***
Хуа Чэн окинул взглядом территорию. В этом месте он был впервые. Невооружённым взглядом видно, что этой горы уже много лет касается рука человека. Издалека гора выглядит так, словно на ней нет ничего, кроме хаотично растущих деревьев и сплошных неудобств. На самом же деле территория была расчищена и ухожена. Очевидно, что это сделал тот, кому уже много десятков лет нечем заняться. Обустроены поля, есть множество всяких разных принадлежностей. Пока демон ходил по горе и рассматривал достопримечательности, он всё время чувствовал духовную энергию Лань Ван Цзи. Та текла спокойно и ровно. Так, словно визит Хуа Чэна совершенно не касается мужчины. Место встречи выглядело почти точно так же, как и обитель на территории ордена. Можно было бы удивиться, но с учётом того, кто это делал — ничего необычного. Князь Демонов подошёл ближе. Не вторгался в личное пространство, но до него можно было бы достать, стоит только протянуть руку. Окидывал объект своих поисков пренебрежительным взглядом. Примерно так же на него самого смотрят боги в Небесной Столице. Лань Ван Цзи сидел на лужайке в позе для медитации. Внешне — такой же, как и всегда. Эти белые одежды, эта лента, эти волосы. Смотрел, и не мог понять, что Се Ляня в нём так зацепило. По мнению Хуа Чэна, это — человек–проблема. С ним не хочется иметь никаких отношений, кроме деловых. — Ты делаешь вид, что не замечаешь меня, или ты как Се Лянь? Ответом послужило дуновение ветра. Вряд ли это что-то кроме совпадения. — Я пну тебя, если ты не откроешь глаза. С тобой церемониться у меня желания нет. За сегодня он говорил сам с собой слишком много, чтобы справляться с раздражением, которое подкатывало. Хуа Чэн мог бы заставить себя быть терпимее со своей семьёй или Его Высочеством, но это… Это — Лань Ван Цзи — головная боль. Демон цыкнул и поднял ногу, чтобы толкнуть сидящего перед ним мужчину в плечо. Не видел, но услышал, как приблизился Би Чэнь. Совсем недолго ждал невесть чего, прежде чем шевельнуться и проверить реакцию. Остриё упёрлось в спину. В область между лопаток. Не давило сильнее, но поводов думать, что тот уберёт меч тоже не было. Реагировать на меч — означает разжечь конфликт без единого слова. План хороший, но он здесь не за этим. — Пускаешь корни в землю? То-то мне всегда казалось, что ты бревно. — Что ты здесь делаешь? — Пришёл к тебе. Так скучал, что не было мочи больше сражаться с этим чувством. Ты тоже скучал по мне, как погляжу. — Уходи. — Каждый раз ты говоришь мне примерно одно и то же. Спрашиваешь зачем я пришёл, а потом говоришь уходить. — Ты никогда не уходишь. — Да. Если я пришёл, значит есть дело или разговор. Просто так смотреть на тебя у меня нет желания. — Опусти ногу. — Убери Би Чэнь. Лань Ван Цзи открыл глаза и, наконец, удостоил своего гостя взглядом. Эти глаза, в особенности их цвет, пробудили в сознании Хуа Чэна картину, которая казалась ему давно пройденным этапом. Да, Юнру действительно очень похожа на Лань Ван Цзи. Он тосковал по ней. Знать об этом никому не обязательно, но до этой кошки, мужчина не думал, что способен так привязаться к животному. Хоть она и прожила с ним счастливых пятнадцать лет, но, когда Юнру умерла, демон испытывал чудовищное чувство пустоты внутри себя. Хуа Чэн опустил ногу, уступая ему. Спонтанное решение, вызванное третьей стороной, которой уже давным-давно нет в живых. Теперь можно поспокойнее. — Я хочу поговорить с тобой. — О чём? — О Се Ляне. — Слушаю. — С какой стороны бы к тебе подойти? Может мы смогли бы ненадолго отбросить нашу любовь, которую мы несём сквозь годы, и поговорить нормально? — Слушаю. — Ясно. Не смогли бы. Хорошо. Се Лянь тебе друг? — Да. — Да. Мгм. Понимаю… Нет, не понимаю. Почему ты бросил его, если он тебе друг? — Не бросал. Он может рассчитывать на меня. — Ты не виделся с ним восемьдесят лет. И не разговаривал. Ты, правда, думаешь, что он обратится к тебе за помощью? — Почему нет? — Потрясающе. Ладно. Давай попробуем так: с тех пор, как ты ушёл, тебя целиком освободили от работы в Небесной Столице. Он ни разу не вызвал тебя и не отправлял на задания. Даже бумажную работу за тебя делает Си Чэнь или сам Се Лянь. У тебя никаких подозрений не вызывает то, что тебя с тех пор так ни разу и не позвали? — Не было нужды. Хуа Чэн сомкнул губы. Собирался с мыслями. Желание убить его хотя бы раз теплилось внутри демона. Разгоралось. Искры поигрывали. Веточки потрескивали. — Правда так думаешь? — Да. — Ты знаешь, что Тунлу просыпалась недавно? — Нет. — У Небесной Столицы было очень много работы. Настолько, что Се Лянь сам ходил на задания, потому что не хватало людей. Всё ещё думаешь, что он не позвал тебя, потому что у него не было в этом нужды? — Он сам решает. — Ван Цзи, ты оставил его. Он думает, что не нужен тебе. Ты не получаешь заданий, потому что тебе всё равно бог ты или нет. Се Лянь не хочет тебя обременять. Конечно, низвергать тебя он тоже не станет. Ты просто сидишь у него на шее. Бесполезный груз, за которого ещё и работу нужно делать. — Вы подружились. — Да. Почему ты не можешь сделать для него хоть что-то в благодарность? — Сделаю, если ему понадобится. — Но ему надо. — Он не зовёт. — Да с какого хрена он должен тебя звать?! Ты заявил ему, что больше не придёшь, потому что стремишься прикипеть задницей к горе в ожидании Вэй Ина. И с тех пор так и не пришёл. — Тебе известно больше нужного. — Да. Мне много чего известно. — Он сказал тебе? — Нет. Не он. — Больше некому. — Ты ошибаешься. Не нужно недооценивать других. Лань Ван Цзи бесшумно вздохнул. Князь Демонов только заметил, как плечи мужчины едва заметно поднялись и опустились. — Что тебе нужно? — Ты любишь Вэй Ина? — Нет смысла говорить об этом. — Нет смысла говорить об этом… Божечки. Я смеялся, я рыдал и немного поблевал. Ван Цзи! Ты уже давно понял и принял, что он не будет с тобой. — К чему этот диалог? — Я видел тебя. Если бы не видел, у меня было бы меньше причин полагать, что ты засыхаешь из-за Се Ляня, а не из-за Вэй Ина. Но я видел. Янтарные глаза смотрели на него так, будто он только что какой-то бред сказал. Выражение лица Лань Ван Цзи не менялось, однако тот поднялся на ноги. Всяко, отвечать не собирался. — Ножки затекли? — Уходи. — Ты выгоняешь меня, потому что я прав. Если ты не можешь сам себе в этом признаться — хорошо. Я признаюсь вместо тебя. — Что ты здесь устроил? — Это не ради тебя, не подумай глупостей. Это ради Се Ляня, который всё ещё считает тебя своим близким другом. Ты задел его. Ранил в самое сердце и продолжаешь ранить каждый день. — Ничего не делаю. — Вот именно. Ты никогда ничего не делаешь. Я думал, что история с Вэй Ином научила тебя открывать рот, когда его нужно открыть. Действовать, когда ситуация требует действий. Но ты мало того, что застрял в своём собственном дерьме, так ещё и Се Ляня тянешь за собой. — Убожество. — Да, это слово как нельзя лучше описывает тебя. — Не переступай черту. — Не то что? — Я не хочу убивать тебя. — А сможешь ли? Ты слабее меня. Всегда был и будешь слабее. Демон улыбался так, словно провоцировал его. И это было действительно так. Хотел, чтобы тот вышел из своего аморфного состояния и хоть какие-то чувства взяли над ним верх. Сколько можно контролировать себя? Пора проявить эмоцию. — Не советую проверять. — И как ты думаешь, какова будет реакция на подобное заявление? Ты думаешь, после услышанного я соберу вещички и в ужасе уйду отсюда? — Не ради реакции. Хуа Чэн смотрел на него и думал. Этого недостаточно. Лань Ван Цзи практически всё время провёл в уединении. Всё, что связывало его с внешним миром — это старший брат, который отправлял того на задания. Оставшееся время тот культивировал и занимался самосовершенствованием. Демон уже понял, что тот куда спокойнее, чем был раньше. Ибо раньше этого было достаточно, чтобы спровоцировать его. Сейчас Лань Ван Цзи спокойнее, чем мёртвая лошадь. Значит, нужно расковырять пальцем живую рану, залезть в неё по запястье и покрепче сжать в ладони. Умыть его эмоциями. — Ты совсем атрофировался. М-да. У меня пропал к тебе интерес. Я уйду, как ты и хотел. Но прежде, я буду не я, если не скажу тебе этого. — Что-то ещё? — Я пришёл, потому что думал, что Се Ляню не хватает тебя. Но вижу, что, если добьюсь результата — ему будет только хуже. Мы подружились с ним, ты прав. Он