Младшая Грейнджер

— Пирог с патокой, Гермиона! — Рон специально по­махал над блюдом так, чтобы соблазнительный запах достиг ноздрей Гермионы. — А вот, смотри-ка, пудинг с изюмом! Шоколадное печенье! Но ответный взгляд Гермионы до того напомнил ему профессора МакГонагалл, что Рон умолк. Когда были уничтожены и пироги, а со вновь заблес­тевших тарелок пропали последние крошки, Альбус Дам­блдор снова поднялся со своего места. Гудение разгово­ров, наполнявшее Большой зал, сразу же прекратилось, так что стало слышно лишь завывание ветра и стук дож­дя. — Итак, — заговорил, улыбаясь Дамблдор. — Те­перь, когда мы все наелись и напились («Хм!» — с со­мнением произнесла Гермиона), я должен еще раз по­просить вашего внимания, чтобы сделать несколько объявлений. Мистер Филч, наш завхоз, просил меня поставить вас в известность, что список предметов, запрещенных в стенах замка, в этом году расширен и теперь включает в себя Визжащие игрушки йо-йо, Клыкастые фрисби и Безостановочно-расшибальные бумеранги. Полный список состоит из четырехсот тридцати семи пунктов, и с ним можно ознакомить­ся в кабинете мистера Филча, если, конечно, кто-то пожелает. Едва заметно усмехнувшись в усы, Дамблдор продол­жил: — Как и всегда, мне хотелось бы напомнить, что Зап­ретный лес является для студентов запретной террито­рией, равно как и деревня Хогсмид — ее не разрешается посещать тем, кто младше третьего курса. Также для меня является неприятной обязанностью сообщить вам, что межфакультетского чемпионата по квиддичу в этом году не будет. —Что? — ахнул Гарри. Он оглянулся на Фреда и Джор­джа, своих товарищей по команде. Те беззвучно разину­ли рты, уставившись на Дамблдора и, похоже, онемев от шока. —Это связано с событиями, которые должны начать­ся в октябре и продолжиться весь учебный год — они потребуют от преподавателей всего их времени и энер­гии, но уверен, что вам это доставит истинное наслаж­дение. С большим удовольствием объявляю, что в этом году в Хогвартсе... Но как раз в этот момент грянул оглушительный гро­мовой раскат и двери Большого зала с грохотом распах­нулись. На пороге стоял человек, опирающийся на длинный посох и закутанный в черный дорожный плащ. Все го­ловы в зале повернулись к незнакомцу — неожиданно освещенный вспышкой молнии, он откинул капюшон, тряхнул гривой темных с проседью волос и пошел к пре­подавательскому столу. Глухое клацанье отдавалось по всему залу при каждом его шаге. Незнакомец приблизился к профессорскому подиуму и прохромал к Дамблдору. Еще одна молния оза­рила потолок. Гермиона охнула, и было от чего. Вспышка резко высветила черты лица пришельца. Таких лиц Гарри еще не доводилось видеть. Оно словно было вырезано из изъеденного ветрами дерева скульп­тором, имевшим довольно смутное представление о том, как должно выглядеть человеческое лицо, и вдобавок скверно владевшего резцом. Каждый дюйм кожи был ис­пещрен рубцами, рот выглядел просто как косой разрез, а изрядная часть носа отсутствовала. Но самая жуть была в глазах. Один был маленьким, темным и блестящим. Другой — большой, круглый как монета и ярко-голубой. Этот голубой глаз непрестанно двигался, не моргая, вра­щаясь вверх, вниз, из стороны в сторону, совершенно независимо от первого, нормального глаза — а кроме того, он временами полностью разворачивался, загляды­вая куда-то внутрь головы, так что снаружи были видны лишь белки. Незнакомец подошел к Дамблдору и протянул ему руку, так же, как и лицо, исполосованную шрамами. Ди­ректор пожал ее, негромко сказав при этом несколько слов, которые Гарри не расслышал. Похоже, он что-то спросил у вошедшего — тот неулыбчиво покачал голо­вой и тоже вполголоса что-то ответил. Дамблдор кивнул и жестом пригласил его на свободное место по правую руку от себя. Незнакомец сел, отбросив с лица длинные сивые пат­лы, и пододвинул к себе тарелку с сосисками; поднял к тому что осталось от его носа и понюхал, после чего до­стал из кармана маленький нож, подцепил сосиску за конец и начал есть. Его нормальный глаз был устремлен на еду, но голубой без устали крутился в глазнице, ози­рая зал и студентов. — Позвольте представить вам нашего нового препода­вателя защиты от темных искусств, — жизнерадостно объя­вил Дамблдор в наступившей тишине. — Профессор Грюм. По обычаю, новых