Воин своего Бога

Осознание произошедшего настигло Чайлда всего через полчаса после пробуждения. Он проснулся в хижине Бубу, с невыносимо сильно зудящими глазами, а рядом была маленькая девочка с пустым взглядом и, видят Архонты, это не то, с чего он желал начать. Хотя, спустя те самые полчаса, он и не знал кого ему благодарить за то, что Чжун Ли не застал его пробуждение. Когда Бай Чжу осматривал его, когда капал что-то, от чего, честно сказать, хотелось орать, потому что по ощущениям глаза ему пытались выжечь, когда рядом стояла девочка и держала его за руку, посылая под кожу холодные волны, от которых почему-то становилось легче… он ещё не до конца понимал, что именно произошло. Да, нетрудно было вспомнить, что его успели отравить, причём чем-то, вероятно, новым — он не помнил подобного яда в арсенале Фатуи. Не то, чтобы он часто их использовал, но иногда миссии требовали подобного. Проблема была в другом. И когда он понял, в чём, то на пару секунд искренне пожалел, что не умер, что не расшибся, упав с крыши или балки во время схватки. Стыд такой мощной волной накрыл его, что он едва устоял на ногах, и дело было не в том, что он наблюдал в зеркале перед собой — глаза покраснели так, что Чайлд был удивлен, как он ещё не ослеп. Зазнался. Так зазнался из-за щита Чжун Ли, что посмел отвернуться от врага, упустить из виду, прекрасно понимая, что его противник — фатуи. А фатуи не всегда используют честные способы. Яд в глаза — ещё безобидно. И Чайлд упустил этот момент, отвернулся, снисходительно проследил за другими агентами, скрывающимися тогда на крышах, и потом даже не успел забрать жизнь напавшего на Тевкра человека. Позволил умереть самостоятельно. Так крупно облажаться надо уметь. Чайлд меланхолично рассматривал различные склянки, дожидаясь, пока через него прекратят пропускать холод. Хотелось убраться отсюда как можно быстрее, но он не мог просто так взять и пренебречь заботой Чжун Ли. Сам факт того, что к подобной заботе пришлось прибегнуть, казался тошнотворным, но Чайлд заставил себя оставаться на месте. Хорошо хоть не сутки провалялся, а всего пару часов. Тело казалось деревянным, но он подозревал, что это ненадолго и вряд ли станет проблемой, если он решит самостоятельно добраться до дома. Бай Чжу ничего не ответил на вопрос, придёт ли Чжун Ли. И потому Чайлд не знал, стоит ли ему дожидаться здесь или идти к похоронному бюро и… стараться не умереть от чувства стыда? Молить прощения за собственную беспечность? От подобных мыслей становилось лишь хуже. Видимо, его вид стал совсем удручающим, потому что даже, казалось бы, безучастная ко всему девочка обеспокоилась и позвала Бай Чжу. Но единственное, что Чайлд ощущал помимо подавленности, это усталость. От воспоминания о том, что завтра они с Чжун Ли хотели устроить спарринг, где он мог бы блеснуть своими навыками и, наконец, напомнить и доказать, почему он здесь и почему отрёкся от Снежной, стало невыносимо. — Дважды в день, утром и вечером, — Бай Чжу поставил перед ним небольшую бутылочку — глазные капли. Чайлд взял её в руку, медленно кивая. — Сколько с меня? — очевидно, подобное лечение не бесплатное. Это слишком расточительно, да и Чайлд, откровенно говоря, прекрасно видел ценники, висящие на других лекарствах. Сейчас, без поддержки банка, становилось дурно. — За Ваше лечение уже заплатили, не стоит беспокойств, — ровно ответил Бай Чжу, что-то записывая у себя. А Чайлд лишь выдавил улыбку, снова кивая, теперь уже механически. Казалось бы — так долго восстанавливал чувство собственного достоинства, а Чжун Ли беспощадно опять всё рушит, едва ли не одним движением и словом. С такими размышлениями ноги слушались плохо. Чайлд медленно двинулся прочь, вглубь города. До похоронного бюро идти не так долго и, судя по солнцу, время ещё не подобралось к вечеру. Может, только обед минул. Забиваться в угол и страдать — апогей. Чайлд откинул мысли о том, чтобы спрятаться у себя в комнате. Это лишь бессмысленная отсрочка и, если так сложилось, то он стойко примет разочарование в янтарных глазах. А именно так на него и посмотрят. Обещал, что станет лучшим, что постарается, что не разочарует. А потом появляется агент фатуи, которого стоило в самом деле уложить одним ударом клинка в горло, а не начинать играться, красоваться с этим щитом, отвлекаться на других, не фантазировать о расправе. Отравиться и упустить шанс отомстить, потом наблюдая бездыханное тело на крыше. Единственное, о чём он мог не сильно волноваться, — о семье. Вероятно, ему стоит начать держаться от них подальше, потому что фатуи слишком красноречиво его спровоцировали. Им нет дела до гражданских, они могут их только в расход пустить, проложив дорогу Царице до головы Чайлда. Может, он ошибся, и семье было бы безопаснее остаться в Снежной? — Господин! Эту мысль ему развить не дали. Он обернулся — звал детский голос. Несколько мгновений он скользил взглядом по дороге, а после увидел тройку детей, машущих ему. Поняв, что он заметил их, они поспешили к нему едва ли не в припрыжку. Тут Чайлд поспешно вспомнил, что сейчас его глаза представляют зрелище, которое лучше видеть лишь в ночных кошмарах, и замер, не зная, что делать. Не мог же он говорить с детьми, зажмурившись? — Господин, спасибо! — пока он думал, как ему поступить, дети оказались рядом с ним и поклонились. Чайлд сделал вдох, стараясь успокоиться, и улыбнулся. Девочка бойко подняла голову, но вся храбрость и уверенность вдруг слетели с её лица. Она побледнела, и Чайлд поспешно отвёл взгляд. — Вы спасли нас, — важно сказал мальчик, пихая девочку локтем в бок, и та закивала болванчиком. — Спасибо ещё раз! — А правда, что Вы продаёте игрушки? — вдруг спросил другой мальчик, и Чайлд проглотил нервный смешок. Возможно, ему стоит поговорить с Тевкром. — Сейчас нет, — выкрутился он, продолжая держать улыбку, глядя по сторонам, но не прямо на детей. Как же хорошо было идти по улице, прочёсывая взглядом землю. — Вы в порядке? — Да, ещё раз спасибо! — кажется, они готовы были благодарить его бесконечно. Он снова улыбнулся, а потом девочка потянула мальчишек за руки, прочь, шепча им совсем не тайно о том, что невежливо вот так липнуть к человеку, ей об этом мама говорила. Они помахали ему на прощание и убежали прочь. Чайлд помахал им в ответ, провожая взглядом и надеясь, что со стороны он не выглядел очень подозрительно. Не то, чтобы он был настолько оптимистом и думал, будто бы жители Ли Юэ забыли о нападении Осиала. Он взъерошил волосы, после касаясь кожи под глазами и морщась от короткого болезненного укола — даже лёгкое прикосновение будто сотню иголочек воткнуло. — Чайлд. Его сердце остановилось и полетело в Бездну. Даже забыл убрать руку от глаз, перестав дышать. Сил нашлось лишь на взгляд в сторону солнца — неужели уже конец рабочего дня? Или обед только начался? Так или иначе, а Чжун Ли точно стоял за его спиной, и сейчас Чайлд медлил слишком долго, так, что прозвучало ещё одно: — Аякс, всё в порядке? В знакомом до душевной боли голосе звучали тревожные нотки. Чайлд моргнул, чересчур