Воин своего Бога

До конца недели он пробыл у родителей. Те бегали с документами, с каждым днём всё больше впадая в непонимание, но тут не помогали даже разъяснения Чайлда — всё разбивалось об их уверенность в том, что всё это какая-то ловушка. Потому спустя день Чайлд перестал даже пытаться — всё равно в этом доме его слушали только Тоня и Тевкр. И, раз уж так сложилось, отец решил взять на себя все остальные дела из-за чувства вины — это было просто предположение. Чайлду не оставалось ничего, кроме как заняться собственными делами. То есть, работой и размышлениями касательно слов Чжун Ли. Определённо, его жизнь свернула на некий ранее неведомый маршрут, раз одной из его самых важных проблем был Чжун Ли. Лучше бы это действительно было так. Из-за стычки с Похитителями Сокровищ его боевой костюм был уничтожен. Он буквально оказался разорван в клочья, и было очень мило со стороны Чжун Ли тогда его сохранить. Но сохранять там было нечего, потому костюм отправился в утиль, а Чайлд впервые озадачился попыткой заказать что-то подобное самостоятельно. Ранее с обмундированием проблем не было, поскольку организация заботилась об этом очень щепетильно. Надо было всего лишь следить за какими-то неисправностями и вовремя подавать заявку на обновку, раз в полгода снимая мерки. Тут же понадобилось искать отдельный магазин, который устраивал больше не по качеству, а по цене. Чайлд мог назвать каждый ресторан в Гавани, каждую закусочную и каждый киоск, но ни одно ателье, и это внезапно вылилось в проблему. И хорошо, что Чжун Ли знал не только историю в деталях, потому что, вероятно, был свидетелем. Дальше Чайлд столкнулся с ещё одной проблемой. Ему определённо не хватало на всё это денег. Мысль о том, что Чжун Ли был в состоянии из воздуха создавать мору перестала казаться шуткой, когда Чайлд увидел цены там, куда его привели. Его самолюбие и так подвергалось попыткам уничтожения каждый день, а тут оно было окончательно подорвано. У Чжун Ли хватило такта даже не пытаться предложить заплатить за него. Итак, ему нужна была боевая форма, которая, вероятно, будет делаться ещё какое-то количество времени с момента заказа, а руки чесались уже сейчас. Развлекать себя и Тевкра при помощи водяных лезвий — и не только, так как Тевкр, всё же, ребёнок, — уже начинало выводить из себя. Из-за чего сосредоточиться не получалось. Ему срочно требовалось покинуть Гавань. Даже без боевой формы, хорошо, потерпит, чем не тренировка, в самом деле. Он очистит голову, успокоится и сможет работать дальше. И когда-нибудь накопит денег достаточно. Чтобы что? Мысль о подработке мелькнула в его голове и тут же пропала — ему и так катастрофически начинало не хватать времени. С утра до ночи на стройке, затем попытки наладить отношения с кем-то, кроме Тони и Тевкра — поскольку его продолжали чуть ли не игнорировать, — а затем сон и всё по кругу. С перерывами на обед, конечно же, проводимых в обществе Чжун Ли. — Ты не выглядишь радостным в последнее время, — его состояние оставляло желать лучшего, раз это было настолько очевидно. Он посмотрел на сказавшего это Чжун Ли. По какой-то выработавшейся привычке они снова оказались в «Народном выборе». Жаловаться было не на что — по крайней мере, тут Чайлд мог спокойно заказать себе хоть то же родное блюдо из Снежной. Сян Лин перспектива научиться готовить ещё больше разнообразной еды только воодушевила. У неё не сразу получалось, но с каждым разом вкус становился всё более узнаваемым. — Просто мне надо развеяться, — ответил Чайлд, бросая взгляд на палочки и всё равно беря вилку, поскольку тратить остатки нервов на попытки подцепить ими листья салата и кусочки мяса у него желания не было. Он был слишком погружен в эту канитель из внезапно образовавшихся проблем. Ещё немного и точно заскучает по бумажной работе в банке. — Тебя угнетает обыденность, если позволишь мне судить, — сказал Чжун Ли, понимающе кивая. Чайлд хмыкнул, попробовав еду и облегчённо выдыхая — в этот раз ещё лучше. Не то, чтобы вся еда Сян Лин была невкусной. Просто тут дело было в обыкновенной тоске. Чжун Ли тем временем продолжил. — Я удивился, когда ты продержался целых две недели в Гавани в первый раз. — Вы слишком плохого обо мне мнения, — недовольно поморщился Чайлд. — Это далеко не так, — в привычной манере опроверг Чжун Ли. — Я искренне восхищаюсь твоей выдержкой, однако же ясно как день, что тебе нет места в рутине. Иначе бы мы не встретились в первый день твоего приезда сюда. Чайлд уронил еду даже с вилки. Благо, что не жевал в этот момент. Подняв взгляд на спокойного Чжун Ли, он снова ощутил себя странно. Его как будто оплетали словами, и со стороны вряд ли бы кто понял, что происходит. Он бросил взгляд по сторонам — да никому и дела нет. Чайлд сглотнул и ответил: — Поскольку моя семья тут, то я не могу позволить себе сейчас всего. Да, ещё одна проблема. Пока его родители носились с документами, то Тоня и Антон пытались найти работу. Учитывая всеобщее состояние только начавшей восстанавливаться Гавани, с этим особо проблем не должно было быть. Так думал Чайлд, но всё оказалось немного иначе. Он находился под прямым покровительством Моракса, и об этом знали Цисин, следственно, ему не могли отказать. Вероятно. Он подозревал, потому что при устройстве на ту же стройку его брали неохотно и словно бы под давлением. Но это всё не относилось к его родственникам, потому что их можно было считать за какую-то побочную ветвь. То есть они не были связаны с Гео Архонтом или теми же Цисин каким-то контрактом или соглашением. Они наоборот были побочным действием чужого контракта. А из-за ситуации, где все в Гавани знали, что это из-за Фатуи произошло нападение Осиала, к жителям Снежной отношение было соответствующее. И Чайлд ведь не мог запросить у Моракса какой-то поблажки. И так уже выпросил. Справедливо будет ещё добавить, что ни о чём, кроме как о защите от Царицы и возможной мести, речи