преподавателей приветствовали аплодисментами, но в этот раз никто из профессоров или студентов не захлопал, если не считать самого Дамблдора и Хагрида. Их удары ладонью о ладонь уныло про­звучали при всеобщем молчании и скоро затихли. Всех остальных, видимо, настолько поразило необычайное появление Грюма, что они могли только смотреть на него. — Грюм? — шепнул Гарри Рону. — Грозный Глаз Грюм? Тот самый, которому твой отец отправился помогать се­годня утром? —Должно быть, — пробормотал Рон благоговейным тоном. —Что с ним случилось? — прошептала Гермиона. — Что с его лицом? —Не знаю, — ответил Рон, завороженно глядя на Грюма. Грозный Глаз остался совершенно равнодушен к та­кому более чем прохладному приему. Не обращая вни­мания на стоящую перед ним кружку тыквенного сока, он снова полез в плащ, вынул плоскую походную флягу и сделал из нее порядочный глоток. Пока он пил, задрав локоть, его мантия на пару дюймов приподнялась над полом и Гарри углядел часть точеной деревянной ноги, заканчивающейся когтистой лапой. Дамблдор вновь прокашлялся. — Как я и говорил, — он улыбнулся множеству сту­денческих лиц, все взоры которых были обращены к Грозному Глазу Грюму — в ближайшие месяцы мы будем иметь честь принимать у себя чрезвычайно волнующее мероприятие, какого еще не было в этом веке. С громад­ным удовольствием сообщаю вам, что в этом году в Хог­вартсе состоится Турнир Трех Волшебников. — Вы ШУТИТЕ! — оторопело произнес Фред Уизли во весь голос, неожиданно разрядив то напряжение, ко­торое охватило зал с самого появления Грозного Глаза. И Джей тихо засмеялась. — Я вовсе не шучу, мистер Уизли, — сказал он. — Хотя, если уж вы заговорили на эту тему я этим летом слышал анекдот... словом, заходят однажды в бар тролль, ведьма и лепрекон... Профессор МакГонагалл многозначительно кашля­нула. — Э-э-э... но, возможно, сейчас не время... н-да... — Дам­блдор почесал кустистую бровь. — Так о чем бишь я? Ах да, Турнир Трех Волшебников. Я тоже, думаю, некоторые из вас не имеют представления о том, что это за Турнир, а те, кто знают, надеюсь, простят меня за разъяснения, и пока могут занять свое внимание чем-нибудь другим. Итак, Турнир Трех Волшебников был основан при­мерно семьсот лет назад как товарищеское соревнова­ние между тремя крупнейшими европейскими школами волшебства — Хогвартсом, Шармбатоном и Дурмстрангом. Каждую школу представлял выбранный чемпион, и эти три чемпиона состязались в трех магических зада­ниях. Школы постановили проводить Турнир каждые пять лет, и было общепризнано, что это наилучший путь налаживания дружеских связей между колдовской моло­дежью разных национальностей — и так шло до тех пор, пока число жертв на этих соревнованиях не возросло настолько, что Турнир пришлось прекратить. — Жертв? — тихо переспросила Гермиона, встревоженно осматриваясь, но большинство студентов в зале и не думали разделить ее беспокойство, многие шепотом переговаривались, и даже Гарри гораздо больше интере­совали подробности Турнира, чем какие-то несчастные случаи, произошедшие сотни лет назад. — За минувшие века было предпринято несколько попыток возродить Турнир, — продолжал Дамблдор, — но ни одну из них нельзя назвать удачной. Тем не менее наши Департаменты магического сотрудничества и ма­гических игр и спорта пришли к выводу, что пришло вре­мя попробовать еще раз. Все лето мы упорно трудились над тем, чтобы в этот раз обеспечить условия, при кото­рых ни один из чемпионов не подвергся бы смертель­ной опасности. Главы Шармбатона и Дурмстранга прибудут с оконча­тельными списками претендентов в октябре, и выборы чемпионов будут проходить на День Всех Святых. Бес­пристрастный судья решит, кто из студентов наиболее достоин соревноваться за Кубок Трех Волшебников, честь своей школы и персональный приз в тысячу галле­онов. —Я хочу в этом участвовать! — прошипел на весь стол Фред Уизли — его лицо разгорелось энтузиазмом от пер­спективы такой славы и богатства. Он оказался далеко не единственным, кто, судя по всему, представил себя в роли хогвартского чемпиона. За столом каждого факультета Гарри видел людей, с не меньшим восхищением уставив­шихся на Дамблдора или что-то с жаром шепчущих со­седям. Но тут директор заговорил вновь, и зал опять умолк. —Я знаю, что каждый из вас горит желанием