***
Установленная в одном из пустых подвальных помещений лаборатории клетка казалась фортом, в прочности которого сомневались все, включая военных. Зараженный вряд ли сумел бы сломать прутья, но протиснуться через них, выкручивая суставы, вполне мог. Последним возможным решением для повышения безопасности было только поставить её под напряжение, пустить электрический ток, дабы удерживать бегуна внутри. Но при таком раскладе возникал вопрос: насколько вирус повредил сознание человека, затронул ли он мозжечковую миндалину, отвечающую за страх и выживание? Не будет ли тварь бездумно бросаться на полные тока прутья, пока это не нанесет ей непоправимый ущерб? Ученые и солдаты надеялись, что бегун не будет пытаться протиснуться сквозь них, однако сейчас, стоя на расстоянии пяти метров от клетки, они с интересом наблюдали, как тот пытался справиться с действием пропофола. Анестетик не подействовал на него так, как должен был — он не вырубил до бессознательного состояния, но будто бы отключил часть функций организма. Цунаде была крайне недовольна выбором анестезирующего препарата, о чем сразу же сказала военным, когда те, выставив клетку в подвале, вышли в коридор к ученым. Во-первых, короткодействующее снотворное средство было крайне непредусмотрительно вводить настолько опасному существу, и военным просто повезло, что запаса препарата хватило на несколько инъекций. Кроме этого, пропофол угнетал дыхание, и давать солдатам подобные препараты было безответственно — расчетом дозировки всегда должны заниматься анестезиологи. — Ну так они нам и рассчитали дозу! — возмутился один из рядовых, снимая с лица хирургическую маску. Доктор Сенджу ещё в течение десяти минут отчитывала тупоголовых армейцев за безобразную неаккуратность, после чего, явно потеряв интерес к живым людям, вернулась назад в помещение с клеткой. Работавшие на полную флюоресцентные белые лампы разгоняли мертвенно-бледный свет по помещению, наводя легкий налет ужаса на стоявшую в дверях Цунаде. В масках теперь необходимости не было — вирус действительно не передавался воздушно-капельным путем, только через непосредственный контакт или кровь, однако, плюющееся кровью нечто, сидевшее на четвереньках, не позволяло вирусологу подойти к нему близко без надетого на лицо респиратора. — Что мы будем с ним делать? — за спиной раздался тихий голос, и женщина вздрогнула, оборачиваясь. — Говнюк, не пугай меня! — рыкнула она на Орочимару, замахнувшись на него рукой; тот съежился, ожидая, что вирусолог треснет его со всей силы, но этого не произошло. — Не знаю, будем наблюдать. Посмотрим, сколько он ещё проживет. Без еды долго не протянет, мне кажется. — В Токио говорят, что они хуже видят на свету. Но фотофобия у них появляется лишь после завершения процесса инициации, — Орочимару отшатнулся к двери, когда бегун издал животный рев. — Многие инфекционные заболевания вызывают чувствительность к свету, это не так уж и странно. — Хочешь сказать, вирус ещё и глаза поражает? — она удивленно посмотрела на мужчину. — Нет, почему? Мы уже выяснили, что при заражении затрагивается нервная система, в том числе и мозг. Ретроградная амнезия, плюс нарушение работы гипоталамуса. Вот тебе к этому ещё и зрительная кора больших полушарий. Они плохо видят на свету. — Но видят же, — испуганно прошептала женщина, вновь устремляя взгляд на дергающегося в клетке бегуна. Орочимару, до этого стоявший неподвижно, резко сдвинулся на пару шагов в сторону, тем самым привлекая внимание бегуна. Он бросился на прутья, но, сам того не поняв, натолкнулся на преграду в виде электрического тока. Издав невероятно высокий визг, он упал и забился в тяжелых судорогах. Его вытянутые тощие конечности, больше напоминавшие крюки, пытались нащупать хоть какую-то опору под собой. — Видят, — подтвердил доктор Яшагоро, поглядывая на Цунаде. — Реагируют на движение. — Нам нужно подробнее изучить то, как влияет свет на их зрение. Во всяком случае это то, что мы можем делать на расстоянии. Но для начала, — женщина, на ходу стягивая с себя очки и респиратор, вышла в коридор, — я собираюсь принять душ и поспать. Из-за нерегулярного сна в последние несколько суток мои биологические часы просто сошли с ума. Орочимару последовал за ней, поглядывая на время. Казалось, ещё совсем недавно стрелка перевалила за полдень, но время бежало с такой невероятной скоростью, что вирусолог, к своему удивлению, отметил, что было уже почти пол второго. Они потратили слишком много времени на заполнение документации. Если это действительно эталонный зомби-апокалипсис, как всем показывали в кинотеатрах, то до бюрократии никому не будет дела уже через неделю, а может и того быстрее. Но пока веских причин не выполнять всю бумажную работу не было, и доктор Яшагоро уныло плелся в свой кабинет, дабы поставить свою подпись на очередных бумажках. — Не желаю видеть в лаборатории военных, — процедил Орочимару, поднимаясь наверх по лестнице. — Так что если ты не выпроводишь отсюда этих одноклеточных, это сделаю я. — У тебя мозг совсем отказал, да? — Цунаде ускорилась, взбегая по ступенькам вслед за ворчащим коллегой. — А кто бегуна охранять будет? — Клетка под напряжением, электрик свой у нас есть, охранник тоже. Ещё у нас есть Кабуто, если что, его сожрут первым, не жалко.***