не шло. Получалось так, что семье придётся самостоятельно становиться на ноги дальше. Подарком можно было считать отношение Цисин к ним. Потому на этом всё. Это абсолютно не решало проблемы с тем, что Тоня получила уже три отказа за четыре дня, а Антон — пять. Потому вскоре всё могло скатиться к тому, что Чайлд останется в одиночку содержать всю семью. Гань Юй шутила, когда говорила о возможном поступлении Тевкра в школу Ли Юэ? Потому что Чайлд видел взнос в эту самую школу для принятия на обучение. — Получается, ищешь другую работу? — спросил Чжун Ли. Чайлд вытряхнул из головы финансовые проблемы и попытался сосредоточиться на обеде. — Подработкой не выйдет, — усмехнулся он. Уходить от строительства домов, в разрушении которых был виноват он, выходило как-то слишком неуважительно по отношению к Гео Архонту. Который, между прочим, сидел напротив него прямо сейчас. — Думай, Чайлд, — покачал головой Чжун Ли и чуть наклонился вперёд, понижая голос так, что Чайлду пришлось замереть от пробежавших по нему мурашек. — Неужели ты считаешь, что то, в чём ты так хорош, никак не оплачивается? После этих слов Чжун Ли снова выпрямился. Доедали в тишине. Чайлд думал, Чжун Ли просто наслаждался. По личной шкале Чайлда выходило, что он придурок. Идиот, кретин и тупица, потому что ему потребовалась целая подсказка. Конечно, нужно было потратить несколько минут на то, чтобы уговорить начальника взять вместо него Антона, но это были мелочи по сравнению с остальным. Во-первых — стройка не пострадала, потому мучиться от мысли о неуважении ему не предстоит. Во-вторых — его не такое уж и большое количество одежды может в скором времени пасть смертью храбрых. Всё потому, что на службе он предпочитал носить всё ту же боевую форму. В-третьих — чёрта с два он пойдёт в миллелиты. Дело простого принципа — там было до дикости скучно. Его определённо не прельщали патрули улиц, а именно туда его запихнут и не выпихнут дальше Гавани, просто потому что он из Снежной и это он натравил древнего Архонта, а ещё был вражеским агентом, по блату приволок сюда собственную семью и прочее, и прочее. Это при условии, что его примут. Он, может, и крупно сглупил, однако не был полностью безмозглым. Потому остановиться на Гильдии искателей приключений было самым эффективным вариантом. Там были какие-то бумажки, какие-то ранги, но Чайлд и так уже устал от всего этого. Гильдия являлась международной, а не каким-то исключительным проектом Ли Юэ, потому-то проблем и не было. Единственное, что его интересовало во всём этом — сложность заданий и зарплата. Пока он туда вступал, то у него мелькнула мысль, что Чжун Ли мог намекать на что-то более опасное, но он забыл про это, увидев карты с отмеченными на них местами. Руинные стражи и охотники, лагеря хиличурлов, даже места возможного обитания странных хиличурлов, за которых платили в двойном размере. Условности Гильдии могли плясать очень далеко за горизонт. Он схватил миссию с уничтожением руинного стража быстрее, чем кто-то опомнился, и спустя минут двадцать уже был за пределами Гавани, на корабле, по иронии судьбы направляясь в злополучный каменный лес — место повторного захоронения Осиала. Чайлд мог на крови поклясться, что его маленькое путешествие не останется незамеченным и по прибытии обратно его будут ждать. Может, не так помпезно и целым отрядом, как было с семьёй, однако же будут. И что с того, он не собирается снова вскрывать могилу или гробницу, или как это ещё можно назвать. Он всего лишь пойдёт и вырежет штуки две стражей руин, обнаруженных кем-то определённо неудачливым. Дело пятнадцати минут. Он так думал. То есть, конечно, он знал, как сражаться с неисправными стражами руин. Все Предвестники знали, очевидно, потому что Педролино позаботился об этом — точно не от доброты душевной, а по приказу, но это мелочи. В любом случае это значило, что Чайлд справится. Его уверенность была такой до момента, пока вместо двух стражей не встало пять. Итак, это была ещё одна его проблема в очень длинном списке, а тот начал составляться всего несколько дней назад. Это нельзя было считать за «положительную динамику» или как там любил кто-то выражаться в банке. Чайлд точно не помнил, да и вспоминать было некогда — его чуть не пришибли железной ступнёй, а затем подпалили одежду ракетами. Всаживая водяной клинок в глаз одному из стражей он подумал, что давшего поручение в Гильдию стоит найти и приволочь сюда. Если после не отправить на корм рыбам. За подобные промахи в описании миссий в Фатуи могли и головы лишить. Но успокаивать себя мыслями над последующим глумлением над заказчиком у Чайлда времени не было. Это превращалось в мясорубку, и у него определённо хрустнуло что-то в спине. Биться ею об камень, будучи откинутым огромной лапищей стража, — конечно там что-то хрустнет, как иначе. Пока стражи, угрожающе вальсируя, приближались к нему, он поспешно ощупал рукой позвоночник, затем вскакивая. А может, ему и показалось. Мелькнула запоздалая мысль, что Глаз Порчи всё же стоило взять. Потому что как иначе ему завалить ещё четырёх стражей руин он не представлял. Никаких идей не появилось даже когда изо рта полилась кровь после очередного пропущенного удара. Клинки начали дрожать, грозясь и вовсе пропасть в скором времени, а течение в лезвиях было уже не таким быстрым, чтобы рассекать металл. Хотя бы с ним был лук. Умение обращаться с ним оставляло желать лучшего, если сравнивать с другим оружием, однако это был шанс. На двух стражей хватит и клинков. От четырёх стоит начать отстреливаться. Один из них упал, парализованный, и Чайлд вдохнул чуть спокойнее. Остальные три падать отказались — снова начали вальсировать опасной мясорубкой и каким-то чудом не задевали друг друга. Вряд ли у них есть понимание какой-то «тактики», поскольку Педролино описывал, что они просто будут оценивать расстояние до врага и так уже переключаться между дальним и ближним