завое­вать для Хогвартса Кубок Трех Волшебников, однако Гла­вы участвующих школ совместно с Министерством ма­гии договорились о возрастном ограничении для пре­тендентов этого года. Лишь студенты в возрасте — я под­черкиваю это — семнадцати лет и старше получат раз­решение выдвинуть свои кадидатуры на обсуждение. Это, — Дамблдор слегка повысил голос, поскольку после таких слов поднялся возмущенный ропот — близнецы Уизли, например, сразу рассвирепели, — признано не­обходимой мерой, поскольку задания Турнира по-прежнему остаются трудными и опасными, какие бы предо­сторожности мы ни предпринимали, и весьма малове­роятно, чтобы студенты младше шестого и седьмого курсов сумели справиться с ними. Я лично прослежу за тем, чтобы никто из студентов моложе положенного возрас­та при помощи какого-нибудь трюка не подсунул наше­му независимому судье свою кандидатуру для выборов чемпиона. — Его лучистые голубые глаза вспыхнули, скользнув по непокорным физиономиям Фреда и Джор­джа. — Поэтому настоятельно прошу— не тратьте понап­расну время на выдвижение самих себя, если вам еще нет семнадцати. Делегации из Шармбатона и Дурмстранга появят­ся здесь в октябре и пробудут с нами большую часть этого года. Не сомневаюсь, что вы будете исключитель­но любезны с нашими зарубежными гостями все то время, что они проведут у нас и что от души поддержите хогвартского чемпиона, когда он или она будет выбран. А теперь — уже поздно, и я понимаю, насколь­ко для вас всех важно явиться на завтрашние уроки бодрыми и отдохнувшими. Пора спать! Не теряйте вре­мени! Дамблдор сел на место и заговорил с Грозным Глазом. С громким шумом и стуком ученики поднялись на ноги и толпой хлынули к дверям в холл. —Они не могут так поступить! — заявил Джордж Уиз­ли, который не присоединился к людскому потоку в две­рях, а остался стоять, с гневом глядя на Дамблдора. — Семнадцать нам исполняется в апреле, почему же нас лишают шанса? —Они не помешают мне участвовать, — упрямо ска­зал Фред, тоже хмуро поглядывая на преподавательский стол. — Чемпионам позволено такое, о чем остальные и мечтать не смеют. И тысяча галлеонов награды! —Ну да, — произнес Рон с мечтательным видом. — Тысяча галлеонов... —Пойдемте-ка, — предложила Гермиона. — Если вы не пошевелитесь, мы тут останемся в одиночестве. Гарри, Рон, Гермиона, Джей, Фред и Джордж направились в холл, и близнецы занялись обсуждением тех мер, кото­рые может употребить Дамблдор, чтобы не допустить к Турниру тех, кому меньше семнадцати. - Вы идиоты, если хотите обмануть судью - сказала Джей. - Почему это? - спросил Фред. - У вас не получится - Джей улыбнулась. Она подошла к Гермионе и тихо, чтобы кроме неё не кто не услышал. - Судьей, ну тот кто будет решать кто будет участвовать, будет Кубок Огня. - Джей отошла и с довольным видом шла рядом. - А ты откуда знаешь? - спросила Гермиона, удивлённо. - Если почитать кое-что интересное или же учиться дома - Джей посмотрела на сестру - То можно найти много всего интересного. - Что найти? Что она сказала? - спросили оба близнеца. - Я просто сказала кто будет выбирать участников - Джей наклонила голову и улыбнулась. - Я в одной книге это узнала. - А ты знаешь как его обнануть? - с надеждой спросил Фред. - Конечно - Джей кивнула - Там сказано, что никак нельзя это сделала. Многие пробовали, но у них этого не вышло. Так, что можете даже не пробовать. —А кто этот беспристрастный судья, что будет ре­шать, кому быть чемпионом? — спросил Гарри. —Понятия не имею, — ответил Фред. — Но его-то нам и предстоит провести. Я полагаю, Джордж, тут сработает пара капель Старящего зелья... —Но Дамблдор знает, что вы не проходите по возра­сту, — возразил Рон. —Это-то да, но ведь не он решает, кто станет чемпи­оном, правильно? — весьма проницательно отметил Фред. — Сдается мне, что как только этот судья узнает, кто хочет участвовать, он выберет лучшего из каждой школы и внимания не обратит, сколько тому лет. А Дамб­лдор пытается помешать нам подать заявки. —Там люди гибли, учти! — с беспокойством напом­нила Гермиона, когда они прошли через дверь, скрытую гобеленом и начали подниматься подругой, более узкой лестнице. — Да, да, — беззаботно согласился Фред, — но это ког­да было... Да хоть бы и так — что за удовольствие без эле­мента риска? Эй, Рон, а