Воин своего Бога

Безделье всегда казалось ему чем-то очень изощрённым. Естественно, он понимал, в чём заключается прелесть этого самого безделья, только она ему никакого удовольствия не приносила. Ни раньше, ни теперь, когда ему буквально пришлось оставаться дома. Будь всё иначе, то он бы как обычно бегал где-нибудь по поручениям из гильдии и резал хиличурлов направо и налево. Только вот особо не побегаешь, когда всё ниже пояса отдаётся такой неприятной болью, что непроизвольно закатываются глаза — от раздражения. Заранее стоило признать тот очевидный факт, что после утех с драконом — или с полудраконом, если быть совсем уж дотошным, — у него могут возникнуть проблемы. Первые двое суток передвигался по дому он цепляясь за стены и с чётким желанием как-нибудь да отомстить Чжун Ли. Правда, вслед за этими мыслями сразу же прибегали другие, в каком-то смысле даже укоряющие: сам ведь ластился потом и седлал Чжун Ли, не желая останавливаться. Но их он быстро отметал. Вероятно, из-за подозрений, что подобные воспоминания могут возбудить. А возбуждение было слегка болезненным. К новым заходам он точно ещё не готов. Да и живого места на нём не то чтобы много. Есть на чём тренироваться — в скуке учился лечить себя, как это делал Чжун Ли, но выходило откровенно паршиво. То ли он просто не мог этого делать, то ли не понимал как. В любом случае, было чем заняться, кроме лежания и мысленных проклятий. Не то, чтобы он сильно злился. Если уж совсем начистоту, то он не мог злиться. Всё легкое и даже какое-то праздное негодование исчезало, стоило Чжун Ли вернуться домой, коснуться его или даже попросту заговорить. Бесконечное счастье в такие моменты топило в себе все остальные чувства, даже несколько пугая своей непривычностью. Но откидывать какие бы то ни было сомнения оказалось до дикости просто. Опираясь о раковину и изгибая шею, щурясь от блеклых желтоватых пятен на горле — выцветающие следы засосов, — Чайлд снова ворчал про себя. Из-за драконьей чешуи ему не удалось пометить Чжун Ли, а тот заслуживал расхаживать зацелованным тоже. Почему только Чайлд из них двоих покрыт с головы до пят укусами и синяками? Это нечестно. Хотя, может, у драконов просто удивительные способности к заживлению. Даже на человеческой оболочке Чжун Ли царапины и засосы не держались долго. Выглядело как настоящее издевательство. С продолжавшимся мысленным незлым ворчанием Чайлд попытался закрасить пятна. Может, их не так хорошо видно, но Тоня точно заметит. Особенно при свете дня, сегодня погода была безоблачной. Анемо Архонт, видно, успокоился. С непривычки косметика ложилась неприятным слоем. Чайлд снова осмотрел себя и вздохнул. Он же слушал Чжун Ли, тот ему показывал, почему сейчас всё не получается? «Ты нервничаешь» — буркнул внутренний голос. Нет, Тоня не будет его осуждать, злиться или кричать из-за того, что он так внезапно решил отстраниться от семьи. И, судя по всему, она слишком расстроена, раз даже Чжун Ли посоветовал ему встретиться с ней. И поговорить. О чём-то. Учитывая, что Гавань находилась под полным контролем Цисин, и через ворота даже комар без разрешения не пролетит, не говоря уж про фатуи, то не стоило беспокоиться — Тоня не попадёт под горячую руку. Вдруг именно во время их разговора фатуи решат напасть? Чайлд остановился, снова смотря на себя в зеркало, чувствуя, как по спине бегут мурашки от предвкушения. Точно, сегодня. Сегодня у Чжун Ли должен был быть выходной — уже неделя успела пройти. Но ещё утром он ушёл. Чайлд сглотнул, откладывая кисточку вместе с косметикой и придирчиво рассматривая свою шею — не пропустил ли пятна. А в голову настойчиво лез шёпот, каким обдавал его ухо Чжун Ли в вечер перед тем, как уйти в Нефритовый дворец. Чайлд облизал губы, встряхиваясь и выпрямляясь. Поясница уже и не болела — ходить, не корячась и не выражая лицом все свои мысли касательно боли, он мог. Поправив Глаз Бога на поясе, взъерошил волосы и вышел из ванной. За неделю ничего не изменилось. Всё то же витающее напряжение в Гавани, но будто бы слегка изменившееся. Чайлд подозревал, что если подслушает разговоры, то сразу поймёт, в чём дело. Но заниматься этим не хотелось — всё равно всё самое важное он уже знал. Поставив ладонь козырьком, укрывая глаза от солнца, он осмотрел улицы и открывающийся вид на видневшуюся вдали пристань. Кораблей в порту стояло не так уж и много. Даже сложенные красные паруса «Алькора» слишком сильно выделялись на фоне обычных белых, с которыми ходили торговые корабли. Чайлду казалось, что команда Бэй Доу старается держаться подальше от порта и швартуется исключительно вблизи каменного леса Гуюнь. Сощурившись, Чайлд посмотрел в сторону гор, серевших посреди моря. Продолжил путь, откинув лишние мысли. Сейчас ему беспокоиться не о чём, солнце до зенита не дошло. У него есть время переговорить с Тоней и спровадить её подальше от пристани. Определённо, загадочность Чжун Ли будоражила, но Чайлд всё равно предпочёл бы знать, в чём именно заключается план. По спине пробежались приятные мурашки, а на лицо вылезла ухмылка — сегодня утром Чжун Ли назвал это своеобразным «сюрпризом». А ещё он сказал, что сегодня Гавани придётся пережить некоторые трудности. Чайлд подозревал, что Цисин, а в особенности Нин Гуан, не были в восторге. Встряхнувшись, он ускорил шаг, вскоре уже шагая по доскам пристани и слыша со всех сторон голоса — зазывали купить что-нибудь. Взглядом зацепился за пустую лавку. Приостановив шаг, он прикинул и нахмурился сильнее — кажется, тут торговал бижутерией кто-то из Снежной. Закрылся? Или его депортировали. Вздохнув, Чайлд двинулся дальше. Он не будет удивлён, если всё окажется именно так. Может, даже банк Северного Королевства закрылся, а он не знает, потому что старается рядом с тем местом в принципе не появляться. Да и стоило ли проверять? Он поворчал про себя на удивительную оперативность Цисин — а ведь всерьёз раньше полагал, что они до ужаса нерасторопные. Это такая хитрая схема Нин Гуан — выставлять охрану Ли Юэ в не лучшем свете, дабы потом их не воспринимали всерьёз? С такими мыслями он дошёл до мостика, где сразу же приметил Тоню. Она стояла, сжимая пальцы на перилах, и глядела на каменный лес. Или просто на горизонт, её взгляд показался слишком задумчивым для той, кто рассматривает что-то конкретное. Чайлд сделал вдох и подошёл. — Привет, — осторожно сказал он и вздрогнул, когда Тоня резко повернулась к нему. Её взгляд прояснился. На короткое мгновение, показавшееся невыносимо долгим, она замерла на месте, а потом обхватила руками Чайлда, прижимаясь и стискивая в объятьях. Чайлд моргнул, после кладя её руки на спину и слыша последовавший за этим её судорожный вздох. Как будто не виделись вечность. — С тобой всё в порядке? — Тоня отстранилась так же внезапно, как и обняла. Она обхватила ладонями лицо Чайлда, повертела его голову из стороны в сторону, выискивая нечто подозрительное. Он позволил себя осмотреть и улыбнулся, когда Тоня остановилась, немного успокоившись. — Со мной всё в порядке, — для пущей убедительности заверил он. Тоня положила руки ему на плечи, кивая и отводя неуверенный взгляд в сторону. Чайлд нахмурился, ощущая, как в груди поднимается подозрение. — Что-то случилось? Фатуи всё же добрались до семьи? Напали? Или Цисин что-то сделали? Но Чжун Ли говорил, что всё в порядке и они под защитой. Беспокойство до конца не успело захватить Чайлда, как Тоня прервала поток его мыслей: — Нет-нет, всё хорошо, — она вздохнула, тем не менее, не отпуская и продолжая сжимать его плечи. Поджав губы, она снова пробежалась по нему придирчивым взглядом, а потом проговорила. — Просто ты так резко пропал. А ещё всё так неудачно сложилось… — Я не хотел, чтобы с вами что-то случилось, — попробовал объяснить Чайлд, затем вздыхая и осматривая пристань. Невольно бросил взгляд в небо — нет, ещё не время. Снова посмотрел на Тоню и уточнил. — Что такого неудачного произошло? Тоня тут же убрала руки и прижала к груди, тушуясь. Чайлд оглядел её и слегка успокоился, не найдя даже намёка на страх или чего-то вроде того. Хотя предположение с шантажом выкидывать не стоило. Если фатуи или кто-то другой всё же решился на подобный ход, то они очень сильно пожалеют, что эта идея вообще пришла им в голову. — Тоня? — позвал он аккуратно. Тоня подняла на него взгляд и пробормотала: — Я подумала, что он тебя запер. — Что? — моргнул Чайлд, не понимая. А Тоня отвернулась, обхватывая себя руками, но голос её не дрожал, когда она заговорила: — После того разговора с семьёй, когда ты признался, что, — она запнулась, но стойко продолжила, — что ты предал Царицу, ты просто испарился. Я не могла тебя нигде найти. А господин… Чжун Ли, — а вот на его имени она дрогнула, и Чайлд нахмурился, — сказал, что с тобой всё в порядке. И всегда так говорил, когда я спрашивала, но… — Но ты ему не доверяешь, — закончил за неё Чайлд, качая головой и отворачиваясь к перилам, после хватаясь за них руками. Что за глупые надежды? Что за глупые остатки веры в то, что есть небольшой, крохотный шанс, что его семья примет Моракса? Что они будут не против? Что он в принципе сможет