сильно, ощущая, как боль отдалась в виски, и медленно повернулся. Взглядом упёрся в носки ботинок Чжун Ли, выдавливая улыбку. — Простите, — сказал он тихо, но чётко. Чжун Ли помолчал, а затем Чайлд вздрогнул от тёплой руки, лёгшей ему на плечо. Пальцы в перчатке чуть сжались. — Пойдём. Всё, что он мог сейчас сделать, это последовать за Чжун Ли. Рука с его плеча никуда не исчезала, и он не понимал, благодаря ей он вообще может идти, или же она лишь сильнее придавливает его к земле. В этой, казалось бы, достаточно бережной хватке ощущалось то самое леденящее кровь осуждение. Разочарование. Сердце стучало усиленно, только в этот раз дело было не в адреналине или переполняющем чувстве страсти, и потому лихорадочный стук казался неправильным, непривычным. Хотя бы дышать получалось и, вероятно, отчасти это помогло добраться до дверей бюро. До этого момента он даже особо не оглядывался по сторонам, продолжая смотреть себе под ноги и едва ли не считая шаги. — Привет-привет, как быстро ты вернулся! — Ху Тао заговорила слишком доброжелательно для той, кто проводит большую часть похоронных церемоний в Гавани. Чайлд её не видел, но кивнул, как бы приветствуя. Силы на притворную доброжелательность иссякли в тот миг, как Чжун Ли позвал его на улице. — Стоит кое-что сделать, — ответил Чжун Ли, но что-то скользнуло в его голосе. Видимо, ощутил очередную дрожь, которую Чайлду не удалось подавить. Ху Тао что-то промычала, а потом неожиданно добавила: — Конечно-конечно, но напоминаю, что кабинеты используют для работы. Внезапное замечание аж выбило Чайлда из его тревожного состояния. Он не поднял взгляд, но воображение без труда нарисовало ехидное лицо Ху Тао, с которым она говорила. Чжун Ли снова продемонстрировал уровень своей железной выдержки, сказав предельно спокойно: — Я помню, не сомневайтесь. Ху Тао недоверчиво хихикнула, но более ничего не сказала. Чайлд надеялся, что лицо у него не горит от смущения. Знал же, что она слышала тогда, но такие замечания… особенно сейчас… Он остановился в размышлениях, теперь вместо короткого смущения ощущая дикий холод, и тут не помогала даже рука Чжун Ли, продолжавшая лежать на его плече. По коридору до кабинета шли в молчании. Чайлд едва удержался от того, чтобы не начать заламывать руки, копируя мамину привычку, и внутренне пытаясь приготовиться к тому, что его ждёт. Страх смерти казался ничтожным по сравнению с тем страхом разговора, который он сейчас испытывал. Ему придётся поднять взгляд. Он заставит себя, посмотрит в янтарные глаза и услышит, что он не оправдал ожиданий, что он ничтожен. Заберут ключ от дома, отправят восвояси, и Чайлд будет всю оставшуюся жизнь вымаливать за свою беспечность прощения, очищая Ли Юэ от всевозможных угроз и продолжая делать подношения Мораксу. — Аякс, садись, — хоть ему это и сказали, а всё равно усадили на стул самостоятельно. Чайлд стиснул челюсти, впервые справляясь с собственными чувствами. Теперь он ощущал ладони в перчатках на своих коленях, и не мог оторвать от них взгляда. Стука своего сердца он теперь не слышал вовсе. Кожу прожигало янтарным взглядом. Он задушено вздохнул, когда рука с его колена перебралась ему на подбородок и заставила поднять голову. Чайлд невольно закрыл глаза, мгновением позже устыдившись этого, и немного их приоткрыв. Тут же посмотрел на шею, скрытую за воротом рубашки. — Глаза сильно болят? — спросил Чжун Ли, поглаживая большим пальцем его подбородок. Чайлд поднял взгляд выше, останавливаясь на губах, которые он так хотел целовать и которые — если он смел ещё надеяться, — ему позволят целовать в будущем. — Не очень, — не соврал. Короткая боль при каждом движении век не в счёт, он едва ли замечал её. — Бай Чжу дал тебе что-то? — спросил Чжун Ли, будто бы сам не знал. Чайлд не сдержал горькой усмешки, переходя взглядом выше, но не делая последний рывок, чтобы наконец встретиться с янтарными глазами и закончить всё это, чтобы из него вынули душу и уничтожили. — Глазные капли, — ответил он вместо этого, фиксируя усмешку и стараясь превратить её в улыбку, но что-то ему подсказывало, что скорее вышла болезненная гримаса. Он добавил. — Утром и вечером. — Хорошо. Ему показалось, что Чжун Ли улыбнулся, но скованно. Будто бы держал в себе что-то, и это «что-то» Чайлд боялся увидеть в его глазах. Сделав вдох как перед нырком в ледяную прорубь, он заставил себя всё же посмотреть. Храбрый порыв сохранялся всего пару секунд. Глаза были золотыми, добрыми, не злыми, и Чайлд испытал такое невероятное облегчение, что упал бы, не сидя он на стуле. Его пальцы невольно сжали ладони Чжун Ли, и его тряхнуло, будто бы тело пыталось избавиться от лишнего и ненужного напряжения. Но ненадолго. Золотые глаза постепенно темнели, становясь страшнее. Чайлд замер, ощущая себя невероятно жалко от того, какой бушующий и пугающий гнев полыхнул в янтаре. Таким гневом ровняют самые высокие горы с землёй. Чайлд задрожал, не смея отпустить руки Чжун Ли, надеясь, что сейчас у него не остановится сердце. — Простите, — повторил он на грани слышимости. Чжун Ли моргнул, и гнев мгновенно пропал, сменившись озадаченностью. Но Чайлд не поверил, продолжая. — Я не хотел, это вышло случайно, я просто отвлёкся, простите, больше такого не повторится, только дайте мне ещё… — О чём ты? — остановил его сбивчивую речь Чжун Ли. Чайлд порывисто вдохнул, продолжая смотреть и всё же понимая, что озадаченность была не маской. — Я подставился, снова, — он лихорадочно всматривался уже не в янтарь, а снова в золото. Чжун Ли коротко нахмурился, а после покачал головой. — Кажется, ты увидел меня не в самом приглядном свете, — заметил он, и Чайлд непонимающе моргнул, теперь уже специально сильно, чтобы боль отрезвила. Чжун Ли спокойно пояснил, мягко освобождая ладони из хватки и обнимая ими лицо Чайлда. — Это злость не на тебя. Я рад, что ты пришёл в себя раньше, чем я предполагал. Твоя семья в безопасности, фатуи к ним не подберутся, тебе не о чём переживать. — На кого Вы злитесь? — тихо спросил Чайлд. Чжун Ли долго смотрел на него, после убирая руки и отворачиваясь, опять слегка хмурясь. Будто не был уверен в том, стоит ли отвечать честно. Чайлд сглотнул, уже собираясь сказать, что это не так уж и важно или ещё какую-нибудь такую чушь, потому что к нему ещё не до конца вернулось красноречие и он никак не мог войти в привычное состояние расслабленной уверенности, как Чжун Ли ответил, медленно: — Царица нарушила контракт, и я хочу обратить на неё гнев камня. После замолчал, возвращая взгляд к Чайлду. Тот тупо поморгал, затем осторожно кивая и, всё же, раскладывая мысли по полочкам. Тревога уходила слишком медленно, возможно потому, что он не совсем понимал, почему Чжун Ли не разочарован в нём. Сглотнув и зажмурившись, снова взывая к боли, спросил: — Лишь… хотите? Когда он вновь посмотрел на Чжун Ли, то в груди неожиданно сладко потянуло от той улыбки, которая возникла на его лице. Довольной, хищной, опасной. Только теперь опасность не казалась тревожной, и Чайлд окончательно успокоился от того выражения, что