что, если мы и впрямь отыщем способ, как обойти Дамблдора? Мы участвуем, представ­ляешь? —А ты как думаешь? — спросил Рон у Гарри. — Было бы круто принять участие, верно? Но боюсь, они могут захотеть кого-нибудь постарше... не знаю, если бы мы учились получше... —Вот я точно не участвую, — раздался позади Фреда и Джорджа унылый голос Невилла. — Наверное, моя ба­бушка хотела бы, чтобы я попытался — она беспрерыв­но толкует о том, как я должен поддерживать фамильную честь, и мне просто придется... ой!.. Нога Невилла провалилась прямо сквозь ступеньку на середине лестницы — в Хогвартсе было полным-полно лестниц с подобными фокусами, у старшекурсников уже выработалась привычка перепрыгивать такие сюрпри­зы, но плохая память Невилла была знаменита на всю школу. Гарри с Роном подхватили его под руки и выта­щили, в то время как рыцарские доспехи на верхней пло­щадке заскрипели и залязгали, заливаясь хриплым сме­хом. — Закройся, ты, — буркнул Рон, захлопнув им забра­ло, когда они проходили мимо. Друзья дошли до входа в гриффиндорскую башню, загороженного большим портретом Полной Дамы в розовом шелковом платье. —Пароль? — потребовала она, как только они при­близились. —Чепуха, — отозвался Джордж. — Мне староста вни­зу сказал. Джей и Гермиона поднялись по винтовой лестнице в комнату девочек. - Герм. Ты всё ещё думаешь по поводу эльфов? - тихо спросила Джей, чтобы не разбудить соседок. - Это рабский труд! - прошипела Гермиона и легла. На следующее утро буря утихла, хотя потолок в Боль­шом зале оставался пасмурным; тяжелые, свинцово-серые тучи клубились над головами, когда Гарри, Рон, Гер­миона изучали за завтраком новое расписание. Рядом Фред, Джордж и Ли Джордан решали, как волшебным образом повзрослеть и проникнуть на Турнир Трех Вол­шебников, а Джей утверждала, что у них ничего не получится. —Сегодня как будто неплохо... все утро на ули­це. — Палец Рона скользил по колонке уроков на по­недельник. — Травология с пуффендуйцами... и уход за магическими существами... а, черт, это у нас со слизеринцами. —А днем сдвоенное предсказание, — тяжко вздохнул Гарри, посмотрев в конец списка. —А ты не можешь отказаться от нее, как я? — бодро спросила Гермиона, намазывая тост маслом. — Ты бы выбрал что-нибудь более разумное, типа нумерологии. —Я смотрю, ты снова ешь, — заметил Рон, глядя, как Гермиона щедро добавляет джема к намазанному маслом тосту. —Я нашла лучший способ отстаивать права эльфов, — с вызовом ответила Гермиона. —Ну да... и к тому же проголодалась, — усмехнулся Рон. - Кстати, Джи, какие у тебя дополнительные предметы? - спросила Гермиона. - Прорицания и древние руны. Хотела ещё магловедение, но потом передумала - ответила Джей. - И ты тоже? - спросил Рон - Вы же с Гермионой с рождения живете с маглами! - Это интересно изучать с магической точки зрения - одновременно сказали Гермиона и Джей. - Рон! Теперь то ты заживешь сразу с обоими Грейнджер - смеясь сказал Фред. - То что моя сестра приучила мне к книгам не означает, что я заучка! Как и Гермиона! - возмутилась Джей. - Да ладно! Я же пошутил. Но с вами двумя будет сложно. - Фред улыбнулся. Первым была травология, но Джей очень хорошо с ней справилась. Удар колокола в замке, прокатившийся над сыры­ми полями, возвестил окончание урока, и класс разде­лился — пуффендуйцы отправились в замок, на транс­фигурацию, а гриффиндорцы пошли в противополож­ном направлении — вниз по склону луга к маленькой бревенчатой хижине Хагрида на опушке Запретного леса. Хагрид стоял возле своей избушки, держа за ошейник громадного черного волкодава Клыка. Перед ними на земле стояли несколько корзин, и Клык поскуливал и тянул ошейник, сгорая от желания поближе познако­миться с содержимым. Когда все подошли ближе, до их ушей донесся странный рокочущий шум, перемежаю­щийся негромкими взрывами. — Привет! — сказал Хагрид, улыбаясь Гарри, Рону и Гермионе. — Постоим, ну, то есть... ждем слизеринцев — им-то точно... ну, не захотят пропустить такое — соплохвосты! — Кто-кто? — спросил Рон. Хагрид в ответ лишь указал на корзины. — Ф-е-е! — взвизгнула Лаванда Браун, отпрыгивая назад. Джей подошла ближе. - Они ведь только вылупились? Верно, Хагрид? - спросила Джей, поворачиваясь. — Они... ну, это да — с гордос­тью сказал Хагрид. — Так что