привести его в их дом и представить как полагается? В сердце заныло, а память услужливо подсунула отрешённый взгляд матери, презрительный тон Антона и яростное выражение лица отца. Гиблое дело, но он-то надеялся, что хотя бы Тоня его поймёт. Поймёт и не будет искать какого-то подвоха. Его не принуждали. Он сделал всё по своей воле, неужели это так сложно понять? Или они просто не хотели верить, что он может поступить так… мерзко, наверное. Мерзко по отношению к собственной стране, семье и Архонту, которого чтил всю свою жизнь до поездки в Ли Юэ. Где в первый же день поставил под сомнение верность собственной клятве. Жалкий. Он изнутри закусил щёку, мрачно глядя на волны, разбивающиеся о каменные стены порта. И скосил взгляд в сторону, когда Тоня осторожно коснулась его плеча в попытке обратить на себя внимание. Вздохнув, он поднял голову и посмотрел на неё, сам не зная, чего именно ожидая. Очередной волны беспокойства о нём? Обвинений? Грусти? Тоску он и так видел в её взгляде, осталось только словами выразить, для завершения картины. Но вместо всего этого она спросила: — Ты счастлив с ним, так? Прозвучало так, будто она уже знает ответ и ей просто нужно подтверждение лично от него. Чайлд кивнул, без раздумий. Тогда Тоня отзеркалила его кивок, но безжизненно и как-то безнадёжно. Странная и неприятная мысль проникла в голову и засела там против его воли. Тревога вновь всколыхнулась в его душе, и он всё же уточнил, злясь на самого себя за подобные сомнения: — Он что-то тебе сделал? — прозвучало отвратительно, ему захотелось тут же отказаться от собственных слов. К величайшему облегчению, Тоня отрицательно покачала головой, после наклоняясь и поставив локти на перила. Подумав, она заговорила, тихо: — Меня он просто… пугает. Немного. До того, как я узнала, что он, ну, — она замялась, не решаясь произносить вслух титул. Как если бы до сих пор не могла смириться с мыслью, что Моракс — буквально её коллега. Чайлд про себя усмехнулся: ситуация действительно из ряда вон. — Божество, — подсказал он. Тоня неловко кивнула. — Да, — она со всё той же неловкостью побарабанила пальцами по перилам и посмотрела на него. — До этого мне он правда казался хорошим. То есть, он не плохой, — она поспешно исправилась, а потом стушевалась лишь сильнее, заканчивая, — но мне не по себе. Ощущение, будто что-то происходит, но я не понимаю, что. И он… Я почитала немного, легенды. И замолчала. Чайлд долго смотрел на неё, перебирая в памяти то, что сам вычитал. А также то, что чувствовал. Не согласиться невозможно, он прекрасно понимал, о чём говорила Тоня, только в его случае это не ужасало или пугало, а будоражило. И получается, что Чжун Ли начал хуже контролировать свою силу, раз её чувствуют другие? — Тоня, — сказал он со вздохом и тоже наклонился, теперь оказываясь близко и смотря ей прямо в глаза. Она подняла на него несмелый взгляд, и он проговорил, чуть понизив голос. — Я с четырнадцати лет служил в Фатуи. На мгновение зрачки в глазах Тони сузились, на её лице мелькнуло напряжение, граничащее со страхом. Чайлд слегка улыбнулся и выпрямился, устремляя взгляд на каменный лес. Тоня подозрительно долго молчала, прежде чем сказать: — Теперь же ты служишь ему. С горечью, даже неким разочарованием. Чайлд расправил плечи, удерживая язык за зубами и не давая грубым словам вырваться. Он тоже читал легенды. Он знает, кто такой Моракс и что он делал. Он даже чувствовал толику его силы на себе. Жители Ли Юэ тоже так или иначе знают, но они чтят его. А его семья чтит Царицу. Он усмехнулся — не в жестокости дело, не в мотивах и причинах этой жестокости. Разница не в этом. — Я всё надеялась, что однажды ты придёшь и скажешь, что уволился. Что не хочешь больше, — прервала затянувшееся молчание Тоня. — А отец гордился, — пробормотал себе под нос Чайлд. Он знал о её мыслях. Не трудно догадаться, когда она бросала на него красноречивые взгляды каждый раз, когда он возвращался домой в отпуске. Пожалуй, только она и мать действительно видели в этом что-то ужасное. — И тебе там нравилось, — продолжила за него Тоня грустно. Чайлд хмыкнул, кивая. — Но под покровительством Моракса мне нравится больше, — он выдавил улыбку, посмотрев на неё. Она ответила на его взгляд своим, всё таким же осторожным и неуверенным. Чайлд расслабился. — Я думаю, что он даст мне всё, что я попрошу. А ещё, — он не знал, насколько это хорошая идея — делиться подобным — но ему правда хотелось рассказать, хотя бы ей, и потому зашёл издалека, — помнишь, мы в детстве играли в свадьбу? — Что? — Тоня озадачилась от такой резкой смены темы, но ответила. — Да, помню, кажется. — Ему понравилась моя клятва, — пожал плечами Чайлд, внутренне дрожа то ли от всё той же лёгкой тревоги, то ли от того, что наконец рассказал кому-то. Посмотрел на Тоню. Та застыла, хлопая глазами. А потом вдруг схватила Чайлда за руку и сжала её, поднеся к глазам. Он удивлённо моргнул, потом только догадавшись — традиции Снежной предполагали помолвочные кольца. Тоня мимолётно нахмурилась, не увидев такого кольца, а потом всё равно обняла Чайлда. И тот выдохнул с облегчением, прижимая её к себе в ответ. Спустя несколько мгновений, Тоня отстранилась с немного тревожной задумчивостью на лице. Снова взяв руку Чайлда, она провела своим пальцем по его, на котором по идее должно было быть то самое кольцо. Нахмурилась, и Чайлд не решился нарушать её мысли своими. — Я просто думаю, — Тоне потребовалось около минуты, чтобы заговорить, — может, расскажешь родителям? Всё хоть как-то улучшившееся настроение сдуло без остатка. Осторожно высвободив руку из пальцев Тони, он положил её на перила и отвернулся. Поразмыслив, покачал головой. — Даже если они хотят меня видеть, то после этого прогонят с концами, — он пожал плечами, пытаясь задушить в себе вновь вспыхнувшую боль. Опять перед глазами всплыли разочарованные лица родителей. Задушить эмоции не вышло, и он сорвался на ядовитое. — Сын-предатель выходит замуж за Гео Архонта, врага Её Величества. Как думаешь, насколько шикарным будет семейный праздник? — Не говори так, — пробормотала Тоня, но Чайлд дёрнул головой, в тщетных попытках давя разгорающееся раздражение. — Ты не видела, как они смотрели на меня, — ограничился он, всё равно слыша в собственном голосе не ушедший никуда яд. Его руки снова коснулись, и он пересилил себя, не отдёргивая её. Тоня осторожно сжала его ладонь, длинно выдыхая. И почему-то вместе с ней выдохнул и Чайлд. Повернул голову, встречаясь взглядом с ней. Синие, как у отца и матери, как у Антона и Тевкра. Сейчас смотрящие с болью и сожалением. Чайлд поджал губы, переворачивая ладонь и в ответ сжимая ладонь Тони. — Я люблю вас, — проговорил он тихо. Тоня моргнула, кивая, когда он продолжил. — Вы же это знаете, да? Я правда боялся, что Царица что-то с вами сделает из-за меня, поэтому попросил Моракса забрать и вас тоже. Но я понимаю, что… — Чайлд тяжело вздохнул, чувствуя, как пальцы Тони впиваются в него сильнее, и он закончил. — Что вы его не примете. Тоня задрожала, заморгав чаще и на удивление сдерживая подступающие слёзы. Чайлд пробормотал что-то невразумительное, что он обычно бормотал в детстве, когда она начинала плакать, и прижал к себе, начиная гладить по голове. И упорно игнорируя разверзающуюся дыру в груди. — Я постараюсь, — судорожно проговорила Тоня, цепляясь за его плечи. — Постараюсь, правда. Буду считать его частью семьи. — Ты же его боишься, — усмехнулся Чайлд невесело, но Тоня замотала головой, а потом отстранилась и как можно твёрже выпалила: — Но тебе я верю! — она вздохнула, проведя пальцами по щеке Чайлда, и тот подставился под ласку, чувствуя, как внутри что-то тает. Сдавшись, он сказал: — Ладно, убедила. — Но зятем я его звать не буду, — вдруг добавила Тоня. Её взгляд прояснился, из глаз ушли не сорвавшиеся слёзы. А Чайлд не сдержал первого искреннего смешка, но и тот улетучился слишком быстро, когда он уловил некую нервозность Тони. — Почему? — всё же полюбопытствовал он. Тоня отступила на шаг, уже без следа расстроенных чувств, которые до этого так и сквозили в каждом её движении. Она неловко пояснила: — Мне кажется, он скорее разозлится, — Чайлд только озадаченно склонил голову на это, и Тоня быстро проговорила. — Думаю, я ему не слишком нравлюсь. Или вроде того. — Всё же, что-то случилось, — заключил Чайлд. Не то, чтобы он сильно беспокоился — Чжун Ли не причинил бы вреда его семье, ни за что. Но могло же что-то произойти и без умысла. Он почесал затылок — он-то считал, что Чжун Ли наоборот хочет быть ближе к его семье. Или тот просто пытался быть ближе конкретно к нему, Чайлду? Он усмехнулся про себя — драконье собственничество, неужели? — Нет! — замотала головой Тоня, но, помявшись, объяснила. — Я просто говорила с ним, я хотела убедиться, что с тобой точно всё в порядке, — она сглотнула, снова кладя руки на плечи озадаченного Чайлда. — Это было после того, как ты рассказал всё семье. Это… мне нужно было знать. Но он разозлился, сказал, что моё или наших родителей разрешение ему не нужно, чтобы ты был с ним. Чайлд медленно кивнул, потом прижал к себе Тоню, положив ей голову на плечо и задумавшись. Если Чжун Ли действительно разозлился, то понятно, почему Тоня испугалась — он видел его злой взгляд, и даже от воспоминаний по спине бежали мурашки. Он тоже был напуган, когда думал, что разозлились на него. Но ему чудилось, что Чжун Ли и правда заинтересован в налаживании отношений с его семьёй. Почему-то теперь стало несколько неприятно. Чайлд поспешил откинуть эти странные чувства, отпуская Тоню. — Лучше не зови его зятем, — ответил он всё же, пряча за улыбкой слабые сомнения непонятно в чём. Они, вроде как, и касались Чжун Ли, но, в то же время, неясно как. Сделав мысленную пометку спросить у него лично потом, Чайлд отвернулся и прочесал пристань взглядом. Зацепился им за пустую лодку, в которой обычно с утра до вечера играли дети. — Началась школа? — вспомнил он, тут же повернувшись к Тоне. Та удивлённо моргнула, а потом расплылась в доброй улыбке. — Да, у Тевкра уже третий день. Говорит, ему нравится, — она как засветилась. — Мама переживала, но у него появились друзья. А ещё… Чайлд улыбнулся, кивая и выслушивая, потому что Тоню унесло в рассказ о произошедшем за последние дни. Хотя бы так он будет знать, что с семьёй всё хорошо.

