***
Арсению сначала было страшно. А потом стыдно. Стыдно за то, что страшно, но не страшно за то, что стыдно. Страшно только потому, что этот самый «Нурик» — (только звучит довольно безобидно) бился с ним с такой силой, будто не трофей новый повесить в бар хотел, а целое государство в одиночку оккупировать. И Арсений даже в росте не выигрывал, потому что парень был на несколько ощутимых сантиметров выше. Так что он вообще по всем фронтам пролетел — почти одной комплекции, почти одного роста, почти одного цвета одежды, почти с одними и теми же намерениями... Но силы не «почти», а предельно разные. Руки парня оказались быстрее и сильнее и, конечно, с трудом, потому что 203-й хотя бы немного пытался сопротивляться, завалили Арсения на мокрую после дождя траву. Тот всем телом навис над ним, цепкой хваткой ног придавив к земле. В заведенной надо лбом руке ужасно ярко блестел нож. Отвратительно идеальный нож, без единой царапины — если же Арсению не показалось. Потому что закатывать глаза, дабы рассмотреть что над тобой находится в положении «только шелохнись, и в баре появится новый экземпляр» было как-то не совсем удобно, приятно и безопасно. — 203-й?! — Лезвие, крепко зажатое в кисти, резко удалилось с области головы. — Откуда ты?.. — Сначала Арсений подумал, что этот парень хорош не только в борьбе, но и с интуицией у него выходит неплохо, иначе как можно было определить номер андроида наощупь? А потом взгляд опустился ниже, и дошло. Черный плащ расстегнулся во время их «траурных танцев» вокруг друг друга, поэтому номер был виден не только темноволосому «Нурику», но и любому, кто бы того сейчас захотел. Серая водолазка с эмблемой «АРС-203» еще никогда в жизни так не подводила его. — Блять... — Глаза почти скрылись за веками, когда собственное и чужое дыхание резко прекратилось. «Угадайте, кто облажался, как последний...» — буквально орали в оба уха тараканы в башке, пока взгляд метался по выражению противоположного лица. Увидев в глазах напротив такое же удивление, если даже ни куда масштабнее, чем его реакция, Арс решил, что медлить нельзя — это самый удачный момент — другого шанса может и не быть. Обе руки с силой ударили парня по плечам, оттолкнув от себя. Ноги уже почти снова стояли на земле, 203-му не хватило буквально полсекунды, чтобы, развернувшись, взять автомат в руки и стрельнуть, но снова та же орлиная хватка потянула его за щиколотки назад. Тело, с противным хлюпаньем от мокрой травы, плюхнулось обратно на землю. — Ну, куда собрался? — Забасил голос куда-то Арсению в спину, пока они вдвоем обмазывали друг друга грязью, кубарем катаясь по земле. Арсений не слабак и никогда не придерживался позиции сдаваться без боя, так и не дойдя до конца, но он всë-таки андроид, а вода для железа — уж точно не союзник. Поэтому поражение в данном случае являлось не принципом, а вынужденной мерой. Нурик (что вообще за имя такое?!) снова улегся сверху. Когда тот же поганый нож чуть ли не вонзился в шею, Арсений понял, что не такого конца собственного существования он ожидал и тем более хотел. Если сейчас тут стоял кто-нибудь третий, он бы не упустил шанса заметить, что свиньи краше после грязевых ванн выглядят, чем эти парни, чуть не убившие друг друга. Но никто не стоял. Значит, спасения ожидать не стоило. А нож еще сильнее начал утыкаться в шею. — Ну что, может, поговорим? Или я разрешаю тебе сказать прощальное слово, — снова захрипел парень, перебирая блестящую железку между пальцев. Арсений молчал. О чем он, твою мать, собрался с ним говорить в такой «невероятно удобной» позе? О чем им двоим, совершенно оппозиционным сторонам, вообще можно было сейчас говорить?! — Если ты сейчас же не отойдешь, прощальное слово придется произносить тебе. — В образовавшейся тишине довольно отчетливо