Чёрный лотос под багровым дождём

Сэль Шэн сжимал в ладони половинку Стигийской Тигриной Печати. Воздух вокруг был лёгким и чистым. Не было ни ощущения присутствия тёмной энергии, ни её мрачной ауры, ни вихрей, ни чёрных потоков. Он полностью подавлял волю Печати и контролировал её поведение. Чуть улыбнувшись самому себе, Сэль Шэн, в очередной раз, поставил галочку в своей голове. Поведение Печати полностью соответствовало его представлениям и напутствиям Вэй У Сяня. Он каждый день брал её в руки с тех пор, как они с чёрной фурией пришли к единогласному мнению. Один только Хуа Чэн был настроен резко негативно, хоть и молчал. Он понимал, что это правильно и имеет место быть. У него трезвый ум и здравые рассуждения, но это не значит, что по этому поводу не нужно беситься. На данном этапе Сэль Шэна спасало только то, что время лечит. Точнее не лечит, а вырабатывает безразличие. Его устраивало это. Пусть так. Вытащив из рукава вторую половинку Печати, он разложил обе составляющие одного целого на ладонях и смотрел на них. Ему не было страшно. Сэль Шэн знал, как вести себя с Инь Ху Фу. Знал настолько, что мог позволить себе уйти с ней из дома куда-то далеко в лес один, по большей части, чтобы не смущать призраков, и практиковаться. А главное, это мог позволить ему Вэй У Сянь. В первый раз, когда он сложил половинки вместе, из Печати вырвалось столько неподконтрольной, полной ненависти и преисполненной желания убивать, тёмной энергии, что Сэль Шэн едва не захлебнулся в ней. Без помощи Вэй У Сяня в тот раз не обошлось. Тёмному заклинателю пришлось выбить Стигийскую Тигриную Печать у сына из руки и отбросить этого молодого мужчину крепким ударом куда-то подальше. Это было неожиданно. Такое произошло только потому, что он не ожидал. Не ожидал, что сила и ненависть внутри этого артефакта многократно увеличится, если половины сложить. Когда это произошло, Сэль Шэн почувствовал мощный импульс, который пробил всё его тело. Взрыв энергии, который он не проконтролировал, в одночасье выбил все окна Райской усадьбы. Волна была настолько мощной и обширной, что, всё, что стояло криво или не было зафиксированным, — тоже потерпело поражение. Хуа Чэн, который первым понял, что произошло, пришёл настолько быстро, что Сэль Шэн даже не успел сообразить, что к чему. Цепочка событий была сумбурной, а Хуа Чэн быстрым, поэтому сопоставить не удалось. Когда дверь открылась, Вэй У Сянь держал Печать в руке и весело хихикал. Под контролем супруга Инь Ху Фу вела себя образцово. Ни единого звука или лишнего движения тёмной энергии. Князь Демонов облегчённо выдохнул и обрушил череду подзатыльников на Сэль Шэна, чтобы неповадно было так ошибаться. На самом деле он переживал за сына с мужем, но преподнёс всё так, словно его волнует только собственный покой и тишина. Однако оба прекрасно понимали, каков Хуа Чэн на самом деле. Раздав порцию наказаний, толкнув Сэль Шэну угрожающую речь и, поцеловав Вэй У Сяня в губы, демон ушёл заниматься своими делами. А эти два преступника продолжили вершить свои тёмные дела. Потрясающее ремесло. Только невероятно сложное и опасное. Соединив две половинки Печати в этот раз, Сэль Шэн почувствовал уже привычное навязчивое присутствие мощи и ненависти, но теперь он спокойно контролировал эту силу. Без каких-либо трудностей, ненужных мыслей, гнетущего давления. Всё происходило ровно и понятно. Это стоило Вэй У Сяню сотен часов разжёвываний, а Сэль Шэну десятков тысяч часов практики. Но оно того стоило. Эффект был потрясающим. Он вытащил из того же рукава небольшой кинжал. Сжав в ладони Инь Ху Фу, Сэль Шэн глубоко порезал запястье, сразу после вонзая в рану тонкое лезвие и оставляя его там. Ему было нужно, чтобы ранение не затягивалось, иначе мирное сосуществование Печати и Сэль Шэна закончится едва начавшись. Цена, которую ему необходимо платить за использование Инь Ху Фу — это кровь. Любое движение тёмной материи, которое он совершает с помощью Печати, — стоит крови. А без Печати он не управляет тёмной материей, потому что у него нет необходимости в этом. Договорённость, которая была негласно озвучена и подписана невидимыми чернилами, гласит о том, что, чем больше подконтрольных существ использует Сэль Шэн, тем больше крови он должен отдать. Помимо прочего, если речь идёт не о единицах, а о десятках, сотнях существ, то крови будет недостаточно. Цена действительно высока. Армия обойдётся ему дорого. Но пути назад нет. И торговаться он не собирается. Они ведь не на базаре, чтобы сбивать цену. Сэль Шэн в состоянии её заплатить. Всё, что требуется, чтобы управлять армией — кровь, духовная энергия и жизненная сила. Всё это будет ежесекундно тянуться из него так долго, как он будет её использовать. Стигийской Тигриной Печати понравилась кровь существа, которым является Сэль Шэн. Их отношения настолько комфортные, насколько комфортными могут быть отношения между врагами. Сэль Шэн не доверяет Печати, а Печать делает всё, для получения своей оплаты. В целом — они прекрасно ладят. Уровень использования друг друга поражает воображения. У Вэй У Сяня с Инь Ху Фу совсем другие отношения. Но это совершенно другая история. Кровь из раны кривой струйкой стекала в ладонь, в которой лежала Печать. Цена платится. Пора переходить к выполнению условий. Сэль Шэну не нужна была музыка. Он не контролировал мертвецов. Он не использовал тёмную материю. Он использовал только Стигийскую Тигриную Печать. Не отдавал приказ каждому существу отдельно. Всё, что ему было нужно — дать понять Печати, что он хочет. А она обязана проконтролировать всех и каждого. За это и взыщется столь высокая плата. Однако, если это несколько единиц, то ничего кроме угощения в виде крови не требуется. Именно это и происходило сейчас. Мертвецы восставали из-под земли. Их, когда-то белые, ветхие и рваные одежды покачивались из стороны в сторону, как и сами тела. Но по ним было тяжело сказать, что это божества. Они более не излучали ничего светлого, доброго и