важен для меня. Кажется, у меня входит в привычку отбирать у тебя тех, кем ты дорожишь. Ничего не могу с собой поделать, ведь ты так легко отдаёшь мне всё, чего я хочу. — . . . — На днях я был у него. Мы пили чай, болтали о всякой ерунде, я расчёсывал его волосы, заплетал,… — Расчёсывал? — Да. Почему нет? — Вэй Ин. — Что Вэй Ин? С ним всё в порядке. — Почему ты касаешься других, если состоишь в браке с ним? — Это же просто волосы, Ван Цзи. Что в этом такого? Разве ты не знаешь, что мне нравится трогать волосы? Это моя слабость. А волосы Се Ляня на ощупь не такие, как у Вэй Ина. — Что это значит? — Они мягче. У Вэй Ина чёрный волос. Он жёсткий. А каштановые пряди Се Ляня гораздо мягче и нежнее. Тактильное ощущение после них совсем другое. Хуа Чэн поднял ладонь, устремил взгляд на пальцы. Сжал, проглаживал, как будто прямо сейчас касался какой-то очень приятной текстуры. Улыбался, словно получал от этого наслаждение. — Прекрати. Так не должно быть. — Почему? — Вэй Ину это не понравится. — Не уверен. Он не знает. Речь как-то не заходит об этом. Но если узнает, думаю, ничего против иметь не будет. Лань Ван Цзи невольно задумался о том, как буквально вчера ему снился сон, в котором Его Высочество протягивал ему гребень и просил расчесать. — Давно так? — Давно? Ну… Мне тяжело ответить на этот вопрос. Я не считал. Да и какая разница? Мне не нравится твоё отношение к нему. Значит, я просто заберу его у тебя. Ты уже сдал мне Се Ляня без боя. Тебе он не нужен, а мне с ним хорошо. Значит, я его украду. — Он не коза. Его нельзя украсть. — У тебя — можно. Я заберу его так же, как забрал Вэй Ина. Разница только в том, что Вэй Ин считает тебя своим другом до сих пор, а Се Лянь будет ненавидеть. Ты плохо поступил с ним, и я позабочусь о том, чтобы его мнение о тебе испортилось окончательно. Можешь начинать забывать его прямо сейчас. — Не трогай его. — Разве это всё ещё как-то касается тебя? — Он мой друг. — Мой тоже. — Зачем ты пришёл на самом деле? — Я сказал тебе настоящую причину. Се Лянь страдает. Из-за тебя. Я хотел, чтобы ты поговорил с ним. Мне не хотелось ни идти сюда, ни говорить с тобой, ни, тем более, мне не нужно, чтобы вы виделись. Я делаю это только ради него. — Почему? — Его прекрасное лицо выглядит очень грустно всякий раз, как он думает о тебе. Ты не до конца осведомлён о его жизни до третьего вознесения, и я не тот, кто имеет право рассказывать тебе что-то об этом. Я веду к тому, что он настрадался. Поверь. И его мучения длились намного больше, чем твои. Их последствия и уровень боли, как физической, так и моральной — зашкаливает. — Не понимаю. — Как ты думаешь, почему он так скептически относится к физической боли? — Болевой порог. — Нет. Точнее да, но не совсем. Он просто к ней привык. Она уже давно не кажется ему чем-то болезненным. Её было слишком много в его жизни, во всех проявления. Се Лянь научился жить с ней. Но то, что вытворяешь с ним ты — это другое. — Я его не трогаю. — Да. В этом и кроется проблема. Душевную боль он ещё не научился так контролировать. Губы, которые поджимаются всякий раз, когда речь заходит о тебе. Карие глаза, что так гармонично сочетаются с цветом его волос, опускаются и меркнут. Улыбка, которую практически невозможно выгнать с его лица. Всегда такая весёлая, добрая и искренняя. Она тухнет. Угасает. И всё из-за тебя. Князь Демонов обратил внимание, что тот задумался. Не торопил. Процесс очень сложный и кропотливый. Лань Ван Цзи такой человек… Хуа Чэн знает его столько лет и всё никак не может понять: им сложно или легко управлять? Ждал. Так терпеливо и бесшумно, что даже ветер не смел тревожить их. Как казалось самому провокатору, его оппонент сейчас рисует себе образы. Не ясно, как это мнение сформировалось в его голове, но он был уверен, что тот не услышанное пережёвывает, а разглядывает картинки. Выждал, пока Лань Ван Цзи вновь не сфокусировал на нём свой взгляд. Не мог охарактеризовать его, но был уверен, что двигается в нужном направлении. Достаточно. — Прости, что побеспокоил. Врастай в гору и дальше. Надеюсь, больше никогда не увидимся. И увидеть Се Ляня я тебе тоже не позволю. Он — мой. — Вэй Ин. — Да, Вэй Ин тоже. Хуа Чэн махнул ему рукой, параллельно разворачиваясь на пятках. — Стой. — Нет причин для паники. У тебя по-прежнему остаются влажные сны с участием Се Ляня. Можешь потом пальцы облизать, для достижения более сильного возбуждения. — Остановись. Пришла очередь Князя Демонов игнорировать. Сначала Его Высочество, теперь уже и Лань Ван Цзи. Он уходил так уверенно, будто теперь остановить его будет просто невозможно. — Стой. Два шага спустя Хуа Чэн улыбнулся сам себе: услышал, как зашуршали одежды и поднялась рука. Пальцы сжались на его плече. Он заметил, что у всех есть какая-то дурацкая привычка хватать его за плечо. Обычно он предупреждает, чтобы его отпустили. Одного раза всегда достаточно, если это не какие-то уникальные люди. Но в этом случае всё так должно быть. Демон повернул голову, небрежно сбрасывая с себя чужую ладонь. — Отвали, Ван Цзи. Его снова схватили за плечо. На этот раз это было сделано не для того, чтобы остановить его, а для того, чтобы развернуть. Резкое, грубое движение. Видел. Хуа Чэн видел, как к его лицу по прямой приближается кулак недруга. Он схватил его прямо перед собой. Это было близко, но недостаточно быстро. Сжимал, удерживая на месте. — Какой ты заботливый, — улыбался, источая презрение. — Повернул меня, чтобы не атаковать в спину. Гордился бы тобой, но я не твой бесполезный брат. Всю жизнь наматывает твои сопли на кулак. Я не буду заботиться о тебе, следовать правилам хорошего тона. Хочешь драки? Получишь по моим правилам. Основное правило — правил нет. Он поднял ногу перед собой. Мах, удар. Стопа пришлась ровно в грудную клетку, отталкивая от себя. Лань Ван Цзи прекрасно сдержал удар. Кроме толчка, что отодвинул его назад, тот ничего особо не почувствовал. — Тебе не много? — Не понимаю, тебе-то какая разница? Ты без боя отдал мне Вэй Ина, и без боя я заберу у тебя Се Ляня. Ну, почти без боя, — он смеялся. Хуа Чэн вытащил Э Мин из ножен и выкинул её далеко в сторону. Сабля вонзилась в землю, застревая в ней. Следующий удар он решил принять, чтобы проверить уровень серьёзности Лань Ван Цзи. Сколько ещё нужно добавить, чтобы получить то, чего всё это время добивается Хуа Чэн. Это было больно, но недостаточно. — Бьёшь как человек, — демонстративно вытер губы. — Какую цель ты преследуешь? — Уже никакую. Пытаюсь уйти, а ты вцепился в меня и не хочешь отпускать. Чувствую себя так, будто я твоя прихехешница, — он веселился. — Оставь Се Ляня в покое. — Не могу. Он мне нравится. Тебе надо было раньше думать. Или, наоборот, не думать вообще. Ты умеешь чувствовать? — Вздор. — Судя по ответам, все признаки присутствия чувств указывают на их полное отсутствие. — Замолчи. — Или на неспособность их выражать. Это, конечно, проблема. Подросткового возраста. А тебе… Сколько? — Замолчи! — Что с тобой? Я задел твои нежные чувства? Их ведь нет, Ван Цзи. — Я старался. — Да. Ты спас его. Может даже не один раз. Твой вклад в жизнь Се Ляня безусловно бесценен. Но недостаточно ценен, — он посмотрел на него сверху вниз, гордо поднимая голову. Испепелял. Всё, что происходило между ними дальше — это только звуки хлопков, ударов, шуршания одежд, хруст веток и листьев под ногами. Каждый из них уже очень давно мечтал хорошенько съездить по лицу другому. Конкретно Хуа Чэн много лет назад понял, что не питает к нему ненависти. Это раздражение. Они были совсем разными по темпераменту и характеру. Отсюда получаем то, что для Князя Демонов все поступки Лань Ван Цзи — это бред. Образ его мышления, то, как он двигается, разговаривает, ведёт себя — это всё выглядит нелепо. На деле, как он уже неоднократно убедился, — тоже не работает. Не понимал, почему тот не может быть проще? Просто проще. Лань Ван Цзи может оставаться самим собой, но менять свои взгляды на людей, обстоятельства, причины. Почему тот не делает этого? Испуганные птицы улетели. Треск дерева привлёк их внимание, но когда ствол завалился в сторону, они почувствовали опасность. Где-то хрустнула кость, брызнула кровь, порвалась ткань. Пыль, что они поднимали с земли, в высоту достигала одного чжана. С другой стороны Лань Ван Цзи, который