раздался щелчок затвора. Кто-то перезарядил автомат. Обе головы синхронно повернулись на звук. Возле грязной железной двери с заведенным на спусковом крючке пальцем стоял никто иной, как 194-й. Причем вид его, под стать словам, внушал явную угрозу, а зеленые глаза даже не горели, а полыхали яростью. Андроид — сразу видно. Ага. «Никаких эмоций», — говорили они... — Нож убрал и отошел, я сказал. — С нажимом, отчеканив каждое слово, повторил Шастун и сделал шаг вперед. Арсению сейчас стало на всё фиолетово: и на парня, придавившего ему большую половину тела; и на ручейки грязи, стекавшие тонкой линией по щеке; и даже на нож, упирающейся куда-то в область сонной артерии. Всë внимание переключилось на Шастуна. Еще никогда ему не доводилось видеть 194-го таким: со сжатыми до скрипа челюстями и слегка, но всë же заметно прищуренными глазами. Весь его вид буквально кричал, что тонкая нить холодного терпения вот-вот должна была лопнуть и зацепить своей ударной волной всё живое в радиусе ближайшего километра. Арсений начал беспокоиться даже не за себя, а за безопасность лежачего сверху субъекта — Шастун явно готов в любую секунду спустить всю обойму на этого придурка. Неясно, сколько времени они бы продолжали глазеть друг на друга, возможно, пока в итоге не порезали Арсения или не стрельнули в этого коллекционера-людишку, но немую сцену нарушило четвертое, пришедшее из ниоткуда лицо. Теперь уже три головы повернулись на выплывшего из-за угла парня. Шасту уже доводилось видеть его. Буквально пару недель назад. Этот самый русоволосый, с орлиным носом, с вполне себе неплохой мышечной массой парень, в компании с кем-то, видимо, из своих коллег-коллекционеров охотился за ним в тот день, когда на разведке он забрел на территорию отряда Арсения. И когда у него были все шансы завершить ту самую коллекцию и висеть в забегаловке на замасленной стене, потому что 203-й тогда не пустил его. В тот раз спасение было ничем иным, как бесконечной удачей. Его пронесло тогда, возможно, пронесет и сегодня — сейчас? — Оба-на. Нур, ну, мы прямо синюю птицу в руки поймали, — свистнув, говоривший хотел было сделать шаг навстречу, но тут же остановился, когда на него навели дуло. Арсений понял, что, пока есть время, ему тоже нужно действовать, потому что Шаст и без того, видно было, что потерялся, направляя автомат сначала на одного, а потом на другого человека. Нагло, со всего размаху спихнув с себя чужое тело, Арсений вскочил на ноги, подлетел к Шастуну, быстро хватая того за запястье, и потянул прочь. Это была не трусость, а здоровое оценивание сложившейся ситуации и их общих возможностей. Может, вдвоем они бы с этим самым «Нуриком» и справились... Но в борьбе «двое на двое», с горечью и разочарованием стоило признать, что люди одержали бы победу, а потом сделали из их железных конечностей велосипед и всем баром принялись бы кататься по очереди. — Бежим, пока есть возможность, — протараторил Арсений уже почти на бегу. — Леш, твою мать через семь ворот да с погонами, ты, как всегда, пиздец вовремя! Быстро за ними! — Кое-как долетело до ушей, сквозь шум дождя, беготни и чавканья берцев. Они уже забежали за здание, где, по сути, должны были в ожидании стоять Поз с Серым, но вместо этого их встретили пара лежащих либо просто в отключке, либо и вовсе мертвых людей. Ну, хотя бы не их знакомые номера грели мокрую землю, и на том спасибо. Шастун чуть было не поскользнулся на резком повороте, но вовремя подхватившая локоть рука Арсения снова не дала ему распластаться по грязи в позе звезды. В который раз он со своей выручкой заставляет Шаста ощущать себя не то должным, не то просто кому-то в кои-то веки нужным. — Быстро, быстро, не останавливаемся, бежим, по дороге напишем, — всё еще держа чужую ладонь в своей, торопил Арс. Но