Чёрный лотос под багровым дождём

Двукратный стук в дверь. — Инь-сюн, могу я войти? — Конечно. Заходи, молодой господин. Хуа Сэль Шэн приоткрыл дверь, проник внутрь и сразу же мягко прикрыл её за собой. — Как ты себя чувствуешь! — воскликнул он с порога. Инь Юй сидел за столом и что-то писал. — Это вопрос? — Да? — А это, вероятно, утверждение? — Да… — Всё хорошо, благодарю молодого господина за заботу. Не стой в дверях. Присаживайся, — мужчина указал ладонью на свободный стул. Юноша замялся. Идеи развития диалога закончились. Он принял приглашение и проследовал к столу, присаживаясь на стул. — Спасибо. Инь Юй молчал. Выглядел как обычно. Не придерёшься, ни дать ни взять. — Инь-сюн, что ты делаешь? — Разгребаю отчёты Чэнчжу. — Разве не отец должен это делать? — Он ненавидит это делать. — Это банальное перекладывание обязанностей. Бывший небесный чиновник улыбнулся уголком губ. — В принципе, именно для этого я и нужен в усадьбе и городе. Я не гость здесь, молодой господин. И не член семьи. — Это ненадолго… — одними губами. Мужчина, и правда, не расслышал. — Что? — Ничего. Хочешь, я помогу тебе? — Нет, благодарю. Юань, ты ищешь с какой стороны подступиться? Сэль Шэн старался быть максимально честным как с самим собой, так и с ним. — Да. А ты не помогаешь мне должным образом. — Почему я должен тебе помогать? Это ты хочешь что-то сказать или сделать. Не я. Парень попытался пошутить. — Я могу приказать тебе помочь мне. Не вышло… Инь Юй оставался совершенно невозмутимым и даже не отрывался от письма. — Сочту приказ нецелесообразным и откажусь от подчинения. И ты не приказываешь мне больше. — Я пошутил, Инь-сюн. — Я знаю. Я тоже. Ну и всё. Тупик, товарищи. А дальше кто идею подаст? Сэль Шэн потратил несколько минут на размышления, но всё же нашёл о чём говорить. Зашёл с козырей. — Почему ты поцеловал меня в кабинете Сянь-Сяня? — А разве молодой господин не хотел этого? — Хотеть и делать — это разные вещи. К тому же, получается, что хотел я, а сделал ты. — Типичная ситуация, молодой господин. — То есть? Инь Юй поднял голову и посмотрел на юношу. — Гулять хочешь ты — веду я; тренироваться хочешь ты — иду я; косячишь ты — получаю я; косячишь ты — прикрываю я; косячишь ты — исправляю я. Ещё? — Нет. Достаточно, — он запнулся. — Но прежде твои действия не были похожи на это. — И твои желания раньше были гораздо проще. Сэль Шэн непонимающе склонил голову. — Ты хочешь сказать, что сделал это только потому, что догадался, что я хочу этого? — Я не догадался. Я уже некоторое время замечаю это и другое. — Я спросил не об этом, Инь-сюн. — Юань, я похож на самоотверженного идиота? — На самоотверженного — да. На идиота — нет. Но ты из тех, кто беззаветно может сделать что-то для другого. Даже в ущерб себе. — Это распространяется на очень узкий круг людей. — И тем не менее. Эта черта присуща тебе как своя собственная, а не как вынужденная. Мужчина пожал плечами, и макнул кисть в чернильницу, возвращая своё внимание к пергаменту. — Инь-сюн, ты водишь меня кругами. — Молодой господин не получил на что-то ответ? — Ни на что. Ты задаёшь мне вопросы в ответ или отвечаешь в стиле «догадайся сам». — Во-первых, ты считаешься в моих глазах уже взрослым человеком, а не ребёнком, который не способен читать между строк или понимать намёки. А во-вторых, разве не ты сделал наши взаимоотношения такими? Ты сказал, что хочешь, чтобы я относился и говорил с тобой как с равным себе по статусу. Ты дал мне право говорить с тобой, как я хочу. — Да, это так. Но ты по-прежнему обращаешься ко мне «молодой господин». — Это уважительная форма обращения к следующему господину Призрачного Города. Не вижу в этом ничего предосудительного. Важнее то, что ты упускаешь факт, что, с тех пор как ты подрос, и стало уместным называть тебя именем в быту, — я единственный, кто зовёт тебя именем, данным при рождении. А это уже действительно что-то может значить. — Я уже давно заметил, что ты перестал носиться со мной. Слушаешь моё мнение и разговариваешь так же серьёзно, как с остальными. — Только свободнее. — Да, только свободнее. — Тогда в чём твоя проблема? — Я пришёл сюда за другим. Ты знаешь зачем, но упорно делаешь вид, что понятия не имеешь, о чём я говорю. Не могу понять тебя. — Это мотивационная речь? Начало было очень похоже на то. Сэль Шэн поднялся на ноги, ударяя ладонью по столешнице. — Инь-сюн! На бывшего небесного чиновника это не произвело ровным счётом никакого впечатления. Он даже глаз не поднял. — Что, молодой господин? — Объясни мне хоть что-то! Я запутался. — Спроси у меня хоть что-то для начала. Я помогу тебе распутаться, если это в моих силах. — Почему ты поцеловал меня? — Потому что ты хотел, чтобы я поцеловал тебя. Юноша схватил его за запястье, сжимая его. Кисть выпала из пальцев и покатилась по пергаменту, пачкая всё, что до этого написал Инь Юй. Мужчина поднял на него взгляд. — Ну. И что ты делаешь, Юань? — А ты сам не хотел? Ты сделал это, только потому, что хотел я? — Смотри-ка. Начинаешь задавать вопросы так, чтобы получить вразумительные ответы. — Отвечай, Инь-сюн. Инь Юй сжал и разжал пальцы, разгоняя кровь. — Отпусти. Мне больно. — Ой, — парень сразу же разжал пальцы и виновато уставился на него. — Извини, Инь-сюн. Я забылся и не обратил внимания. Мужчина потёр запястье и отвёл совершенно смущённый взгляд в сторону. — Если бы не хотел — не делал бы. Сэль Шэн выпрямился в спине и опустил руки. Он наблюдал. Это выглядело как личностное расстройство. В привычной для парня среде, Инь Юй был робким. Сдержанным, молчаливым в большинстве случаев. Кротким, тихим, спокойным. Но порой с ним он вёл себя дерзко и вызывающе. Говорил прямо и настойчиво. Рвал шаблон просто на клочки. Как два разных человека. — Почему ты так странно себя ведёшь? — Странно? Наши отношения, с твоей подачи, негласно пересекли черту господин-подчинённый. Это — не странно. Это — свободно. Или ты думаешь, я всю жизнь на коротком