загорелось в золотых глазах. — В первый раз, когда я говорил о войне со Снежной, ты был слегка напуган, — сказал Чжун Ли медленно. Чайлд вздрогнул и тут же пришёл в себя, сгоняя наваждение. Чжун Ли чуть склонил голову. — Я могу понять. — Вы ненавидите Царицу? — спросил Чайлд, вдруг вспоминая, что едва ли не каждая гора в Ли Юэ — могила какого-то божества или духа, в своё время разозлившего Моракса. Подобное в скором времени появится на месте ледяного дворца Царицы? — У меня никогда не было к ней каких-либо чувств, — ответил Чжун Ли, вздыхая и вдруг зарываясь пальцами Чайлду в волосы. Тот легко выдохнул, лишь сильнее прижимаясь к ладони в перчатке. Чжун Ли закончил. — Но я не могу ей простить настолько наглую атаку на тебя и на людей, которые находятся под моим покровительством. Только сейчас я не могу ничего сделать. — Почему? — спросил Чайлд, не зная, радоваться ли ему или разочаровываться. — Пока нельзя доказать, нарушила ли Царица контракт или нет, — ответил Чжун Ли тихо, и его пальцы вдруг сжались в рыжих волосах. Не сильно, но так, что Чайлд перестал нежиться и стал серьёзнее. Чжун Ли взглянул на него пристально и спросил. — Я не могу ненавидеть Снежную, но и не могу оставить Царицу просто так. Ты и сам должен это понимать. — Я понимаю, — без раздумий ответил Чайлд. Если у Царицы не получилось с первого раза, то она не остановится. Вероятно, стоило ожидать повторной попытки в скором времени. Чайлд поморщился от мысли о предстоящем разговоре с семьёй. Он же не мог бесследно и без предупреждения исчезнуть, это лишь приведёт к ещё большим проблемам. Он снова взглянул на Чжун Ли. Тот не улыбался и смотрел скорее с небольшой грустью, чем с предвкушением предстоящей войны. Он снова погладил Чайлда и убрал руку. — Возвращайся домой, тебе надо отдохнуть, — сказал он. Чайлд усмехнулся, уточняя и расплываясь после уже в откровенной ухмылке: — К нам домой? Чжун Ли не сдержался и тоже улыбнулся, затем отвечая: — К нам домой. Кстати, что за дети были? — спросил он уже, когда Чайлд поднялся с места. — Они были тогда в порту, я немного защитил их, — отозвался беспечно Чайлд, наконец чувствуя себя в порядке. На всё ту же слабость и на резь в глазах можно было наплевать. Доберётся до дома и до самого вечера проспит. План выглядел просто потрясающе. — Понятно, — сказал Чжун Ли с неожиданной мягкостью. После вдруг тихо добавил, как размышляя. — Ты хорошо ладишь с детьми… Чайлд едва не впечатался лицом в дверь, оступившись. Но вовремя остановился и замер. Украдкой посмотрев на Чжун Ли, задумчивым взглядом скользившего по собственному столу, положил руку на живот. Внезапное тошнотворное ощущение чего-то фантомного внутри сбило весь только начавший возрождаться добродушный настрой. — Ну, я же хороший брат, — попытался отшутиться он. Чжун Ли, не сбрасывая задумчивости, медленно кивнул. Чайлд сглотнул и поспешил уйти, пока этот разговор не ушёл в какое-то не совсем приятное русло. Но перед шагом за порог его остановили. «Это нечестно» — подумал он, получая короткий поцелуй в губы и даже жмурясь от того, чтобы сдержать собственные желания. Чжун Ли ещё раз поцеловал его, но теперь в висок, и чуть подтолкнул в коридор. Чайлд игриво, напоследок — не одному же ему страдать, — провёл руками по его груди и всё же отступил за порог. Чжун Ли полыхнул глазами и закрыл дверь, удерживая от греха и себя, и Чайлда. А Боги вообще могут грешить? Точно не тот вопрос, который он мог бы задать Ху Тао, когда выходил. Поймав её хитрый взгляд, нарочито поправил ворот и вскинул брови. Хорошо, раз это похоронное бюро, то правила грехов устанавливает хозяйка, потому очень мило, что Чжун Ли прогнал его. — Болеешь? — спросила Ху Тао, и тут Чайлд вспомнил, что белки у него всё ещё красные. — Немного, но всё нормально, — он пожал плечами, после потягиваясь и почему-то чувствуя себя гораздо лучше чем когда проснулся в хижине. Ху Тао удовлетворённо кивнула, словно бы её правда заботило его здоровье. Он осмотрел бюро и спросил. — А Тоня не здесь? — Нет, она уже ушла, — ответила Ху Тао, облокачиваясь о стойку и снова чуть ли не укладываясь на неё. Чайлд про себя фыркнул касательно занятости хозяйки бюро, но потом приметил стопку каких-то документов на краю стола и решил оставить любые комментарии при себе. — Тогда пока, — махнул он. Кажется, Ху Тао помахала ему в ответ, но он уже вышел за порог. Стоило ему это сделать, как то неприятное и тошнотворное чувство вернулось. Чжун Ли не злился и лишь беспокоился. И если раньше его беспокойство заставляло пылать от любви, то сейчас оно оседало горой на плечах. Чайлд посмотрел на свои руки, после сжимая их в кулаки и тяжело вздыхая. Неужели у Чжун Ли неожиданно проснулся фетиш на чужую слабость? Звучало глупо, но ничего более Чайлду в голову не шло. «Я устал от ответственности» — так, вроде, он сказал. И как это вяжется с тем, что со Снежной может начаться война? И даже если она начнётся, то сколько продлится? Потом Чжун Ли возжелает… мирной жизни? Чтобы как сегодня утром Чайлд его провожал, чтобы встречал, чтобы у них был общий дом, и чтобы там был ещё кто-то, кого Чайлд… выносит? Родит? Звучало абсурдно даже не в контексте того, что он в состоянии это сделать — божественная воля могла обращать горы в пыль, какие там проблемы с вынашиванием детей от дракона, — а потому что это звучало знакомо. Знакомо и в то же время нет. Как то, чем Чайлд жил до того, как провалился в Бездну. Будто бы теперь он в состоянии вернуться к своему прошлому. Его жизнь должна оборваться на поле боя, а не в окружении из собственных потомков, как это было с его бабушкой, например. Должен ли он сказать, что его желание — видеть в глазах Чжун Ли жажду чужой крови чаще, нежели домашнюю нежность? И если он скажет это, то примут ли его так же безропотно, как он примет обратное желание Чжун Ли? Чайлд взъерошил волосы, жмурясь и понимая, что сейчас ему надо выбить из себя все лишние мысли. Идеи скакали от того, чтобы ринуться по заказам Гильдии, и до простой прогулки по знакомым точкам, где Похитители Сокровищ предпочитали разбивать свои лагеря. Чайлд отошёл от бюро, продолжая думать. Словно Чжун Ли может залезть ему в голову. Судя по всему, он заметит, что Чайлд не пошёл… к ним домой. А если всё же… Моракс правда хочет такого всего… простого? Можно ли жить спокойной жизнью, оставаясь Богом? Или Чжун Ли снова передумал и решил, что лучше мир? Расправиться с Царицей, по сути, уничтожив Фатуи как организацию, обеспечить спокойствие и зажить в умиротворении, где-нибудь в горах Ли Юэ, утащив за собой Чайлда и любив того до самой смерти в том самом кругу из потомков? Чайлд остановился, содрогаясь всем телом и едва удерживая порыв обнять себя за плечи. Вот оно как — когда мысли сжирают разум. Он помотал головой, пытаясь их прогнать. Стоило и правда спросить напрямую. Или разобраться с собственными мыслями. Или убить двух хиличурлов одним выстрелом. Благо, Чайлд знал кое-кого, кто мог рассказать о Чжун Ли немного больше. Оставалось надеяться, что этот «кто-то» не очень злопамятный.