вы, того, словом, сможете вырастить их сами! Можем даже этот... проект насчет это­го составить... — А с какой стати мы должны хотеть выращивать их? — раздался холодный голос. Это подошли слизеринцы, и говорил, естественно, Драко Малфой, а Крэбб и Гойл тут же понимающе заго­готали при этих словах. Хагрид был озадачен подобным вопросом. — Я имею в виду, что они делают? — уточнил Мал­фой. — Зачем они нужны? Хагрид даже приоткрыл рот, напряженно размышляя, и после затянувшейся паузы с нарочитой небрежностью произнес: —Это... э-э-э... потом... на следующем уроке, Малфой. Сегодня вам их... ну., надо просто накормить. Ну, мы... нам... попробовать несколько других... словом, разных вещей... Я никогда их раньше... ну, дела не имел, и не уве­рен, как их... что у них пойдет... так что приготовил мура­вьиные яйца, и... эту… лягушачью печень... ну, и кусок ужа... просто их... дайте им всего понемногу. Джей очень нравились странные существа. Ещё с одиннадцати лет, когда она узнала, что волшебница, полюбила этот предмет. — Ух ты! — закричал Дин Томас минут через де­сять. — Он меня шибанул! Хагрид с беспокойством поспешил к нему. —Он с того конца взрывается! — сердито сообщил Дин, показывая Хагриду ожог на руке. —А, да... это такое случается, когда они... ну, взлетают, — кивнул Хагрид. —Ой! — снова вскрикнула Лаванда Браун. — Ой, Хаг­рид, а что это за острая штука на нем? —Ага, у некоторых... ну, из них... короче, есть жало, — с воодушевлением пояснил Хагрид (Лаванда поспешно выдернула руку из корзины). Думаю, это... в общем, сам­цы. У самок что-то на манер этих... присосок на животе... они вроде того... могут пить кровь. —А, ну вот теперь-то я понял, зачем мы их выхажива­ем, — желчно заметил Малфой. — Кому не хочется иметь домашнюю зверюшку, которая может обжигать, жалить и кусаться одновременно? —Даже если они и не очень-то симпатичны, это вов­се не значит, что они бесполезны, — сердито возразила Гермиона. — Драконья кровь обладает удивительной ма­гической силой, но ты ведь не станешь держать дракона у себя дома? После урока Джей осталась помочь Хагриду. - Не обращай внимания на него! Он просто заносчивый идиот! - говорила Джей. - Да знаю я. Только вот сложновато мне это удаётся! - сказал Хагрид. - Знаешь, я бы хотела бы завести дракона, но боюсь мама с папой не особо будут рады. - Джей улыбнулась. - Да, Гермиона мне рассказывала, что ты держал дракона по имени Ноберт. Только ей не говори! Я ей обещала, что никому не скажу! - Ну хорошо. А я гляжу, ты любишь таких вот существ? - он указал на соплохвостов. - Очень. Правда Гермионе не очень нравится моё увлечение. Ладно, я побежала. Пока! - Джей убежала в замок. Она пошла в Большой зал на обед. Придя она села рядом с сестрой. Но как только Джей села, Гермиона убежала. - Что это с ней? - спросила Джей, глядя в след. - Умчалась в библиотеку. Ты не хочешь? - сказал Рон. Джей злобно посмотрела на него. - То что я увлекаюсь книгами, не значит что я должна сутки на пролет сидеть в библиотеке как Когтевран! - злобно прошипела Джей. Когда колокол прозвонил к началу послеполуден­ных занятий, Гарри, Рон и Джей, всё ещё злая на Рона, направились в Северную башню, где тесные каменные ступени вели на самый верх, а там по серебряной лесенке надо было пролезть через круглый люк в потолке, и тогда только можно было попасть в комнату, где обитала профессор Трелони. Сладкий аромат, струящийся от огня в ка­мине, достиг их ноздрей, едва они влезли наверх по стре­мянке. Как и всегда, окна были зашторены; круглый ка­бинет был погружен в тусклый красноватый сумрак, со­здаваемый множеством ламп, завешанных какими-то шарфами и шалями. Гарри и Рон пробрались через оби­тые ситцем стулья и пуфы, загромождавшие комнату, и сели за один маленький круглый стол. - Можно с вами? - спросила Джей и получила одобрительный кивок Гарри. — Добрый день, — Гарри даже подскочил — томный голос профессора Трелони раздался прямо за его спи­ной. Необычайно худая женщина в громадных очках, делавших ее глаза несообразно большими для лица, профессор Трелони устремила на него тот трагичес­кий взгляд, который неизменно у нее появлялся, сто­ило ей завидеть Гарри. Как обычно, в свете камина на ней поблескивали бесчисленные бусы, цепочки и браслеты. — Вы сегодня раньше других, мой