писать ничего не пришлось, потому что на датчик Арсения от Сережи уже пришло сообщение с координатами какого-то здания. Они продолжали бежать, хотя погоня прекратилась, еще когда был пройден первый километр. Напетляли они, конечно, так, что сам черт не нашел бы, а люди и подавно. Как только на горизонте замаячило здание с ныне серыми от сырости и грязи, а раньше, очевидно, белыми стенами, парни перешли с бега на ходьбу. Только сейчас Арсений вновь заметил, что их руки были по-прежнему вложены друг в друга, а пальцы слишком крепко переплелись между собой. Шастун, походу, до сих пор не совсем отошел от ощущения охоты на собственный номер, поэтому ничего необычного не заметил. Арсений аккуратно расслабил хватку и как-то совсем неловко рассоединил сцепление рук, чтобы вытащить кисть. Шастун в ответ лишь растерянно покачал головой из стороны в сторону, будто бы понимая, что что-то явно изменилось, но не понимая, что именно. Арсению почему-то тяжело было смотреть на эту растерянность. Приехали... Взгляд изумрудных глаз упал на оставшуюся в том же раскрытом положении собственную руку. Если глаза Арса не подвели, то он заметил, что губы Шаста на секунду поджались, но он тут же облизнул их, пытаясь скрыть это действие. А после чего просто несколько раз молча встряхнул руку. Постепенно лицо его приняло то же безразличное выражение, а от замешательства не осталось и следа. Чем ближе они подходили к зданию, тем сильнее становилось понятно, что это очередное заброшенное помещение. На заколоченных на первом этаже окнах болтались пара оторванных досок, через которые нельзя было рассмотреть ничего, кроме зияющей темноты. Изнутри доносился какой-то глухой хруст, поэтому прежде чем переступить через порог, Арсений остановился, быстро печатая в датчик:«203-АРС» Мы прибыли. Вы в здании?
Получив одобрительный ответ, он двинулся за уже зашедшим вглубь заброшки Шастуном. В нос тут же ударила острая вонь сырости. А оно и было понятно — по разбухшим кусочкам побелки под ногами; по заржавевшим трубам, с грязными, свисающими на концах каплями воды, и по таким же размякшим, пыльным доскам. — На третий этаж. Они там. — Сухо подал монотонный голос Шастун, заведя ногу на первую ступень лестницы. Пройдя два этажа, взгляд Арсения ненароком упал на ноги, а точнее, на ботинки, которые уже были не теми черными берцами, а какими-то серыми от налипшего на мокрую поверхность ботинок слоя пыли говнодавами. Арсений во всём был педантом, и от неопрятного вида собственной обуви железные внутренности неприятно заныли — настолько сильно было некомфортно. Позов вместе с Серым и с включенной на всю катушку сушилкой молча сидели друг напротив друга, выставив руки вперед. Как только Шастун появился на пороге, их головы тут же синхронно развернулись, и четыре виноватых глаза в упор уставились на парней. — Садитесь. Пока будем сушиться, поговорим. А то промокли, наверное, с ног до головы? — Как всегда первым, немного неловко попытался разрядить обстановку Серый, и у него это даже вполне неплохо получилось. — Ага, промокли, а кое-кто, — Шаст повернулся, кинув взгляд за спину, где стоял Арсений, и слабо усмехнулся. — еще и перепачкался как последняя порося. Действительно, Арс только сейчас вспомнил, что грязь буквально слоями слетала не только с одежды, но и с кожи, волос, ресниц и всех других открытых частей тела. Он был неимоверно рад тому, что, находясь еще на первом этаже, заприметил наличие воды в трубах. А это значило, что где-то рядом мог быть душ, или хотя бы остатки от него. Шастун сел к ребятам, образовывая своим присутствием треугольник, а Арсений пошел на поиски хоть какой-нибудь воды. На удивление, на этом же этаже расположилась небольшая не душевая, а даже ванная комната. Он был уверен, что ранений с открытыми участками