***

В Ли Юэ люди любили совершенно другую музыку. Не то, чтобы этот факт хоть как-то останавливал Венти от демонстрации своих всевозможных талантов — звуки лиры и флейты лились над постоялым двором едва ли не чаще, чем пороги этого самого постоялого двора переступали искатели приключений. Видимо, монстры, селящиеся целыми группами в округе, были делом совершенно обыкновенным. Последние слова песни вместе с мелодией лиры пролетели над головами собравшихся слушателей, и Венти спрыгнул с импровизируемой сцены — стола. Поклонился, собирая овации и довольно щурясь, после поднимая взгляд вверх. На балконе стояла фигурка человека, которого остальные с трудом могли признать. Но Венти знал. Подмигнув, он послал легкий порыв ветра прямо наверх, после ещё лучезарнее улыбаясь тому, как Сяо чуть отшатнулся от перил. Стоило взять небольшой перерыв. Обещая спуститься с новой песней через пару часов, которых точно должно хватить на то, чтобы облюбовать с одним Якса ближайший холм, Венти упорхнул к подъёмнику. Для вида вызвав его и подождав, пока внимание к нему достаточно остынет, он взвился ветром. — Тебе понравилось? — спросил он, усаживаясь на перила прямо перед Сяо парой мгновений позже. Тот посмотрел на него исподлобья и отвёл взгляд, скрещивая руки на груди. Венти расплылся в очень довольной ухмылке, примечая порозовевшие щеки, и протянул. — Вижу, очень. Сяо упёрся ладонями в перила, и Венти закинул ему руки на шею, обвивая. За спиной была высота, с которой упади обычный человек — и мокрого места не останется. Венти потянул Сяо на себя, повисая над пропастью, чувствуя, как плащ начинает развеваться от усиливающегося ветра. Сяо глянул вниз, а после всё же отпустил перила, вспыхивая солнечными глазами. Смех пришлось удержать в груди, а то он бы точно облетел весь постоялый двор. Ветер взметнулся, ероша волосы, и Венти приник к губам Сяо, закрывая глаза и слыша шелест листьев. В момент, как он уносил их ветром от людского шума, в эту идиллию вторгся изъян. Венти даже глаза приоткрыл, ощутив энергию Моракса неподалёку, но тут же отмахнулся от этого. Не был он настроен на разговоры с ним. Но всё же мысли уже побежали в разные стороны, а в памяти возродилась их предыдущая встреча. Венти откинулся на жёлтую траву холма, отворачиваясь. Постоялый двор высился неподалёку, но достаточно, чтобы к ним не забрёл оттуда кто-нибудь по случайности. Стоило выбрать место подальше, но будто бы Моракс не сможет найти их даже так. Если Венти спрячется, станет невидимым и забьётся в самую глубокую пещеру на землях Ли Юэ, то Мораксу понадобится меньше суток — он слишком хорошо чувствовал эту землю, а скрыть энергию Сердца от него и вовсе невозможно. — Что такое? — Сяо поднял голову, перестав обдавать дыханием шею и теперь горяча им губы Венти. Тот пожал плечами, думая, возрождать ли игривый настрой или просто понежиться и поговорить. Хотя… какой игривый настрой теперь с мыслями о проклятом Гео Архонте, помешавшемся на человеке? Так и до безумия недалеко, а Моракс в безумии страшнее, чем в гневе. Венти погладил Сяо по щеке, хмурясь. Возвращаться в то время, когда тот страдал из-за скверны уже погибших в войне Архонтов не хотелось. А ведь что-то такое может остаться и от Царицы, и от Богов Снежной. Не то, чтобы Венти особо сомневался, что Моракс действительно способен воплотить в реальность собственные слова касательно войны. Но тогда Сяо вернётся на поле боя. Даже больше не по контракту, а по собственному желанию, потому что чувства благодарности и долга перед Мораксом в нём до сих пор слишком сильны. — Любовь Моракса, как всегда, чрезмерно разрушительна, — проговорил Венти тихо. Сяо моргнул, после осмотрелся, будто ожидал увидеть Гео Архонта неподалёку. Венти невесело усмехнулся, снова гладя его по щеке. — А человек ему под стать. — Он умрёт рано или поздно, — качнул головой Сяо, равнодушно, видимо, давя злость от упоминания Предвестника. Венти опустил взгляд и ответил: — Моракс заключил с ним контракт почти как с адептом. — Это не имеет значения, человек останется человеком, — решительно сказал Сяо, ложась на траву рядом и устремляя взгляд в небо. Венти лёг на бок, запуская руку в тёмные волосы и чуть ероша их, мимолётно наслаждаясь ощущениями. Зажав меж пальцами пряди, он скользнул по ним взглядом, после снова глядя на нахмуренное в размышлениях лицо Сяо, и сказал: — Мне кажется, Моракс забывает об этом. — Он не может о таком забыть. Или, — Сяо помрачнел лицом, озвучивая предположение, — хочешь сказать, что он собирается последовать за этим человеком, когда тот умрёт? — Он собирался отказаться от Сердца Бога, а потом передумал, — продолжил его мысль Венти, прижимаясь теснее и устраивая голову на чужом плече. — Ему шесть тысяч лет, это очень много даже для Архонта. Но безумием он пока не страдает. Или оно настолько незаметно, что я не обратил внимания. — Возможная война со Снежной не говорит о том, что он безумен, — вздохнул Сяо, морщась, но поднимая руку и в ответ зажимая в пальцах одну из косичек Венти. — Это лишь предположение. — Но ты поддержишь его решение, если Царица нарушит новый контракт, — проговорил Венти, даже не стараясь скрыть сквозящую в голосе горечь. Сяо повернул голову, и Венти всмотрелся в солнечную радужку его глаз, с отчаянием замечая там уже давно принятое решение. Похвальная преданность, но сердце, то самое сердце, о котором сложили так много баллад в народе, ныло каждый раз. Венти продолжил. — Слышал разговоры о нападении в Гавани. Не знаю, был ли то приказ Царицы, но если так… — Скоро прольётся кровь, — закончил Сяо, не отводя взгляда. Венти протяжно выдохнул, едва заметно качая головой. Положил ладонь на грудь Сяо, слегка напрягаясь и ощущая отголоски осквернённой энергии, текущей где-то очень глубоко. Так глубоко, что он за две тысячи лет так и не смог вычерпать это до конца. — Позволишь быть рядом? — спросил он. Сяо скользнул взглядом ниже и тоже тронул грудь Венти. Тот усмехнулся. — Оно не настолько слабое, тебя выдержит. — Хорошо, — Сяо закрыл глаза, выдыхая. Венти потянулся и оставил короткий поцелуй на его губах, отдающий всё той же сохранившейся горечью. Нет, Мондштадт простоит. Его есть кому защищать, а если станет совсем невмоготу, то Венти вернётся. Только приглядит за последним защитником Якса, обезопасит от сумасбродства, от исчезновения и саморазрушения и сможет спать спокойнее. Не тот долг, которого от него требовала Селестия, давая Сердце Бога, но тот долг, что он выбрал сам. — Да он издевается, — проворчал Венти, приподнимаясь на локтях и осматривая склон холма. Сяо хмуро сел, прислушиваясь, и Венти указал в нужную сторону. — Предвестник. И тут же положил руку на плечо Сяо — тот схватил появившееся из воздуха изумрудное копьё. Может, Предвестник — как его называл Моракс? Чайлд? — и вызвал его, Анемо Архонта, на бой, но повторное нападение слишком безрассудно. В этом не было никакого смысла. У подножия холма и правда появилась рыжая макушка. Венти всерьёз пару секунд раздумывал о том, чтобы унести и себя, и Сяо отсюда. Куда-нибудь в каменный лес около дома Творца Гор, но всё же отмёл идею. Во-первых — Сяо не оценит бегство. Во-вторых — что-то подсказывало, что Предвестник может быть слишком упёртым. Потому что только такой мог продолжать оставаться с Мораксом. В-третьих — было любопытно. Поразмышляв ещё немного, Венти всё же чуть похлопал Сяо по плечу. В лёгком негодовании тот убрал копьё и скрестил руки на груди, всем