Сестры-волшебницы

Шли годы. Сестры, молодые и все такие же прекрасные, с легкой душой наконец покинули Чистильщиков. Они старались не привлекать внимание, хотя ощущали, как с каждым новым днем их сила крепла. О Великом Пророчестве люди забывали, а родовой клан Никты и Ли, лишившись опоры, разрушался. Их поглощали распри и земельный вопрос. Впрочем, судьба этих людей не волновала девушек. Они продолжали упражняться в печатях и заклинаниях, к которым Ли постепенно охладевала. Тогда сестры решили присоединиться к своему единственному другу в охране границ. — Ах ты, – Никта выдохнула, округлив глаза. — Прости-прости, я правда нечаянно! – Ли пораженчески махала руками. — За нечаянно бьют отчаянно, знала? – молнии сверкали вокруг старшей сестры. Они учились метать ножи, и Ли, замахнувшись слишком сильно, каким-то неведомым образом отрезала прядь черных волос Никты, разлетевшихся по ветру. С тех пор многое изменилось – теперь обе девушки убирали волосы. Ли заплетала их в косы, но надоедливый локон все так же мешался. Никта же затягивала высокий хвост. В плане техники обращения с ножами тоже произошли перемены – сестры работали слаженно, научившись попадать в цель даже с несбалансированными клинками. *** — Давай поговорим, – уселась Ли в позе лотоса напротив дремлющей сестры. — Лучше ложись, – заплетающимся языком пробубнила Никта. — О наших дорогих мужчинах, – прошептала Ли над самым ухом сестры. Никта улыбнулась краешком рта и приоткрыла один глаз. — А ты знаешь толк... – она отвернулась. – Мою позицию ты знаешь: Ян вроде неплохой, но все равно он тебе не пара. — Это еще почему? – ощетинилась Ли. — Он мутный и кажется безответственным даже будучи главой защитников западной границы. Хотя это лишь моя чуйка… – Никта сощурилась, повернувшись к сестре. – Тебе-то виднее. Лично я бы ему не доверяла… — Да что ты знаешь о любви? У тебя и отношений-то не было! – всплеснула руками младшая. — Как будто у тебя были. Любовь – навязанная романтиками иллюзия чувств. Вот ты любишь одного человека, но до сих пор боишься ему признаться. Ли уже в который раз убрала от лица локон. — Что ты так прицепилась к Яну? Что он тебе сделал? Еще возьми эти свои карты Таро и погадай! — А вот сейчас возьму да как разложу! – угрожающе заговорила Никта и уже направилась к свече, чтобы задуть ее. — Ужасная женщина… Лучше не надо, а то еще выяснится, что у него другая. — Какая драма!.. Мясистая муха, тяжело жужжа, назойливо маячила в поле зрения. Никта окончательно проснулась. — Давай лучше поговорим о тебе, – обратилась Ли к сестре, пока та отправляла точными движениями ножи в стену. — А что со мной? — Ну помнишь тот… Как его?.. — Риг? — Вот, точно он, – Ли сосредоточенно наблюдала за Никтой. С Ригом и его сестрой они познакомились несколько месяцев назад, когда он перевелся из охраны севера. Вайолет же отправилась в патруль южных границ – теперь их разделяли не дни, а недели пути. — Ну обращает внимание. Что тут такого? В конце концов я еще ничего, – поправляя волосы, кокетливо заявила она. — Он же тебе нравится? — Нет, с чего взяла? – спокойный голос Никты напоминал бархат. Тем не менее действия выдавали ее с головой. Услышав вопрос, она на секунду прекратила бросать ножи. Впрочем, тут же очередной разрезал муху. Крылышки плавно опускались на деревянный пол. Ли хихикнула, заметив перемену в поведении сестры. Никта оставалась серьезна, как и прежде. — Как ты не понимаешь: на нас висит это треклятое Пророчество, – она сделала кавычки в воздухе, напомнив об их растянувшейся «миссии». – Ли, мы не имеем права заводить семью. — Да кто это сказал? — Я. Я считаю, что мы не можем подвергать любимых людей такой опасности. — Именно поэтому ты решила быть ледяной статуей? Никта промолчала, но, подумав, решила добавить: — У меня есть ты и этого достаточно. Ли вскинула брови. За всю свою жизнь она впервые слышала подобные слова сестры об их нерушимых узах. — Ой, убери со своего лица вот это вот выражение, – махнула Никта рукой, улыбаясь и ложась обратно в постель. – Спи, а то завтра не растолкаешь тебя опять. *** Ли уже давно спала, а Никта ворочалась, крепко сжимая веки и зовя сон. Какая-то назойливая мысль не