кожи на нем нет, а значит, небольшие купания не навредят организму от слова «совсем». Удача сегодня в какой-то мере заглядывала на его сторону. Сняв с себя верхний слой одежды, тем самым полностью оголив торс, Арсений кинул плащ куда-то назад, а кофту в ванну, чтобы та хорошенько промокла для стирки. С волос действительно, без преувеличений, отлетали куски не только грязи, но и мелких камней, каких-то травинок и веточек — птицы бы обзавидовались в таком гнезде жить, уж больно шикарные условия для них уготовили. Только когда умывание закончилось и дело остановилось на стирке, до Арсения дошло, что сменной одежды у него в запасе не имелось. Тяжело вздохнув, Арс поднялся с корточек и направился к парням, чтобы спросить у кого-нибудь запасной комплект робы. Выглянув одной лишь головой в дверной проем, он жестом подозвал Сережу к себе. — Как только внутри выстрелы послышались, этих людей сзади уже набежало — пруд пруди. Слишком много для нас двоих, тем более, когда патроны далеко не бесконечные. Мы решили, чтобы они обратно в здание не ломанулись, увести их подальше от вас и, в конце концов, оторвались. — Позов, вытаскивая гильзы из магазина, серьезным голосом принялся растолковывать Шастуну сложившуюся ситуацию. — А первым попавшимся на пути зданием оказалось вот это. Вам же как удалось оторваться? Поняв, что молчание в ответ на вопрос слишком затянулось, он поднял голову и увидел, что Шаст, походу, последнюю минуту его речи вообще не слушал и даже не слышал. Проследив за взглядом зеленых глаз и, заметив, что 194-й неотрывно смотрел, хотя нет, даже не смотрел, а пялился на говоривших в дверном проеме Арсения и Сережу, Поз пару раз окликнул его: — Э-эй? Прием, 194-й, прием. Как только чья-то ладонь пронеслась в паре сантиметров от лица, Шастун наконец-то выпал из завороженного состояния. — Ты меня слушал? Шаст в ответ лишь пару раз кивнул. — Что я спросил? — Есть ли у меня запасная роба? — Всё еще слегка косясь на дверь, несвязно пролепетал 194-й. Он вообще не мог сейчас ни о чëм думать, кроме стоящих вне комнаты парней, а точнее, Арсения. А еще точнее: Арсения с гребаным оголенным, мать его, торсом. И даже не важно, что по выступающим мышцам темными каплями медленной тропинкой скатывалась грязная вода — если бы на месте грязи была та же какая-нибудь болотная жижа, ему в любом случае стало бы тяжело дышать. «От чего? Почему? Зачем и как?» — Все эти вопросы буквально кричали в ушные перепонки, но Шастун, слегка приоткрыв рот от увиденной картины, лишь небрежно оттолкнул их рукой, словно надоевшую муху. — Какая роба? Шастун, тебе там люди, что ли, мозги сплавили совсем? Я спрашиваю: как вы с 203-м от людей оторвались?! — Спросил Позов, повышая голос, чтобы на этот раз окончательно донести до чужих ушей смысл сказанного. Но в ответ он снова получил лишь растерянный взгляд мечущихся по собственному лицу глаз. Неясно, чем бы закончилась эта совершенно неловкая ситуация, если бы их диалог не прервался, и всеобщее внимание не переключилось на зашедшего обратно Сережу, который выудил из набитого рюкзака серую толстовку, тут же протягивая ее в руки к Арсению. — Слушай, Арс, а со штанами запара. Они тебе как шорты будут. — Послышался откуда-то из недр рюкзака Сережин смешок. Арсений скривил губы, понимая, что кроме варианта — продолжить путь в грязном — у него не оставалось никакого иного выбора. — Ладно, и так прохожу, нам до ближайшего пункта максимум дня два ходьбы. Там и переоденусь. — Ноги его уже сделали шаг назад, попутно разворачиваясь, когда приглушенный, или даже, как Арсу показалось, робкий голос 194-го заставил его остановиться. — У меня есть запаска, тебе по размеру должны подойти, — Шастун тут же откуда-то вытащил аккуратно сложенные болотные штаны. Арсений, едва ощутимо, одними