***

Возможно, попозже ему позволят встретиться с Тевкром? Может быть, тот до сих пор видит в нём именно старшего заботливого брата, а не предателя? Предложение Тони встретить после школы Тевкра грело сердце слишком сильной надеждой. Оттого становилось даже больно. Чайлд тяжело вздохнул, продолжая задумчивым взглядом сверлить тени каменного леса в море. От предложения пришлось отказаться. Точно не сегодня и, вероятно, не завтра. Он поднял голову, прищуривая глаза в сторону солнца. Полдень. С мостика, где он говорил с давно уже ушедшей в бюро Тоней, видно не всю пристань — доки скрывались за каменными лестницами и домами. Чайлд втянул солёный воздух, распрямляясь и невольно улыбаясь, проговаривая про себя: «…сколько ветер будет приносить туда запах соли». Внутри всё вдруг сжалось, на пару мгновений. Чайлд озадаченно нахмурился, когда чувство повторилось, начиная напоминать тревогу. И не только её — вдоль позвоночника пробежались ледяные мурашки, заставляя ёжиться будто бы от холода. А ведь солнце пекло макушку. Облизав отчего-то пересохшие губы, Чайлд огляделся, не понимая причины. Его сейчас попытаются убить? В голове закопошились мысли от опасности, предчувствие начало шептать о приближающемся ужасе. Что скрыто под личиной этого самого «ужаса» Чайлд, правда, никак понять не мог, продолжая оглядываться и цепляясь взглядом за торговцев, рыбаков, портовых рабочих и остальных мирных людей, которые не замечали ничего. А у него уже начинали подрагивать руки. Остановившись на этой мысли, он опустил взгляд. Его пальцы крепко стискивали перила мостика, но он всё равно чувствовал дрожь. Дрожь, идущую не от него, а от моря. Незаметно Гавань начинала сотрясаться. В голове щёлкнуло. Чайлд повертел головой, не совсем понимая, что именно ожидает увидеть — неподалёку стоявшего Чжун Ли или Моракса, рассекающего небо драконом. Ни того, ни другого не оказалось, но дрожь становилась всё сильнее. Море с шумом разбивало волны о каменные стены порта, взмывая, и Чайлду показалось, что на его лице уже оседают солёные брызги. В животе стянулся узел из предвкушения и всё той же необъяснимой прошивающей тело тревоги. Вместе с дрожью по порту пробежал первый нервозный шепоток, становящийся всё отчётливее и отчётливее. До тех пор, пока вся Гавань не содрогнулась так, будто Моракс взял её в ладони и встряхнул. Чудом удержавшись на ногах, Чайлд только сильнее вцепился в перила. Краем уха слышал, как торговцы спешно собирают свой товар под крики о землетрясении и стремительной эвакуации. Море могло захлестнуть весь порт, но Чайлд не мог уйти, не мог оторвать взгляда от того, как каменный лес Гуюнь содрогается сильнее прочего. Дрожь шла не из-под земли и рушилась не Гавань. Повторно рушилось захоронение древнего божества. Чайлд выпрямился, слыша уже не голоса людей, а собственное сердце в ушах. Ещё один мощный толчок чуть не опрокинул его через перила в воду. Устояв и приоткрыв рот, он испытывал нечто, оплетающее его сердце и душу, но то были не тревога или страх, — благоговение. Он видел, как рушится одна из гор, будто её просто переломили пополам. В воздухе разливалась та самая сила, которая давила к земле, которая уничтожала других Богов, и которая подчиняла полностью и без остатка. Чайлду казалось, что, закрыв глаза, ему почудится, как Моракс стискивает его в своих пальцах, желая раскрошить в песок. И он не смел оторвать взгляда, второй раз в своей жизни наблюдая, как из каменного леса с рёвом, оглушительным настолько, что закладывает уши и пробирает до костей, вырывается потоком разгневанный Осиал, а море будто бы взрывается от падающих в него остатков каменного леса. — Покиньте порт немедленно! — Чайлд шумно выдохнул, моргая и приходя в себя от голоса. Повернув голову, он увидел, как отряды миллелитов спешно эвакуируют гражданских прочь. Те суматошно собирали свои пожитки и злились, когда им не давали это сделать. Чайлд отвернулся, продолжая ощущать дрожь Гавани и глядя, как Осиал угрожающе машет водяными щупальцами, словно пытаясь поймать или ударить кого-то. Широко распахнув глаза, Чайлд пытался глядеть фигуру в мельтешении Осиала, но не удавалось. Облокотившись о перила, он втянул воздух, лишь отчётливее ощущая силу, начавшую будто бы резонировать с пульсирующей в нём энергией. Волны хлестнули порт, качнули корабли, паника заискрила даже в словах миллелитов. Теперь солёные брызги точно коснулись лица — казалось, что в какой-то момент цунами захлестнёт всю Гавань и похоронит под собой. Море всё сильнее бушевало, темнея от ярости вновь освобождённого Осиала. И весь этот шум утонул в громовом рычании. Чайлд зажал руками уши, сквозь рык слыша звон и не смея моргать. Солнце в зените погасло, и сердце едва не остановилось, когда он увидел дракона. Мимолётом услышал, как жители Гавани, срываясь на рыдания и плач, кричат имя Моракса в слепой молитве. А Чайлд смотрел, как огромное тело, в кругу которого он совсем недавно спал, разрезает собою небо пополам, стремясь к разрушенному захоронению. Стоило его тени пропасть над Гаванью, как воздух вспыхнул золотом. Полупрозрачная стена поднялась из моря, от одного берега до другого, разделяя Гавань и каменный лес, останавливая волны, не давая им снова захлестнуть корабли на стоянке. Чайлд поднял голову — казалось, стена высится до самого солнца. Фатуи должны были быть здесь. Определённо, они не могли упустить такую возможность. Чайлд в последний раз посмотрел в сторону каменного леса, над которым кружил дракон, и не сдержал довольного оскала и внутренней дрожи. Энергия продолжала пульсировать в нём, напоминая, что именно происходит. Он бросился в сторону с моста. Миллелиты уже уводили остатки молящихся и продолжавших кричать имя Моракса гражданских, указывая в сторону одной из самых высоких точек города — террасы Юйцзин. Потому, когда Чайлд выбежал в сторону мокрой пристани с опустевшими лавками, то оказался как на ладони. Открытая провокация, но фатуи должны понимать, что более шанса у них точно не будет. Грубо говоря, самоубийственная миссия началась прямо сейчас. Краем глаза он увидел, как на крыше одного из домов мелькнула в белой вспышке фигура Гань Юй. Она замерла на долю мгновения, а после бесследно пропала. Море продолжало агрессивно шуметь, разбиваясь о стену в бесплотной попытке дотянуться до города. Рёв Осиала становился всё громче, и Чайлд невольно обернулся. И склонил голову, любуясь тем, как драконьи когти распарывают плотную воду тела пробудившегося божества. По спине пробежались мурашки. Чайлд обернулся и отскочил в сторону. Место, где он только что стоял, взорвалось от огненной пули. Взгляд метнулся в сторону ближайших окон, но снова пришлось отскочить. Отточенным движением он призвал лук, натянул тетиву и пустил стрелу в красное пятно на крыше. Глаз Бога на поясе загудел — вода поднялась с пристани и за долю секунды окружила его плотным куполом, в который тут же вонзилось ещё как минимум четыре взорвавшиеся пули. Втянув воздух и успокаиваясь, Чайлд сосредоточился, стараясь слиться с водой. Пока он это делал, то по нему произошёл ещё один залп, чуть не пробивший кокон. Потоком метнулся по пристани в сторону домов, скрываясь из виду. Затаившись за углом, прислушался, прислоняясь спиной к стене. Раз его обстреливали, то подходить ближе не хотят. Пять снайперов на одного — верят, что при таком количестве сломают щит? Или надеются загнать его куда-то? Если так, то куда? Выскочила мысль о доме, где жила семья, но он тут же отмёл её — они не пострадают, фатуи должны это понимать или хотя бы подозревать. Звуки битвы двух Богов в море не помогали. Чайлд мимолётно пожалел, что не может наблюдать всю битву полностью. Это нечестно. Возможно, у него появится шанс посмотреть на это, если он справится быстрее? Он сощурился, потом призывая под ноги поток воды и закидывая себя на одну из крыш. Итак, пять фатуи, одного из которых он уже успел снять. Предчувствие взвыло, но он