дорогой, — пе­чальным тоном обратилась она к нему. — В последнее время своим Внутренним Оком я вижу ваше храброе лицо покрытым тучами тревоги. И к сожалению, дол­жна сказать, что ваше беспокойство небезоснователь­но. Вижу для вас грядут трудные времена, увы... очень трудные... Боюсь, то, что страшит вас, и в самом деле произойдет... и, возможно, гораздо раньше, чем вы ду­маете... Ее голос понизился почти до шепота. Рон, глядя на Гарри, повращал глазами — тот в ответ изобразил камен­ное лицо. Профессор Трелони проскользнула мимо них и опустилась в просторное кресло с подголовником пе­ред камином, лицом к классу. Лаванда Браун и Парвати Патил, страстные почитатели профессора Трелони, уст­роились на пуфах вплотную к ней. — Дорогие мои, для нас настало время обратиться к звездам, — заговорила она. — Движение планет и таин­ственные предзнаменования они открывают лишь тем, кто сумел вникнуть в фигуры небесного танца. Челове­ческая судьба может быть прочитана в их пересекающих­ся лучах... - Она всегда тебе предсказывает смерть? - Джей улыбнулась. - Не всегда, а постоянно - тихо ответил Гарри. Спустя время Гарри заснул и Рон пытался его растолкать. — Гарри! — позвал его Рон. -Что? Он огляделся — на него смотрел весь класс. Гарри сел попрямее, — оказывается, он почти задремал, разморен­ный теплом и погруженный в свои мысли. —Я только что говорила, мой дорогой, что вы, без сомнения, рождены под пагубным влиянием Сатурна, — произнесла профессор Трелони не без некоторой оби­ды в голосе, поскольку было очевидно, что он пропустил ее слова. —Рожден под чем, прошу прощения? — переспросил Гарри. —Сатурн, дорогой, планета Сатурн! — повторила про­фессор Трелони, явно задетая тем, что Гарри не был по­трясен этим известием. — Я рассказывала, что Сатурн, несомненно, был в пике активности в момент вашего рождения... темные волосы... хрупкое сложение... траги­ческие потери в самом начале жизненного пути... Думаю, что не ошибусь, если скажу, что вы родились в середине зимы? — Нет, — ответил Гарри. — Я родился в июле. Джей попыталась спрятать смешок. Но тут к ней обратилась профессор. - А вы родились... Скорее всего в начале весны или в конце зимы? - произнесла Трелони. - Вы глубоко заблуждаетесь. Я вообще родилась в сентябре! - с нажимом произнесла Джей. Полтора часа спустя каждый получил запутанную круговую карту неба и пытался расписать на ней поло­жения планет на день своего рождения. Это была скуч­нейшая работа, требовавшая постоянно сверяться с таб­лицами времени и рассчитывать углы. —У меня тут получается два Нептуна, — сказал Гарри через некоторое время, мрачно глядя на свой лист пер­гамента. — Такого не может быть, верно? —А-а-а-а-ах, — прошелестел Рон, изображая таин­ственный шепот профессора Трелони. — Когда в небе появляются два Нептуна, мой милый, это верный знак, что рождается маленькая зануда в очках.... Джей тихо засмеялась. Симус и Дин, корпевшие рядом, громко захихикали, но все же не смогли заглушить взволнованный возглас Лаванды Браун: —Ой, профессор, посмотрите! Мне кажется, у меня получилась неаспектированная планета! Ой, что бы это могло быть, профессор? —Это Уран, моя дорогая, — сказала профессор Тре­лони, всматриваясь в карту. —А могу я тоже взглянуть на Уран, Лаванда? — ехид­но проворковал Рон. К несчастью, профессор Трелони услышала его и, воз­можно, именно по этой причине в конце занятия задала им непомерное домашнее задание. —Подробный анализ траекторий планет, влияющих на вас в наступающем месяце со ссылкой на ваш соб­ственный гороскоп, — грозно приказала она тоном, больше похожим на речь профессора МакГонагалл, чем на ее привычное эфирное щебетание. — Все должно быть готово к следующему понедельнику, и никаких отгово­рок! —Чертова старуха, несчастная летучая мышь! — со злостью говорил Рон, когда они вместе с другими студен­тами спускались в Большой зал на ужин. — Это же зай­мет все выходные, это же... - Старая обманщица! - сердито сказала Джей. — Что, много задали на дом? — оживленно поинтересовалась Гермиона, догоняя их. — А профессор Вектор нам вообще ничего не задала! — Что ж, очень мило с ее стороны, — проворчал Рон угрюмо. - Не надо было вообще выбирать прорицание! - Джей всё сердилась. Они вошли в холл, где народ толпился у дверей в Боль­шой зал. Друзья отошли