подушечками пальцев коснувшись холодной поверхности металлических колец, взял одежду в руки. — Спасибо, что ли? — Нерешительно подернув плечами, он развернулся и снова отправился в ванную. Брови Шаста по мере удаления фигуры Арсения с той же скоростью ползли к переносице. Рот как у рыбы, оставшейся без воды, непроизвольно начал ловить воздух, не издавая при этом никаких звуков. Причиной того было только одно обстоятельство. Шрамы. Он заметил на плечах 203-го шрамы. Позов, всë это время удивленно изогнув бровь, смотрел на Шастуна, взгляд которого во время и после разговора с 203-м блуждал по чужому торсу, а когда тот развернулся, Шастун не посмел упустить шанса зависнуть, рассматривая мускулистые плечи и выступающие лопатки. Потом он глянул на Сережу — вдруг тот знал, что происходит? Но встретившись с такими же не менее изумленными карими глазами, Поз просто открыл рот, не издав ни единого звука. В таких неловких ситуациях стоило отдать должное Серому, у которого всегда на этот счет находились нужные слова. — Шаст, а ты уже успел рассказать Позу, как вы оторвались-то? Позов, услышав вопрос, очень красноречиво хмыкнул. А до Шастуна, кажется, только в эту минуту дошло, о чëм его до этого спрашивали. — А-а, нет, не рассказывал... Сейчас расскажу, — Шаст дождался, когда ребята примут положение для слушания поудобней, и начал рассказывать.***
За окнами уже стемнело. А назойливый дождь так и продолжал едкими каплями барабанить по стеклам. Парням следовало переждать до того момента, пока ливень не уменьшится по крайней мере до противной, но лишь слабо ощутимой мороси. Играть в рискованные игры с водой — себе дороже. Почти вся четверка уже улеглась по спальникам и спокойно лежала, погрузившись в режим сна. Один Шастун, находясь в положении то ли сидя, то ли лежа, бездумно смотрел на хлещущие по окну темные сучья деревьев. В голове набатом стучало слишком много мыслей. «Почему мне снятся эти удушающие сознание сны? Как они вообще могут мне сниться? Это же невозможно... Это неправильно... Всë неправильно... А Поз? А Серый? В конце концов, Арс... Они тоже чувствуют себя неправильно? А ведь эти сны тоже начались после встречи с 203-м, будь он неладен. И всё же... В прошлую ночь, рядом с Арсением, ужасный сон отступил. Почему рядом с ним ночью так спокойно, а с появлением первых лучей солнца — наоборот? А ведь я еще совсем недавно так сильно хотел отдалиться от него, и как можно дальше, а получается, как всегда, не то. Неправильно и через задницу. Да кто ты вообще такой, АРС-203? Я же не знаю о тебе ни черта, кроме того, что ты тот еще язвительный придурок. Хотя, может, я и в этом ошибаюсь? Не-е-е, по поводу этого вообще не должно возникать даже малейшего сомнения. Ты самый настоящий прид-...» — Шастун? Приплыли. Шаст тут же дернулся, будто от удара тока. Глаза его принялись метаться по всей комнате, в попытках отыскать в этой покрытой ночными лучами черноте источник звука. Освещенный еле пробившимся из-за туч лунным светом, повернувшись лицом к нему, лежал такой же неспящий Арсений. — Почему не спишь? — Спросил Шаст шепотом, чтобы не потревожить спящий режим оставшихся двух парней. — Я и не ложился. Не знаю почему. Арсений знал почему. Всë прекрасно знал, но Шастуну сообщать о таком не собирался — нечего 194-му в его шестеренках копошиться. Тем более тот, возможно, в своей-то голове разобраться нормально не мог, раз тоже не спит. Нормальные роботы могут зарядиться и уснуть в любую секунду. А Арс не мог. Вот так просто. Нет. На самом деле, сложно. Очень сложно всë с ним, с миром вокруг, да и с тем же Шастуном у него тоже вдруг и сразу всё стало сложно и непонятно. Всë нутро тянуло к Шасту как магнитом, а он, подобно этому магниту, отворачивался и вставал задницей, чтобы не притягиваться, а, наоборот, как