не шевельнулся. Бок обожгло жаром, вспыхнула золотая прослойка, и его окутало чёрным дымом. Спустя мгновение, он метнулся в ту сторону, откуда прилетела пуля. Второй бок обожгло раньше, чем он думал. Третья пуля прилетела в крышу. Чайлд не остановился, уже видя нужного ему фатуи, и на бегу доставая водяные клинки. Тот вскинул мушкет, прицеливаясь, и Чайлд пригнулся. Взрыв утонул в оглушительном рыке дракона, и фатуи слишком сильно вздрогнул, теряя прицел. В этот момент Чайлд до него и добрался. До сих пор никаких опознавательных знаков, но он оказался в броне. Которая, впрочем, разошлась под клинками Чайлда не лучше простой ткани. Фатуи захрипел, судорожно хватаясь за рану, из которой полилась кровь, а второй рукой снова попытался поднять мушкет. Чайлд вырвал оружие из его рук, пнул в грудь и надавил ногой. — Где командир? — спросил он громко, стараясь перекричать сочетание из рычания и рёва продолжавших сражаться друг с другом божеств. Фатуи сверкнул на него яростным взглядом, и Чайлд без промедления всадил ему в плечо водяной клинок, теперь давя на вспоротую грудь коленом и слыша, как мимо просвистела ещё одна пуля — соседний дом вспыхнул алым. — Предатель! — прошипел агент ему в лицо, злобно щуря глаза. Чайлд уже собирался ответить, как все его слова утонули в звуке взрыва. Оглушительном, таком, что, казалось, снова сотрясло всю Гавань. Чайлд вскинул голову, выискивая взглядом и замирая, когда увидел, что именно взорвалось. От террасы Юйцзин поднимался столб чёрного дыма. Сердце от шока пропустило удар. Чайлд позорно завис на несколько долгих мгновений, обдумывая. Школа ведь находится в глубине города, но всё равно всех ведь должны были эвакуировать, поскольку в море буквально дрались два Бога, и жителей могло накрыть случайным ударом. Уже случалось, опыт есть. Тем не менее… На террасе могли быть Тевкр с остальной семьёй, не так ли? Чайлд очнулся только когда уже всадил клинок в горло поверженному агенту. Моргнув и вдохнув тяжёлый от крови и гари воздух, поднялся. Мысли в голове мельтешили белым шумом, и сердце отстукивало слишком быстрый лихорадочный ритм. Вся концентрация полетела в Бездну, но он всё равно разглядел яркую вспышку. Увернувшись, перескочил на соседнюю крышу. Сзади что-то взорвалось — что ж, кажется, от тела ничего не осталось. Выдохнув, бегло оглядел крыши, выискивая силуэты. По спине пробежался холодок, обернуться не успел — промедли ещё мгновение, и под ногами у него бы взорвался ещё один снаряд. Щит всё равно вспыхнул золотом, и Чайлд ругнулся про себя. Зато углядел фигуру. Метнулся в ту сторону, держа в голове мысль о ещё как минимум трёх фатуи. Если террасу взорвали, то у них были ещё люди. И, возможно, именно там находится главный. Вероятно, один из предвестников. Втянув воздух, Чайлд увернулся от последней в жизни этого агента пули. Клинки без промедления прошлись по чужому горлу, и Чайлд развернулся. Щит опять загорелся, впитывая очередной взрыв. Как долго он может ещё продержаться? Если он рухнет, то с остальными двумя всё может занять немного больше времени. И тогда он не успеет добраться до террасы. По лицу что-то стекало. Чайлд вытер это рукой и фыркнул, увидев кровь. Видимо, перепачкался несколько сильнее, чем думал. Очередная пуля вдруг пролетела мимо, и Чайлд тут же развернулся в обратном направлении. Затаившийся было за три крыши от него агент судорожно перезаряжался. Не успел. После Чайлд омыл лицо водой, хотя бы так счищая с себя кровь. Посмотрел на мёртвого агента — нервы у того сдали не в лучший момент. Он поднял голову, прислушиваясь, но не слыша ничего, кроме продолжающейся битвы. Посмотрел в ту сторону: дракон из неба пропал, сменившись золотой звездой, кружившей вокруг бушевавшего Осиала. Чайлд чуть отклонился, пропуская мимо пулю и переводя немного уставший взгляд в направлении, как оказалось, моста, соединявшего дома. Неподалёку банк. Возможно, он чуть-чуть и измотался, прыгая по крышам, но сил точно хватит сразиться с остатками отряда. Возможно, тот действительно не такой уж и большой. Вот о чём он думал, перепрыгивая и цепляясь за выступы на крышах. Забравшись на мост, огляделся и откатился. Дерево взорвалось, в него полетели щепки, от которых спас щит. Вдохнув, Чайлд поднялся, смотря на последнего агента, продолжавшего держать его на мушке. А мушкет мелко трясся. Чайлд склонил голову, обдумывая, а потом сжимая пальцы на водяных клинках. Перемахнуть через дыру в мосту — просто. Перехватить клинки и всадить в плечи агента — ещё легче. Увидеть, как щит вспыхивает ярким золотом перед глазами в мгновение, как из мушкета вылетает снаряд ему в грудь? Лишняя переоценка. Глаза залило красным. Грудь полыхнула дикой, выжигающей болью, и его отбросило. Кажется, он прокатился по остаткам моста. А ещё, судя по всему, сильный звон в голове — не очень хорошо. Даже звуки битвы стихли. Чайлд приподнялся на локтях, пытаясь дышать. От каждого вдоха и выдоха грудь обжигало лишь сильнее, аж до слёз. Прикрыв глаза, и до сих пор слыша лишь раздражающий звон, постепенно превращающийся в не менее раздражающий комариный писк, он подумал о том, что сделал. Глаза всё же пришлось открыть — перед ними унизительно плыли, мерцая, красные круги. Но он увидел разорванное взрывом тело агента, перевесившееся через перила и, казалось, готовое разломаться на две части в области пояса. Все пятеро мертвы. Чайлд выдохнул, пытаясь приподняться на локтях и морщась, когда всё тело взвыло. Задело его как-то особенно сильно. Не рассчитал. Напрягшись, потянулся к клубку энергии в животе, разгоняя его по всему телу. Мысленно шепча молитвы и благодарности Мораксу за защиту, за благословление. Он почувствовал, а не услышал — будто бы воздух затрещал. Открыв глаза, Чайлд повернул голову, старательно игнорируя колокол, тяжело забивший в его голове от такого. Он точно не терял сознания. Или попросту этого не заметил, но контузию ему удавалось переживать один раз точно. И в ней не было галлюцинаций того, как двери Северного банка открываются и на пороге появляется сначала широкополая шляпа, а потом и сам человек. «Скарамуш» — Чайлд точно почувствовал, как звук прокатился по его горлу и вылетел изо рта, но не более. Губы против воли расползлись в улыбке, когда Скарамуш, окружённый всё также мерцающими красными кругами из-за взрыва, презрительно посмотрел на него. Так вот оно что — воздух от электричества трещит. Скарамуш отвернулся, смотря в сторону бушующих моря и Осиала. А Чайлд разглядывал его, про себя отмечая, что от обычной формы фатуи осталась только широкополая шляпа. Усмехнувшись, приподнялся на локтях, старательно игнорируя расползающуюся по телу боль. Грудь продолжала гореть пламенем, а звон в ушах нарастал с каждым новым движением. Только вот его миссия ещё не окончена. Позорная дрожь слабости покинула его тело, будто её и вовсе не было. Ладони охладила вода, возникнувшая клинками. Чайлд перехватил их, не отводя взгляда от Скарамуша. Гавань всё прошивало и прошивало лёгкой дрожью от битвы, которая, казалось, могла закончиться в любой момент. Почему Моракс до сих пор не опрокинул гору на Осиала? Чайлд чуть повёл головой, отгоняя лишние мысли и продолжая рассматривать Скарамуша. А тот, держась пальцами за край шляпы, чуть приподнимая её, мрачно глядел в сторону каменного леса. Чайлд сделал короткий вдох и не услышал ничего подозрительного — хотя, может тут распылили яд, у которого попросту нет запаха. Боль от затяжной битвы со снайперами не усиливалась, но вызывала усталость. Вместе с внезапно стихнувшим в ушах звоном мелькнула мысль, что отдохнёт он позже. Как сквозь толстый слой ваты до него донёсся рёв Осиала — полный безнадёжной ярости. Подобное Чайлд слышал и от своих врагов за несколько мгновений до того, как они падали замертво от его руки. Скарамуш продолжал наблюдать за битвой, лицом не выражая ровным счётом ничего. Пустое, как у куклы, и бледное как всегда. До странности безразличное, лишённое привычного выражения уверенности в собственном превосходстве. Чайлд снова тряхнул головой, теперь сильнее, как если бы это могло заставить его слышать лучше. Тем не менее, действительно помогло — звуки набирали мощь, и он снова слышал, как порт пытается захлёстнуть море, как волны разбиваются о щит перед Гаванью, и с каким отчаянием бьётся в бессильных конвульсиях Осиал. В воздухе вдруг повис запах гари. Кажется, ветер принёс со стороны домов, в которые попали фатуи. На долю секунды перед глазами встала картина того, как с террасы Юйцзин поднимается чёрный столб дыма. Сморгнув наваждение, Чайлд сделал несколько стремительных шагов вперёд, враз оказываясь рядом со Скарамушем. Наконец, тот двинулся — отшатнулся к открытым дверям банка, слегка заторможенно уворачиваясь от лезвия. Чайлд сощурил глаза, чувствуя, как злость разгорается в груди и будто бы качает кровь вместо сердца. Вторым взмахом оттеснил Скарамуша вглубь банка. Перешагнул порог, и всё же всадил лезвие в широкополую шляпу. Скарамуш поморщился, словно это его ранили, и дёрнулся, уходя. Извернулся, отскакивая и выставляя перед собой руки, но лишаясь шляпы. Чайлд остановился, перехватывая