в сторонку, и тут позади них раз­дался громкий голос: — Уизли! Эй, Уизли! Гарри, Рон, Гермиона и Джей оглянулись и увидели Малфоя, Крэбба и Гойла, чем-то страшно довольных. — Что еще? — резко спросил Рон. — Твой отец попал в газету, Уизли! — объявил Малфой, размахивая номером «Ежедневного Пророка» и ста­раясь, чтобы его услышало как можно больше народу. — Вот только послушай это: «ДАЛЬНЕЙШИЕ ПРОМАХИ МИНИСТЕРСТВА МАГИИ. Создается впечатление, что неприятности Министерства магии никак не закончат­ся, пишет специальный корреспондент Рита Скитер. Недавно критике подверглась бездарная организация массовых мероприятий на Чемпионате мира по квиддичу и упорная неспособность объяснить исчезновение одной из колдуний, сотрудницы спортивного отдела. И вот вчера Министерство оказалось втянуто в новый скандал — на сей раз благодаря выходкам Арнольда Уизли из Комиссии по борьбе с незаконным использо­ванием изобретений маглов». Тут Малфой поднял глаза: — Прикинь, они даже его имя правильно написать не могли, как будто он полное ничтожество, а, Уизли? Теперь слушали уже все, кто был в холле. Малфой эффектным жестом расправил газету и стал читать дальше: — «Арнольд Уизли, два года назад оштрафованный за незаконное владение летающим автомобилем, вче­ра ввязался в драку с магловскими блюстителями за­кона (т.н. «полицейскими») из-за нескольких, весьма агрессивно настроенных мусорных баков. М-р Уиз­ли, судя по всему, примчался на выручку Грозному Глазу Грюму престарелому экс-мракоборцу, уволив­шемуся из Министерства, когда он окончательно пе­рестал видеть разницу между рукопожатием и напа­дением убийцы. Поэтому нет ничего удивительного в том, что, явившись к м-ру Грюму в его строго охра­няемый дом, м-р Уизли обнаружил, что м-р Грюм в который раз поднял ложную тревогу. В ходе дальней­ших событий м-ру Уизли пришлось несколько раз прибегнуть к преобразованию памяти, прежде чем ему удалось скрыться от полицейских. При этом м-р Уизли отказался отвечать на вопросы «Ежедневного Пророка» о том, зачем ему потребовалось вовлекать Министерство в эту недостойную и чреватую сканда­лом историю». Тут и картинка есть, Уизли! — ликовал Малфой, развернув и подняв перед собой газету. — Фо­тография твоих родителей перед домом — если это можно назвать домом. Твоей мамаше не помешало бы немного сбросить вес, как считаешь? Рона затрясло от бешенства. Все взгляды были устрем­лены на него. —Иди-ка ты знаешь куда, Малфой? — сказал Гарри. — Пошли, Рон... —Ах да, ты же был у них этим летом, я не ошибаюсь, Поттер? — продолжал веселиться Малфой. — Скажи-ка мне, его матушка на самом деле такая жирная или только на фотографии? - Кстати! Грейнджер, почему ты не говорила что у тебя есть сестра грязнокровка? - в голосе Драко была усмешка. Гермиона не успела удержать Джей. Она достала палочку и направила на Драко. Джей посмотрела на Малфоя и через несколько секунд он, переворачиваясь в воздухе, отлетел. Джей убрала палочку, быстро подошла к Драко и за рубашку подняла вверх. - Не смей. Называть. Гермиону. Грязнокровкой. Безмозглый. Идиот. - каждое слово Джей выделяла. Поставив Малфоя на ноги, Джей очень сильно ударила его в лицо. - Ты ещё пожалеешь об этом! - сказал Драко. Из губы и носа шла кровь. —А твоя мамаша, Малфой? — огрызнулся Гарри, вдво­ем с Гермионой оттаскивая Рона за мантию, чтобы тот тоже не набросился на Малфоя. — Такое впечатление, словно она только что унюхала кучу дерьма у себя под носом — скажи-ка, у нее всегда такой вид или это от того, что ты был рядом? Бледное лицо Малфоя порозовело: —Не смей оскорблять мою мать, Поттер! —Тогда заткни свою грязную пасть! — отрезал Гарри и повернулся, чтобы уйти. БАХ! Несколько человек вскрикнули — Гарри ощутил, как белая вспышка обдала жаром его висок Он сунул руку в мантию за волшебной палочкой, но, прежде чем успел коснуться ее пальцами, громыхнуло во второй раз, и по Вестибюлю прокатился рев: -НУ УЖ НЕТ, ПАРЕНЬ! Гарри круто обернулся. По мраморной лестнице, хромая, спускался профессор Грюм. В руке он держал волшебную палочку, направленную на белого хорька, дрожавшего на мощенном плитами полу как раз на том месте, где только что стоял Малфой. В холле наступила гробовая тишина. Никто, кроме Грюма, не смел даже шелохнуться, а тот повернулся к Гар­ри — то есть на Гарри смотрел его нормальный глаз, а тот, другой, уставился куда-то внутрь. —Он тебя задел? — прорычал Грюм. Голос у него был низкий и сиплый. —Нет, — ответил Гарри. — Промазал. —Оставь его! — рявкнул Грюм. —Оставить кого? — растерянно спросил Гарри. —Не ты — он! — Грюм ткнул большим пальцем через плечо, указывая на Крэбба, который попытался было под­нять белого хорька с пола, но в страхе замер. Похоже, что Грюмов вращающийся глаз и впрямь был магическим и мог видеть сквозь затылок. Грюм захромал по направлению к Крэббу, Гойлу и хорьку, который, испуганно пискнув, что было сил при­пустил ко входу в подземелье. — Не думаю...