своим видом не одобряя подобный выбор. Венти легко поцеловал его в щёку, после снова любуясь вспыхнувшим розовым румянцем на бледной коже. — Прошу прощения, — рыжий всё же добрался до них. Венти перевёл на него взгляд, настойчиво не убирая руку с плеча Сяо, и нахмурился. На секунду почудилось, будто Предвестник — «бывший Предвестник» прозвучало неожиданно голосом Моракса в голове, — собирается заплакать кровью. И выглядел он иначе. Венти прищурился, признавая вкус Моракса в одежде, в которую оказался облачён человек. Сяо фыркнул, отворачиваясь, и на лице Чайлда скользнуло такое возмущённое выражение, что Венти едва удержался от хохота — из любви к недовольному Якса. — Снова вызываешь на бой? — почти что весело спросил Венти, стараясь отмести лишние мысли. Чайлд помотал головой, покосился настороженно на Сяо и сказал: — Нет, но если интересно, то не откажусь. Сяо вновь опасно сжал руку в кулак — через мгновение снова появится копьё, — и Венти поспешно помотал головой. Чайлд разочарованно пожал плечами, поджимая губы и начиная как-то слишком уж нервно топать ногой по земле. Венти не удержался и заглянул немного дальше, чем позволяли приличия. И его едва ли не обдало волной из сомнений и страхов. — Исповедь другому Архонту не считается изменой? — улыбнулся он чрезмерно хитро. Чайлд округлил глаза, глядя на него. Венти тут же стёр всё веселье, узнав настоящую тревогу. Ему никогда не было дела до связей Моракса. Даже особо не задумывался о том, каким тот в принципе может быть в отношениях. Хранитель Облаков как-то рассказывала ему, что он желал любви Гуй Чжун, но так и не получил. И желал он этой любви в своей тогда ещё несколько безумной манере: это не романтично — привлекать внимание возлюбленной убийством её недоброжелателей. Не то, чтобы Венти был способен помочь человеку, если тот пришёл просить именно об этом. Жертвовать Мондштадтом и собой ради смертного, который оказался в лапах Моракса, желающего пойти на достаточно серьёзные деяния из собственных чувств — нет, он не мог. Не смел. Теперь он даже и не знал, точно ли цепляется за Сяо из попытки удержать того, а не из необходимости поддержать себя самого? — Это шутка, я могу выслушать тебя, — сказал он и это был его максимум. Чайлд несколько мгновений испытывающе смотрел на него. Жёстко, сурово и очень холодно. Так не смотрят на тех, к кому пришли за помощью, потому Венти заставил себя чуть-чуть расслабиться. Фантазировать о том, как Моракс обходится со своими любовниками — последнее, чего он, на самом деле, хотел. Это не его дело, и соваться в это, ещё и после того, как Моракс недвусмысленно намекнул на то, что Ли Юэ — его абсолютная территория, было даже как-то опасно. — Моракс когда-нибудь желал мирной жизни? — вдруг выпалил Чайлд. Венти не удержал смешка и тут же прикрыл рот рукой. Даже Сяо опешил, посмотрев на Чайлда так, будто тот обезумел. — Он очень старался жить мирно последние, — Венти поднял глаза к небу, припоминая, а потом смотря на Сяо. Тот пожал плечами, и Венти предположил. — Лет двести? Больше, может быть? — Ясно, — пробормотал Чайлд, мрачнея лишь сильнее. Венти тревожно склонил голову, но внутри неожиданно радуясь — видимо, он поспешил с выводами и человек пришёл просить не о помощи, а просто хотел кое-что выяснить. Но нездорово-красные белки глаз продолжали казаться подозрительными. Пару секунд Венти раздумывал, упомянуть ли возможную войну со Снежной. Если для Моракса смертный имеет такое большое значение, то тот мог бы и уговорить его не нападать на Царицу. Даже если та нарушила контракт — нет смысла втягивать две страны и множество людей. От воспоминаний о битвах, даже о том, что случилось всего каких-то пятьсот лет назад, мурашки невольно бегали по спине до сих пор. — Моракс изменился, — всё же обронил Венти. Эти слова и то, что он собирался сказать дальше, были сравнимы со взмахом крыльев кристальной бабочки в Мондштадте — буря могла развернуться в Снежной. А может, и в другом месте, даже здесь. Венти откровенно не знал, как ему стоит относиться ко всей этой ситуации, которая — и думать об этом было неприятно, — могла пойти на пользу Мондштадту. Свержение Царицы и устранение Фатуи сыграют лишь на руку, хотя торговля точно пострадает. Но если Моракс приберёт к рукам Снежную, то это не станет такой уж проблемой. Венти поморщился от настолько циничных и не свойственных ему мыслей. А ещё он видел, что глаза у этого человека перед ним не должны принадлежать смертному. В них была тьма, сопоставимая с тьмой рук Гео Архонта. Рук, что по локоть в крови, и Венти очень сомневался, что Моракс хотя бы секунду за свои шесть тысяч лет жизни искренне раскаивался в совершенном им. — Мир невозможен в его планах, — закончил Венти. Сяо тяжело вздохнул, качая головой и шепча себе под нос: — Без Царицы Ли Юэ будет в большей безопасности. — Ты знаешь, что это не главная причина, — опроверг Венти так же тихо, и Сяо кивнул, отводя потемневший взгляд. — А после? — вдруг спросил Чайлд, неожиданно стискивая руки в кулаки. — А после войны? Венти посмотрел на него внимательно. В синих, повреждённых глазах горела надежда на что-то… Венти вдруг ощутил себя идиотом из-за беспокойства. Конечно, Моракс утоп в чувствах к человеку, который не будет разделять его тяги к кровопролитию? Даже не смешно. Венти поморщился — стоило догадаться раньше. Человек с самого начала не рассчитывал ни на какой мир и не хотел, чтобы Моракс этого самого мира желал. Видимо, Снежная всё же падёт. — Не имеет значения, — вдруг подал голос Сяо, хмурясь. Чайлд непонимающе взглянул на него, и Сяо продолжил, а его голос звенел ото льда. — Как долго, думаешь, длятся войны между Архонтами? Ты вряд ли переживешь даже начало. — В моих планах помочь эту войну выиграть, — не менее холодно ответил Чайлд, и Венти внезапно вспомнил, что должен помогать Сяо сдерживаться. Он предупреждающе сжал пальцы на плече Сяо, но тот вдруг стряхнул его руку и поднялся. Благо, что копьё снова не появилось. — Бессмысленно, — обронил Сяо, отворачиваясь и подавая руку Венти. Тот на мгновение позволил себе расслабиться и улыбнуться такому жесту. Ему и правда стоило в ту же секунду схватиться за Сяо и утащить его куда-нибудь на гору, чтобы там расправить крылья и устроить целый тайфун. К своему сожалению — понял он это слишком поздно, когда Чайлд уже нашёлся с ответом. — Что, папочку ревнуешь? Сяо застыл, и Венти увидел, как его зрачки сузились, едва ли не став двумя чёрными точками в окружении солнечной радужки. В голове разом промчался целый поток из самых грязных ругательств, которыми порой сыпали в «Доле Ангелов». Сбоку вспыхнуло изумрудным, и Сяо резко развернулся. Несколько оторопело Венти повернул голову, наблюдая за тем, как на лице человека не мелькнуло даже искры страха. Всё, о чём подумал Венти, так это о том, что надо крикнуть Сяо, чтобы тот, всё же, не убивал смертного. А потом он вспомнил про щит, который как настоящий непробиваемый кокон облачает Чайлда, и решил ничего не кричать. Он отпорхнул, уже слыша, как копьё пропахало землю снизу по склону. Усевшись поудобнее, Венти подпёр голову рукой, наблюдая за тем, как Чайлд перекатился вниз, как в его руках вспыхнули голубым гидро-клинки, и как вокруг Сяо гневно вьются зелёно-чёрные бабочки. То, что маски и хора голосов не было, говорило о каких-никаких остатках самоконтроля. Но, на самом деле, Венти немного распирало от смеха — возможно, он начал слегка симпатизировать этому смертному.