боем. Тем не менее — пока Чайлд вырезал нужный механизм у второго упавшего стража, чтобы окончательно того добить, они его обступали кругом. Продолжая крутиться. Без замедлений. Может их заклинило из-за количества воды, которое он на них потратил, но они определённо точно собрались его перемолоть вместе с телом своего товарища. Чайлду нужно было несколько секунд спокойного дыхания и собранности. Всего несколько секунд, чтобы руки прекратили дрожать, чтобы сконцентрироваться. У него этих секунд не было. За спиной — море, в котором он утонет либо от собственного бессилия, либо ему в голову прилетит три заряда ракет. И всё равно. Видимо, Чжун Ли своим существованием извратил не только его веру в Царицу, но и ощущение опасности. Чайлд поймал себя на том, пока смотрел, как три махины продолжают к нему волчками приближаться, что их можно ещё уложить. Ему показалось, что у него потемнело в глазах. Спустя промедление он внезапно понял — это не в глазах потемнело, это небо разверзлось. Чайлд моргнул, и его глаза обожгло вспышкой света. Каменный лес содрогнулся, словно был готов во второй раз выпустить Осиала. Чайлд слетел с останков поверженного стража на мокрый песок, а когда поднял голову — обомлел. Все три, готовых вот-вот убить его стража, застыли каменными статуями. Прямо так, с распростёртыми по бокам руками. Как если бы всё, что до этого видел Чайлд — всего лишь его галлюцинации. Простые статуи на берегу. Но два искорёженных механизма, вырванных недавно из тел поверженных стражей, красноречиво намекали — нет, всё по-настоящему. — Прошу прощения, я порой забываю, что тебе свойственна людская хрупкость, — Чайлд перестал дышать, заслышав голос Архонта у своего уха. Там же было и дыхание, и, кажется, его щеки касались волосы. Но Чайлд не мог повернуть голову, чтобы убедиться точно. Он как окаменел заодно со стражами. Архонт продолжил. — Я был бы плохим Богом, если бы позволил своему воину такую бесчестную смерть, которую никто даже не увидит. Потому я взгляну. Я хочу увидеть твоё сражение с ними, Чайлд, хорошо? Окаменевшие стражи начали трескаться, дёрнулись, как снова пытаясь набрать скорость в кручении. Чайлд тяжело сглотнул, покрываясь мурашками от каждого произносимого Мораксом слова. В голове загудело, когда со стражей осыпалась каменная корка, и в ухо донеслось короткое: — Бейся насмерть, Аякс. Если так звучит благословление Моракса, то у Чайлда нет возражений. За те короткие секунды, пока стражи были в окаменении, ему удалось собраться с мыслями и понять, что делать дальше. С кристально чистым, как небо над головой, сознанием он метнулся к ближайшему отмершему стражу, и в один прыжок забрался к нему на голову. Прежде, чем махина снова начала бешено кружиться, Чайлд привычно вонзил ей в глаз водяной клинок, разгоняя воду в лезвии до скорости ветра. Полетели искры, страж начал оседать. Чайлд соскочил с него — в стража тут же прилетело три ракеты. Раскуроченный, он упал ничком на землю. Чайлд обернулся и попытался отшатнуться от летящей в него ладони другого стража. Но не успел бы — всё же усталость дала знать о себе. Ему должно было расшибить голову всмятку, однако ладонь стукнулась о воздух. Чайлд удивлённо уставился на возникнувшую между его лицом и рукой стража прослойку знакомого золотого цвета. Его осенило. Без страха подняв голову на остановившегося стража, начавшего, видимо, анализировать, что именно произошло, Чайлд призвал лук, натянул тетиву и выстрелил тому прямо в сияющий глаз. Стрела застряла, свет померк. Чайлд вскочил на бухнувшееся на песок тело и снова натянул тетиву, но не успел — скатился, уходя из-под ракет. Тело коротко взвыло от натуги, но он заставил себя подняться, вместо лука снова стискивая в руках клинки. На короткий миг зажмурился. Открыл глаза — страж был уже рядом, занося ногу. Чайлд в одно движение скрепил клинки, превращая их в копьё и наотмашь резанул по металлическому телу. В месте, по которому прошлось лезвие, проявилась рваная дыра, обнажающая ядро. Чайлд напоследок ткнул туда остриём. Нога стража так и не опустилась. Застыв в нелепой позе, он рухнул на спину. Чайлд вздохнул, снова превращая копьё в клинки и оборачиваясь на скрежет позади. Страж со стрелой в глазнице пытался подняться. После добивающего удара в место с ядром поник и перестал трепыхаться. В момент, когда это произошло, Чайлд ощутил, как его ноги подкашиваются. Он должен был упасть на песок, прямо как все эти пятеро стражей руин, однако его поймали и даже аккуратно уложили. Чайлд ощущал затылком плечо, а под пальцами — ткань того совсем не божественного плаща. — Так Вы не хотели моей смерти, — прохрипел Чайлд наконец, поворачивая голову и сталкиваясь с золотым взглядом. Какая романтика — почти что лежат на пляже, в окружении обломков стражей руин. — Конечно нет, — Чайлд аж закрыл глаза от голоса Чжун Ли. Теперь он говорил без той силы, а более спокойно и чуть ли не умиротворённо. Чайлд бы даже поудобнее устроился, будь он в состоянии двигаться. — Я бы такого не позволил. — Но вам понравилось? — спросил Чайлд, всё же слегка потираясь головой о плечо. — Не без огрехов, но это было хорошо, — Чжун Ли определённо улыбался, и Чайлд поспешно открыл глаза, чтобы уловить момент. Уловил — тоже расплылся в слегка глуповатой улыбке. Но затем лицо Чжун Ли посерьёзнело. — Стоило так сделать с самого начала. Чайлд не совсем понял о чём речь, пока не почувствовал, как по уголку губ проводят пальцем. Чжун Ли для этого даже перчатку снял. На пальце остался кровавый отпечаток, и внезапно Чайлд вспомнил, что он точно должен быть весь заляпан собственной кровью. С этой мыслью пришла и боль в спине, и в руках, и вообще по всему телу. — Вы очень мило волнуетесь за мою смертность, — прокряхтел Чайлд, стараясь дышать без боли. Кажется, именно так он чувствовал себя после битвы с Чжун Ли на Заоблачном Пределе. Толика силы Гео Архонта приравнивалась к нападению пяти стражей