можно сильнее отталкиваться. Главное, чтобы никто из них не посмел развернуться в другую сторону — притянет моментально. — А ты? — Я ложился, потом проснулся. Больше не хочу. — Последние слова Шаст произнес совсем убитым тоном, и Арсений сразу всë понял. — Сон? — Как ему показалось сначала, одни губы беззвучно проговорили это слово, но Шастун все-таки расслышал, поэтому быстро закусил губу. — Я не хочу говорить об этом, — скороговоркой протараторил Шаст, даже повысив от неожиданности голос, но тут же осекся, снова переходя на шепот. — Я-я не готов обсуждать эту тему сейчас, — рвано выдохнув, он принялся теребить собственные пальцы, усеянные холодным металлом колец. — Понимаю. Повисло неловкое молчание. — А откуда ты... — Обязательно расскажу, но как-нибудь в следующий раз. Арсений робот простой — ему не доверяют — он не доверяет; ему доверяют... он всë равно не доверяет. «Во избежание непроизвольного падения — держаться стоит только за себя» — Твердил он всë время своего существования, и только сейчас, находясь рядом со 194-м, это нерушимое правило начало распадаться у него на глазах на миллиарды пустых звуков. Опасно до жути, но пленит азартом узнать, как далеко он сможет зайти, просто неимоверно. Арс хотел ему открыться. Он хотел ему довериться. Он хотел сделать исключение, потому что сам был одним сплошным исключением — брак. Да, именно брак. Бракованный. Ужасное слово, ужасное обстоятельство и всецело ужас, с которым ему пришлось смириться. Впитать всю причиненную этим исключением горечь в железные легкие, и всë же принять. И, как говорится, «рыбак рыбака», поэтому он догадывался, почему Шастуну можно доверять. Но не догадывался, зачем судьбе захотелось, чтобы они встретились, и их пути пересеклись. Так ведь не бывает и не должно быть? Такое происходит только у людей, да в запрещенных книжных романах, но не в их серой андроидской жизни... Тогда почему всë именно так? — Ладно, я попытаюсь всё-таки лечь. — Шастун первым решил спасти ситуацию и не нарываться на еще более некомфортные диалоги, поэтому перевернулся на бок, спиной к 203-му. — Ага. — Арсений тут же повторил этот жест и тоже перевернулся. Не прошло и часа, как что-то вновь заставило организм Арсения включиться. И учитывая то, что ничего особенного по пробуждению обнаружено не было, в сознании его уже созрели ягодки-догадки. Интересно, почему остальные номера не включались по первому звуку неспокойного сна Шаста, а его внутренняя система прямо из трусов выпрыгивала, как только с другой стороны просто дышали не так? Еще один нерешенный вопрос в копилку неведомой дряни, на которую вечно нарывалась его задница. Арсений ради забавы даже обратный отсчет решил завести. Естественно, как только цифры от пяти дошли до нуля, чужой спальник издал шелест. Вслед за звуком с постели подорвалась, тяжело дыша, темная фигура. Арс уже не пугался, как то было в первый раз, не удивлялся, как то было во второй. А сделал то, чего не было ни в первый, ни во второй раз и с чего сам знатно прихуел. — Металлолом свой сюда тащи. — Потребовал этот напористый голос. Не его. Он не верил, что мог сказать это. Тем более таким приказным тоном. Глаза Шастуна от растерянности стали походить на две медных копейки. — Ч-чего? — Шаст даже не моргал, а только продолжал тупо пялиться в пространство перед собой, не понимая, послышалось ему только что или нет. — Я говорю, спальник свой сюда тащи, — хриплый голос хоть и распоряжался, но в то же время звучал довольно мягко и даже ласково. Для пущей убедительности в своих самых честных намерениях Арсений поелозил по постели, двигаясь в сторону. А Шастун продолжал, не издав ни единого звука, изумленно пучить глаза, не веря своим ушам. В голову его уже закралась мысль, что всë происходящее было попросту незаконченным