Воин своего Бога

Его жизнь — дозволение, данное Мораксом почти год назад. Благодать, благословление, подарок, как угодно, сути не меняет — его сердце билось до сих пор только потому, что Бог, сейчас скрещивающий с ним оружие, захотел этого. Чтобы он жил, чтобы он был рядом, чтобы служил ему и… вероятно, любил. Нечто такое возвышенное, за которым он наблюдал ранее лишь со стороны. Нечто такое, что оказалось взаимным. Чайлд не понимал, почему это происходило, и почему сейчас ему приходилось обострять всё своё существо, чувствовать больше, чем обычно — если он оступится, то погибнет. Если он сейчас споткнётся, потеряет равновесие или пропустит один удар, то окажется похоронен на месте. Земля поглотит его, он попросту утонет в ней, и последним, что увидит, если тогда ещё не будет мёртв, так это лицо Моракса, его золотые глаза и светящееся жёлтое копьё, остриё которого точно будет вонзаться либо ему в голову, либо в грудь, касаясь сердца. И подобные мысли заставляли его кровь кипеть, быстрее бежать по венам. Он видел, как воздух разрезают его водяные волны, но не касаются одежды Чжун Ли. Он слышал, с какой скоростью течёт вода в его клинках, и этого хватит, чтобы разрезать стальное брюхо стража руин. Но не хватит оставить даже царапину на божественном копье. Он чувствовал ноющую боль, разливающуюся по его боку от одного из пропущенных ударов, и гадал — его кости не треснули потому, что удар был косым и оттого не сильным, или потому, что его пощадили. Нет, с ним не игрались. Его просто не хотели убивать, он понимал. Умом. А привитая в Фатуи привычка ощущать опасность вопила о том, что тут лучше делать ноги из этого кратера, утопающего в янтарном свете. Утопающего так же, как и сам Чайлд, мимолётом ловящий взгляды. На него смотрели так, будто ловили каждое его движение, запоминая и любуясь. Это было не честно — Чайлд не успевал наблюдать за тем, как двигаются оголённые по локоть руки Чжун Ли, потому что всё его внимание сужалось до острия копья и до того, чтобы действительно не получить дыру одну-другую в боку от него же. Для того, чтобы увидеть Чжун Ли всецело, ему стоит стать быстрее. Или выбрать другую дистанцию. С грохотом копьё вонзилось в землю, когда Чайлд растворил в воздухе одно из своих лезвий. И успел увидеть, насколько быстро золотые глаза метнулись к его другой руке. Без мыслей он занес второе лезвие, целясь в шею, до сих пор скрытую за воротом рубашки и петлёй галстука. Сердце пропустило удар прежде, чем он успел опустить руку. Лезвие пронзило воздух. Чайлд поднял взгляд, встречаясь им со взглядом выпрямившегося Чжун Ли, ушедшего от удара. И ощутил неожиданную тяжесть, упавшую в низ его живота, от улыбки, мелькнувшей на чужих губах. В следующее мгновение из него выбило весь воздух. Отступив на несколько шагов и чудом не потеряв равновесие, он прислонил руку к груди — дыхание обжигало лёгкие. Ладонь у Чжун Ли действительно каменная, а удар — слишком тяжёлый. Долго подумать об этом у него не получилось. Отскочив и буквально ощутив, насколько глубокий порез появился бы у него на переносице, промедли он ещё мгновение, он вновь схватил лезвия в руки. И как приятно-легко мысли текли в его голове, сосредоточившись на том, что происходило сейчас. Его колени вздрагивали каждый раз, когда Чжун Ли подбирался слишком близко — бессмысленно близко, так, что от копья почти никакого прока. Тем не менее, Чайлд покрывался мурашками чересчур часто, внезапно ощущая поток горячего дыхания, из раза в раз обдававшего его лицо. На таком расстоянии его должны были уже насквозь проткнуть, только каким-то образом лезвие всё время уходило в сторону. Нельзя, чтобы сердце во время боя стучало не от адреналина, а от фантазий, начавших заполонять голову. Чайлд отскочил ещё на несколько шагов, слыша, как под ногами вдруг захлюпала вода, но не опустил голову. В его руках потекло водяное копьё — всё равно по количеству лезвий он обходил Чжун Ли. Тот замедлил шаг, и их бой приостановился. Чайлд абсолютно не мог собраться с мыслями и обдумать, почему теперь взгляд Чжун Ли изменился, стал тяжелее. Настолько тяжелее, что Чайлд ощутил небольшое давление на плечи. В голове продолжала вопить сирена об опасности, и он её прекрасно понимал, потому что он стоит против Бога. Против того, кто мог уничтожить его ещё в первую секунду их боя, просто разверзнув небеса и уронив с них метеорит. Как тогда со стражами. Чайлд вновь ощутил дрожь в ногах от воспоминания — словно бы вновь стоял на берегу и чувствовал, как в ужасе содрогается каменный лес Гуюнь. Да и он сам, в каком-то роде, был в ужасе. Ему показалось, что он услышал звон, когда его копьё скрестилось с копьём Чжун Ли. Тот даже глаза сощурил, и Чайлд не сдержал улыбки, не понимая, что происходит. — Я хорошо лажу с любым видом оружия, — успел он сказать во время небольшого обмена ударами и теша собственное самолюбие. Потому что Чжун Ли действительно следил за его движениями, и этот изучающий взгляд сложно было спутать с каким-то другим. — Неужели? — прозвучало даже без затаённой насмешки — потому что насмешка была открытая. Чайлд вскинул брови в откровенном изумлении, после делая несколько резких шагов и одним движением заставляя копьё Чжун Ли в который раз пронзить землю. Будто та была даже не землёй, а грязью, настолько легко оно вошло. Придавив его ногой, он впервые оказался настолько близок к победе, потому что его водяное копьё уткнулось аккурат в первую пуговицу на вороте Чжун Ли. — Дразнитесь? — выдохнул Чайлд, замирая на месте. Чжун Ли чуть наклонил голову набок, позволяя водяному острию задеть пуговицу ощутимее, но не более. Чайлд сглотнул, абсолютно не ощущая уверенности в собственной победе. Не так просто. В принципе «не так». Опять дозволение, опять снисходительность, но он не мог её не принять. Если бы всё было всерьёз, то он бы уже трупом валялся где-нибудь на краю склона, в воде, и его бы мёртвое тело сковало коркой льда от растущего неподалёку туманного цветка. Однако, учитывая ещё относительно свежие царапины на бёдрах от драконьих когтей, он бы предпочёл быть разорванным на части. Он моргнул, прогоняя внезапные мысли, от которых внутри всё почему-то стянуло, и ещё раз посмотрел в довольное лицо Чжун Ли. Идея мелькнула в его голове, и он позволил себе на секунду отвлечься, осмотреться и понять, что площадка слишком огромна. Придётся очень разойтись во время боя, чтобы приблизиться к скалам. — Господин Чжун Ли, — тихо сказал Чайлд, возвращая к нему своё внимание и только крепче стискивая водяное древко копья — чтобы пальцы перестали подрагивать