сильного, как, например, Лань Ван Цзи или Се Лянь, но эти существа ранее однозначно были Богами. Которых убили. Не кто иной, как Его Королевское Высочество наследный принц У Юн. Сэль Шэн и Вэй У Сянь много времени потратили, чтобы разобраться в том, скольких, зачем и как давно убил Цзюнь У. В этом им помогал, в том числе, и Лань Ван Цзи, который играл Расспрос, в значительной степени облегчая жизнь этим двоим. Это не нравилось Се Ляню и не нравилось Хуа Чэну. В моменты, когда им обоим это не нравилось, они переглядывались между собой, выглядели как друзья по несчастью. Но не разговаривали друг с другом почему-то. Вероятно, ни один, ни другой не считал нужным или необходимым. Просто молча наблюдали и бесились. Хуа Чэн откровенно, а Се Лянь скрыто. Благо, такие встречи были не частыми, но, когда это всё-таки происходило, длились они целый день, а то и дольше. Мертвецы степенно покачивались из стороны в сторону. Они отличались. Сэль Шэн не мог судить здраво, но они были совсем не похожи на Вэнь Нина. В них чувствовалось что-то такое, чего не было в других. И да, они куда сильнее, чем лютые мертвецы, которых призывает Вэй У Сянь. Когда Сэль Шэн разобрался, как отдавать им приказы и научился с их помощью делать всё, — даже тапочки себе приносить, он постиг искусство сражаться с их помощью. Он разрывал лютых мертвецов с такой скоростью, что обычному человеку и взглядом-то не уследить на ними. Но эти существа настолько сильные, насколько силён их хозяин. Ведь это тёмное искусство. Молодой мужчина упражнялся в контроле. Боги были нужны ему лишь для того, чтобы покосить траву и собрать всё в огромные возы. Сражаться с их помощью было не сложно. Сложно было снять посредством их пальца капельку росы с листочка и удерживать её на подушечке пальца так, чтобы она не растеклась. Дурное дело нехитрое. Сражаться — это то, что Сэль Шэн умел очень хорошо. Но сражаться — это ещё не всё. Чтобы держать контроль, уметь сражаться — это ничтожно мало. Вэй У Сянь объяснил ему с самого начала, как тяжело держать контроль при большом объёме. Завтра он планировал призвать порядка пятидесяти Богов одновременно и каждому дать своё задание или ремесло. Цель: любой из них должен сделать своё дело безупречно. Ведь Сэль Шэн именно за это будет жертвовать свою жизненную силу, духовную энергию и кровь. Вэй У Сянь сразу сказал ему, что Иньская ци запросит хорошую цену за это. И Сэль Шэн был не против её платить. Но был один человек, который находил эту цену невероятно высокой и не оправданной. Он выходил из себя и бесился по щелчку пальцев, когда затрагивалась эта тема. При Хуа Чэне лучше не говорить ни о чём подобном вообще. Иначе сразу же начинает сыпаться труха с потолка, а полы — скрипеть. Сила Богов была всё ещё неизвестна ему в полной мере. Он всё никак не мог найти достойного для них противника. Им мог бы стать Вэй У Сянь или Хуа Чэн, но ни тот, ни другой не спешили помогать ему в этом вопросе. Был ещё Инь Юй, который не робкого десятка мужчина, когда дело касается сражений. Но его Сэль Шэн почему-то даже не рассматривал. Хотя супруг был бы ему очень полезен. Смог бы указать на сильные и слабые стороны. Инь Юя не просили — он не лез. Ему-то что? Всё верно: ничего. — Ну и? Что же ты здесь делаешь? Совсем один и так далеко от усадьбы. Разве мы не договаривались, что пойдём малышу за подарком? — Договаривались, конечно. Разве я опаздываю? — Нет. Я пришёл раньше, но кажется, ты в самом процессе. Инь Юй проскользнул между двумя мертвецами, грациозно огибая сначала одного, а затем второго. Мужчина подплыл к мужу, подтягивая его к себе за талию и едва ощутимо касаясь нижней губы. Поцелуй вроде как состоялся, а вроде и нет. Инь Юй просто обхватил устами нижнюю губу мужа, сразу же отпуская её. Больше на укус было похоже. Только без зубов. — Мой процесс может закончиться прямо сейчас. — Разве ты не обещал господину Вэю, что закончишь в кратчайшие сроки? — Я заканчиваю. — Разберешься, значит? — Разберусь. — И когда же? — Да вот… Сразу после того, как накинусь на тебя здесь и сейчас. Сэль Шэн поднял руки, угрожая обнять. Но Инь Юй, в общем и целом, знал его не первый день. Он увёл голову и корпус в сторону, проскальзывая под рукой. — Даже не думай, — расправляя и отряхивая белоснежный рукав. — Во-первых, твоя рука вся в крови. Не вздумай меня испачкать. А во-вторых, сейчас сюда придут господа Вэй и Вэнь, и также дева Цинь. Не вздумай вытворить при них нечто странное. Он вздохнул, вынимая кинжал из запястья и позволяя ране затянуться. — Какую ещё глупость? — Я сказал «нечто странное». — Что «странное»? — Не знаю. Что угодно. Тебя хлебом не корми, дай вытворить, Юань. Я устал краснеть за тебя. В первую очередь перед Чэнчжу. — Ты не замечал, что ему вообще поровну? — Мне не всё равно. Имей совесть. — Не хочу иметь совесть. Хочу тебя. И просто, и иметь. Или ты меня. Плевать. Хочу… Сэль Шэн вытер остатки крови с уже затянувшегося запястья и ладони, и небольшими плавными шагами наступал на возлюбленного супруга. Такого вредного. Такого занудного. Такого… Родного, любимого, прекрасного. — Юань. — Инь-сюн… — Ну не сейчас же. — Сейчас. Я не ночевал дома. Я соскучился. — Это твои проблемы, что ты не ночевал дома. — Не будь так жесток ко мне, прошу тебя… Немного твоей ласки можно получить? — Тебе потом будет неудобно ходить, Юань… — У меня за плечами огромная практика ходьбы с эрекцией. И так было не один час, не один раз и не один день. Так что, прошу тебя, дай мне хоть что-то. Сэль Шэн оттеснил его к дереву, прижимая к толстому вековому дубу спиной. Стигийская Тигриная Печать улетела в рукав. Сэль Шэн очень трепетно относился к тому, чтобы случайно не дотронуться ей до Инь Юя. Он знал, что мужу её влияние даётся очень тяжело. Точнее не даётся вообще. Тот не может контролировать своё тело, если коснётся печати. Мужчина запустил пальцы в чёлку своего молодого горячего мужа, прочёсывая рассыпчатую текстуру назад. Улыбался ему. Да, Сэль Шэн надоедливый, как и