поводке прожил? Мне сотни лет. И я тоже был господином, Юань. Мой титул звучал куда громче, чем твой. — Я знаю это, Инь-сюн, знаю. Просто я не привык. Инь Юй поставил кисть в чернильницу и принялся промакивать кляксы. Отчёт безнадёжно испорчен. Придётся переписывать. — Либо привыкай, либо я могу вернуть всё, как было. — Я буду привыкать. Сэль Шэн протянул руку к пергаменту и вытащил его прямо из-под пальцев мужчины, привлекая к себе внимание. Скомкав его в плотный шарик, он сжал его в пальцах. На кончиках пальцев вспыхнул яркий свет, и бумага зашлась пламенем, прогорая. Бывший небесный чиновник выглядел удивлённым. — А ты не ценишь чужой труд, да? — Я перепишу это для тебя. Это уже было нечитабельно и я осознаю, что по моей вине. — Как ты перепишешь, если сжёг его? — Я всё запомнил, Инь-сюн. И без проблем воспроизведу. — Хорошо. Перепишешь. Сегодня. — Да хоть сейчас. Сэль Шэн сел на противоположный стул, придвигаясь к столу. Потянувшись за чернильницей и кистью, Инь Юй пододвинул их к нему и подал чистый лист. — Ты, правда, всё запомнил? — Да. Нет проблем. Инь Юй поставил локоть на столешницу и подпёр щеку, наблюдая за юношей. Тот тоже наблюдал за мужчиной, но украдкой. Изредка поднимая глаза из-под чёлки и бросая быстрый взгляд на лицо Инь Юя. Кисть прижалась к листу, и Хуа Сэль Шэн принялся воспроизводить испорченный отчёт. «И вот опять… Он был уверенным и напористым. Затем смутился и дал заднюю. Теперь снова набирает обороты. Не могу понять его отношение. Или о чём он думает. Если он будет так кидаться из крайности в крайность… Я как должен понять его?» — Инь-сюн, как твоя духовная энергия? — спросил он, не отрывая взгляда от листа. Мужчина лениво вытащил вторую руку из-под стола и поднял над ним ладонью вверх. — Смотри, молодой господин. Сэль Шэн остановил кисть и перевёл взгляд на ладонь, как и попросили. Над ладонью появилось слабое свечение, постепенно увеличиваясь и становясь ярче. В любом случае, этот сжатый комочек энергии в чистом виде, в конечной версии был размером с кулак. — До разрушения оковы, это был мой предел свободного использования духовной энергии. — Да, я знаю это. Инь Юй кивнул и продолжил наращивать энергию. Он встал и вышел в центр помещения, вытягивая руку вперёд. В конечном итоге, сгусток плотной духовной энергии был размером с пол человека. Поднимал ветер, развевая одежды, волосы, занавески и листы бумаги на столе, которые сразу же ловил Хуа Юань. Мужчина быстро расформировал шар и вернулся к столу, помогая правильно разложить бумаги на нём. — Впечатляет. Насколько она уже восстановилась? — Не знаю. Я не могу вспомнить. «Не прощёлкай только то невесомое, что проскользнуло между вами, если тебе это дорого. Не затягивай и не суетись. Не прощёлкай. Не затягивай. Не суетись. Дорого, то невесомое. Между вами. Не прощёлкать. Не затягивать. Я не суечусь. Да, дорого. Да, невесомое. И между нами. Между мной. И этим человеком». Парень скользнул пальцами по запястью Инь Юя, оглаживая кожу. Проникнув кончиками пальцев к ладошке, он сжал её. — Инь-сюн, … — и всё. Затупок, как его стал называть Хуа Чэн, с тех пор, как узнал о чувствах сына, прорезался. Это не оскорбление, это — стиль жизни. — Что, молодой господин? «Не! Суетись!» Выдохнув, юноша улыбнулся и повернул голову к мужчине. — Ты ведь давно знаешь, правда? — Смотря, что называть «давно». Для тебя это может и давно, а для меня не больше, чем пшик. Я вижу тебя каждый день. И твой характер, отношение к людям и модель поведения абсолютно понятны мне во всех ситуациях. Если что-то меняется — мне не нужно много времени, чтобы провести параллели и понять причину изменений. Мне даже не нужно прикладывать усилий для этого. Понимание приходит само собой. Гораздо раньше, чем к тебе самому. — Хочешь сказать, знал ещё до того, как я сам это понял? — Хочу сказать, ещё до того, как ты сформировал возможность этой мысли в своей голове впервые. — И молчал? Инь Юй вопросительно глянул на него. — А что, мне нужно было что-то говорить? Я не вижу в этом проблемы для продолжения привычного общения. — Ты мог дать мне понять, что думаешь об этом. — Ты не понимаешь, какую чушь говоришь. Считаешь, я был обязан прийти и сказать тебе, что я думаю о твоих чувствах, о которых ты мне не говорил? Ты не ощущаешь абсурдность сказанного? Ты всегда был слабым до абсурда. Это у тебя от господина Вэя. Он такой же. Сэль Шэн покрепче сжал его ладонь в своих пальцах и повернулся лицом к собеседнику. — Я не мог подобрать слов и отыскать подходящий момент. — Ты и сейчас не способен подобрать слов. Конкретику вношу только я. Ты водишь меня окольными путями. — Я извиняюсь за это. Но… Мне так трудно. — Тебе шестнадцать. Это допустимо. — Отцу тоже когда-то было шестнадцать. И он был куда решительнее и смелее. — Вы не родственники по крови. Нет смысла сравнивать себя с Чэнчжу. Вы разные. Но он вложил в тебя большую частицу своего мировоззрения. Именно поэтому ты двигаешься, а не стоишь. Парень усмехнулся, захватывая и вторую ладонь мужчины в свою. — Он убеждён, что я ни о чём. — Просто Чэнчжу слишком вспыльчивый и воспринимает всё буквально. Он понятия не имеет, что такое смущение, недосказанность или отказ. Его не остановить. Его под силу остановить только господину Вэю, — Инь Юй выдержал небольшую паузу, призадумавшись. — Если ты ему не скажешь, то я смогу сказать, что я рад, что ты не перенял эту взрывоопасную смесь. Ты куда спокойнее и благоразумнее. С тобой проще достичь консенсуса. — Ты зря считаешь, что Сянь-Сянь его контролирует. В тот раз, когда отец по очереди открыл двери в Небесной Столице и по одному забирал из неё небесных чиновников, Сянь-Сянь был против. Но отец был настроен резко негативно против них и не слушал ни одного слова. И чем же всё закончилось? — Серьёзными увечьями и проблемами. — И Сянь-Сянь был бессилен. Он не мог ни словом, ни делом остановить его. — Ты всё верно говоришь, но упускаешь, что Чэнчжу делал