от предвкушения. Чжун Ли всё это время не отводил от него взгляда, и потому казалось, что кожа чуть горит. А может, это просто неуместный стыд за собственные размышления вдруг растёкся по щекам румянцем. В любом случае, Чайлд закончил, не повышая голоса, но чудилось, будто тот разносится по всему склону. — Не будьте настолько снисходительны. Мне хочется другого. И искренне понадеялся, что его поняли правильно. В груди сердце забилось с удвоенной силой, когда он увидел тень какого желания скользнула по лицу напротив. Золото узоров на руках вспыхнуло особо ярко, и Чайлд пошатнулся — склон задрожал. Панически выдохнув, он поспешно убрал ногу с копья, теперь чувствуя в собственной позе неуверенность. И отшатнулся от взмаха, едва ли не смертью пролетевшего перед его глазами. Из-под ног в воздух взлетели брызги, Чайлд поспешно перехватил копьё, превратил его в клинки и с шумом крови в ушах отбил удар, несущийся прямо ему в грудь. Дрожь земли под ногами не успокаивалась, стягивая узел в его животе туже. Чайлд и сам дрожал всем телом — то ли от перенапряжения, то ли от возбуждения, то ли от всего разом. Единственное, что он успел сделать перед тем, как пришлось вновь отступать, это посмотреть в лицо Чжун Ли. И увидеть там Божество. Глаз Бога гудел на поясе. В воздух взмывало всё больше капель, и Чайлд едва ли не молился про себя, чтобы в воде, где его заставляли кружить, не было никаких похороненных на дне камней или коряг. Все его попытки направить волны и сбить с ног Чжун Ли прерывались очередной тряской. Дыхание сбивалось, воздух обжигал горло при вдохах и выдохах. Чайлд так сильно сжимал губы, что они заболели. Он думал, что раньше ему приходилось выкладываться на полную — нет, именно сейчас настал такой момент. Потому что он не смел даже моргать, следя за копьём, за чёрными руками, на которых продолжали сиять узоры. За Чжун Ли в принципе, иначе он упадёт. Как в их первую встречу — плашмя и без шанса на сопротивление. А в груди всё пело так убойно, что Чайлд не слышал ничего, кроме этого пения да бешенного стука собственного сердца. Плащ тяжелел от воды, но он не мог отступить. Он следовал за направлениями божественного копья, двигаясь только так, как того хотел Чжун Ли. И тот, видимо, хотел, чтобы они продолжали этот убийственный пляс очень и очень долго. С замиранием сердца Чайлд вдруг ощутил под ногами не воду, а вполне твёрдую землю, уходящую чуть вверх. Увернувшись от очередного взмаха, он отпрыгнул назад на несколько шагов, стараясь перевести дыхание. Такой поблажки ему не дали — спустя всего секунду пришлось вновь вскинуть руки, поймав меж клинками желтое остриё копья. Жар преступно разливался уже не только по лицу, а по всему телу. Чайлд задрожал, приковываясь взглядом к острию, которое казалось таким близким, что задело его ресницы, когда он всё же моргнул. Из его рта вырвался порывистый выдох. Копьё резко вышло из захвата. Чайлд сделал ещё шаг, а затем земля упорхнула из-под его ног. Он повалился на спину, тут же воткнул клинок в почву, пытаясь встать, но замер на месте — щёку вдруг обожгло болью, земля вновь содрогнулась, но теперь мощнее. Так, что скалы кратера обязаны были побежать трещинами. Чайлд охнул, краем глаза видя, что ранившее его копьё вонзилось рядом с его головой, чудом не задев ухо. Тяжесть на груди придавила его к всё ещё будто бы дрожащей земле. Или это дрожь его тела? Чайлд поднял взгляд, неожиданно резко прощаясь с собственным рассудком. Над ним возвышался Моракс — в янтарном сиянии от колон, со светящимися кончиками волос, с диким удовлетворением на лице и во взгляде сияющих глаз, а его пальцы, до сих пор в перчатках, сжимали вонзившееся в землю копьё. Его нога могла без каких-либо проблем раскрошить рёбра Чайлда в труху, после раздавив ещё и сердце, приложи он чуть больше силы, чем уже. Водяные клинки распались на капли. Чайлд сглотнул, сотрясаясь всем телом в каком-то странном, но приятном приступе. Приложив ладонь ко рту, он глухо простонал, ощущая, как охватывающее его тепло взрывается в крови на короткое мгновение, после чуть утихая, а затем вновь набирая силу и заструившись по венам с новой скоростью. Он моргнул, пытаясь сделать вдох, но давившая на его грудь нога мешала. — Вы победили, — прохрипел Чайлд, откровенно не понимая, что с ним только что произошло и почему мир перед глазами чуть расплывается. По какому-то наитию он вцепился в ногу Чжун Ли, заставляя его оставить её у себя на груди, затем встречаясь с ним взглядами. — Кажется, победил всё же ты, — неожиданно проговорил Чжун Ли, чуть ослабляя хватку на копье, но ногу не убирая. Он смотрел внимательно, а в его глазах вновь сгустился тягучий янтарь, от которого у Чайлда вновь спирало дыхание. Он сглотнул, щуря глаза, с сожалением замечая, как свет на кончиках тёмных волос гаснет, пусть и не до конца. — Это я придавлен Вами к земле, а не наоборот, — хитро улыбнулся Чайлд, затем облизывая губы. — И чего желает победитель? Сердце пропустило удар от усмешки, в которой расползлись губы Чжун Ли. Тот вдруг вырвал свою ногу из хватки, и Чайлд снова ощутил жар от того, как легко это получилось — а он же так цеплялся за штанину, почти что изо всех сил. Копьё, всё ещё пронзавшее землю в опасной близости от его лица, рассыпалось золотой пылью. Чайлд не успел оплакать потерю давления, как рядом опустились на колено и дёрнули за ворот, заставляя сесть. — Да я дам тебе всё, что попросишь, — выдохнул Чжун Ли, и Чайлд прищурился, тяжело дыша и утопая в янтаре, чувствуя себя в ловушке без единой надежды на спасение. Сжав шею Чжун Ли, он заставил его прислониться к себе ближе, и теперь губы горячило чужое дыхание. Царапина на щеке загорелась новой болью, когда её задели пальцы в перчатке. Чайлд едва не закатил глаза, вновь переживая странный приступ удовольствия, прокатывающееся волной по всей спине и собирающейся внизу настоящим пожаром. Он упустил момент, когда язык Чжун Ли скользнул ему в рот, но после не упускал ни мига. Не упустил ни того, как губы вдруг заболели в унисон со всем телом, ни того, как он в ответ наткнулся на острые клыки. Стон сдержать не удалось, в голове перемкнуло. Чайлд вцепился в Чжун Ли до ноющей боли в пальцах, притягивая его ближе и ощущая, как хватка на вороте крепчает будто бы в желании чуть придушить его. По наитию мутного сознания он сомкнул челюсти на нижней губе Чжун Ли, а когда приоткрыл глаза, то увидел полыхающий огонь в золоте напротив. В отместку обожгло его губу болью, на языке вдруг появился металлический привкус, и Чайлд окончательно потерял связь с