совершенно не приемлет манеры речи Хуа Чэна, поведения и взглядов на многие вещи. То, как демон подходит к решению вопросов возмущает в зародыше. О разговорах, колкостях, неуравновешенности и жестокости речи даже не идёт. Каждое движение Князя Демонов казалось мужчине резким, грубым, невоспитанным. Таким, как он, самое место на помойке. Он тоже не понимал, что в этом чудовище смог разглядеть Вэй У Сянь. Даже если основной и главной причины их стычки не будет, шанс того, что они подружатся настолько ничтожен, что его никак не разглядеть. И дело тут вовсе не в Тёмном заклинателе. Несмотря на всю эту потасовку, Хуа Чэн не бил его в полную силу. Отводил душу, этого не отнять. Однако сразу принял решение, что пользоваться саблей или заклинаниями не будет. Лань Ван Цзи охотно следовал этому негласному условию. Когда Князь Демонов выкинул Э Мин, Би Чэнь, смиренно висевший в воздухе, упал на землю и больше не двигался. Всё-таки какая-то солидарность между ними была. И жила она своей жизнью. Демон изначально не преследовал цели избить его, но раз подвернулся шанс, то за всю хрень — грех не воспользоваться. Он сплюнул кровь на землю, поправляя рукой вывихнутое плечо. — Не лапай меня своими потными ручонками. — Пошёл ты. Хуа Чэн прыснул со смеху. Это была не насмешка. Звучало очень искренне и радостно. Это как раз-то, чего добивался демон. — Ну наконец-то. Я рад, Ван Цзи. — Чему? — Что ты говоришь то, что чувствуешь. То, что думаешь. Полегчало? — Полегчает, если я убью тебя. — Нет, это вряд ли. Я не настолько самоотверженный, чтобы стоять смирно, пока ты там будешь кряхтеть и пытаться убить меня. В честном поединке тебе не хватит сил. Бьёшь, как девчонка. — У тебя разорвана губа. — Руку чувствуешь? Лань Ван Цзи молчал. Старался привести дыхание в норму. Это было тяжело. Тягаться с ним действительно трудно. Такого серьёзного противника у мужчины не было уже очень и очень давно. Левой руки он всё-таки не чувствовал. Из-под длинного грязного рукава обильно текла кровь. Орошала землю, окрашивала траву. По напряжённому выражению его лица можно было сделать вывод. — Я помогу тебе. — Нет нужды. — Прекрати. Хотя бы один раз ты можешь вести себя нормально? — Я? Хуа Чэн через боль двинул плечом. Никак не мог поставить его на место. Неприятно, но ничего не поделать. Боль — это плата за удовольствие. Он подошёл ближе, примирительно поднимая руки перед собой. Улыбался, будто произошло что-то хорошее. Лань Ван Цзи внимательно смотрел за ним и его движениями, но стоял на месте. А чего дёргаться, собственно? В случае чего можно просто продолжить начатое. — Будет больно. Резкий рывок ткани вниз. Рукав по шву отделился от основной части ханьфу. Хуа Чэн туго перетянул ему руку выше локтя, чтобы остановить кровь. — Зачем ты сделал это? — Чтобы ты не терял кровь. — Зачем? — Потому что так нужно. Лечить тебя я не буду. Но сделать так, чтобы ты не истекал кровью, не так уж и сложно. — Ты сломал мне ребро. — Да. Я знаю. Ты тоже неплохо прошёлся по мне. Они молчали. Смотрели друг на друга каким-то непонятными, неизвестными доселе взглядами. Больше Хуа Чэн не видел в его взгляде пустоты. Сейчас тот выглядел куда живее. Его просто нужно было растормошить, чтобы он включился. Каким бы то ни было способом. Теперь можно и поговорить. — Ван Цзи, что это такое? — он махнул головой за его спину. Мужчина обернулся, чтобы увидеть то, на что ему указывают. Подножка и мощный толчок в грудь, который буквально припечатал Лань Ван Цзи к земле. Боль от сломанного ребра резко напомнила о себе. От жестокого соприкосновения с почвой из его рта вырвался выдох. Сопротивление не заставило себя долго ждать. — Тихо-тихо. Это не продолжение банкета. Я просто устал. Решил прилечь. Не могу же я лечь, пока ты стоишь, верно? Это же манеры… Воспитание… Я думал, ты такое любишь. Разве нет? И действительно, Хуа Чэн сразу же отпустил его и лёг на землю сравнительно недалеко. Скрестил ноги и закинул одну руку за голову, вторая адски болела. — Что ты вытворяешь? — Давай полежим. У тебя ребро, рука. Демон выдохнул и закрыл глаза. Плавно покачивал ногами из стороны в сторону и собирался с мыслями. Старался продумать всё, что скажет, и реакции оппонента наперёд. Жаль, но он точно знал, что это невозможно. — Ван Цзи, я хочу попросить тебя. Выслушай меня, прошу. Ладно? — говорил так спокойно и тихо, будто только что ничего не было. — Мгм. — Се Ляню действительно очень нехорошо. Если бы это была только его проблема — я бы не приходил к тебе. Мне не десять лет, и я понимаю, что насильно мил не будешь. Твоей вины нет в том, что к тебе кто-то привязался, а ты к нему нет. Слушаешь? — Мгм. Лань Ван Цзи тоже закрыл глаза. Да, рука действительно болела. Как и солнечное сплетение. — Я пришёл, потому что видел тебя в Шэ Хун. Ты сидел за столиком. Я видел, как ты смотрел на Се Ляня. Видел, как треснула чашка в твоих руках. Слышал все твои разговоры до и после. Ты попал прямо в поле моего зрения. Естественно, я сразу же отправил к тебе бабочку, которая передавала мне всю информацию из первого ряда. — Убожество. — Подожди. Ты обещал, что выслушаешь меня. — Слушаю. — Видел, как ты возвращался в орден. Каким! Ты возвращался в орден. Твои чувства. Ты можешь не говорить этого мне — я знаю, ты ненавидишь меня. Но скажи правду хотя бы себе. — Какую? — Ты любишь Се Ляня? — . . . — Возможно ты думаешь, что не заслуживаешь любить кого-то ещё. А может ты думаешь, что если полюбишь кого-то другого, то предашь Вэй Ина. Возможно, я не прав и оба эти предположения неверны. — Одно. — Что «одно»? Одно из них неверное? — Мгм. — Хорошо. Какое из них не было бы верным, они оба лишь пустые оболочки. Ты не можешь предать того, кто никогда тебя не любил. Ты не можешь не заслуживать любви, потому что у тебя не получилось в первый раз. Ты уже достаточно себя наказал, Ван Цзи. — . . . — Слушаешь? — Мгм. — Твоя проблема в том, что никто не ненавидит тебя сильнее, чем ты сам. — Что это значит? — Это значит, что ты ненавидишь себя настолько, что с каждым годом всё больше пытаешься ужесточить наказание для себя. И весьма успешно. Только этого никто не оценит. Это никому не нужно. Никто не хочет, чтобы ты был наказан. Мне плевать на Си Чэня, но он едва не поцеловал меня за то, что я пришёл. — Вздор. — Конечно. Не воспринимай буквально. Дай себе шанс. Ты хочешь увидеть его? — Да. — Почему тогда ты не пришёл за столько лет? — Вэй Ин. — Ты не предашь его таким способом. — Откуда тебе может быть это известно? — Сделай исключение и поверь мне на слово. Один раз. Один единственный раз. Твой путь домой — это не всё, что я видел. Бабочка была с тобой и в цзинши. Когда это одна единственная особь, её невозможно заметить. Всё, что у неё есть — это слабый след моей духовной энергии. И то он держится совсем недолго. — Куда исчезает? — Выветривается. След есть — потому что это часть меня. Когда она покидает меня, след держится ещё какое-то время. Тогда я как раз был в городе, и ты не обращал внимания. А позже увидеть её или почувствовать уже было невозможно, если не ставить себе за цель найти её. — Отвратительно. — И не говори, — согласие, хоть и с ноткой ехидства. — Он безумно тоскует по тебе. А ты по нему. Я видел твоё самобичевание в цзинши. Можешь не лгать мне. У тебя есть к нему чувства. Что тебе снилось тогда? — Это не твоё дело. — Да, ты прав. Но мы с тобой так разоткровенничались, что я подумал, ещё чуть-чуть и мы станем хорошими подругами. Какое-то время Лань Ван Цзи молчал, а затем прозвучал глухой вопрос: — Ты правда расчёсываешь его? — Нет, — он растянул губы улыбке. Нижняя губа была кардинально против таких мероприятий. — Солгал? — Да. Если бы я этого не сделал, мы бы так и не поговорили. Он мне друг, это действительно так. Я могу тебе с уверенностью сказать, но только один раз, а потом ты сразу забудешь об этом, что я убью любого, кто попробует навредить ему. Однако в этот раз я тебе не конкурент и никогда им не буду. Вэй Ин единственный, кого я могу любить. Се Лянь — дорогой друг. — Куда ты увёл его тогда? — Подальше от тебя. Если бы он тебя увидел — выглядел бы так же, как и ты. — Куда? — Да никуда. Походили с ним по городу немного, и он вернулся в Небесную Столицу. — Ты потащил его. — Не понравилось, да? Я хотел немного поддеть тебя, чтобы ты начал думать. — Он не