всегда. Такое ощущение, что тот вечно голодный. Сколько бы Инь Юй не уделял ему времени, сколько бы часов они не предавались друг другу — Сэль Шэн мог продолжить через какое-то небольшое время. Очень небольшое… Это пугáло. Но Инь Юй любил его. И эта дурья голова всецело думала только о нём, принадлежала только ему, как и душа, как и тело. Он не жаловался. Не на что. Просто он не мог забывать о правилах приличия. — Инь-сюн… — блокируя одной рукой ему путь отступления, а костяшками пальцев другой руки гладил его по щеке. — Ну что? Ты в каждой… — Заднице затычка? — Бочке. В бочке, мой любимый, молодой господин. Не будь к себе так строг. — Поцелуешь? — мурчание, едва не в губы. — Прямо сейчас? — Мгм. Прямо сейчас. Инь Юй глянул по сторонам, проверяя отсутствие наличия Вэй У Сяня на горизонте, или кого бы то ни было другого. Но никого не было. Путь чист. Он притянул к себе Сэль Шэна за щёки, увлекая в лёгкий множественный поцелуй. Сухие нежные касания, не больше. Ладони скользнули вниз по телу, мастерски закапываясь в одеждах, предварительно их немного расслабив. Пальцы лежали на животе и боках. Подушечки пальцев сжимались на рельефных мышцах пресса. Естественно, косых. Другие его никогда и не интересовали особо. У каждого свои увлечения. Увлёкся… Инь Юй очевидно увлёкся, забывшись. Да, всем и каждому, особенно Сэль Шэну, очевидно, — после замужества он стал совсем другим. Но молодой мужчина ранее не замечал такого рвения в публичных местах. Здесь же могут быть люди… Он что, забыл? — Инь-сюн? — сквозь поцелуи, не настойчиво, бессвязно, безынициативно. На такое грех обращать внимание. Инь Юй прижался поясницей к дереву, расставляя шире ноги, и пристраивая между них Сэль Шэна. Поцелуи изменились. Были всё такими же медленными и сладкими, но теперь конкретно вызывали волну возбуждения. Будоражили сознание. Плюс касания… Инь Юй добрался рукой до причинного места в штанах, пальцем оглаживая головку во всех направлениях. Сэль Шэн выдохнул ему в рот, разрывая поцелуй. Губы припали к шее супруга, вылизывая на ней каждую клеточку кожи. Сопротивляться было тяжело и совершенно не хотелось. Совсем. Но как же…? — Инь-сюн? — М? — Что ты делаешь? — Я же учил тебя, помнишь? Я говорил, что нужно потереть, чуть надавливая на головку, — его действия демонстративно, в точности, отображали слова. Сэль Шэн повис на нём, облизывая губы и распахивая на груди одежды мужа. Посвободнее. Не сильно. Просто хотел добраться до плеча, чтобы приложиться к нему всей своей невыраженной любовью. — Помню. Но я сейчас раздену тебя прямо здесь. — О, нет. Только попробуй дёрнуться. Я тебя задушу за ту самую голову, которую сейчас держу. Понимаешь меня? Или ты уже утратил способность мыслить нормально? — Понимаю… — губами по коже, очерчивая каждый изгиб плеча. Зубы скользили, периодически кусая. Сэль Шэн сжал его в своих руках, заставляя выдохнуть. — Не утратил. Мне всё понятно. От тебя так приятно пахнет… Я хочу… — Что? — Тебя. Я хочу и тебя в себе, и себя в тебе. Когда мы окажемся наедине? Это невыносимо. — Мы наедине. Ты говорил, что для тебя это пустяк. Перехвалил себя? — Нет. Я справлюсь. — Хорошо, — улыбнулся Инь Юй, перебирая пальцами по члену. Он хотел сделать то, о чём его попросили: внимание. Может его не просили лезть в штаны, но такого ограничения не было. А сам Инь Юй уже давно выяснил для себя, что ему нравится член Сэль Шэна. И в руке, и во рту, и внутри. В любом виде и месте Инь Юй хотел его. Видеть, касаться, садиться, насаживаться, да как угодно. Плевать. Только никто об этом не знал, кроме него самого. Сэль Шэн как-то не спрашивал, а Инь Юй, само собой, не видел необходимости что-то говорить ему. Это ведь уже давно пройденный материал. Молодой господин подозревал и сам, конечно, что его, не выходящий за предел чего-то особенного, размер нравится супругу настолько, насколько пожелать тяжело, но спрашивать стеснялся… Вдруг, ему кажется? Так и жили. — А… Сколько времени у нас ещё есть? — Не так много, как мне потребуется, чтобы заняться тобой, малыш. — Но я не чувствую Сянь-Сяня. Он ещё далеко. — Господин Вэнь тоже должен идти с нами. Его ты не почувствуешь, если не будешь нацелен найти его. — Да. Без движения потоков духовной энергии найти дядю всегда крайне тяжело. Но Сянь-Сянь всегда знает, где он. Сколько раз он вытягивал его из опасных ситуаций, призывая в Призрачный Город. Всегда оказывался прав. Не понимаю, какая между ними связь. — Прямая. Как у создателя и созданного существа. Инь Юй поудобнее повернул руку, сжимая орган в ладони. Запястье двинулось вниз. Инь Юй прильнул губами к шее, осыпая кожу влажными поцелуями, лёгкими, немного болезненными укусами. Он знал, что нравится его супругу. Знал, как доставить ему удовольствие. Сэль Шэн склонил голову в сторону, давая больше пространства. Глаза закрылись. Ровное дыхание изредка подрагивало, замирая где-то в лёгких. Это было приятно, но мучительно. — Инь-сюн… Могу я раздеть тебя? — С ума сошёл? — Ещё нет. Но я в процессе. — Не можешь. — Мы быстро. — Нет. Я не умею быстро. Ты тоже. Успокойся, Юань. — Спокоен. Просто ты невероятен. — Это понятно. — И скромен. — Это тоже ясно. — Но я не претендую на полномасштабное действо. Хочу встать на колени перед тобой. — Позже. — В последний раз у меня получилось справиться с рефлексом. — Делаешь успехи. — У тебя получается куда лучше, чем у меня. — Работа такая. — Какая? — Жизненный опыт. Я понимаю многие вещи лучше тебя. Эти в том числе. Несмотря на то, что наша практика началась одновременно, схватываю я лучше тебя, признай. — Это бесспорно. Инь Юй чуть улыбнулся, отодвигая голову назад. Ладонь выскользнула из штанов. Он поднёс пальцы к лицу, вдыхая осевший на них запах. Сэль Шэн даже смутился, поджимая губы. — Что… Ты делаешь? — В чём проблема? — Не знаю… — Проблема есть? — Нету. — Тогда займи рот чем-то другим. Инь Юй надавил пальцами на нижнюю губу мужа, приглашая открыть рот. Сэль Шэн всегда словно завороженный поддавался любому его