это в отместку. Небожители посягнули на самое ценное, что у него есть. В такой ситуации, то «самое ценное» не имеет права голоса. По крайней мере, так глубоко убеждён Чэнчжу. В любом другом вопросе, господин Вэй может не просто остановить его, но и запретить. — Какой Сянь-Сянь особенный, правда, Инь-сюн? — Правда, молодой господин. Сэль Шэн выпустил его ладони из рук и уложил их на бока мужчине. Плавное скольжение замкнулось в замок на пояснице, что немного сократило и без того небольшую дистанцию между ними. — Я тоже хочу стать для тебя кем-то особенным. — Ты уже давно стал кем-то особенным для меня. — Мм… Мы о разных вещах говорим, да? — Предположительно. — Ты говоришь о детстве? — Да. С твоим появлением в Райской усадьбе у меня возникла первоочерёдная обязанность. Да и в целом, наши жизни смешались в одну. Ведь если бы я допустил, чтобы с тобой случилось что-то непоправимое, Чэнчжу не оставил бы мне жизнь. И с тех пор моя жизнь зависела от твоей. — Твои слова заставляют меня чувствовать себя виноватым. — Ты не мог повлиять на это. Как и я. — Зачем ты это говоришь? У меня ощущение, что ты пытаешься сбить меня с толку. — Получается? — Нет. Получилось бы, если бы я не спросил об этом. Но меня смущает то, что ты подаёшь это так, будто всё взаимодействие между нами — вынужденная мера. — С одной стороны так и есть, но с другой, я никогда не был против этого. Наше взаимодействие добровольно-принудительное. — Не с моей стороны. — С твоей тоже. Ты был обязан слушаться меня и находиться рядом со мной. У тебя не было выбора. — Никогда не смотрел на это в том свете, в котором ты только что показал. Вероятно, от недостатка ума, — юноша чуть улыбнулся. — Чэнчжу откровенно уничтожает твою самооценку. А ты далеко не посредственность. Не позволяй ему этого, молодой господин. Если изначально, когда парень приобнял Инь Юя, ему было тяжко справляться с противоречивыми эмоциями, то сейчас, от небольшого ласкового словца ему стало куда свободнее. Он вмиг перестал ощущать напряжение и тяжесть в руках. Теперь это объятие, в понимании Сэль Шэна, находилось в пределах «ничего странного», и перестало посягать на границу «не имеешь права». Но ему было совсем не понятно, что об этом всём думает Инь Юй и думает ли вообще. Мужчина никак не реагировал. Ни на касание к рукам, ни на объятие. — Ты уже практически моего роста. А совсем недавно восхищался, какой я высокий. — Вероятно, я буду выше тебя. — Всё может быть. Сэль Шэн притянул его чуть поближе к себе. Он преодолевал свою нерешительность шаг за шагом. Какой же он всё-таки тяжёлый, этот первый шаг. — Инь-сюн, послушай меня. Имеет ли мне смысл говорить тебе что-то, если ты сам всё знаешь? — Я не знаю, с какой целью ты никак не решаешься что-то сказать. Если это признание, ради признания, то это нецелесообразно. Я знаю о твоих чувствах. — Нет, я вкладываю иной смысл. — Какой бы смысл ты ни вкладывал, я не понимаю, что тебя так стопорит. Не думал, что ты окажешься таким несмелым в романтических делах. Парень потупил взгляд, но не отводил его. — Ты не понимаешь, потому что ты — это ты. — А. Ну, … Логично. — Нет, Инь-сюн. Просто сказать тебе, что я люблю тебя — это не проблема. Проблема — это то, что последует после. Ты понимаешь, о чём я? — Нет. — Ты — мужчина, проживший сотни лет. Вознесшийся, ставший западным Богом Войны. — Низвергнутый, … — он хотел дополнить, но Сэль Шэн просто перебил его. — Низвергнутый, да. Нашедший общий язык с таким сложным человеком, как отец. С призраком, не с человеком даже. Союз небесного чиновника и Непревзойдённого призрака. Завоевавший его доверие и расположение. Он даже с оковой помог тебе. Знаешь же, что он ни для кого, кроме нас с Сянь-Сянем и пальцем не пошевелит. И… В заключении, чтобы ты понимал, к чему я клоню, я. Я, который ничего не совершил в этой жизни и никак себя не проявил. Шестнадцати лет отроду. Как мне с такими данными посягать на тебя? — То, что ты мне только сказал — это какая-то нематериальная чушь. В сухом остатке я просто подчинённый твоего отца. И твой тоже. А ты восхваляешь меня, под стать Небесному Императору. — Сянь-Сянь говорит, что он старый извращенец. Так что, нет. Инь Юй махнул рукой, отводя взгляд. Это было первое проявление хоть каких-то действий и эмоций за долгое время. — Ты не уловил суть. — Я всё уловил. Но я и ты, это как вершина и подножье, где вершина — это ты. — Если тебе так удобнее думать, то я не вижу ни одной причины переубеждать тебя. — Я, как раз-таки, так не думаю. Я переживаю, чтобы ты себя так не ощущал. Если статус наших взаимоотношений как-то изменится… Мужчина удивлённо поднял брови. — Что? На меня ещё стрелки перевёл? Сэль Шэн не сдержал смешок, но быстро подавил его, возвращая своему голосу всю серьёзность, на которую только был способен. — Я не знаю, как сказать так, чтобы ты всё правильно понял. Какими словами мне это донести до тебя, Инь-сюн? — Если ты не можешь сформулировать это словами в своей голове, то чем я могу помочь тебе? Он задумался, прокручивая в голове возможные варианты развития событий. Но ни один из них не гарантировал ему, что он выйдет победителем в конце. Или, хотя бы, не проигравшим. «Не суетись. Не затягивай. Откажет — добейся расположения». — Хорошо. Тогда я не буду пользоваться словами. Сэль Шэн коснулся подушечками пальцев щеки Инь Юя. Чуть скользнув по коже, ладонь целиком улеглась, прилегая к щеке. Несколько секунд промедления. Или сомнений. И ладонь двинулась дальше, к затылку, запутываясь пальцами в волосах. Рывок на себя. И их губы снова сомкнулись, но в этот раз инициатива целиком принадлежала юноше. Инь Юй вёл себя как безвольное существо, не отдающее себе отчёта в происходящем. Из его поведения Сэль Шэн не мог понять, он «против» или «за». Стрелочка совсем не дёргалась. Она застыла ровно между этими двумя крайностями и отказывалась склоняться к какому-то показателю. Юноша не чувствовал отдачи. На поцелуй ему ответили. Физически. Но