удивился. Будто норма. — Ну, не норма, но я не брезгую касаться его. А он не дёргается, когда это происходит. Не переживай, Ван Цзи, больше нужного я не дотрагиваюсь к нему. Если это не рукопожатие, то все мои касания только через одежды. — Что он говорил тебе? — Ничего. Се Лянь стойко переносит все удары судьбы. Никогда не откровенничал со мной и не плакался в плечо на свою нелёгкую судьбу. При этом сам пытается утешить всех и каждого. Всем протянуть руку помощи. Кто бы ему самому помог… — Откуда тогда тебе известно, что ему… — Тошно без тебя? — Мгм. — Я вижу. Это не бахвальство, но я неплохо разбираюсь в людях. Се Ляню не нужно мне ничего говорить, чтобы я видел. Мне достаточно периодически находиться рядом с ним, помогать с твоими кролями, которые у него до сих пор. Больше двух он не держит, но поколения кролей меняются. Он всё ещё держит их в тайне от Небесной Столицы. Сэль Шэн и я помогаем ему с ними, чтобы тайна оставалась тайной. Скажи, почему ты изначально подарил ему разнополую пару? Се Лянь чуть не умер, когда крольчиха родила. — Дарил не по признаку. Дарил тех, что нравились ему больше всего. — Зачем ты вообще подарил ему кролей? — Они ему приносят удовольствие. Я хотел,… — Понимаю, — Хуа Чэн выдохнул, догадываясь, что эта запинка означает границу, где только что исчерпался лимит несуществующего доверия. — Ты поговоришь с ним? — . . . — Поговоришь или нет? — Кажется, я понимаю, почему Вэй Ин любит тебя. Он оценил жест. Высоко оценил. Но не собирался углубляться в эту тему. Понял и принял. — Поговоришь? — Да. Князь Демонов довольно хмыкнул. Он сел, отряхиваясь от пыли, веточек и прочих лишних украшений. Вынимал листья из волос, якобы невзначай оборачиваясь через плечо. — Прекрасно. Самое время. — Сейчас? — Нет, что ты? Конечно нет. Вчера. Идём. — Не так. — Ничего. Я тебя отряхну разочек. Сегодня можно всё. Может обнимемся и поцелуемся? Хуа Чэн больше не собирался ничего слушать. Он вцепился в Лань Ван Цзи, поднимая его с земли. С согласием последнего или без — не важно. — Не трогай меня. — Да больно ты мне надо. Сам иди тогда. — Куда? — Туда. Он указал пальцем на домик, которому не посчастливилось пострадать, но чудом удалось выжить. Дверь была на месте, по крайней мере. Не ясно, что там внутри, но лачужка стояла. — Я не могу никуда идти в таком виде. — Никто, кроме Се Ляня, не увидит. А Се Лянь тебе ничего не скажет. — Слишком быстро. Лань Ван Цзи одёрнул руку, за которую его упорно тянули к двери. Хуа Чэн остановился, поворачиваясь к нему. — Хватит затягивать, Ван Цзи. Тебе не кажется, что ты уже давно не просто затягиваешь, а перетянул всё, что можно и нельзя. — Один день ничего не решит. — Решит. Сначала будет один, потом другой, затем третий, за ним четвёртый. Ты снова увязнешь. Идём сейчас. Не жди лучшего времени. Лучшее время — это сейчас. Лань Ван Цзи опустил взгляд вниз. Очевидно, размышлял. Хуа Чэн ждал. Нет смысла заставлять его. Если это бревно не пойдёт добровольно, то тащить его силком смысла нет. Если так сделать, то там, в Шэнь У, он ничего не скажет Се Ляню. Долго ждать не пришлось. Мужчина перед ним придержал здоровой рукой плечо и шагнул за него. Князь Демонов бесшумно улыбнулся сам себе. Это ему нравилось. На самом деле, эта черта характера ему всегда нравилась в Лань Ван Цзи. Он решительный. Безумно решительный. Только частенько ему трудно решиться. Если он приходит ко мнению, что нужно что-то сделать — решительности ему хоть отбавляй. Осталось только разобраться с решимостью. Хуа Чэн подбросил кости, открывая дверь. Бабочки принесли ему Э Мин и вернули саблю в ножны. Этот домик не давал ему покоя. Чувствовал необходимость обязательно что-то сказать по этому поводу. — То чувство, когда убожество построило из дерьма и веток крайнее убожество на территории Долины Крайнего Убожества, — веселился. Не отнять. Прежде чем Лань Ван Цзи успел что-то на это ответить, дверь закрылась, открываясь снова в Райской усадьбе. Вэнь Нин застыл на месте, не в силах вымолвить ни слова. Клинок, который он начищал, остался в руках, но впечатление всё равно было неизгладимое. Инь Юй, обернувшийся на вспышку света, даже не удивился, если честно. Пока Хуа Чэн подбрасывал кости, чтобы открыть дверь ещё раз, бывший небесный чиновник поклонился ему. — Чэнчжу. — Жди к ужину, лапуля. — Да, мой господин. Дверь распахнулась, и они скрылись за ней. Князь Демонов не угадал. Он выбирал локацию, в которой сейчас никого не должно быть. Остановился на оружейной, но получилось наоборот. Однако спасибо, что это был не Вэй У Сянь. Вэнь Нин повернул голову к Инь Юю, который уже вернулся к занятию и невозмутимо натирал меч. — Что это было? — Понятия не имею. — Они все изранены. — Да. — Господин, Вы не переживаете? — Нет. И я могу сказать Вам наперёд, господин Вэнь. Лучше об этом пока что не говорить господину Вэю. Я думаю, Чэнчжу сам ему скажет всё, что нужно, когда вернётся. — Но он весь изранен. — Господин, — Инь Юй посмотрел на него, мягко улыбаясь. — С Чэнчжу всё в порядке. Вы просто не видели, каким он может возвращаться. Вэнь Нин ничего не понимал, но принял. Лучше согласиться. Инь Юй это такой человек, у которого невероятно прочная и доверительная связь с Хуа Чэном. Он понимал его лучше, чем сам Призрачный Генерал. Намного лучше. Правильнее всего будет вернуться к своему занятию и сделать вид, что он ничего не видел.***
Ладонь легла на ручку, чтобы открыть её в последний раз. — Подожди. — Ну что ещё? Только не говори мне, что ты передумал. — Нет. — Тогда что? — Зачем ты всё это делаешь? — Не ради тебя. Я делаю это, потому что мой супруг и дорогой друг страдают из-за тебя. Вэй Ин переживает о твоём состоянии, а Се Лянь задыхается по ночам. Если я приведу тебя сюда, и вы поговорите, возможно тогда я смогу достичь успеха и разрешения обоих этих ситуаций. Заодно и твоей. — Что, если ты лжёшь мне? — Сдурел? — И сегодня не прозвучало ни одного правдивого слова? — Я тебя сейчас ляпну. Не доводи до греха. Ведь я и так сдерживался, когда бил тебя. Не провоцируй меня, чёрт бы тебя побрал. — Вздор. — Ван Цзи, это не ложь. Какой же ты мнительный, оказывается. Фу. Меня от тебя тошнит. — Да. Взаимно. — Идём, прошу тебя. — Что ты знаешь о его чувствах ко мне? — Ничего, — ложь, но как иначе? — Тогда, как ты думаешь? — Почему бы тебе не спросить об этом у него? Я удивлён, что слышу это. — Не то. Только твоё мнение. Его — я узнаю сам. — С каких пор тебя волнует моё мнение? — бормотание… — Отвечай. — Я не смею предполагать. Это не моё дело. — Но влез. Пришёл в мой дом и навёл там хаос. — Не благодари. Лань Ван Цзи насупился, но молчал. Демон всё ещё ждал. Да, стадия отрицания — это самое трудное, что можно придумать конкретно для этого человека. Переступить за черту ему невероятно тяжело. — Ван Цзи. Мы идём? — . . . — Ты говорил, что не передумал. — Не передумал. — Тогда идём? — Мгм. Хуа Чэн нажал на ручку, отворяя дверь не просто в Небесной Столице, а ровно в главном зале Шэнь У. Несмотря на то, что ему было всё равно на заморочки Лань Ван Цзи по поводу внешнего вида, но выпускать его в свет в таком виде посреди столицы не хотел. Мало ли какие ситуации у него ещё с ним будут с дальнейшем. Нельзя так жестоко предавать зародыш доверия этого упрямца. — Матушка, я дома. И даже не один, — демон вышел из тьмы дверного проёма первым. Се Лянь выглядел уставшим. Настолько, что даже не поднял головы с ладони. Так и сидел. То ли его локоть держал подлокотник, то ли это подлокотник держал принца. — Я звал тебя. Почему ты не отвечал мне? — Был немного занят. Что за неподобающая поза? А вдруг, это был бы не я? — Никто кроме тебя не открывает двери у меня во дворце. — Что с тобой? — Ничего. Где ты был? — Бегал. Принц измученно поднял взгляд на своего друга. Тот выглядел первоклассно. Хоть сейчас на королевскую церемонию. Избитое, израненное лицо; грязная одежда, местами порвана; гематома на нижней челюсти окрашивала пол щеки. — О небеса! Что с тобой?! — он подскочил на месте. — Открывал для себя новое в постели. — Не глупи! Кто это с тобой сделал? — Я. Лань Ван Цзи, наконец, вышел из тьмы дверного проёма и дверь за ним сразу же захлопнулась. Наступила тишина, которая была вполне ожидаемой для демона. Второй молодой господин клана Лань выглядел ничуть не лучше. Хуже, если честно. Его