реальностью. Во тьме, под веками, заплясали янтарные пятна, когда его губы вновь и вновь начинало терзать болью от любого движения. На царапину на щеке надавили пальцами, заставляя всё же опять открыть глаза. Чайлд отстранился, точнее попытался, потому что ему не дали. Обвившие его руки сжались так сильно, что ему почудилось желание сломать его в этих объятьях. Но он послушно открыл рот, пуская в него уже не человеческий язык, и сжимая между ногами возбуждение, чувствуя, как в его горло проникают глубже. Так глубоко, как он мечтал буквально вчера утром. Его держали не когтями — он всё ещё ощущал ткань перчаток. И это оказалась настолько разочаровывающая мысль, что Чайлд оторвался от Чжун Ли, нашарил мутным взглядом его руки и настойчиво потянул за перчатки. Но не успел ничего сделать, останавливаясь и выдавливая из себя что-то, похожее на смесь из стона и тихого крика — на одно раздирающее мгновение в его шею впились зубами так, что побелело перед глазами. Дрожа, он обмяк в сковывающих его руках, бессильно продолжая цепляться за ткань перчатки. Отклонив голову, он упёрся чуть прояснившимся взглядом в растущий неподалёку туманный цветок. Не так уж и далеко они находились от воды. Чайлд мелко вздрогнул, но чувствовал себя настолько разомлевшим, что ничего не сделал, когда волосы на его затылке сжали и заставили его повернуть голову. Он улыбнулся янтарю глаз. По шее разливалась болезненная пульсация от нового укуса, и он опустил взгляд — улыбка стала шире от вида окровавленных губ Чжун Ли. Он не настолько чётко видел, но подозревал, что тоже оставил свои метки. В желании погладить, он коснулся щеки Чжун Ли и замер. Под подушечками пальцев было нечто другое. И это точно была не кожа — это «нечто» оказалось более гладким, немного ломким в каких-то местах, а также — холодным. Чайлд натянул это «нечто» пальцами, и чуть не застонал, увидев прозрачную чешую, показавшуюся в янтарном свете колонн. Перед глазами прояснилось, и теперь он видел по всему лицу Чжун Ли чешуйки, отливающие золотым, бурым и чёрным, но по большей части — прозрачные, цветом под кожу, видные лишь местами. Прижав ладонь полностью, он порывисто вдохнул, оглаживая, привыкая и невольно вспоминая тот вечер, когда впервые ощутил её. Теперь мог и увидеть. В груди защемило от какого-то непонятного, но понравившегося ему чувства. Он потянулся вперёд, смотря в мутный и дикий янтарь глаз Чжун Ли, затем размашисто проходясь языком по его губам, собирая с них кровь. Чжун Ли моргнул, и его чешуя вдруг стремительно убежала из-под пальцев Чайлда. Тот вдохнул, бегло осмотрел то, что вновь стало обыкновенной человеческой кожей, и возмущенно посмотрел на Чжун Ли. А Чжун Ли, чуть хмурясь, отвёл взгляд в сторону. Чайлд фыркнул и сказал: — А мне понравилось, — и замер взглядом на ранке на нижней губе Чжун Ли. Та не кровоточила, но всё равно была слишком заметной. На него перевели внимательный, даже пристальный взгляд, будто сомневались в правдивости его слов, но Чайлд честно посмотрел в ответ, после расплываясь в улыбке. Чжун Ли тихо хмыкнул, больше своим каким-то мыслям, и осмотрел его. После вдруг прошёлся пальцем по его губам, и Чайлд замычал от неприятной боли — по ощущениям, ему все губы раскромсали, но сделавших это клыков он не увидел, когда Чжун Ли заговорил: — Как ты себя чувствуешь? — Прекрасно, — вздохнул Чайлд, облизывая свои губы и снова морщась от боли. Неприятно, заживать будет долго, а ещё, что хуже всего, это чересчур заметно. Не то, чтобы он против демонстрировать метки от Чжун Ли, но на губах это слишком провокационно. А ещё он вряд ли сможет теперь долго целоваться, если уж на то пошло, и это было минусом ещё крупнее предыдущего. Отмахнувшись от мыслей, что скоро он вновь оставит деньги в хижине Бубу, он сказал. — Меня хватит ещё на один раунд. — Конечно, — улыбнулся Чжун Ли, впрочем, даже не пытаясь отпустить его или хотя бы ослабить хватку. Чайлд поёрзал, начиная ощущать твёрдость земли и про себя радуясь тому, что она перестала сотрясаться. Тело просто ныло от натуги, не более, его не проткнули. Потому что все смертельные или очень опасные удары ему удалось отбить. Вероятно, с подачки Чжун Ли, но тем не менее. По его лицу пробежались пальцами, и Чайлд вдруг задумался о том, что, вероятно, их небольшое свидание перетечёт в немного другое настроение прямо вот сейчас. Однако же Чжун Ли выглядел слишком серьёзным и задумчивым для такого. На всякий случай Чайлд послушно отклонил голову, позволяя продолжать гладить его, и не разрешил собственному дыханию сорваться. Медленно, глубоко, собираясь с силами. К его гордости — до чувства истощения было ещё очень далеко. Он мог бы встать на ноги, но мысль продолжать лежать в руках Чжун Ли слишком уж прельщала. Потому он расслабился, подозревая, что очень скоро они снова схлестнутся в схватке. Которая может выйти более яростной. — Хочу тебя кое-чему научить, — вдруг сказал Чжун Ли. Чайлд озадаченно нахмурился и тяжело вздохнул, когда его начали отпускать. Проследив за тем, как встаёт Чжун Ли, он тоже поднялся и потянулся, разгоняя кровь и приводя в чувства мышцы. Кажется, он слишком быстро начал привыкать к чувству расслабленности. — Чему? — спросил он и застыл на месте, когда Чжун Ли коснулся пальцами его груди. Спустя мгновение, он протяжно выдохнул, непонимающе моргая и ощущая, как по всему телу волна за волной прокатывается приятное согревающее тепло, несущее за собой силу. На мгновение ему показалось, что он может одной рукой раскрошить целую гору. А волны тепла казались знакомыми, даже слишком. — Смертные не в состоянии стать адептами, — заговорил Чжун Ли, убирая руку, но волны силы никуда не пропадали. Чайлд сделал глубокий вдох, успокаивая отчего-то расшалившееся сердце и чувствуя, как в нём оседает «нечто». Чжун Ли, понаблюдав за ним какое-то время продолжил. — Однако некоторые из них, в особенных и редких случаях, могут обучиться чарам адептов. — И я могу? — удивился Чайлд, зачем-то щупая собственную грудь и, ожидаемо, не находя ничего странного или подозрительного. Не создали же ему дырку в центре солнечного сплетения, чтобы залить туда… что-то. — То, что ты сейчас чувствовал — моя сила, — ответил Чжун Ли. — И с её помощью — да, сможешь. По крайней мере, я так думаю, — он задумался на пару мгновений. Чайлд усмехнулся, перестав трогать себя, и хитро сощурил глаза. — Не знал, что этому могут учить смертных, — сказал он. Чжун Ли отвлёкся от своих мыслей и ответил на хитрый взгляд не менее хитрой улыбкой: — Я нечасто брал учеников, таким больше любит заниматься Хранитель