не более. Кроме физических действий, никакой химии от Инь Юя не исходило, и Юаня это чертовски выбивало из колеи. «Либо оттолкни, либо отзовись. Что же ты творишь со мной?!» Сэль Шэн разорвал поцелуй и его настроение в значительной степени ухудшилось. — Ты просто подчинился? — Разве не этого ты хотел? — Нет, не этого. Просто ответь. Ты лишь подчинился и всё? — Да. — Зачем? — Как много вопросов, Юань. Давай лучше я спрошу. Что теперь намерен делать? А он и не знал. Он был готов только к двум вариантам. Инь Юй либо ответит ему взаимностью, либо откажет. Разве существует ещё какое-то промежуточное состояние для данной ситуации? Шаблон Сэль Шэна был разрушен. Просто разбит в дребезги. Ему не хватало изобретательности, чтобы сейчас не начудить. Первым желанием было развернуться и уйти. Но он пришёл сюда не за тем. Посеять смуту, добавить неразрешённости и уйти — это самая слабая, примитивная и глупая позиция, которую только можно было бы занять. Инь Юй бы точно рассмеялся в захлопнутую за ним дверь. Парень откинул эту идею сразу же, как только она сформировалась в его голове. Он изо всех сил взывал к своему подсознанию, вытягивая из него клещами рациональное и достойное поведение. Как же оно сопротивлялось и не желало выходить в свет…. — Мне нужно работать. Перепиши страницу. — Я перепишу. — Мне всё ещё нужно работать. Отпусти. — Ты оставишь всё на незаконченной ноте? — Почему опять я? Почему ты снова перекладываешь это на меня, молодой господин? Я ждал твоего ответа несколько минут. Время имеет свойство заканчиваться. — Я думал. — Придумал? Сэль Шэн чуть опустил глаза. — Нет. Инь Юй убрал его руки со своего тела. — Придумаешь — можем продолжить и закончить диалог. Ну и как такое перспективное начало могло обернуться таким скомканным печальным концом? — Нет. Инь-сюн. — Нет, так нет. Как захочет молодой господин. — Я не об этом. Сэль Шэн сжал челюсти. «Решение! Где это хреново решение?! Уверен, оно очевидно. Так какого же чёрта я его не вижу? Что мне сделать, чтобы понять? Что бы сделал отец?» Юноша думал о том, что его всю жизнь учили быть честным. В первую очередь перед самим собой, а потом перед другими. Лгать не возбранялось. Хуа Чэн сам часто пользовался понятием «ложь во благо». Но с ложью можно перебрать и совершить серьёзную ошибку. Так же, есть ещё одна очень страшная штука. Она будет куда страшнее лжи. Недосказанность. От недосказанности, если с ней переборщить, можно самому пострадать куда сильнее, чем ото лжи. И нанести ещё более серьёзные увечья тому, кому ты недосказал. А всё-ли он сказал ему? Он вообще хоть что-то сказал ему по существу? Он даже не помнил, что звучало, а что нет. — Инь-сюн, ты знаешь, почему мой меч носит имя Юй Лун? — Знаю. Но тогда это было ещё неосознанно. — Да, ты прав. Тогда я не смотрел на тебя такими глазами, которыми смотрю сейчас. Но уже тогда, я дал ему твоё имя, потому что ты был мне ближе других. И я хотел дать своему мечу такое же имя, которое носит самый близкий для меня человек. Это происходило уже тогда. На подсознательном уровне. — Я восхищён, молодой господин. Был восхищён ещё тогда. И всегда буду восхищён этим жестом. — Я сделал это не для того, чтобы впечатлить тебя. Я склоняюсь к мнению, пусть это и прозвучит сейчас очень и очень странно, но мне кажется, я сделал это для того, чтобы осознавать, что я обладатель вещи, носящей имя «Юй». Это странно? — Безусловно. Сравнивать меч и человека — это несопоставимо даже. Человек — это живое существо, а меч — это вещь. Пусть у него и есть душа. Но я знаю, что это за черта. И почему она присуща тебе. — Правда? — Да. Всё просто. Ты такой же собственник, как и Чэнчжу. Возможно, ты не осознаёшь это в полной мере. Но понимаю я. И этим жестом ты желал сделать меня своей собственностью по мере своих сил. Сэль Шэн потупил взгляд и нервно засмеялся. — Звучит, в самом деле, очень плохо. Но я бы не сказал, что отец так относится к Сянь-Сяню. — Не относится. Но не без труда. Чэнчжу вложил много сил в своё же перевоспитание. Ко всему прочему, господин Вэй тоже не робкого десятка и не позволит такого отношения. Искореняй это уже сейчас, молодой господин, пока эта черта не переросла во что-то по истине страшное. — Хорошо. Следи за мной и контролируй. — Снова я? — Тебе со мной делить жизнь. Инь Юй наконец запнулся. Сэль Шэн умудрился прекратить оправдываться и занял ведущую уверенную позицию в диалоге. Он просто начал честно говорить то, что чувствует. — Помимо прочего, я до сих пор не понял, какого чёрта ты водишь меня за нос? Не желаю, чтобы ты целовал меня исходя из мысли, что этого хочу я. Мой приказ будет звучать следующим образом: я запрещаю тебе отвечать на мои поцелуи, если ты сам не чувствуешь, что хочешь ответить. Бывший небесный чиновник немного утратил степень нарощенного самодовольства. Его голос звучал тише и покорнее. — Ты больше не можешь приказывать мне, молодой господин. Это твои же слова. — Да, ты прав. Но я не говорил, что я приказываю. Я сказал, что я запрещаю тебе. — Это не существенно меняет суть дела. И с чего молодой господин решил, что может мне что-либо запрещать? — Я пошёл на риск. В надежде, что ты согласишься на подобного рода запрет. Ты ведь согласишься, Инь-сюн? Голос Инь Юя превращался в шелест. — Соглашусь. Сэль Шэн улыбнулся ему, но не собирался сбавлять обороты. Он, наконец, кажется, нащупал ту правильную дорожку, по которой ему нужно ступать. — Я знаю, что ты осведомлён о моих чувствах и это уже звучало. Но если ты позволишь мне, я бы сказал, … — Нет. Юань. Ты снова это делаешь. Юноша склонил голову набок. Он понял, что допустил только что какую-то ошибку, но не понимал какую. Главное не суетиться. Спокойно. — Какую ошибку я совершил? Инь Юй не прощал ошибок. Точнее не желал прощать. Он обвил руками шею парня, прижимаясь к нему. — Ты слабый, чувствительный и жалкий. Сэль Шэн растерялся. Просто за секунду. Всё, что он так старательно, крупица