Ничего другого, кроме постоянных новостей о ежесекундно менявшейся статистике по заболеваемости в стране, на телевидении не было. Ино лениво переключала каналы, только чтобы вновь и вновь продолжать натыкаться на репортажи с места событий, рассуждения врачей и политиков касательно сложившейся ситуации, и так далее, и так далее, и так далее. Бросив пульт в соседнее кресло, она направилась на второй этаж в свою комнату. Все стены были увешаны плакатами с популярными поп-исполнителями и бойз-бэндами, а пол завален горами одежды. От скуки Ино принялась разбирать свой шкаф и подключила к этому подруг. — Ино, сейчас все секонд-хэнды закроют, и ты не сможешь распродать весь этот хлам, — ворчала Сакура, подбирая с пола шелковую сиреневую майку на тонких бретелях. — Ну, в таком случае, выставлю на продажу в интернете! — парировала блондинка, заваливаясь на кровать и поднося телефон к своему лицу. — Прикиньте, если это реально конец света. Тогда и интернета не будет, — Сайя Джун тоскливо наблюдала, как Харуно продолжала копаться в грудах чужой одежды. Ино скептически фыркнула, поворачивая голову на сидящую у изголовья кровати подругу: — Не смеши, интернет будет всегда. Уже второй день они сидели в четырех стенах. В школах отменили уроки, и как минимум вся грядущая неделя сулила быть невероятно скучной и однообразной. Из окна комнаты Ино девочки наблюдали, как соседи по нескольку раз на дню катались в магазины, закупая продукты и средства первой необходимости на месяц вперед. По телевизору транслировали тревожные новости о том, что количество случаев заболевания превысило эпидемический порог. Сакура была искренне напугана, Сайя радовалась тому, что больше не придется мучаться с домашними заданиями, а Ино бесилась, ведь из-за постоянно крутящихся по телевидению новостей приостановили показ её любимого сериала. Для девочек-подростков пугающее событие вовсе не было таким пугающим. Половина услышанного влетало в их уши и так же быстро вылетало, надолго не задерживаясь, и вместо обсуждений страшилок про зомби-апокалипсис они, как и подобает девочкам-подросткам, говорили про мальчиков, учебу и свои мелкие жизненные неурядицы. Кошка, которую Сайя забрала из своего дома по настоянию Ханы, крутилась вокруг сидящей на полу Сакуры, мурлыкая и выпрашивая еду. — Мочи, тебя кормили час назад! — Джун на секунду отвела глаза от экрана телефона. Вечер проходил слишком тихо и спокойно. Время будто остановилось, перестало существовать, и даже когда Ино лениво поглядывала на электронные часы, стоявшие на прикроватной тумбочке, цифры на них не менялись. Она недовольно цокнула языком, резко занимая сидячее положение на кровати. — Я голодная, — заявила Яманака, надувая губы. — Не понимаю, почему мы не можем сходить в магазин за чем-нибудь сладким… Хочу торт! — Хана сказала, что это небезопасно, — монотонно отозвалась Сайя. — Да тут идти пятнадцать минут, что может случиться? Телефон Джун зазвонил, наполняя комнату легкой мелодией. Спокойствие девочки сменилось на легкую тревогу, и изменения в её лице и голосе заметила даже не особо эмпатичная Яманака. Ответив на звонок, Сайя поднялась с кровати и принялась кружить по комнате от окна до двери, пытаясь тем самым унять нараставшее в груди беспокойство. — Сайя, как дела? У вас все в порядке? — раздался голос сестры на другом конце провода; несмотря на то, что Хана довольно успешно пыталась скрыть свои переживания, младшая Джун быстро поняла, что произошло что-то плохое. — Нормально, — она обернулась на внимательно смотрящих на неё девочек, которые, очевидно, пытались расслышать, что говорила сестра их подруги. — Карантин с больницы уже сняли? Когда ты за мной приедешь? — Ещё нет, у нас очень много работы, — отмазалась медсестра. — Сайя, послушай меня внимательно. Только не пугайся, хорошо? Не выходите из дома ни в коем случае. — Ты мне это уже говорила. В чем проблема, почему мы даже до магазина сходить не можем? — Официально это объявят только завтра, но город закрывают на карантин. На улицах есть заболевшие люди, — Хана, боясь напугать сестру, не уточнила (крайне важный) момент о том, что под заболевшими людьми она имела в виду сбежавшую зараженную девочку, уже полностью обращенную в бегуна. — Сидите дома, а ещё лучше, спуститесь в подвал. И выключите свет. Хана понятия не имела, что зараженные видели хуже на свету, а потому, сама того не понимая, пичкала сестру недостоверной информацией. — Ты меня пугаешь, — раздраженно отозвалась Сайя, сжимая свободную руку в кулак. — Хана, что происходит? То, что говорят по телевизору — правда? Что заболевшие превращаются в зомби? За вопросом младшей Джун последовала тишина. Она слышала шипение и тяжелое дыхание сестры в трубке, медленно осознавая, что ситуация снаружи гораздо хуже, чем они с подругами могли предположить. Со страхом в глазах она посмотрела на обратившихся в слух девочек, ждавших от Сайи хороших новостей, которых у неё не было. Сглотнув вставший в горле ком, она вновь повернулась к окну и потянулась за веревочкой, чтобы опустить шторы. Комната погрузилась в легкий полумрак, разгонял который одиноко стоявший в углу ночник.