Облаков. — Вы меня определённо балуете, — фыркнул Чайлд, вытягиваясь по струнке, когда в одном движение ему зашли за спину и положили руки на плечи. Он ухмыльнулся, прочёсывая склон взглядом с очень далёкими от серьёзности мыслями. Обдумать всё тщательнее ему не дали — вновь погнали по телу волны, но те теперь будто бы рождались где-то у него внутри, а не шли от ладоней Чжун Ли. — Немного есть, — ответил Чжун Ли, затем переходя с немного игривого на более спокойный и серьёзный тон. — Сосредоточься на том, как энергия течёт внутри тебя. Очень редко смертные могут создавать такую энергию внутри собственных тел, это, своего рода, аномалия, благодаря которой они в состоянии научиться чарам адептов. В тебе этой аномалии нет, но это не значит, что ты не можешь научиться управлять энергией, хоть и позаимствованной. Попробуй. Чайлд медленно кивнул, направляя собственные мысли в нужное русло. Может, всё дело было в том, что у него был Гидро Глаз Бога, который уже давно был частью его жизни, потому что ассоциации с этим потоком энергии были до ужаса простыми. Только понимание того, что сила именно «течёт», в каком бы переносном смысле это ни было, абсолютно не упрощало то, как этим самым «течением» стоит руководить. Всё равно, что заставить повернуть бурную реку. Чайлд уже раздражённо выдохнул, напрягаясь и стараясь не отвлекаться на тепло ладоней, продолжавших лежать на его плечах. Вопрос ещё в том, а куда в принципе стоило направлять эту энергию. Сейчас она хаотично вилась клубком в нутре. Закрыв глаза, он мысленно сунул руку в этот клубок и схватился за пульсирующую энергию, потом потянув куда-то вверх. Например, к голове. — Грубо. Он аж вздрогнул и распахнул глаза, мгновенно теряя всю концентрацию. Обернувшись, столкнулся с укоризненным взглядом Чжун Ли, затем возмущенно выдыхая: — Как умею, Вы не объяснили. Чжун Ли покачал головой. Переместив одну руку, он коснулся кожи рядом с глазом Чайлда, чуть надавил, потом огладил, словно нарочно привлекая внимание именно к этому месту. Чайлд невольно покрылся мурашками от зазвучавшего на ухо голоса — не вкрадчивого, а всё такого же спокойного и серьёзного, даже учительского: — Моя вина, — признал Чжун Ли. — Посмотри вперёд. Видишь электро-кристалл на одном из склонов? Заставив себя посмотреть вперёд, Чайлд всё же нашёл взглядом нужный фиолетовый кристалл. Тот мрачно искрил в темноте — видимо, уже наступил глубокий вечер, а он и не заметил из-за света колонн. Он медленно качнул головой в кивке. — Хорошо, — выдохнул Чжун Ли. — Я хочу, чтобы ты сказал мне, сколько именно кристаллов там растёт. — Что? — не понял Чайлд. Нет, он понял, но каким чудом он должен точно сказать, сколько там кристаллов, если склон от них настолько далеко, что он видит кристалл лишь из-за того, что тот светится в темноте? — Сконцентрируйся на этом месте, — Чжун Ли вновь надавил пальцами на место рядом с глазом, — и протяни до сюда энергию. Подумай о желании видеть всё лучше и чётче. Сказать просто. Чайлд снова фыркнул, но уже про себя, всё же делая поблажку Чжун Ли — тот же говорил, что нечасто брал себе учеников. От мысли, что теперь уже он снисходителен к Богу, стало веселее. С небольшой улыбкой Чайлд вновь сконцентрировался на энергии внутри себя и на желании «видеть всё лучше и чётче». Прямо как Чжун Ли видит в темноте, точно. Почему бы и нет. Впившись взглядом в несчастный кристалл, Чайлд сосредоточился. Может, это надо делать медленно, шаг за шагом. С терпением, без спешки, без паники и всего прочего, что засоряет голову в самые ответственные моменты. Потому прогнав всё лишнее, он просто начал делать то, что от него хотели. Казалось, это тянулось вечность. Чайлд стиснул челюсти, стараясь, действительно стараясь, не отводя взгляда от кристалла, и глаза уже начинали болеть от того, как долго он намеренно пялился в одну точку. Воздух со свистом вылетел из его приоткрытого рта, и мир вдруг стал мутным. От неожиданности Чайлд вздрогнул, усиленно моргая. И выругался, потирая пальцами глаза. — У тебя почти получилось, — заметил Чжун Ли. — Вы чувствуете, что ли? — спросил Чайлд, недовольно оборачиваясь к нему. Чжун Ли улыбнулся. — Конечно, это же моя энергия, — ответил он, и Чайлд непонятно от чего смутился, тут же отворачиваясь. И судорожно вдохнул от руки, переползшей с его плеча ему на живот. Уже ставший привычным клубок из энергии почувствовался почему-то острее. Чайлд нервно улыбнулся, поспешно отмахиваясь от мыслей, потянувшихся вслед за этим. Он не собирается думать о лишнем и о том, что может испортить ему настроение. — Смотри снова, — сказал Чжун Ли. Чайлд перевёл взгляд на уже начавший раздражать кристалл, и не сдержал оханья, когда мир вокруг резко изменился. Тьма расступилась, будто бы став светлее, но не из-за колонн, а просто сама по себе. Вместе с темнотой стало иным всё — Чайлду показалось, что он способен видеть не только то, сколько кристаллов растёт на том склоне, а каждый порыв воздуха. Спустя несколько мгновений голова завопила болью, и Чайлд дёрнулся, уходя от рук Чжун Ли и зажмуривая глаза, тяжело выдыхая. — Аякс? — позвали его, и в голосе действительно звучало беспокойство. Чайлд чуть приоткрыл глаза, затем вздыхая с облегчением. После подобной демонстрации с его обычным, нормальным человеческим зрением мир казался до невозможности мутным. Но он хотя бы не видел движения воздуха, или чем именно это было. Он поднял голову — Чжун Ли остановился в шаге от него, протянув было руки, но не касаясь его. Чайлд улыбнулся, сам двигаясь навстречу и утыкаясь головой в плечо Чжун Ли, обхватывая руками. — Там растёт три кристалла, довольны? — спросил он лукаво, потираясь щекой о ткань рубашки и вдыхая запах шелковицы, смешавшийся с запахом здешней воды, пыли и пота. И крови. Немного крови тоже было. — Тебе было больно? — спросил Чжун Ли, оглаживая его спину. Чайлд фыркнул, сосредоточился на энергии, которую ощущал всё так же явственно, и с трудом дотянул её до глаз. Одного глаза — на всякий случай. Закрыв второй, он устремил взгляд под ноги. На несколько секунд хватило — ему удалось увидеть, как от лёгких порывов ветра чуть колыхалась примятая их ногами трава, когда голова вновь начала раскалываться. Ослабив концентрацию и вновь видя не такой чёткий мир, он ответил: — Просто у меня едва не взорвался мозг от того, что я увидел. Это оказалось внезапным. Ничего серьёзного. Спасибо, — он выпрямился и хотел было коснуться губами щеки Чжун Ли, как невовремя вспомнил, что они у него ранены. Вздохнув о потере, вновь сильнее прижался к Чжун Ли. — Извини, я с тобой