рука, на которой не было одежд, отливала синим, красным, лиловым. Красота, ничего не скажешь. Се Лянь поднялся со своего места. Смотрел на них, всё понимал, но не знал к кому кидаться. Им обоим нужна помощь. Один — дорогой друг, который старался ради него, а второй — любимый мужчина, который оставил его более чем на восемьдесят лет. К кому кидаться, чтобы помочь? Конечно, к обоим. Кронпринц не оставит в беде ни одного из них. Ему не нужно выбирать. Он в состоянии оказать помощь им обоим одновременно. Се Лянь спустился с невысоких ступеней, шагая прямо к ним. Хуа Чэн дальновиден. Понимал, что принц не бросит его только из-за того, что здесь объект его обожания. Но и становиться между ними не собирался. Если честно, ему и помощь-то не нужна. Его внутренние органы и кости в порядке, в отличие от Лань Ван Цзи. Когда принц был совсем близко, Князь Демонов отступил назад, небрежно подтолкнул в плечо Лань Ван Цзи, вынуждая того сделать полшага вперёд, и отрицательно покачал головой Се Ляню. — Что вы двое устроили? — он насупился. — Не поделили твои волосы. — Мои волосы? Что? — Он не только попытался убить меня, но ещё и выслушать заставил, — он фыркнул. — Какое дурное поведение… Лучше бы убил. — О чём ты? — Рука уже давно перетянута. Позаботься о нём, Се Лянь. Я пойду домой. Обо мне тоже есть кому позаботиться. — Ты будешь в порядке? — Да. Кстати, Се Лянь. Вэй Ин сказал, что ты можешь убить старую вонь. Мои поздравления, — Хуа Чэн учтиво кивнул ему и отступал назад, к двери. Се Лянь быстро догнал его, улыбнулся, и протянул руку. Улыбался так, как демон не видел уже очень давно. Хуа Чэн выдохнул, опуская взгляд. Сжал его руку в своей, крепко пожимая. Губы принца беззвучно произнесли «спасибо». — Да, за «спасибо» я и работаю. Увидимся. — Удачи. — Ван Цзи, — выдержал паузу, ожидая пока тот повернётся. — Я доверяю тебе его. Не вздумай его обидеть, иначе я найду тебя, где бы ни был. — Пошёл ты. — Пф-ф… — он уходил, но резко остановился, будто забыл что-то очень важное. — А! Чуть не забыл. Должен сказать, что боевой стиль клана Лань — это полное дерьмище. Дерёшься, как девка-оборванка с улицы. Хуа Чэн рассмеялся, сразу же покидая столицу. Дверь открылась, и мужчина отправился домой. На сегодня достаточно приключений. Се Лянь и Лань Ван Цзи остались наедине. Только чёрный квадрат напоминал о том, что всё-таки тут есть кто-то, кроме них. Кронпринц вернулся к Лань Ван Цзи. Осматривал его руку и внешний вид. Первое, что он почувствовал, когда встал перед ним — это запах сандалового дерева. Внутри стало так радостно и тепло, что он едва удерживал улыбку. — Я развяжу, хорошо? — Это не имеет значения. — Имеет. Нельзя передерживать. — Кровь уже давно не идёт. — Поэтому и нужно развязать. Ты весь избитый. Скажи мне сам, какие у тебя травмы, кроме тех, что я вижу? — Ребро сломано. — Это всё? — Мгм. — Хорошо. Многочисленные ушибы и гематомы — это не так страшно. Позволь мне обработать твои раны. — Се Лянь. Лань Ван Цзи поймал его за руку, которую тот потянул к нему. Держал, но не сжимал. Пальцы надёжно лежали в ладони мужчины. Гармонично, будто там им самое место. — Да? Нервничал. Немножко. Раньше он бы не обращал внимания на прикосновения подобного рода, но сейчас, когда многие годы был лишён этого, сердечко его предавало. — Не нужно. — Только развяжу рукав, ладно? Его отпустили, и принц позаботился о туго перетянутой руке. По засохшей крови, которая заливала всю руку Лань Ван Цзи, он сделал вывод, что эта травма была серьёзной и болезненной. — Как ты получил такое увечье? — Сук. — Как ты…? — Это был удар с ноги в плечо. Этот человек силён. Меня отбросило в дерево. — Ты напоролся на сук из-за этого удара? — Да. — Рана глубокая. — Не в ране дело. — Почему вы подрались? — Это не в первый раз. — А конкретно в этот? — Нам нравятся одни и те же мужчины. Но мы не нравимся друг другу. — Вы… Подрались из-за господина Вэя? — В этом случае, меня бы здесь не было. Се Лянь поднял взгляд, встречаясь с янтарём. Оттенок этих глаз такой холодный, что способен обжигать. Принц не глупый и ему не нужно говорить прямым текстом, чтобы понимать смысл. Даже от этого человека. Тем более от этого человека. Пусть тот общается коротко и чаще всего односложно, Его Высочество ещё не забыл, как понимать его. — Зачем ты пришёл? — Чтобы поговорить. — О чём? — Что ты видишь? — Ты же знаешь, по твоему лицу никогда нельзя ничего понять. — Но ты видишь. — Сейчас — нет. Лань Ван Цзи вновь взял его ладонь в свою руку. Мягко тянул на себя. Совсем ненавязчиво. Если бы принц хоть немного сопротивлялся — ничего бы не вышло. Ладошку разложили на груди слева. Там, где где-то под одеждами, под кожей и грудной клеткой томится сердце. Се Лянь чувствовал, как оно бьётся. Ровно, но быстро. Как у него самого. Он отвёл взгляд чуть в сторону. Не собирался сбегать, но и принять не мог. Слишком сумбурно. — Если ты не видишь — почувствуй, услышь. — Я чувствую. Но не понимаю. — Что? — Природу. Почему? — Ты. Так близко. — Что это значит? Я — не господин Вэй. — Ты — не он. Принц вновь посмотрел в его глаза. Сложно. Осознать то, что тот сейчас пытается выжать из себя довольно сложно. Больше всего диссонанса вносит то, что этим словам и чувствам неоткуда взяться. Понять, что говорит Лань Ван Цзи — не сложно. Сложно понять откуда, когда и почему это появилось. — Я — никто. Ван Цзи, тебе никогда не было дела до меня. Ты был сосредоточен на мне один единственный раз: те несколько недель, когда в меня ударила молния и я умирал. — Не понимал. — Чего? Второй нефрит Лань не был уверен в том, что чувствует к нему Се Лянь. Мог опираться только на ладонь, которая всё ещё покорно лежала на его груди; и на слова Хуа Чэна, смысл которых говорил о том, что принцу без него плохо, но не привносил ясности в природу чувств. Плохо, потому что его предали, оставили? Потому что тот скучает? Или почему? Да, если сложить все доводы демона и параллели, которые тот проводил между поведением Се Ляня и его собственным, можно сделать вывод, что они чувствуют одно и то же. Однако если бы не Хуа Чэн, то Лань Ван Цзи потребовалось бы ещё много времени, чтобы прийти к осознанию. Проще один раз попробовать, чем тысячу раз об этом подумать. Мужчина смотрел в тёплые и ясные карие глаза. Более-менее чистой рукой он потянулся к лицу принца. Тыльная сторона ладони коснулась нависающей пряди чёлки, проникая между ней и щекой. Касание. Се Лянь успокаивал внутри себя бурю эмоций, которые враз вызвало это прикосновение. Шквал, ураган, девятый вал. Лань Ван Цзи никогда не касался его лица. Даже когда лечил его сгоревшее тело, их всегда отделял друг от друга слой мази. Нет, не паниковал. Не хотел убежать или остановить его. Он столько прошёл и вместе с ним, и без него, что сбегать или бояться совсем не хотелось. С нетерпением ждал того, что ему могут предложить. Тот не чувствовал отторжения. Если Лань Ван Цзи не замечает ничего, что бы дало ему понять, что реакция будет негативной, то почему он должен останавливаться? Решительность — на месте. Решимость — присутствует. Мужчина потянулся к нему, одновременно притягивая за щёчку ближе к себе. Лёгкое касание. Проверочное. Лань Ван Цзи нужно точно понимать природу чувств Се Ляня, чтобы принимать решения самому. Принц не сопротивлялся, но и не отвечал. Он просто был в шоке. Да, когда погладили щёчку — это было здорово, безусловно. Но ему совсем не думалось, что сразу после этого последует поцелуй. Реакции не было. Они смотрели друг другу в глаза и каждый из них неистово пытался понять, что же сейчас творится в голове другого?! Это было очень сложно. Се Лянь не понимал, какого чёрта Лань Ван Цзи его целует. А Лань Ван Цзи не понимал, почему нет ни положительной, ни отрицательной реакции. Никакой. Напрочь отсутствует. У него уже не было пути назад. Он бы сам себе не простил, если бы не добился результата. Ведь он уже согласился с этим в своей голове. Да, он признал. Всё это время ему было так плохо, потому что он ужасно тосковал по Се Ляню, но не мог предать Вэй У Сяня. Теперь можно двигаться только вперёд. Его Высочество медленно хлопал пушистыми ресницами. Ему всё нравилось. Просто реакция была заторможённой. Не знал, как реагировать, что говорить. Почему это всё происходит и почему именно сейчас, принц тоже не знал. Ещё раз. Лань