покидала ее. Всполошившись, она резко открыла глаза. — Вспомнила, – сквозь зубы процедила девушка. Завтра, то есть уже сегодня, был день рождения Ли, о котором она успела забыть. «Вот Ли партизанка. Молчала все время. Наверняка хотела посмеяться». На цыпочках Никта кралась к заготовленному заранее подарку. Половицы предательски скрипели, за что были прокляты и обруганы всем, чем только можно. Раскрыв вещмешок, Никта тихо вытащила украшение. «Надеюсь, тебе понравится», – думала она, вертя его в руках. Ли заворочалась. Старшая сестра замерла, умоляя ее не просыпаться до рассвета. Благодарно вознеся руки к небу, скрытому от глаз, Никта проделала тот же путь к кровати и, хихикнув, уснула. Через несколько часов лучики солнца уже будили ее, поэтому она закуталась в одеяло, закрыв лицо. — Ну и где он? – Ли выжидательно сидела напротив сестры. Никта опустила одеяло, приоткрыв один глаз. — Чего? И тут она сквозь сон обнаружила, что содержимое ее тщательно сложенной походной сумки было разбросано. — Не смотри, – Ли попыталась прикрыть руками то, что творилось у нее за спиной. Сестра лишь вздохнула. — Где он? – повторила вопрос Ли. Поняв, что речь шла о подарке, Никта нахмурилась. Сестра не отличалась терпеливостью. — Я жду, – вытянула она руку. Никта, состроив гримасу страдающего человека, выудила из-под подушки кулон, который всю ночь сжимала в руке. — Красотища! – протянула Ли, разглядывая переливающийся овал. — Этот амулет я сделала сама. Можно сказать, что вложила в него душу, – Никта наблюдала за радостью сестры. Ее глаза горели – очевидно, подарок пришелся по вкусу. — А что там внутри? – присмотревшись, Ли указала в центр. — Черный грушевый цвет. — Удивительно, как у тебя получилось сохранить его да так, чтоб я не заметила. Никта лишь пожала плечами, сказав: — Просто я думала, что даже если мы будем порознь – частичка меня будет всегда с тобой. Никта уже предполагала (во многом благодаря болтунье Вайолет), что скоро их с сестрой пути разойдутся. Она не могла заставить Ли быть с ней всю жизнь. Младшая права – Никта ледяная статуя, а Ли другая. Пусть они с Яном будут вместе, если так решило ее сердце… В это время Ли вскочила и, попутно застегивая кулон на шее, заспешила к своему рюкзаку. Выудив оттуда что-то, она вернулась к сестре и протянула сверток. — Но у меня же еще не скоро, – начала было отпираться она, но Ли лишь отмахнулась. Никта раскрыла кулечек и пораженно ахнула. На ее коленях лежал белоснежный браслет в форме змеи. Ее глаза будто следили за каждым движением. — Не поверишь, но я тоже делала сама. И тоже хотела, чтобы подарок служил напоминанием о нашем единстве. Тоненькая змейка оплела запястье. Обе девушки почувствовали прилив жизненных сил. В дверь постучали. Сестры переглянулись, так как никого не ожидали, планируя провести время вдвоем, как делали все прошлые дни рождения. Во главе с Яном Риг и Вайолет, шумно переговариваясь, ввалились в дом. — Эти двое оболтусов, – кивнула на Яна и Рига Вайолет. – Только вчера соизволили сказать, что у тебя день рождения. Никта посмотрела на Рига, виновато почесавшего затылок. Пока те двое отвернулись, Вайолет заговорщицки шепнула сестрам: — Наверняка не хотели делиться вашим вниманием. Все трое захихикали. Тогда внезапная компания чувствовала себя как нельзя спокойнее и радостнее. Бойко переговариваясь и осыпая друг друга шутливыми проклятьями, они накрывали на стол – было решено не использовать печати и заклинания. Без них медленнее, но веселее. Впрочем, сегодня их не ждала работа… Риг и Ян добровольно вызвались готовить еду. Вайолет стояла над ними и командовала, за что периодически получала гневные замечания от брата. Ли собрала разбросанные ранее ею вещи сестры, хаотично покидав их в сумку. Никта сразу же пришла перепроверить, что натворила именинница. Пришлось переделывать… Приготовления к празднованию шли полным ходом. После застолья они принялись играть – создавать печати, «воюя» ими. Чья печать сильнее – тот и победил. Проигравшие получали щелбаны. Ли и Никта не знали любви родителей, но, кажется, именно в тот день они ощутили похожее чувство. Будто собравшиеся действительно дорожили ими. Будто все они – семья.