забываюсь, — сказал глухо Чжун Ли, и в его голосе скользнула нотка тревоги о чём-то. Чайлд пометался в выборе всего пару секунд, а затем поднял голову, заставил Чжун Ли повернуть к нему лицо и поцеловал, напрочь игнорируя после обжёгшую губы боль от давления на незажившие раны. — Очень лестно, — улыбнулся он слегка, отстранившись и радуясь, что на лице у Чжун Ли не было никакого сложного или мрачного выражения. Будто та тревога в словах лишь была игрой воображения. Чжун Ли на краткое мгновение нахмурился, когда раздался журчащий звук воды, а потом чуть приподнял голову от водяного клинка, едва ли не режущего ему горло. Со всё той же лёгкой улыбкой Чайлд вновь коснулся его губ, а потом продолжил: — Суть я уловил. Думаю, я пойму лучше, если попробую использовать это в ситуации более щекотливой, чем сейчас. Как думаете? — Думаю, в этом есть смысл, — проговорил Чжун Ли медленно, с плохо скрываемым рокотом. Чайлд внутренне задрожал, вновь нащупывая этот клубок из энергии. Что ж, научиться чарам адептов — звучало очень интригующе. До бурления крови в жилах.

***

В практике, особенно в той, где мозгу приходилось думать в разы быстрее, всё познавалось гораздо проще, чем при обычной зубрёжке. Только это не отменяло того, что Чайлд оказался измотан под конец их уже третьего боя за этот вечер. Перед глазами от усталости летали раздражающие мушки, которые не уходили даже когда он моргал. Благо, что это прошло к моменту, как он вместе с Чжун Ли переступил порог их дома. Теперь уже точно — «их» дома. Бросив взгляд на кухню и найдя кастрюлю, о которой успешно забыл, посмотрел на себя и поспешно стянул грязные и промокшие сапоги. Бросил взгляд на Чжун Ли — тот тоже выглядел не так аккуратно, как пару часов назад. Рубашка и штаны оказались порваны в нескольких местах, но ни капли крови. Если не считать тех, что на вороте, но то могло попросту натечь с прокушенной губы. Или это Чайлд оставил по неаккуратности. На языке вновь появился металлический привкус, когда Чайлд провёл им по собственным губам в некой задумчивости. Чжун Ли проследил за этим движением, а потом сказал, чуть улыбнувшись: — Иди приведи себя в порядок. Чайлд пожал плечами, поудобнее перехватывая сапоги в руках и направляясь в ванную. А по спине всё равно бежали мурашки от золотого взгляда. Скрывшись за дверью, Чайлд выдохнул, после улыбаясь неясным образам в собственной голове, и осмотрел подол плаща. Всё ещё тяжёлый, с грязными разводами от воды, но удивительно целый. И то ли всё дело было в самой ткани, которую используют адепты, то ли в том, что Чжун Ли действительно немного игрался, а не дрался всерьёз. Хотя дерись он всерьёз, то Чайлд лежал бы под ним с переломанными костями и вряд ли даже дышащий. Он встряхнулся, прогоняя фантазию, и принялся чистить сапоги в раковине. На удивление, это удалось сделать без особых усилий. Стянув с себя остальную одежду, Чайлд принялся расправляться и с нею, как поднял взгляд и замер. Зеркало показало ему далеко не лучший вид. И так после хороших драк он был растрёпан, а тут — будто бурю пережил. Каким чудом Чжун Ли сохранил свою стать и не перестал выглядеть как Бог после их схватки, а Чайлд… а Чайлд напоминал побитого сверстниками подростка. Это какое-то издевательство. И ясно, почему губы всё ещё ныли — на них живого места не было. Чайлд провёл пальцем по одной из ранок, глухо зашипел и перевёл взгляд на щеку. Там царапина уже успела покрыться уродливой сухой коркой, которую содрать не составит труда. Чуть почесав её в каком-то абсолютно несуразном порыве, Чайлд опустил взгляд ещё ниже. На шее во всей своей ужасающей красе расцветал новый укус. Не глубокий, даже почти что простой след. Проведя по нему ладонью, Чайлд скосил глаза в сторону шкафчика, где стояли заживляющие мази. Может, ему даже не придётся идти вновь в хижину Бубу. Но, вероятно, стоит спросить разрешения у Чжун Ли. Сделав шаг назад, Чайлд оглядел себя получше, теперь начиная в полной мере понимать, что с ним случилось. Тело оказалось слишком щедро усыпано синяками и, судя по всему, только сейчас его начал отпускать адреналин — возвращалась чувствительность. И тело действительно болело. Чайлд невесомо провёл пальцами по россыпи синяков на боках, на прессе, даже на груди, невольно задерживая дыхание каждый раз, когда под кожей легонько взрывалась боль. Его рука остановилась около живота — в том месте, где продолжала тенью виться энергия. Она до сих пор поддавалась только при помощи силы, и во время битвы это не играло на руку от слова «совсем», потому что занимало слишком много времени, но всё же… чувство не отпускало. И энергия текла, только как-то привычно. Будто появилась не сегодня, а уже достаточно давно. Чайлд остановился на этой мысли. Несколько раз моргнул, после делая глубокий вдох, пытаясь угомонить разошедшееся сердце. Только вот настолько нехитрым способом утихомирить и заносившиеся в голове мысли не удалось. Спустя всего пару мгновений Чайлд оказался окружён собственным сознанием, осознавая одну очень простую, но почему-то до этого момента не пришедшую к нему вещь. Отныне и вовек он полностью принадлежит Мораксу. На его коже сейчас остались только следы его зубов, когтей и ударов; сердце и душа покорена им же, а внутри течёт энергия, которая даже не принадлежит Чайлду. Энергия, которой Чжун Ли без труда управлял в его теле. При помощи своего простого желания. Как кукловод. Чайлд поспешно закрыл глаза, пытаясь не проиграть собственным сомнениям, но те упорно лезли в голову. Он думал, что Чжун Ли ему доверяет? Неужели, а как долго тогда в нём эта самая энергия? Почему он узнал об этом только сейчас? Это же не может быть… ловушкой? Нет, Чжун Ли не стал бы управлять им, не стал бы принуждать его. Так? Он же говорил. Но не обещал. Чайлд замотал головой, не понимая, и поспешно залез в ванну, тут же обрушивая на себя поток из воды. Как если бы это могло прогнать сочащиеся ядом размышления. Это просто ради его защиты. Звучит логично, даже очень, ему не надо беспокоиться. Всё хорошо. Только вот неприятный осадок всё равно остался и убираться никуда не хотел. Как и горечь от мыслей, что он сомневается и в чём-то подозревает Чжун Ли. Со стороны того правильно не верить ему и на всякий случай держать в узде. Чтобы убить, если вдруг Чайлд снова предаст и попытается всё же захватить Сердце Бога. Это справедливо. Помывшись, но не вымыв из головы все эти мысли, он вылез из ванной с твёрдым желанием как можно быстрее увидеть Чжун Ли. Увидеть, понять, убедиться, что на него не смотрят как в ожидании обмана или лжи. Набросив