руин одновременно — неожиданное открытие сбило Чайлду дыхание тут же. Чжун Ли замер, как обдумывая ответ. Чайлд буквально увидел, как он отбрасывает готовые сорваться с языка слова, вместо них говоря другие: — Тебе больше понравится, если я не буду лезть в твои битвы, или если я дам тебе неуязвимость? — Какой тогда смысл в битвах, если у меня будет полная неуязвимость? — не совсем понял Чайлд. Чжун Ли погладил его по волосам, как будто успокаивая, и медленно пояснил: — Тогда ты сможешь драться без оглядки на страх смерти. — Хорошее предположение, — фыркнул Чайлд, отвечая честно. — Вы недооцениваете себя, если считаете, что я ощущаю страх смерти после встречи с Вами в той пещере. Вот тогда было действительно страшно, а тут, — он чуть приподнял палец, указывая на распластанного перед ними стража руин. — Было просто опасно. Но, кажется, я уловил Вашу мысль. Можно попробовать, но я буду настаивать, что это Ваше беспокойство. — Это оно и есть, — вздохнул Чжун Ли с довольством. Видимо, ему понравилось, что Чайлд всё же согласился. Значит ли это, что теперь этот золотой щит будет всегда? Чайлд задумчиво отвёл взгляд, и его мысли улетели немного в другую степь, когда он увидел на пике одной из гор каменного леса фигуру. — Так Вы следили за мной всё это время, — улыбнулся он, замечая блеск знакомого изумрудного копья в солнечном свете. Чжун Ли шевельнулся, видимо, пытаясь проследить за взглядом Чайлда. Молчание немного затянулось — фигура пропала спустя пару мгновений, словно ветром сдуло. — Нет, — наконец ответил Чжун Ли. — Мне незачем посылать адептов, чтобы следить за тобой. — Мне стоит задуматься, звучит это мило, или пугающе, — посмотрел на него Чайлд. Чжун Ли осёкся, осознав, что сказал, и невозмутимо устремил взгляд в сторону. Чайлд рассмеялся, но спустя секунду затих — внутри всё отозвалось болью. Следующие слова он говорил крайне спокойно, чтобы не дай Бог что-то там повредилось ещё сильнее. — К сожалению, я интересуюсь Архонтами, а не адептами. — Да, он тоже, — пробормотал Чжун Ли. Чайлд непонимающе замер, ожидая каких-то пояснений. Вместо них последовало неожиданное предложение. — Можно мне тебя сегодня тоже украсть? Кажется, именно так ты выразился в первый раз. — Так это всё же была кража, а не приглашение, — фыркнул Чайлд. — На здоровье. На его глаза легла горячая ладонь, закрывая вид на мёртвого стража. Краем сознания Чайлд вдруг заорал, что он не собрал ядра как доказательства и за эту бойню он не получит ни монетки, но воплотить крик в жизнь не удалось — чернота стала гуще.

***

В последнее время всё начало выходить из-под контроля. Сначала неожиданная новость, что Моракс решил уйти с поста Гео Архонта, затем договор с Царицей, а после появления этого рыжего и нахального Предвестника всё окончательно полетело на самое дно. Единственное хорошее, что было — Моракс сохранил статус Гео Архонта и не отдал Сердце Бога этим шпионам из Снежной. Какими бы ни были его мотивы, а Сяо признавать их отказывался. И до сих пор не понимал, надо ли ему радоваться, что Гео Архонт остался Гео Архонтом, или нет. Потому что в свете последних событий, всё могло стать хуже. Каким образом этот проклятый Предвестник возымел настолько сильное влияние над Мораксом? За какие-то жалкие недели, не шедшие ни в какое сравнение с целыми годами, сотнями лет, которые Моракс прожил на этой земле? Это не могло быть чем-то обыденным, но Сяо не нашел ни намёка на то, что Предвестник продолжает поддерживать связь с Фатуи или Царицей или ещё кем-то, кто мог бы в теории предоставлять опасность. Если бы такое было, то труп Предвестника, вероятно, был бы уже давно похоронен где-то на землях Ли Юэ, а Сяо снова приобрёл свой не то чтобы крепкий душевный покой. Ему хватает бремени Защитника Якса, которое он обязан нести. Его никогда не касались любовные связи Моракса со смертными, однако теперь всё приобрело какой-то слишком беспокойный оттенок. Конечно, то нападение Осиала было всего лишь планом, из-за которого Сердце Бога не оказалось в руках Фатуи, однако было что-то в этом Предвестнике такое, что напрягало. Сяо закрыл глаза, впитывая ночные шорохи Ли Юэ. Из Гавани доносился вечерний шум. Конечно же он не следил за Мораксом и этим Предвестником — не после того, как его заметили. Он просто наблюдал. Издалека. И даже не за местом, где Моракс проживал жизнь смертного последние несколько лет. Он просто смотрел на Гавань, на светлые от фонарей улицы, на текущих реками людей, на весь этот непонятно для чего существующий шум. Резкий порыв ветра заставил его отвлечься от размышлений и приподнять голову. Вместе с ветром прилетела и знакомая мелодия, от которой у Сяо непроизвольно вырвался вздох. Он прикрыл глаза, поворачиваясь к потоку воздуха, а когда открыл на шелест, то увидел зелень одежды, не вписывающейся в понятие человеческой моды Ли Юэ. — Твоё горе слышно даже из Монштадта, — мгновением позже опустился рядом с ним Анемо Архонт. Сяо стряхнул наваждение, накатившее на него со звучанием мелодичного голоса. Иногда казалось, что Барбатос был не Богом, а сиреной из Фонтейна. — Не горе, — ограничился он, отворачиваясь и надеясь, что со стороны это не показалось поспешным действием. Барбатос рассмеялся, нарочно прислоняясь плечом к его плечу, и снова заговорив, но теперь так, что у Сяо против его воли пробежались мурашки по всему телу. Конечно, он этого не показал. — Тоска по былому? Или же случилось что-то, о чём ты и думаешь? Сяо поджал губы и повернулся к Архонту. Лицо того находилось очень близко, казалось, что светлая кожа излучает мягкий свет, прямо как от луны. Стоило ему чуть засмотреться, как он получил лёгкий поцелуй в губы, вместо не высказанного ранее приветствия. Барбатос довольно сощурил изумрудные глаза, отстранившись, и положил голову на его плечо. — Неужели злишься? — предположил он, теперь выглядя уже слегка напряжённым. Сяо задумался. Были ли у него причины злиться? Каждый