сном, но щипок собственной руки доказал обратное. — Да, Шаст, я не прикалываюсь, не угараю, шутки и хахайки с тобой не шучу, так что просто ползи сюда. — Арс, на самом деле, сам не мог объяснить, зачем ему это нужно и почему требовать этого необходимо было так настырно. Видимо, всë же имелась какая-то причина у этого резкого приступа повелительного поведения. И имя ей — законченный андроидский ебланизм. Шастун окончательно сдался. Молча сгреб спальник под мышку и поплелся в нужную сторону. Постелил его вплотную к чужому и лег, не дыша, будто совсем забыв, для чего нужен воздух. — Расслабь очко, как будто в первый раз меньше чем в тридцати сантиметрах друг от друга находимся, — усмехнулся Арсений, нагло рассматривая чужие ресницы, на которые падали пылинки лунного свечения. Шастун задумчиво закусил губу, так же молча продолжив смотреть вперед. Арсению только в эту секунду стало совестно за свое поведение. — Прости, я не подумал, что тебе, может быть, не совсем... удобно. Хочешь, я отодвинусь? — Всë его тело тут же попятилось назад, когда чужие пальцы быстро перехватили его запястье. Зеленые глаза в упор уставились в голубые радужки. — Не надо... Можно? — Длинные пальцы неуверенно указали на чужое плечо. — Лечь? В ответ прилетел согласный кивок. — Ложись. На плечо 203-го легонько упала русая макушка, а зеленые глаза в одну секунду прикрылись, как по щелчку. У Арсения от удивления брови где-то на затылке устроили вечеринку. Шаст уснул буквально за две секунды. Вот так просто. Без проблем, взял и тут же вырубился. «Заебись!» — таков был весь словарный запас Арсения в тот момент. Емко, многозначно и правдиво. Голубые его глаза уже тоже собирались скрыться за завесами железных век, если бы не препятствие в виде неожиданно прорезавшегося голоса Поза: — И как это называется? Арсений аж попытался привстать, чтобы на эту наглую, подслушивающую рожу посмотреть. — Это называется «какого хрена ты всё это время делал вид, что спишь?» — Прошипел он сквозь зубы, пока аккуратно перекладывал чужую голову себе на ноги, стараясь своим агрессивным шепотом снова не разбудить только что уснувшего 194-го. — Я не всë время делал вид, а только со слов «тащи сюда свой спальник». Ну вы, конечно, молодцы, оба два. И почему это мне Шаст раньше не сказал? — Как-то загадочно бубнил на другом конце комнаты голос Поза. — О чëм не сказал? — Слегка наклонив голову, Арсений весь аж вытянулся. — Арс, я не осуждаю, честно. Я даже рад за вас, но нам-то с Серым можно было сказать, что вы уже спите в одной постели... В темноте замелькали тени машущих в разные стороны рук. — У тебя совсем уже фляга свистанула?! Это вообще не то, о чем ты там только что подумал, — громкость чужого шепота была такой яростно высокой, что проще было обычным тоном разговаривать, чем вот так шепотом орать. — А я ничего и не подумал, это сугубо ваше личное дело, — послышался шелест болоньевой ткани — Поз отвернулся в другую сторону. — Ему сны снятся, и ничего у нас нет! — Совершенно потеряв контроль над эмоциями, но всë же шепотом, рявкнул Арс по направлению, где должен был лежать Позов. Повисла абсолютная тишина, только одному дождю было всë равно на чужие слова, и капли продолжали монотонно барабанить по стеклу, падая в изнасилованный войной воздух. — Епатий Коловратий... — протянул новый голос. Не Позова, не Арсения и даже не Шаста (куда уж ему?) — это Серый проснулся. Послышался тяжелый, полный мучений вздох 203-го. — Еще один? Ну, и сколько всего успел услышать ты? — Не поверишь, только про сны. Сережа развернулся на спину, чтобы видеть с кем разговаривает. — Оба-на... Арсений был уверен, что даже без света смог рассмотреть взлетевшую вверх над карими глазами бровь. — Стоит ли говорить, что это не то, что вы оба подумали, или уже