за крупицей собирал в себе для этого диалога, в одночасье рассыпалось. Он молча пялился в лицо Инь Юя, пытаясь осознать, к чему это было сказано. — Слабый, чувствительный и жалкий, как и всё прекрасное в этом мире. Но ты будешь так же прекрасен, если в тебе будет преобладать то, что ближе тебе по духу. А сейчас ты предаёшь сам себя. — Ты в очень жестокой манере доносишь до меня информацию. — Иначе ты не научишься. Если ты уже решился открыть рот, значит говори. Не мычи. Сэль Шэн прижал его к себе за бёдра, вновь ощущая прилив моральных сил. В этот раз он более не позволит выбивать себя из колеи так легко. — Ты так пропесочил меня из-за того, что я употребил фразу «если ты позволишь»? — Видишь, уже работает. Но не только. Всё твоё предложение изначально было построено, словно тебе двенадцать, и ты не знаешь, с какой стороны дёрнуть девочку за волосы. Мне не двенадцать. И не шестнадцать. Я не буду терпеть твои качели. Соберись, если ты хочешь обречь себя на эти отношения. Либо да, либо нет. — Вот об этом я и говорил… Что ты — вершина, а я подножье. — Значит, тебе не стоило открывать рта. Ты мог издалека питать ко мне какие-то там чувства и всё. — Не мог, Инь-сюн. Я уже какое-то время так и делаю. И больше не хочу. — Тебе придётся взрослеть куда быстрее, в этом случае. — Я готов к этому. — Инициатива, знаешь ли… К инициатору относится не равнодушно. Сэль Шэн рассмеялся. Наконец, он почувствовал себя совершенно свободно. — Инь-сюн, я впитал урок, и не буду более оправдываться, говоря тебе о том, что я не дотягиваю до тебя. Не буду сомневаться в своих словах или чувствах. Меньше качелей, я понял. Поэтому! Я уверен, что люблю тебя. И уверен, что неизменно. Я хочу, чтобы наши отношения снова изменили свой статус. — Да понятны мне твои желания, молодой господин. — Юань. Зови меня Юань. — Хорошо. Юань. Но при господах меньше пафоса. Я буду звать тебя по титулу. — Я не против. Однако не услышал твой ответ. Скажи мне, что ты чувствуешь ко мне? — Я не люблю тебя, Юань. Но когда я осознал твои чувства к себе, я перестал смотреть на тебя как на ребёнка, за которого я отвечаю. Пусть ты и милашка. Я посмотрел на тебя так, как бы ты этого хотел. И не почувствовал отторжения. Я хочу дать шанс тебе и этим отношениям, но я не буду вводить тебя в заблуждение или швыряться словами. Любви нет. — Мне это понятно. Было бы странно, будь это не так. Я понимаю, что ребёнок для тебя. Но я буду на уровне и даже выше. Обещаю. — Очень громкое заявление, как для ребёнка. — Никаких качелей, Инь-сюн. Инь Юй улыбнулся, впечатляясь скоростью обучения этого сорванца. И не нашёлся что ответить. — Поскольку мы разрешили этот вопрос, считаю, что вполне вправе целовать тебя всякий раз, когда мне вздумается. — Это скрытый вопр…? — Поэтому, иди ко мне. — Сейч…? Сэль Шэн прильнул к губам Инь Юя так, словно всю жизнь готовился. Этот поцелуй отличался от двух предыдущих. Был переполнен уверенностью и инициативой. Пришло время растеряться и для Инь Юя. Его дважды перебили, не желая дослушать. С одной стороны, эта напористость приходилась мужчине по душе. Но с другой стороны, он ощутил прилив смущения и совершенно закрылся, напрягаясь всем телом. Невзирая на то, что поцелуй протекал практически в одностороннем порядке, в этот раз посеять сомнения в голове Юаня у него уже не выйдет. Парень теперь чётко знал, что между ними и не позволит своим незрелым предубеждениям просачиваться наружу и захватывать контроль над ситуацией. Он едва слышно шепнул в губы Инь Юя: — Расслабься, Инь-сюн… Бывший небесный чиновник дрогнул и зажмурился, хватая ртом порцию воздуха. В этот самый момент Сэль Шэн воспользовался ситуацией и углубил поцелуй, проскальзывая языком в рот. Ладони сместились с бёдер, укладываясь на поясницу и лопатки. Он свёл руки, прижимая мужчину к себе так крепко, что это затрудняло дыхание. Инь Юй никак не мог себя отпустить. Сколько лет прошло с тех пор, как у него что-то с кем-то было? Десятки? Или пару сотен уже набежало? Он не помнил. И ему было невероятно трудно сделать усилие над собой, чтобы превозмочь это. А этот мелкий сорванец ещё так напирал. Не давал шанса на временный побег. В конечном итоге Инь Юй не выдержал натиска и отдался во власть Сэль Шэна. Он скрестил руки, обвивая плечи парня и цепляясь пальцами за его одежду. Вот теперь Сэль Шэн чувствовал химию между ними в полной мере. Это действительно приводило его в трепет и восторг. Такого сладкого неосязаемого состояния он ещё никогда не ощущал. Ему казалось, что ничего лучше в мире существовать не может. Что же будет, когда они…? Инь Юй разорвал, и без того затянувшийся, поцелуй. Он опустил голову и повернул её в сторону. Его дыхание было отнюдь не ровным, и послевкусие, или остаточное ощущение, состояло целиком из эмоций. Это полная противоположность предыдущим ощущениям мужчины. Что первый, что второй поцелуи прошли для него безэмоционально. В полуавтоматическом режиме. А сейчас, чувства Сэль Шэна захлестнули и его, погружая в тот же эмоциональный трепет. Его скулы подёрнулись алым оттенком, и мужчина ткнулся лбом в плечо юноши. Дыхание поддавалось контролю, и сердцебиение утихомирилось достаточно быстро. Сэль Шэн был счастлив. Ни больше, ни меньше. Ему всё никак не удавалось осознать тот факт, что он справился. Сделал всё правильно и вышел победителем. Ему не хотелось ничего говорить. Он просто глупо улыбался и гладил мужчину по спине, зарываясь пальцами в его волосы. Разобравшись со своими эмоциями, Инь Юй отпустил плечи Сэль Шэна и отпрянул от него. На секундочку. Его сразу же притянули обратно, заставляя их тела столкнуться. — Мне нужно работать. — Погоди ещё немного. Пожалуйста. — Из нас двоих только тебе позволено бездельничать. — Я помогу тебе сделать всю работу, Инь-сюн. Ещё немного. — Ну что ты, в самом деле? Теперь у тебя полная свобода действий. Или ты ограничен по времени? — Только смертной жизнью. Инь Юй расхохотался. — Как далеко