на себя халат и просто пройдясь полотенцем по волосам, даже особо не выжав из них воду, он выбежал из ванной. Чжун Ли нашёлся в спальне, тоже уже переодетый в домашний халат, распустивший волосы, спокойный, держащий что-то в руках. Чайлд недолго думая — по сути, совсем не думая, — обхватил его лицо руками и заставил повернуться к себе. И не сдержал облегчённо вздоха, наткнувшись на удивлённый, непонимающий, но не презрительный или осторожный взгляд. — Извините, — сказал он, продолжая, впрочем, вглядываться, искать искру, тень, скрытый блеск подозрения в золоте, но не находя ничего. Накрученная им самим паника постепенно отпускала, наконец возвращая его разуму здравомыслие. Чжун Ли вскинул брови, не успев даже спросить, случилось ли что-то, и медленно кивнул. Чайлд улыбнулся в ответ, отпуская его лицо и смотря вниз. Затем чувствуя, как в грудь опускает ледяной шар нового приступа паники. В чёрных с золотом пальцах покоилась его красная маска, его отличительный знак фатуи. Точно, он же бросил её в стену и оставил на полу. Было бы странно, не найди её Чжун Ли сейчас. Было бы странно, если бы он её не поднял. Собравшись с силами, Чайлд задавил готовые вырваться из него унизительные оправдания — ему не за что оправдываться, он ничего не сделал, это просто… недоразумение. Он потянулся и забрал маску, после сжимая её — в его руках она чувствовалась правильнее, чем в руках Моракса. Его как ледяным ветром обдало от такой мысли, и вновь захотелось отбросить от себя маску. Словно в каком-то ненормальном приступе. Чайлд очень надеялся, что его взгляд не безумный или пустой — что бы он ни чувствовал, а показывать не стоило. Ему следует взять себя в руки и успокоиться. — Аякс, тебе надо поесть и высушить голову, — медленно сказал Чжун Ли. Чайлд усмехнулся, на удивление для самого себя даже искренне, кивая и чувствуя благодарность. Благодарность за то, что у него ничего не спросили. — Да, я сейчас, — он стиснул пальцы на маске сильнее. Чжун Ли огладил руками его плечи, после отпуская и, судя по шуму, делая несколько шагов к выходу из спальни. Чайлд замер, зажмурившись, затем слыша, что шаги прекратились. Вдоль позвоночника пробежалась нервная дрожь. Сглотнув и до сих пор не слыша шагов, Чайлд спросил: — Зачем Вы учите меня использовать Вашу энергию? И проглотил рвущийся наружу судорожный вздох, когда услышал, как к нему подошли. Тёплые ладони вновь легли на его плечи, медленно стекли по рукам, к его запястьям, и остановились на них, коротко сжав. К нему прижались со спины, тяжело выдыхая. — Если ты поймёшь, как это делается, то, возможно, будет больше шансов, что ты переживёшь получение бессмертия, — сказал Чжун Ли. Чайлд несколько раз моргнул, после кивая. Что ж, он должен был догадаться, что всё не может быть так просто. Его внимание на короткое мгновение вернулось к этому клубку в его нутре, и он выдохнул: — И как давно Ваша энергия во мне? — спустя секунду он пожалел, что в принципе открыл рот. Хватка на его запястьях стала вдруг крепче, и он спиной ощутил, как неожиданно напрягся Чжун Ли. В голове от чего-то помутнело, и Чайлд не сдержал рваного выдоха, чуть запрокидывая голову и устраивая её на плече Чжун Ли, затем говоря. — Не важно, не говорите. — Прости меня, — он ощутил, как дыхание обожгло открытый участок шеи, совсем рядом с новым следом от укуса. Чайлд стиснул зубы, совершенно не понимая, что должен чувствовать и что чувствует конкретно сейчас. Но во всём этом не было ни толики злобы. — Даже хорошо, что Вы это сделали, — сказал он, стараясь звучать если не уверенно, то хотя бы просто беспечно, спокойно и уравновешенно. — Всё в порядке. Его запястья сжали ещё сильнее, и он не смог побороть мелкую дрожь, прошившую его руки. В голосе Чжун Ли зазвучало нечто странное, напряжённое: — Аякс, ты… не доверяешь мне? — Что? — Чайлд чуть повернул голову, но лишь уткнулся носом в щеку. Вздохнув, он ответил. — Нет, я Вам верю, — он отвернулся, теперь глядя на маску в своих руках и почему-то сжимая её крепче, как в очередном желании раскрошить, затем заканчивая мысль. — Просто Ваше подозрение ко мне — нормально, было бы странно, не испытывай Вы его… — Это не подозрение, — прервал его Чжун Ли. Чайлд усмехнулся, но не успел ничего ответить — слова замерли на кончике его языка, когда он услышал глубокий шёпот на своё ухо. — Это жадность. Я хочу, чтобы другие понимали, что ты принадлежишь мне. Дыхание встало в лёгких. Чайлд закрыл глаза, опуская голову и тихо воя про себя от той волны чувств, что захлестнула его в мгновение: желание, горечь, счастье, страх, паника. На мгновение показалось, что под веками глаза обожгли слёзы, но когда он посмотрел перед собой, то мир был до ужаса чётким. — Мне стоило об этом предупредить, — продолжал Чжун Ли, словно желая добить, потому что он звучал с искренним раскаянием. — Прости меня, — Чайлд зажмурился только сильнее от того, как шрама на шее коснулись губами в лёгком поцелуе. Прижав к груди маску, он выдохнул сквозь зубы. Тёплые пальцы перебрались с его запястий к нему на бока, а после и вовсе обвили поперёк тела, прижимая теснее. Сейчас, без слоёв одежды, лишь с преградой в виде ткани халата, любое движение казалось слишком ярким и слишком весомым, даже если в нём не было никакого скрытого умысла. И Чайлд ненавидел себя за то, что вот так просто тает от всего этого, будто у него никаких сил на сопротивление. Мысли в который раз заметались в истерике в голове, пытаясь дать ему хотя бы какое-то направление. И всё вновь оборвалось, когда Чжун Ли, уже тише проговорил: — Ты заслуживаешь гораздо больше, чем ты думаешь. — Я предал Царицу, — отрывисто выпалил Чайлд, будто бы это звучало признанием. — Почему Вы думаете, что я не предам Вас? Вы же не можете быть таким наивным. — И я не наивен, но я знаю, что ты не посмеешь меня предать, — ответил Чжун Ли, но Чайлд замотал головой, даже стараясь игнорировать драконий рокот. Тогда Чжун Ли замолчал на несколько мгновений, а потом заговорил так, что его тихий голос перекрыл даже стук крови в ушах. — Мне стоит прибегнуть к угрозам, чтобы ты поверил мне, Аякс? Мне стоит сказать, что сейчас твоя семья находится на моих землях и под моей защитой, и их жизнь тоже в моей власти? Только в этом случае ты поверишь моей уверенности в твою преданность мне? На несколько мгновений Чайлду показалось, что его сердце остановилось. А затем в груди развернулось ледяное, пугающее чувство, которое он никогда не хотел бы испытывать к Чжун Ли, к Мораксу, к Верховному Адепту и Гео Архонту. Оно сдавило ему рёбра, и Чайлд выпрямился, стараясь