***

В каком-то смысле, это действительно было опасно — гнев и злость обуяли его в момент, как он увидел разорванные капилляры в глазах Аякса. Перевернуть горы, вынуть пещеры наизнанку и поднять океан если понадобится, но он не даст уйти фатуи с его земель за подобную наглость. Может, стоит послать предупреждение Царице в виде их оторванных голов? Это навевало воспоминания о минувших годах. Чжун Ли взглянул на раздробившийся в его пальцах карандаш. Ему пришлось действительно подумать и принять решение не сорваться в ту же секунду, как он почувствовал, что щит вокруг Аякса сработал. Он заставил себя успокоиться, подключить разум и подавить тревогу. Его не послушали и направились не домой, а за пределы Гавани. Всё же, ему не показалось, что Аякс был сам не свой. Раздражён из-за того, что снова отравился? Чжун Ли коротко вздохнул, с небольшой улыбкой положив остатки карандаша на стол. Поразмыслив, бросил взгляд на часы, затем вставая и убирая документы со стола. Каждый удар по щиту Аякса отдавался лёгким импульсом в висок, и с каждой секундой Чжун Ли ощущал вновь растущую тревогу. Поединок затягивался, а врагов… их было немного. Или это просто один, но очень быстрый. — Ты домой? — Ху Тао отвлеклась от заполнения каких-то документов. На беглый взгляд — отчёт о расходах за этот месяц. Чжун Ли просто кивнул и вздохнул, когда она вдруг протянула ему папку. — Посмотрю на выходных, — сказал он, забирая её. Ху Тао неодобрительно покачала головой. — На выходных стоит отдыхать, — мудро изрекла она, снова склонившись над своими документами, но вдруг расплываясь в хитрой улыбке. — Если в скором времени ты попросишь отпуск в связи со свадьбой, то я его предоставлю. — Правда оформишь? — снисходительно спросил Чжун Ли. К его небольшому удивлению Ху Тао вполне серьёзно кивнула, хоть и не убрала ехидного выражения. — Ты безвылазно сидел в бюро несколько лет, почему бы мне не отпустить тебя на пару месяцев? Тоня как раз привыкнет, когда ты разберёшься со своей личной жизнью — по всей Гавани судачат, — на последних словах она несвойственно замялась и даже взгляд отвела, смутившись. Чжун Ли покачал головой — слышал он, как «судачат». Одобрения среди граждан Ли Юэ Аякс так и не сыскал. Благо, что Цисин решили большую часть проблем, попросту пустив слух про контракт, и вот — никто из жителей не пытается тронуть Аякса. Потому что, вероятно, ждут великого суда от Гео Архонта. Не то, чтобы этот «суд» в принципе будет. И об этом знает Нин Гуан, и она определённо не в восторге. Даже будучи посвящённой в «тайну» нападения Осиала. Потому тот факт, что у Аякса, бывшего Предвестника и того, кто натравил на Гавань Архонта Вихрей, завязался роман с консультантом похоронного бюро… слегка напрягал. Благо, что репутация и уважение не позволяли жителям спрашивать напрямую. Кроме, разве что, Ху Тао. — Я подумаю, — ответил Чжун Ли, прижимая к груди папку. — Хорошего вечера. — Хорошего вечера, — попрощалась Ху Тао, по голосу радуясь, что удалось избежать неприятной темы. А бой Аякса всё не заканчивался. Чжун Ли быстрым, но не очень подозрительным шагом направился прочь от бюро. Пару минут он надеялся, что всё прекратится и его тревога не обоснована, а воображение, наоборот, рисовало картину едва дышащего от усталости Аякса, стоявшего в окружении стражей руин. И его ослабшего из-за яда Фатуи тела. Эмоции переставали поддаваться контролю как раньше. Чжун Ли скосил взгляд в сторону каменного леса Гуюнь, высившегося над морем, сощурился, и всё же добрался до дома. Едва ли не бросив папку с нужными документами в прихожей, он тут же развернулся, закрыл дверь и растворился. Вмешиваться в драку Аякса без надобности у него намерения не было. Это просто предосторожность, и если на него напали фатуи, то Чжун Ли не будет пытаться убить их самолично. Всё же, шанс стоило дать поисковой группе Цисин, тем более пока они пытались найти доказательства причастности Царицы. Место битвы оказалось неподалёку от постоялого двора «Ваншу». Чжун Ли окинул его взглядом, не приметил ничего подозрительно, а после раздражённо тряхнул головой. Снова Барбатос. Земля дрожала от ударов, а воздух резал свист. Кажется, сквозь это пробились шипящие ругательства Аякса. Чжун Ли медленно направился в нужную сторону, гадая, почему не поднимается ветер. Ответ нашёлся очень быстро — Барбатос не участвовал в битве. Он преспокойно сидел на верху склона, наблюдая за мельтешащими фигурами в низу холма. — А я думал, ты уже не появишься, — сказал он, даже не оборачиваясь. Чжун Ли сцепил руки в замок за своей спиной, медленно осматривая вмятины и взрыхлённую копьём Сяо землю. Вокруг Аякса, пропустившего удар, вновь вспыхнул золотым щит, и тот опять выругался, но теперь уже в голос. Сам же Сяо скакал по воздуху, делая выпад за выпадом, целясь в разные точки, и хмурился каждый раз, когда щит продолжал срабатывать. — Что произошло? — осведомился Чжун Ли, против воли прикипая взглядом к Аяксу. Тот согнулся, вытирая со лба пот, дыша так тяжело, что, казалось, его хриплое дыхание разносилось по всему холму. Но его пальцы продолжали держать гидро-клинки, хоть руки и дрожали от перенапряжения. Ещё несколько выпадов Сяо — и свалится с ног. Чжун Ли склонил голову, щуря глаза и едва удерживаясь от желания улыбнуться. Прекрасен в своём упорстве. — Твой дорогой Предвестник, — Барбатос начал весело, но тут же поправился, когда Чжун Ли бросил на него короткий взгляд, — ладно-ладно. Твой дорогой Чайлд спровоцировал Сяо, и тот повёлся. Вот они уже почти полчаса тут пытаются сражаться. «Пытаются» — громко сказано. Аякс продолжал дышать только потому, что изумрудное копьё адепта так ни разу его и не коснулось напрямую. Иначе всё действительно могло решиться в первые же минут пять. Тогда, на Заоблачном Пределе, Аякс смог продержаться достаточно потому, что был полон сил. Сейчас же он сунулся во всё это, продолжая переживать последствия неизвестного яда. И, вероятно, в его выдержке сыграла роль гео-энергия. Чжун Ли задержал дыхание, глядя на то, как Аякс соединил клинки в копьё, перехватывая его так, словно сражался им с самого рождения. Сяо даже остановился, коротко оценивая, и они снова схлестнулись в очередном раунде. — И что же была за провокация? — медленно спросил Чжун Ли, впитывая, запоминая каждое движение Аякса. «Красный в самом деле ему к лицу» — мелькнула у него мысль, когда алая ткань будто пламенем полыхнула в лучах солнца. Пришлось напрячься, чтобы прогнать было покатившийся по спине