отобью! Только тела дождусь.       — За что?!       — Ты думаешь, я не озаботился чарами стазиса?!       — Все может быть.       — Да я тебя…       — А я стесняюсь спросить, — прервала их спор Гермиона. — Гарри, а зачем тебе вообще резко понадобились тела для своих спутников?!       — Две причины.       — Какие?       — Во-первых, Хогвартсу пора, наконец, обрести своих Основателей и Хранителей, — пояснил Гарри. — Во-вторых, меня ждет третье испытание. И пусть меня повесят в тропическом саду на лиане, если меня в конце не ждут остатки сил темного лорда во главе со своим господином.

***

      — Сонорус!       И тут же усиленный волшебством голос Бэгмена разнесся по всему стадиону:       — Леди и джентльмены, третье и последнее состязание Турнира Трех Волшебников начинается! Разрешите мне напомнить вам турнирное положение участников на сегодняшний день! Первое место безоговорочно держит мистер Гарри Поттер, школа «Хогвартс», у него за предыдущие состязания девяносто девять баллов!       Крики, гром аплодисментов разбудили птиц в Запретном лесу, и они с тревожным гомоном поднялись в темное ночное небо.       — На втором месте мистер Виктор Крам, институт Дурмстранг, девяносто очков ровно! — снова гром аплодисментов. — На третьем месте — мисс Флер Делакур, академия Шармбаттон, семьдесят пять очков! Ну, и на последнем месте — мистер Седрик Диггори, Хогвартс. Сорок очков.       Гарри довольно улыбнулся. Седрик, глядя на его улыбочку, вздрогнул от ужаса. Ага… Помнит, значит, с кем имеет дело. Это хорошо. Даже замечательно. Значит, либо Седрик будет пытаться его спровоцировать, либо забьется в самый дальний угол лабиринта, спрячется и будет звать маму. Просто потому, что будет бояться. Одно дело — стоять вот так, когда тебя окружают родители, друзья и зрители. И совсем другое — остаться в темном лабиринте один на один с тем нечто, что откликнулось на его ритуальный зов и вышло из Пустоты. Должно быть, Диггори сейчас гадает — Гарри Поттер перед ним стоит или жуткий демон, скрытый под маской подростка-четверокурсника. Еще и растрепал, небось, всем про свои подозрения. То-то все прошедшие пасхальные каникулы хаффлпаффцы сторонились Гарри, будто черти — ладана.       Гарри позволил себе небольшую шутку. Когда Бэгмен объявил о том, что первый участник может заходить в лабиринт, Гарри повернулся к Диггори, его глаза сверкнули золотом. Гарри готов был поклясться, что в этот момент староста и капитан команды Хаффлпаффа несколько струсил. До влажных штанов струсил. Естественно, конфуз моментально был замечен зрителями, Седрика моментально освистали, обсмеяли, а потому его боевой дух — и до того не слишком высокий — моментально улетел совсем на уровень земли.       Гарри подмигнул остальным, помахал рукой Гермионе, которую не выпускал из виду. Собственно, по этой причине он и пропустил весь инструктаж. Впрочем, чего он там не слышал и не видел…       — Ну что же… Лабиринт — так лабиринт.       Он прикрыл глаза. Зрители затихли. Одного только этого поступка Поттера хватило, чтобы все осознали — сейчас вновь будет твориться магия божественного порядка.       Гарри не подвел их ожидания.       На мгновение все затихло, но вот послышался грохот, тропинки лабиринта как будто укрылись кроваво-красными, горящими огнем проломами. Гарри дал зрителям секунду полюбоваться на это, усмехнулся — и через мгновение из проломов хлынула бесконечная волна адского пламени. Треск веток и гул ревущего огня перекрыли все остальные звуки. Зрители — кто был не слишком стоек в плане психики — вскрикнули от ужаса, многие вскочили с мест. Лица их вытянулись от ужаса и шока.       Изгородь лабиринта вспыхнула. Ревущее пламя по мощи не уступало, должно быть, даже адскому огню, поглощая все, до чего могло дотянуться — ветви, газон, изгородь… С воем исчезли в огне все те существа, которыми организаторы наполнили лабиринт. Взгляд Гарри — до того совершенно человеческий — в одно мгновение изменился. Больше не было видно изумрудно-зеленых глаз, теперь их окутывало янтарное сияние, в котором не было ничего человеческого.       Люциус Малфой, до того сидевший на премиум-ложе и готовившийся сорваться на кладбище Литтл-Хенглтона по первому зову господина, лишь одно мгновение поглядев в эти жуткие глаза, резко изменил свое отношение к жизни, к магии и вообще ко всему в жизни. Конечно, Поттер и на прежних испытаниях демонстрировал какие-то невозможные даже для магов вещи, но это… Это было уже слишком. Поттер ясно дал понять всему магическому миру (ведь среди зрителей был весь свет не только Британского магического сообщества!), что пытаться навредить ему - значит обречь себя на немедленную и мучительную смерть.       Примерно об этом же подумали и остальные Пожиратели Смерти. Ну, те из них, кто присутствовал сейчас на трибунах и всем своим видом демонстрировали маску приличных людей. Переглянувшись, аристократы решили не совершать задуманного. Захватить девчонку Грейнджер после такого... Нет уж, идиотов нет. Пусть лучше Темный Лорд убивает или пытает Круциатусом...       Двадцать пять секунд. Ровно столько бушевал огненный шторм, прежде чем Гарри заставил его утихнуть. Он моргнул, золотое свечение исчезло, огонь моментально погас. Совершенно невозмутимый, как будто он каждый день это делает, Гарри пошел по выжженной земле прямо к заветному кубку. Никто его не останавливал. ДЕМОНстрация силы впечатлила всех, даже Гюнтера. Но последний, скорее всего, лишь талантливо сыграл роль Дамблдора, ведь Гарри знал - мощь "руководства" в сотни тысяч раз превосходит его собственную. Однако же, смертным хватило и этого. Пытаться как-то влиять на ТАКОГО Поттера резко расхотелось всем - от Минервы Макгонагалл, потерявшей сознание на трибуне, до министра Фаджа, который от ужаса едва не съел свой уродливый зеленый котелок.       Гарри прошествовал прямо к кубку, улыбнулся, ощутив воронку портала — щелкнул пальцами.       И в следующее мгновение, сопровождаемый предсмертным криком моментально вспыхнувшего, будто спичка, лже-Бэгмена, он исчез в воронке портала.