дышать и не дать эмоциям окончательно овладеть его разумом. Хватка на нём ослабла, и он смог повернуться к Чжун Ли. В мгновение лёд в груди испарился без следа, оставив лишь пустоту. Чжун Ли смотрел на него с невыносимой горечью, с огоньком самоненависти на дне жёлтого зрачка. Губы Чайлда дрогнули. Маска с глухим стуком упала на пол, и Чайлд обхватил Чжун Ли в ответ, не веря тому, что на несколько секунд всерьёз воспринял его слова. — Простите, — выдавил Чайлд, не зная, ненавидеть ли себя за то, что ему действительно понадобилось услышать это всё от Чжун Ли, чтобы прийти в себя. Чжун Ли покачал головой, затем чуть наклоняя голову и касаясь своим лбом лба Чайлда. — Я буду защищать их и тебя даже без контракта, — проговорил он медленно, словно думая, что так Чайлд лучше вникнет в суть. — Если ты захочешь, я расторгну контракт, чтобы ты не принуждал себя… — Не надо, — ответил Чайлд, прикрывая глаза и впитывая в себя тепло и чужое дыхание, наконец успокаиваясь и собираясь с мыслями. Правда в словах Чжун Ли была. Если Чайлд предаст, то его убьют, а за ним последует и вся его семья, которую он так любезно вручил в руки их личного палача. Только вот уверенность Чжун Ли в том, что Чайлд с ним искренен, строилась на совершенно другом, более эфемерном, чем существующее между ними соглашение. Соглашение, сейчас казавшееся простой условностью, упрощением их отношений. Отпустив Чжун Ли, он опустил голову. Красная маска всё ещё лежала на полу, никуда не пропадая. Как проклятое напоминание, но Чайлду ли не знать, что уничтожение вещей не стирает мысли о них. Это никогда не работало. И сейчас не сработает, но если он будет знать, что эта маска всё ещё где-то тут, всё ещё существует, то ему будет хуже. — Они меня боятся, — вздохнул Чайлд, наклоняясь за маской и невольно делая шаг в сторону от Чжун Ли. Тот не шелохнулся, видимо, слушая, и Чайлд, немного подумав, всё же дал волю собственному языку. — Мне кажется, поэтому они меня и отдали в Фатуи — потому что посчитали, что так будут в безопасности. Не знаю, может, отец даже думал, что однажды я нападу на них, поэтому решил, что на службе у Царицы мне будет лучше. На лицо по старой привычке лезла беспечная, и оттого фальшивая улыбка. Но улыбаться совершенно не хотелось — было нечему. Чайлд сделал несколько глубоких вдохов, сгоняя ложь с лица, после поворачиваясь к Чжун Ли. Тот мрачно глядел на красную маску, с тем самым выражением, с каким смотрел на Глаз Порчи — недовольство, смешанное с чем-то гораздо более опасным, и потому лучше скрываемым. Но потом он поднял взгляд, встречаясь им со взглядом Чайлда, и эмоции в его глазах смягчились. — В четырнадцать лет я сбежал из дома и упал в Бездну, — слова сорвались непроизвольно, и Чайлд внутренне дрогнул от того, как желтые зрачки Чжун Ли резко сузились. Повисло молчание. Чайлд искренне пытался игнорировать набирающую силу дрожь в собственных пальцах, но маска всё равно начала мелко трястись, выдавая его с потрохами. Конечно, Чжун Ли понял, что это значит. Он не может не знать, он же прожил шесть тысяч лет. Ему же не будет тошно от мысли, что он так близко подпустил к себе несовершенное создание Бездны? Чайлд повёл плечами, ощущая, что говорить дальше становится на удивление легко и просто, будто всё в порядке. Будто всё так, как должно быть. — До этого я был другим, меня не особо интересовали битвы, но после… Вы и сами знаете. И родители заметили, что со мной что-то не так. То есть, они так решили, — Чайлд вздохнул, обрывая себя. И поморщился, когда вздрогнул от прикосновения к спине. — Ты бы хотел это поменять? — медленно спросил Чжун Ли, и Чайлд не сдержался и фыркнул, после мотая головой. Стиснув маску в руках, он ответил: — Я был в восторге, когда в Фатуи увидели во мне боевой потенциал и разрешили чаще выходить на полевые миссии. Мне это нравится. И я хочу продолжать. Я понимаю, почему отец видит в этом что-то плохое, но я… я не согласен. Я бы их не убил, я бы им никогда не причинил вреда, — он зло заморгал, но не на родителей, а на самого себя, потому голос дрогнул. Из него вырвался судорожный выдох, когда его виска успокаивающе коснулись губами, и не отстранился, наоборот, прижимаясь лишь сильнее, про себя радуясь, что его вновь обнимают. — Хорошо, — выдохнул Чжун Ли, и Чайлд улыбнулся, прикрывая глаза. — Это хорошо. — Вы не испытываете отвращения? — спросил он, внутренне уже догадываясь об ответе. И его окончательно отпустило всё то гнетущее, что едва ли не ело его изнутри, когда Чжун Ли тихо рассмеялся, утробно, так, что по коже побежали мурашки. Чайлд уже с более спокойным сердцем закончил. — Это тоже хорошо, потому что я бы не смог это изменить. Такой стала моя природа. — У меня тоже есть вещи, которые я не смогу изменить, — проговорил Чжун Ли, вздыхая то ли огорчённо, то ли довольно. Чайлд открыл глаза, хмурясь, а потом замирая на месте. Он всё ещё чувствовал лежащую на спине ладонь Чжун Ли, он в принципе до сих пор ощущал его рядом. И это совсем не объясняло его вдруг вспыхнувшую сигнальным-красным реакцию — бежать. Всего на долю секунды, он даже вздрогнуть или дёрнуться не успел. После вопящая об опасности сирена чуть утихла, но не исчезла вовсе, а воздух в комнате стал знакомо тяжелее. Как вчера в ванной. Как в первую встречу. Чайлд задержал дыхание, не смея повернуть головы или опустить взгляда, когда его щиколотки коснулось что-то длинное, мощное, почему-то немного пушистое и чешуйчатое. Стиснув челюсти от волны жара, прокатившейся по спине, он осознал, что и продолжавшая касаться его ладонь стала будто бы больше, шире. Его взгляд медленно опустился вниз, когда нечто змеёй обвило его ногу, от щиколотки до самого колена. Он не сдержал нервного смешка от вида рыжей пушистой кисточки, венчавшей бурый, будто бы обсыпанный золотом, хвост. Длинный, утолщающийся и выглядящий так, словно мог сломать ему ногу в одночасье, просто сжавшись чуть сильнее. Вой в голове улёгся окончательно, но дышать всё равно почему-то было слишком трудно. Чайлд проследил за тем, как кисточка легко мазнула его под коленкой, а затем повернул голову. На видных из-под халата ногах светились янтарным узоры. А ещё были когти. Длинные, опасные и чёрные, как ночь, когти. Чайлд сглотнул, поднимая взгляд выше и осознавая, что на Чжун Ли халат стал сидеть слишком плотно. Как если бы стал ему резко мал. Странно, что не разошёлся по швам. Обычно Чайлд мог смотреть в глаза Чжун Ли не напрягаясь. Сейчас он поймал себя на том, что продолжает поднимать голову, а до лица ещё не дошёл — замер взглядом на видной из-за