и груди жар. — Ты же знаешь, что Сяо очень трепетно относится к уважению, которое должны к тебе проявлять, — Барбатос пожал плечами, но в его голосе скользнуло нечто, заставившее Чжун Ли повернуть голову и посмотреть в искрящиеся смехом изумрудные глаза. Он пожалел об этом тут же, когда Барбатос вновь открыл рот. — Не так ли, «папочка Моракс»? — Воздержись от подобных шуток, — поморщился Чжун Ли, тут же возвращая взгляд к Аяксу. Земля снова дрогнула от удара копья. Сяо перехватил его, тут же направляя вперёд, но Аякс водой скользнул в сторону, после делая режущий взмах — не вышло, не задел. Лезвие пронзило воздух, а Сяо в окружении призрачных бабочек скакнул на пять шагов назад. — Какие шутки? — возмутился Барбатос вполне правдоподобно, но его слова продолжали сквозить смехом. — Это тебя так назвал твой Чайлд. Чжун Ли показалось, что он ослышался. Моргнул, медленно повторив про себя слова Барбатоса, и всё же не сдержал улыбки. А Аякс у подножия холма крутил в руках водяное копьё, но оступался — ноги переставали его слушаться. Всё его тело натянулось струной в напряжении, и он продолжал пытаться наступать, пока Сяо даже несколько настороженно отбивал его атаки. Не играясь, а наблюдая. Как невовремя пришли воспоминания о недавнем вечере перед зеркалом. Чжун Ли сжал челюсти, сдерживаясь, но возрождая в голове чужие стоны и лихорадочную дрожь тела в своих руках. Сейчас Аякса колотила другая дрожь — напряжение далеко не интимного характера. Но, честно сказать, Чжун Ли не отказался бы прочувствовать её в полной мере. И не только прочувствовать — увидеть перед собой во всей красе. Какая жалость, что он не может наблюдать, что именно горит сейчас в синих глазах Аякса. Гнев? Расчёт? Простая злость? Азарт? Чжун Ли сощурился, останавливаясь на последнем. Именно это самым ярким огнём горело в их схватку около Заоблачного Предела, в день, когда Аякс отказался от Царицы. В день, когда Чжун Ли вдруг ясно осознал, по чему именно он скучал. По созиданию хаоса. — Ты отвратителен, знаешь? — вдруг прошипел Барбатос, вырывая Чжун Ли из фантазий. Тот не сдержал смешка и покачал головой, впрочем, не решаясь категорично отрицать того, что его слегка взбудоражило. — Не тебе об этом говорить. До меня дошли жалобы от Творца Гор на утехи около его дома, — ответил он спокойно, не упуская из виду очередную попытку Аякса дотянуться до горла Сяо лезвием — водяное копьё снова стало клинками. — Это вышло случайно, — без толики стыда соврал Барбатос. — Мы были не у его дома, а у подножия горы. И я же не пытаюсь тут осуждать кое-кого за недавнюю тряску земли, верно? Очень неприятно падать из-за этого с кровати. — Вряд ли ты упал с кровати из-за землетрясения, — с намёком отозвался Чжун Ли, впрочем, слегка улыбаясь этому. И направил энергию вниз, укрепляя щит — магия истончалась, спасая от слишком большого количества ударов. — Допустим, — фыркнул Барбатос, не отрицая, и замолк. Ненадолго — когда он заговорил дальше, то из его голоса пропало всё веселье. — Он сказал, что хочет помочь тебе выиграть войну со Снежной. Нечто очень давнее, то, что не появлялось уже пару тысяч лет, вдруг возродилось в груди у Чжун Ли, и он невольно сжал руки в кулаки, удерживая рвущееся изнутри ликование. Прямо сейчас вдруг захотелось остановить это сражение, медленно перерастающее в простой обмен ударами, и утащить Аякса к себе, и любить, любить, любить до потери собственного сознания. — Царица опасна, — Чжун Ли не сдержал драконьего рокота, заговорив, и буквально кожей ощутил, как напрягся рядом Барбатос. — Она посмела напасть на него, приказала своим людям отравить его. Я не могу и не хочу прощать её за это. И даже ты знаешь, что она не остановится. — Ты намеренно задел её гордость, — сказал Барбатос несогласно. — Ты знал, что к этому всё приведёт, ты готовился. — Правда хочешь обвинить меня сейчас? — Чжун Ли не мог испытывать злости на настолько прямолинейный выпад. Не сейчас, когда он смотрел, как Аякс пытался подняться на ноги, втыкая расходящиеся маревом гидро-клинки в землю. Ни царапины, ни синяка, лишь измождение. И когда он потеряет сознание, то Чжун Ли заберёт его с собой. — Думаешь, с твоей защитой он переживёт новую войну Архонтов? Он состарится раньше, чем она дойдёт до кульминации, — обронил Барбатос, видимо, надеясь призвать к здравомыслию в его понимании. Но Чжун Ли лишь улыбнулся. — Я дарую ему бессмертие, — сказал он медленно, улыбаясь, снова вспоминая о своих копьях — уже горах — торчащих из моря и создающих каменный лес. — Что? — Барбатос невольно сорвался на шёпот. — О чём ты? — Помнится мне, что ты поглотил силу Декарабиана, когда война Архонтов закончилась в Мондштадте, — пояснил Чжун Ли, вдыхая и с сожалением не улавливая ничего, кроме запаха травы и распустившихся неподалёку цветов. Сяо отбил последний удар Аякса, заставляя опуститься того на колени в поражении. После поднял голову, сверкая золотом глаз. Чжун Ли улыбнулся ему, затем продолжая. — А после ты отдал большую часть Сяо, стирая скверну. Почему же я не могу сделать то же самое? — Во-первых — я был духом, а не смертным! Твоего же разорвёт от силы, или же, в лучшем случае, он обезумеет! — тихо, но быстро заговорил Барбатос, потому что Сяо начал подниматься по склону. — Во-вторых — уже сейчас он полон твоей силы, и если добавишь ещё, то он умрёт! — Я знаю, — отозвался Чжун Ли, смотря на то, как грудь Аякса тяжело поднимается и опускается, как его оружие распадается на капли и пропитывает землю, и как на его измождённом лице застывает выражение полнейшего разочарования в себе. Очень скоро Чжун Ли сделает так, что этого больше никогда не повторится. Он договорил. — Но я же не сказал, что хочу просто перелить в него энергию. У тебя же не одно лишь Сердце Бога, так? — он взглянул на Барбатоса. Тот невольно прислонил руку к груди, и Чжун Ли закончил. — Даже сердце духа ветра может даровать бессмертие. Не подумай, это не угроза. Я не могу тебе угрожать. Это было бы неблагодарно. — Ты, — Барбатос поджал губы, не закончив. На его лице отразилось мрачное, непривычное ему выражение, выдающее в нём Архонта. Кажется, даже ветра поднялись, но тут же стихли, и Барбатос опустил руку, словно бы раздумывая. Отвернувшись и взглянув на Сяо, он спросил. — А твой человек хоть согласен на это? — Почему он должен быть против? — спросил Чжун Ли, и у Барбатоса вырвался невесёлый смешок. — Каменное сердце, каменная башка, — пробормотал он себе под нос, затем говоря чётче. — Ты, вроде как, привёз