поздно? — Глаза его лишь на секунду взглянули на спящего на собственных коленках Шастуна и вернулись к очертаниям теней Сережиного лица. — Думаю, никогда не бывает поздно. Только после окончательного отключения поздно, но вы, вроде, еще существуете оба, — как ни в чем не бывало, по своему обыкновению начал рассуждать Поз. — Только чтобы вы завтра держали язык за зубами, поняли? — Решив, что молчание — знак согласия, Арс продолжил: — Ему снятся сны. И давайте без красноречивых удивлений, ахов да охов, будто бы я не догадывался никогда, что и вам, возможно, тоже снились сны. Снились же? Арсений не просто догадывался, он знал, что не только Шасту и ему снились красочные миниатюрные зарисовки в моменты их заряда, но и их товарищам тоже приходилось сталкиваться с таким. Потому что они тоже... другие. В образовавшейся звенящей тишине до ушей его не долетел звук согласия со стороны Позова, но он точно видел, что тот, поджав губы, кивнул. — Я видел, — Сережин шепот, спустя продолжительную паузу, разрезал застоявшееся молчание. — Кошмары? Насколько мне известно, ему снятся кошмары. — Рука 203-го совершенно бездумно запустила пальцы в чужие волосы, начав аккуратно, совсем трепетно перебирать мягкие ржаные пряди. Не прошло и пары секунд, как до его сознания дошло, что сейчас вообще, блять, происходит. Рука, будто обожженная, тут же дернулась, выпустив тот манящий шелк чужих завитушек. Что сейчас произошло? И зачем? А главное, почему так не хотелось отпускать? — Новые вопросы вновь начали наслаиваться друг на друга, как будто и без них не хватало проблем. — Ну, бывали и кошмары, а бывали и очень даже не кошмары, скорей, наоборот, — лицо Сережи вмиг приняло выражение морды кота, объевшегося сметаны. — О-о-ой, фу-у-у, Сережа, прошу тебя, только не начинай... — замученным тоном протянул лежащий в метре от спальника 1311-го Поз. — Ты мне своей пошлятиной и так все уши прожужжал, да и Арсу, скорее всего, тоже. Поэтому оставь свои грязные фантазии при себе и ложись спать. Заливаясь тихим хрипловатым смехом, Сережа перевернулся на спину, натягивая спальник выше, к подбородку, и еще долгое время улыбка сияла на его лице. Арсению сейчас было вполне хорошо — спокойно. А спокойствие — это тихий голос счастья. Прошло лишь больше месяца с момента их знакомства с Серым и Позом, а ему казалось, не один десяток лет. Наверное, потому что у роботов всë по-другому. Жизнь и без того слишком короткая: максимум десять лет. Потом ты уже либо растрачиваешь оставшийся заряд где-нибудь рядом с другим, таким же старым и заржавевшим металлоломом, или тебя просто отключают, а оставшееся железо идет на создание других технологий или других андроидов. Выбор между пиками точеными или хуями дрочеными, он самый, родненький. Всë снова стало спокойно. А сон к Арсению так и не пришел. Посмотрев немного в окно, глаза вновь вернулись к мирно покоящейся на собственных ногах русой макушке. И пальцы вновь, но теперь уже осознанно, потянулись к чужим волосам. Он заранее знал, что те были мягкими, словно прикасаешься к первым лучам весеннего солнца. Руки запомнили эти нежные ощущения. Подушечки пальцев уже почти коснулись заветной цели, когда лежачее тело слегка дернулось, переворачиваясь со спины на бок. — Кмх, ага, мг... — елозя, издавал какой-то невнятный лепет спящий 194-й. Брови Арсения сдвинулись к переносице: тот, что ли, еще и разговаривал во сне? Вот же чудо из чудес... — Арс, конечно, придурок, но штаны мои ему идут. Ему всё идет. Даже вести себя придурком. — Вполне себе внятно произнес этот нагло дрыхнувший комок. — А это мы будем обсуждать? — Спросил Позов, давясь смехом, поверх которого уже раздавался такой же покатистый смех Серого. — Нет! — Вновь шепотом рявкнул Арсений, стараясь скрыть собственную улыбку, застывшую в уголках рта.