воротов несчастного халата груди. Почерневшей, чешуйчатой, покрытой гео-узорами, которые сияли так, что видно было из-под ткани. — Вам не жалко халат? — выдавил он из себя, и потерял способность мыслить разумно, когда над его головой раздался голос, гораздо глубже того, что он привык слышать обычно — в нём слышался уже не затаённый рокот, а настоящий. От такого голоса должны трястись не горы, а целые страны. — Ничуть. Чайлд невольно вцепился в ткань его халата, ощущая, как подкашиваются ноги. А потом поднял голову и оказался захвачен в ловушку окончательно. Если от голоса дрожали страны, то от тяжести взгляда янтарных с узкими, как у ящериц, и почерневшими зрачками глаз они погружались на дно океана. Чайлд бы и сам погрузился на дно, но упасть ему не дали, подхватив. И ощущение большой ладони, а также когтей, чувствующихся даже через ткань халата, лишь подстегнуло. Сегодня ему уже удалось увидеть чешую на лице Чжун Ли. Но сейчас её было больше — чёрная с золотым она бежала по краю лица, иногда проскальзывая до глаз или носа, мешаясь с прозрачной чешуёй, сейчас так хорошо видной в свете ламп. Кончики тёмных, будто бы ставших гуще, волос вновь светились мягким янтарным, а голову украшали чёрно-золотые рога. Длинные, гладкие, чуть искривлённые и очень острые. Такие, какими их наощупь запомнил Чайлд с вечера, когда получил шрам на шее. — Моракс, — сорвалось у него еле слышное, и он издал странный звук, вдруг ощутив, как кисточка хвоста забралась выше его голени и теперь касалась бедра. Только отвести взгляд от лица Моракса он не смел, продолжая разглядывать и запоминать всецело, до количества и расположения чешуек. — Ты дрожишь, — проговорил Моракс, и Чайлду показалось, что он мог услышать, как рокот рождается в каменной груди и поднимается по чёрному горлу с золотым ромбом на кадыке. Он испытал неожиданное желание впиться в этот самый ромб губами. — Меня ноги не держат, — признался он всё же, отгоняя мысли и стараясь сконцентрироваться хоть на чём-то. На чём-то, что не будет, например, всё той же мохнатой кисточкой, продолжавшей поглаживать его бедро уже не только со внешней, но теперь ещё и с внутренней стороны, каждый раз запуская мелкую волну мурашек. — Мне продолжать держать тебя? — спросил Моракс, исследуя его взглядом, сохраняя на лице сосредоточенность. — Архонты, да, — прохрипел неожиданно для себя Чайлд, впиваясь в него пальцами лишь сильнее и ощущая, что хватка на нём рук крепнет, а его ногу стискивают хвостом. И как невовремя он вспомнил о треклятой маске, перехватывая её в руке. Янтарные глаза устремили взгляд на неё, тоже замечая. Чайлд сделал глубокий вдох и всё же опустил голову, поджимая губы — в голове зашевелилась мысль выбросить маску в окно. Но эту идею смело из его сознания от дыхания, так непривычно коснувшегося макушки: — Что мне сделать с ней, Аякс? По маске провели кончиками когтей настолько длинных, что Чайлду почудилось, будто они могли бы без труда проткнуть его насквозь. Сердце каждый раз словно замирало от подобных мыслей, и он ничего не мог с этим поделать, совершенно. Находясь в руках Моракса даже дышать трудно — его же сломают в одно движение, а он ничего не сможет сделать. Потому что оставил свой Глаз Бога в ванной. Но ему спасаться незачем. — Знаете, — сказал он тихо, чуть отклоняя голову и чуть щурясь от того, как горячее драконье дыхание ерошит ему волосы, — я до сих пор думаю о себе как о «Чайлде». В следующее мгновение он выгнулся от тихого и явно недовольного рычания. Прикрыв глаза на пару мгновений, он теснее прижался к телу рядом, щекой ощущая чешую. А когда поднял голову, смотря, то встретился с внимательным, ожидающим взглядом. Всё таким же давящим, но будто бы не специально. — Мне называть тебя так? — вопрос показался странным. Чайлд усмехнулся, мотнул головой, а потом снова посмотрел на маску. Запоздалая горечь чуть испортила настроение. — Даже я не могу себя так уже называть. Особенно после того, как помог Цисин. Думаю, теперь Вы можете обвинить Царицу в нарушении контракта, — голос даже не дрогнул. Чайлд прикрыл глаза, чувствуя, что его обхватывают рукой поперёк тела сильнее, но не опасно, всё так же осторожно. Хотя от когтей, через ткань коснувшихся его живота, внутри запорхали знакомые тревожные, но приятные бабочки. — Ты жалеешь? — пророкотали уже над ухом. Чайлд сглотнул, вдруг не находя в груди воздуха, а когда нашёл, то спросил: — Вы уничтожите Снежную? — Я хочу уничтожить не Снежную, а Царицу, и только если ты хочешь того же, — ответил Моракс, и на Чайлда рухнуло неожиданное успокоение. Он медленно кивнул, вновь встречаясь взглядами с янтарём: — Не жалею. Треск показался оглушительным. Чайлд посмотрел на свою руку и замер, наблюдая, как по красной маске расползаются глубокие трещины, расщепляя её на части. Она не распадалась, а трещин становилось всё больше, до тех пор, пока от маски не осталась лишь пыль, тут же пропавшая без следа в воздухе. Чайлд сглотнул, сжимая опустевшую руку в кулак, а затем вцепляясь ею в Моракса. Даже в чешуе на коже губы у того оказались мягкими — Чайлд закрыл глаза, принимая поцелуй сначала в лоб, затем в волосы, после в щёку, а затем и в губы, почти невесомый. Его стиснули сильнее, что-то шепча, и он не сразу понял, что слышит собственное имя. Настоящее имя, повторяющееся с тихим рокотом в середине, растягивающееся и произносимое с чем-то невероятным, заставляющим сердце биться лишь быстрее. — Подождите, — выдохнул Чайлд. Хвост слишком уж красноречиво погладил его внизу, но осознание настигло раньше. — Вы меня сломаете. Моракс приоткрыл глаза, смотря, а потом кивнул, отстраняясь и ослабляя хватку. Кисточка хвоста погладила кожу, опускаясь вниз и замирая у щиколотки. Чайлд выдохнул, кивая и надеясь, что теперь-то ноги его держать будут. Они всё равно чуть не подогнулись под ним, когда его перестали удерживать, но он выстоял. Протяжно выдохнув, он сделал несколько шагов назад, высвобождая собственную ногу из хвоста и провожая взглядом кисточку. Судя по всему, у него ещё будет время пощупать её. Но как-нибудь потом, не сейчас, когда он хочет лечь и уснуть. И немного поесть. — Поужинаем? — предложил он, поднимая взгляд и примерзая к полу. Чешуя врастала в кожу на лице Чжун Ли. Без следа, просто так. Вместе с этим пропадали и рога, а хвост исчезал за подолом халата. Чайлд моргнул — и теперь мог смотреть Чжун Ли в глаза, не задирая голову. А тот улыбнулся ему и протянул руку, словно это он пригласил Чайлда, а не наоборот. Но будто это имело какое-то значение. Чайлд всё равно сжал его ладонь в своей.