раз, когда Барбатос оказывался на землях Ли Юэ — он приходил к нему, оповещал. Этого он не делал с Мораксом, поскольку не считал это чем-то важным, а Сяо не удалось убедить его в обратном. А будучи в Мондштадте Барбатос посылал коротенькие весточки, в виде лёгких бумажных птичек или лепестков сесилий, не растущих в Ли Юэ. И вот этих весточек не было целых полгода. Вероятно это подходило под причину, но Сяо не злился. — Нет, — ответил он наконец, снова отворачиваясь. Барбатос тяжело вздохнул, теперь уже точно намеренно прижимаясь к нему и обдавая дыханием шею. Сяо мужественно закрыл глаза на пару мгновений и не дрогнул. За две тысячи лет можно было бы уже и привыкнуть к этим провокациям, но почему-то у него не получилось. — Слухами земля полнится, но мне не кажется, что твоё беспокойство в нападении Осиала, — продолжал Барбатос размышлять. — Ты пришёл узнать про слухи? — прямо спросил Сяо. Барбатос в удивлении поднял голову и нарочно заглянул в лицо Сяо, но не коснулся — лишь взглядом выискивая. После разочарованно покачал головой, отвечая: — Нет, как ты можешь, — его голос приобрёл более спокойные нотки, становясь обычным. Вместе с этим исчезла и бардовская манера речи — Сяо вздохнул чуть легче. — Я, конечно, много чего слышал, но пришёл, потому что соскучился! А ты меня так холодно встречаешь. Правда злишься, что ничего не посылал тебе несколько месяцев? — Нет, — повторил Сяо, снова уделяя внимание Гавани. Становилось темнее, фонари начинали светить ярче, а народ — исчезать с улиц. Барбатос недовольно засопел себе под нос, совершенно не походя на Архонта, а после сказал: — Ладно, потом расскажешь. А чего на город смотришь? Тебя не интересуют люди. — Не интересуют, — коротко согласился Сяо. Барбатос даже не обиделся на его короткие фразы, иначе бы две тысячи лет вместе провести не получилось бы. По очевидным причинам. Повисло молчание, нарушаемое разве что песенкой, которую запел себе под нос Барбатос. Сяо расслабился, вслушиваясь и не узнавая — видно, какая-то новая из Мондштадта или ещё откуда. Такой он точно ещё не слышал. Если она прилипла к Анемо Архонту, то наслушается на годы вперёд всего за пару дней. Если Барбатос не вернётся к себе сегодня же. — Ты надолго? — спросил Сяо. Барбатос вздрогнул от неожиданного вопроса, песенка оборвалась. — На сколько примешь? — хитро улыбнулся он, подворачивая под себя ноги и снова прижимаясь к его плечу своим плечом. Сяо непонимающе посмотрел на него, и ему пояснили. — Спрашиваю, как долго ты сможешь меня терпеть. — Я не терплю тебя, — всё равно не понял Сяо, и Барбатос расцвёл в солнечной улыбке, способной сломать душевное спокойствие Сяо, если бы оно сейчас у него было. Именно с этого всё началось очень давно. Сяо признался лишь себе, что это было одним из лучших его решений. — Да, я знаю, — хихикнул Барбатос. Сяо моргнул и резко отвернулся, стискивая зубы, стойко игнорируя, как теперь к нему натурально полезли — поцеловали в щёку, положили ладони на колени, косички Архонта мазнули его по плечу, затем и по лицу. Барбатосу не было одиноко — Сяо буквально чувствовал это в любом его движении. Не было грустно или как-то плохо. Он точно не пришёл за утешением и, может быть, всё дело было лишь в слухах: о Фатуи, решении Моракса и так далее. Или он действительно прилетел только потому, что «услышал горе». Он вообще часто говорил, что «слышит», будто бы ветер способен разносить не только звуки, но и чужие эмоции и чувства. Устав от собственного озорства и так и не добившись никакой реакции, Барбатос снова положил голову на плечо Сяо, возвращая взгляд к Гавани перед ними. Покачав ногой, он сказал: — Ты не хочешь меня видеть? Я всё ещё не понимаю. — Нет, я, — Сяо вздохнул обрывая себя. У него всегда были с этим проблемы. Даже учитывая то, что он провёл с Мораксом более двух тысяч лет, а выражаться, как он, так и не научился. Возможно потому, что ему это было не нужно, поскольку он не жил среди людей. А потом появился Барбатос, и навыки общения снова не поддавались улучшению. Однако это никогда не было проблемой для Барбатоса. Потому что он мог говорить хоть сам с собой, а Сяо — выступать в качестве слушателя, и в этом не было ничего для них неудобного. Каким-то образом Барбатосу ничего не стоило понять. Может, он действительно «слышал» всё при помощи ветра. Даже сейчас. Сяо повернулся к нему, пытаясь подобрать слова, чтобы извиниться за собственную несговорчивость, а ведь они не виделись достаточно давно. Только вот Барбатос не ждал от него каких-то извинений, потому что хитро улыбался. Сяо тут же забыл всё, что он должен был сказать, тяжело вздыхая. — Закрой глазки, хорошо? — попросил Барбатос, обнимая его за шею, а после — целуя. Невинно, просто касаясь губами. Сяо с очередным вздохом послушно закрыл глаза. Их обдало ветром так, что волосы и одежда взметнулись вверх. Земля, на которой они сидели, пропала, и Сяо бездумно обхватил улыбающегося в поцелуй Барбатоса. Их закружило в воздухе, как в этом странном человеческом танце, а звуки засыпающей Гавани постепенно начали отдаляться. Спустя несколько мгновений их перестало кружить. Сяо всё же открыл глаза и первое, что увидел — это смеющиеся глаза Барбатоса, радостную улыбку на его губах и усыпанное звёздами небо, обрамляющее его голову. На короткий миг они словно застыли в воздухе, а после Сяо ощутил спиной землю, уходящую склоном вниз. Он лишь успел подумать о протесте, но не открыть рот — его тут же утянули в ещё одну круговерть, но теперь уже по земле. Ещё пара секунд, и его прижали. Он запрокинул голову, выдыхая и стискивая пальцы на боках усевшегося поверх него Барбатоса. В отместку за всё случившееся только что. За то, что окончательно расшатал его. Снова. Как, впрочем, каждый раз. Любая встреча могла закончиться чем-то подобным. Сяо зажмурился, затем приподнимая голову и смотря на этого веселящегося Бога свободы. Радостного, потрёпанного, с беретом