её в руках и растворяя лезвие. Уставился на маску Фатуи, украшающую центр шляпы — под ней сиял фиолетовым Глаз Порчи. В груди глухо отозвалась неприятная боль. Отшвырнув шляпу в сторону, в угол комнаты, он поднял взгляд на Скарамуша, который теперь всё своё внимание уделял ему. — Ты поддаёшься, — резюмировал Чайлд спокойно, давя в себе раздражение. Это не смешно, он принимал на себя удары от пяти снайперов не ради того, чтобы потом Скарамуш просто сдался без особого сопротивления. Возможно, он хотел заманить его в банк, только вот Чайлд совершенно не ощущал опасности, и это было до дикости абсурдно. От Скарамуша не может не исходить опасность. Ни один из Предвестников не был безопасен для других. Сколько Глаз Порчи у Скарамуша? Два? Чайлд точно не мог сказать, а рыться в памяти, выуживая из неё обрывки давних мимолётных разговоров — времени не было. Как минимум потому, что он ожидал себе удар в грудь прямо сейчас. Под кожей в ожидании атаки пульсировала энергия Моракса, как напоминание, ради кого он до сих пор находится в сознании и стоит на ногах, и как обещание защищать. Банк сотрясся в особо сильном толчке. Опустевший полностью — ни горшков с цветами, ни мебели. Стойка Екатерины пропала без следа. Под чистую вынесли, видимо, за последние несколько дней. Даже люстра не горела, а светло лишь из-за окон да открытых дверей. Чайлд сглотнул, прогоняя неуместные шепотки мыслей о том, что ему это место должно было служить небольшим родным островком в незнакомой земле. И служило бы, не отдай он так поспешно своё сердце другому Богу. — Верно, — голос Скарамуша оказался чист и, почему-то, почти незнаком. Полный странной усталости. В его позе слишком просто читалось напряжение, готовность к защите, если понадобиться, и от этого Чайлд испытывал невероятное раздражение. Оно начинало подпаливать его злость, сильнее разгоняя по всему телу, как кровь. Может, это всё же какая-то хитроумная ловушка, и ему действительно предстоит такая битва, в которой он в самом деле может погибнуть? Где его бой насмерть? Или весь посланный за его головой отряд пережил нечто такое, из-за чего даже Скарамуш оказался истощён? — И зачем? — Чайлд позволил себе взмахнуть руками, открываясь для удара намеренно, искренне полагая, что вот сейчас он получит какую-нибудь молнию в грудь, но нет. Скарамуш только проследил за движением его рук, абсолютно ничего не делая. — Нам лучше поговорить, — сказал он в ответ, и Чайлд не сдержал смешка. С каждой проходящей секундой он всё отчётливее ощущал, как его тело начинает расслабляться, и как огонь внутри стихает, уступая усталости. Некстати, очень некстати — в голове закреплялась мысль, что его только что обдурили. — С каких пор ты стал отвечать за переговоры? — спросил Чайлд без особого удивления, пытаясь выиграть время уже себе, чтобы заставить мозг работать чуть быстрее и проанализировать ситуацию от и до. Скарамуш поджал губы, и на его лице промелькнула уже гораздо более знакомая эмоция — презрение. — С тех пор, как оказалось, что ты раздвигаешь ноги перед Гео Архонтом, — выплюнул он, посылая в Бездну все свои попытки сдержать эмоции. Чайлд дёрнулся, стискивая пальцы на клинках и теперь слыша вой в голове об опасности. Перед ним вспыхнули остатки щита — золотая прослойка напоминала решето. Воздух затрещал сильнее, и Чайлд схватил ртом воздух от боли. Кожу как закололо сотней иголок, и постепенно это ощущение перерастало в нечто более страшное, мощное, проникающее глубже и будто бы старающееся добраться до сердца, чтобы остановить его. Веки задёргались в искусственном тике, Чайлд поднял горящий взгляд на Скарамуша, объятого электричеством. Глаз Порчи под маской на шляпе был фальшивым? Мышцы будто бы сковало льдом и дёргало одновременно. Щит продолжал гореть из последних сил, уберегая хотя бы часть его от электричества, начавшего вспарывать стены и пол банка, покрывая их уродливыми чёрными трещинами. Чайлд сделал шаг, на поясе всё сильнее гудел Глаз Бога, и вода тонким слоем бежала вдоль его тела, не касаясь, но хотя бы так уберегая от зарядов. — Почему ты просто не мог сделать того, что от тебя требовалось, Тарталья? — взгляд Скарамуша полыхнул гневом, и трещание усилилось, едва ли не перекрывая следующие его слова. — Почему ты просто не мог выполнить один приказ?! Чайлд не мог даже рта открыть — челюсти против воли стискивались слишком сильно, так, что, казалось, скоро раскрошатся зубы. Он сделал ещё один шаг, краем глаза видя, как щит Моракса постепенно рассыпается. Снаружи донеслось драконье рычание, но слишком далёкое, и Чайлд вновь сделал шаг. Воздух пылал фиолетовым, и разряды продолжали проникать под кожу. Чайлд на долю секунды позволил себе поддаться тику, и закрыл насильно трепещущие веки. Чтобы вернуть мысли в голову, и соскрести остатки воли. Его Глаз Порчи далеко, у него болит грудь от принятой в упор пули, а также раскалывается голова и разрывает всё тело. Терпимо. Бывали ситуации и хуже. Он жалел, что не может видеть битву Моракса с Осиалом. Сейчас эту мысль вытеснила другая — как жаль, что Моракс не увидит его сейчас. Глаз Бога на поясе вспыхнул голубой звездой от той силы, что он попытался в раз обуять и использовать. Воздух был плотным, и каждый шаг причинял новую боль, и тем не менее Чайлд не мог остановиться. Скарамуш отшатнулся, зло щурясь и скалясь бешено, только сильнее сгущая вокруг электричество. Без Глаза Порчи сражаться на подобном износе было слишком непривычно. Тогда Моракс точно его слишком сильно жалел. Стоит как-нибудь об этом сказать и исправить несправедливость — вот о чём думал Чайлд, глядя, как Скарамуш перехватывает голыми руками его клинки и останавливает их, зажатый у стены. Секунда — они оказались на втором этаже, сбив собой перила лестницы. Чайлд захрипел от удара в бок, откуда его будто бы насквозь прошило разрядом. Щит сыпался всё сильнее с каждой новой атакой, если не движением. Прокатились по лестнице обратно на первый этаж. Из Чайлда выбило весь дух — не повезло, лестница закончилась как раз на нём. Скарамуш оказался до ужаса лёгким. Не то, чтобы раньше Чайлду приходилось с ним сражаться. Скинув его с себя, попытался вонзить в него клинок и промахнулся — попал в покрытый трещинами пол. Скарамуш вновь обнял себя электрическим коконом, его короткие волосы распушились в стороны, и Чайлд бы посмеялся, не будь он так сильно занят тем, чтобы не скрючиться от прошивающих его разрядов. Взмахнул рукой, накрывая небольшой волной Скарамуша с головой и оттесняя его к выходу. Скарамуш оскалился, ослабляя вокруг себя поле и пытаясь встать на ноги. Чайлд напрягся и повторно сбил его волной. И метнулся вперёд, попутно распыляя и заново воссоздавая в руке клинок. В пальцах Скарамуша опасным фиолетовым мигнул Глаз Порчи. Перекраивающая сила Бездны пробежала по его телу, но так и не проникла внутрь — Чайлд вонзил клинок ему в руку, прямо между костями. Чужой крик утонул в рёве продолжающейся снаружи битвы Богов. Чайлд пригвоздил Скарамуша к полу, разжал его пальцы, обжёгшись об электричество, но вырвал Глаз Порчи и откинул его прочь. Скарамуш дёрнулся, только сильнее насаживая свою руку на клинок, но остановился, когда Чайлд едва не пронзил его шею в ответ. Замерли. Чайлд придавил Скарамуша, но тот совершенно не трепыхался. — Тебе что, дышать не надо? — прохрипел Чайлд, откровенно не понимая — он сидел буквально на животе Скарамуша, и на собственном опыте знал, что это очень хорошо мешает вдыхать. Скарамуш злобно глянул на него, поджимая губы. Немного пошевелился, видимо, пытаясь вернуть себе силу, но электричество вокруг стало в разы слабее, скорее раздражая, а не причиняя боль. Воздух со свистом покинул грудь, а тело задрожало от переизбытка адреналина, начавшего покидать его. Но расслабляться было слишком рано — Чайлд всё ещё отчётливо ощущал идущую от Скарамуша угрозу. И его очень сильно напрягала вторая рука, которая продолжала оставаться свободной. Чайлд скосил взгляд в сторону своего клинка и нахмурился — из раны текла кровь, но очень мало, будто бы только для виду. Мелькнуло осознание, что разбираться конкретно с этим сейчас не хотелось. А ещё он не мог убить Скарамуша — Моракс просил оставить Предвестника в живых. Непонятно для чего, и Чайлд собирался это сделать, к своему небольшому разочарованию. Однако это «в живых» не означало «целым». Скарамуш очень громко проклял его, когда Чайлд всадил клинок ему в целую руку пару раз. Не отрезая, а просто так, чтобы только возникли проблемы с управлением пальцами. Он и сам себя чувствовал не лучше — адреналин продолжал испаряться из крови, и потому все полученные удары начинали раскрываться во всей своей болезненной красе. Снова вспыхнула грудь, бок пульсировал, а спина, по ощущениям, чудом уцелела — всё же, он пробил ею перила и ударился об пол. И это, не считая лёгких ожогов от пиро-пуль снайперов. Крови действительно оказалось слишком мало. Чайлд придирчиво оглядел свою работу, видя раны и показательные ручейки крови, хотя он точно пару раз попал в вены. Посмотрел на снова замолчавшего Скарамуша, сверлившего взглядом стену, и сполз, после подхватывая его под