ты метишь, Юань. — Незачем распыляться на мелочи. Я не шучу. Я серьёзен. И моё отношение к тебе — не детский лепет. — Увидим. Мужчина вырвался из объятий и сел за стол. Сэль Шэн остался стоять на месте и просто наблюдал за ним. За тем, как он перебирает листы, как выводит иероглифы. Смотрел на его осанку, выражение лица, движения. Залип, в общем. Инь Юй не смотрел на него, но кожей ощущал этот пристальный взгляд. Ему становилось неловко… Ещё немного и его лицо вновь окрасится алым оттенком. — Чего застыл? Переписывай отчёт. Сэль Шэн не реагировал, будто не слышал его. Молча наблюдал дальше. Мужчина поднял голову и исподлобья посмотрел на него. — Юань? — Да? — Садись работать. Или ты забыл, что было в отчёте? — Нет, не забыл. — Тогда прекрати пялиться на меня и сделай уже этот чёртов отчёт. — Ты злишься, Инь-сюн? Инь Юй опустил взгляд и создавал видимость бурной, продуктивно-активной деятельности. — Нет. Я не злюсь. — Почему тогда ругаешь меня? — Ты неправильно понял. — Я смущаю тебя? Бывший небесный чиновник проглотил язык. Ему было так странно ощущать столь острое смущение от взгляда этого шестнадцатилетнего паренька. Причём сам юноша чувствовал себя свободно. И это бесило Инь Юя ещё больше. — Немного, — какое-то невнятное мурчание. Сэль Шэн сел за стол, подтянул к себе другую чернильницу и мокнул в неё кисть. Его рука быстро скользила по пергаменту, восстанавливая утраченную информацию. — Извини. Но я не могу не смотреть на тебя. — Не суть. — Мгм, — счастливо кивнул парень и приковал своё внимание к листу.

***

Духовная энергия Хуа Чэна уже бы практически восстановилась, если бы не парочку «но». На полное восстановление ему бы потребовалось несколько дней. Но с учётом того, что он каждый день безбожно тратил всё, что успевало восстановиться за ночь — он находился на границе пятнадцати процентов от ста. Чувствовал он себя всё это время не очень хорошо. Но он спешил. У него не было права медлить. Хуа Чэн откинулся на спинку стула и запрокинул голову назад, потирая виски. — Это кошмар, — сухо подытожил он и прикрыл глаз, решив дать себе пару минут на отдых. Последнее время, непродолжительное, он жил как на иглах. Его не покидала мысль, что снимать окову с Инь Юя сейчас — было грубейшей ошибкой. Но, с другой стороны, это плюс одна боевая единица. Мощная. С учётом того, что Сэль Шэн вечно крутится рядом с Инь Юем, в принципе, ничего нового, Хуа Чэну было комфортно от мысли, что в случае чего, бывший небесный чиновник, обретя былую мощь, способен на куда большее, чем всё это время, но! Но Князю Демонов претила мысль, что он сам стал практически беспомощным. Ему нужна была неделя. — Неделя… Неделя, чтобы закончить систему и восстановить свою духовную энергию до исходного состояния. Как же ему хотелось, чтобы эта неделя прошла без происшествий. Хуа Чэн не подпадал под категорию людей, которые поддаются панике. Но у него были причины, чтобы на каждом шагу оборачиваться, ведь за последние пару недель он несколько раз кое-что видел… И это заставляло напрягаться. — Хи-хи… Хуа Чэн распахнул глаз и резко повернул голову в сторону окна. Туда, откуда только что донёсся звук. Белый, невероятно длинный рукав, показался всего на мгновение и скрылся за оконной рамой. Князь Демонов вскочил на ноги и запрыгнул на раму, сразу же спускаясь на землю с другой стороны. Он замер и слушал. Его взору не предстало ровным счётом ни-че-го. На улице никого не было. Но он точно знал, что он здесь не один. А ещё он совершенно точно знал, что если он его не видит, то это не означает, что не видят его. Хуа Чэн был уверен, что на него сейчас смотрят. Смотрят, не отводя глаз. — Что тебе нужно? Зачем ты приходишь? В ответ раздался лишь шелест листьев, вздымаемый ночным ветром. Хуа Чэн стоял неподвижно. Лишь его глаз плавно перемещался из стороны в сторону, выискивая… — Сань Лан?! Ты почему там стоишь? Демон повернулся на голос и увидел Вэй У Сяня. Такого красивого и невероятно родного. Увидеть его сейчас — истинное счастье. Хуа Чэн ещё раз окинул округу пристальным взглядом, но ничего не увидел. Он запрыгнул обратно и спустился на пол, устремляясь к супругу. — Ни почему. Всё хорошо. Он наступал так стремительно, что Вэй У Сяню это показалось странным. Его шаг был тяжёлым и каким-то недобрым. Тёмный заклинатель чуть склонил в бок голову и через пару секунд, как он и предполагал, его буквально смело. Князь Демонов вихрем пронёсся по кабинету и смёл Вэй У Сяня с места, подхватывая за талию. Он шагал быстро. Наступал прямо на супруга. Тому приходилось мелкими шажками семенить назад, чтобы устоять на ногах. — Гэ-Гэ, что с тоб…? Ох! А это стена. Добрейшего позднего вечерочка. Вэй У Сянь мало того, что влетел спиной в стену так, что едва не закашлялся. И рука на талии никак не спасала в сложившейся ситуации. Так ещё и Хуа Чэн сверху припечатал не менее нежно. Демон уставился в его лицо взглядом полным… Чего? Вэй У Сянь не понимал. — Что-то случилось? — Нет… — Врёшь. Хуа Чэн обвил его плечи, крепко стискивая в объятиях. В этом жесте было столько безудержной нежности и ласки, что слова были не нужны, но… — Я так люблю тебя, Вэй Ин. Вэй У Сянь был удивлён. Очень удивлён. Только что его крепко приложили к стене, а через пол стука сердца окатили настолько нежным касанием, что Сэль Шэн бы умер на месте, если бы его так обнял Инь Юй. Но Вэй У Сянь не того поля фрукт… — Ого. Так. Давай начистоту, Гэ-Гэ, — он поднял руки и уложил ладони ему на плечи. — Не могу. — Почему? Хуа Чэн склонился к уху возлюбленного, жарко выдыхая в него и понижая голос до едва разборчивого шёпота. — Окно… Вэй У Сянь лишь немного сдвинул голову в сторону, чтобы одним глазом выглянуть за голову супруга, и посмотрел в окно. Ничего в нём не увидев, он закрыл глаза и некоторое время молчал. Пока он определял наличие чьего-то присутствуя, Хуа Чэн сжимал его в своих руках всё крепче. Целовал его шею и вдыхал запах кожи. Это так сбивало… Но