набекрень и помятым цветком сесилии в волосах. Смеющегося так очаровательно, что Сяо даже не был в состоянии злиться на него за то, что им протёрли склон подножия горы. — Сяо-о-о, — протянул Барбатос довольно, продолжая улыбаться и склоняясь к нему, снова оставляя лёгкий поцелуй, но не на губах, а на щеках. Сяо сам за ним потянулся, перебираясь пальцами выше, вцепляясь в зелёную накидку, натягивая её и ощущая, как она растворяется в его руках, ветром разносясь по округе так, что шелохнулись ближайшие деревья. Косички вспыхнули синим в темноте, глаза загорелись чарующей зеленью. Он никогда не признается вслух ещё об одной вещи — Барбатос как сошёл со страниц сказок о прекрасных существах, настолько прекрасных, что от одного взгляда на них дыхание застывало, а сердце отказывалось биться. Сяо коснулся корсета руками, запрокидывая голову и подставляя лицо очередным лёгким поцелуям и мимолётным смешкам, слетающим с губ Барбатоса. Снова порыв ветра, опять зашелестели деревья. Сяо едва не сбился с дыхания, ощутив под ладонями голую кожу. Опустив взгляд, он резко подался вперёд, приподнимаясь на локтях и садясь. Барбатос тоже сместился, теперь обхватывая его ногами за пояс и улыбаясь так счастливо, что сердце содрогалось. В этот раз поцелуй выдался не невинным — Сяо закрыл глаза, прижимая Барбатоса к себе так, словно пытался в нём раствориться, как запах в воздухе. Нос щекотал слабый аромат сесилии, оставшейся в волосах Архонта. Сяо спустился поцелуями от губ к шее, а по коже бежали мурашки от ощущений, как выгнулся Барбатос в его руках, подставляясь под ласку. — Я правда скучал, — Сяо вздрогнул от этих слов, выдохнутых ему в макушку. Подняв голову, он столкнулся с честными зелёными глазами и кивнул. — Да, — выдавил он, после сам уже целуя Барбатоса и спускаясь руками по его спине. Как он узнавал и у Чжун Ли, и у продолжавшего томно дышать ему в волосы Барбатоса, если Архонты живут долго среди людей, то так или иначе, а познают не только человеческую сущность как таковую. Их воплощения становятся более совершенными копиями людей. А с этим приходит и чувствительность, и жар, даже если тело Архонта создано из его элементальной энергии. Сяо никогда не был с людьми так, как был с Барбатосом, но вряд ли ему это вообще нужно. Нет ничего, что смогло бы сравниться с кожей Архонта, во время их уединения на вкус похожей на горячий ветер с неродным запахом сесилий. От порывов, какие продолжали разноситься по округе, трепетали цветы, трава, шелестели ветвями деревья, а в горах раздавался свист. Может, поэтому Моракс был не очень доволен каждый раз, когда Барбатос наведывался в Ли Юэ — потому что их было слышно аж с другого конца страны. Обычные люди этого не поймут, поскольку всего-то решат, что поднимается буря. И даже так, всё равно — в ветре слышалась какая-то мелодия, настолько чарующая, что Сяо забывал сказать не делать так. Да и после не хотелось говорить. Он вспоминал об этом лишь после нечитаемых взглядов Моракса, которые тот бросал на него порой при встрече. Если Барбатос узнает, то с него станется начать подтрунивать, что это всё Сяо нравится. А ему нравится. Но и в этом он тоже не признается вслух. От слишком нежных для барда пальцев, обхватывающих его внизу, он чуть не подавился воздухом. Барбатос, с новой хитрой улыбкой, успел когда-то развязать его пояс и проникнуть под штаны руками. Может, сделал это при помощи ветра, Сяо точно не знал — слишком увлёкся. С лёгкой руки Барбатоса он снова оказался уложен на спину. Тысячи и тысячи битв за прошедшие тысячи лет его жизни были им проведены. Он мог одолеть множество своих противников, но стоило Барбатосу захотеть — он был уже на лопатках. Позорно было лишь в первые несколько раз. После… после что-то изменилось. Сяо подозревал, что дело в самом Барбатосе. Что с такого ракурса — со светящимися от анемо-энергии косичками, с изумрудными глазами, полуобнажённый и с сияющей в свете луны и звёзд кожей, — он прекраснее всего. Сяо не смел оторвать глаз даже тогда, когда очень хотелось от прикосновений задрать голову и выпустить голос. — Сяо-о-о, — снова протянул Барбатос, зовя. Сяо посмотрел ему в глаза, тяжело сглатывая и пальцами чуть сдавливая его бока, прямо как в самом начале. Барбатос улыбался, склонив голову, оглядывая, будто бы любовался. Его пальцы вдруг сомкнулись в кольцо и прошлись вверх-вниз, и Сяо всё же выгнулся, издавая тихий стон. — Можно тебя всего, Сяо? — склонился к нему Барбатос. Сяо посмотрел на него, глубоко дыша, а после накрыл ладонью его затылок и притягивая к себе. Губами ощущая улыбку Барбатоса после. Каждый поцелуй с Анемо Архонтом был глотком настоящего свежего воздуха, наполнявшего лёгкие до предела. Сяо выдохнул, вдруг чувствуя лёгкий липкий холод и то, как Барбатос чуть приподнимается над ним, вцепляясь рукой в его плечо. Ветер взвыл пуще прежнего, проносясь эхом меж ближайших скал, когда Барбатос опустился, запрокидывая голову. Косички вспыхнули сильнее, едва не ослепив, и чуть потухли. С силой Сяо вцепился в обнажённые бёдра Архонта, стараясь дышать всё так же глубоко. Когда Барбатос опустил голову, смотря на него сияющими глазами, он понял, что его попытки сохранить спокойствие были тщетными с самого начала. Он не жил среди людей, у него не должно было быть какой-то «чувствительности», о которой говорили ему Архонты. Однако он ощущал каждое движение Барбатоса, а от ладоней, которыми тот упёрся ему в грудь, расходился плавящий жар, проникающий внутрь и дальше разносясь потоком по всему телу, стирая гнёт его бремени, ненадолго, но достаточно, чтобы он мог начать дышать свободно. Словно весь ветер, что бушевал по сторонам, направили в него, наполняя и поглощая одновременно. Барбатос не отрывал от него взгляда, искрящегося чем-то, что он однажды назвал любовью на одной из их встреч. Сяо не был уверен, действительно ли это именно то, что имелось в виду и говорится ли о том самом, что