движению, поэтому без размышлений, бессознательно приоткрыл губы. Инь Юй ввёл пальцы в рот, подушечками поглаживая язык и надавливая на него. Сэль Шэн почувствовал свой вкус во рту. Возбуждало, но немного выбивало из колеи ведущей в царство нормальности. Начиная с момента, как они стали считаться супругами, Инь Юй словно стал другим человеком. Сэль Шэну не приходилось более уговаривать его или неделями склонять на сторону зла. Мужчина следовал супружескому долгу с такой самоотверженностью и самоотдачей, что у другого проскакивали мысли о том, чтобы отказаться. Сэль Шэн, будучи замученным за день, не чувствовал в себе сил, чтобы трудиться ночью. В такие моменты отказ не принимался, если не звучал прямо. Инь Юй просто позволял ему расслабиться и ничего не делать. Лежать на спине или на животе, и просто получать удовольствие. Всё, что было нужно Инь Юю, это слышать его дыхание и вырывающиеся изо рта томящиеся внутри стоны. Он любил его. Хотел его. И более Инь Юя ничего не сдерживало. Он мог позволить себе абсолютно всё, что хотел. Сэль Шэн даже не рассчитывал, что получит такое преображение только из-за того, что они стали супругами. Это не могло не радовать и не восхищать. Наигравшись с языком Сэль Шэна, Инь Юй вытащил пальцы из его рта. Тонкие ниточки слюны растягивались, разрываясь. — Инь-сюн… — вытирая рукавом губы. — Ты удивляешь меня. — Всё ещё? — Да. — Если бы не господин Вэй, который сейчас уже будет здесь, я был бы не против взять тебя здесь. Или отдаться тебе. Не имеет значения. — Сегодня я обязан удовлетворить тебя. — Ты не ночевал дома. Я спал один. Твоя половина постели была холодной. — Я об этом и говорю. Мне нужно качественно восполнить пробел, чтобы мой муж не чувствовал себя обделённым. — Мгм, — Инь Юй обнял его за шею, целуя в щеку. — Найдём подарок малышу на год и что потом? — Я обязан кое-что закончить с Богами, но я обещаю, что управлюсь быстро. И тогда я буду целиком в твоей власти. — Хочу большую прелюдию. — Хочешь — получишь. Инь Юй чуть улыбнулся, выпуская Сэль Шэна из объятий. Он перевязал его одежды, придавая молодому господину Призрачного Города соответствующий внешний вид, и поправил свои рукава. — Господин Вэй… — Да, он здесь. Сэль Шэн проверил наличие Стигийской Тигриной Печати в рукаве, поцеловал своего мужа в щеку и принялся смиренно дожидаться появления родителя на горизонте. — Тебе удобно? — Не понял. Инь Юй махнул головой в сторону массивного крепления за спиной Сэль Шэна. — Рукоять Таó криво располагается. А Юй Лун мне не видно за тобой. — Ты просто низкий. — Нет. Это просто ты конь. Сэль Шэн рассмеялся, поворачиваясь к нему спиной. — Поправишь? — Я низкий, ты же сам сказал. Заготовки короткие — не дотянуться. А у тебя руки длинные. Сам поправляй. — Ну… Пожалуйста. — Обойдёшься. — Ты рос в корень, Инь-сюн. Ты ниже ростом, но член у тебя больше. А я выше, но природа обделила. — Что за восхитительное наблюдение? — он смеялся. — Поправишь? Ну пожалуйста. — Ладно. Вытащи их. Сэль Шэн завёл руки крест-накрест за голову, правой ладонью сжимая ромфею, а левой меч. Вытащив оружия из ножен, он опустил руки, смиренно ожидая, пока Инь Юй правильно расположит крепление на спине. — Ты что, катался по земле? — Нет. — Грязный, помятый, ножны криво висят. Что ты делал ночью? — Ты же знаешь, что я делал… — Не похоже. С кем ты валялся ночью в траве? — Инь-сюн… — Да шучу я. Успокойся. Тебя под предлогом смерти не заставить обниматься ни с кем, кроме меня и семьи. Я в курсе. Инь Юй развернул его лицом к себе, расправляя ткани на плечах и, пользуясь случаем, поглаживая супруга. — Готов. — Ты очень заботлив. — Да. А ты свинота грязная. Чтобы вымылся хорошенько, как придёшь, и вещи в стирку. — Хорошо. — Белый тебе вообще носить противопоказано. — Согласен. Понятия не имею, как ты, Хань Гуан Цзюнь, Его Высочество и вам подобные ходят в белых одеждах. Я через минуту буду весь чёрный. — Свинота. Сэль Шэн насупился, складывая губы трубочкой. Было бы обидно, если бы это могло его обидеть, но ему это доставляло только удовольствие и дарило чувство счастья. Он знал, что Инь Юй заботится о нём и переживает. — Вымоешь меня? — И вымою, и вылижу. А теперь помолчи, — шёпот. Инь Юй отошёл от дерева, выглядывая за него. — Господа, вы пришли, — он склонил голову. Сэль Шэн вернул оружия в ножны, улыбаясь всем присутствующим. Цинь Шань выглядела смущённой. С тех пор, как она работает в библиотеке, он её видел такой достаточно часто. Ей нравилось ремесло, но её характер не позволял ей быть открытой и мягкой. А с учётом того, что, в последствии простые души, населяющие Райскую усадьбу, были не против брать её с собой на какие-то небольшие мероприятия — она вообще таяла, не зная, как себя вести. Схема была проста: Вэнь Нин говорил Вэй У Сяню, что хочет, чтобы Цинь Шань пошла с ними, и Вэй У Сянь, не видя ни одной проблемы в этом, охотно соглашался. Именно посредством подобных цепочек Цинь Шань сейчас плелась рядом с Вэнь Нином, цепкими пальцами обеих рук держала его под руку, и небольшими шажками семенила рядом. Пряталась за него, словно маленькая девочка за своего защитника. Была смущена, испытывала неудобство и замешательство. Но её лично пригласил Вэй У Сянь. Разве она могла отказаться? — А где Сюань Юй? — А-Нин сказал, что его лучше не брать с собой, чтобы избежать конфликтов сторон. Сюань Юй не может устоять перед чарами девы Цинь и начинает вести себя, как дурачок. А дева Цинь не может промолчать. В последствии неумелых ухаживаний одного к другой, происходит конфликт, в котором дева Цинь всегда выходит победителем, а Сюань Юй лежит с разбитой головой или сломанной конечностью. — Извините, хозяин… — Всё в порядке, — улыбнулся Вэй У Сянь, поворачиваясь к ней. — Когда-нибудь он научится ухаживаниям. — Он не за мной пытается ухаживать, а за господином Вэнем. — А тебя это что…? Злит? Беспокоит? — Хозяин… — Я просто пытаюсь понять. — Он свои грязные руки тянет ко всему, что движется и ко всему, что мужского