Ван Цзи не вынес для себя окончательного вердикта из того, что увидел. Он снова мягко потянул на себя Се Ляня. — О небеса… — беззвучно прошептал принц, не в силах противостоять этому безумию. Их губы снова сомкнулись. Мужчина обнял объект своего желания за шею и закрыл глаза. Его Высочество на полном серьёзе думал о том, что ему это снится, как было уже не один раз. Думал, что скоро снова проснётся с эрекцией и не менее крепким желанием умереть. — Это не правда, — губы в губы. — Почему? — Это сон. Тебя тут нет на самом деле. Ты знаешь, сколько раз я через это уже проходил? Каждый раз разочаровываться как в первый. К этому нельзя привыкнуть. Всякий раз это невыносимо. В этот раз будет так же. — Ты не спишь. — Сплю. Точно сплю. Это не может быть правдой. Никогда не оказывалось правдой. Как бы сильно я не хотел верить, я всегда ошибался. Открывал глаза и вокруг меня никого не было. Тебя здесь нет. — Я здесь. Се Лянь боялся открыть глаза и посмотреть на него. Вдруг, тот исчезнет, и принц снова останется ни с чем. Эти шутки судьбы были тяжело переживаемыми. — Если ты здесь, то… Почему ты здесь? — Я кое-что понял. Мне помогли понять. — Что? — Моё место здесь. — Где? — Прямо здесь. — Рядом со мной? — Мгм. — Ты, правда, здесь, Ван Цзи? — Да. — Если я открою глаза, ты будешь тут стоять? Передо мной. — Мгм. Буду. — Обещаешь? — Мгм. Се Лянь сглотнул. Это было тяжело. Разочароваться в очередной раз было бы очень тяжело. Ему так не хотелось. Если это всё сон, то было бы прекрасно оставаться в нём подольше. — Почему ты не смотришь? — Ещё чуть-чуть. Подожди. — Ты не спишь. — Ты так уже говорил мне. — Я снюсь тебе? — Постоянно. — Ты мне тоже. Особенно последние пару дней. — Пару дней? — С тех пор, как я увидел тебя. — Где? — В Шэ Хун. — Ты был там? — Мгм. Се Лянь широко распахнул глаза. Пялился на него, изредка моргая. — Погоди… Ты что, правда, тут?! — Я тут. — О небеса! — принц хлопнул себя ладошкой по губам, плотно прижимая к ним пальцы. — Я тебе столько наговорил… А ты… Стой. Но ты ведь тоже мне… Шестерни в голове Его Высочества со скрипом крутились. Он соображал, как такое могло произойти. Мужчина всю жизнь знал, что у Лань Ван Цзи есть одна единственная любовь, и это Вэй У Сянь. Сам Се Лянь тут ни при чём. — Извини меня. — За что? — За то, что заставил ждать так долго. — Но почему ты…? — Я иду на поводу у своих чувств. — У тебя есть ко мне чувства? — Сейчас я понимаю, что они существуют довольно давно. Я не понимал их, пока Хуа Чэн не сказал мне прямым текстом о том, что я чувствую. — Что А-Чэн сказал тебе? — А-Чэн? — бровь пренебрежительно дёрнулась. — Я старше его почти на тысячу лет. Почему нет? Лань Ван Цзи чувствовал, как нотки ревности поигрывают в его голове. Не успел ещё диалог закончить, но уже ощущал, что Се Лянь — это его собственность. — Что ты чувствуешь к нему? — Он очень важен мне. Отзывчивый и заботливый. Всегда помогал мне. Что бы я ни попросил у него. Он — мой друг. — А кто я? Се Лянь как-то замялся, но ненадолго. То количество потрясений, которое он пережил, не даёт ему морального права перед самим собой паниковать и отнекиваться. — Ты тот, кого я ждал сотню лет. И ждал бы ещё. Столько, сколько потребуется. Единственный, кто касался моих губ. Хочу, чтобы это продолжалось и никогда не заканчивалось. Ты в состоянии дать мне это? Второй господин клана Лань наконец отпустил его щеку и убрал руку вниз. Подхватил за талию, прижимал к себе. Чувствовал необычайную лёгкость и необыкновенное счастье. Так спокойно и радостно он не ощущал себя ещё никогда прежде. Он снова потянулся к нему, накрывая губы, которые, как оказалось, были бесконечно желанными. Се Лянь вцепился в него, как в последний шанс для утопающего. В этот раз ему не хотелось бездействовать. Если предлагают — нужно брать. Хватать двумя руками и не отпускать. Принц почувствовал, как сухое касание изменилось. Кончик языка коснулся его губы. Едва мужчина раскрыл уста, как зубы сомкнулись на его губе. Это ощущение вытянуло из него непрошенный выдох. Или вдох. Он и сам не понял. Открыл глаза и засомневался сам в себе. Ему казалось, что Лань Ван Цзи совсем чуть-чуть… Разве что одним уголком губ, но… Улыбается? — Ты… — выдох, тихий-тихий. — Заставил тебя ждать очень долго. — Ничего. — Равносильно, как во время засухи ждать дождя. Грустно. — Да что ты знаешь о засухе? — он улыбался. — О чём ты? — Ни о чём. Это в очень далёком прошлом. Лань Ван Цзи отпустил его, чуть отодвигаясь назад. Думал. О чём-то, что, очевидно было важным и имело вес, но настораживало Се Ляня. — Что не так? — Не хочу, чтобы ты думал, что ты замена. Кронпринц рассмеялся. Это действительно позабавило его. — Замена? Ты не способен на такое. Если ты здесь, значит это твоё окончательное решение. Лучше меня тебя понимает только твой брат. Ты никогда бы так не поступил. Ни со мной, ни в принципе. Ты бы обрёк себя на одиночество, чем ты и занимался. Никогда не был бы с кем-то, если бы не любил. Тебе не нужно объяснять мне это. Я понимаю. Но… — Что? — Как же господин Вэй? Ведь ты любил его так долго. Знал, что безответно, и всё равно любил так сильно и искренне, что я… — Не думай об этом. — А ты? Ты думаешь о нём? — Нет. — Почему? — Отпустил. — Любишь? — Отпустил. — Ладно. Не настаивал, ибо это не имеет смысла. Принц действительно верил, и был твёрдо уверен в том, что, если это не сон, и Лань Ван Цзи на самом деле здесь, значит, здесь он и останется. Речь не о помещении, разумеется. А о месте, рядом с Его Высочеством. — Что нам теперь делать? Наши миры совсем разные. Из-за этого дорога, по которой мы с тобой шагали, разделилась. Тебе не нравится ни это место, ни эта раса. А я не могу уйти отсюда с тобой. Хотя хочу. — Ты — Небесный Император, Се Лянь. Твоя обязанность находиться здесь и координировать тысячи своих богов. — Но я хочу быть с тобой, — слова так легко срывались с его губ. Его Высочество столько лет держал это в себе, будучи полностью уверенным, что никогда не скажет Лань Ван Цзи ничего о том, что чувствует к нему. Его это устраивало тогда и сейчас. Но если счастье так близко, почему он должен молчать? — Ты со мной. — А ты со мной? — С тобой. — Ты будешь приходить ко мне теперь? — Я буду жить здесь. — В Небесной Столице? — В Шэнь У. Если ты позволишь. — Но ты же… Ненавидишь это место. — Мне нет дела до места. Важно с кем. — Ты так изменился… Я никогда не думал, что ты способен на такие решительные вещи. Точнее, не так. Я знал, что ты готов пойти на многое, что бы это ни было. Но не думал, что я буду тем, ради кого ты будешь делать что-то значимое. Очень значимое. — Извини. Очень долго блуждал в своих мыслях по кругу. — Что заставило тебя прийти сюда? — Хуа Чэн. — Он вынудил тебя? — Нет. Пришёл, потому что захотел. Он показал мне, что я хочу. — Ты не понимал этого? — Нет. — Как он тебе показал? — Рассказал мои мысли. Говорил о том, что наблюдал. Собрал картинку в единое целое за меня. — И ты… Что? — Осознал, что он прав. Я в самом деле чувствую то, что он говорит. — А-Чэн очень внимательный, правда? — Се Лянь улыбался. — Да. Ужасно раздражает. — Он хороший человек, Ван Цзи. Если бы не он, ты бы здесь сейчас не стоял. — Это раздражает меня ещё больше. — Я удивлён, что ты выслушал его. — Не выслушал. — Поэтому вы и подрались? — Всё сложно. Принц поднял руки и потянулся ладонями к лицу Лань Ван Цзи. Давал понять свои намерения, но не трогал. Ему вроде бы уже всё сказали, однако как-то всё же ему ещё не до конца верилось. — Можно? Ответом послужило движение навстречу. Второй нефрит буквально заставил Се Ляня обхватить его лицо. Эмоции внутри Его Высочества были такими мощными, что он не знал, куда их деть. Нужно найти им выход. Больше он не спрашивал. Губы накрыли чужие уста. Аккуратно, несмело, так, словно принц и сам проверял реакцию Лань Ван Цзи. Непостоянство — это совершенно не про этих двух мужчин. Однако внутри Се Ляня всё ещё где-то поигрывало опасение, что это лишь сон. Отсюда брала своё начало нерешительность. Ему отвечали. Настойчиво и уверенно. Не так, как его целовали до этого. Сейчас происходило что-то такое, будто в голове Лань Ван Цзи всё сложилось. Словно сомнений больше нет и тот конкретно знал, что может целовать его. Касания губ. Языков. Прикосновения языка к губам. Ощущения чужой влаги во рту. Укусы, посасывания. Всё