Тёмный заклинатель справился. Распахнув глаза, он расслабился и прижал к себе мужа, улыбаясь. — Тут никого нет. — Уверен? — Да. — Твои духовные силы понесли такие убытки, что ты не способен определить постороннее присутствие? — Да. — Кто бы там ни был — его там уже нет. Но кто там был, Гэ-Гэ? — Белое Бедствие. Вэй У Сянь оглаживал супруга по спине. Это напряжение, исходящее от Хуа Чэна передавалось ему как ток, по линиям электропередач. — Почему мне кажется, что тебе страшно? — Потому что мне страшно. Услышать подобное не просто неестественно. Это незаконно. Невозможно. Немыслимо. Нереально. Дико. Но это не слабость. Признать свой страх — это величайшее проявление силы. Вэй У Сянь прикрыл глаза и едва слышно произнёс: — Если честно, мне тоже… Какие шансы у нас против него? — Никаких. Нулевые. — Зная тебя, могу с уверенностью сказать, что твой страх завязан не на тебе. Ты ведь не за себя боишься, правда? — Правда. — Сэль Шэн? — Ты. Сэль Шэн. Если он нанесёт удар сейчас, я — бессилен. — Почему? Что с твоей духовной энергией? Почему она до сих пор не восстановилась? Хуа Чэн прижался губами к пульсации на горле. Это ощущение его успокаивало. — Потому что я её трачу. — Куда? Куда в таких количествах её можно спускать? — Увидишь. Я почти закончил. Но пока это не произошло, вы двое, как на ладони у него. Я ничего ему не смогу противопоставить. — Когда он явился в первый раз? — Пару недель назад. — И ты ничего не сказал мне? — Прости. Вэй У Сянь закипел в момент. О небеса, как же он разозлился. — Нет. Это важно. Настолько, что ничего важнее в принципе существовать просто не может! А ты ведёшь себя как идиот! Мы разрушали окову при обычной обстановке. Если бы я знал, что вокруг тебя снова крутится Белое Бедствие, я бы не делал этого. И не просил тебя. Инь Юй ходит с ней не первый день! Гэ-Гэ! Цель должна оправдывать средства. А в текущем положении она ни разу не оправдала ничего! Чем ты думал? — Прошу тебя… — взмолился Хуа Чэн, снова понижая голос до шёпота, — Прошу тебя, Вэй Ин. Прекрати… Только не сейчас. Только не ты. Вэй У Сянь смягчился. Чёрт… Как тут не смягчиться, когда эта совершенно искренняя мольба струится прямо в мозг, щекоча губами кожу? — Ты сделаешь, как я скажу. — Хорошо. — В смысле «нет»? — Вэй Ин, я сказал «хорошо». Вэй У Сянь изумился… — Что? — Я сделаю так, как ты скажешь. Всё, что ты скажешь. Пара-па-па-пам. В голове Тёмного заклинателя сейчас коричневая мартышка в тарелки бьёт лапками, ломая все стереотипы. Вот в этот момент Вэй У Сянь в полной мере ощутил насколько чудовищный страх Хуа Чэн сейчас испытывает. — Но… Почему? Ты никогда меня не слушаешься. — Я сделаю всё, что ты скажешь. Ты без сомнений умнее меня. Ты можешь видеть дальше и обширнее. Просчитывать ходы дальше меня. Предвидеть лучше. Избегать практичнее. Сэль Шэн — человек. Его убить — щёлкнуть пальцами. Тебя он тоже убьёт без усилий. Он не может убить только меня, пока у него нет заколки. Я воскресну. Снова и снова. Сколько бы он не истязал меня. А вы двое нет. Но он и не будет меня трогать. Его цель иная. — Никак не могу понять его мотивов. — Ты не поймёшь. Он безумен. У него маниакальная манера преследования. Абсолютно извращённая. Он свиреп и жесток, и одновременно заботлив и нежен. Когда он вынудил меня наблюдать за событиями той роковой ночи, он жалел меня. Сочувствовал мне. Даже создавал физический контакт в заботливой манере. Но при этом им руководило одно единственное желание — он хотел, чтобы я страдал. — Очень опасный враг. Мало того, что практически всемогущ, ещё и с очевидными психическими расстройствами. Это вдвойне опасно. От таких никогда не знаешь чего ожидать. Хуа Чэн сжал его в объятиях так сильно, что Вэй У Сянь похлопал того по плечу, осаживая. Возвращая в реальность. — Прекрати, Гэ-Гэ. Я в порядке. Но если ты будешь проявлять свою любовь с такой силой, ты сломаешь мне рёбра. — Извини. Вэй У Сянь отодвинул от себя супруга и взглянул в его лицо. Оно выглядело измученным. Но какой же он всё-таки сильный мужчина. Правда вечно пытается всё тащить на своём горбу. Не делится ношей. — Для начала, — Вэй У Сянь сформировал печать и прижал два пальца к виску супруга. — Я передам тебе половину своей духовной энергии. — Хорошо. — Я не потерплю возражений! — Я не возражал, Вэй Ин. — Я на всякий случай… С моей энергией тебе станет в значительной степени лучше. Ты сможешь закончить то, что ты делаешь быстрее. Это важно? — Что? — То, что ты делаешь, это важно? — Непомерно. — Хорошо. Значит, я помогу тебе с духовной энергией. Затем, я хочу, чтобы ты посвятил меня во всю ерунду. Даже самую ерундовую ерунду. И если ты хоть что-то утаишь — ты пожалеешь. Я не буду тебе угрожать, но ты, правда, пожалеешь, Гэ-Гэ. Хуа Чэн безвольно кивнул. — Хорошо. — Сэль Шэн и Инь Юй тоже передадут тебе свои духовные силы. — Зачем? — За тем, что ни один, ни второй и близко не валялись рядом с Белым Бедствием. Ты и Нюй-Ши — единственные, кто может сражаться с ним. От этих двоих толку не будет. Наличие их духовных сил не так важно, как наличие твоих. — Логически… — Конечно, логично. Ведь если они встретятся — это будут два трупа с полным запасом духовных сил. А так они будут два живых человека без части духовной энергии. Помимо прочего, объясни мне, что ты создаёшь. Я могу помочь. Стабилизировать или модернизировать. Возможно, усовершенствовать. — Это система духовного общения. Но она будет завязана на мне и не будет существовать нигде, кроме… — Не сейчас. Сначала духовная энергия. Потом всё остальное. И ещё кое-что. Кое-что важное, Гэ-Гэ. — Что? — Не забывай, что ты больше не один. Никогда этого не забывай. Не списывай меня со счетов лишь потому, что меня могут убить, а тебя… Тоже могут! И ты, и я уже умирали. Так что то, что ты Непревзойдённый, не делает тебя особенным в моих глазах. Ты такой же уязвимый. Это понятно? — Понятно. — И Сэль Шэн. Да, он просто человек. Ребёнок ещё. Но не он ли выбил Э Мин из твоих