колено. — Стоять! — вот тут Скарамуш дёрнулся, пытаясь освободить ногу, но Чайлд удержал её, так же старательно игнорируя колющее ладонь электричество. Откуда оно, если Глаз Порчи на другой стороне банка? Чайлд вздохнул на собственные мысли, ворочавшиеся в голове поразительно медленно. — Не переживай, — всё же ответил он, приставляя клинок к колену Скарамуша и вновь удерживая его от бесполезной попытки побега, — ты же не человек, точно восстановиться сможешь, — и бросил пронзительный взгляд на его лицо. Скарамуш сощурился в ответ, снова дёрнулся и выругался, когда Чайлд всё же всадил клинок ему в ногу. Теперь точно убежать не сможет. Поднявшись, Чайлд взъерошил волосы, про себя злясь на то, что мышцы натужно взвыли даже от такого действия. Он не был уверен, что не упадёт, сделав шаг. Скарамуш пошевелился на полу, пытаясь сесть, но без резких попыток, морщась. На пару мгновений Чайлд всерьёз обдумывал мысль пробить ему ещё и второе колено, но оборвал себя — снаружи послышался топот ног. Первой в распахнутые двери банка ворвалась взъерошенная Кэ Цин с мечом наперевес. Уставившись на неё, Чайлд поднял руки и указал на валяющегося на полу Скарамуша. Кэ Цин смерила их обоих поочерёдно одинаково-напряжённым взглядом и махнула рукой кому-то снаружи. За ней внутрь просочился отряд миллелитов — таких же помятых, но, вроде бы, целых. Скарамуш прошипел что-то очень грубое, когда его обступили со всех сторон. — Что произошло? — жёстко спросила Кэ Цин, убирая меч и осматривая голую и раскуроченную во время битвы приёмную банка. Чайлд пожал плечами, пытаясь заставить язык двигаться, а слова — складываться в адекватные предложения. Ему правда стоит отчитываться перед Нефритовым Равновесием? Он до сих пор слышал рёв Осиала и чувствовал содрогание Гавани. — Шестеро, считая Предвестника. Пятеро мертвы, — ответил он всё же кратко, вздыхая. В этот момент со стороны Скарамуша донёсся полный ярости и презрения крик. — Вы что творите?! — он истерично бился в руках миллелитов, вертя головой и не давая всунуть себе в рот что-то, похожее на распорку. Чайлд озадаченно склонил голову, после заинтересованно глядя на Кэ Цин. Та слегка, почти что незаметно, поморщилась лицом от громкости, а после тут же вернула себе равнодушие, поясняя: — Госпожа Гань Юй предупредила нас о вероятности отравления, — она пожала плечами, заканчивая. — Цисин приняли меры. Чайлд очень медленно кивнул, снова возвращая внимание к тому, как Скарамуш покрывает проклятиями всех миллелитов до тех пор, пока не начал издавать лишь звуки — рот ему открыли насильно, не давая сжать зубы. Теперь он попросту шумно и зло дышал, размазав остатки показательной крови на полу. — Что за взрыв? — спросил Чайлд. Кэ Цин нахмурилась, качая головой и как не желая отвечать, но всё равно говоря: — В центре террасы, — она кивнула на Скарамуша, которого отволокли к стене и усадили там. — Считая его, всего трое схваченных. Пострадавших — около сотни. Погибших… Она осеклась, отводя взгляд. Чайлд для вежливости помолчал, как бы выражая соболезнования, но не долго. В пустоту в голове ворвалась тревога. — Моя семья, они тоже там были? — прямо спросил он. Кэ Цин посмотрела на него в ответ, и в её взгляде скользнуло нечто, похожее то ли на осуждение, то ли на простое неодобрение. Молчание вновь затянулось. — Да. С ними всё в порядке, — ответила она наконец. Чайлд кивнул, про себя выдыхая. И двинулся в сторону выхода, но пошатнулся. Опёршись об одну из дверей, тяжёлым взглядом осмотрел мост — частично уничтоженный и держащийся на честном слове. На перилах продолжало висеть разорванное тело фатуи. — Тебе нужна помощь, — озвучила очевидное Кэ Цин. Помочь не попыталась, и Чайлд отчасти был за это благодарен. Почему-то казалось, что энергии Моракса в нём стало меньше. Слишком меньше. — Всё нормально, — отозвался он, вытирая пот, покатившийся по виску. Отняв руку, подавил стон — не пот, а кровь. С головы, может, щепка от перил рассекла. Он помотал головой, делая ещё несколько шагов и смотря в сторону каменного леса. В момент, когда небо почернело, словно собираясь рухнуть на землю. Изнутри банка донеслись вздохи ужаса, послышался стук каблуков Кэ Цин. Чайлд не отвернулся — сияя голубым мерцающим светом, в образовавшейся тьме извивались остатки Осиала. Его словно покромсали, отрезав все те щупальца, которыми он пытался отбиваться. На фоне чёрного неба воссиял золотом образ дракона, а потом… Ноги подкосились, Чайлд рухнул от тряски на колени, из оставшихся сил цепляясь за перила. И всё равно увидел, как с неба на каменный лес летит огромное каменное копьё, и как дракон устремляется вслед. Оглушительный грохот накрыл Гавань не хуже цунами. Чайлд зажмурился на долю секунды, тут же пожалев об этом. Когда он открыл глаза, то на месте каменного леса возвышалась новая скала. Чёрное от гнева море продолжало трепыхаться, а город всё закрывала золотая стена. — Битва окончена! — крикнула Кэ Цин внутрь банка. Чайлд поднялся, чувствуя неприятную дрожь во всём теле. Повернул голову — тело с перил пропало, оставив после себя лишь влажный красный, почти сливающийся с цветом дерева, след. По виску побежало сильнее. Чайлд вытер кровь, облизывая губы и выискивая в небе намёк на что-то — золотую вспышку, дракона, не так важно. Моракс не мог умереть — стена стояла, в животе пульсировала его энергия. Но что-то всё равно заставляло внутри всё сжиматься в какой-то неясной тревоге. Позади раздался неконтролируемый вздох Кэ Цин, из банка донеслось тревожное перешёптывание миллелитов. Он вновь ощутил дрожь перил. Чайлд стиснул их пальцами, буквально чувствуя, как всю Гавань снова начинает шатать. Каким-то чудом дома не рушились. Кэ Цин что-то прокричала миллелитам, но Чайлд честно не слушал — всё его внимание оказалось приковано к ярко-голубой вспышке, осветившей новую скалу в море. Сердце билось прямо у него в горле от вида, и хоть он совершенно не понимал, что именно происходит, однако его не отпускало чувство всепоглощающего чужого превосходства. Море шумело всё сильнее, бушуя в такт продолжающейся дрожи. Вдоль позвоночника пробежался холодок, отдавшийся онемением куда-то в желудок. Судорожно вдохнув, Чайлд продолжал смотреть на скалу. И едва не рухнул навзничь, когда на его плечи будто бы упала целая гора. Вместе с ним застыла и вся Гавань. Чайлд обернулся — около дыры в мосту стоял Моракс. Белый балахон в пол, голые по плечи чёрные руки, на которых линии сияют тёплым золотом, и янтарные глаза, горящие лишь ярче в тени капюшона. Не хватало кристальных бабочек. Чайлд улыбнулся, подчиняясь порыву упасть на колени. Благоговейный шёпот тронул миллелитов у банка. Чайлд моргнул, но Моракс не пропадал, и он улыбнулся, склоняя голову. Спину обожгло от нескольких взглядов, но они бесследно пропали, когда Моракс сделал шаг — Чайлд буквально услышал, как доски моста скрипят под ногами Бога. Дыхание камнем застыло в груди, и гора с плеч никуда не пропадала. Краем глаза Чайлд видел, что Кэ Цин тоже преклонила колено, опустив голову. От неё шло до странности сильное замешательство, словно она оказалась действительно поражена. Чайлд отмёл все лишние мысли, концентрируясь на шагах, которые постепенно заглушал поднимающийся над Гаванью вой ветра. Он прекратил дышать, закрыв глаза и слыша, как шуршит подол одеяний Моракса. Вся боль из тела испарилась, оставив после себя лишь холод, от которого немели внутренности — неясная тревога, похожая на страх, отравляла изнутри. И от этого становилось иррационально хорошо. Чайлд застыл, когда шаги остановились рядом. Из-за ветра его щеки касалась ткань. Он шумно выдохнул, когда на его голову легла тяжёлая, тёплая рука, тут же пальцами зарывшаяся ему в волосы и чуть сжав их в небольшой ласке. Он мгновенно прижался щекой к подолу, чувствуя за ним бедро Моракса и его жар. Чуть приоткрыл глаза, ощущая, как онемение отхлынуло в неизвестность, и как вместо него под кожей вновь заструилась энергия, разрастаясь. — Можете встать, — спокойно заговорил Моракс, но его голос пробрал дрожью до самых костей. Чайлд мимолётно пожалел о том, что ему тоже надо встать — хотелось продолжать прижиматься щекой к ткани, так похожей на шёлк, но не являющейся им. На долю секунды рука с его макушки переползла ему на ухо и надавила, прижимая ближе, а после ушла. Со слишком большим для этого момента разочарованием Чайлд отстранился и поднялся с колен. В тот же миг он понял, что боль никуда не пропала. Как можно незаметнее взялся за перила и перенёс весь вес на них, коротко выдыхая и поднимая взгляд. Моракс смотрел на него в ответ. Вдруг поднял руку, коснулся его виска, а после растёр между пальцами кровь. Янтарь его глаз стал лишь холоднее. — Предвестник? — спросил он всё так же спокойно, и это спокойствие в его голосе показалось иглой, вошедшей под кожу. Чайлд слышал, как в ушах стучит кровь. Кивнул. Моракс перевёл взгляд с него на Кэ Цин, которая тоже успела подняться. — Приведите. Чудом Чайлд удержался от ругательства, проглотив его в самый последний миг. Всё внутри скрутило то ли от страха, то ли от возбуждения, а может — и от всего разом. На пару мгновений закрыв