пола. Господин Вэнь слишком добр, чтобы поставить его на место, а я не могу на это спокойно смотреть. Сюань Юй пользуется им. Уголки губ дрогнули. Вэй У Сяню нравилось её отношение к Вэнь Нину. Она, конечно, та ещё дамочка, но она — друг его брата, поэтому он относился к ней куда теплее, чем к кому бы то ни было из призрачного окружения. У неё был особый статус и положение в глазах Вэй У Сяня. — Это издревле известно. Сюань Юй слишком зависим от прикосновений. Но, насколько мне известно, А-Нин не придаёт значения этим выходкам. — Придаю я. — Дева Цинь, ты так мила. — Хозяин Вэй… Цинь Шань отвернулась, пряча лицо за плечом Вэнь Нина. Вэй У Сянь захихикал, оставляя её в покое. Хлопнув в ладоши, он развернулся к Инь Юю и Сэль Шэну. — Намиловались? — С чего ты это взял? — Инь Юй сорвался вперёд раньше всех, убеждая нас, что он разыщет тебя и даст нам информацию о том, куда конкретно идти в систему. Ты же понимаешь, что я бы нашёл тебя и сам. Любой из присутствующих обладает навыками поиска. Но Инь Юй был непреклонен. А ты не ночевал дома. Если сложить два и два, то получим твоего мужа, который, вероятно, бесконечно скучал по тебе этой ночью. — Сянь-Сянь, ты очень умён, когда не надо. Твои бы навыки, да в нужное русло… Понимаю, почему в мире заклинателей и в ордене ты прослыл такой дурной репутацией. Дядя Цзян говорит, что ты затычка в каждой заднице. — В бочке, Юань. — В бочке, — выдох. — Почему ты не можешь просто промолчать, даже если понимаешь? — А? Почему я должен молчать? Твой дядя Цзян и сам заноза редкостная. Меньше слушай его бредни. — Пока что всё, что я услышал от него — истинная правда. — Ерунда, — Вэй у Сянь махнул рукой. — Итак! На повестке дня у нас годовалый ребёнок. У кого какие идеи, что ему подарить? — А мы что, общий подарок собрались делать? — А что? — Я не хочу нести ответственность за тот позор, который ты придумаешь, Сянь-Сянь. — Борзеешь? — Предлагаю разделиться. Инь-сюн со мной. Ты выбирай подарок один. Дядя и дева Цинь пускай сами выбирают, что они хотят подарить малышу. — Кстати об этом… А-Нин… Ты не обязан этого делать вообще. Цзян Чэн… Он… — Всё в порядке, господин Вэй. Я знаю, что не пойду туда. Мне и не хочется, если честно. Но подарить что-то у меня есть желание. Новая жизнь — это всегда прекрасно. Цинь Шань, думаю, поддержит мою идею. Она молчала, но по-прежнему сжимала в пальцах плечо Вэнь Нина. Цинь Шань была согласна на что угодно, лишь бы внимание, прикованное к ней, перешло на кого-то другого. Слишком много господ на один чжан вокруг неё. Спасибо, что хотя бы Хуа Чэна среди них нет. — Отец отказался? — Неумолимый. Сказал, что ему плевать и на Цзян Чэна, и на то, что выплюнула из себя его жена, — Вэй У Сянь пожал плечами, вздыхая. — Я думаю, он всё ещё злится за тот удар по лицу, который Глава Ордена Цзян тебе нанёс. — Это бесспорно. Но нельзя же быть таким злопамятным. — Если ты позволишь ему убить дядю Цзяна, отец перестанет злиться. Тёмный заклинатель расхохотался, отрицательно мотая головой из стороны в сторону. — Я не могу ему такое позволить. — Вспомни только, что было на свадьбе. Во-первых, он притащил с собой Топящего Корабли Хозяина Чёрных Вод. Тот сожрал треть банкетного стола, а в последствии вообще лёг спать на тот самый стол. Отец сломал руку кому-то из гостей за то, что тот, будучи пьяным, положил руку ему на плечо, чтобы не потерять равновесие. — Тут не согласен. Он предупредил того бедолагу. — Да. Предупредил. Сказал, что, если тот не уберёт руку, будет допивать своё вино через новую дыру в горле. — Ну… Предупредил же. — Сянь-Сянь… Он напугал до смерти больше сотни людей. Ты еле успокоил его тогда. Хорошо ещё, что никто не умер и Хэ Сюань не изъявил желания подраться. — Сюань пришёл только для того, чтобы поесть. Ему не были интересны драки или кровопролитие. Сэль Шэн обречённо вздохнул. — Почему ты защищаешь его? — Потому что он мой муж. Я еле уговорил его туда пойти. Он никого не убил. Я считаю, что он справился первоклассно. Всё могло быть куда хуже. Всё было прекрасно. Даже Цзян Чэн ничего не сказал тогда. — Это он тебе ничего не сказал, потому что ты такой же неадекватный, как и отец. Но весь орден Юнь Мэн Цзян находился в боевой готовности и был готов нападать по приказу Главы Ордена. — Впервые слышу. А ты откуда знаешь? — Слушал. Смотрел. Наблюдал. Ты напился до поросячьего визга. Как ты мог что-то слышать? Отец тебя нёс на плече домой. Ты выдирался и требовал продолжения банкета. Какой-то детский сад. — Не преувеличивай. Всё было не так. — Всё было так. — Инь Юй, скажи ему, что он ошибается. — Господин Вэй, не приплетайте меня в эти споры, пожалуйста. — Ну ты же тоже всё видел. Ты был там. Скажи, как было и всё. — Юань прав. Вы были не в состоянии. — Да ты просто на его стороне! Инь Юй вздохнул. На самом деле, он бы не встал на сторону Сэль Шэна, чтобы просто поддержать его. Если он считает, что тот неправ — он говорит, что тот неправ. Таков Инь Юй. — Он бы не делал этого, ты же знаешь. — Знаю, — вздохнул Вэй У Сянь. — Всё, идёмте наводить суету. Хватит о свадьбе. Цзян Чэн меня испепелял взглядом весь вечер. — Что-то ты всё-таки помнишь, значит. — Стараюсь забыть. — И, после всего этого, дядя Цзян всё равно ждёт нас у себя на празднование года. — Вы неплохо подружились. — Да. У нас было время пообщаться. — Ты же помнишь, что ему нельзя говорить больше нужного. Если он узнает, что ты Вэнь Юань — будет много проблем. Никто не должен об этом знать. — Никто не знает. Я всю жизнь представляюсь именем Хуа Сэль Шэн. Не переживай. Всё будет хорошо. — Ну, раз так, то предлагаю, наконец, выдвигаться. Хоть Гэ-Гэ и отказался идти, но я сказал, что мы постараемся нагуляться и найти подарок до темноты. — Темнеет поздно. — Да. Поэтому времени масса. Идёмте. Вэй У Сянь поправил серебристую заколку в волосах, которая крепко сидела в плетении. Посеребрённые нити из драгоценных металлов выделялись в его густых смольных волосах. Разноцветные камни блестели на чёрном