сюда его семью. По-твоему, он просто так, ради вечности с таким как ты, бросит их? То будущее, которое Чжун Ли себе воображал последние пару недель, вдруг дало трещину. Он моргнул, в раз сгоняя с себя всё предвкушение, и ощутил, как руки, сцепленные за его спиной в замок, сжались лишь сильнее. Посмотрел на Аякса. Тот глядел в ответ, темно, словно бы в ожидании казни, так, что внутри всё скрутило от желания. На секунду Чжун Ли был готов потерять контроль и снова узнать, почему же Барбатос предпочитает природу закрытым местам. Но он остановил себя. Он же собирался спросить. Но в его воображении Аякс никогда не отказывал. Он в общем-то никогда не отказывал ему. Ни в фантазиях, ни в реальности. Вероятно, если сейчас Чжун Ли того пожелает, то Аякс ляжет под него без особых пререканий прямо здесь, уставший и на грани обморока, но ляжет. Все те договорённости, все те попытки обезопасить… ничтожны. — О, кажется, до тебя дошло, — проговорил Барбатос, после умолкая. Чжун Ли оторвал взгляд от Аякса и перевёл его на подошедшего Сяо. Тот смотрел испытывающе, а после обронил: — Для человека он слишком безрассуден. — Верно, — ответил Чжун Ли, после проводя ладонью по волосам Сяо. Тот в коротком замешательстве моргнул. После прикрывая глаза и склоняя голову. Чжун Ли, всё ещё думая, взглянул на недовольного Барбатоса. — Позаботьтесь друг о друге. Барбатос смерил его взглядом и кивнул, затем протягивая руку Сяо. Тот ещё пару секунд смотрел на Чжун Ли, после коротко поклонился и взялся за руку Барбатоса. В тот же миг взметнулся ветер, стирая их обоих и уносясь куда-то далеко — может, даже на границу с Мондштадтом. Земля от его поступи, когда он спускался по склону холма, минуя вмятины и взрыхлённую землю — следы битвы, — не дрожала. Но Аякс — Аякс дрожал. Только в его глазах не было страха, и не было это стыдом, с каким он днём опускал взгляд. Ткань его одежды и рыжие волосы горели пламенем в лучах начавшего катиться к горизонту солнца. Горели так, как горело в его глазах нечитаемое желание чего-то. — Я, — вырвалось у Аякса, но он замолчал, когда Чжун Ли, приблизившись, опустился перед ним на колени, ровняясь, смотря глаза в глаза. Аякс сглотнул, поджимая губы, и тьма зрачков в синеве задрожала. Но взгляда он не отвёл. — Ты хотел победить Сяо? — с улыбкой спросил Чжун Ли. Аякс горько усмехнулся. — Нет, я знал, что не получится, я просто хотел с ним подраться, — выдавил он, на мгновение опуская голову, но тут же поднимая её и хватая Чжун Ли за плечи, стискивая пальцами, но так невероятно и несправедливо слабо. Он дышал, приоткрыв рот, а потом зашептал, едва ли не шипя. — Хочу, чтобы Вы знали кое-что! — Что же? — склонил к нему голову Чжун Ли, ощущая чужое, горячее и порывистое дыхание на своём лице. Аякс всмотрелся ему в глаза пристальнее, почти что отчаянно, снова сглатывая. — Если Вы решите, что моё место подле Вас только как любовника, только как того, кто может, — он сорвался, но спустя промедление продолжил ещё тише, — выносить Вам детей, то я никогда Вас за это не прощу! Но, — он задрожал сильнее, его колотило как в самый лютый мороз, а на дне идеально-мрачной синевы клубился настоящий страх, и Чжун Ли не мог оторваться от созерцания этого, этой слабости, которую ранее от него скрывали. Аякс открыл рот, но не мог закончить. — Но ты примешь моё желание, так? — подсказал Чжун Ли. Аякс содрогнулся особенно сильно. Его пальцы сползли с плеч вниз, на локти, и он упёрся головой ему в грудь. Чжун Ли прикрыл глаза, прижимая его к себе и ощущая дичайшее удовлетворение. — Приму и исполню, — прошептал Аякс. Чжун Ли улыбнулся, после целуя его в макушку и тихо прося: — Взгляни на меня. Аякс замер, будто бы борясь с собой, а потом всё же поднял голову. Чжун Ли провёл рукой по его щеке, всматриваясь сначала в синеву радужки, затем в кровь на белке, и ощущая внутри разливающееся тепло. Барбатос прав. Ему стоит оценить всё чуть тщательнее, потому что Аякс сейчас в моменте от обморока и думает совершенно не в том направлении. Это не страх перед ним, Мораксом, это совсем иное. Чжун Ли склонился к нему ниже, почти касаясь своими губами губ Аякса и шепча: — Тогда слушай мою волю. Он поцеловал его, аккуратно, осторожно, сразу же ощущая, как Аякс приоткрывает рот и сам скользит языком навстречу. Чжун Ли закрыл глаза, отвечая, прижимая к себе лишь сильнее, слыша бешеный ритм сердца в чужой груди. — Я желаю, чтобы ты продолжал возносить меня как Бога, — заговорил он, отрываясь и смотря в чуть помутневшие глаза Аякса. Тот моргнул, прогоняя морок, кивая, слабо, и Чжун Ли продолжил, не отводя взгляда. — Я желаю, чтобы ты возрождал во мне силу Бога войны, чтобы ты продолжал убивать для меня, продолжал делать мне подношения. Я желаю, — Чжун Ли усмехнулся, услышав дрожь в собственном голосе от того, что страх на дне зрачков Аякса сменяется, уступая тому самому азарту, предвестнику хаоса. Чжун Ли прошептал. — Я желаю, чтобы ты был рядом со мной, чтобы я мог любить тебя, чтобы я мог сражаться рядом с тобой, чтобы я мог убивать для тебя тоже. Чтобы я превозносил тебя так же, как ты превозносишь меня. Аякс порывисто выдохнул, часто моргая, морщась, снова пытаясь сжать пальцами его плечи, но выходило слабо. Слабо, потому что он на грани, и Чжун Ли утянул его в очередной поцелуй, освобождая сознание и впитывая стон, который получил затем. Коснулся своим лбом его, чувствуя нездоровый жар, и заканчивая своё признание: — Желаешь ли ты того же, Аякс? Ответом ему было горячее дыхание и пальцы, потянувшие за хвост. Аякс сам впился в его губы, жмуря подрагивающие веки. Чжун Ли прикрыл глаза, затем опускаясь губами на шею и касаясь ими вены, бившейся словно бы в безумии. — Вы не можете теперь отказаться от своих слов, — прошептал Аякс, обвивая руками в ответ. — Потому что я желаю того же. — Хорошо, — довольно проурчал Чжун Ли, поднимая голову и снова гладя Аякса по щеке, а затем зарываясь пальцами в волосы. Мимолётом пожалел, что не стянул перчатки. На него смотрели устало, но довольно. Любяще. И Чжун Ли не мог не ответить тем же, запоминая и откладывая в памяти каждое мгновение, каждое прикосновение. Тронул губами место рядом с глазом, выдыхая горячо и спрашивая: — Пойдём домой? — Пойдём, — повторил за ним Аякс, опуская веки и обмякая в руках, но не так страшно, как этим утром в порту, теряя сознание от яда. Уложив его голову себе на плечо, Чжун Ли тоже прикрыл глаза, прижимая крепче и отгоняя слова Барбатоса о бессмертии. Не сейчас. Позже.