глаза, попытался собраться с мыслями. Потому что не время и не место, даже сейчас он продолжал чувствовать на себе внимательные и несколько чрезмерно пристальные взгляды миллелитов. По Гавани точно слухи поползут всего через несколько часов, даже если Цисин попробуют заткнуть всем находящимся тут рты. Вдохнув, разогнал энергию по всему телу, пытаясь хоть как-то облегчить собственный вес, сейчас казавшийся непомерным — ноги не хотели его держать, но он пытался. Вроде, стало легче, и он смог выпрямить ноющую спину. На всякий случай перила решил не отпускать. Раздался глухой удар, а за ним и яростные невнятные звуки. Чайлд повернул голову, но взглядом задержался на профиле Моракса, чуть скрытого капюшоном. Лицо того оставалось бесстрастным. Кэ Цин тяжело сглотнула, давая миллелитам молчаливый знак рукой, и тогда Чайлд посмотрел туда. На его памяти — Скарамуш ещё никогда не представлял из себя настолько жалкое зрелище. На коленях, одно из которых продолжало кровоточить, со связанными за спиной руками, с насильно открытым распоркой ртом и с задранной за волосы миллилетом головой. А смотрел даже не на Моракса — прожигал взглядом дыру в Чайлде, и тот мимолётно порадовался, что отобрал у него Глаз Порчи. Полностью развернувшись и чуть наклонив голову набок, он сощурил глаза в ответ. Скарамуш задрожал слишком заметно, но замер тут же, когда Моракс сделал к нему шаг. В его взгляде скользнуло нечто, помимо презрения — напряжение и затаённый страх. Чайлд вздохнул про себя, заведомо сочувствуя миллелитам, которые, должно быть, тоже чувствовали, как на них надвигается смерть. На чистом рефлексе Чайлд сомкнул пальцы на клинке, но не успел сделать замах и ударить себе за спину. Кэ Цин в ужасе метнулась к нему и задержала его руку, простреливая её коротким разрядом, из-за чего удар вышел не особо сильным. Да и не попал он ни в кого. Обернувшись, нахмурился и рассеял клинок, тихо сказав, откровенно побоявшись помешать тому, чем занимался Моракс: — Ошибся, извините. — Прошу прощения, — пролепетала так же тихо обескураженная Гань Юй, хлопая глазами и смотря на его опустевшую руку. Чайлд кивнул и перевёл взгляд на Кэ Цин. Та смотрела на него так яростно, что её непонятное ему сходство с Защитником Якса стало лишь отчётливее. Он тряхнул рукой, молча прося отпустить его. Ещё пару мгновений Кэ Цин стискивала его руку, а потом сделала резкий шаг назад, разжав пальцы. Ещё несколько секунд посверлив друг друга взглядами, отвернулись, возвращая внимание к происходящему. Чайлд дёрнулся, замечая, как Моракс чёрными пальцами скользит по щеке злобно щурившегося Скарамуша. Ревность слишком невовремя решила появиться, и Чайлд поспешил прогнать её. Тем не менее, не отрываясь от движения руки Моракса. Тот вдруг наклонился ближе и переместил руку на шею Скарамушу. Под его ладонью вспыхнуло янтарным, и Скарамуш в ужасе дёрнулся. Моракс выпрямился, как ни в чём ни бывало, и развернулся. Только вот теперь Чайлд пялился не на него, а на ромб знака Гео, мерцающий на бледной коже тяжело дышащего Скарамуша. «Почему?» — несколько истеричная, но короткая мысль скользнула в голове. Чайлд искренне понадеялся, что его лицо не отражает того замешательства и непонимания, что в мгновение охватило его. Невольно он коснулся собственной шеи и, конечно же, никакого подобного знака там не было. «Почему?» Гань Юй двинулась и тем самым отвлекла его от череды из сумасбродных мыслей, в числе которых была даже та, что включала в себя дикую идею — Скарамуш приглянулся Мораксу. Бред. Чайлд затолкнул куда подальше подобное, обещая себе, что всё узнает, но не сейчас. Не на глазах у миллелитов, которые продолжали очень внимательно за ним наблюдать. Он сглотнул, заставляя себя успокоиться. Хотя очень хотелось вцепиться в руку Моракса и убедиться, что всё нормально. — Границы с Инадзумой до сих пор закрыты? — он отвернулся от Скарамуша, перед которым присела зачем-то Гань Юй. Моракс обращался не к нему, а к Кэ Цин. Та продолжала стоять настолько напряжённо, что было странно, как она ещё не упала парализованная. — Да, — коротко ответила она, и нахмурилась, но не решилась спросить. Зато решился Чайлд. — Причём тут Инадзума? — смотреть в глаза Мораксу оказалось не так тяжело, как он себе успел вообразить. Янтарная радужка заискрилась золотом, когда на его взгляд ответили, и на душе стало неожиданно резко легко. — Есть некоторые подозрения, — ответил Моракс и тень улыбки скользнула по его губам, не более. Золотые искры в его глазах погасли, затвердев янтарём, когда он снова повернулся к Кэ Цин. — Надо связаться с правлением Инадзумы. — Сейчас это слишком сложно, — покачала головой Кэ Цин со всё той же растерянностью. — Нам не удастся сделать это быстро. Моракс очень медленно кивнул, и почему-то Кэ Цин сделала небольшой шажок назад. Чайлд отвёл от неё взгляд. И вздрогнул, когда услышал крик. Посмотрел в сторону дверей банка — голову дёргающегося Скарамуша насильно наклонили вниз, а светящиеся белым пальцы Гань Юй лежали у него на челюсти. Скарамуш шумно выдохнул, когда его внезапно отпустили, и лишь сильнее склонил голову, стараясь отдышаться. Гань Юй подняла что-то с пола, а когда выпрямилась и развернулась, то в её руках была уже знакомая Чайлду ледяная коробочка. Моракс тоже оглянулся и поманил к себе. — Сможешь связаться с храмом на Наруками? — спросил он. Подошедшая Гань Юй удивлённо похлопала глазами. — С Гудзи Яэ? — уточнила она, и Чайлду пришлось напрячь всю свою память, чтобы вспомнить, что это значит. — Да, думаю, получится, но что передать? — Вероятно она должна знать что-то про него, — ответил Моракс, кивая в сторону Скарамуша, которого продолжали держать немного привыкшие к ситуации миллелиты. По крайней мере, они перестали пялиться слишком уж откровенно и предпочитали смотреть в пол. Моракс продолжил, задумчиво. — Если Ли Юэ случайно нанесёт оскорбление Инадзуме по незнанию, то это будет очень некстати. Лишние хлопоты нам не нужны, — последнее он говорил, глядя уже на Кэ Цин. Та снова кивнула, но слишком уж мрачно. Вероятно, Чайлд не ошибётся, если предположит, что эти слова скорее предназначаются для Нин Гуан. Изумрудная вспышка мигнула на море. Чайлд удивлённо посмотрел туда и озадаченно вскинул брови от начавшей сиять точки на новой скале. Ветер взвыл сильнее, и осознание стукнуло его в висок — Анемо Архонт. На долю мгновение он напрягся, когда на его плечо легла рука, а потом расслабился, отворачиваясь от обновленного каменного леса Гуюнь. Моракс опять смотрел на него, и снова его глаза искрили золотом. — Нин Гуан приказала арестовать всех, кого мы схватили, — видимо, Кэ Цин уловила, что их собираются покинуть. Чайлд подавил улыбку заметив, как Моракс удерживается от вздоха. Судя по всему, уже устал от всего этого. — Я приму к сведению, — отозвался он, пересекаясь взглядом с Кэ Цин и убирая руку с плеча Чайлда только для того, чтобы предложить взяться за неё в ответ. Что Чайлд и сделал, про себя выдыхая от облегчения из-за сжавшейся хватки на его пальцах. Прежде, чем Моракс утянул его за собой, он вспомнил о кое-чём: — Кажется, ему не нужен воздух, — он быстро указал на Скарамуша, чей взгляд снова чувствовал на себе. Кэ Цин удивлённо моргнула, а потом сощурилась и очень медленно кивнула. Чайлд позволил себе наконец улыбнуться, даже искренне, и закрыл глаза, когда его ладонь сжали сильнее. Мост под ногами исчез, и на долю секунды ему почудилось, что он упадёт и переломает себе все ноги, но его легко дёрнули в сторону, крепче перехватывая за руку. В следующее мгновение он шумно и горячо выдохнул, вжимаясь в тело и обхватывая его, жмуря глаза. Будто бы ступил по воздуху и снова ощутил твёрдую землю. Чужое дыхание опалило ухо, и он уткнулся носом в плечо, ощущая всю ту же божественную ткань и сильные руки, держащие его за пояс. — Ты справился, — прошептал Моракс, и Чайлд судорожно вдохнул от мимолётных поцелуев, пробежавшихся по его волосам. Почему-то собственная кожа казалась слишком холодной, из-за чего его прошибало мелкой дрожью от дыхания, касающегося его лица. Подняв голову и приоткрыв глаза, он улыбнулся золоту, затопившему теперь весь янтарь радужки. Потянулся слегка одеревеневшими пальцами, наплевав на всё, и стянул с Моракса капюшон. Зарылся руками в волосы, перебирая их и не отрывая взгляда от довольных глаз напротив. Облизав губы и, игнорируя начавшую распространяться по телу от синяков и ран пульсацию и нездоровый жар, прижался к губам Моракса. Простонал, когда его сильнее стиснули, так, что грудь невыносимо заныла, до выступивших слёз. Зажмурившись, он натянул волосы Моракса, заставляя его наклонить голову, и впился в него несколько зло, кусаясь. — Метка, — прохрипел он, открывая глаза и обмениваясь дыханием с Мораксом. Тот сощурил золотые глаза, а по его губам скользнула мимолётная улыбка, исчезнувшая в новом поцелуе. Чайлд закатил глаза, после всё равно отвечая. Спустя пару секунд пересилил себя и продолжил. — Моя метка где? — Ты собираешься от меня сбежать? — усмехнулся Моракс, теперь уже и не скрывая собственного веселья. Судя по всему, его не до конца отпустило тоже. Чайлд фыркнул, после