фоне, отливая разными оттенками. Боковые пряди держала красная лента, плавно дрейфующая за спиной. — У нас есть хоть какие-то идеи? — Я сделал талисман, но мне этого недостаточно. Я хочу найти что-то восхитительное. — Но ты не знаешь, что, да? — Поэтому я и сказал, что хочу найти! — О небеса… Сэль Шэн подтянул к себе Инь Юя за талию и, взяв его ладонь в свою руку, потащил куда-то вперёд. Бывший небесный чиновник мог позволить ему подобное в кругу этих людей. Он точно знал, что они не скованы стереотипами, что не последует неоправданной агрессии, и не считал, что происходит что-то неприличное. Но в городе всё будет иначе. Вэй У Сянь выглядел непривычно одиноким. Эту позицию всегда, без исключений, занимает Вэнь Нин, но сегодня даже он находится в руках совершенно смущённой Цинь Шань, а Вэй У Сянь предоставлен сам себе. Однако это только до возвращения в Райскую усадьбу. Вэнь Нин пошёл следом за Сэль Шэном и Инь Юем, а Цинь Шань не отставала от своей руки-защитницы ни на шаг. Из всех этих людей, свободно и легко она себя чувствовала только с Призрачным Генералом. Оставшиеся трое: три человека, у которых она находится в непосредственном подчинении. Сэль Шэн и Вэй У Сянь — два хозяина Призрачного Города. А Инь Юй тот, кто не занимает никакого статуса в городе, но у него есть абсолютное право руководить городом и всеми призраками, если существует такая необходимость. Он словно призрак, только Бог. Вот и получается, что здесь три хозяина и Вэнь Нин, у которого она тоже находится в подчинении, но он единственный, кто вызывал в ней чувство спокойствия и расслабленности, поэтому она так яростно держалась за него, словно за последний шанс. — Цюн Линь, — прошептала она ему на ухо. Вэнь Нин повернул к ней голову, задавая немой вопрос. — Почему я здесь? — Хозяин Вэй пригласил тебя, — он уже давно выражался на понятном ей языке. — Да, но почему? Я не имею никакого отношения к этому всему. Мне так… Неловко здесь. — Я понимаю твои чувства. Но всё в порядке. Просто давай найдём что-то подходящее малышу и пойдём обратно, хорошо? — Хорошо. Но у меня достаточно дел в библиотеке. — Если хозяин Вэй позвал тебя, значит, ты можешь идти и никто тебе ничего не скажет в упрёк. — Ты уверен? — Да. Уж в ком в ком, а в нём я уверен больше, чем в себе самом. Не переживай. — Хорошо. Вэй У Сянь шёл последним и подслушивал. Нельзя сказать, что нехотя, но и не скажешь, что намеренно. Что-то среднее. Он просто наблюдал. Безмолвный наблюдатель. Улыбнувшись сам себе, он вырвался вперёд, огибая этих двоих и разбивая пару Инь Юя с Сэль Шэном. Он вклинился между ними, хватая одного и второго под руки и потащил их быстрее вперёд. Он веселился. Не услышал щелчок.

***

В Призрачном Городе ситуация была ровная и спокойная. В целом, как и всегда, покуда Сэль Шэн или Хуа Чэн находятся в городе. Любые ситуации, выходящие за рамки привычного, решались ими настолько быстро, что никто, кроме задействованных лиц даже не успевал прознать о чём-то вышедшем из-под контроля. Так и было сейчас. Хуа Чэн сидел в своём кабинете и не делал ровным счётом ничего. В последнее время ему настолько осточертело поведение Ци Жуна, что он не мог смотреть на призраков. Они вечно бегали то к нему, то к Сэль Шэну, чтобы согласовать действия или получить приказ. Ци Жун не действовал без подачи Белого Бедствия. Хуа Чэн понимал, что очередное затишье подходит к концу. Буря, которая грядёт, уже совсем на подходе. Не успеешь моргнуть, как она будет уже прямо перед лицом. Но ничего конкретного не происходило. Происки и мерзкие мелочные пакости Лазурного Фонаря трудно было назвать чем-то подходящим под масштабы бури. Хэ Сюань говорит, что Цзюнь У практически всё время находится в Небесной Столице и покидает её крайне редко. А даже если так, то возвращается в течение пары часов. Он постоянно на глазах. У Богов, у Сюаня, у всех. И это тоже подозрительно. Мнение Черновода сводилось к тому, что Цзюнь У крутится на глазах у всех больше обычного. Так, словно демонстрирует всем своё присутствие. К чему бы это делалось и зачем, пока не ясно, но факт остаётся фактом. Этого не отнять. Съехав по стулу ниже, он сгрузил голову на спинку, прикрывая глаз. Как же его утомило это качание. Ожидание не пойми чего. Это длится уже так долго, что он был готов прийти в Небесную Столицу и оторвать ему голову. Единственное, что его сдерживало, это то, что, он понимал, что ему не убить его. Одному Белому Бедствию известно, где спрятан его прах. — Какой же ты приставучий. Мерзкая старая тварь. Смешок. Весёлый, жизнерадостный. Привычный. Такой же нездоровый, как и всегда. — Ты чувствуешь меня на расстоянии? Ты не слышал меня и не видел. — От тебя воняет. Я тебе уже говорил. Ты тупее, чем мой недалёкий сын. Хотя я думал, что это невозможно. — Ты даже не встанешь? — Много чести. — А-Чэн, ты знаешь, зачем я здесь? — Конечно. Ты соскучился по моему мужу. — Я не видел его два года. Как волосы? Отросли? Хуа Чэн открыл глаз, поднимая голову со спинки стула. Держал себя в руках. Он знал. Знал все мотивы, всё, что нравится этому существу, всё, что доставляет ему удовольствие. Это обращение, которое тот использовал, эти вопросы, что он задаёт. Всё нацелено на то, чтобы пробудить ярость к себе. — Отросли. — Правда, что ли? Ты сильно старался? — Ещё два года и они будут до талии. — Быстро. А сейчас? — Лопатки. — Помочь тебе со стрижкой? — Попробуй. Тебе понравилось, когда мой муж залез в твои штаны? Я сам не видел, но говорят, что там не на что смотреть. — Одним глазком хочешь глянуть? — Хорошая шутка. Двумя не получится, ты прав. Но Вэй Ин сказал, что одного хватит, чтобы рассмотреть всё. — Ты считаешь, это достойно? — Когда речь о тебе, о достоинстве не стоит заикаться. Так зачем ты прихромал сюда? Вэй Ина здесь нет. — А он мне и не нужен. — Сэль Шэна тоже. — И он не нужен. — Ты, кстати, собираешься забирать своё корявое оружие? — Он не совладал с ней? — Нет ничего, с чем не справится Сэль Шэн. — Как он назвал её? — Белая