— пророкотал Грюм, вновь направляя на хорька волшебную палочку. Тот взлетел в воздух футов на десять, потом звучно шлепнулся об пол и снова под­скочил вверх. — Мне не нравятся люди, которые нападают на про­тивника со спины, — рычал Грюм, а скулящего от боли хорька подбрасывало все выше и выше. — Гнусный, трус­ливый, подлый поступок... Хорька швыряло в воздухе, его лапы и хвост беспо­мощно болтались. — Никогда-больше-так-не-делай, — говорил Грюм, произнося каждое слово, как только хорек ударялся об пол и опять взмывал вверх. — Профессор Грюм! — прозвучал возмущенный го­лос. По мраморной лестнице спускалась профессор Мак­Гонагалл с громадной стопкой книг в руках. — Привет, профессор МакГонагалл, — спокойно сказал Грюм, заставляя хорька подскакивать все выше. — Что... что это вы делаете? — спросила профессор МакГонагалл, следуя взглядом за взлетающим все выше хорьком. — Учу, — ответил Грюм. — Учи... Грюм, это что, студент? — вскрикнула профес­сор МакГонагалл, и книги посыпались у нее из рук. — Ну да, — ответил Грюм. — Быть не может! — ахнула профессор МакГона­галл, бросаясь вниз по ступеням и доставая волшебную палочку. Через секунду на месте хорька с треском по­явился Драко Малфой — он кучей лежал на полу, его роскошные белые волосы упали на ставшее ярко-крас­ным лицо. Пошатываясь, он поднялся на ноги. — Грюм, мы никогда не используем трансфигурацию как наказание! — сказала профессор МакГонагалл слегка севшим голосом. — Профессор Дамблдор вам наверня­ка об этом говорил! —Да, кажется, он упоминал об этом, — кивнул Грюм, безмятежно почесывая подбородок. — Но я подумал, что хорошая встряска... —Мы оставляем после уроков! Или сообщаем декану факультета, где учится нарушитель! —Пожалуй, я это сделаю, — согласился Грюм, с ост­рой неприязнью покосившись на Малфоя. Драко, чьи белесые глаза все еще были полны слез от боли и унижения, злобно посмотрел на Грюма, пробор­мотав неразборчиво что-то о своем отце. —Да ну? — спокойно заметил Грюм и, хромая, сделал два шага вперед. Тупое клацанье его деревянной ноги ото­звалось по холлу. — Что же, я давно знаю твоего отца, па­рень... скажи ему, что Грюм как следует присмотрит за его сыном... передай ему это от меня... кстати, это Снегг будет твой декан? —Да, — с негодованием ответил Малфой. —Еще один старый знакомый, — прохрипел Грюм. — Мечтал я побеседовать со стариной Снеггом... Пойдем-ка, ты... — Он ухватил Малфоя за плечо и повлек его ко входу в подвал. Профессор МакГонагалл несколько мгновений обеспокоенно смотрела им вслед, потом взмахнула волшеб­ной палочкой, заставив упавшие книги снова подняться в воздух и вернуться к ней в руки. —Ничего мне не говорите, — приказал Рон, когда несколько минут спустя они сели за гриффиндорский стол. Со всех сторон доносились взволнованные разго­воры о том, что сейчас произошло. —Это почему же? — удивилась Гермиона. —Потому что я хочу навеки сохранить это в моей памяти, — ответил Рон, закрыв глаза с блаженным выра­жением на лице. — Только у нас — Драко Малфой, пора­зительный прыгающий хорек... Гарри с Гермионой засмеялись, и Гермиона принялась раскладывать по тарелкам говядину, приготовленную в горшочках. —Вообще-то он мог по-настоящему зашибить Мал­фоя, — сказала она. — На самом деле хорошо, что про­фессор МакГонагалл его остановила. —Гермиона! — с гневом воскликнул Рон, сердито от­крывая глаза. — Ты портишь самый счастливый момент моей жизни! - Кстати, Джи. Ты, что? Использовала невербальные заклинания? - спросила Гермиона. Джей посмотрела на Гермиону пустым взглядом. - Да. Я уже дальше зашла по ЗоТИ. Больше практиковала невербальные заклятия. - спокойно сказала Джей.