заставляя его задрать голову и проходясь поцелуями по дрожащей от голоса шее. — Я не могу позволить Предвестнику покинуть Ли Юэ ни в коем случае. Ты ревнуешь, Аякс. — Будто не знаю, — Чайлд остановился и снова уткнулся носом ему в плечо, прикрывая глаза. Его хватка на руках Моракса стала крепче не из-за чувств — хоть те и переполняли его, — а из-за необходимости. Вся энергия и воля в нём кончилась, и он попросту повис на Мораксе, вовремя подхватившем его. Чайлд потёрся щекой о ткань, открыл глаза и проговорил прямо на ухо: — Вы не устали? — Немного, — признался Моракс со вздохом, видимо, насильно прогоняя из себя только разгоревшееся настроение. Чайлд был не против это самое настроение снова разжечь, но он не перенесёт и отключится если не в начале, то в середине точно. И это будет не очень хорошо. С последним выплеском эмоций его покинули остатки всевозможных сил. Рассечение на голове пульсировало отчётливее и, кажется, по виску потекло обильнее. Он зашипел от очередной волны боли в груди, когда Моракс прижал его к себе теснее, подхватив под ноги, и потащил куда-то. В мареве перед глазами Чайлд всё же различил — их дом. И закрыл глаза. Каким-то образом ему удалось продремать весь путь до спальни, поскольку он резко очнулся, когда его положили на кровать. Туман поглощал сознание стремительно, пряча понимание ситуации. Поэтому Чайлд какое-то время безучастно смотрел на то, как Моракс, оставаясь в своём белом божественном балахоне, развязывает его пояс, а потом тянет за плащ. Плавающий взгляд Чайлда замер на кровавых мазках, слишком отчётливо видневшихся на белоснежных складках капюшона. — Что Вы сделали с Осиалом? — проговорил Чайлд, про себя радуясь, что хотя бы языком ворочает нормально. Моракс вывернул его из плаща и чуть задрал майку. Его глаза затопило мраком, и он коснулся бока Чайлда, на что Чайлд зашипел от ноющей боли. Он уже собирался повторить вопрос, как Моракс ответил: — Я убил его. — Убили? — непонимающе повторил за ним Чайлд. Моракс кивнул, потянув за края майки, взглядом прося поднять руки. Чайлд так и сделал и выгнулся от боли, не сдерживая болезненного стона — ткань будто бы приклеилась к груди и отрывалась, казалось, вместе с кожей. Моракс успокаивающе зашипел, второй рукой погладив Чайлда по чудом невредимому боку. Тело всё так же плохо слушалось, но Чайлд упорно вытер повлажневшие от побежавших слабых слёз щёки. Злость на себя пропала, когда он посмотрел на Моракса и увидел мрачно-янтарный взгляд. Линии на чёрных руках вспыхнули золотом, и Моракс провёл ладонью над грудью Чайлда. Тот посмотрел на себя и тяжело вздохнул. В общем-то, его должно было продырявить насквозь той пулей, но спас щит. Не полностью — по груди расползся ожог, покрывавший всё солнечное сплетение. Кожа нездорово покраснела, бугрилась и ныла, но Чайлд хотя бы не видел волдырей, и от этой мысли стало немного легче. Но Моракс сощурился, каменея лицом. Вероятно, именно в этот момент можно было начать сочувствовать Скарамушу немного сильнее, чем никак. Из мыслей его вырвала рука, зарывшаяся ему в волосы. Моракс наклонился, поцеловал его в лоб и проговорил чрезмерно мягко, как контролируя себя: — Потерпи, сейчас вернусь. Терпеть Чайлд мог сколько угодно. Он слабо кивнул и остался лежать на кровати, слушая, как Моракс отдаляется. В непонятной задумчивости коснулся собственного виска, потом посмотрел на пальцы и поморщился — кровь начала подсыхать. Он протяжно выдохнул, прогоняя на край сознания боль, наполняющую его тело, как вода — чашу. Глаза начинали слипаться, но он тут же распахнул их, услышав возвращающиеся шаги. Приподнявшись на локтях, уставился на Моракса и заметил одну вещь, каким-то образом до этого момента ускользавшую от него. Балахон очень хорошо обтягивал торс Моракса, настолько хорошо, что можно было увидеть движение мышц под тканью. Теперь Чайлд понимал, почему на статуях изображён пресс — судя по всему, им щеголяли буквально в открытую несколько сотен, а то и тысяч лет. Чайлд озадачился, понятия не имея, как ему стоит относиться к этому факту, и схватился за протянутую руку Моракса. Сев, поморщился, когда по ожогу провели холодным полотенцем. Под кожу вновь полилась энергия, но в этот раз не тепло, а болезненно, как прощупывая каждый нерв. На пару мучительных минут, за которые он дрожащими пальцами измял всё одеяло, оставив следы крови, дыхание периодически застывало в лёгких. Потому он старался приравняться к такту дыхания Моракса, благо, что тот сидел так близко, что Чайлд без труда мог видеть, как под этой издевательски облегающей частью балахона ходит в движении грудь. — Почему Вы его убили? — продолжил он незаконченный разговор, когда Моракс принялся раскатывать в руках бинты, отложив полотенце на тумбочку. На пару секунд тот замер, а потом улыбнулся, отвечая: — Мне не кажется, что тебя это тревожит. — Нет, мне понравилось, — честно ответил Чайлд с сожалением, что полностью битву так и не увидел. Чуть приподняв руки, позволил себя бинтовать. Грудь ныла, но уже не так болезненно. Хотя думалось, что шрам точно останется. И всё равно — слава божественной целительной силе. Чайлд коротко задумался и проговорил. — Вы же больше не Архонт. — Исцелять я умею и без Сердца Бога, хоть теперь и не так быстро и хорошо, — отозвался Моракс, затягивая повязку, и Чайлд не смог удержать шипения. Его снова погладили, после зарываясь в волосы пальцами и целуя в щёку. — Ты умница. — Вы слишком много меня хвалите, — фыркнул Чайлд, послушно наклоняя голову и позволяя влажному полотенцу пройтись теперь по его виску. Мелко дёрнулся, когда добрались до раны на голове и с непонятно откуда взявшейся силой сжал плечо Моракса. А тот проговорил с улыбкой в голосе: — Ты заслужил. И я очень рад. — Тому, что убили Осиала и все фатуи — схвачены? — криво усмехнулся Чайлд, после вздыхая с облегчением, когда со всем было покончено. Моракс взъерошил его волосы, недовольно покачал головой и снова встал с кровати. — Отчасти. Подожди ещё немного, — и ушёл. Чайлд закатил глаза и упал обратно на кровать, только поморщившись от неприятно взвывших болью синяков. Легонько потрогал повязку и ощутил под ней всё ещё горячую кожу. Кажется, на животе поспать не удастся этой ночью как минимум. Ещё раз вздохнул и прикрыл глаза. Раздались шаги — он не двинулся. — Аякс, — осторожно позвал Моракс, и Чайлд всё же посмотрел на него, после кое-как да садясь. Моракс удовлетворённо кивнул и открыл баночку с мазью. Следующая минута прошла в тишине. Чайлд опять был на грани дрёмы, сумев проигнорировать лёгкое жжение в районе виска. Почему-то ему казалось, что рана просто неудачная, но не глубокая. Ничего серьёзного. Всё как обычно. Он шумно вдохнул и распахнул глаза, когда Моракс вдруг наклонил его голову к себе и легко поцеловал в ухо, затем довольно и сыто зарокотав: — Во время сражения я получил от тебя пять подношений. Спасибо. Чайлд затрясся, не справляясь с резко захватившими его эмоциями. Он положил ладонь на грудь Моракса, пытаясь сжать в пальцах гладкую ткань, и рвано кивнул. Следующий поцелуй пришёлся в шею, и ему пришлось заставить себя проглотить стон — теперь не от боли. Это настолько нечестно… Он хочет. Очень. Но не выдержит, и его уж слишком сильно клонит в сон. И всё равно его рука против воли поползла выше и обхватила Моракса за шею, прижимая ближе. Его аккуратно приобняли в ответ, и Чайлд уже хотел было положить голову на плечо Моракса, как краем глаза уловил голубой свет, похожий на сияние его Глаза Бога. Однако его Глаз Бога лежал в стороне, всё ещё прикреплённый к поясу и скрытый за снятой одеждой. Свечение просачивалось сквозь чёрные пальцы Моракса, сжавшиеся в кулаке. Моракс снова поцеловал его в шею, а потом заговорил: — Я сдержу своё обещание и заберу тебя с собой. С этими словами он раскрыл кулак, и голубой переливающийся свет перетёк на стены, мешаясь с дневным светом из окна и подавляя его, будто бы погружая комнату под воду. Над ладонью Моракса парил круглый полупрозрачный камень, с небольшую жемчужину размером. Голубой свет в нём сворачивался и закручивался вихрями, испуская такое чарующее сияние, что Чайлд невольно засмотрелся. Осознание оказалось слишком резким — он моргнул, так стремительно выдыхая, что грудь снова заболела. В горле пересохло, и он тяжело сглотнул, только сильнее вцепляясь в Моракса. Повернулся к нему с немым вопросом в глазах, не находя слов для выражения той суматохи, что возникла в его голове. — Сердце Осиала, — кивнул Моракс, подтверждая его догадки и улыбаясь. — Ты примешь его? У Чайлда вырвался неуместный истеричный смешок. Он несколько раз моргнул, не в силах оторваться от созерцания лица Моракса, по которому плясали голубые отсветы «жемчужины» на его ладони, а потом кивнул — рвано, но уверенно. Золото глаз вспыхнуло особенно сильно, утягивая и утапливая в себе. Сердце как подарок — его таким ещё никто не баловал. Дыхание спёрло, голубое мерцание пропало, и Чайлд закрыл глаза, позволяя затащить себя в очередную ласку и поцелуй, не замечая, как остатки сознания утекают прочь, и как его накрывает беспроглядная тьма. Тьма, в которой отчётливо сияло золото.