рук не так давно? Хуа Чэн молчал. Он думал. — Оцени его способности здраво. Без предвзятости. Закрой глаза на то, что он твой бестолковый сын. — Наш. — Наш. Но бестолочью из нас двоих ты его называешь. Вместо имени практически. — Потому что он бестолочь. — Ну понятно… Не об этом речь. Я задам тебе вопрос, а ты трезво ответишь мне на него. — Хорошо. — Он разберёт на органы твоих призраков? Князь Демонов запрокинул голову, пытаясь воссоздать такую ситуацию. — Ну… Если он… — Нет, Гэ-Гэ. Если он то, если он сё. Не в ту степь. Да или нет? Хуа Чэн посмотрел в разительно уверенные и настойчивые глаза супруга. Одни эти глаза давали ему силы двигаться дальше. — Да. — Именно. Да. Ещё вопрос. Со сколькими призраками одновременно он способен сражаться и одержать верх? — Мм… Два? — Нет, Гэ-Гэ. Не два. А в два раза больше. Четыре. Может пять. Ты сильно принижаешь и недооцениваешь его способности. — Может быть… — А ещё, Юй Лун куда быстрее Суй Бянь. Если противник не по силам, никто не запрещал ему просто смотаться оттуда, ещё и прихватить с собой Инь Юя. Ты догонишь его, если он решит покинуть поле боя? Только честно. — Без проблем. — Согласен. Ты — догонишь. А я, например, нет. Нюй-Ши догонит. А Суй Бянь нет. Он сбежит, если нужно будет. Хватит принимать его за неспособного мальчишку. Кто его обучал? Кто неделями не выпускал его с тренировочного поля до рассвета? Кто выдрессировал из него человека с надписью на лбу «никогда не застать врасплох!»? Не ты ли? Кажется, ты. Хуа Чэн захватил в ладони лицо супруга, медленно притягивая его к себе и целуя в губы. — Что бы я без тебя делал? — Занимался самобичеванием. Изнывал от безысходности. Не знаю. Страдал хренью, в целом и общем. Князь Демонов улыбнулся и снова прильнул к губам мужа. — Спасибо тебе, Вэй Ин. Вэй У Сянь ответил на улыбку, демонстрируя в ответ свою самую шикарную и обольстительную. — То ли ещё будет, любимый. — Мгм. Хуа Чэн схватил супруга в охапку, закинул себе на плечо, и потащил к выходу из кабинета. Вэй У Сянь, скомканный в неудобное положение, оторвался пальцами от виска супруга. Передача духовной энергии вынужденно прекратилась. — Что ты делаешь? — Я хочу тебя. — Сейчас? — Нет, вчера. — Вчера ты ничего не хотел. Даже дышать. Хуа Чэн рассмеялся. — Мне не нужно дышать, глупенький. Вэй У Сянь возмущался. Он с излишним энтузиазмом хлопнул супруга ладонью по заду. — Ты всё равно это делаешь. Но это не возымело должного эффекта. Князь Демонов просто проигнорировал это. — Это игра на публику. Я ведь могу дышать. Мне просто это не нужно. — Какой бесполезный навык… — Почему же? Я могу обдавать дыханием твою кожу. — И зачем это нужно? — Будоражить? — Бессмыслица… Хуа Чэн тоже приложился ладошкой по заду Вэй У Сяня. Но его шлепок получил куда больше внимания. Вэй У Сянь дрогнул всем телом. Начал барахтаться и выкручиваться. — Прекрати крутиться. — Да с чего бы?! — Мне неудобно тебя нести. — И чьи же это проблемы? Тёмный заклинатель делал ровным счётом противоположное от озвученной просьбы. — Не перестанешь? — Нет. — Я предупреждал… Князь Демонов хищно ухмыльнулся. Остановившись на секунду, он подбросил супруга на своём плече, возвращая в удобное для себя положение, и вцепился зубами в ягодицу. Вэй У Сянь пискнул, но сразу же закрыл рот ладонью. Это было не больно. Скорее неожиданно и бесконечно нагло. — Ты меня укусил только что?! — Мгм. — Ты имеешь чувство меры? — Нет. — Это заметно… — А что ты так переполошился? Я редко тебя кусаю? — Не за зад. — А-а. Я понял. Исправлюсь. Дверь в спальню открылась с ноги. Хуа Чэн скинул тело со своих плеч на постель и остановился. Вэй У Сянь облизнулся и глянул на мужа. — Ну…? Что встал? — Смотрю, какой ты красивый. Тёмный заклинатель хохотнул и принялся быстро раздеваться. — Без одежды разве не лучше? — Лучше, но не принципиально. — Особенно сзади? Хуа Чэн немного удивился вопросу. Ни дать, ни взять. — Чувство… Меры? Ты у меня только что что-то о чувстве меры спрашивал? — Да кому какое дело? Ты мой муж. Что хочу, то и говорю. — Это противоречие. — Мне плевать. К этому моменту Вэй У Сянь лишил себя всяких одежд и разбросал их повсеместно вокруг постели. Он облизал средний и безымянный пальцы и перевернулся на живот. Поднявшись на колени, он ткнулся лицом в постель и закрыл глаза. Пальцы без сопротивления скользнули в нутро, оглаживая стеночки. Изо рта Вэй У Сяня вырвался приглушённый постельным бельём шумный выдох. Хуа Чэн находился под впечатлением. Наблюдать за этой картиной было бесконечно интригующе. Он даже не хотел предпринимать никаких действий. Но в реальность его вернула мольба Вэй У Сяня. — Ну же… Гэ-Гэ… Князь Демонов опустился коленями на постель и погладил супруга по ягодице, припадая к ней губами. Другая рука шире раздвинула ноги Вэй У Сяня и скользнула между ними вперёд, поглаживая. — Убери руку. Вэй У Сянь подчинился и что-то мурлыкнул в ответ на кошачьем. Губы Хуа Чэна примкнули к заветному местечку, и отдача последовала незамедлительно. Тёмный заклинатель выгнулся в спине и подался чуть назад, напрашиваясь на ласку. Но ему нужно было больше. А не вот это вот всё. Это можно и нужно на втором кружочке. А сейчас не до этого. Невтерпёж. — Хочу тебя почувствовать. — Потерпи. — Нет. — А как же прелюдия? Интрига? — К чёрту! Не первый день замужем… Хуа Чэн засмеялся и выпрямился в спине, предварительно снова шлёпнув мужа по ягодице. — Дай хоть снять одежду. — Быстрее, Гэ-Гэ. Хоть демон и демонстрировал самообладание, но и сам держался за сознание из последних сил. Поэтому без пререканий раздевался. В ускоренном темпе. Вэй У Сянь чуть обернулся к нему. В нём резко проснулась ответственность. — Погоди. А ты в порядке будешь? У тебя хоть сил хватит на это? — Да. Ты передал мне достаточно. Я нормально себя чувствую. На парочку кружочков хватит с лихвой. — Я могу тебе верить? — Да. — Тогда хор… Толчок. Резкий. Без предупреждения. Вэй У Сянь сжал простыни и глубоко вдохнул. — Бл…