так популярно у людей в любые времена, однако нечто подсказывало ему, что его глаза тоже полны этим чувством. И тут не надо было даже вслух ничего признавать — Барбатос и так видел. Он видел, слышал и чувствовал всё. Он не выдержал. Снова поднявшись на локтях, он прижал к себе Барбатоса, останавливая его. Выдохнув ему в шею, он поднял взгляд. Барбатос тут же обхватил его лицо ладонями, приникая к губам и закрывая глаза. И Сяо окончательно растворился в нём. Вместе с порывами ветра полетели стоны. Сяо не был уверен, долетят ли они до Гавани. Но даже если и долетят — никто не поймёт. Более тщательно об этом он подумает потом. Не в момент, когда он подаётся наверх, стискивая в объятьях стонущего Архонта. Определённо, его голос — одна из самых ценных вещей. Он сам весь ценен от начала и до конца. До звёзд перед глазами, до ослепительного голубого сияния в волосах, до порывов настолько мощных, что деревья уже скрипели. Сяо прижал Барбатоса к себе, утыкаясь носом ему в шею и изливаясь внутрь, чувствуя, как тело в его руках тоже содрогается в удовольствии, и как между ними становится мокро. Сяо не успел открыть глаза, как его снова утянули в поцелуй, лёгкий, спокойный. Такой, что можно было продолжать его вечность. Ветер угомонился. Сяо всё же осмотрелся, наконец понимая, где они находятся — гора Хулао. Ему придётся извиниться перед Творцом Гор. Благо, что они были всего лишь у подножья. Испытывать гнев одного из адептов, который мог за богохульство на его территории и заточить их в янтарь, не хотелось. Это могло бы стать увлекательным приключением для Барбатоса, но Сяо больше сгорит от стыда. Неподалёку вдруг обнаружилось лежащее на боку дерево. Сяо тяжело вздохнул, а Барбатос на это лишь хихикнул, тоже заметив результаты своего бесчинства. И лучше бы он молчал, потому что Сяо оказалось невероятно сложно справиться с эмоциями от последующих слов: — Не вини меня одного, ты в этом тоже участвовал, — прошептал Барбатос ему на ухо со слишком явным ехидством. — И я понесу за это ответственность, — проговорил Сяо, опуская голову на плечо Архонту и с облегчением чувствуя, как в волосы ему пробрались чужие пальцы, начиная перебирать пряди. Барбатос снова хихикнул, но теперь уже определённо довольно. Придя в себя, они встали. Сяо с сожалением оглядел себя. Подниматься на гору к озеру — лучше пусть он прямо тут погибнет, чем сделает это. Он и так уже ощущал осуждающий взгляд Творца Гор. Вероятно, это мог ощущать ещё и Барбатос, но тому было всё равно — он был больше занят создаванием из ветра одежды для себя. — Хочешь, и тебя наряжу? — предложил он, улыбаясь довольно. Сяо отряхнулся, отворачиваясь и завязывая пояс. Подаренная Мораксом одежда была создана специально для битв, и не впитывала ничего надолго, потому проблема больше состояла в ощущениях. Сяо не отказался бы вымыться. — Не дуйся, — снова отвлёк его Барбатос. Сяо попытался лицом выразить всё, что он думает касательно подобного замечания. На это Барбатос лишь снова легко поцеловал его, после потянув за руку. Неподалёку текла река, видимо, выпадающая из озера на горе. Сяо смутно помнил что-то с ней связанное, но раз, когда интересовался историей ландшафта — был его первым и последним. После лекции от Моракса он более об этом не спрашивал. С очень хитрой и подозрительной улыбкой Барбатос уселся неподалёку, пока Сяо стягивал с себя мокрую после их единения одежду и заползал в реку. Умывшись и облегчённо вздохнув, он обернулся. Конечно же Барбатос был уже рядом, подкравшись по ветру. — Лучше? — спросил он лукаво. Сяо покачал головой и протянул ему руку, принимая собственное поражение. Не то, чтобы у него был хотя бы мизерный шанс выиграть у Барбатоса в этой… чем бы это ни было. За его руку схватились, и снова одежда Архонта разнеслась ветром. Сяо моргнул, затаскивая Барбатоса в воду и глядя на него подозрительно. Он слышал о новости от самого Моракса. Тот посчитал, что ему стоит знать. Однако сейчас что-то было не так. — Сердце, — сказал наконец Сяо, кладя ладонь на грудь Барбатосу. Улыбка того дрогнула, а затем стала только шире. — Так ты заметил, — почти что пропел он, сжимая ладонь Сяо в своих пальцах и прижимая её к своей груди лишь сильнее. — Так не только я интересуюсь слухами, выходит? — Это были не слухи, — опроверг Сяо, теперь чётче ощущая бьющую из тела Барбатоса анемо-энергию. Ту самую, что оплетала его совсем недавно, у подножья, и ту самую, что вырвала дерево с корнем. Ему стоило быть наблюдательнее. Он продолжил. — Сердце было похищено людьми Царицы. — Ну, они так подумали, — пожал плечами Барбатос, отпуская его руку и садясь у берега. Сяо глядел на него ещё пару секунд, а затем сел рядом, качая головой в недовольстве. Барбатос задумчиво проговорил. — Может, по силе я не чета тому же Мораксу или Баал, однако же я не идиот, верно? — При чём тут это? — нахмурился Сяо. Барбатос пожал плечами. — Это от тебя я слышал некоторые жалобы касательно того, что в Ли Юэ прибывает множество фатуи, а потом они ещё и Мондштадт заполонили. Не уверен, что потеря Сердца Бога была бы для меня концом, только не мог же я его отдать просто так, — он протянул ладонь, шевеля пальцами, и создавая бирюзовую фигурку. Улыбнувшись, он сжал ладонь, и фигурка распалась светлой пылью. — Они и не подозревают, что это была иллюзия? — спросил Сяо. Барбатос задумался, даже не притворно. — Они не выглядели настолько тупицами, — всё же дал он им оценку, и Сяо медленно кивнул. Хотя он бы так не сказал, учитывая, что в последнее время он слишком много внимания уделяет бывшему Предвестнику. Тот точно выглядел как тупица иногда. Барбатос опустил руку в воду и вздохнул. — Думаю, уже заметили. Но вернуться им в Мондштадт будет трудно. После случившегося поступили как у вас тут. — Не всех выгнали, — Сяо постарался, чтобы его голос прозвучал как можно менее зло. Не вышло, поскольку Барбатос скосил на него заинтересованный взгляд. Сяо