так медленно и волнительно. Се Лянь не справился с охватывавшими его эмоциями. Он разорвал поцелуй, опустил голову, и упёрся лбом в плечо долгожданно-любимого мужчины. — Можешь меня ударить? — О чём ты? — Ударь меня. Мне кажется, что я всё ещё сплю. Если это так, то я не хочу просыпаться никогда. Однако я проснусь в любом случае. Лучше сейчас, пока я ещё сомневаюсь в реальности, чем потом, когда я действительно поверю в то, что это всё правда. — Это правда. — Ударь меня. Можешь? — Могу поцеловать. Лань Ван Цзи отодвинул его волосы в сторону, невесомым поцелуем касаясь краешка уха. Се Лянь зажмурился. Стыдился и наслаждался одновременно. Это прикосновение было чем-то непомерно прекрасным. Его никто никогда не касался там. Тем более губами. Безумно приятно. Настолько, что в его теле зародилась мелкая дрожь. Это было ощутимо не только ему одному. Второй нефрит тоже чувствовал это. Приобнял за талию и плечи, прижимая к себе. — Ты в порядке? — Да. — Сомневаешься? — Нет. Я просто… — Что? — Слишком приятно. Не справляюсь. — Продолжать? — Да. Он перехватил его поудобнее. Пальцы зацепились за волосы. Лань Ван Цзи осторожно тянул за них, плавно запрокидывая голову принца назад. Прижался к его шее носом, отворачивая Се Ляня в сторону. Выдыхал на кожу, невесомо касаясь её губами. То дотрагивался, то отстранялся. Исследовал, чтобы понимать реакцию. Хотел знать, как ему нравится. Игрался, пока зубы резко не сомкнулись на коже, втягивая её. Его Высочество наследный принц едва удержался, чтобы не пискнуть. Пальцы бессознательно сжались на плечах Лань Ван Цзи. Вцепился в него, не в силах ни сказать ничего, ни пошевелиться. — Мне нужно привести себя в порядок. — Да… — еле-еле. С трудом открывая глаза. — Могу сделать это здесь? Или спуститься в Гу Су Лань? — Можешь. Здесь. — Спасибо. Лань Ван Цзи отпустил его и направился вглубь дворца. Принц слышал, как тот уходит. Как шаги становятся всё тише и дальше. Не реагировал, потому что не мог. Ещё какое-то время он просто стоял и размышлял на тему того, что только что чувствовал, и почему было так приятно. Се Ляня передёрнуло. Крупная волна дрожи прошибла его тело и ушла куда-то в пол. Собравшись с мыслями, мужчина вернулся на своё место. Посидеть сейчас было бы очень кстати. Подумать, переосмыслить, понять, что дальше. Пароль, который пугал его больше всего на свете, сейчас совсем не пугал. Его Высочество без лишних уговоров и препирательств с самим собой произнёс пароль Хуа Чэна. Ответ был с небольшим промедлением. «Только не говори мне, что это животное что-то сделало не так». «Ван Цзи не животное. Он, правда, здесь?» «Да. Я приволок тебе подарок. Тебе нравится?» «Как ты это сделал?» «Это даже лучше, чем моя оружейная, правда?» «Несоизмеримо. Но… Как?» «Превозмогая сильнейшее желание убить его, чтобы всем стало легче». «Легче стало бы только тебе». «Тоже верно. Се Лянь, где он?» «Сказал, что приведёт себя в порядок». «Он сказал тебе суть?» «Да. Сказал. Я не могу поверить. Он сказал, что ты указал ему на его собственные чувства. Как ты узнал о них?» «Подсматривал». «В каком смысле?» «В большом и толстом. Скоро узнаешь. Или ты уже узнал?» «Не понимаю, что ты спрашиваешь». «Значит, не узнал. Ну это ничего. Приведёт себя в порядок, придёт, и скажет: раздевайся, поубавим тебе сил». «Он так не скажет». Хуа Чэн хохотал. Принц тоже невольно улыбался. «Ты же даосс. Если ты ляжешь с ним в постель — станешь слабее. Намного?» «Не знаю. До половины». «Если у тебя ничего серьёзного, то давай поболтаем позже, ладно? Вэй Ин так злится на меня. Заодно лечит, но, кажется, только хуже делает». «Да. Извини. Спасибо тебе». «Не волнуйся. Это Ван Цзи. Он твой. Тебе не нужно переживать, что он куда-то денется. Ты сам знаешь, что если этот упрямец любит кого-то, то на всю жизнь». «Думаешь, он любит меня?» «Сильнее, чем ты думаешь. Любить — это то, что клан Лань умеет очень качественно. Возможно, это сильнейшая и лучшая черта этого клана». «Рассей, пожалуйста, своё заклинание. И ещё раз спасибо тебе, А-Чэн. Увидимся». «Не за что». Хуа Чэн отключился от системы. Принц повернулся к чёрному кубу. Ему было интересно посмотреть, как развеется заклинание Князя Демонов. Се Лянь не знал, что это за заклинание и никогда не видел его раньше. Он думал, что стены разрушатся, треснут, распадаясь на осколки, или даже сотрутся в пыль. Реальность была интереснее ожидания: был щелчок, как будто грани расцепились между собой. Щелчок, за которым последовало равное удаление стен друг от друга. Они медленно двигались, уменьшаясь в ширине и высоте. Квадрат сужался до тех пор, пока не принял форму маленьких чёрных точек. Окружности завибрировали в воздухе, принимая облик бабочек. Чёрные существа улетали. Исчезали, без каких-либо следов. Будто и не было. Такого Се Лянь действительно никогда не видел. — Что это за запах? Кровь Хуа Чэна? — Да. Ты прав. — И чья-то ещё. Не твоя. Твою я прекрасно помню и на вкус, и её сладкий запах. — Ты пробовал мою кровь? — Конечно. — Зачем? — Я демон. Не забывай, Сянь Лэ. — Ты чудовище. Быть демоном — не преступление. Есть много призраков, которые живут в мире и гармонии с людьми. Преступление — быть тобой. Он засмеялся. Этот звук раздражал Се Ляня. Ему тоже хотелось попробовать поиграть на его чувствах. Вообще, принц собирался просто поменять заклинания, чтобы навести порядок в главном зале, но Цзюнь У неожиданно-внезапно решил поговорить. Сейчас Его Высочество хотел задеть его, чтобы тот проявил эмоции. — Господин Вэй сказал, что я могу убить тебя. — А до этого он тебе запрещал? Вы все подчиняетесь ему. Что ты, Небесный Император… Что Хуа Чэн, Непревзойдённый Князь Демонов… Это просто смешно. Вэй Ин всех вас держит в своих руках. — Тебя тоже, раз так. Ты слишком красноречивый сегодня. У тебя хорошее настроение? — Где шкатулка, Сянь Лэ? — У меня. — Ну так воспользуйся ей. Почему ты до сих пор этого не сделал? Как думаешь, — он растянул губы в улыбке. — Что будет после того, как ты убьёшь меня? Всем станет лучше? Ты будешь спокоен? Я больше не буду приходить к тебе по ночам в кошмарах? — Ты и так не приходишь. Уже много столетий. — Я начну снова. С новой силой. Смерть — это не конец. Это самое начало. Убей меня, и я не остановлюсь, пока не уничтожу твою моральную составляющую в пыль. Я доведу тебя до безумия. Такого, которое тебе во времена Сянь Лэ и не снилось. Стану твоим худшим из худших ночных кошмаров. Я буду с тобой, Сянь Лэ. Ты и я. Ты и я. Никогда тебя не оставлю. Мы с тобой с давних времён вместе. — Мы не вместе. И никогда не были. Мы всегда были по разные стороны баррикад. — Это ты о том времени, когда надел маску радости и грусти, и собрался обрушить кару на народ Юнань? — Я ошибся. Я передумал и всё исправил. Был наказан за это. В тот день меня проткнули гораздо больше раз, чем тогда в храме. — Как ты выдержал? Твоё тело превратили в ничто. Я потерял тебя из поля зрения где-то на полгода. Точнее, мне было просто не интересно тебя искать. Ты собирал себя по кускам? — Восстанавливался. — Полгода? — Да. Цзюнь У рассмеялся. Безумие окутало это помещение. Этот звук был таким громким и неприятным, что у Се Ляня пошли мурашки по телу. Он хотел выбить из равновесия Белое Бедствие, но сам терял это самое равновесие. — Сянь Лэ. Сянь Лэ. Скажи, Сянь Лэ. Чья это кровь? — Это не имеет значения. — Убей меня, Сянь Лэ. Убей. Достань её. Где? Где она?! — Что с тобой? — Я хочу явиться тебе этой ночью. Убей меня. Се Лянь нахмурился. Ему не нравилось такое возбуждённое состояние этого человека. Совсем бесстрашный и безумный. На таких, как он, совсем нельзя повлиять против их воли. Он ничего не боится, ему ничто не страшно. Не реагирует на пытки, не страшится смерти, не боится потерять положение, признание, веру. Ему нет дела ни до чего. Всё, к чему проявляет интерес Цзюнь У — это Вэй У Сянь. — Почему ко мне? Приходи к тому, кто тебе важен. — Ты важен мне. — Глупости, — принц махнул рукой. — Я окучивал тебя очень долго, чтобы просто так взять и отпустить. Ты мой, Сянь Лэ. И я покажу тебе это. Покажу, и ты увидишь. Увидишь. Я покажу. — Ты хочешь сделать мне больно, как всегда? — Разве боль — это не прекрасно? — Почему тебе нравится делать больно только мне? Господину Вэю ты боишься причинить боль. — Ты — не Вэй Ин. Ты другое, Сянь