большая волна. — Баи Таó? — Да. Но предпочтительно он называет её Таó. Его раздражает первое слово. Но ей подходит. — У неё совсем другое имя. Её зовут Сиванму. Хуа Чэн рассмеялся, подтягиваясь на стуле, выставляя локоть на стол, и укладывая на ладонь подбородок. — У всех твоих оружий больные названия? Фансинь ты назвал Наказанием, а Таó — Богиней страны мёртвых. — Белая большая волна мне нравится больше, чем Любовь молодой женщины. — Кому какое дело до того, что тебе нравится. Тебе нравится мой муж, правда ведь? Да, это правда. — Как мелко ты плаваешь. — Я правильный смысл вкладываю в это понятие. Вэй Ин единственный, кто представляет для тебя интерес. Ты, скорее всего, и сам не понимаешь этого, но это так. Никогда ранее не было существа, которое способно приводить тебя в трепет. Но может Вэй Ин. Того, что он живёт, уже достаточно, чтобы у тебя вставал при его виде. И я имею в виду не физическое влечение. Я говорю о том, что Вэй Ин равен тебе по безрассудности. Его безумие, сумасшествие, помешательство и ребячество достигают твоего уровня. А иногда Вэй Ин перегибает настолько, что превосходит тебя и твои ожидания. Это возбуждает тебя. — Да ну? — Ну да. Именно так. У тебя были и есть сильные враги. Есть те, кто до бесконечности боится тебя. Есть те, кто тебя уважают и почитают. Не из страха. У тебя, в твоём нездоровом окружении, есть полный суповой набор эмоций. Весь спектр услуг в твоём распоряжении. Но Вэй Ин не похож ни на одного из них. Он — твоя слабость. Ты в восторге от того, как он ведёт себя. От того, что он говорит, какие решения принимает. От его ума и способностей. Именно поэтому ты не принимаешь его за врага. Именно поэтому он залез в твои штаны. Просто потому, что он может себе это позволить. Именно поэтому ты расчёсывал его волосы по его приказу. — Это было моё собственное желание. — Да. Потому что Вэй Ин единственный, кто не разграничивает понятия друзей и врагов. Он настолько сумасшедший, что без сомнений и зазрения совести залез в твои штаны. Будучи больше десяти лет замужем. Имея сына. Имея семью. Для него это ничего не значило. Он не строит рамок. Живёт по принципу «интересно». Это и возбуждает твой больной разум. Ты сходишь с ума от желания заполучить его и склонить на свою сторону. Но никогда не получишь. Он не примкнёт к тебе. Ты останешься один, как и все две с лишним тысячи лет. Ты слаб. Ты просто мальчишка. Как тебя зовут? — Что это за вопрос? — Ты ведь наследный принц. Как тебя зовут? — Откуда ты знаешь? — Это не должно тебя долбать. Как тебя зовут? — . . . — Имя! Как зовут тебя? — Откуда. Информация. — Ты думал, что убил всех, кто был так или иначе связан с королевством У Юн. Всех Богов, людей, вассалов. Нашёл ли ты действительно всех? Превзошёл ли ты своего учителя? Ты убил Мэй Нян Цина? Я так долго не мог понять, почему горы-защитники отгоняют от Тунлу всех, кто к ней приближается. Ты скормил троих из четырёх своих вассалов печи. Людей, которых ты старался защитить, мост, который ты строил. Ты всё разрушил. Всех убил своими собственными руками. Они перестали верить в тебя. В тебя. В Бога Войны своего королевства. Ты становился слабее и не смог достроить мост до первого извержения Тунлу. Мост рухнул и большинство населения сгорело заживо в огне и лаве. Принёс в жертву вулкану своих вассалов, чтобы остановить извержение Тунлу. За что был проклят. И извержение не смог прекратить на долго. Через совсем небольшое время Тунлу снова вывернула наружу свой пылающий гнев. Покажи своё лицо, изуродованное болезнью тысячи лиц. Покажи, какое ты на самом деле гниющее дерьмо. Ты хотел защитить людей? Ты — мерзкий выродок, прогнивший изнутри настолько, что стал первым Непревзойдённым. От божественного существа скатился в самый низ, занимая позицию высшей формы жизни среди мёртвых. Назови своё имя, тварь. Белое Бедствие стоял неподвижно. Словно осмысливал и переваривал информацию. — Что встал? Думаешь о том, как найти и убить Мэй Нян Цина? Не пытайся. Это бесполезно. Одно его имя найти стоило огромных трудов. А самого человека я искал все эти годы. И следа не нашёл. А мои призраки и люди, поклоняющиеся мне, работают в сфере сбора информации куда лучше, чем ты один. Ты не найдёшь его. Не успеешь. — Почему же? — Потому что я не выпущу тебя отсюда. Пусть ты и не сдохнешь тут, но пределы Райской усадьбы ты покинешь по частям и отправишься отращивать себя. Великий Небесный Император Цзюнь У. Сильнейший, из Четырёх Великих Бедствий — Одетый в белое Безликий Бай. Э Мин с леденящим скрежетом покинула ножны. Хуа Чэн никогда его не боялся, а сейчас был настроен очень решительно. Он не собирался отпускать его отсюда целым. Намеревался искромсать его в ничто и скормить собакам. За волосы Вэй У Сяня. За боль, которую заставил испытать Сэль Шэна. За испытание, которое тот скинул на плечи сына. Хуа Чэн не искал встречи с Белым Бедствием и сидел на заднице ровно всё это время. Но Небесный Император сам пришёл к нему. Прямо в его кабинет. Разве он отпустит его отсюда теперь? Да никогда. Князь Демонов пошёл вперёд. Ровно на своего врага. Лезвия сомкнулись, сразу же размыкаясь. — Стой. — Почему же ты не смеёшься? Тебе разве не смешно? Теперь не смешно? — Помимо меня, тебе стоит обратить внимание на свои имения. — Плевать на город. Я знаю, что он охвачен огнём. Снова спустил собак Ци Жуна. Ты всё делаешь его руками. Немощный. Силуэт таял, как и всегда. Остановить это заклинание не представлялось возможным без Сэль Шэна. Точнее без его мёртвых Богов. — Сбегаешь? В очередной раз? У меня складывается впечатление, что ты боишься меня. — Я вернусь. Очень скоро. — Пф… Хуа Чэн фыркнул, возвращая Э Мин в ножны. Он решительно распахнул дверь, покидая пределы кабинета. Шёл в город, в котором сейчас разверзлась сама преисподняя. «Одну тысячу раз прочти наизусть «Дао дэ цзин», вот и всё». «Се Лянь». «Господин Собиратель Цветов под Кровавым Дождём?» «Не ходи больше в Небесную Столицу. Он убьёт тебя». «Почему?» «А я