вздохнул. — Не так важно. — Да ладно тебе, неужели мне не следует знать о всяких важных волнениях в Ли Юэ, если я остаюсь здесь на отдых? — Отдых? — Сяо повернулся к нему и вздрогнул, когда Барбатос коснулся пальцем кончика его носа. — Да, отдых. Я же об этом говорил ещё в самом начале, — он в притворном разочаровании закатил глаза. — Кто-то меня плохо слушал. Сяо закрыл рот, отводя взгляд. Потом всё же нашёлся, что ответить: — Тут не так много шумных мест. Как ты любишь. Его посещений Мондштадта можно было пересчитать по пальцам одной руки, однако даже за те давние и не очень долгие путешествия он уяснил одно — в Гавани по ночам очень даже тихо, если сравнивать. Сяо понял достаточно простую и очевидную вещь: ему хватает одного Барбатоса, который сам был как весь шумный Мондштадт. В дополнение к этому Сяо определённо не разделял любви к людям, алкоголю и всеобщему веселью. Его не заставляли — просто знакомили, и ему хватило. Но это было неотъемлемой частью жизни Барбатоса. — Не знал, что ты считаешь меня таким однобоким, — Барбатос заглянул ему в глаза и улыбнулся. — Кажется, я тебе задолжал, не присылая любовных писем. Мне за это надо извиниться. Моей главной проблемой будет лишь Гео Архонт. С трудом державший лицо Сяо после слов о «любовных письмах» тут же уцепился за другую тему, которую ему так вовремя подкинули. Он мотнул головой и отрешённо заметил: — Не думаю, что ему будет какое-то дело. Он всё ещё в отпуске. — Я так и знал, что всё дело в нём! — вдруг победно провозгласил Барбатос, и Сяо закрыл глаза, когда на его плече после этого восклицания повисли, взбаламутив и так неспокойную из-за течения воду реки. — Что он опять сделал такого глупого? — Ничего глупого он не делал, — помотал головой Сяо, едва не прикусив язык. Нет, оставить этого Предвестника в Ли Юэ, пусть и связанного с контрактом — это определённо не очень умное решение. Конечно, Моракс не будет заключать контракты, не взвесив все риски — о контракте с Царицей он думал около нескольких месяцев и думал бы дольше, не поджимай время. — Ладно, тогда просто что он сделал? — согласился покладисто Барбатос, продолжая висеть у него на плече. Сяо повернулся к нему, всмотрелся в лицо и задался вопросом — почему именно смертный? Что в нём такого? Или в его непонимании виновато то, что он не очень хорошо знает людей? Сяо действительно задумался бы об этом чуть сильнее, не потряси его Барбатос за долгое ожидание. Только вместо ответа Сяо вдруг сказал: — Что такого в людях? — А что с ними? — спросил Барбатос, делая вид, что переключился на новую тему. Сяо пожал плечами, хмурясь. Барбатос неожиданно округлил глаза и теперь уже сильнее потряс Сяо, но не пытаясь вытряхнуть из него ответ, а от переизбытка эмоций. — Моракс заинтересовался человеком?! Было бы странно, не догадайся Барбатос об этом. Сяо недовольно глянул на него, и Архонт поспешно похлопал ладонью себя по губам. Словно бы это хоть как-то могло немного успокоить его или сделать его голос тише. На сам вопрос Сяо ограничился кивком, мрачнея. — Сяо, он же уже взрослый Бог, — безобидно сказал Барбатос, перебирая мокрыми пальцами волосы на затылке у Сяо и дыша ему в шею. — И ты тоже не маленький адепт, чтобы ревновать его к каким-то смертным, верно же? Подавить вздох у Сяо не получилось, когда Барбатос снова сел ему на колени, запрокидывая руки на шею и хитро улыбаясь. Он сам его обхватил, обнимая, и проговорил: — Это не ревность, это беспокойство. — Слушай, я называю его старым болваном, но он же не идиот, — покачал головой Барбатос. — И это обычный смертный. — Он бывший Предвестник, — обречённо ответил Сяо, всё же признаваясь и смиряясь с мыслью, что скрыть что-то от Анемо Архонта и в этот раз не выйдет. Ещё немного, и он опять выложит всё как на духу. Барбатос замер на несколько секунд от его слов. Затем закрыл глаза и, улыбнувшись, сказал: — Видимо, я поторопился с выводами, и твой обожаемый Гео Архонт всё же болван. Не обижайся, — поспешно добавил он, когда, открыв глаза, наткнулся на суровый взгляд Сяо. — Это шутка. Просто я не ожидал, что слух про то, что он захватил одного из Предвестников Царицы правда. — Не захватил, у них заключен контракт, — поправил его Сяо, но Барбатос не впечатлился. — Теперь мне ещё и жаль этого Предвестника. Он что, душу и тело Мораксу продал в обмен на что-то? Сяо снова недовольно на него посмотрел. Барбатос усмехнулся, наклоняясь к нему и быстро целуя так, что все мысли из головы вышибло. Пальцы против воли сильнее сжались на мягкой коже, но всё равно синяков не останется. Сяо заставил себя отвернуться, разрывая поцелуй, и вздрагивая от горячего следа, оставленного языком Барбатоса у него на ухе. — Ладно тебе, Сяо, даже если это Предвестник — он всё равно обычный человек, так? — Барбатос снова принялся на пальцы накручивать пряди волос, косички засветились синим. Сяо сглотнул, когда Архонт повёл бёдрами, вжимаясь в него только сильнее, а тот продолжал. — Это ненадолго, может, на десяток другой лет, не более. Пусть Моракс развлечётся, впервые за… сколько он ходил таким одиноким, а? Не важно. Не стоит беспокоиться из-за какого-то человека. Да и я слышал, что Сердце Бога у Моракса не забрали, так что он всё такой же сильный, верно? Сяо прервал эти размышления, ловя губы Барбатоса своими и закрывая глаза. Его руки сползли по бокам вниз, хватаясь за бёдра, и его действия были вознаграждены довольным стоном Архонта ему в рот. А в словах всё же был смысл. Предвестник, так или иначе, является обыкновенным развлечением для Моракса. Однако что-то было не так, потому что Моракс изменил собственное взвешенное решение из-за этого человека, из-за этого вражеского шпиона, пытавшегося разрушить Гавань. Только Сяо подумает об этом попозже, когда деревья перестанут шелестеть от вновь поднявшегося ветра, и когда Барбатос успокоится. На это потребуется несколько дней. Если исходить из личного опыта длиной в две тысячи лет.