За чашей доброго вина

      Драконий хребет Венти не слишком по вкусу; он огибает скалу осторожно, зябко поеживаясь. Там хорошо, когда есть с кем сыграть в снежки или порезвиться в снегу, там хорошо, если хочется острых ощущений, но сейчас на уме другая забава, и Венти легким шагом приминает пожухлую траву, пробираясь по безлюдному краю к деревне Миньюнь. Такой же безмолвной, где не будет лишних глаз.       Венти и сам не знает, зачем, но упрямо покидает свои владения, раз за разом пробирается к чужой одинокой статуе у покинутой деревушки — последнее время в Долине Ветров довольно людно, да и руины прошлой столицы Мондштадта облюбовали Фатуи, нигде не уединиться с мыслями. А настроение у Венти переменчивое, и ему не хочется делиться своими переживаниями, вот и не придумалось ничего лучше — раз, и он на каменных коленях, вот это уже забавно! Игриво по торсу проводит кончиками пальцев, в лицо изваяния вглядываясь, — ничего не выражает, как и оригинал! Даже невольно печали отступают — мастера Лиюэ точно любили своего архонта, очень верно передали черты, пусть и лица практически не видно — всё, что не скрывает одежда — точь в точь, только ещё холоднее. И Венти немного ревниво к камню жмется, потому что кто-то, кто жил давным-давно всю эту красоту увековечил, а Венти и мог бы песни слагать в честь Моракса, но в Мондштадте некому их петь, а в Лиюэ свои поэты. Только и выдавать экспромты, храня их в своем сердце и вскоре забывая, чтобы потом придумать ещё и ещё. Венти ногами болтает в воздухе, вальяжно развалившись на руках статуи Гео архонта, под капюшон ей заглядывает, тянется за шею обнять, сколько выйдет дотянуться кончиками пальцев из такого положения, но слышит чьё-то покашливание и замирает.       — Всё развлекаешься?       Вот он — неповторимый оригинал — стоит рядом совсем, даже поймать смог бы наверное, если бы Венти прыгнул, но Венти, застигнутый врасплох, только в улыбке расплывается и к каменной груди прижимается — абсолютно бессовестно, заливается смехом:       — Так вот, что люди ценят в тебе больше всего... Не могу с ними не согласиться!       Чжунли молчит, смотрит прямо и открыто, немного словно бы насквозь. Если не знать, чего ожидать — страшно. Венти не слишком торопится покидать облюбованное место. Чжунли взвешивает слова, и они вытекают неспешно, размеренно:        — Моим людям не было нужды, будто Мондштадским мастерам, исхитряться и выдумывать, как прикрыть их бесстыдное божество, и они изображали доподлинно.       А Венти снова хохочет и понимает, что соскучился.        С рук каменных в живые протянутые соскальзывает.