Лэ. У нас другая связь. У меня и у тебя. Ты и я. Издревле так повелось. Ты помнишь? Помнишь?! — Я тебя не боюсь. Ты пугал меня столько лет, доводил до таких безумных состояний, что мне страшно вспоминать об этом. Но этого больше не будет. Мне не страшно. — Убей меня. И мы посмотрим. Убей! — Позже. — Сейчас! — Нет. — Тебе же отдали приказ. Выполняй. — Мне никто не отдаёт приказы. — Я отдаю. Убей меня, Сянь Лэ! Ладонь легла на плечо, мягко сжимая его. Принц обернулся и снова увидел того, кого здесь быть не должно. Се Лянь всё сильнее верил в то, что это правда. И всё сильнее не понимал, как такое могло произойти? Ведь Хуа Чэн ему так ничего и не рассказал. Видимо так же, как ничего не рассказал Лань Ван Цзи. Именно поэтому между ними двумя такая недосказанность. Демон сделал так, чтобы они поговорили, но при этом ни одному, ни другому не говорит больше нужно. Это колоссальная работа, провести которую мог только Хуа Чэн. Больше никто не способен. Никто просто не обладает таким талантом выносить мозги, такой силой наблюдения и способностью налаживать нужный контакт. Исключительный человек. Се Лянь никогда бы прежде не подумал, что секрет его счастья кроется в дружбе с Хуа Чэном. — Ты… Переоделся. — Мгм. Идём. — Куда. — Поможешь? — Помогу. С чем? — Идём. Смешок отвлёк их. Короткий, но такой ядовитый. — Ван Цзи. Тебя я не видел дольше всех. Не сказать, что сильно скучал. Надо было низвергнуть тебя ещё тогда. Ты нарушил столько моих правил, что… — Ты опоздал. — Надменность? Откуда в теб… — Шумно. Лань Ван Цзи пристально посмотрел на него и губы мужчины плотно сомкнулись. Было видно, как тот прикладывает усилия, чтобы разомкнуть их и что-то сказать. Безрезультатно. — Идём. Это заклинание не заставит его молчать. Он быстро освободится. — Идём… Второй нефрит протянул ему ладонь. Се Лянь посмотрел на неё какое-то время, затем чуть улыбнулся и вложил в неё свою руку. Этот жест грел его сердце и душу. Принц встал и его повели за собой, вглубь дворца. Видел, как с мокрых волос Лань Ван Цзи капала вода. — Ты весь мокрый. — Только волосы. — Куда мы? — Это важно? — Нет. — Скажи, Ван Цзи, как долго ты находился в Шэ Хун? — Две недели. — Значит, мне не показалось, что Гуян Яо знает больше, чем говорит мне. — Он всегда знает больше, чем говорит. Си Чэнь такой же. — Ты видел меня там, да? — Мгм. — Что я делал? Почему ты не подошёл? — Говорил о моём клане. Потом пришёл Хуа Чэн. — А-Чэн увидел тебя тогда, верно? — Мгм. — Но ты всё равно мог подойти. — Не было нужды. — Но есть сейчас, я правильно понимаю? — Да. Сейчас есть. Се Лянь остановился, забирая из его ладони свою руку. Смотрел в спину мужчины, который тоже остановился. В тот момент, когда из его руки выскользнула ладонь. — Не понимаю. — Чувствовал, но не знал что. Не было ответа. Не допускал. — Что изменилось? — Хуа Чэн заставил меня понять. Когда понял — принял. — Не отрицаешь? — Больше нет. — Почему? — Не хочу. — Но господин Вэй… — Отпустил. — Уверен? Я не хочу, чтобы ты мучился со мной. — Это не так. — Хорошо… Лань Ван Цзи вновь протянул ему руку, приглашая. Принц без задержки ответил на жест и его повели дальше. К удивлению принца, тот вёл его конкретно в покои. Се Лянь занервничал, вспоминая слова Хуа Чэна. Ну не может же всё быть так… Это неправильно. Так нельзя. Хотя… Почему нельзя? Второй нефрит поднял с большого столика гребень и подошёл к стулу. Сел на него, поворачиваясь лицом к зеркалу, спиной к Се Ляню. Смотрел на него через отражение. — Как твоя рука? — Заживает. — Зачем мы пришли сюда? Мужчина поднял руку, уводя её назад. Сжимал в пальцах гребень, протягивал за спину. — Расчешешь? — М. Да. Конечно. Принц принял из его рук подношение и упёрся взглядом в мокрые волосы. Совсем плохо просушенные. Сейчас всё намокнет. Думал, как же лучше преподнести информацию… — Ван Цзи,… Твои одежды… Сейчас насквозь будут мокрыми. Нужно просушить волосы ещё раз, и тебе, наверное, лучше снять одежды, — Се Лянь чувствовал себя странно произнося такие просьбы. Решил быстро исправиться. — Верхние. Имею в виду верхние. Второй нефрит не видел проблемы. Степенно поднялся, развязывая ханьфу. Их взгляды всё так же были прикованы друг к другу. Их объединяло зеркало. Ткани съехали с плеч, освободились и руки. Он снял рубашку, отбрасывая всё лишнее в сторону. — Что ты делаешь? — То, что ты попросил. — Ты бы никогда так не сделал. — Раньше. Лань Ван Цзи сел на место, укладывая ладони на колени. Прикрыл глаза и ждал. Уж кого-кого, а у этого мужчины проблем с терпением никогда не было. Се Лянь подошёл ближе и протянул за его плечо гребень. — Не подержишь? Он молча принял его, коротко кивая. Принц достал полотенце, и принялся промакивать волосы. В частности, середину длины и концы. — Когда ты понял? — Сегодня. — И сразу пришёл? — Лучшее время — сейчас. Се Лянь поджал губы, увлечённо вытирая волосы. Пытался исподлобья посматривать в отражение и каждый раз натыкался на спокойный взгляд янтарных глаз. Тот, не отрываясь, смотрел только на Его Высочество. На движения, выражение лица. — Если сегодня, то почему тогда ты так отчаянно хотел спасти мою жизнь? — Кроме тебя и брата у меня никого нет. — Господин Вэй. Ты его дорогой друг. — Он тоже мой друг. — Мне так сложно понять… — Я помогу ему. Всё, что угодно. Но ты — это другое. — Что, другое? — Луч света. — Что это значит? — Не вынуждал, не давил, не настаивал, не требовал. Был рядом. Всегда. — Не всегда. — Я сам ушёл. Я ошибся. Больше я не буду ошибаться. — Ты уверен, что хочешь? — Хочу. — Меня? — Хочу тебя. Се Лянь охнул, прикрывая рот рукой. Заметушился. Внутри всё задрожало от паники. Смысл. Он вкладывал совсем другой смысл. — Я имел в виду отношения. Отношений со мной. Я не так выразился… Я… — Хочу. Принц замер, сжимая влажное полотенце в пальцах. Не смотрел в зеркало, потому что не мог. Слишком заметная разница в поведении. Проглотить это было непомерно трудно. Он не боялся. Хотел этого. Жаждал. Но почему же всё было так сложно, если оказалось так легко? — Я не могу принять это. — Пройдённый путь был необходим. Время, чтобы отпустить Вэй Ина, и понять, что тоска по тебе съедает меня. — Отрицал? Ведь так? — Мгм. — Не знаю, что сказать. — Сомневаешься? — Нет. Нет. Я не сомневаюсь. — Тогда, расчешешь? Лань Ван Цзи снова поднял гребень, протягивая руку за спину. Принц намеренно уронил полотенце на пол, принимая обратно гребень. — Почему ты хочешь, чтобы я расчесал тебя? — Я помню, как ты делал это тогда. Ты сказал, что ждал меня. Это так? — Да. Я ждал. — Как долго? — Почти с самого начала. Несколько лет спустя. — Когда в тебя ударила молния? — Да. Тогда уже да. — Поэтому? — Что, поэтому? Второй нефрит молчал и Се Лянь поднял взгляд в зеркало. Встретившись взглядами, принц понял, о чём тот у него спрашивает. Он отшатнулся, вспоминая тот ужас и позор. — Ты никогда не припоминал мне этого! Всегда делал вид, что ничего не было! Почему сейчас ты решил выяснить детали? — Тогда это не касалось меня. Касается сейчас. — Прикосновения. Понимаешь? К голой коже. В таких местах. И… Твои руки. — Причина во мне? — В тебе. — У тебя красивая спина. — Что? Спина? — Мгм. — Почему? Как это? Что значит, красивая спина? Ему не ответили. Лань Ван Цзи промолчал, опуская взгляд на свои колени. Его лицо не менялось, но принцу казалось, что в глубине души тот смеётся. Хотел бы он услышать смех этого человека. Ему и улыбку-то никогда не удавалось застать. — Хочешь стать частью клана Лань? Се Лянь заулыбался, но не выдержал. Смех вырвался наружу. Это расслабило его. — Ты сошёл с ума? Ты только вдумайся, как моё имя будет звучать. — Мне нравится. — Нет, Ван Цзи. Однозначно нет. — Хорошо. — Только один человек зовёт тебя по имени, данном при рождении? — Один. — Для тебя это как оскорбление? — В зависимости от человека. — Я могу? — Мгм. Принц опустил взгляд на волосы, сжимая в ладони гребень. Его внимание притягивал атрибут, присущий всем членам ордена и клана. Белая лобная лента, что обрамляла голову его любимого мужчины. Всем известно, что ленты касаться может только тот… — Лань Чжань… — М? — Твоя лента. — Да? — Мне кажется, что я не… — Что? Се Лянь тряхнул головой, нежно улыбаясь себе самому. — Ничего. Узел развязался. Его Высочество наследный принц Сянь Лэ повесил ленту себе на шею и принялся расчёсывать чёрные волосы.