уверен, что первое, что он сделает, как вернётся — позовёт тебя. Не ходи сам, не пускай туда Ван Цзи и Си Чэня. Держитесь подальше от всего, что связано с Цзюнь У». «Что произошло?» «Я сказал ему». «Вы что?! Мы столько лет держали это в секрете, чтобы Вы просто так, ни с того ни с сего, вывалили ему всё прямо в лицо?» «Хватит тянуть! Я убью его. Сиди в долине Крайнего Убожества. Охраняй божество Крайнего Убожества. Ты меня понял?» «Я не понимаю. С какой стати Вы раздаёте мне указания?» «Это свод жёстких правил, а не указания. Или приказ. Но ты можешь расценить его как дружескую просьбу. Помимо прочего. Разве ты забыл, что я сказал тебе жить ради меня? Выполняй. Я разрешаю». «Господин Собират…» «Се Лянь. Сиди в Юнь Шэнь». Он вышел из системы, оставляя принца наедине со своими мыслями. Самое время прислушаться и осмыслить. Хуа Чэн переступил порог Райской усадьбы, направляясь в самую гущу событий. Бабочки буквально взорвались, огромным потоком вырываясь в свет и разлетаясь во всех направлениях. Город горел. Огнём уже было охвачено две трети всех строений. Шёл бой. Лилась кровь. Хуа Чэну однозначно будет, где разойтись. Его существо переполняла ненависть и желание убивать. Земля дрожала и плакала под его ногами. Но шаг был неспешным и спокойным. Таким, словно он шёл на прогулку. Его тело источало чёрную ауру смерти. Вяли листья на деревьях и трава. Земля горела под его ногами. Он был невероятно зол. Не столько из-за города, сколько из-за того, что Белое Бедствие каждый раз безнаказанно уходит, как только решает, что хочет уйти. Это до чёртиков бесило его. Хуа Чэн был неспособен закрыть глаза на отрезанные волосы Вэй У Сяня. Это личное оскорбление. Удар ниже пояса. Ну и город, конечно, тоже. Но только по причине того, что это его территория и никто не смеет наводить здесь беспорядки, кроме него самого. День превратился в сумерки. Бабочки так плотно закрывали собой воздушное пространство над городом, что дневной свет просто не мог просочиться сквозь них. Были настроены на режим уничтожения. Хуа Чэн уже долго не мог добраться до Ци Жуна или его приспешников. Не то, чтобы он их сильно искал, — Вэй У Сянь не разрешает, но и не воспользоваться такой подвернувшейся возможностью — грех. Князь Демонов добрался до улиц города и призраки, все как один, ретировались, увидев его. Это негласная договорённость. Каждый из них знал, что Хуа Чэн не будет разбираться, где свои, а где чужие. В расход пойдут все, кто попадётся под руку. Поэтому, чтобы не создавать себе проблем, оборона города резко упала на плечи одной единственной боевой единицы. Его шаг был всё-таким же спокойным и тяжёлым. Хуа Чэн окинул взглядом происходящее вокруг. Как минимум две трети города охвачены огнём. Среди живых существ он не видел тех, кого нужно пощадить. Его призраки уже стояли за его спиной. Служили фоном или поддержкой, которая ему не понадобится. Зелёное свечение над головами призраков говорило только о том, что все здесь присутствующие до единого присланы Ци Жуном. По приказу Белого Бедствия. — Какая же тщетная попытка… Вы все ляжете здесь, а город будет восстановлен. Его никто не слышал. Звучало довольно тихо, но Хуа Чэн и не пытался донести до кого-то свою мысль. Тихо сам с собою я веду беседу. Бабочки, заслонившие собой небеса, разлетелись в дальние уголки города. Князь Демонов видел всё и всех. Каждого. Ему даже не нужна Э Мин, чтобы раскрошить в ничто черепа этих подневольных созданий. — Хозяин, их больше тысячи, — откуда-то недалеко из-за спины. — Прекрасно. — Какие будут указания? — Не попадайтесь мне под руку. — Молодой господин ещё не пришёл? — Он не придёт. — Разве он не контролирует посещаемость города? — Сейчас нет. У него другие заботы. — Я даже не знал… — Логически. Если бы все могли знать о присутствии или отсутствии барьеров, какой бы смысл в них был? — оборачиваясь. Низкорослый мужчина увидел лицо Хуа Чэна, на котором поигрывала улыбка. Такая, что сводила зубы и заставляла дрожать колени несмотря на то, что Князь Демонов на его стороне. Его союзник. Всё, что при ходило ему на ум, это попросить прощения за глупые вопросы и посочувствовать тем, кто сейчас расценивается как враг для этого человека. Но призраков Фонаря ему было как-то не жалко. — Извините, хозяин. Не смею больше отвлекать Вас, — он попятился назад. — Просто держитесь сзади. — Спасибо! За Ваше покровительство и защиту! Хуа Чэн пошёл вперёд. Багровые печати повсеместно возникали высоко в воздухе. Вращались и источали тёмно-алые потоки духовной энергии в виде молний. Один из призраков, имевший неосторожность оказаться в значительной близости к Князю Демонов, был пойман посредством протянутой руки. — Что за беготня? Он схватил его за лицо. Пальцы сжались. Раздался визг и хруст костей. Брызги крови. Тишина. Хуа Чэн откинул в сторону тело с размозжённой головой и спокойно пошёл вперёд. Бабочки ловили призраков, обездвиживали их тем, что перерезали сухожилия на ногах, и подвешивали вниз головой на любое удобное место. Крыши строений, деревья, стены. Каждая из них превосходно знала свою задачу. Никто не выживет. Тонкие серебристые крылышки перерезали одну глотку за другой, а иногда голову, орошая всё вокруг в каждом уголке Призрачного Города фонтанами кровавого дождя. Хуа Чэн выудил зонт, раскрывая его. Сегодня у него не было настроения пачкаться в этой грязи. — Тушите огонь. На тех зданиях, которые остаются позади меня. — Как прикажет Градоначальник Хуа. Кровавые капли безостановочно опадали на землю. Крики боли, возгласы, просьбы или мольбы о помощи были слышны с разных сторон. Вдохновляющая атмосфера. Хуа Чэн глубоко вдохнул, широко улыбаясь. С каждым шагом он всё дальше и дальше продвигался по городу. Зачистка территории проходила именно так, как он себе это видел. Будто могло быть как-то иначе. — К тому моменту, как вернётся Вэй Ин, здесь будет тихо, как всегда, — он наступил на прикатившуюся к его ногам отрезанную голову, раздавливая её под ступнёй, словно безе.